Часть 5


Конечно, не совсем телефон в том виде, к которому мы привыкли. Глядя на диковинный предмет, мне почему-то сразу подумалось, что это прибор для связи. Неширокая полоска из черного матового пластика, а это точно пластик, без всякого сомнения, с двумя небольшими бугорками в центре принадлежала другому миру.

— Знакомая вещь? — спросил Арнольд, внимательно глядя на меня.

— Не совсем. Предположу, что это прибор для связи. В моем мире они есть, но попроще.

Император разочарованно поджал губы.

— Смотри сюда, — Бонис пододвинул пластик ко мне. — Нажимаешь, только осторожно, на левый бугорок.

Он прикоснулся к левой кнопке, и над полоской появился нежно-голубой голографический экран размером с наш обычный планшет, заполненный какими-то символами. В верхнем левом углу светился зеленым шестиугольный значок. При большом воображении изображение в шестиугольнике можно было бы принять за стилизованное ухо.

— Эта штука для аварийной связи, — продолжил дон Коррель, — прикоснешься к зеленому значку, ждешь три секунды и нажимаешь на правый бугорок.

Экран погас.

— Этого достаточно, чтобы ко мне пришел сигнал. Мы будем знать, что тебе требуется помощь, и Юлий постарается тебя найти.

— А…

— Раз в неделю держишь эту вещь на солнце, медленно считаешь до ста и сразу убираешь. Все понятно?

Вопросов было два вагона, но вряд ли мне на них ответят. Эта вещь из мира, значительно более продвинутого, чем мой, откуда она здесь? Телефонов как минимум пара. Или больше? Зачем держать на солнце — понятно, для зарядки. Но почему так недолго? А если больше, то что? Ладно, сейчас не время для расспросов.

— Огромное спасибо, друзья. Мне все понятно, можно забрать?

Дон Коррель кивнул головой, я бережно взял в руки пластиковую полоску и убрал во внутренний карман камзола, который как раз недавно собственноручно пришил для особо ценных вещей.

Сан Саныч подошел ко мне и крепко обнял.

— Все, иди. Долгие проводы — лишние слезы.

— Ты хотел что-то показать, — проговорил император, — в три часа, после приема я выйду на балкон. Успеешь?

Я быстренько прикинул, что и как по времени. Успеваем, даже с запасом.

— Успею, Ваше Императорское Величество! — гаркнул я, вытянувшись в струнку.

— Иди уже, — Арнольд улыбнулся, — подхалим.

Добравшись до трактира и наскоро перекусив, дал команду выдвигаться и ждать меня с отрядом сразу за центральными воротами города. Вместе с Торагом мы поспешили в тюрьму, забирать своих подопечных. Клеменса отправил вместе с остальными парнями, нечего ему еще раз напоминать о его заточении.

Начальник тюрьмы начал ныть, что по-хорошему требуется за три дня подавать прошение, подписанное… Я начал закипать. Посмотрев на меня, начальник заткнулся и дал команду писарю оформлять выпускной лист. Грузный дядька, сидевший в углу за небольшим столом, благоговейно достал писчие принадлежности, чистый лист пергамента, закрепил его углы грузиками и начал тщательно выводить имена уходящих арестантов. Ну, это надолго.

Я пошел в местную оружейку, куда еще неделю назад мы привезли двадцать одну пару мечей и кинжалов. Там долго ругался с начальником смены, доказывая, что вот эта куча железа в углу — моя и ее надо сейчас вынести за ворота. При слове «вынести» начальника смены совсем заклинило, пришлось звать заместителя начальника тюрьмы, чтобы исправить ситуацию.

Все это время взвод, построенный в колонну по три, терпеливо ожидал решения начальства. За всеми этими хлопотами подошло время обеда, и я отпустил людей обратно в камеру. Пусть пообедают, потому как в следующий раз поесть удастся только вечером.

Карманных часов здесь еще не было, в провинции время определялось, в основном, по солнцу, в городах, в столице, по крайней мере, часы были на двух городских башнях. Что удивительно, колокола на башнях отбивали часы весьма синхронно. Вот и сейчас с двух сторон пришло известие, что уже два часа пополудни. Все, я пошел убивать начальника тюрьмы. Император меня просил не убивать только гвардейцев, про начальника тюрьмы он ничего не сказал.

Видимо, догадываясь, что мое терпение не безгранично, начальник столкнулся со мной в дверях, держа в руках выпускной лист. Я выхватил пергамент, сунул его в сумку, и, буркнув: «Всего хорошего», пошел на выход.

— Ваше магичество, одну минуту, — остановил меня начальник тюрьмы, — вы забыли одну вещь.

С этими словами он вынул из кармана небольшой металлический цилиндр и протянул его мне.

— Вы забыли активатор, ваше магичество. Прошу вас, возьмите его и слегка сожмите.

Активатор вздрогнул в моей руке и затих.

— Теперь он настроен на вас, ваше магичество. Любой другой человек, который к нему прикоснется, лишится руки. А вы хотели без него уйти, — начальник тюрьмы слегка улыбнулся.

Ах ты ж тощий урод, пошутить решил напоследок? У меня и так настроение сейчас не очень, еще тебя с твоими подколками не хватало. Зря ты это сделал, дядя, зря.

Внимательно посмотрел на начальника, сморщил лоб, как бы задумавшись.

— Я тут вот что подумал, милейший. Такой внимательный и заботливый человек как вы, мне точно пригодится в походе. Решено, идете с нами. Три минуты на сборы, выполнять!

Ну, вот, приятно же посмотреть. Тюремщик побледнел, лицо начало как-то странно подергиваться, по щеке пробежала капелька пота.

— Нн-ноо это совершенно невозможно, ваше магичество, — человек чуть не плакал, — как же так, я не могу оставить свой пост…

— Неправда, очень даже можете. Вон, заместитель начальника спит и видит, как занимает ваше место.

— Но…

— Отставить разговорчики! Кру-у-гом! Выполнять!

— Ваше магичество!!!

— Что, «ваше магичество!»? — я подошел к начальнику вплотную, — а-аа, я понял, вы специально не давали мне активатор, чтобы подготовленные солдаты погибли! Так?!

Начальник тюрьмы замотал головой.

— Что вы, как можно!!

— Я вас насквозь вижу, негодяй! Вы хотели сорвать выполнение задания нашего великого императора! Признавайтесь!

Собеседник решил грохнуться в обморок. Пришлось взять его за пуговицу и притянуть к себе.

— Еще раз вздумаешь шутишь, умник… Сгною.

Начальник тюрьмы не ответил, только судорожно вытирал пот, заливавший лицо.

Отпустил бедолагу, повернулся и вышел во двор тюрьмы. Взвод, вновь построенный, ждал команду.

Я махнул рукой, и старший первого отделения, на время отсутствия Клеменса выполнявший обязанности командира отряда, повел людей на выход. Там, за воротами, Тораг выдал каждому меч и кинжал.

Надо было видеть лица людей. По-моему, они до конца не верили, что выйдут отсюда. Воля — она и есть воля. Пусть с браслетами на руках, пусть к черту на рога переться, но все же не гнить в этих опостылевших стенах.

— Бойцы! — я счел нужным произнести небольшую речь. — Теперь мы все — одно целое. Один за всех, и все за одного! Я приложу все силы, чтобы мы все вернулись живыми, клянусь Светозарным!

Сильное заявление. В глазах бывших арестантов что-то изменилось, люди стали смотреть увереннее в свое непонятное будущее.

— Сейчас перед тем, как уйти из города, мы пройдем строем с песней перед самим императором. Не подведите, парни, покажите, чему научились за это время! Шагом марш!

К площади перед дворцовым парком примыкала небольшая улица, где мы и затаились в ожидании назначенного времени. Редкие прохожие подозрительно косились на строй солдат, стоящих в полной тишине. Башни пробили три часа.

— Бойцы! Считайте это началом похода. Наша задача — через год пройти здесь же в полном составе. С богом! Шагом марш! Раз, раз, раз-два-три!

Отряд выкатился на площадь, дружно шагая в ногу, я помогал им счетом, идя чуть сбоку от колонны.

— Песню запе-вай!

И бойцы бодро запели нашу походную:

— Дан приказ ему на Север, в неизвестную страну,

Уходили добровольцы на имперскую войну.

Уходили, расставались, покидая тихий край,

Ты мне что-нибудь, родная, на прощанье пожелай.

И родная отвечала…

Отступление

Группа людей во главе с императором стояла на дворцовом балконе и смотрела на проходящий по площади небольшой отряд военных. Один из магов что-то сделал, изображение и звук приблизились настолько, что было слышно, как командует человек, идущий рядом со строем.

— Хорошо идут, да еще с песней.

Дон Силье украдкой перекрестил уходящий отряд.

— Переживаешь? — спросил Арнольд.

Юлий только вздохнул.

— Не переживай, Юлий, он везучий. Вернется твой любимчик, что с ним будет.

«Господи, спаси и сохрани раба божьего Игоря, огради его от видимых и невидимых врагов, от всяких бед, зол и несчастий», — подумал дон Силье, а вслух произнес:

— Будем надеяться.

— Когда Гор вернется, не забудь отправить его к первому министру, пусть покажет этому бездельнику, как надо обучать солдат. Мне понравилось.

Перемещение по дороге вместе со взводом солдат имело свои плюсы и минусы. С одной стороны, скорость движения значительно ниже, чем у группы всадников, не могут люди идти весь день в ускоренном темпе, да и задачи такой не стояло. С другой стороны, путешествие было абсолютно безопасным, насколько это вообще возможно в средневековом мире.

Все встречные путники, и одинокие, и группами терпеливо дожидались на обочине, пока наша команда не пройдет мимо. Обозы замедляли и без того небыстрый шаг, взвод уплотнялся и аккуратно протискивался мимо вереницы повозок.

Вставали рано, быстрый туалет, по сухарю в зубы и в путь. К полудню выбирали место для привала, быстро выгружали нашу походную кухню и одно отделение по графику помогало Чикеру готовить обед: носили воду, дрова, чистили овощи. Второе отделение становилось на охрану стоянки, третье собирало большую палатку из тех самых плащ-палаток, которые я предусмотрительно заказал. И на случай возможного дождя, и просто так, для тренировки. Кстати, несколько раз палатка нас выручала. На следующий день отделения менялись, и так по кругу.

Как ни странно, молодой вор легко влился в коллектив взрослых мужиков-бывших служивых, команды не путал, не ныл, чужие вещи не трогал. Во время небольших перекуров — это я так по-нашему называл перерывы в занятиях, о табаке здесь ничего не знают — Чикер развлекал народ разными байками и простыми фокусами. Не обманул он и с готовкой, кашеварил вполне сносно, по крайней мере желание его прибить ни у кого еще не возникало.

Вечером старались дойти до очередного придорожного трактира, там и ночевать было проще, мы с парнями внутри, бойцы на заднем дворе, и еду заказывали на всех без исключения. Взятые с собой продукты надо беречь по возможности, они нам еще ой как пригодятся на Севере дальнем.

Если же трактир к вечеру не обнаруживался, то тогда по походному варианту: наши две повозки ставили вплотную друг к другу, рядом палатку и обязательно боевое охранение по сменам.

Когда удавалось остаться одному, я вынимал из кармана загадочную полоску пластика и подолгу разглядывал ее, не решаясь включить экран. Странное расположение кнопок — по центру — не давало покоя. У нас включение-выключение или сверху, или снизу, а здесь по центру. Зачем? Н-да, интересная вещь.

Через неделю пути устроил день отдыха. Людям надо помыться, постираться, передохнуть в конце концов. Себя побаловал походной баней. Раскочегарили наш железный ящик-кухню, натаскали камней, приготовили бадьи с холодной водой и когда котел закипел, накрыли все это небольшой палаткой. Великолепно, только темновато, большой риск обжечься о горячий металл.

Компанию мне рискнул составить только Илиниус, да и то, мне думается, из-за своей тяжелой доли летописца похода. Остальные вежливо отказались. Боюсь даже представить, что подумали члены отряда, слушая мои крики и вопли Яниса, когда я хлестал его веником. Когда Илиниус, красный как рак, выполз из бани-палатки, дон Олиер вздохнул с облегчением.

Через две недели мы добрались до места нашей битвы со вторым черным магом. О сгоревшем трактире напоминали лишь выжженное пятно да черные угли, все остальное мало-мальски пригодное для использования было растащено и местными, и проходящими.

Скомандовал привал, хотя еще было не совсем ко времени, передал активатор Илиниусу, а сам с Торагом поехал в деревню, где мы оставили Гогу. Дружок мой сидел на лавке возле дома, закрыв глаза и подставив бледное лицо уже не жаркому осеннему солнышку. Услышав звук копыт, Гога привстал и вглядывался в приближающихся всадников.

Наконец опознав нас с Торагом, Гога вскочил, тут же покачнулся, схватившись за грудь, да так и остался стоять со счастливой улыбкой на лице. В дверях показалась Вела, но, в отличие от Гоги, улыбаться ей совсем не хотелось. Она, закусив губу, с тревогой смотрела, как мы заходим во двор.

— Здравствуй, хозяюшка, здорово, Джигит!

Вела молча поклонилась, в глазах у нее читалась боль и тревога. Не нужно было быть жутко умным, чтобы понять, почему.

Осторожно обнял сияющего Гогу и усадил обратно на лавку. Парень был очень слаб, и немудрено, такая тяжелая рана, буквально с того света его вытащили.

— Хозяин, я так ждал, я верил…

— Молодец Гогон, просто красавчик! А ну-ка, пошли в дом, я тебя посмотрю.

Парень разделся до пояса и, сдерживая стон, улегся на кровать. Да уж, выглядит все ужасно, как он вообще выжил, черт его знает.

— Прикрой глаза, я подлечу тебя немного.

Гогон послушно закрыл глаза.

— Варечка, солнышко, посмотри, пожалуйста, что можно сделать?

Варвара легко соскользнула на грудь к раненому и замерла. Через несколько долгих минут, она вернулась на свое место и проворчала:

— Теперь точно все будет нормально, столько энергии потратила.

— Какая ты умница! Не жалей, энергию сейчас нам особо тратить некуда, еще накопим.

От себя подпитал Гогу энергией так, что тут чуть не заискрился.

— Готово, можешь вставать.

Гога открыл глаза, радостно вздохнул, приложив руку к груди, бодро вскочил и заголосил:

— Хозяин, я здоров! Это чудо! Я готов, я с вами!

Краем глаза видел, что вошла Вела и прислонилась к стене.

— А как быть с ней? Вот так и бросишь?

Гога растерянно посмотрел на женщину и смутился:

— Но, господин магистр, а как же вы, я же…

— Джигит, мы идем выполнять задание императора, идем далеко и надолго. Это тебе сейчас полегчало, к вечеру заряд бодрости поубавится, можешь мне поверить. Поэтому слушай задание: окончательно выздороветь, набраться сил, во всем помогать Веле, укрепить периметр. Здесь будет наша запасная база, на всякий случай. Понятно?

Гога кивнул головой и, мне показалось, облегченно вздохнул.

— Все, давай обнимемся, и мы поедем, пора.

На выходе из дома ко мне в ноги кинулась Вела, схватила руку и стала целовать ее.

— Ну, что ты делаешь! Вставай сейчас же! — мне было жутко неудобно.

Я обнял ее:

— Береги этого балбеса, и будьте счастливы. У вас все будет хорошо. Прощай!

Через пару дней у нас случилась большая неприятность. Во время ночевки на поляне недалеко от тракта какой-то мелкий зверь покусал в кровь ноги двум нашим лошадям из четырех, которые тащили повозки. И, хотя мы с Илиниусом подлечили как могли раны, все равно день-два придется переждать, иначе лошадей просто потеряем. Что ж, незапланированный отдых тоже иногда случается. Опять же можно баньку повторить, помыться лишним никогда не будет.

Охране я, конечно, выговор сделал, но без телесных повреждений. Стреноженные лошади паслись недалеко от повозок, но все же ночью темно, как ни странно, и часовые действительно могли не заметить, если зверь был небольшим. Просто теперь к лошадям будет приставлен персональный часовой.

На привалах мы с парнями держались своим кругом, бойцы располагались поблизости, но никогда не пересекали невидимой черты, отделявших нас друг от друга. Поэтому я сильно удивился, когда Чикер встал со своего места, какой-то разболтанной походкой подошел почти вплотную и с наглой ухмылкой громко спросил, оглянувшись назад:

— Ваше магичество, хотелось бы вопрос задать, можно?

Пришлось вставать.

— Чикер, с каких это пор простой боец без разрешения командира лезет к начальнику отряда? У тебя все в порядке с головой или здорово проспорил кому-то?

Парень сделал еще шаг вперед, лицо его изменилось, стало серьезным.

— Ваше магичество, — еле слышно прошептал он, — разговор есть, это важно.

— Так что, нельзя? — громко спросил Чикер, опять оглянувшись на остальных бойцов.

Интересно.

— А ну-ка, боец, зайди в палатку, я тебе лично объясню, как надо к начальнику обращаться.

Чикер бодро нырнул в палатку и остановился, привыкая к полумраку. Пришлось пихнуть его в спину, чтобы проход не загораживал.

— В чем дело? Надеюсь, что-то действительно важное. В противном случае…

— Ваше магичество, я же не деревенский идиот, чтобы за просто так на ваш гнев нарываться. Я про лошадок хотел сказать. Не зверь это.

Я насторожился.

— Продолжай.

— Это человек, раны ножом сделаны. Пытались под зверя сработать, но в двух местах поторопились, порезы слишком длинные. Я успел посмотреть, до того, как вы с другим магичеством лошадок подлечили.

— Ты и по лошадям мастер?

Парень замялся.

— Было дело, ваше магичество, по молодости именно так у одного торговца мы несколько лошадок умыкнули. Но это давно было, — добавил он торопливо.

— Хорошо, былое меня не касается. Дальше.

— А мне, сами понимаете, не с руки сразу к вам бежать, особливо если это кто-то из своих.

— В смысле — «если»? А если не свои, то кто?

Чикер пожал плечами.

— Вообще-то народ на пакость не настроен, я вам скажу, ваше магичество. Относятся как к людям, кормят здорово, на свободе опять же, чего еще желать. А что там дальше будет, про то только боги знают, может и уберегут от смерти лютой.

— Повернись-ка.

Чикер удивленно повернулся ко мне спиной, и я хорошенько пнул его под зад.

— За что?! Я к вам с добром, а вы?!! — зашипел парень.

— А ну-ка, ори погромче, чтоб все слышали.

— А-ааа-аааааааааааааа! Не надо! — заверещал Чикер.

Это ж надо так орать, аж уши заложило.

— И как охрана не увидела чужих почти у себя под носом? — спросил я и тут же придумал десять ответов на свой вопрос.

Чикер молчал. Добавить ему было нечего.

У меня в голове что-то щелкнуло. После столицы я что-то слишком расслабился. А желающих отомстить за разные обиды там наверняка остались.

— Я тебя услышал, спасибо, парень. Считай, что одну индульгенцию ты заработал.

— Чего?

— Я тебе как-нибудь объясню при случае. Все, иди. Еще раз пнуть или сам справишься?

Чикер заорал благим матом и вылетел из палатки, держась за задницу. Со стороны взвода раздался дружный хохот.

Итак, что мы имеем? Некто поранил лошадей, причем, заметьте, не перерезал сухожилия, после чего бедных лошадок уже только на колбасу, а лишь слегка попортил. Зачем? Рассчитывает их забрать себе? Каким образом? При каких условиях кто-то может завладеть имуществом отряда? Только в случае гибели большей части людей, либо как минимум командования. Если попытаться нейтрализовать меня, тогда можно предположить, что дисциплина рухнет и часть людей перейдет на сторону злодеев.

А активатор кто отключит? Нет, наши люди никуда не пойдут. Логично было бы устроить шурум-бурум, скорее всего ночью или на рассвете, убить или ранить кого-либо из командования, и во время заварухи постараться по-тихому умыкнуть лошадей, сколько получится.

А кто эти злодеи и сколько их? Местные или за нами тянется хвост еще со столицы? Очень интересно. И что, злодеи не знают, что я маг? Может и не знают, и тогда им же хуже, или все же что-то имеют против магической защиты. В любом случае, сильно тянуть с нападением им не с руки, поэтому ни сегодня, ни завтра нормально поспать не удастся, придется ждать гостей.

На самом деле, было бы лучше, если это подгадил кто-то из своих, возможностей у бывших арестантов устроить что-либо серьезное просто нет. Против меня и Илиниуса они бессильны в принципе, у Олиера и Торага есть защитные накопители, а Клеменс сам по себе вряд ли кому интересен.

И все же надо рассматривать самый худший вариант — серьезных умелых врагов. Поэтому вечером, когда в неверном свете костра прочитать что-либо по губам было бы весьма затруднительно, я рассказал своим об образовавшейся проблеме. Никого из отряда привлекать к ночной операции не стали, все должно было быть абсолютно естественным.

Часовые заступили на пост и, как обычно, по четырем углам стоянки разожгли небольшие костры, которые, как мне кажется, еще больше сгущали черноту осенней ночи. Тут не то что мелкий зверь, тут и умелый человек запросто проползет в промежутке между кострами.

Стены палатки портить не стали, все равно в такой темноте хрен что увидишь. Ребятам ориентироваться придется только на слух. Внутри Олиера положили к стенке, выходящей на спящий взвод, Илиниус слушал со стороны лесной поляны, где паслись лошади, Тораг со стороны дороги, Клеменс по центру просто на подхвате, а я контролировал лес со стороны входа.

Мне в этой операции было легче всего. Полог я откинул, и, запитавшись от Варвары дополнительной энергией, четко видел черно-белую картинку спящего леса. Горящий чуть в стороне костер часового превратился в диковинный извивающийся черно-белый цветок.

Часа через два в нестройный хор храпящих солдат влилось тихое сопение дона Олиера, потом сломался Клеменс и тоже заснул. Врагов не было видно, честно говоря, они могут сегодня и не прийти. Они вообще могут не прийти, если Чикер меня разыграл. И ведь не докажешь ничего. Но лучше перебдеть.

Ближе к утру, когда уже и Тораг заснул, Варя сказала:

— Гор, сюда движутся три человека, я чувствую их ауры, до них метров двадцать.

— Варечка, точно люди? Может звери какие?

— Не может. У всех энергетический рисунок разный.

— Спасибо, подруга. Будь готова спеленать хотя бы одного, когда они поближе подберутся.

— Да я могу их всех троих упаковать. Хотя нет, они разделились, к нам идет один, двое пошли к лошадям.

Ну, вот, как я и предполагал. О, а вот и гости, вернее гость. Человек, замотанный в накидку, с накинутым капюшоном осторожно крался к палатке, аккуратно обходя кусты. Интересно, а он-то как видит в полной темноте?

— Янис? — еле слышно позвал я.

— Здесь, — так же тихо ответил маг.

— С твоей стороны у лошадей двое, будь готов осветить поляну. Сможешь?

— Да.

Человек с моей стороны остановился в метре от входа в палатку, откинул капюшон, достал из-за пазухи что-то круглое и начал замахиваться. Проверять прочность своей защиты я не хотел, поэтому крикнул:

— Варя, держи гада! Янис, свет!

Маг что-то подбросил вверх и стоянку лагеря залил белый призрачный свет. Человек у палатки стоял неподвижно в объятьях Вари и уходить не собирался, поэтому я помчался в сторону лошадей, откуда слышались звуки какой-то возни. За спиной сопел Илиниус.

Из-за кустов навстречу внезапно выбежал мелкий мужичонка, ловко увернувшийся от моего захвата, но миновать второго мага не смог и замер на полушаге. Добежав до лошадей, я увидел Чикера со здоровенной дубиной в руках, сидящего на неподвижном теле. Правый глаз парня стремительно заплывал.

— Ваше магичество! — парень вскочил, — их двое было, один убег, а с этим я справился.

— Просто молодец, Чикер! Второй не убег, его магистр Илиниус спеленал.

Весь взвод уже был на ногах, заняв круговую оборону, Клеменс был там же. У палатки виновато топтались проспавшие все веселье Олиер с Торагом. Рядом на земле сидел незнакомец в накидке, привалившись к тонкому деревцу, чуть дальше на земле лежал темный шар.

— Варечка, ты умница. А этот шпиён не сбежит, он же не связан еще?

— Он сейчас и нос не вытрет, я у него немного энергии позаимствовала. А шар вон туда положила, но энергии в нем нет совсем. Посмотри сам, может что увидишь.

— Так, дон Олиер, троих негодяев хорошенько связать и охранять до утра. Вы с Торагом, думается мне, уже выспались. Клеменс, усилить охрану периметра, не дай бог кто еще полезет.

В неверном свете меркнущего магического светлячка, висящего над лагерем, шар толком было не разглядеть. Стеклянный на ощупь и достаточно тяжелый, на первый взгляд никакой угрозы не представляющий. Энергии ни светлой, ни темной в нем нет совсем, я смотрел и так, и эдак. Но основной лазутчик зачем-то хотел его кинуть в палатку. Зачем?

Ладно, все это подождет до утра. Если кроме этих троих есть еще диверсанты, то вряд ли они сегодня полезут в растревоженный улей. Вы как хотите, а я еще пару часиков посплю.

Утром, быстро перекусив, проинструктировал Клеменса:

— Часовых не снимать, прочесать всю округу, ищите чужую стоянку, не думаю, что это будет очень далеко от нас, может кто-нибудь еще попадется. В любом случае, до обеда солдат в лагерь не приводить, нечего им смотреть, что я буду делать с нашими гостями.

Трех неудачников посадили на землю так, чтобы они хорошо видели друг друга. Молодой крупный детина, которого Чикер дубиной огрел, пожилой невысокий мужичок, которого Илиниус спеленал, и мой трофей — жилистый мужик лет сорока с худым упрямым лицом, предводитель шайки, не иначе.

— Ну-с, приступим, злодеи-разбойники. Жизнь свою вы уже проиграли, речь идет о быстрой смерти. Вашими стараниями времени у меня много, ваши мучения при желании можно растянуть на пару дней. Господин магистр будет вас немного подлечивать, — я посмотрел на Илиниуса, — и все начнется заново.

Итак, кто первый расскажет мне все, о чем знает и даже о том, о чем только догадывается? Никто? Молодцы, другого и быть не могло. То, что вы парни крепкие, я не сомневался, но вы даже не представляете, что в моей далекой стране научились делать с пленными. Для начала одному из вас, вот тебе, здоровый ты наш, отпилим ступню. Потом еще кусочек, потом еще. Ноги у тебя хорошие, большие, надолго хватит. Тораг, неси пилу из повозки, чего время терять.

Тораг невозмутимо приволок двуручную пилу и деловито пристроил ее к ноге первой жертвы. Молодежь заставлять пилить не стал, не знаю, как у них с нервами, а мне к крови уже не привыкать.

— Начали!

— Стойте, стойте, — заорал детина, — я все скажу. Груж, я на такое не подписывался, — запричитал он, глядя на вожака, — ты совсем другое говорил.

Худощавый, названный Гружем, презрительно сплюнул в сторону молодого.

— Слушаю, друг мой.

К сожалению, особо слушать было нечего. Его взяли в шайку из-за физической силы, толком ничего не знал, был просто на подхвате. За вопрос, заданный главарю, почему они так долго плетутся и ничего не делают, его самого чуть не прибили. И, если бы не та дубина, которой его так подло огрели в темноте, он бы показал, чего стоит на самом деле. Всего их было четверо, один оставался с лошадьми, недалеко отсюда, но сейчас, скорее всего, его там нет, давным-давно уже смылся.

— Спасибо, ты нам очень помог, — сказал я и дагой аккуратно проткнул товарищу сердце. Здоровяк удивленно посмотрел на меня и затих.

— Вот видите, гости мои незваные, не обманул я вас. Легкая смерть в обмен на чистосердечное признание. Честно говоря, мне практически все понятно, кроме одного — кто заказчик, кто вас послал? Ты, старый, неужели хочешь страдать за чужое дело? Тебя же взяли только из-за лошадей, я прав? Не похож ты на убивца. Молчишь? Ну, как хочешь.

Старый сломался на пятом выбитом зубе, коих у него еще оставалось до неприличия много. Он подтвердил мои догадки, но про заказчика ничего не слышал, все в голове у Гружа. На том и помер, легко и быстро.

Я уж было приготовился возиться с предводителем как минимум до вечера, но тот, видя, что мы не шутим, быстро и спокойно все рассказал. Даже немного обидно стало, я хотел воплотить в жизнь пару задумок по развязыванию языков, а тут такой облом.

Заказчиком оказался папаша невоспитанного гвардейца, шайка Гружа частенько выполняла его поручения, а пару раз дон Бреми и сам ходил на дело. Заказчик выдал шар, про него пленник ничего рассказать не может, только то, что носить надо было очень аккуратно. Сказано было, что это оружие против магов, и обычным людям вреда причинить не может. Больше ничего интересного не знает, только жалеет, что попался. Груж замолчал, закрыл глаза и приготовился к смерти.

Я уже присел, чтобы выполнить обещанное, но в последний момент меня заинтересовал узкий браслет у вожака на запястье. Ночью при плохом освещении я его не заметил.

— Что это? — я кивнул на браслет. У мужчин здесь вроде как не принято носить подобные украшения. А это даже не золото, просто медь, и небольшой одинокий желтоватый камень по центру.

— Когда-то наша банда была намного больше, все ее члены носили такие браслеты, а цвет камня говорил о положении владельца в структуре банды, — пленник задумчиво посмотрел куда-то вдаль, — память о былых временах.

За разговором мне пришла в голову одна идея.

— Слушай, дружище, помоги еще с одним делом, уж не откажи. Ты говорил, что шар не должен причинить вред простому человеку. Давай проверим, а? Ну, не на своих же проверять, сам понимаешь.

— Ты же обещал! — воскликнул Груж.

— А я и не отказываюсь. Просто кинем и посмотрим. А прикинь, вдруг я от этого действительно помру, а ты под шумок может и сбежать сможешь. У тебя ж все равно выбора нет, а так хоть какой-то шанс.

Мы все отошли метров на десять от сидящего на земле Гружа. Стремно, честно говоря, но хоть убей, не вижу я внутри ничего опасного.

— Парни, защита.

Сам тоже укрепился да Варвару попросил подстраховать в случае чего. Осторожно взял шар, размахнулся и метнул в сторону вожака.

Тугое алое пламя, дым, грохот, какие-то куски, разлетающиеся в разные стороны… Взрывная волна проскочила между нами, сбив пожелтевшие листья на ближних деревьях. По виду взрыва — обычная взрывчатка, но откуда она в этом мире? Они и с порохом то пока не сильно знакомы. Пошел посмотреть на результат, остальных предусмотрительно не пустил. Фу-ууу, как несимпатично. Кроме запаха крови, дерьма, сгоревшего дерева чувствовался еще какой-то очень знакомый запах. Твою мать! Это же тротил! Или что-то сильно похожее на него. Может нитроглицерин, раз рванул просто от удара.

Обманули тебя, дружище Груж, как пить дать обманули. Если б ты даже успел ночью бросить шар в палатку, то при взрыве тебе тоже пришлось бы несладко, поверь мне. Если, нет, когда вернусь, надо будет господам магам из «Круга» рассказать, что в столице прямо у них под носом кто-то сварганил настоящую взрывчатку. Прогресс не стоит на месте, это понятно, но такие изыскания желательно держать под контролем. Тут Арнольд прав на все сто.

Надо сказать, что все мои действия по добыче информации у пойманных злодеев никаких моральных терзаний среди моей команды не вызвали. И обедали все с аппетитом, ни разу не упомянув убиенных разбойников. К смерти здесь относятся намного проще, чем в цивилизованном мире. Либо ты, либо тебя, никто церемониться не будет.

— Янис, а как наши гости так спокойно перемещались по ночному лесу? — в отличие от остальных у меня в голове все время крутились мысли о неудавшемся нападении, — я видел, как один из них аккуратно обходил кусты, которые ночью простому человеку не видно совершенно.

— Это как раз не проблема, господин магистр. Существует масса зелий, и для ночного видения тоже есть. На пару часов одной дозы вполне хватает.

Понятно. Зелья для простых граждан на все случаи жизни. Только плати.

После обеда устроил для всего отряда тихий час, ночка выдалась хлопотная. Осеннее солнце щедро светило, как раз время подошло заряжать выданный мне прибор. У меня из головы все не шел браслет вожака, что-то он мне напоминал. За палаткой уселся так, чтобы меня не особо было видно и достал из кармашка пластиковую полоску. Положил на ладонь и начал отсчет.

Удлиненная полоска, два бугорка по центру. Ну, я и тупой! Вот же! Вот на что она похожа — на браслет! Даже считать забыл. Отключил защиту и осторожно приложил пластик к левой руке. Не успел даже подумать о том, как же его застегивать, как телефон сам изогнулся и плотно обхватил запястье, слившись в единое кольцо.

Как тут и был, и кнопки нажимать удобно. Остается вопрос, как его снимать, но об этом я подумаю позже, и так он на солнце находится явно больше ста секунд. Надеюсь, ему это не повредит. Опустил рукав камзола и вуаля, ничего не видно. Пусть на руке висит, а то я уже устал бояться, что телефон когда-нибудь случайно выпадет из кармашка.

На следующее утро попросил Чикера осмотреть лошадей и решить, можно ли нам их нагружать или еще денек подождать. Парень, явно польщенный, раз пять обошел лошадок, щупал, смотрел и в итоге важно кивнул.

— Я думаю можно, ваше магичество.

Наш поход продолжился, но, памятуя произошедшее, внимание у всех было удвоенное. Каждый день по два-три раза в самых неожиданных местах перестраивались в коробочку, и чем дальше мы уходили от цивилизации, тем с большим пониманием личный состав относился к таким тренировкам.

По всем прикидкам до Ланова оставалось совсем немного, что и подтвердил грустный дон Олиер. Пару раз он начинал разговор о продолжении совместного похода, но я был неумолим. Нечего парня на севере в непонятках зазря гробить, тем более что ему найдется работа в Ланове, я кое-что придумал.

Очередной денек выдался не по-осеннему жарким, поэтому на привале, отобедав, я скинул камзол и разлегся на травке, отдыхая от многочасового сидения в седле. Про браслет-телефон уже совсем забыл, он как прилип тогда к руке, так и висел там, совершенно не мешая.

Внезапно раздался мелодичный звук и приятный женский голос произнес:

— Добрый день, штурман.


Загрузка...