Путешествия и новейшие наблюдения в Китае, Маниле, и Индо-Китайском архипелаге

1

Ключевский В. О. Курс русской истории. 3-е изд. М.-Пг., 1925. Ч. I. С. 42.

2

Dobell P. Travels in Kamtchatka and Siberia. London, 1830.

3

См. подробнее: Иконников В. С. Граф Н. С. Мордвинов. СПб., 1873.

4

Т. е. залив Камчатки, в коем находится Петропавловский порт.

5

Галлон содержит 4 кварты или 8 пинт, т. е. около полведра русских. — Прим. перев.

6

Английские матросы называют Нептуна попросту: Davy Jones, что можно было бы перевести по-русски как Давид Иванович.

7

Особый род урагана с водяным столбом.

8

Имя острова.

9

Высушенная и без соли приготовляемая камчадалами рыба, употребляемая вместо хлеба.

10

Не излишним считаю поместить здесь недавно напечатанное письмо из Камчатки, в коем доказывают также необходимость водворения поселенцев:

«Хотя большое расстояние Камчатки от всех стран, где производится хлебопашество, трудный и сопряженный с большими издержками провоз сухим путем до Охотска и довольно опасное сообщение морем уже заставили желать, чтобы и на сем полуострове заведено было правильное сельское хозяйство; но отчасти климат Камчатки почитается суровым, отчасти же большие встречающиеся при сем препятствия отвращали от дальнейших покушений. Чтоб решить правильными опытами, способна ли сия страна к разведению овощей, хлебопашества и огородных растений, за несколько лет перед сим послан был в Камчатку искусный и деятельный садовник, г-н Георг Ридер. Он прибыл туда в июле 1829 года. В течение 1829 и 1830 годов ему невозможно было далеко распространить свои опыты, но и уже доселе им учиненные достаточно доказывают, что положение Камчатки не так сурово, чтобы страна сия не могла насладиться благодеяниями земледелия.

Подкрепляемый во всех отношениях нынешним достойным комендантом г. Флота капитаном Голенищевым, г-н Ридер еще в 1829 году успел обработать несколько земли и 7 октября посеял 4 фунта калифорнской пшеницы и 1 фунт финляндской озимой ржи, из Вазы получаемой. Хотя семена до наступления стужи едва имели время взойти, но со всем тем молодые зародыши счастливо перенесли зиму, укоренились весною, хорошо выросли и дали 53 фунта пшеницы и 21 фунт ржи. Весною 1830 года г-н Ридер посеял следующие роды жита:

1 фунт овса, из коего уродилось 15 фунтов;

2 1/2 фунта сибирской яровой ржи, с коей собрано 6 фунтов;

1/4 фунта сибирской яровой пшеницы: пожато 7 фунтов;

1/4 фунта гималайского ячменя: пожато 5 1/2 фунта;

1/2 фунта ячменя, собрано 1 1/2 фунта. Урожай ячменя был мал, потому что полевые мыши истребили более двух третей стеблей.

1/4 фунта гречихи, собрано 4 фунта.

С 1 золотника проса получен 21 золотник; мороз 15 сентября побил растения, прежде нежели большая часть семян созрела; итак, для разведения проса Камчатка кажется не совсем способной.

Огородные растения уже несколько лет разводятся в Камчатке, и близ Петропавловского порта находится много, хотя небольших и худо содержимых, огородов.

Весной 1830 года в казенных огородах разведены были картофели, белый, равно как и красный, с хорошим успехом; урожай был тридцатикратный; картофель вкусный и крупный, отчасти весом в 1 фунт. Картофельное семя, посеянное на грядах и потом пересаженное, отчасти еще в том же году принесло вкусные плоды.

Желтая полевая репа росла очень хорошо, и часть оной была от 10 до 16 фунтов весом.

Разного сорта репы, не менее сего удались, и некоторые были от 4 до 10, а одна даже в 20 фунтов весом.

Ранняя английская, брауншвейгская, низкая, плоская, любская капусты очень хорошо уродились; многие кочни были около 7 фунтов весом. Красная капуста, савойская и браунколь удались хорошо. Цветная капуста была отличной доброты.

Русский и испанский лук, также чеснок хорошо выросли.

Также редька, морковь, свекла, цикорий, пустарнак (пастернак — В. М.), ужовник (1) горец, горлец змеиный, змеевик (Polygonum Bistorta); 2) брылёна, павун (Limnanthemum nymphaides). — Прим. В. М.), петрушка, сельдерей, турецкие бобы, горох, салат и шпинат удались хорошо.

Дыни на грядах принесли хорошие плоды; арбузы и огурцы были почти совсем съедены полевыми мышами.

Шалфей и ложечная трава росли довольно хорошо, и 1/2 фунта английской желтой горчицы принесли 9 фунтов семян. Садовая клубника принесла очень хорошие плоды; также для крыжовника и смородины климат довольно благоприятен.

О разведении плодовых деревьев еще не могли быть собраны сведения, ибо посеянные осенью 1829 года семена вовсе не принялись, вероятно, потому, что от долговременного пути теряли всю свою силу. Осенью 1830 года посеяны вновь полученные свежие семена: яблонь 1 фунт, груш 1/4 фунта, вишен 1 1/2 фунта и слив 1 1/2 фунта.

Хотя опыты сии учинены только в малом количестве, но достаточно доказывают возможность земледелия на сем полуострове. Также сохранено в архивах событие, что в 1803 году две деревни в северной Камчатке продали казне жито, и крестьяне в деревне Милкове, за несколько лет там водворенные, еще теперь разводят немного ржи. Вообще никто, живший хотя несколько лет в Камчатке, уже не сомневается, что там может преуспевать хлебопашество. Опыты г-на Ридера нашли в Камчатке большое одобрение, и, чтобы привести его в возможность еще далее распространить их, в Петропавловском порте в день восшествия на престол обожаемого монарха (20 ноября 1830 года) учредилось Общество сельского хозяйства; хотя число зажиточных жителей в сем месте довольно незначительно, однако ж тотчас подписались на 37 акций, каждая в 200 рублей. Верно едва ли где лучше и приличнее праздновали сей, столь священный для России день.

Удобных мест для разведения по крайней мере ржи, ячменя и овса находится в Камчатке довольно, особенно в более удаленных от гор равнинах и преимущественно к северо-западу. Всего выгоднее страны, немного возвышающиеся над морем и притом защищенные от ветра; при подошве же высоких хребтов и в горных лощинах не должно бы заводить пашень. Снег, правда, на горах тает весною прежде, нежели на равнинах; но зато летом бывают там всегда ночные морозы, и осень начинается тремя и четырьмя неделями раньше. В 1829 году в Петропавловском порте первый ночной мороз 1/2 гр. замечен 28 августа: картофель и салат потерпели, портулак совершенно замерз; в северной же Камчатке мороз уже 22 августа побил все нежные огородные овощи.

В 1830 году земля близ Петропавловского порта растаяла не прежде 12 мая, так что можно было начать работы в огороде, но зато первый ночной мороз 1/2 гр. наступил не прежде 15 сентября, не причинив большого вреда растениям; зелень до середины октября осталась в огородах, и земля замерзла не прежде исхода октября месяца.

Камчатка, правда, изобилует рыбою, дичью и живностью, и камчадал собирает разные коренья; но, к сожалению, случались годы, где сии запасы были недостаточны, и многие камчадалы умирали с голоду, ибо все, даже самые необходимые жизненные припасы (за исключением рыбы и живности) обретаются не в избытке и чрезмерно дороги: так, например, 1 пуд мяса стоит 20-25 рублей, 1 фунт свежего масла — 2 руб. 50 коп. и даже более; 1 пуд сахару — 80-120, а иногда и 150 рублей; 1 пуд самого простого курительного табаку — 70-100 рублей, иногда фунт 5 рублей; пуд сальных свеч — 60-80 рублей; пуд мыла — от 40 до 60 рублей. Для продовольствия Камчатки казна ежегодно посылает туда из Сибири от 8000 до 10 000 пудов муки и круп. Едва ли нужно здесь заметить, сколь труден и дорог сей провоз: довольно, что пуд муки обходится уже в Охотске в 10 рублей и еще более. Иногда случается, что не весь ежегодно потребляемый запас может быть привезен в Камчатку, так что все состоящие в службе лица получают только половину пайка натурою. Итак, сколь важно введение хлебопашества в сей отдаленной части пространной Российской империи, само собою явствует. Камчадал слишком покоен и пристрастен к рыбной и звериной ловле, чтобы быть хорошим хлебопашцем; число русских крестьян или слишком незначительно, или они, может быть, по недостатку поощрения, предпочли охоту земледелию. Если бы нанять в Охотске якутов для отправления полевых и огородных работ, то ежегодное содержание такого работника едва обходилось бы дешевле 500 рублей. Итак, должно ли употребить казенных работников или водворить в том краю искусных поселенцев? Казенные работники были бы, конечно, достаточны для небольшого распространения сих опытов; но если совершенно докажется возможность выгодного хлебопашества в Камчатке, то, конечно, должно будет водворить там хороших сельских хозяев, ибо только таковые могут исторгнуть Камчатку из дикого ее состояния и совершенно обеспечить продовольствие жителей».

11

Переводчик, хотя во время пребывания своего в Париже и слушал лекции известного ориенталиста Абель-Ремюза о языке и литературе китайских, но или недостаток способностей и прилежания переводчика, или трудность языка и краткость времени, или, наконец, все сии обстоятельства вместе были причиною, что он сделал весьма мало успехов, кои все ограничивались поверхностным понятием о составе китайских письмен.

12

Пеи есть настоящее китайское название; слово чоп употребляется европейцами.

13

По новейшим известиям, в Макао считается жителей обоего пола 48 305, в том числе китайцев — 45 000; европейцев: мужчин — 1075, женщин — 1693, рабов — 537. — Прим. перев.

14

Острова у Макао состоят из огромных гранитных мелкозернистых сероватых скал. Я заметил, что китайцы удачно откалывают огромные массы и колонны гранита; просверлив несколько дыр, наполняют оные водою, отчего через несколько месяцев массы отстают удобно.

15

Храбрый капитан Максвель, однако ж, доказал противное сим бессовестным хвастунам, проучив их порядком.

16

Т. е. между своим и чужим.

17

Пинанг — английский порт на острове принца Валлийского в Малаккском проливе. — Прим. перев.

18

Малайское название веса, составляющего 148 российских фунтов.

19

В 1830 году из азиатских владений Ост-Индской компании привезено в Кантон опиума на 12 057 157 пиастров (более 60 000 000 млн. рублей), а в 1816 году — на 2 637 000 пиастров. Вот как торг сей умножился! Сведения сии взяты из рапортов, представленных парламенту и напечатанных в английской газете «The Courier». — Прим. перев.

20

Поручительства

21

Когда надобно им убавить паруса, они спускают оный несколько и нижнюю часть оного свертывают на палубе; смотря по мере надобности и по силе ветра, весьма удобное средство брать рифы.

22

Чунам есть особого рода весьма прочный цемент, состоящий из извести и крови, коим наклеивают бумагу, которая, быв покрыта маслом, уже воды не пропускает.

23

Если когда-либо английское правительство вздумало бы разрушить привилегии индийской компании и торговлю с Китаем сделать свободною, то вопрос о важности оной скоро бы решился; ибо я уверен, что и двух лет не прошло бы без явного разрыва. Не желая вступать в дальнейшие прения о пользах компании, я скажу только, что нетрудно было бы привести множество в пользу монополий доказательств, о коих особы, не имевшие случая вблизи видеть китайцев, едва ли могут судить справедливо.

24

В английских газетах напечатано следующее письмо одного англичанина с острова Линтин в Китае, от 22 декабря 1831 года, о нынешнем состоянии дел между Ост-Индскою компанией и китайцами:

«Кто живет в отдалении от Китая, тот не легко может понять политические дела сего государства. Но как мне писать более не о чем, то я хочу попытаться дать вам понятие о здешнем состоянии дел, на которое вся Британская Индия обращает теперь большое внимание. Не стану входить в причины жалоб, которые вам уже из газет довольно известны. Вы знаете, что делами Ост-Индской компании управляют здесь четыре из самых старших членов фактории; теперь их только три, из коих оба младшие соединились против главноуправляющего. Последний слаб здоровьем и, кажется, не имеет довольно твердости держать обоих других в надлежащей от себя зависимости, хотя он мог бы действовать и без их согласия. Равным образом вам известно, что компания дает себе в Индии вид такой державы, которая никого не признает выше себя; и в этом-то заключается настоящая причина, почему все наши посольства были так неудачны. Чтобы скрыть свою подчиненную степень, члены фактории умели себя и дела свои так тесно соединить с делами нации, что китайцы принуждены думать, будто мы не имеем поддерживать иных польз, кроме выгод компании; а правительство пекинское очень хорошо знает, как слаба будет компания, если отнять у нее торговлю чаем. Я думаю, что мы никогда не сделаем здесь чего-нибудь, пока из самой Англии не будет исходить власть, совершенно отличная от теперешней и свободная от всяких отношений к компании. Но до тех пор, пока здешней фактории позволено будет у нижних чиновников областного правительства нищенски испрашивать того, чего бы высшие английские офицеры должны были требовать от главы китайского правительства, до тех пор каждая попытка англичан в Китае будет обращаться к их стыду и неудовольствию. Если личный характер и решимость адмирала Оина не послужат противоядием и, не обращая внимания на компанию и дела ее, не покажут китайцам, что он действует для пользы своей нации, а не для выгод общества купцов, торгующих чаем, то я опасаюсь, чтобы настоящее покушение преодолеть упрямство китайцев не кончилось подобно всем прежним. Желая показать вам внутренние пружины всего дела, я постараюсь представить оное со всею точностью. Фрегат «Challenger» о 48 пушках прибыл 4 декабря в Макао; 6 числа фактория просила купцов гильдии Хонг спросить у вицероя, желает ли он лично принять от капитана Фриментля письмо генерал-губернатора Индии или отправит на сей конец почетного чиновника за город. Вы сами можете видеть, сколь безрассудно прибегать к такому извороту, когда не имеют средств поддержать свое требование силою. Не знаю, по какому праву фактория компании осмелилась войти в посредство между британским капитаном и местным начальством, знаю только, что если она имела искреннее намерение вспомоществовать ему в сей миссии, то прибегла в сем случае к самой неблагоразумной мере. Вицерой, как должно было ожидать, отвечал, что не сделает ни того ни другого и что если английский капитан имеет письмо на его имя, то может доставить оное к нему через купцов компании Хонг. Капитан Фриментль уже отправился в Кантон, но был еще на дороге уведомлен факторией об ответе вицероя; последовав ее совету, он возвратился и по сие время находится в Макао. Фрегат его и Clive стоят на якоре здесь, среди судов контрабандистов, коим китайцы запретили брать съестные припасы в Макао. Пятьсот человек китайского войска занимают сей последний город, принадлежащий португальцам только по имени; они вступили в него под предлогом защищения португальских жителей; вслед за ними ожидают еще 5000 человек. Они показывают также вид, будто осматривают тамошние укрепления, на которых, впрочем, нет ни одной пушки в порядочном состоянии. Кроме того, 500 человек занимают соседственный остров против устья Эстуари и множество военных лодок находится вне Бока-Тигрис у места, называемого Хум-пи. Таковы их здешние военные силы. Что касается до укреплений при Боке, то для взятия их довольно было бы сотни наших морских солдат или одного фрегата, который, став посреди канала, мог бы несколькими залпами разрушить их до основания. В сию минуту получил я из Кантона известие, что вицерой согласился отправить за город почетного офицера, но капитан Фриментль теперь не слишком торопится ехать туда и, как мы надеемся, будет ожидать прибытия адмирала Оина».

25

Для достижения сего все европейские народы должны бы, без всякой друг к другу зависти и ревности, соединиться, отправить в Пекин одного посланника для представления от имени их всех о злоупотреблениях и требовать лучших постановлений. В случае отказа должно бы, соединясь, принудить их к тому; если же нет другого средства заставить китайское правительство действовать честно и справедливо, то одна из могущественных держав должна бы объявить ему войну.

26

Царствующий в Китае богдыхан называется Тао-Куанг; он есть второй сын Киа-Кинга и восшел на престол на 39-м году от рождения своего. Тау-Куанг или Тао Куанг (Taou Kuang), собственно, есть не имя настоящего императора, а название периода царствования его величества и значит «свет разума». Настоящее же имя или название нынешней китайской династии есть «Мин»; слово сие вовсе в Китае не употребляется, и считалось бы величайшею неучтивостию произнести оное в присутствии китайцев. Но мы в Европе привыкли называть китайских императоров по титулам периодов их правления. Отец ныне царствующего богдыхана скончался 2 сентября 1820 года и назначил в своем завещании преемником второго своего сына; сей сын приобрел милость отца своего особенно мужественным своим поведением против бунтовщиков, которые в 1812 году хотели овладеть богдыханским дворцом в Пекине. По кончине отца его наступило шестидневное междуцарствие, и назначенный преемником принц не прежде 9 сентября воссел на престол своих предков. Годы правления нового императора названы были сперва Юен-гоей, т. е. первобытное изящество, но спустя несколько дней переименованы в ныне употребляемое название «свет разума». Разные бывшие под правлением отца ныне царствующего богдыхана заговоры и возмущения описаны в китайском сочинении, вышедшем в 1820 году под именем Цинг-Юй-Кай. Смотри Indo-Chinese Gleaner.

Кажущееся нам столь смешным наименование: Небесная Империя, вовсе не существует на китайском языке. Обыкновенно так переводят два слова tian hia; но они, собственно, означают поднебесный, что употребляется вместо земли; итак, iu tian hia должно бы было переводить просто «в земле» или «на земле», а не в небесной империи. Другие, впрочем, переводят сии слова: Срединное царство. — Прим.. перед.

27

Русские в прошедшем столетии имели случаи испытать слабость китайских войск на кяхтинской границе, особенно же в Албазине.

28

Одни низменные места могут быть удобно наводняемы и, следовательно, способны для произращения рису. Конечно, есть род рису, который растет на суходолах, но оный дает одну жатву в год и весьма мало употребляется близ Кантона.

29

Также «прозябёнье» (от церк.-слав. гл. «прозябать» — произрастать, расти[ть]) — рост, развитие растительности; растение, травы [по В. И. Далю]. — Прим. В. М.

30

Упоминая об издаваемых китайским богдыханом манифестах, я неизлишним счел приобщить здесь, для любопытных читателей, выписку из изданного в Англии протестантским миссионером Мильном (Rev. William Milne) в 1817 году перевода с китайского, так называемого Священного эдикта, или манифеста, заключающего в себе XVI правил богдыхана Канг-хи, с пополнениями сына его, богдыхана Юнг-чинга, объясненных одним мандарином.

Начало обычая обнародования от времени до времени наставлений, относящихся до нравственности, земледелия и промышленности, коему всегда следовали китайские государи, восходит до времен учреждения монархии. Император китайский есть не только начальник государства, верховный жрец и главный законодатель, но, сверх того, он есть глава ученых и первый литератор; он обязан не только управлять, но и наставлять народ свой, или, лучше сказать, управлять и наставлять значит в Китае одно и то же. Беспорядки и преступления всякого рода рождаются от невежества, и лучшее средство соделать людей добрыми, по мнению китайцев, состоит в том, чтоб их просветить. Все декреты или указы суть наставления; приказания даются в виде уроков и даже известны под сим именем; наказания и казни суть прибавления к оным.

Государь, по-китайски в строгом смысле, есть отец, наставляющий детей своих, который иногда бывает принужден наказывать их. В Китае считают сие патриархальным правлением, но коему и самый деспотизм перестает быть тягостным. Должно признаться, что если бы сия наружная форма не скрывала обманов, то приносила бы честь роду человеческому.

Из числа происшедших от подобного обычая в новейшие времена политико-нравственных указов замечательнейший есть так называемый святой эдикт, который состоит из 16 правил, изданных богдыханом Канг-хи и пополненных наследником его Юнг-Чингом. Один мандарин, начальник соляных промыслов в Шен-си, по имени Ванг-еу-по, объяснил сей эдикт, и сие-то объяснение весьма употребляется в Китае.

В предисловии к переводу миссионера Мильна сказано, что еще во время царствования в Китае династии Чеу, т. е. от XIII до III века перед Рождеством Христовым, первый день каждого месяца назначен был для обнародования законов; в подражение сему древнему обычаю первый и пятнадцатый день каждого месяца избраны ныне для преподавания народу пояснений сего священного эдикта. В каждой деревне или городе местные гражданские и военные начальства, облеченные во все знаки своего достоинства, собираются в большой публичной зале, буде таковая есть, или в особом месте. Церемониймейстер, необходимая особа в китайском собрании, громким голосом приказывает всем, по чинам и достоинствам, проходить туда, произведя предварительно перед таблицами богдыханских законов установленное число, т. е. девять, земных поклонов и три коленопреклонения. После сего все в молчании становятся, и церемониймейстер возглашает: «Начинайте с уважением!» Гражданский чиновник, коему поручено читать, приближается тогда к некоторого рода жертвеннику, преклоняет колени и почтительно берет ту таблицу, на коей изображено правило, избранное для чтения в тот раз. Один из окружающих старцев берет от него таблицу и кладет ее на особую подставку, или аналой, перед народом, потом чиновник дает знак молчания особым деревянным молотком, а церемониймейстер возглашает: «Объясните такое-то правило», — что чиновник и исполняет.

Шестнадцать правил, состоящих каждое из семи знаков, или слов, сочинения Канг-хи, не заключают в себе ничего, заслуживающего всех сих церемоний: они состоят из весьма известных общих нравственных правил, предписывая любовь к родителям, послушание к ним, согласие с ближними, прилежание к землепашеству; наставляя, как сохранять шелковичные деревья, описывая пользу литературных занятий и, наконец, повелевая удаляться от иностранных вероисповеданий. Также советуют: объяснять законы, дабы незнающие и злые удалялись от преступления оных; наставлять детей и меньших в семействах, дабы предупредить вред; предохранять добрых от ябед злых; объяснять об укрывателях беглых; платить исправно подати; обязывать начальников семейств, десятников и сотских взаимной ответственностью для истребления воров и проч. Для нас, конечно, было бы занимательнее знать средства, кои китайцы к приведению правил сих в исполнение употребляют, нежели самые правила, кои слишком общи и неопределенны.

Пояснения наследника Юнг-Чинга и мандарина на каждую статью гораздо для нас занимательнее, ибо мы находим там несколько приспособлений, кои дают нам некоторое понятие о нравах обычаях и о духе правительства. Нравственные же статьи объясняют нам то, что должно бы было быть, а не то, что есть действительно. Юнг-Чинг особенно обращает внимание на вред, могущий произойти от иностранных сект, особенно же вера Фо ему не нравится. Он осмеивает догматы и церемонии оной. Между прочим говоря, что последователи секты Будды приписывают особую силу некоторым словам (как-то Амида Будда, т. е. существо предвечное), кои они беспрестанно повторяют, полагая тем совершенно очиститься от грехов своих и спастися сим дешевым средством, он присовокупляет: «Положим, например, что вы преступили закон, и вас за то привели в судейскую для наказания; неужели вы думаете, что если вы начнете во все горло кричать ”ваше превосходительство”, то судья вас простит за то?» В другом месте он же говорит: «Если вы не будете жечь золотой бумаги в честь Фо или не будете приносить ему жертвы на алтарь, неужели думаете вы, что ваш бог будет на вас злиться и накажет вас? В таком случае ваш Фо — настоящий бедняк! Для примера возьмем какого-нибудь начальника: если вы не кланяетесь ему низко, а исполняете свою должность, неужели он за сие лишит вас своего покровительства, или если вы нарушите явно законы, да низко кланяетесь, неужели он простит вас?» Даже христианство не избегло нареканий китайского комментатора: «Секта Господа небес, — говорит он, — твердящая о небе, земле и бестелесных существах, также весьма опасна; но поелику европейцы, исповедующие оную, знают хорошо астрономию и математику, то правительство и употребляет их для исправления календаря; это, однако же, не значит, чтобы вера их была хороша, и вы не должны следовать оной, что бы они ни твердили».

Во всех наставлениях сих царствует какая-то откровенность: из одного примера легко усмотреть, что в наставлениях богдыханских нет ничего изысканного или приготовленного. После доказательства, что хотя законы весьма сложны и разделены на параграфы, однако ж, все оные можно подвести под простые правила, врезанные небом в сердца наши, он продолжает: «Хотя вы, народ и воины, по природе глупые и бестолковые невежи, не понимаете доказательств и справедливости, однако ж, вы бы должны были, из привязанности к семействам вашим, из любви к самим себе, знать, что, однажды попавшись в сети законов, вы почувствуете тысячу мучений. Не лучше ли покаяться в тиши ночной, чем ожидать минуты, когда поставят вас под палки, и вы будете издавать жалостные вопли и проч.».

Сей перевод миссионера Мильна рассматривал известный ориенталист Абель-Ремюза и отзывался о нем с особенною похвалою. Сведения наши о китайской литературе много потеряют смертию ученого Абель-Ремюза: он, по последним известиям, окончил полезную жизнь свою в Париже в начале июня сего, 1832 года. — Прим. перев.

31

Небольшие лодки.

32

Две небольшие палочки, кои держат в руке, употребляя вместо вилок, ибо все яства у китайцев искрошены мелко.

33

По Реомюру от 23° до 28°.

34

Последний известный в Европе президент сей компании назывался Ховка, но и сей недавно, именно в январе сего, 1832 года, оставил оную, а имя его преемника еще до нас не дошло. Вот что напечатано о сем в газете «The Morning Herald»: «В письме из Кантона от 27 февраля 1832 года между прочим сказано: Здесь случилось обстоятельство, весьма важное в торговом отношении, а именно богатейший китайский капиталист в Кантоне, Ховка, глава купцов Хонг, удалился от коммерческих дел с Ост-Индскою компанией и ее Комитетом. Этот случай есть сильный удар для тех, которые отдали свои деньги взаймы разным купцам помянутой компании, потому что огромное богатство и влияние Ховки служило главнейшим за них поручительством. Контракты его о поставке чаев на следующий год разделены между другими китайскими купцами. Престарелый Ховка имел много причин к жалобам, между прочим и ту, что компания не заплатила ему более 350 000 пиастров (1 750 000 руб.) долга, тогда как она в то же время отправила 2 млн. пиастров (10 млн. руб.) в Англию. Столь явная несправедливость заслужила всеобщее порицание даже в самой Англии». — Прим. перев.

35

Или чуланна.

36

Сверчок, по-французски grillon, по-английски cricket:, бывает двух родов: один, живущий в домах, особенно около печей, в теплых и сырых местах, известен по своему неприятному писку или свисту; другой, полевой сверчок (field cricket), из роду кузнечиков, или кобылок, от коих отличается только бурым цветом, и сих-то последних употребляют китайцы для своей забавы. Когда автору случилось однажды, при проезде чрез Сибирь, остановиться для отдыха близ дороги, под тенью деревьев, он заметил, что двое слуг его, китайцы, кои его сопровождали, с величайшим вниманием смотрели уже несколько минут на что-то такое в траве, и когда он спросил их, чем они занимались, они указали ему полевого сверчка, или кузнечика-самца, который жестоко дрался с другим, стараясь защищать небольшую кучку земли, на коей находились две или три его самки, и едва он успевал отбить одного, как являлся другой и начинал с ним бой. Китайцы не могли довольно насмотреться на сие любимое зрелище их и радовались, что и в Сибири можно видеть сию забаву: это доказывает, во-первых, что кузнечики уже по природе друг с другом ужиться не могут, а во-вторых, сколь велика привязанность китайцев к сей народной игре — Прим. перев.

37

Личи — кит. плодовое дерево (Litchi chinensis), дающее одноименные орехи; распростр. также в ЮВА. — Прим. В. М.

38

Сто каттий составляют пекуль, особый китайский вес, равняющийся одной ноше в 148 российских фунтов.

39

Англ. (также псевдофранц. beche-de-mer от португальского bicho do mar букв. — «морской червь») — глогурия или трепанг, морской моллюск, добываемый в Индийском и Тихом океанах, и блюда из него, особ. в сушеном и копченом виде; деликатес в Китае и ЮВА. — Прим. В. М.

40

Вид латуни, сплав меди с цинком, томпак (от мал. tembaga — медь). — Прим. В. М.

41

Здесь разумеются маньчжуры или татары, покорители Китая.

42

Бурак (из чуваш. purak — бурдюк; цилиндрический сосуд, туесок из бересты) — бумажная трубка, набитая горючим составом, зарядом пороха, для потешных огней [по В. И. Далю]. — Прим. В. М.

43

Непременное условие (лат. букв. «без которого нет»). — Прим. В. М.

44

Ямс или батат (см. подстр. прим. на с. 173).

45

На сем дереве родятся лучшего рода апельсины, весьма большие, но плосковатые; кожа на оных отстоит несколько от плода. Дерево сие из рода лимонных; плоды бывают 12 дюймов в окружности.

46

От сего китайского слова, вероятно, происходит и сибирское «шаман». — Прим. перев.

47

Под словом «чоп» разумеются все деловые бумаги или документы. — Прим. перев.

48

Фан-куэй, т. е. иностранные черти.

49

Смотри прибавления в конце сей части.

50

В случае смерти матери место ее заступает, как у жениха, так и у невесты, одна из старших близких родственниц.

51

В Северном Китае табак в чрезвычайном употреблении, даже и между женщинами, охотницы из маньчжурок выкуривают по фунту в день.

52

Иногда при сем последнем обстоятельстве, когда родители невесты небогаты или, лучше сказать, когда они беднее родителей жениха, последние, с согласия первых, берут невесту к себе на воспитание.

53

У китайцев днем, а у маньчжуров ночью или утром.

54

У китайцев бывает паланкин лучше убран, нежели у маньчжуров, у коих оный снаружи только обтягивается красным сукном.

55

Обыкновенно при сем случае, несмотря и на 30-градусный жар, на невесте бывает надето несколько платьев на вате.

56

Когда шествие бывает ночью, то перед клетками еще несут шарообразные роговые фонари с подобными же начертаниями.

57

У маньчжуров, исключая богатых, при сем случае новобрачные должны перешагнуть через лук, стрелу и седло.

58

Этого у богатых не делается.

59

Это означает неразрывность их супружеского союза.

60

В журнале «East-India Magazine» между прочим напечатано: «Хотя китайцы, с помощью земледелия и обширных своих внутренних сношений, могут почти вовсе обойтись без торговли с иностранцами, но при всем том, чувствуя важность оной, стараются ее поддерживать. Китайское правительство получает сим путем ежегодно 650 000 фунтов стерлингов, не считая в сей сумме сбора кантонского казначейства, который, как говорят, есть самый прибыточный во всем государстве. Из сего явствует, что местное начальство находит свои выгоды в поддержании сих сношений. Также жители Кантона и его окрестностей и весь многочисленный класс народа, занимающийся разведением и приготовлением чая, чувствует благодеяния торговли. Доныне сношения с иностранцами (исключая России) ограничивались одним Кантоном. Но с некоторого времени начали производить, без всякой помехи со стороны правительства, значительную контрабандную торговлю, особенно опием, в лежащей к северо-западу от столицы гавани. Чай хотя разводится и по берегам, но привозится в Кантон большею частию сухим путем, потому что перевозка оного морем запрещена китайцам. Однако, невзирая на сие запрещение, значительное количество чаю привозится морем в Индийский архипелаг и даже в Кантон. Большая часть купцов соглашаются в том, что нигде дела не производятся тайным образом скорее и легче, как в Кантоне. Ост-Индская компания обыкновенно менее сбывает английских мануфактурных изделий, нежели закупает китайских произведений. В Северном Китае особенно покупаются шерстяные изделия. Важнейшие, привозимые из Индии в Китай произведения суть: опий и хлопчатая бумага. Из Китая компания теперь вывозит один только чай, а именно черные сорта оного; зеленые более покупаются американцами. Русские исключены из Кантона, потому что пользуются привилегией сухопутной торговли. Сношения с Китаем французов, шведов, голландцев, датчан и австрийцев очень незначительны. С американцами хорошо обходятся в Китае и отдают преимущество их торговле по причине значительного ввоза пиастров. Зато торговля сия с 1814 года и была прервана только один раз». — Прим. перев.

61

Во II и IV главах первой части сего творения автор, упоминая о председателе компании Хонг Пхан-куэй-куа, уже познакомил читателей с сим смешливым и высшего ума китайцем; посему, может быть, кстати будет сказать здесь несколько слов о разговоре, который он имел с автором перед смертию своею в 1820 году относительно торговли русских с Китаем. Пхан-куэй-куа имел весьма основательные понятия о географическом положении азиатской части нашего отечества, смежной с Китаем, неоднократно в 1805 году изъявлял автору опасения свои насчет могущества и воинственности России и между прочим сказал: «Я весьма страшусь, чтоб северным соседям нашим — уллуссу (так в Кантоне называют русских) не вздумалось покорять и наши области, ибо я слышал, что они уже многие азиатские страны завоевали, и посему их должно остерегаться». Когда же автор вновь, в 1820 году посетил Китай, то нашел, что мысли Пхан-куэй-куа весьма изменились в пользу России, и он при первом свидании спросил его, видел ли он императора Александра. На вопрос сей автор отвечал утвердительно, рассказав ему вкратце о войне 1812 года, о великодушии и истинно благородных действиях Александра Благословенного. Он, выслушав все сие со вниманием, сказал: «Все, что вы теперь говорили, совершенно справедливо, ибо я уже знал и слышал о сем прежде и теперь совершенно переменил мнение свое об императоре Уллуссу (Российском), потому что хотя в его владение и вторгнулся Бонапарт без всякой причины, однако ж он, покорив французов, поступил с ними великодушно, а не как честолюбивый завоеватель, чем приобрел уважение всего света, и даже наше великое правительство возымело более доверенности к его народу». После сего разговор обратился на торговлю в Кяхте и Маймачине; он особенно удивлялся великому расстоянию, по коему перевозили сухим путем чай из Кяхты в Санкт-Петербург; при сем случае автор спросил его: почему бы не допустить русских участвовать в торговле с китайцами в Кантоне подобно англичанам, американцам и пр.? «Теперь я припоминаю, — отвечал он, — вы мне уже о сем прежде говорили, но тогда я не был расположен к этим уллуссу, чтоб дать ход сему делу; теперь же я рад буду споспешествовать торговле уллуссу, и коль скоро вы приедете сюда опять из Макао, мы сим займемся». К несчастию, это был последний разговор умного Пхан-куэй-куа, ибо по приезде автора через месяц в Кантон его уже в живых не было; он вскоре после сего разговора умер. — Прим. перев.

62

Главнейшие предметы, ввозимые в Китай, суть: шерстяные и бумажные ткани, вырабатываемые в Англии. Их много требовалось бы в северные области, где зима бывает холодная, но сей род торговли ограничен тем, что для иностранцев открыт один порт (Кантон), находящийся в южной части империи. Средняя ценность тканей, привезенных в Кантон в 1828 году, простиралась до 668 418 фунтов стерлингов (13 млн. рублей); все сии ткани идут из английских мануфактур. Ценность же других европейских товаров, ввезенных в Китай в том же году, равнялась 5 500 000 рублей ассигнациями. Если бы в Китае торговля была свободною, то английские ткани, по дешевизне и добротности своей, вошли бы во всеобщее употребление. Кроме сего, привозят в Китай много произведений Индии и индийского архипелага, между прочим: гвоздику, перец, трепанг, или морскую лопатку, род моллюсков, живущих в морях индийского архипелага; сих последних привозили на 3 млн. рублей, а ныне еще более, ибо китайцы очень уважают сию пищу. Из Европы привозят также большое количество часов, особенно карманных, ибо китайцы носят по двое часов английской работы, кои предпочитаются по той причине, что кантонские часовщики не умеют починивать других европейских часов.

(Выбрано из рапортов Комитета британского Парламента.) — Прим. перев.

63

В дополнение к сообщенным уже нами сведениям о контрабанде и в подтверждение оных представляем читателям здесь выписку из напечатанной в «Bibliotheque universele» и в «Московском телеграфе» статьи о сем предмете.

«Торговля незаконная, или контрабандная, производится с удивительною легкостью на всем протяжении Китая.

Этим родом дел занимаются и англичане, и американцы. Угодно ли иметь понятие, что значит в Китае контрабанда? Стоит только развернуть известия комитета парламентского и обратить внимание на следующие вопросы, сделанные одному из торгующих опием.

Когда он описал пристань, где находился в 150 милях на север от Кантона, подле одного большого города, с кораблем под испанским флагом и с 40 человеками экипажа, у него спросили:

”Позволена ли китайскими законами торговля, которую вы производили?” — ”Нет, но она производилась явно”. — ”На какую сумму было у вас всего, селитры и опиума, в одно путешествие?” — ”После второго путешествия своего я вывез 132 000 испанских пиастров, отчасти испанскою монетою, отчасти серебром Сай-си”. — ”Платили ли вы правительству пошлину с вашего груза?” — ”Никогда не платил, но знал, что китайские чиновники получают около двадцати пиастров с ящика опиума. Это платят сами китайцы, и корабельщик не вмешивается в их дела”. — ”Выходили ли вы на берег?” — ”Очень часто, почти каждый день, и шел куда хотел”. — ”Но, в этом случае, не были ли вы стеснены и не оскорбляли ли вас китайские власти или народ?” — ”Никогда; напротив, я всегда был принимаем учтиво. Меня приглашали в гости и потчевали чаем и сластями”».

64

Срединным, Небесным или, правильнее сказать, Поднебесным китайцы величают свое государство.

65

Плодовые растения тропического региона: плантаны — высокие деревья Musa paradisiaca с одноименными плодами, напоминающими бананы; гуары (от англ. gourds) — тыквы, кабачки, часто неправильной формы; шадоки (англ. shaddok) — тропическое плодовое дерево Citrus maxima или grandis, родственное грейпфруту со съедобными желтоватыми плодами (по имени к-на Ост-Индской компании, обнаружившего его на Ямайке и вывезшего его семена в 1696 г.) и др. — Прим. В. М.

66

В Индии, напротив того, капуста весьма редка и чрезвычайно дорога, вероятно потому, что производить оной не умеют. — Прим. перев.

67

Главы сей в печатном подлиннике вовсе не находится (см. предисловие переводчика).

68

Парси есть известная в Персии, под именем гвебров, или огнепоклонников, секта; в Индии же их именуют парсиями, (парсами. — В. М.).

69

Трос есть особый канат.

70

Смотри главу II.

71

Так называется пролив.

72

Место, находящееся под окнами каюты.

73

Сей главы в подлиннике не находится.

74

Жинсенг, или жинь-шинь (женьшень. — В. М.) (Panax 5-folia, s. Radix China), есть весьма дорогой и уважаемый китайцами корень, дико растущий в китайской Маньчжурии, а особливо в Северной Америке. Некоторые китайцы считают его всеобщим средством от болезней, но другие уважают в нем сильное возбуждающее лекарство. Вот что мне о сем известно: корень сей находят в Америке, начиная от Нижней Канады до Георгии (Джорджии. — В. М.), на пространстве 1500 верст; он достигает совершенства в горах Аллегани на юго-западной стороне оных. Хотя же и попадается около Нью-Йорка и Филадельфии, но весьма редко. Корень сей родится в тучной почве, на скатах холмов, в закрытых и прохладных местах. В целый день более восьми или девяти фунтов сырых корней самый искусный человек набрать не может. Корни сии редко бывают толще одного дюйма, и то когда старше пятнадцати лет; они овальной формы, иногда вилообразные. Семена жинсенга имеют пурпуровый цвет и пристают друг к другу. Корень имеет ароматный вкус и запах. Семян сохранять нельзя, ибо они скоро портятся. Один французский миссионер нашел растение сие в Америке, и по удостоверении, что оно то же самое, которое растет в Маньчжурии, начали возить оное в Китай, где оно продавалось сначала по равной цене с золотом; но когда китайцы усмотрели, сколь небрежно приготовляли американский жинсенг и сколь оный хуже против маньчжурского, то вдруг цена на сей предмет и самая торговля оным пришли в упадок. В китайских владениях право собирать жинсенг принадлежит богдыхану, который дает о сборе сем приказание, и оный производится с величайшею тщательностью. Сбор начинается осенью, когда корни достигают совершенной зрелости, и продолжается зимою; после сего сушат оный и дают оному особою манипуляциею полупрозрачный вид. В Америке же жинсенг собирают весною, когда корни весьма водяны и при высушке сжимаются, и потом крошатся или делаются столь твердыми, что к употреблению негодны. В Америке собиранием занимаются поселенцы, фермеры и охотники на досуге, и продают оный, по высушке, по рублю или по полтора рубля ассигнациями за фунт купцам, кои отвозят оный в портовые города и продают по два рубля за фунт. Ныне некоторые американцы умеют приготовлять жинсенг и знают секрет, как давать корням прозрачный вид. Почему и торговля сия начинает умножаться, и приготовленные таким образом корни продаются в Филадельфии от 30 до 40 рублей, а в Кантоне дают за оный даже до 400 рублей ассигнациями за фунт. Вывозимое ежегодно в Китай количество сих корней простирается от 500 до 800 пудов. Кроме Северной Америки, чудное растение сие родится, как я уже выше сказал, в маньчжурских близ реки Амура горах, по направлению в российские Даурские владения. Оно в Пекине называется жинь-шинь, по-маньчжурски зовется орхода, а по-монгольски — кумынынь. Управлявший Даурскими кочевьями в сей стороне казачий старшина новоселов позволял знакомым монгольским начальникам ежегодно переезжать через реку на нашу сторону для выкапывания сего драгоценного прозябаемого (растения. — В. М.), цена коего за фунт равнялась цене целого пуда серебра. Мы находим следующее описание сего растения в одном китайском сочинении, за перевод коего с китайского мы обязаны Г. Каменскому, напечатавшему оный в LXVII части Трудов Вольного Экономического общества с рисунком. Жинь-шинь имеет стебли светло-красного цвета в аршин вышиною, листья весьма зеленого цвета величиною с грош. Стебель, при выходе из корня, разделяется на пять или на шесть коленчатых ветвей, около каждого коленца находится по пяти листочков, каждая ветвь бывает толщиною с гусиное перо. На вершине ветвей бывают красненькие четырехлепестковые цветочки, от коих происходят красные семена, видом на просо похожие. Плева около сих семян так нежна, что от одного прикосновения повреждается. Жинь-шинь растет в тенистых местах, но в мокрых лесах оного не находят. В осеннее время, когда другие травы и растения желтеют, напротив, жинь-шинь цветет и представляет совершенно зеленый цвет. Зимою листья хотя также спадают, но цвета не теряют; листы шероховаты и покрыты мельчайшими иголочками. Корень, при вынутии из земли, бывает в пол-аршина длиною и от 2 до 3 вершков толщиною, цвета белого; когда же высохнет, то весьма умаляется; имеет вкус сладкий и свойство горячительное. Высушенный, похож на бело-желтый воск; когда употребляют оный, то очищают желтоватую поверхность и употребляют белую часть. Лекарство сие питает и пользует жизненный дух, сохраняет естественную теплоту, изгоняет мокроты, освежает мысли, успокаивает волнение сердца, способствует пищеварению и пр.; особенно полезно в болезнях легких и селезенки. — Прим. перев.

75

В Англии компания сия имеет титул почтенной или благородной: Honorable.

76

Honorable и Right Honorable — титулы пэров английских и их детей.

77

Глава сия прибавлена и в английском печатном подлиннике не находится.

78

Чтоб дать лучшее понятие о состоянии китайских войск, я полагаю, что читатели не найдут излишним, если я здесь повторю напечатанный в одном периодическом издании рассказ почтенного соотечественника г-на Л-го о смотре китайских войск близ Пекина в 1827 году.

«По повелению императора был назначен 5 мая 1827 года смотр двух дружин, по-китайски Ци, маньчжуров, из коих одна называется дружиною синего знамени, а другая — дружиною синего знамени с красными каймами. Для сего обе дружины собрались утром на поле, находящемся близ Пекина, при дороге, ведущей от городских ворот Анодин, по-китайски Ань-дынь-мынь, т. е. Врата Мира на север, у кумирни Хуансы. Надобно заметить, что китайское войско состоит из восьми дружин маньчжуров, восьми дружин монголов и восьми дружин природных китайцев. Две дружины, коим назначен был смотр, расположены были следующим образом:

Воины, пришедшие поодиночке и без оружия, были поставлены в ряды, которые образовали две параллельные полуокружности, отстоящие одна от другой на расстоянии сажень десяти. Дружина синего знамени была помещена на левой стороне, а дружина синего знамени с красными каймами — на правой.

Главные знамена сих дружин были расположены на концах рядов; прочие же значки были воткнуты в землю на расстоянии один от другого от 2 до 3 сажень без соблюдения равномерности.

Оружие ратников было привезено на телегах; стрелы, связанные в пучки, в каждом по сто и более, были поставлены на землю и расположены таким же образом, как значки. Сии стрелы имели заржавленные острия, и из них были с перьями только те, кои находились снаружи. В некоторых местах, для прикрытия сей неисправности, стрелы стояли в лукошках. Боевые ножи в ножнах и луки с колчанами были положены на низкие, покрытые красными войлоками столики, которые находились у главных знамен. Из первых некоторые так заржавлены, что не вынимались из ножен, а у иных были даже деревянные клинки.

В том месте, где смыкались обе дружины, была разбита из циновок ставка. В сей ставке начальники и другие чиновники обеих дружин ожидали прибытия военачальников, коим было поручено сделать смотр.

В 9 часов прибыли к войску сии военачальники. Главный из них, имеющий княжеское достоинство, на носилках, а другие два — в одноколках, предшествуемые некоторыми из императорских телохранителей, бывшие при сем случае на конях, проехали под звуки буреней между рядами дружины синего знамени и, достигнув ставки, вошли в нее. Бурени суть улиткообразные раковины, употребляемые китайцами вместо труб и называются по-китайски хайло-со.

Тут чиновники обеих дружин начали носить в ставку, для показания сим военноначальникам, столики с оружием. Осмотрев оное таким образом, напившись чаю и накурившись табаку, князь и один из его товарищей отправились по домам; третий военачальник после сего сперва проехал до конца рядов дружины синего знамени и потом уже последовал примеру товарища.

Таким образом кончился сей смотр. Безоружные воины разошлись, так же как пришли, по домам, а оружие их отвезли обратно на телегах». — Прим. перев.

79

См. гл. XIII о корабле «Альбионе».

80

Ямс или батат — тропическая диоскорея, сладкий картофель тропической островной ЮВА и Океании. Таро — многолетнее клубневое растение (с массой плода до 4 кг при 25—30% крахмала) сем. ароидных в тропиках и субтропиках ЮВА и Океании (на Таити и др. о-вах) — Colocasia esculenta — Прим. В. М.

81

Вот что говорят миссионеры Тейерман и Беннет о Сандвичевых и других островах Южного океана в записках своих, изданных в Лондоне в 1832 году; не должно, однако ж, совершенно полагаться на слова сих людей, ибо их собственные выгоды требуют, дабы они превозносили успехи миссионеров, собратий своих, без чего и общество, снабжающее их для предпринятая отдаленных путешествий содержанием, прекратило бы оное: «Мало того что уроженцы сами истребляли языческие свои храмы (мараи) и вместо их строили христианские церкви, Евангелие совершенно переменило их нравы, смягчило сердца и просветило разум. Убедясь в ложности своей религии, они стали подозревать, что и прежние их законы, нравы и обычаи были утверждены на ложном основании. Чем более мы рассматриваем сию перемену, тем чудеснее она нам кажется. Из людей диких, жестоких, бесчеловечных и закоснелых в самых ненавистных пороках, каковыми были прежде, они стали ныне кроткими, великодушными и уступчивыми. Однажды прислан был к нам человек для поднесения подарков. Вступив с ним в разговор, мы не могли довольно надивиться смирению, доброте и благочестию, коими, казалось, он был преисполнен. Когда же мы впоследствии осведомились о нем, то узнали, что он был прежде один из самых лютых и безжалостных язычников. Быв однажды послан королем Помарою для убиения одного из его врагов, он, напав на него, распорол ему брюхо и оставил его плавающим в крови, невзирая на все мольбы раненого окончить его страдания последним смертельным ударом». — Прим. перев.

82

В 1830 году из Кантона вывезено в Европу 30 000 000 фунтов чаю, кои на российский вес составят 111 111 берковцев (1 б. = 10 росс. пудам. — В. М.).

83

В российской торговле названия сии различны; например, Бохя именуется байховый чай.

84

Таель равняется 8 руб. 50 коп. ассигнациями; а пекуль есть вес, равняющийся 133 ¹/₂ английского фунта, и разделяется на катии: 100 катий равны одному пекулю. — Прим. перев.

85

В российской торговле сей сорт известен под именем Пеха и продается в Санкт-Петербурге от 12 до 15 рублей ассигнациями за фунт.

86

Для пополнения наших сведений о чае мы можем позаимствовать несколько из собранных комитетом английского Парламента о китайской торговле известий, на достоверность коих можно, кажется, положиться, потому что известия сии суть извлечения из четырех тысяч вопросов, сделанных комитетом разным купцам и путешественникам. «Чайное деревцо растет и более или менее обрабатывается во всем Китае. Однако ж лучшими местами для сего почитают широту между 25 и 32 или 33-м градусом, в странах гористых и на склоне холмов. Кажется, что от места произрастания много зависит доброта чая. В этом отношении чай имеет сходство с виноградом, который также обрабатывается на большом протяжении земли, но часто произведения оного бывают различны в самых близких местах. Так же, как вино из стран, изобилующих виноградом, чай из Китая вывозится самый лучший большими количествами. В самом деле, провоз хорошего чаю и хорошего вина стоит не дороже провоза тех же товаров низкого качества. Впрочем, иностранные произведения выписываются из отдаленных мест всего более для людей богатых, и потому, кто пьет лучшее шампанское вино, тот пьет и лучший чай. Народ в Китае пьет чай самый плохой. Заметим о различных сортах оного, что наши ботаники, признают зеленый чай совершенно отличным от байхового, а купцы кантонские почитают его только особенным сортом, которого различие происходит от земли, обработки и приготовления или от времени сбора листьев. Чай зеленый, который весь употребляется в России, в Соединенных Штатах, в Калькутте и в некоторых городах европейского материка, идет из областей Кианг-Нан, Киангь-Си и Ше-Кианг. Чай черный, вывозимый в Англию, идет из области Фокиен, за исключением одной трети того сорта, который называют англичане байховым и который вывозится из северо-западной части кантонской области, из округа Во-Пинг. Прежде приготовляли зеленый чай в тех областях, откуда идет черный, и наоборот. В области Фокиен собирают отчасти шишечки или почки деревца в самом начале весны и приготовляют из них чай Пеко, любимый из всех сортов. Небольшую часть сих почек смешивают с лучшими сортами чая Конго, для того чтобы придать ему ароматический запах. Полагают, что в Россию вывозится чай Пеко, несколько смешанный с другими листьями. В начале мая в первый раз собирают листья, уже совершенно развернувшиеся; через шесть недель собирают их в другой раз и в конце лета — в третий. Сей последний сбор дает чай и не крепкий, и не душистый. В оба первые раза собирают чай лучший, более или менее смешивая его с Пеко. Жители Фокиена производят множество чая, растущего у них в загородах. Листья, собранные одним семейством, вывозятся на рынок, где и покупают их люди особого класса, занимающиеся приготовлением, которое состоит в том, что листья сушат, сначала на воздухе, под крышею, а потом в жарких комнатах. После сего купцы разбирают их по сортам и, окончив сушку чаю, отправляют оный в коробах с надписями, означающими качества чая. Посредством веяльной машины отделяются самые легчайшие листья, из коих приготовляют чай Хайсон. Нечто похожее на цветки, замечаемое в некоторых сортах зеленого чая, происходит, как говорят, от того, что листья слегка поджаривают в железных сосудах и мешают их, для того чтобы они свернулись. Эта обработка требует особенной ловкости. Ею занимаются известные мастера, получающие от купцов плату».

«Из всех произведений Китая чай есть самый выгодный предмет торговли китайцев, ибо он составляет их монополию. Количество оного, вывозимое в Европу и Америку через Кантон и Россию, простирается до 70 миллионов английских фунтов, а именно:

Кажется, однако же, что количество чая, привозимое ежегодно в Россию через Маймачин (город в Монголии у границы с Россией. — В. М.), в сведениях сих весьма преувеличено, ибо, по торговым известиям о количестве чаю, ежегодно из Кяхты на Нижегородскую и другие ярмарки привозимого, оное далеко отстоит от 28 млн. фунтов. Ошибка сия произошла, вероятно, оттого, что те, кои сообщили известия сии английскому Парламенту, не могли иметь верных сведений о количестве чая, привозимого в Россию. — Прим. перев.

87

По новейшим известиям, Китай содержит 149 269 066 человек обоего пола, а с зависимыми от него областями — 184 миллиона жителей и имеет 1659 городов и 3 709 818 человек сухопутного и морского войска. — Прим. перев.

88

Так иностранцы в насмешку называют в Кантоне китайцев, потому что почти все китайские собственные имена оканчиваются на ква или куа.

89

Как сей, так всех последующих глав, в английском подлиннике не находится (см. предисловие).

90

Вот что майор Бурней в записках своих о бирманах говорит о китайской торговле с Увою:

«Китайские купцы ежегодно посещает Уву между январем и апрелем месяцами. Они приходят из двух значительных мест области Юнь-нань. Каждый караван обыкновенно состоит из 500 до 1000 человек. Они проводят на пути от 25 до 30 и 35 дней. Товары перевозятся в корзинах из бамбуковой трости на лошадях или мулах, и состоят из медной посуды (вывоз необработанного металла запрещен), из шелка-сырца, из звериных шкур отличной доброты, меду, бумаги, больших железных горшков и сковород, соломенных шляп, вееров, орехов, сушеных и вареных плодов, чаю в круглых кипах и проч. За все сие китайцы выменивают одну только хлопчатую бумагу. Бирманы дают китайским купцам большие преимущества. Достойно замечания, что почти весь сей караван состоит из китайских мугамедан (мусульман. — В. М.). Майор Бурней удостоверился, что некоторые из них читают по-арабски. Он полагает, что при добром сношении с бирманами со временем сим путем в Юнь-нань может быть приведен в исполнение план — проникнуть в Китай».

91

При рассуждении о пользах и выгодах от внешней торговли России мысль невольно обращается на непосредственные торговые сношения наши с Западною Индиею. Если мы рассудим, что все огромное количество кофе, сахара, перца и прочих произведений Западной Индии, ежегодно потребляемое в России, доставляется к нам на иностранных кораблях и, следовательно, вся прибыль от перевозки сих товаров получается англичанами, голландцами, американцами и проч., мы не можем не скорбеть о недостатке духа торговой предприимчивости в нашем отечестве.

Всем известно, что Венеция, Голландия и проч. приобрели все богатство и могущество от перевозки товаров, и доныне некоторые народы обогащаются на наш счет, перевозя к нам товары из отдаленных стран, и приобретают тем значительное число опытных и искусных матросов, кои в военное время дают жизнь их флотам. В России, изобилующей всем нужным для кораблестроения, предприимчивое купечество могло бы создать целые флоты купеческих кораблей, тем легче, что ныне в искусных строителях нет недостатка, ибо и русской постройки отличные корабли начинают быть известными в торговых гаванях Европы.

Наше купечество могло бы сначала обратить внимание на непосредственный торг с Гаити и Кубою, где оно нашло бы верный сбыт нашим произведениям и мануфактурам и взамен брало бы колониальные произведения. Без сомнения, попечительное правительство не оставит и при сем случае поощрит сию торговлю, подобно тому, как делают в Англии и других торговых странах, где, если желают поощрить какой-либо торг, то сбавляют в пользу торговцев пошлины или даже назначают премии на известное число лет, дабы тем дать средства отечественным купцам без затруднения состязаться с иностранными. Посему можно бы просить правительство об убавке 10% или более пошлины со всех произведений Антильских островов, если будет доказано достаточными засвидетельствованиями, что оные привезены на русских кораблях и куплены в Вест-Индии на русские капиталы или за русские мануфактурные произведения. Таковая привилегия, дарованная на 10 или 15 лет, дала бы способ русским купцам состязаться с иностранцами в перевозке товаров. Без сомнения, если кому-либо следует предоставить выгоды на русских торжищах, то это нашим купцам, а особливо, если усилия их способствуют к распространению народной нашей промышленности во всех ее отраслях.

Убыток, который казна понесет от убавки пошлины на известное число лет, должен быть ничтожен в сравнении с выгодами, кои государство вообще от сего приобретет, равно и оттого, что прибыли, происшедшие от перевозки и от застрахований, останутся внутри государства

Без сомнения, всякий, любящий истинную пользу отечества, с удовольствием будет смотреть, если мы достигнем до того, что сами будем привозить на своих судах нужные нам товары и не будем в сем зависеть от торговцев других государств.

Может быть, пекущееся обо всех предметах правительство наше уже давно сделало нужные распоряжения, кои мне неизвестны, для облегчения нашей внешней торговли с Вест-Индиею, а другие причины препятствуют распространению оной до сих пор; в таком случае я утешаюсь тем, что подал кому-либо, знающему дело сие, повод объяснить и развить предмет сей надлежащим образом. — Прим. перев.

92

Один офицер экспедиции, отправленной в 1831 году из Малакки против Нанинга, отстоящего около 20 английских миль от первого из сих мест, описывает следующим образом лютый нрав малайцев: «Чтобы явить опыт хирургической своей ловкости над ранеными китайцами, они отнимали у них члены по составам, выкалывали им глаза, отрезали нос и, наконец, распарывали брюхо. Склонность их к трупоразъятию столь велика, что они точно таким же образом поступили и с бездушным телом Шеика (шейха. — В. М.) Силлага».

93

В одном из последних номеров издаваемой в Контоне газеты «The Canton Register» находим мы следующее описание поселения китайцев на острове Формозе (Тайване. — В. М.): «Во время царствования династии Минг, острова Понгу испытали разные перемены. В одно время все жители оных были переселены в провинцию Фокиен, а в другое они опять завели там колонии и укрепили их против разбойников, завладевших сими островами. Около 1430 года евнух Ванг-Шан-Пару занесен был бурею к берегам Формозы. В 1564 году Лин-Таоу-Кин с японскими морскими разбойниками производил великие опустошения на китайских берегах, за что адмирал Ю-Таиев преследовал его до острова Понгу, а оттуда выгнал на остров Формозу, куда, однако, по незнанию пути, не отважился за ним следовать. Лин-Таоу-Кин пробыл недолго на Формозе и, умертвив там жесточайшим образом многих жителей, отплыл оттуда к кантонской области. В 1621 году один китаец, находившийся в японской службе, пристал с несколькими японцами к Формозе, где присоединился к нему Хинг-Хе-Лунг, и с сего времени китайцы начали переселяться на сей остров. Хинг-Хе-Лунг и его союзники, как говорят, вскоре потом оставили Формозу; но если это справедливо, то они, вероятно, опять туда возвратились. Около сего же времени, по словам китайских летописей, голландцы в первый раз пристали к острову и употребили хитрость, заимствованную ими от Дидоны, об истории которой китайцы, конечно, ничего не знали. Получив отказ в просьбе о небольшом участке земли, они просили дать им по крайней мере столько земли, сколько обнять может воловья кожа, и предложили за то большую сумму денег. Когда китайцы согласились на это, они изрезали кожу в тончайшие ремни, связали их, отмерили себе таким образом значительное пространство земли и построили на оной укрепление, названное после замком Зеландия. В следующем году они овладели одним из величайших островов Понгу и там построили также крепость; с тех пор жители провинции Фокиен стали производить правильную торговлю с Формозою. Голландцы спокойно пользовались приобретенным ими владением до вступления на престол нынешней китайской династии; но тогда китайские эмигранты стали просить Хинг-Хинг-Кунга, известного более под именем Коксинги, сына Хинг-Хе-Лунга, выгнать голландцев и присвоить себе их владение. Коксинга, чувствуя себя довольно сильным, чтобы противостоять татарам, т. е. покорителям Китая, сначала не хотел следовать сим наущениям. Но по прошествии одиннадцати лет он нечаянно ворвался, под защитою густого тумана, в Тае-ван, главный город голландцев, принудил их оставить остров и присвоил себе верховную власть над оным. По смерти Коксинги сын его Хинг-Кинг, а за ним внук его Хинг-Ких-Шван наследовали престол сего маленького королевства. Ни один из них не имел особенных дарований, и последний принужден был покориться богдыхану Канг-Хи; это случилось в 1683 году. Политика нынешней китайской династии насчет Формозы всегда состояла в том, чтобы воспрепятствовать сему острову сделаться убежищем недовольных и преступников. На сей конец со всех, отправляющихся в Формозу, требуется большая подать и, кроме того, противопоставляются им разные затруднения. Но, несмотря на все такие предосторожности, на острове часто происходят возмущения; сверх того, туземные жители восточной части ведут беспрерывные войны с китайскими колонистами». — Прим. перев.

94

Имя, даваемое ураганам (тайфунам. — В. М.), бушующим в Китайском море при перемене муссонов или периодических ветров.

95

См. в конце сей части прибавление 1.

96

Железо на всем берегу острова Борнео отличной доброты, но не может сравниться с тем, которое находят во внутренности страны. Самые лучшие кинжалы изготовляются тамошними уроженцами, дейаками (даяками. — В. М.). Особенно отличается в сем отношении страна, состоящая под владением Сельджи. Его копья и кинжалы превосходнейшие во всем острове. В одном уезде Марпау считается 49 кузниц. Но сабли и копья, употребляемые самим Сельджи, получаются из другой, более к северу лежащей страны. Жители оной пребывают еще поныне в состоянии первобытной природы, вовсе не имеют жилищ, ничего не едят, кроме плодов, змей и обезьян, но выделывают сию превосходную сталь, подающую повод к частым хищническим нападениям со стороны дейаков. Инструментами из сей стали можно легко резать кованое железо и сталь. Мы сами видели, как посредством оных скоблили перочинные ножи до того, что они переламывались. Однажды мы побились об заклад с Сельджи, что он не перерубит своею саблею старого ружейного ствола, но он, не говоря ни слова, положил его на брусок и изрубил на части без малейшего вреда сабле (из путевых записок Далтона).

97

Привоз и вывоз трех колоний: Пенанга, Малакки и Синкапора (Сингапура. — В. М.) возвышался ежегодно, и в 1822 году равнялся 8, а 1825 году 15 миллионам пиастров; народонаселение же увеличилось от 40 до 100 тысяч душ.

98

Во второй главе первой части сего творения упоминалось о торговле опиумом в Китае; здесь же, кажется, можно представить дополнительные о сем сведения, почерпнутые из официальных бумаг английского парламента

Все потребление опиума в Китае оценивается теперь суммою от 70 до 75 миллионов рублей за 13 000 и 14 000 ящиков. Если принять сие последнее число, то ящик опиуму приходится на 10 000 человек, полагая всех жителей в Китае 140 миллионов. Ящик весит около 150 фунтов, следственно, фунт опиума потребляется 66 человеками. Вывод ужасный! Увеличение ввоза сего предмета происходит, конечно, оттого, что, единожды привыкнув к употреблению опиума, необходимо надобно увеличивать приемы оного, дабы прийти в желаемое опьянение; сверх того, без вреда нельзя и отстать от этой губительной привычки. Замечательно, что ценность опиума, ввозимого в Китай, представляет почти ту же ценность, какую получают китайцы за вывозимый от них чай.

Торговля опиумом в течение 10 лет возрастала в следующей пропорции, начиная с 1818 года:

Все сие количество опиума привезено только из Бенгала; а кроме сего, привозят в Китай левантского опиума до пяти тысяч ящиков.

99

Кофе, кажется, назначен заменить со временем крепкие напитки. По крайней мере в Северной Америке замечено, что со времени распространения Общества умеренности потребление кофе чрезвычайно увеличилось. В 1821 году потреблено в Соединенных Штатах 14 963 000 фунтов, а в 1830 почти вдвое более, а именно 27 800 000 фунтов. И в самой Европе кофе из года в год становится что в важнейшею статьею торговли, и достойно замечания, 1830 году потребление оного превышало произведение. А именно: в сем году вывезено с острова Явы 42 560 000 фунтов, а из Суматры в Восточной Индии 13 440 000 фунтов, и из сего огромного количества в одной Великобритании потреблено 21 728 000 фунтов. — Прим. перев.

100

Около 20° по Реомюру выше точки.

101

Около 10° по Реомюру выше точки.

102

Смотри в конце сей части прибавление.

103

Nao Constitution была обнародована в Маниле в 1820 году, по повелению кортесов, в том виде, как принята Фердинандом VII: весьма вредная и неблагоразумная мера, что впоследствии доказал опыт.