Путь к свободе

Глава 3. Через лес

На лазурном небе ни тучки. Солнечные лучи не встречали препятствий и щедро поливали высушенную землю. Животные попрятались, хрупкие цветы опустили бутоны, воздух дрожал, казалось, от жара расплавится железо, а крошечные домики вспыхнут.

Несмотря на капризы погоды людей на улице собралось немало. Гнедая лошадь нервно всхрапывала, когда помогавшие с погрузкой подростки подбегали, ставили на пыльную траву ящики или мешки и с топотом и гвалтом уносились прочь.

— Проваливай! Чтоб и духу твоего здесь не было!

Высокий старик в неприлично дорогой для деревенского лекаря одежде погрозил мне кулаком, изловчился и поставил подножку. Точнее попросту вытянул ногу в замызганном башмаке.

Покачнувшись, я остановилась, перехватила объемистую ношу и покосилась сначала на ногу, затем на её раздувшегося от гнева владельца.

— Учитель, пожалуйста! — простонал Рен и в очередной раз попытался оттащить лекаря в сторону.

Тяжело вздохнув, я с размаху наступила кованным каблуком на мешающую конечность и пошла дальше. В спину понеслись крики и новая порция отборной брани.

— И зачем? — спросил Фор, молодой мужчина в форме местной стражи, забирая у меня очередной ящик и мимолетом кивая на старика, — Запомнит ведь.

— А-а, — я встряхнула затекшие кисти, вынула из сумки яблоко и протянула его лошадке, — Достал орать. Так хоть повод будет.

Мужчина покачал головой и только открыл рот, чтобы ответить, как вдруг ящик с грохотом выпал из рук мальчишки. Фор обернулся, заметил это и бросился спасать груз. К ору старика добавился ещё один голос.

Вмешиваться я не стала, поэтому повернулась к своему «пленнику».

Фарат стоял в паре метров от меня. Привалился к телеге, вытянул вдоль тела руки в длинных рукавах. Плащ не снял и не просил помочь, продолжая третий час жариться под солнцем. Разве что капюшон скинул, на радость любопытным девицам.

Они хихикали и перешептывались, самые смелые пробовали обратить внимание молчаливого нелюдя на себя, но он лишь глядел сквозь них затуманенными голубыми глазами.

Я огляделась. Фор отчитывал нерадивого помощника, Рен уводил учителя под навес таверны, придерживая за локоть, девушки о чем-то шептались и смотрели в другую сторону.

Отлично. До нас нет никому дела.

— Эй, ты как?

Фарат неловко улыбнулся.

— Жить буду.

На этом стоило закончить разговор, но просто уйти почему-то казалось неправильным. Порывшись в сумке, я вытащила флягу и покачала ею в воздухе.

— Пить хочешь?

Слов у нелюдя не нашлось, он кивнул и уставился на меня.

А, точно. Руки же связаны.

С минуту поколебавшись, я привстала на носочки и осторожно прижала горлышко фляги к его губам. Уверена, артефакт не подведет и опасаться нечего, однако…

Мы слишком близко. Нанести удар с такого расстояния легче легкого.

Но волновалась я напрасно. Парень даже не дернулся, не попытался напасть, лишь немного наклонился, чтобы было удобнее тянуться и тут же отстранился, когда вода закончилась.

— Спасибо…

Я кивнула и потрясла опустевшую флягу. Вот же. Теперь и мне пить захотелось.

Пришлось возвращаться в таверну. Для посетителей слишком рано, и в зале сидели только трое парней, тоже помогавших носить вещи к телеге, да лекарь с Реном. Улыбающаяся Марта как раз наливала в протянутый стакан старика воду из стеклянного графина. Лучи солнца превращали волосы девушки в языки пламени.

Дверь со стуком захлопнулась, и меня обдало волной холода. На миг почудилось будто от тела идет пар. Брр! Ощущения можно сравнить разве что с прыжком из огня в прорубь.

Провожаемая взглядами, я потопала в сторону свободного столика, плюхнулась на лавку и выдохнула. Нет, в Маргана’аре круглый год жара, похлеще здешней, но для севера Креита это чересчур. Представляю, что творится на юге…

— Аля? Ты что-то хотела? — Марта подошла ближе, прижимая к груди пустой графин.

В горле пересохло, а руки зачесались натянуть несчастный графин на чью-то голову. Не знаю, быть может, от жары, мне почудился издевательский смех от соседних столов.

— Воды принесешь? — слегка севшим голосом попросила я.

Наверное, получилось слишком жалобно, потому что девушка рассмеялась и ласково, словно ребенку, улыбнулась.

— Секунду подожди.

Марта умчалась, дверь же вновь хлопнула, впуская в прохладу таверны Фора и двух подростков. Мужчина напоследок отвесил каждому подзатыльник и, бегло оглядев зал, двинулся ко мне.

— Не боишься этого оставлять? — Фор уселся напротив и вытер лоб рукавом, — Вдруг сбежит?

— Не-а, — я не удержалась и зевнула, — Человек не снимет цепь без помощи её владельца.

Та цепочка досталась мне вместо оплаты одного заказа и всего исправно выполняла то, о чем говорил её предыдущий владелец — он уверял, что артефакт неделю работает без подзарядки и удержит любого человека и даже мага, обездвиживая его руки.

Однако нелюдя такая цепочка не сможет держать долго, давно бы улетел. Видимо, не может.

— Держи.

На столе как по волшебству возник высокий стакан. По запотевшей стенке поползла вниз одинокая капелька, а крупные кусочки льда ударились друг о друга и о стекло с еле слышным стуком.

Марта снова рассмеялась, глядя как я осторожно поднимаю стакан и быстро переставляю пальцы по его поверхности, привыкая к холоду.

Льдинки стукнулись о зубы, горло обожгло, и я закашлялась.

— Никогда не пила ничего настолько холодного, — вместо благодарности сказала я и вылила половину во флягу, — Для полного счастья мне сейчас не хватает часов десяти сна. С этими праздниками… Сначала рыбалка, потом полночи на кухне с проклятой горой нечищеной рыбы…

Фор усмехнулся, девушка же тяжело вздохнула, явно вспоминая и кухню, и рыбу, подпортившую нам обеим настроение.

— До города почти двое суток ехать. Успеешь отоспаться, — мужчина улыбнулся, встал из-за стола и направился к выходу, — Идешь?

— Ага.

Я поблагодарила Рена и Марту за помощь, попрощалась с лекарем и побежала догонять Фора.

Ждали лишь меня. Фарат уже сидел в телеге. Связанные руки на коленях, голова откинута на какой-то мешок. Глаза закрыты. Спит, что ли? Вот не поверю.

За ворота деревни мы выехали в тягостной тишине.

Телега неторопливо тащилась по пыльной дороге, изредка подскакивая на ухабах, на горизонте виднелась зеленая полоса леса, через который нам предстоит ехать два дня и одну ночь.

Фор чаще других ездит в город с товарами на продажу, поэтому подвозит меня до деревни именно он и обычно мы без умолку болтаем, а сейчас мужчина скрылся за горой ящиков и замолчал.

Маяться от безделья я не привыкла. Сначала пробовала заснуть, однако от жары не было спасения, и я, повертевшись с одного бока на другой, в конце концов со вздохом уселась ровно.

Не знаю сколько прошло часов, однако мне всё-таки удалось уснуть. Проснулась я, когда лицо накрыла холодная тень — солнце спряталось за густыми кронами деревьев. Редкие лучики прорывались сквозь переплетение ветвей и разгоняли прохладный сумрак.

Какое-то время я разглядывала зелень и осколки синевы неба над головой, мучая себя догадками, и наконец решила спросить:

— О каких Охотниках ты говорил тогда?

Фарат ответил не сразу. Он медленно открыл глаза, посмотрел на меня, на скрытого ящиками Фора, осторожно, словно боялся чего-то, подвинулся ближе и зашептал:

— Так называют специально обученных вампиров. На людей они нападают редко. Цель их охоты — фараты.

Сейчас между нами не было и метра. Однако даже со связанными руками нелюдь опасен.

— Я остался жив только потому что у вампиров нашлось дело посерьезнее. Если не восстановлю силы до их возвращения — я покойник. Надеюсь, ты не собираешься меня таскать по всей империи?

— Говорю же — мы едем до Биафиса. Узнаю, что хочу и отпущу. Может и деньги требовать не стану, — я усмехнулась, — Как звать-то тебя? И что ты делаешь в Креите?

— Фрид. А в Креите я живу. Правда, занесло меня, конечно, далековато от дома…

Солнце уже опустилось за гору, наступили сумерки, а мы всё болтали и болтали. Фрид оказался отличным собеседником и заядлым путешественником: он побывал во всех тринадцати крупнейших городах Креита и даже в столице, куда я стремилась попасть.

Рассказывал он интересно, картины с легкостью возникали в воображении, и я иногда выпадала из реальности, представляя то башни магической академии, то золоченую крышу императорского дворца, то белые макушки горных вершин. Изредка Фрид прерывал рассказ и замирал, прислушиваясь к шорохам, но сколько бы я не спрашивала, он не говорил, что пытается услышать.

— Да чтоб тебя!

Фор с горящим фонарем в руках подошел к лошади. Она встала посреди дороги как вкопанная, изо всех сил упираясь и не желая идти дальше.

Мы с фаратом переглянулись. Я вынула меч из ножен и прыгнула вниз.

Первая стрела вонзилась в мешок над головой вовремя пригнувшегося парня.

Вторая — в землю в полуметре от Фора. Фонарь выпал из рук.

Стало тихо-тихо.

— Езжай назад, Фор, — шепнула я, подталкивая мужчину, — Быстро!

К счастью, дважды просить не пришлось: он с разбегу запрыгнул на место возницы, дернул поводья, разворачивая лошадь, и умчался прочь.

Я пошарила в траве и вытащила фонарь. Как и ожидалось, от удара о землю он потух.

Плохо. Без света я практически слепа.

Держа в руке меч и вглядываясь в темноту, я сделала несколько шагов вперед.

— Есть предположения кто это может быть? — едва слышно спросил Фрид.

— У меня нет врагов. Ну, не было до сегодняшнего дня…

Пожав плечами, отдала артефакту мысленный приказ и цепочка скользнула на землю. На фарата я больше не смотрела — пускай бежит, глядишь, целее будет. Защищать и его я не смогу.

Следующий удар я пропустила — сверкнул росчерк стали и рукав украсился длинным разрезом.

Щурюсь, изо всех сих стараюсь разглядеть нападавших. И спустя три минуты боя не вышло понять сколько их. В полной темноте вижу лишь контуры тел и оружия.

Удар, чей-то крик, навстречу бежит высокая тень с топором. От меча тень закрылась, а вот от кинжала в глаз нет.

Шаг, шаг, поворот. Дорога превратилась в горную тропу — под ногами то и дело возникали ямы.

Глаза слипались. Руки слабели с каждым ударом меча.

Время словно остановилось.

Я смотрю на несущуюся к лицу дубину. С такой силой да по виску…

Мелькнул знакомый черный плащ. Дернуться не успеваю — кто-то толкает меня в сторону.

Скулу обжигает огнем. В ушах звенит. Рот наполняется кровью.

Сознание проваливается во тьму.