Путь Ледяного Источника

Глава 6

Лине не спалось. Она никак не могла улечься: тут что-то давило, тут тянуло и вообще, то и дело хотелось в туалет. Она ворочалась, подтыкая себе одеяло то под спину, то под живот, и вспоминала утреннюю прогулку с Волгиным. В деревне ее и правда встретили радостно, даже восторженно. Портниха отказалась брать деньги за ткань и засияла от счастья, когда Лина объяснила ей, почему платье должно быть прямым, а еще лучше — свободного кроя. Лина думала об этих людях: чем она лучше их? Почему они перед ней преклоняются? Ответ был на поверхности: они надеялись, что Левианы сделают их жизнь лучше. Но что она, учительница из Москвы, может?

Она поднялась и выскользнула в библиотеку. Ским еще не ложился. Сидел за столом, рассматривая какие-то карты.

— Привет. — Лина подошла к мужу и положила руки ему на плечи.

— Чего не спишь?

— Тебя жду, а то три дня не видела, — шутливым тоном проговорила Лина, хотя смешного было мало.

— Да ладно!

— Да посчитай…

Ским помолчал.

— Тут знаешь ли… навалилось немного. — Он не извинялся, он объяснял.

Лина глубоко вздохнула:

— Знаю. Как ты сам?

— Нормально, держусь.

— Ты молодец! У тебя все получится.

Ским помолчал.

— Не уверен, — после короткой паузы хмыкнул он. — Боги всех миров, я даже литором никогда не был! Всегда один — рассчитывал только на себя, но и отвечал только за себя, а тут!

— Эй, — Лина отодвинула белую копну волос и прижалась к мужу, почти касаясь губами его уха, — ты справишься! Я знаю!

Ским закрыл глаза, шумно выдохнул, но не отстранился.

— Знаешь, — продолжала Лина, — в моем мире был один очень знаменитый фильм…

— Фильм? — он потерся затылком о ее щеку.

— Ну история, которую сначала придумывают, а потом показывают… как театр…

— А. Ну?

— Ну так вот, там была героиня, она говорила, что нужно научиться организовывать троих. Сможешь собрать в кучу троих — сможешь и три тысячи!

— Ведьма, что ли? — Ским не скрывал скепсиса.

— Представь себе, нет! Просто женщина!

— И у нее получилось?

— В фильме? Получилось… — Лина помолчала, легла подбородком на мужнино плечо. — В нашем мире у женщин вообще много всего получалось.

— Слушай, так, может, ты что-нибудь поорганизовываешь?

— Что, например? — Лина удивилась такому предложению.

— Не знаю. Что-нибудь в деревне. Она в таком состоянии, что там явно есть что делать…

— В деревне? — Лина была поражена.

— Угу. — Ским закинул руку наверх, запустил пальцы в волосы жены. Лина поцеловала его в висок, он напрягся, чуть отстранился. — А сейчас давай спать.

Ским встал и приоткрыл ей дверь в их бывшую общую спальню. Лина аж зажмурилась от досады, но быстро исправилась, встала на цыпочки, чмокнула мужа в щеку и послушно ушла. Ским устроился на кушетке, и Лина в ночной тишине замка слышала его равномерное глубокое дыхание. Сама же она не спала — сидела, обхватив колени, и изо всех сил пыталась думать о том, чтобы такого устроить в деревне.

Сестры Эйхерат сидели на диване, обнявшись. Старшая гладила младшую по голове, придерживала чашку взвара. Та рыдала, муж ее, когда-то уважаемый кнест Торран Деймур, а теперь просто беглец и погорелец, сидел в кресле перед камином, уперев руки в колени и запустив пальцы в волосы. Казалось, он хотел их вырвать, в таком они были состоянии. Красными немигающими глазами он смотрел перед собой, но совершенно точно ничего не видел. Его зять, глава гильдии купцов Берьяты, нервно расхаживал из угла в угол.

— Все сгорело, — всхлипывала кнесса Деймур, — все, до камня… Ты только подумай! Боже, как же теперь жить? — Она уткнулась в плечо сестры и говорила что-то еще, но было не разобрать.

— Люди погибли. — Голос кнеста был похож на голос старика: сухой, надтреснутый, скрипящий… — Люди… А те, что остались? Что им есть? Сады выгорели, поголовье скота уничтожено! Даже дома! Почти не осталось целых домов…

— Именем ее Ясности Величайшей королевы Еверны храмами открыты приюты, — подал голос купец.

— Приюты?! — Деймур вскочил на ноги, — Именем Ее Ясности?! — Он кричал, не стесняясь ничего и никого. — А пожары тоже именем Ее Ясности? Или Его?

— Тише, тише, любимый мой зять. — Кнесса Гессман примирительно замахала руками, хоть в доме и не было чужих, такое говорить было опасно.

— Да что уж тише, — ко всеобщему удивлению проговорил купец, — Торран прав. Поджоги инициировал Величайший. Но эти молодчики в серых плащах и масках появляются не только там, где видели нежить. Они жгут те места, где видели Источник.

— Говорят, что это не они, — купчиха попробовала защитить то ли Величайшего, то ли свою семью, — говорят, что это суд людской. Просто такие же плащи надели.

— А-а, — махнул рукой Гессман, — ты сама-то в это веришь?

Его жена пристыженно замолчала.

— Ах, сестра, — всхлипнула кнесса Деймур, — я и вас в это втравила. Если бы знала, кто этот Ледяной. — Она разрыдалась в голос, но ее муж вскочил на ноги:

— Если бы я знал, кто этот Ледяной, я бы уехал из Мельхорма вместе с ним! И присягнул бы на верность ему еще в своем имении!

— Он бы не принял вашей присяги, — устало проговорил купец. — Он не собирался устраивать государственный переворот. Человек просто хотел домой. Это все мы… — Он сел на кушетку рядом с женщинами и повесил голову.

— И что нам теперь делать? — Кнесса Гессман держалась спокойнее всех, хотя и в ее голосе слышалась странная, несвойственная ей дрожь. — За море?

— За море? — Ее муж, казалось, был искренне удивлен. — Зачем? Если ты думаешь, что так мы сможем сохранить свою жизнь, то… — Он развел руками, показывая все, что думает об этом предположении.

— Я поеду в Горхольд. — Кнест Деймур был по-военному прям и категоричен. — У меня другого пути нет.

— В кои-то веки, — глава гильдии кряхтя поднялся, — в кои-то веки соглашусь с вами. — Он обернулся к женщинам. — Если мы хотим жить, а не прятаться, как крысы, по темным углам, нам надо в Горхольд.

— Как говорится, — Деймур продолжал убеждать себя, — то, что не можешь остановить, надо возглавить!

— Ну, — поддакнул купец, — или хотя бы направить, — он сделал витиеватый пасс рукой, — посодействовать…

Мужчины переглянулись.

— Куда отправим жен?

Кнесса Деймур тут же прекратила рыдать и возмущенно всплеснула руками:

— Ты что, решил избавиться от меня, Торрон?

Кнест усмехнулся, глядя на жену.

Купчиха молчала, но выражение ее лица говорило все, что она думала. Мужчины усмехнулись, переглянулись:

— Наши вещи еще не распаковали? — Деймур заметно повеселел. Он предвкушал, что скоро снова окажется в своей стихии.

Лина все утро пыталась найти Синта, ну или хоть кого-нибудь из знакомых магов.

— Да где же вы все?

Она уже сбегала в большой зал, спустилась в склеп, отчаявшись найти так нужного ей сегодня мальчишку, вернулась на кухню, где и застала целую кучу мужчин, лазивших по ее кастрюлям.

— Вы не понимаете. То, что они прут из мира теней, вовсе не значит, что нам нужно в тот мир теней самим лезть, — говорил громадный толстяк, зачерпывавший поварешкой из котла рисовую похлебку.

— Мы можем контролировать все проходы. — Тощий и длинный, как жердь, мужчинка размахивал куском хлеба, стоя посреди кухни. — Но как мы выловим всех тех, кто уже на этой стороне?

— Ну как, — седовласый маг с лицом юнца сидел на подоконнике, — ставить защиту вокруг городов, постепенно прочесывать леса, болота…

— Это все бессмысленно! И очень долго. Мы потеряем половину Рузгарда живых. — Мрачный Ским сидел во главе стола рядом с Партом.

Лина, не ожидавшая увидеть такое сборище, остановилась на пороге как вкопанная. Мужчины, разорявшие ее хозяйство, так и замерли, кто с занесенной ложкой, кто с куском сыра во рту.

— Кнесса, — промямлил с набитым ртом тот, что стоял к ней ближе всего.

— Лина, — Ским настолько был погружен в свои мысли, что, казалось, удивился, увидев Лину на кухне, — прости, мы всего лишь хотели выпить взвара. Всю ночь не спали.

Лина, опешившая от такого зрелища, в голос рассмеялась. Эти здоровые серьезные мужчины, застигнутые на месте преступления, выглядели, как нашкодившие дети.

— Я сейчас заварю вам бодрящий сбор! Кстати, господа маги, — Лина решила воспользоваться случаем, — нет ли среди вас травника, а то я что-то своего не найду!

— Я травник. — Тощий маг с орлиным носом поклонился представляясь.

— Отлично! Мне нужна будет ваша помощь. Ским, нельзя ли будет похитить этого уважаемого господина на денек?

Источник нахмурился.

— У тебя что-то болит? Или травы для взвара кончились?

— Да причем тут кухня? Я по твоему совету спустилась вчера в деревню. — Говоря это, Лина разливала по чашкам теплый взвар. Крепкий и терпкий аромат бодрящих трав разносился по кухне, заставляя магов выстраиваться цепочкой с чашками в руках. — Там очень много больных детей. Ты знаешь, эти люди годами недоедали, организмы ослаблены… Всех, конечно, за день не вылечишь, но я подумала… Маги же могут приготовить что-то… — Она взмахнула рукой, — Общеукрепляющее. Поддерживающее иммунитет!

— Имму… что? — Вызвавший травник пытался понять, чего от него хотят.

— Кнесса Левиан хочет освежить силы деревенских детей, — помог с объяснениями Волгин.

— Точно! — Лина просияла и обернулась к Скиму. — Так можно?

Ским переглянулся с магами. Об этом точно никто из них не подумал. Они выделили лекаря для раненых, но просто пройтись по деревне было попросту некогда.

— Здесь очень скудно с травами…

— Мы можем спуститься в долину. Ближе к Берьяте.

— Да, можем.

— Надо посмотреть, какие отвары нужны.

— Надо посмотреть, что мы вообще можем сделать.

— Я тоже могу спуститься, я вижу людей.

Лина требовательно смотрела на каждого из них.

— Я не лекарь, но могу зарядить бытовые амулеты. — Молодой маг покраснел до самых корней волос, вероятно, жалея, что он не лекарь.

— Я тоже могу… Амулеты, — отозвался суровый детина в углу.

Кнесса Левиан несмело улыбнулась, украдкой посмотрела на мужа. Тот прищурился в ответ:

— Молодец, — прошептал он одними губами.

Лина засияла.

В обед того же дня кнесса направилась в деревню. Ее сопровождали три мага и один солдат. Вокруг замка в пешей доступности было три селения. Если честно, ей казалось, что послать туда лекаря и травника уже достаточно, но все тот же Волгин намекнул, что лучше бы она выходила к людям сама. Чтобы все понимали, от чьего имени, так сказать…

«Эх, политика!» — вздохнула Лина, натянула свое новое платье, и уселась в телегу, приготовленную магам.

Волгин был прав. Люди шли именно к ней. Улыбались, кланялись, пытались коснуться руки или колена. Многим лекарь был и не нужен. Нужно было увидеть кнессу.

Лину тяготила роль символа. Она совершенно не знала, что надо людям говорить, как улыбаться и, что главное, кого приблизить, а кого спровадить. Она чуть было не уступила просьбе местного жреца зарядить ему десяток бытовых амулетов с заклятием исчезновения.

— Это ему на год? Или он для всей деревни? — тихо спросил Лину маг, чуть лучше понимающий, что происходит.

Лина поймала взгляд колдуна, прямо посмотрела на жреца…

— Каждому только два бытовых амулета на заклятие огня, — громко объявила она. — Сила магов нужна для более важных дел, — и уже тише: — Уборку и сами сделают.

Пришедший с ней бытовой кивнул, одобряя ее решение, и принялся за работу.

Люди шли и шли. Весь этот поток слился для кнессы в единую серо-черную массу. Она уже задумалась, не потому ли в ее мире простолюдинов высокомерно звали чернью, как вдруг в этой толпе промелькнула совершенно необычная для этих мест ярко-рыжая шевелюра. Лина отвлеклась от просящего и подозвала к себе женщину с девочкой.

— Девочка, рыженькая! — Лина поманила рукой. — Подойди!

— Ах, кнесса! — Женщина упала перед ней на колени, силком опуская и ребенка. — А я говорила, говорила, не плачь, что рыжая.

— В моих местах рыжих считают счастливыми, — улыбнулась Лина обворожительной улыбкой. — Вы с чем пришли?

— Я ни с чем! — Женщина закрутила головой. — Я спасибо сказать! Только спасибо! Вам и вашему лекарю.

— Так вот он, — Лина жестом указала на работавшего в толпе лекаря, — скажите.

— Нет, не этот!

— Не этот?

— Нет. Другой. Молодой. У него волосы, как у моей Тенки. — Женщина опять дернула за рукав девчушку, которая, казалось, пыталась втянуть голову в плечи и стать невидимой. — Рыжий!

— Рыжий? Молодой?

— Да! Он помог нам очень! Вылечил мою Теночку, мне отвар готовил, еду приносит… — Увидев округлившиеся глаза Лины, женщина зачастила: — Я к вам в замок приходила, говорю, давайте работать буду, а мне не дали. А я просто вот… В благодарность, так сказать…

Лина чуть приподняла руку, жестом останавливая этот поток излияний:

— Я поняла, о ком вы говорите, я обязательно ему передам! В замке действительно сейчас работать не надо. Там много рук. — Лина опять улыбнулась. — У вас очаровательная дочь.

— Внучка, — поправила ее говорящая.

— Внучка, — поддакнула Лина. — Я все передам вашему знакомому магу. Будет нужна еда — приходите.

Женщина засияла и кинулась к рукам кнессы. Лина улыбнулась, стиснув зубы, и позволила себя целовать.

Весна в этом году была прекрасна. В долинах было уже совсем тепло и хотелось путешествовать неспешной рысью, открыв лицо приятному ветру, рассматривать нежные краски проснувшейся жизни, слушать возвращавшихся с юга птиц. Хотелось снять шляпу, распустить волосы, перекрикиваться со своими спутниками и хохотать от их простых шуток.

Кнессы Гессман и Деймур с головой были укутаны в плотные темные платки. От скорости отказались в пользу безопасности: ехали в закрытой карете. Выбирал ее кнест Деймур: самую прочную, самую неброскую. Сами путники тоже были одеты очень просто. Никаких ярких тканей, никаких украшений. Их можно было принять за простых горожан: практичных, в меру скупых, в меру разумных.

Богатство купца могли бы выдать полтора десятка мужчин, что ехали вокруг военным строем, но кое-кто из них переоделся в платье извозчика, кто-то надел китель городских стражей. В общем, было похоже, что эти доблестные мужи не охраняют карету, а скорее, просто едут вместе. Всем было ясно, что это вопрос безопасности.

— Почему тормозим? — Одна из женщин выглянула в узкое дверное окошечко, аккуратно высунув нос.

— Люди на дороге. — Кнест Деймур предпочитал держаться верхом. Очень неуютно он себя чувствовал в карете.

Кнест Гессман, напротив же, верхом сидел плохо и, заботясь, конечно же, о скорости, сопровождал дам. Он тоже выглянул.

— Люди? Стоят? Идут?

— Стоят, — раздосадованно ответил Деймур.

— Не таятся? — Купец скрылся за занавеской и буркнул себе под нос: — Плохо.

— Почему плохо? — Это кнесса Деймур не понимала общей озабоченности.

— Потому что разбойники бы затаились, — ответила ей сестра.

— Ну так, значит, не разбойники, — с надеждой в голосе сделала вывод младшая из сестер.

— Не разбойники, — подтвердил купец, — и не путники.

— Почему не путники?

— Путники бы шли. А для отдыха с дороги бы сошли, — объяснял ей кнест Гессман.

— Кто же они тогда? — В голосе кнессы Деймур явно слышалось волнение.

Гессманы молчали. Смотрели на молодую красивую девушку скорбным, почти трагическим взглядом и молчали.

— Вы думаете… — Ее глаза расширились от ужаса, она снова отдернула штору на двери. — Торран!

Кнест Деймур обернулся. Увидел испуганные глаза жены. Подъехал ближе к карете и взял ее за руку.

— Все будет хорошо, моя дорогая, — он сжимал кончики ее пальцев, а сам норовил обернуться туда, где стояли подозрительные фигуры, — их мало. Все будет хорошо.

Деймур отпустил руку жены, заглянул в карету:

— Активируйте амулеты. — Это он обратился к деверю. Гессман молча показал ему уже работающий артефакт. Деймур кивнул, пришпорил коня и вернулся в строй.

— Ах, Вейл, Вейл, — с досадой в голосе прошептал купец, — я же хорошо тебе платил! Как бы ты сейчас пригодился.

— Он не собирается со мной воевать! — Ским кричал не таясь. — Он делает вид, что меня нет!

— Вы не понимаете. — Волгин, напротив говорил неестественно тихо. — Он управленец. Он не контролирует магов, но контролирует людей.

— Да что б каждому из богов досталось по куску его печенки! — Ским метался по комнате, как загнанный в ловушку тигр. — Никого он не контролирует! Он запугивает! Сжигает! Обкладывает налогами!

— Нет, Ваша Ясность. Нет, не все так просто, — здесь в шепоте Волгина появилась невиданная ранее страсть, — он не сжигает. Он борется с нечистью. Защищает свой народ! — Волгин с непривычной для него яростью жестикулировал. — А если вдруг пострадал кто, так вот… Ее Ясность богадельни открыла! Храмы помощи то бишь…

— Он сволочь!

— Он гений!

Ским резко остановился как вкопанный. Посмотрел Волгину прямо в глаза:

— А вы уверены, что сделали правильный выбор? Может, вам пойти советчиком к другому Величайшему? Если он гений?

— Величайший один. — Волгин не отворачивался, но щека у него дергалась. — И я служу не Величайшему, а соратнику и товарищу. Тому, в кого верю, — он помедлил, — и кого уважаю.

Ским глубоко вздохнул:

— Прошу меня простить, керт Волгин. Афанас… Моя жена зовет вас каким-то сложным именем.

— Не обращайте внимания, — Волгин отвернулся, — для нее это просто и привычно, для вас невыговариваемо.

— И все же, — Ским замолчал, ожидая, когда Волгин снова посмотрит ему в глаза, — я прошу у вас прощения. Я был не прав. Спасибо вам за советы. Возможно, я им не следую, но благодаря вам вижу происходящее со всех сторон.

Волгин кивнул, кажется, слишком резко. Ским протянул руку. Серый сюртук хотел было поклониться, но Источник его удержал:

— Да нет же, демоны вас раздери. — Он подхватил руку соратника и крепко пожал ее. Волгин ответил благодарным взглядом.

— Мы должны ввести туда войска. — Рейц сидел в кресле, нагло развалившись, но эта поза не обманула бы тех, кто его знал — он нервничал, даже был напуган. — Ситуация выходит из-под контроля. Эти деревенщины идут ровным строем, но не в храмовые обители, а на север!

Происходящее называлось «Малый государственный совет», но по сути там присутствовали только Величайший и два его друга. Они расположились в лиловом зале — относительно некрупной комнате без окон. Серые стены были пронизаны тонкими нитями, светившимися бледно-фиолетовым. Отсюда было и название. Зал был практически не украшен — хватало витиеватого рисунка на стенах. Обставлен он был тоже скудно — небольшой стол посередине, удобные стулья вокруг, мягки лавки вдоль стен. Никакой другой мебели, только лишь на одной из стен была нанесена подробная карта Рузгарда, а напротив — карта всего известного мира. Видно было, что маги, купцы и путешественники еще не везде побывали — много мест на этой карте было обозначено весьма условно. То ли равнины, то ли пески. То ли горы, то ли леса. Но ближайшее окружение королевства было прорисовано четко и детально.

Именно около этой карты сейчас стоял Величайший. Он, по своему обыкновению, не садился. На друзей не смотрел. Слушал их, прохаживаясь вдоль стен, водил рукой по световым узорам, замирал, рассматривая север Рузгарда, потирал подбородок, разглядывая карту соседей.

— Если введем войска, значит, мы однозначно диктаторы. Признаем, что какой-то наемник может нам угрожать. Надо удержать бунтующее население. — Это говорил Флим. — Мы не можем себе позволить потерять доверие людей. Власть заботится об их благе. Надо играть в эту игру до последнего.

— До последнего кого? До последнего дворцового служаки? — Рейц рывком встал, оперся на стол, уставился на друга и оппонента. — Такими темпами эти сволочи попросту разбегутся. Ты забыл, что случилось с мельхорскими бабами, которые начали причитать, что, дескать, они всегда-то знали, что самозванец принесет им несчастья?

— Что ты вцепился в этих суеверных дур? Ну заперли их в подвалах, и черт с ними. — Флим отвел глаза, даже отвернулся… Голос его звучал неубедительно.

— Мы как раз и собирались сыграть на суеверии этих дур! — Рейц уже мерил зал шагами, как запертый зверь. — Мы же и рассчитывали на то, что они все начнут молиться богам и Величайшему, лишь бы спас их от Демона!

— Твои люди действовали слишком топорно! — Флим нахохлился, как замерзший воробей. — Он и так уже ушел оттуда, зачем нужны были эти надписи?

— Чтоб другим неповадно было! Чтобы никто не вздумал ему помогать!

— Мы введем войска. — Тихий и мелодичный голос Величайшего прервал горячий спор. Оба друга недоуменно уставились на своего повелителя и покровителя. — Мы введем войска, — повторил тот с немного другой интонацией, — причем как раз на севере. — Величайший обернулся к карте, у которой стоял. — Вот тут, по болотам, мы граничим с Баррокой. Маленькое горное государство, в котором непонятно как живут люди.

Рейц, слушавший Величайшего, усмехнулся, а Флим напрягся:

— А повод? Не будут же поводом те байки, которые люди Рейца рассказывают по кабакам!

— Как раз они и будут. — Величайший сейчас напоминал кота, наевшегося сметаны. — Он барроканский шпион. Это государство задумало захватить наши северные, богатые золотом земли. Они даже свою принцессу туда отправили! Не старшую, конечно, побочную ветвь, но члена королевской семьи!

Рейц и Флим недоуменно переглянулись. Они ничего не знали о принцессе, руководящей Самозванцем. Величайший криво усмехнулся:

— Да ладно вам! Ирека всем уши прожужжала, что она на самом деле принцесса! В этом даже есть какая-то крупица правды!

Рейц рассмеялся, а Флим удивленно вскинул брови:

— Ирека? Та шлюшка?

— Барроканская принцесса! — предостерегающе поднял палец Величайший. — Та, что осуществляет связь и контроль над самозванцем.

— Значит, мы вводим войска! Но не для подавления бунта и не для войны с самозванцем. Мы отражаем нападение барроканцев! — Рейц был по-настоящему доволен.

— Предупреждаем! — поправил его Величайший. — Не отражаем, а предупреждаем. Кстати, надо бы до народа донести, какие они звери. Земли у них дикие, неплодородные. Едят всякую дрянь, потом, одурманенные и озлобленные, на людей кидаются…

— Чтобы есть.

— Что? — Величайший не сразу понял замечание Рейца.

— Людей. Есть. Зимой еды не хватает, они заманивают путников в свои хутора и закалывают как свиней. А потом неприкаянные души тех путников в нечисть обращаются!

— Хорошо! — Величайший ухмыльнулся, — Не злоупотреблять этой байкой, но… Молодец!

Два друга были чрезвычайно довольны, и только Флим хмурился, хотя и старался этого не показывать.

— Синт! — Лина почти бежала по замку.

Она молчала всю дорогу из деревни. Маги, довольные результатом своей работы, переговаривались и шутили, но кнесса смотрела в одну точку, стиснув зубы. Первым это заметил тот, который помог Лине понять хитрость местного жреца.

— Десяток амулетов подсовывает! Зарядите ему! Помните, кнесса? — Молодой тощий парень оглянулся на свою госпожу.

— А? Что?

— Я про жреца рассказывал. — Улыбка сошла с лица мага.

— А… Да… Вы молодец. — Кнесса хотела добавить, что сама бы ни за что не догадалась, но вспомнила наставления Волгина. — Вы мне очень помогли, — Она постаралась улыбнуться одновременно и приветливо, и высокомерно.

Маг благодарно кивнул и замолчал. Болтовня в повозке резко оборвалась. Лишь звучали отрывки фраз о скорости лошадей или качестве дороги. Но Лина не заметила этой перемены. У нее не выходила из головы та женщина. И маг, который им помог. Молодой. Рыжий.

Приехав, она первым делом кинулась на кухню:

— Синт! — В кухне было пусто.

— Горсинт! — В спальне тоже.

— Где ты, рыжий хулиган? — Она вылетела на задний двор.

— Почему сразу хулиган? — Синт развешивал пучки трав под крышей в тени, и то, как его звала Лина, кажется, ему не понравилось, — Или ты звала не меня?

— Тут много рыжих? — Лина уперла руки в бока и хитро прищурилась.

— Не много. — Тон у мальчика изменился, он отвел глаза.

Лина внимательно смотрела на него и ждала. Он молчал, делал вид, что не замечает ее взгляда. Кнесса сдалась первой.

— А давай-ка добавим!

— Чего? — Горсинт спрыгнул со стены и встал перед Линой, насупившись.

— Не чего, а кого! Рыжих.

— В смысле!

— Я не верю, что в вашем мире нет красок для волос. Я в здешних женских штучках не сильна, но крашеные волосы видела.

— А кого ты хочешь покрасить в рыжий?

— Себя!

— Себя? — В его глазах промелькнул праведный ужас.

— Да, а что тут такого?

— Но… Лина… Ты же …кнесса.

— И что? Кнессе нельзя быть рыжей?

Синт опустил глаза.

— Ну, говори!

— Нельзя!

— Почему?

Синт молчал.

— Это из-за той девочки?

Опять молчание.

— Ее цвет волос не нравится местным?

— Они бьют ее! — Лина никогда не слышала такого яростного шепота. Это было страшнее, чем крик. Мальчик смотрел на нее исподлобья, сжав кулаки. — Они бьют ее до полусмерти, потому что у нее цвет волос не такой, как у них!

Лина присела перед Синтом. Ее зубы стучали от напряжения и злости:

— Ярко-рыжей, Синт! Я хочу быть ярко-рыжей!