Путинизм. Россия и ее будущее с Западом

Справочника «Кто есть кто» в России до сих пор еще нет. Но если бы он был, то статья о Путине звучала бы в нем приблизительно так:

Путин, Владимир Владимирович, родился в Ленинграде 7 октября 1952 года. Отец, Владимир Спиридонович, умер в 1999 году, участник Второй мировой войны, был тяжело ранен. Дедушка Спиридон был поваром, который несколько раз готовил для Ленина и Сталина. Мать, Мария Ивановна, была фабричной работницей. Имел двух братьев, оба из которых умерли очень молодыми. Бедная семья, жила в коммуналке (коммунальная квартира, разделенная между несколькими семьями). Мы можем положиться на авторитет Веры Гуревич, любимой учительницы начальной школы Путина, к которой он оставался привязанным много лет, что мать была «очень хорошим человеком, добрым, самоотверженным…». Путин вспоминал, что в 1990-х, когда он работал в городском совете Санкт-Петербурга, он в составе делегации поехал в Израиль. Его мать дала ему крестильный крест, чтобы благословить его у Гроба Господня «Я сделал, как она сказала, и затем повесил крест на шею. С тех пор я никогда не снимал его».

Путин учился в школе номер 193 в Ленинграде; был известен буйным поведением. Рано продемонстрировал интерес к спорту, главным образом дзюдо и самбо. Учился в Ленинградском государственном университете, закончил в 1975 году юридический факультет, после написания дипломной работы о принципе наиболее благоприятствуемой стране в международном праве. Член коммунистической партии с 1972 года. Поступил на службу в КГБ в 1975 году. Работал сначала в управлении контрразведки, позже следил за иностранцами и консульскими работниками в Ленинграде. Служил в Дрездене, Саксония, 19851990. Какой-либо достоверной информации о природе его работы в Восточной Германии нет. Был отозван в Санкт-Петербург в 1991 году для работы в администрации местного университета. В августе 1991 года ушел в отставку из КГБ в звании подполковника. Начальник отдела международных отношений санкт-петербургской мэрии в 1991–1996 годах. Переведен в Москву в 1997 году, различные назначения в государственном аппарате, стал первым заместителем начальника президентского штаба (у Ельцина) в мае 1998 года. В июле 1998 года назначен главой ФСБ, одной из нескольких организаций-преемников КГБ. В августе 1999 года стал первым заместителем премьер-министра, назначен премьер-министром России семь дней спустя. С июля 1983 года женат на Людмиле Шкребневой; развелся в 2013 году. Две дочери, Маша и Катя; настаивают на частной жизни, живут под вымышленными именами. В 2014 году вступил в повторный брак с олимпийской гимнасткой Алиной Кабаевой.

Вот и все, что можно сказать о ранней карьере человека, которому суждено было стать правителем России на много лет. Это была успешная карьера. Он приобрел репутацию энергичного, трудолюбивого, надежного чиновника, демонстрирующего большую лояльность к своим боссам — сначала Анатолию Собчаку, а позже Борису Ельцину — но он был известен только в небольшом кругу бюрократов. Вскоре после первой встречи с ним Ельцин выразил свое желание видеть в нем своего преемника. Когда Путин стал премьер-министром в 1999 году, и даже год спустя (в мае 2000 года), когда он выиграл выборы и окончательно сменил Ельцина, он все еще не был известен. Есть причины полагать, что он не интересовался публичностью на данном этапе своей карьеры. Но уже спустя немного времени большая часть России знала о нем много, даже то, что президентского лабрадора назвали Кони, и как он выглядел, и что он лаял всякий раз, когда слышал прозвище Путина.

Учеба Путина в КГБ научила его преимуществам безликости. Однако у него, конечно, были собственные мнения и также свой рабочий стиль. За прошедшие десять лет это было описано и проанализировано в десятках биографий и политических исследований, изданных на русском, английском и других языках. Кроме того, интересны воспоминания о Путине его начальников и преподавателей в Институте КГБ. Один из них, отставной полковник, вспоминает:

«Я не могу сказать, что он карьерист. Хотя некоторые отрицательные качества я тогда в его характеристике назвал. Мне казалось, что он человек несколько замкнутый, необщительный. Это, кстати говоря, можно считать как отрицательным, так и положительным качеством. Но я помню, что указал в качестве негативных сторон в его деятельности некоторую академичность. Я не имею в виду, что был он сухарь. Нет, он был остроумный, за словом в карман не лез. Путин был упорным курсантом без промахов. Не было никаких инцидентов. Не было оснований сомневаться в его честности и порядочности».

Когда Путин стал президентом, положение России было отчаянно плохим. Ни государство, ни экономика не функционировали. Много личных амбиций и/или патриотизма было необходимо, чтобы стремиться стать руководителем страны при этих обстоятельствах. Не будучи экономистом, Путин, вероятно, не полностью понимал серьезность ситуации, но он, должно быть, знал очень много благодаря его руководящим постам в прежние годы. Своим премьер-министром он назначил Михаила Касьянова, который позже стал резким критиком его режима. Касьянов провел важные и успешные реформы в экономической области (налогообложение, финансовые реформы, таможня). Инфляция уменьшилась, и экономика за время его пребывания на посту премьера выросла приблизительно на одну треть.

Однако он не согласился со стилем управления Путина, утверждая, что разделение властей было отменено и заменено «вертикалью власти», принципом, который означал, что все важные решения принимались правительством; ни у парламента, ни у судебной власти больше не было права голоса. Были утверждения, обвинявшие Касьянова в мошенничестве, но то же самое было верно и относительно Путина; трудно представить хоть одного российского политика в тот период или в последующие годы, кто не попадал бы под подозрение. Касьянов присоединился к оппозиции после своей отставки в 2004 году, но он не пользовался большой популярностью, и его политическая карьера закончилась.

За Касьяновым последовал Михаил Фрадков как премьер-министр; его кабинет включал двух хорошо известных либералов-экономистов: Германа Грефа и Алексея Кудрина. Они проводили благоразумную политику, но не продержались долго.

Начало президентства Путина не было благоприятно. Спустя три месяца после его избрания, в августе 2000 года, произошла катастрофа с подводной лодкой «Курск». «Курск» был атомной подлодкой, вооруженной крылатыми ракетами, и он утонул в Баренцевом море. Путин был в отпуске в это время, но не вернулся немедленно в Москву, не посетил место происшествия, и при этом не принял предложений помощи со стороны зарубежных стран. Но он вышел невредимым из этого дела, так же, как и другое бедствие не повредило ему: террористический акт в 2002 году, когда 130 человек погибли в ходе неэффективной попытки российского спецназа освободить заложников в московском театре. Это было нападение чеченцев на Театр на Дубровке в Москве. Нападение с захватом заложников произошло во время исполнения мюзикла, основанного на романе Вениамина Каверина «Два капитана». Спецназ накачал в систему вентиляции театра ядовитый газ, который привел к смерти многих невиновных людей. Тем не менее, популярность Путина не пострадала. Возможно, люди понимали, что было бы несправедливо приписывать вину за случившееся ему лично. Возможно, это было чувство, что Россия нуждалась в сильной руке, лидере, вожде, что власть государства должна была быть восстановлена, что страна должна проводить более жесткую, уверенную, националистическую внешнюю политику — и что при Путине она получила бы как раз то, что было необходимо.

Прежде всего, Путину повезло в том, что цена нефти и газа росла; без этого ни одна из его политических целей, возможно, не была бы достигнута. Цена барреля нефти во времена Ельцина (1994) составляла приблизительно 16 долларов. В 2002 году баррель стоил 22 доллара; в 2004 — 50 долларов; и в 2008 — 91 доллар. Эта цена оставалась на таком уровне в течение пяти лет. С 2001 по 2007 год экономика росла в среднем на 7 процентов в год. К 2006 году российский ВНП вдвое превысил ВНП конца периода Ельцина. Россия смогла оплатить все свои долги, возник новый средний класс, пенсии возросли вдвое — короче говоря, почти все извлекли выгоду из этого процветания, которое было приписано не везению, но мудрому и эффективному руководству Путина. Это был один из самых поразительных случаев везения в современной истории.

Взгляд Путина на экономику был сформирован, по всей вероятности, во время его пребывания в Германии — на западногерманском примере, если быть точным. Он выступал за рыночную политику в определенных рамках, настаивая на большой мере государственного контроля, и жестко сопротивлялся всем попыткам олигархов завладеть политической властью. Те, которые не покорились новым правилам, такие как Михаил Ходорковский и Борис Березовский, вскоре оказались в эмиграции или в Гулаге. Кроме того, возникла новая группа супербогачей, таких как Геннадий Тимченко, которые были лично знакомы с ним, и на чью лояльность он всегда мог полностью рассчитывать.

Новыми правителями России были не олигархи, а бывшие коллеги Путина по Санкт-Петербургу и по его работе в КГБ. Они также включали некоторых высокопоставленных военных и полицейских офицеров, некоторых специалистов, даже некоторых «либералов» (в первые годы), и все это были люди, которым можно было доверять. Стиль руководства был строго авторитарным. Возможно, прошлое у четверти или трети из них было связано с КГБ. Их доля в правительстве, вероятно, была даже выше, так как факты связей с органами в прошлом обычно широко не разглашались. Случай Михаила Фрадкова, второго премьер-министра Путина, представляет интерес в этом контексте. Вначале, когда он только был назначен, о нем было известно очень мало, за исключением того, что он работал в сфере внешней торговли. Однако после его отставки с поста премьер-министра в 2007 году он стал главой Службы внешней разведки России, и маловероятно, что на такой пост могли бы назначить человека без какого-то предшествующего опыта в этой области.

Большинство из тех, кто служит в самых высоких инстанциях, разбогатели, но насколько, из каких источников, и где, в конце концов, находились их деньги, все это было государственной тайной наивысшего порядка. Были определенные правила — никаких показных расходов, например (иногда жены внезапно становились главными кормильцами семьи). Вышло множество книг на эту тему, некоторые, вероятно, с преувеличениями (Путина порой описывали как самого богатого человека в мире), но кажется бесспорным, что никто не оставил руководящий пост в правительстве бедным и нуждающимся в социальной помощи.

Путин теперь был президентом, и все же немногое было известно о его взглядах. Был ли он в глубине души реформатор, сочувствующим либералам, или же консерватором? Хотел ли он изменить страну, или он видел своим главным приоритетом успокоение страны и восстановление спокойствия после многих лет беспорядка? Было бы нереалистично ожидать от бывшего офицера КГБ демократизации российского общества. Но примет ли он изменения, произошедшие при Горбачеве, или он снова введет строгий авторитарный режим, смещающийся все более вправо, основанный на консервативном реакционном мировоззрении? Будет ли новый режим делать основной упор на внутренней или же на внешней политике? Эти и другие основные вопросы оставались открытыми в течение долгого времени. Были противоречивые признаки, но приблизительно к 2005 году укрепилось впечатление, что консервативный и националистический импульс становился самым сильным. Те, кто работали в тесном сотрудничестве с ним и готовы были поделиться своими впечатлениями, говорили о нем как о патриоте, очень осторожном, скрытном и не говорящим лишнего, не доверяющим людям кроме, возможно, очень немногих с прошлым, подобным его собственному. Он, очевидно, никогда не верил в социализм, не говоря уже о коммунизме. Он, похоже, определенно не думал, что Россия была готова быстро (если вообще готова) двигаться по пути к демократии.

Его героем в это время был Юрий Андропов. Но Андропов был невысокого мнения о русских националистах в органах, которые он возглавлял. Путин, с другой стороны, хотя и не являлся членом этой фракции, был более склонен прислушиваться к ним; его привлекали националистические политические лидеры и мыслители царской России и некоторые из тех, кто уехал из России после 1917 года. Как это ни парадоксально, в это время поддержка Путина в органах была слабее, чем в других частях государства и общества. Неизвестно, почему это должно было быть так, и это положение, вероятно, изменилось с тех пор, особенно со Второй чеченской войной. Путин не доверял иностранным правительствам, что не особенно удивительно, так как его как раз для этой работы и учили.

Много было написано о «безликом Путине», о его мужественности, его активном интересе к дзюдо и другим видам спорта. Он появлялся в комиксах и в триллерах, по телевидению показывали, как он целует спящую тигрицу и осетра, и также представляли его как отца нации и противостоящего большому экономическому кризису. Рейтинг его поддержки был постоянно высок, иногда взлетая до 80 процентов и даже еще выше. Контролируемые государством СМИ играли решающую роль в этом росте его популярности.

Можно было бы вспомнить о некоторых других лидерах двадцатого века, которые добились у народа такой же большой поддержки и даже энтузиазма, и стали объектом культа. Но также верно и то, что Путин превосходно соответствует роли такого лидера, которого хотело множество россиян в то время. Демократические институты не пользовались спросом, но страна хотела лидера, вождя, излучающего силу и уверенность в себе. Большинство россиян пришло к убеждению, что демократия — это то, что происходило в их стране между 1990 и 2000 годами, и они точно больше не хотели этого. В России никогда не было демократии, кроме, возможно, на протяжении нескольких месяцев в 1917 году, отсюда укоренившееся недоверие и отвращение к ней, вера в то, что демократия — это такая ситуация, когда несколько человек становятся очень богатыми, а все остальные остаются бедными или даже еще больше беднеют.

После многих лет неуверенности и хаоса Путин, должно быть, предстал как рыцарь в сверкающих доспехах, не в глазах интеллигенции, но большой части остальных людей. Возможно, он не был идеальным героем. Но он был, разумеется, предпочтительнее того, что им пришлось претерпевать в недалеком прошлом. Телевидение было очень важным фактором, но даже самые большие дозы телевидения не смогли бы представить общественности старика Леонида Брежнева или Константина Черненко в роли спасителя. Будет ли прорыв Путина иметь длительный эффект, удастся ли ему провести основные структурные изменения, которые страна должна пережить и стать успешной в двадцать первом веке, еще неизвестно.

Мы должны будем вернуться к этой проблеме, когда станем рассматривать перспективы России. Целование осетров и спящей тигрицы может на некоторое время усилить оптимистическое настроение в стране; это может вызвать чувство того, что Россия больше не слабая страна, окруженная сильными и опасными зверями, но сильное государство, окруженное слабаками. Но это оптимистическое настроение будет иметь ограниченную продолжительность. Оно никак не приблизит Россию к демократическому порядку; оно, вероятно, даже не сможет способствовать проведению экономических реформ, столь крайне необходимых. Оно, вероятно, не поможет россиянам рожать больше детей. Если бы спрос на нефть и газ не поднялся, и цена на них не возросла бы так резко, то Путин был бы печальным провалом. Но ему повезло, и с учетом полной бед истории страны и настроения народа, Россия просто не была готова к кому-то вроде Александра Яковлева или любому другому, кто повел бы ее к порядку, не являющемуся авторитарным.

Террористические атаки на Кавказе и проведенные чеченцами в 2003–2004 годах стали проверкой для режима Путина. Самыми серьезными неудачами были убийство Ахмада Кадырова, партнера России на посту чеченского президента, в мае 2004, и осада Беслана, когда 330 человек, преимущественно дети, были убиты в Северной Осетии, в другой плохо проведенной спасательной операции. Однако даже после многих других террористических актов Москве удалось навязать свое правление Северному Кавказу, и сын Кадырова Рамзан стал преемником своего убитого отца. Но за это пришлось заплатить высокую цену не только в форме финансовых субсидий; Северный Кавказ в значительной степени утратил свой русский характер и стал исламским анклавом.

В 2004 году Путин был избран президентом во второй раз. На внутреннем фронте были захвачены активы «Юкоса», гигантской нефтяной компании. Ее владелец, Михаил Ходорковский, был арестован в 2003 году и приговорен к девяти годам за уклонение от налогов и другие преступления. Приговор было расширен на втором процессе; он был освобожден только после сильного лоббирования в 2013 году. Ходорковский не смог понять изменение равновесия сил в России, противореча президенту и публично споря с ним. Он был одним из самых богатых людей в мире; согласно оценкам, после освобождения из тюрьмы и лагеря его состояние все еще составляло приблизительно 200 миллионов долларов.

2006–2007 годы стали свидетелями напряженных отношений России с ее соседями, такими как Украина, Грузия и балтийские страны. Дмитрий Медведев стал президентом в 2008 году, с Путиным в качестве премьер-министра — начало тандемной договоренности, которая позволила Путину играть ведущую роль в российской политике и после окончания своего президентского правления, ограниченного законом двумя сроками. Также в 2008 году Россия вступила в войну с Грузией. Война продлилась несколько дней и привела к потере Грузией Южной Осетии и Абхазии, которые стали «независимыми».

Была ограниченная оттепель в отношениях с Соединенными Штатами в 2009 году, но это длилось недолго. Отношения с европейскими странами и соседями России не улучшались, а на внутреннем фронте происходило медленное, но систематическое сокращение свобод, урезание гражданских и политических прав. Государство брало под свой контроль СМИ или оказывало на них давление, и победа Путина на выборах президента в марте 2012 года с 63 процентами голосов, отданными за него, поэтому не стала большим сюрпризом. Медведев снова занял должность премьер-министра. Некоторые западные комментаторы полагали, что Медведев представлял собой умеренную альтернативу Путину как во внутренней, так и во внешней политике, но это предположение, как оказалось, было ошибочно. Он был выбран как раз потому, что он не преследовал политику, заметно отличающуюся от политики Путина, и при этом у него не было очевидных амбиций представить себя в качестве альтернативы.

Во время третьего президентского срока Путина последовало значительное ужесточение российской внутренней и внешней политики (например, присоединение Крыма в 2014 году). Демонстрации, проводившиеся представителями нового среднего класса и интеллигенции против «жуликов и воров», создали ошибочное представление о появлении сильной оппозиции, но это было неправильным пониманием ситуации. Поддержка националистической политики Путина привела к такому рейтингу его поддержки, который был выше, чем когда-либо.

Его агрессивная антизападная линия усиливала его положение дома. Как выразился один комментатор: пока цена на нефть и газ оставалась высокой, правительству не угрожала серьезная опасность.

Стиль правления был деспотичным, хотя официально использовался термин «вертикаль». Это означало, что приказы спускаются сверху вниз и не подвергаются сомнению, не говоря уже о возражениях. Эта система гарантировала, что время не тратилось впустую на обсуждения, но она не гарантировала эффективного управления. Были сделаны обещания бороться с коррупцией, напастью, мучившей Россию с незапамятных времен.

Были объявлены и различные социальные программы. Но в действительности мало что (если вообще, хоть что-то) было достигнуто в борьбе против коррупции, хотя иногда обвинения в коррупции использовались для того, чтобы победить или, по крайней мере, ослабить политических врагов. Определенные социальные программы не были выполнены или удались только частично, что привело к открытому недовольству со стороны Путина.

На протяжении большей части этого времени у Путина было три начальника штаба. Второй, Владислав Сурков, который занимал эту должность с 2004 до 2011 год, был, безусловно, самым талантливым из них. Сурков начал работать на Путина на более низкой должности в 2000 году. Чеченец по отцу, он вырос в полностью русском окружении. Он был человеком идей, дополняя Путина, интерес которого к предмету был ограничен определенными основными позициями, такими как патриотизм/национализм. В большой степени именно Сурков дал режиму идеологию, включая идею ограниченной демократии (суверенной или управляемой демократии). Согласно сообщениям посвященных лиц, Путин всегда держал его на расстоянии, так как Сурков происходил из мира бизнеса (или связей с общественностью, чтобы быть точным) и никогда не имел ничего общего с органами.

Сурков также, кажется, был немного более либеральным, чем другие в этой группе, не испытывал большого восторга по поводу более жесткой, более диктаторской линии Путина после 2010 года. Во время массовых протестов в 2012 году, он, как сообщается, сказал, что «среди протестующих были некоторые из лучших людей в нашей стране», и это высказывание не могло понравиться консервативному большинству в руководстве. Он был менее успешным в попытке создать молодежную организацию правящей партии под названием «Наши», работа, которая, возможно, была навязана ему. Однако даже после своего увольнения он продолжал работать на Кремль на различных должностях и выполнять специальные поручения. История показывает, что Путин был сторонником ротации такого рода, чтобы не оставлять чиновников слишком долго на их должности, но и не увольнять их вообще, если они не были нелояльны. Он понимал опасность появления растущей группы рассерженных, недовольных людей.

Сурков был слишком умен, не скрывал этого, и поэтому выглядел несколько подозрительным в глазах бюрократов, которые составили значительное большинство в высших эшелонах Кремля. Он мог использовать Александра Дугина (с кем он позже рассорился), так же как и Глеба Павловского, бывшего диссидента, который заключил мир с «органами». Но, в конечном счете, у него, кажется, было слишком много идей для его босса.

Суркову предшествовал Александр Волошин, который позже стал главой «Норильского никеля», одной из ведущих корпораций России. Преемником Суркова стал Сергей Иванов, один из бывших коллег Путина по КГБ, который также занимал должность заместителя министра обороны. Путин, очевидно, считал его менее непредсказуемым.

Путинизм

Что такое путинизм? Много интеллектуальной энергии было посвящено поиску точного определения, как это так часто происходит, когда появляется какой-то новый режим. Но это было не очень успешным предприятием: путинизм — это государственный капитализм, либеральная экономическая политика, но также и сильное государственное вмешательство — даже почти тотальное вмешательство, когда затронуты важные проблемы. Это автократия, но в ней нет ничего нового для российской истории, и она почти смягчена неэффективностью и коррупцией. Есть парламент, но оппозиционные партии на самом деле не находятся в оппозиции. Есть свободная пресса, но свобода ограничена небольшими газетами, и критика не должна заходить слишком далеко. Есть конституция, но это не лучший путеводитель для реальностей современной России. (В 1935 году была сталинская конституция, предположительно самая демократическая в мире, но она не имела никакого отношения к практике сталинизма.) Это стало вопросом печальной иронии и многочисленных шуток. Историки знают, что каждая система, в особенности каждая экстремальная политическая система, отличается от других и часто уникальна. Поиски новой российской политической доктрины особенно уникальны, потому что было мало переходов от коммунизма, и каждый из них отличался от других, будь то в Китае, Вьетнаме, или в Восточной Европе.

Многие близкие наблюдатели за российскими событиями полагают, что в настоящее время нет никакого большого спроса на новую идеологию, и к этой теме существует очень небольшой интерес. Если люди спорят, то они спорят из-за финансов — из-за их доходов, их инвестиций и прибылей, и того, как лучше всего увеличить свою долю — это не спор об идеологических вопросах или о диалектическом материализме.

Но нельзя сказать, что те, кто управляет страной, заботятся только о своих инвестициях. Тот факт, что они стали миллиардерами, не означает, что они не могут поступать как патриоты или не желают жить в сильной стране, которая является крупным игроком в мировой политике. Патриотизм может трансформироваться, но он вовсе не обязательно исчезает вместе с богатством и высоким доходом. Если перефразировать Карла Маркса, финансовый базис все еще может оказывать влияние на идеологическую надстройку и проводимую политику. У нового дворянства есть личная заинтересованность в поддержании статус-кво, и патриотизм может быть довольно полезным в этом контексте.

Как обозначил Андраник Мигранян, выразитель мнения нового режима, они хотят сильную государственную власть, а не хаос. При Путине государство возвратило свою традиционную функцию, возвратило свой эффективный контроль над своими собственными ресурсами, и стало крупнейшей корпорацией, ответственной за установление правил игры. Это может быть деспотичный режим, но и он нуждается в одобрении со стороны своих граждан.

Вероятно, никакой тщательно продуманной путинистской идеологии не существует, но есть документ, который был подготовлен мозговым центром, созданным Германом Грефом в 1999 года, совсем незадолго до назначения Грефа на пост министра экономического развития. Этот одобренный Путиным документ стал платформой для избирательной кампании Путина и с тех пор цитировался по различным поводам. Он начинается с утверждения, что Россия проходит через самый большой кризис в своей истории, и что все ее ресурсы, политические, экономические, и моральные, должны быть мобилизованы для того, чтобы единая страна смогла этот кризис преодолеть. Страна нуждается в новом чувстве миссии, новой русской идее. Эта новая русская идея должна стать основанием государственной политики — политики государственности и солидарности.

Страна не стала фашистской, даже при том, что она двигалась в этом направлении. В ней есть парламент и несколько политических партий, но они составляют лояльную оппозицию, голосующую за правительство по всем важным проблемам. Нужно вспомнить, что парламент был и в Германии после 1933 года, и также в большинстве коммунистических стран. Жан-Жак Руссо утверждал, что демократия возможна даже при отсутствии оппозиционных партий, но мало кто из изучающих политику ученых согласился бы с ним.

Есть также свободная пресса, пока авторы не заходят слишком далеко в критике властей, и газеты (или телевизионные станции) охватывают только малочисленную аудиторию. Если оппозиционные газеты или радио- или телекомпании становятся слишком влиятельными, их закрывают, или права собственности на них переходят в другие руки. Так сохраняется фасад демократии.

Самый важный компонент в новой идеологии — национализм, сопровождаемый антизападничеством. Происхождение этого интенсивного антизападничества не совсем понятно; антиамериканизма в каком-либо заметном виде просто не существовало до Холодной войны. Но с очень практичной точки зрения, антизападничество связано с потребностью ФСБ, преемницы КГБ, оправдывать свое существование, бюджет, и политику. Поскольку, если Россия не будет защищена от ее опасных, влиятельных и коварных врагов, то страна снова будет уничтожена. Отсюда необходимость содержать этот огромный и дорогостоящий аппарат госбезопасности, возглавляемый новым дворянством страны. Таковы в самой краткой форме основные принципы веры в мышлении этого нового класса.

А что с культом Путина? На самом деле такой культ отнюдь не является постоянной характерной чертой в российской истории, в конце концов, ни один царский министр никогда не становился объектом подобной лести. Именем Путина назвали водку, молочный коктейль, леденец на палочке, мороженое, марку шашлыка и стойкий к морозу помидор. Возможно, он сам напросился на это своими приключениями с голым торсом в Сибири и Туве. Возможно, это произошло, потому что он выглядел значительно моложе и двигался быстрее, чем Брежнев и его непосредственные преемники. Страна явно нуждалась в таком человеке. В городе Ярославле недалеко от Москвы группу женщин пришлось удерживать в психиатрической клинике из-за их не поддающейся контролю страсти к человеку в белом комбинезоне (чтобы быть похожим на птицу), летящему на дельтаплане вместе с журавлями в Сибири. Со Сталиным, Хрущевым или Брежневым такого бы не произошло.

Кто когда-нибудь сменит Путина? Упоминалось с полдюжины имен. Очевидно, его преемник должен будет принадлежать к новому «дворянству». Он должен будет быть способным, но не слишком, чтобы не затмить своего предшественника. Его нужно будет считать лояльным к лидеру, который назначил его и доверил ему продолжать свою политику. Среди упомянутых, Сергей Шойгу, возможно, наиболее популярен. Он не этнический русский (но и Сталин не был русским), и его религиозный фон буддистский, но он, как считают, является ястребом во внешней политике. Дмитрий Медведев в прошлом служил для Путина заместителем, дублером; он, как полагают, не является сильным лидером, но это обстоятельство может сыграть в его пользу, потому что его не будут подозревать или бояться. Среди других, упомянутых в этом контексте, Сергей Собянин, московский мэр. Однако если Путин должен будет отложить свою отставку на долгие годы, может появиться какой-то более молодой кандидат с большими возможностями, чем любой из вышеупомянутых.