Путь Ледяного Источника

Глава 21

Матушка Эйхерат отличалась не только тем, что выгодно пристроила всех своих дочерей. Главным ее достоинством было умение оказаться в нужном месте и в нужное время. И услышать нужную информацию.

О том, что происходит во дворце, она всегда знала первой. Ну, точнее, сразу после того, как муж третьей дочери рассказывал своей жене новые дворцовые сплетни и отправлялся спать. Настроения в городе ей передавала старшая дочь. Здесь было немного сложнее: зять был крайне немногословен, но за годы супружества старшая из дочерей Эйхерат научилась определять тональность молчания своего супруга и сопоставлять ее с частотой и длительностью его отлучек.

Важность любого мероприятия или гостя матушка Эйхерат оценивала по количеству выделенных на него из казны денег, а также по степени огласки, которое получало это событие.

В общем, про безымянный дом на окраине матушка знала почти всегда. Величайший сильно удивился бы, если бы узнал, что матушка Эйхерат приглашала к обеду всех его любовниц именно в том порядке, в каком они были у него в фаворе. Имен тайных агентов, которые иногда там появлялись, матушка Эйхерат, безусловно, не знала. Ну, не все. Но то, что они там делали, ей, конечно же, докладывали.

Когда Флим и Рейц притащили в эту берлогу третьесортного актеришку, матушка насторожилась. Не время было для спектаклей. Но когда ей доложили, какую роль ему придется исполнять, она назначила большой семейный обед.

В доме распустили всех слуг, заперли все двери и окна. Перекрыли защитными заклятиями все возможные отдушины и каминные трубы. И все равно говорили вполголоса.

— Зачем Величайшему самому готовить самозванца? — отчаянно, чуть не срываясь на шепот, спрашивал четвертый зять — хранитель покоя Его Ясности.

— Затем, что настоящего самозванца нет, — отозвался глава столичной управы, уже восьмую минуту мешавший ложечкой свой взвар.

— Как нет? Разве Деймуры и Гессманы не к нему сбежали? — недоумевал хранитель покоя.

— Деймуры и Гессманы— сбежали к Скиму Левиану, — практически без эмоций в голосе констатировал отец Эйхерат.

— Ну то есть к самозванцу. — Для дворцового служителя это был сам собой разумеющийся факт.

— Ах, мой дорогой зять… — Матушка Эйхерат всхлипнула. — Если бы тот, к кому тяжелая судьба занесла наших с вами, — тут матушка сделала особый упор на слове «наших», — родственников, был самозванцем, зачем бы Величайший готовил бы еще одного?

Верховный хранитель покоя Его Ясности побледнел. Все умолкли. Только звук ложечки, проворачивавшейся в фарфоровой чашке, нарушал тишину. Глава столичной управы так и не перестал мешать свой взвар.

— Когда погибла вторая дочь нашего предыдущего Величайшего, — начала матушка, — я была занята воспитанием вашей супруги, — матушка кивнула молодому Мастеру Законов. — Я помню расследование, помню траур, слухи, ходившие вокруг этой истории. Однажды я услышала историю, что нападение на семью Левианов организовали вовсе не извне, а внутри страны. — Матушка теребила многострадальный платок и молчала.

— И? — не выдержала одна из дочерей.

— И ничего больше, — отозвалась она надтреснутым голосом. — Только тот, кто это сказал, пропал. Совсем. Никаких следов. Будто растворился. Больше в наших кругах никто не осмеливался говорить на эту тему.

— Это ничего не доказывает! — Пятый из зятьев, только что получивший высокий пост в Совете по Иноземным Делам вскочил со своего места. Глухо ударился об пол мягкий стул. Мужчина, кажется, смутился, но обратно не сел.

— Дорогой мой зять, — снова вступил в разговор отец, — мы всегда учили своих дочерей выбирать в мужья не тех, кто богат или красив, а тех, кто умен. И в выборе нашей пятой дочери мы были абсолютно уверены.

— Мы можем понять ваше возмущение, — тихо проговорила матушка, — но вы только подумайте.

— Да тут и думать нечего. — Глава столичной управы тоже встал из-за стола. Не роняя, однако, стульев. — Все ясно, как божий день. Еверна никогда не была Источником.

— Как вы смеете, — взвился хранитель покоя.

— Как я смею что? — обернулся старший зять. — Простите, мой друг, вы молоды. Вы никогда не видели магов, связанных с настоящим Источником. Сейчас таких, — мужчина скривился и покачал головой, — нет.

— Боюсь, что вы правы, — отозвался отец Эйхерат, который был не сильно старше своего первого зятя.

— Семью Астрель вырезали, чтобы у Еверны не было конкурентов. — Это говорил уже главный казначей, который тоже видел еще предыдущего Величайшего. — Кажется, это знают все, но все молчат.

— А один из маленьких Левианов, значит, выжил, — будто про себя говорил молодой, тихий, но вдумчивый Мастер Законов Рузгарда и прилегающих королевств. — Значит, он и есть Источник.

— Судя по тому, как ведут себя маги, — проговорил казначей, — да.

— Что вы знаете, дорогой друг? — обеспокоенно взглянула на него матушка.

Мужчина помялся, но все же ответил:

— Они просто визжат от восторга при виде его. Как будто жили всю жизнь без воды и тут им наконец дали напиться. В Берьяте пришли их арестовывать. Собрали стражу обычную и магическую, так маги просто на колени попадали.

— Вот, значит, как. — Матушка задумалась. — Тогда у нас у всех только один выход…

— Матушка, — вскочил хранитель покоя, — вы сейчас в полушаге от измены!

— От измены кому? Убийце младенцев? Тирану и деспоту? Уж кто-кто, а вы должны знать, каков наш Величайший!

Хранитель покоя опустил глаза. Он действительно знал. И о синяках на теле принцессы Еверны. И о сожженных по странному плану деревнях. И о тайной темной комнате…

— Еще зимой на наших границах были волнения, — снова говорил старший Эйхерат. — Вспомните, держали сталь, чтобы ковать оружие. Искали наемников. Мы готовились к войне. Он не высидит на троне долго! Сколько это длится? Двенадцать лет? Тринадцать? Нас просто поглотят другие государства. — Он всплеснул руками, как будто говорил что-то очень обычное и само собой разумеющееся.

— Я думаю, — матушка Эйхерат постаралась говорить без лишней патетики, — все мы должны помочь Скиму Левиану. Хотя бы ради того, чтобы Рузгард продолжил существовать.

— У нас особо и выбора-то нет, — снова говорил старший зять. — Мы все женаты на Эйхерат. — Он обвел глазами сидевших за столом. — Две из которых сейчас в свите того, кого зовут Источником.

Мужчины обменялись оценивающими взглядами. Женщины напряженно молчали, всматриваясь в своих мужей. Первым отозвался Мастер Законов:

— Ставки сделаны?

Молча, один за другим, зятья ставили на стол стаканы, поднимали взгляд на старшего Эйхерата и кивали.

— Ставок больше нет… — закончил цепочку хранитель покоя, кивнул своему тестю, поднял стул и сел рядом с супругой.

Величайший стоял в темной комнате и рассматривал предложенного актера. Нет, он был согласен с Рейцем, что самозванец должен вызывать жалость, но не настолько же! Копна белых волос, похожая больше на пучок соломы. Глаза с невероятного размера зрачками: изменить цвет радужки не получилось, решили, что сойдет и так. Он сутулился и дергался при ходьбе, то и дело поправляя свои несуразные волосы.

— Он должен пытаться выглядеть царственно! — обернулся он к Рейцу.

— Он попытается! — Спокойствие соратника почти убедило Величайшего.

— В конце концов, разве тебе нужно, чтобы он выглядел убедительно? — поддержал друга Флим. — По-моему, это чучело как раз подходит для выполнения своей роли.

— Хоть оденьте его порядочно, — поморщился удовлетворенный Величайший.

— Порядочно нельзя, — вздохнул Флим, — Надо побогаче! Чтобы все блестело и звенело при каждом движении.

Величайший криво ухмыльнулся и кивнул. Актер, переминавшийся с ноги на ногу в ярко освещенном зале, не знал, куда себя деть. В конце концов решил сесть. Примостился на край стула, потом вроде как опомнился, приподнялся, плюхнулся на все сиденье с королевским размахом. Выделенная ему мебель жалостливо заскрипела, мужчина, испугавшись, подскочил, вытянув вперед руки.

Величайший откровенно рассмеялся:

— Хорош, действительно хорош, — отвернулся от комнаты, выходя в коридор. — Аж жалко.

В Мельхорме становилось жарко. В прямом и самом обычном смысле этого слова. И в необычном тоже.

— Что значит «остаться здесь»? — Лина возмущенно размахивала руками, расхаживая по их спальне в одной тонкой рубахе — ее платья все были из шерсти, рассчитанные на северное лето. Новые еще не успели пошить. — А как же насчет того, что самые правильные решения ты принимаешь рядом со мной?

— Лина, как ты не понимаешь, мы в самом прямом смысле лезем в пасть к чудовищу!

— Ну то есть в свое родовое гнездо.

— Лина!

— Послушай, на этой войне самое безопасное место — за твоей спиной. По дорогам уже осада, доложили же утром. И ты меня хочешь тут оставить?

— Ты слышала? — Ским был неприятно удивлен.

— Что? Про осаду? Сестрички слышали. У них это семейное — знать все обо всем.

Ским тяжело вздохнул.

— Послушай, — сменила тон Лина, — ведь я действительно могу пригодиться. Кроме того, какое может быть коронование без супруги? Мы же устраиваем шоу? Все приглашены на коронование!

Ским скептически на нее посмотрел.

— Там будет Дея. Она меня защитит, если что. В другой мир улизнем. Мы умеем! — излишне бодро убеждала мужа Лина.

Ответом ей опять был вздох.

— Святая Эрида, проще победить демонов, чем переубедить женщину.

Не то чтобы он говорил это ей, скорее, себе, но Лина пришла в восторг! Даже подпрыгнула, настолько, насколько ей позволял живот.

— Я тебя тоже люблю! — Она чмокнула мужа в щеку! — Очень люблю! — еще раз поцеловала, уже в губы.

— Иди уже! У тебя полчаса… — Ским, несмотря ни на что, улыбался.

Наверное, действительно судьба у них такая. В самом пекле всегда быть вместе.

То, о чем донесли Лине сестры Эйхерат, было ожидаемым и даже желательным. На дорогах появлялись заставы. У каждого города, поселка, да и просто на больших перекрестках, где раньше больше чем на сутки задерживались только трактирщики да придорожные девки. Досматривали все проезжающие обозы, но ни для кого не было секретом, кого они ждали. Усиленные наряды охраны и ни одного мага. Величайший боялся дарить своих магов новому Источнику.

Они спешили. Ским и соратники торопились сделать все необходимое перед выходом в столицу. Как и любая женская выдумка, план, придуманный Линой и сестрами Эйхерат, был полон сложных деталей и безумно важных мелочей. Им требовалось сопоставить массу фактов и учесть миллион нюансов. К счастью, все, кто имел честь обращаться к кнессе Эйхерат «мама», помогали им. Последним штрихом были как раз заставы. Они играли в плане очень важную роль. Когда, наконец, все фрагменты мозаики сошлись в единую картину, обоз Источника и нового Величайшего снова тронулся в путь. С шумом, суетой, даже с некоторой помпезностью бойцы Шерса, несколько десятков магов и даже карета с женщинами отправились в путь. В ту же ночь четверо всадников, один из которых был верхом на странном иноходце, ушли вверх в горы. Там была тропа, о которой знали только пастухи. Только они поднимались так высоко, выискивая заблудших коз. Никто в здравом уме не пошел бы по той тропе. Крутая, каменистая, очень неудобная. На ней и в галоп коня-то не пустишь, все больше шагом. А на самом верху и коня под уздцы не проведешь. Только вот если не останавливаться, то к вечеру следующего дня будешь уже в Элатре.

Город шумел и суетился. Шутка ли, коронация нового Величайшего. Случается такое нечасто. Еще реже бывает, когда старый Величайший и не думал никуда уходить.

Столицу не украшали. Однако визит множества коронованных особ из соседних государств обязывал к некоей торжественности. Конечно, прибыли не Величайшие. Источники почти никогда не покидали пределов своих земель. Но младшие принцы, советники, Мастера межземельных порядков… Этих персон в Элатре было полно.

Хозяева постоялых домов, трактирщики, музыканты и скоморохи за пару дней, предшествующих объявленной в странных письмах коронации, заработали кто месячный, а кто и полугодовой заработок. Но открыто говорить о самозванце, Источнике и причине визита всех этих высоких персон все боялись. На улицах народ держался сдержанно, говорили все, понизив голос, боялись криков или, не дай боги, смеха.

Величайший метался по замку, как раненый вепрь. Придворные, все кто мог, нашли поручения. Тем, кто был вынужден остаться в замке, очень хотелось слиться со стенами или в принципе раствориться. Кажется, только Еверна выглядела спокойной, что было удивительно. Последние годы Величайшая либо рыдала, либо смеялась. Такой, как сегодня, придворные не видели ее много лет.

— Ты должна будешь просто выйти и сказать «нет». — Величайший метался по ее будуару. Еверна сидела с прямой спиной, сложив руки на коленях, и невидящим взглядом смотрела в зеркало. — Просто сказать «нет». Ты слышишь?

— Слышу.

Тон ее был ровным и бесстрастным, что бесило Величайшего еще больше. Он склонился над супругой, горячо дыша ей в ухо:

— Не надейся увидеть там своего племянничка. — Он почти рычал. Ему очень нужен был повод поскандалить с женой. Ему сейчас так важно было подтвердить свою власть. Но Еверна лишь опустила взгляд. — Ским Левиан сюда не доберется! Так что никаких клятв тебе нарушать не придется, никаких магических запретов обходить не надо. Посмотришь на того, кто будет стоять на сцене, и скажешь «нет». Поняла?

— Да. — Голос ее по-прежнему был бесстрастным.

— Поняла?! — закричал Величайший.

— Да, — так же бесстрастно ответила Еверна.

Коробочки, скляночки, баночки полетели вниз, разбиваясь со звоном и лязганьем. Одним махом Тот-кто-звал-себя-Королем смел все со столика жены. Она так сидела с ровной спиной, не шелохнувшись.

— Только попробуй мне вытворить что-нибудь! Поняла?

— Да, — тем же тоном ответила Еверна.

Разозлившись на бессмысленность этого разговора, пнув что-то, что попалось под ноги, Величайший вылетел из покоев жены.

Еверна так и осталась сидеть, с ровной спиной, руки на коленях. В руках она сжимала крохотный пузырек, в котором было всего три капли.

Величайший всем приезжавшим гостям выражал свое недоумение, однако снисходительно проявлял законы гостеприимства. Все, кто пожелали, получили аудиенцию во дворце. Пожелали, надо сказать, не все, что сильно расстроило Величайшего. Всем приехавшим была предложена охрана и прислуга, соответствующая их положению. Многие отказались.

Конечно, Величайший знал, что так называемая коронация назначена на день всех богов в полдень. На центральной площади. Перед обителью. Перед центральной замковой башней.

Первым его желанием было закрыть площадь, выставить оцепление, запретить все массовые мероприятия. Но он король. Законный король. Он Величайший. Он должен не только не допустить появления Самозванца. Он должен уничтожить у всех саму мысль о том, что такое в его королевстве возможно.

Именно поэтому возникла вся эта история с актером, свидетельством Еверны и всем остальным. Он должен выставить Скима Левиана посмешищем. Чтобы, даже если ему не удастся его физически устранить, никто не воспринимал его всерьез.

Близился полдень. Площадь была убрана. Охраны было очень много. Пожалуй, даже чересчур много. Ни одного мага. За этим теперь следили особенно внимательно.

Посереди площади был сооружен помост. Он был там всегда. В ярмарочные дни на нем выступали скоморохи, в дни городских праздников там размещались музыканты. Помост этот был обновлен и украшен лентами, как на официальных городских мероприятиях. Это была единственная уступка, которую сделал Величайший, и то лишь потому, что планировал выступать с этой сцены сам.

Он как раз стоял за дверью обители, крепко сцепив руки. Это было единственным средством унять дрожь. На висках у него выступил пот, но он не утирал его. Боялся показать слабость. Полдень близился.

Площадь уже наполнилась народом. Только иноземцы. Только приглашенные. Они прибыли со своими портшезами. Многие устроились с комфортом, налив вина, выставив на походные столики фрукты. Эти люди ждали зрелища. Те, кого Величайший мог увидеть, улыбались, с любопытством поглядывали в проходы. Некоторые, переговариваясь, громко хохотали. От глаз короля не могло скрыться, что в щели окон, в просветы проулков пытаются заглянуть люди. Местные. Он понимал это. Ну что ж. Охрана всех запишет. С ними разберутся потом.

Величайший сцепил зубы, шумно выдохнул и открыл дверь храма. Сейчас.

— Приветствую вас, гости Рузгарда. — Он поднялся на сцену, широко улыбаясь, раскрыв руки будто для объятий. В присутствии короля все на площади встали. — Хоть и не я позвал вас, но я рад вас видеть!

Тон его был бодр, даже чуть радостен и совершенно беззаботен. Всем своим видом он подчеркивал, что ничего страшного не происходит. Раздались смешки, редкие приветственные похлопывания. Ближайшие гости площади уважительно кивали Величайшему.

— Событие сегодня неординарное, — продолжал Величайший. — Интересное, но для моей семьи скорбное. — Он склонил голову, резко перестав улыбаться. — Вы все знаете трагедию, случившуюся полтора десятилетия назад. Потеря сестры и ее семьи сильно тогда ударила по здоровью моей дражайшей супруги. — Он сложил руки в молитвенном жесте. — И сейчас тот, кто затеял все это, — впервые в его голосе послышались раздражение и нотки злости, — прежде всего бередит старые раны и приносит боль, заставляя снова вспомнить о невосполнимой утрате.

На площади больше не было слышно смешков, все скорбно склонили головы, но острые, испытывающие взгляды пронизывали Величайшего и сейчас.

— Прежде всего, — продолжил король, — думаю, нам надо установить личность того, кто пригласил вас. — Величайший снова улыбнулся, пытаясь показать, что все происходящее — это какая-то неудачная шутка. — Думаю, лучше всего это сделает как раз моя супруга. — Он развернулся и чуть склонился.

На помост, дрожа, вышла Еверна. Она была бледна, взгляд устремлен исключительно под ноги. Она не нашла в себе силы даже улыбнуться гостям. В руках она сжимала кубок с легким вином. Это удивило Величайшего, но, увидев, как у нее дрожат руки, не стал отбирать вино. Еверна замерла в полушаге о мужа. Величайший с деланым нетерпением посмотрел на башенные часы.

— Ну что ж, кнесты и кнессы. Полдень!

Сказав это, он широко улыбнулся, рассчитывая, что публика рассмеется. У него почти получилось. Кто-то хохотнул, но тут же все замолчали. На площади повисла гробовая тишина. Все взгляды были устремлены на сцену. Но не на Величайшего, а ему за спину. Побледнев, король медленно развернулся. За его спиной стоял Ским Левиан под руку со своей супругой.