Путь на острова или долгая дорога домой (СИ)

Глава 12. Лэндориум

После того, как эти оболтусы, наконец-то, испарились из моих временных покоев, я какое-то время, не двигаясь, сидела на кровати и, задрав голову, рассматривала трещины на потолке. Скорее всего, в случае непогоды меня тут основательно зальёт. Трещины были витиеватые, словно веточки дерева. От больших, прямо таки солидных, трещин разбегались во все стороны веточки-трещины поменьше, от них ещё меньше и тоньше… Трещины красиво переплетались между собой, образовывая замысловатый узор на потолке.

Боги, как же я так вляпалась? Жила себе спокойно, никого не трогала и на тебе, как поленом по голове, новостью: «Алинка, ты принцесса!». Очень надо.

А кровать, может, к другой стене перетащить? С той стороны трещины поменьше будут. А ну как крыша надо мной рухнет в непогоду, да и погребёт под своими обломками?

Крыша погребёт, как же. Как бы чокнутый дедуля меня раньше не прикопал где-нибудь по-тихому. А вообще, пора бы успокоиться и разложить в голове по полочкам полученную от братьев информацию. Подумать только, а ведь у меня, и правда, братья есть. Пусть и балбесы редкостные.

Немного погодя я вышагивала по небольшому пятачку свободного пространства и старательно обходила участки пола, над которыми потолок украшали особенно впечатляющие узоры. Вышагивала и усердно пыталась найти выход из сложившейся ситуации. Получалось не очень.

Если верить этим олухам, я действительно оказалась дочерью одного из главных претендентов на престол. Причем Лэндориум — остров, на котором я очутилась — был всего одним из трёх монархических островов. И так случилось, что король какого-то Фактэйра в который раз овдовел около года назад, и сейчас его траур подходил к концу, следовательно, и вакансия на место королевы Фактейра вновь открыта.

И вот его величество, Арчибальд Грэм Валийский вспомнил, как однажды его младший сынок сделал своей невесте ребёнка, девочку, но по неизвестным причинам жениться на ней отказался. Невеста тогда пропала, и про неё быстренько все забыли, тем более вскоре юноша женился и не абы на ком, а на маркизе оро Лэйк, некогда непревзойдённой красавице, как высокомерно заявили мне эти оболтусы.

Ну ещё бы, будь она трижды косоглаза и кривозуба, они бы ничего иного о собственной матери не сказали.

Вот лучше бы сами дочку состругали и выдавали её за кого угодно, а мне такого счастья не нужно. Но нет, у других наследников этого Арчибальда рождались только сыновья. У старшего и среднего — по двое, у папаши моего — люди в чёрном.

И как только на ум этому старикану пришла столь великолепная мысль, он подключил лучших мастеров поиска и как-то нашёл меня. А вот это он зря.

Хотя как действовать в подобной ситуации, я не представляла. Во многих романах главная героиня всегда подключала к спасению себя свою невероятную редкостную магию или ещё какие-нибудь выдающиеся способности, ну на крайний случай её спасал мужественный принц. Но это на самый крайний случай, надо же всем показать, какая она вся из себя молодец.

А я что могу? Мысль о том, чтобы снять цепочку, отмела сразу — страшно подумать, если в эту комнатейку вдруг поползут разные трупики грызунов, летучих мышей, или вообще, какой скелет из шкафа выскочит.

Ещё я могла бы прочитать ознакомительную лекцию об особенностях архитектуры Альвенты и нескольких других крупных городов Аравии. Вдруг старикан впечатлится и отпустит меня обратно.

От абсурдности собственных мыслей стало совсем тошно. Я не выдержала и всё-таки подошла к окну, хотя над ним были самые солидные трещины. Сквозь одну из них я даже разглядела крошечный кусочек неба, и мне вдруг стало любопытно посмотреть на этот Лэндориум. Названия столицы острова вспомнить не могла, как ни пыталась. Надо будет у братцев попросить какой-нибудь учебник по истории острова. Всё равно делать здесь больше нечего.

Кстати, у братцев оказались обычные человеческие имена, но так как они меня бессовестно спёрли со свадьбы, тут будут исключительно братцами или людьми в чёрном.

А вообще Алик, Свейн и Говард может не так и виноваты. Просто так проще — свалить всю вину на них, они же притащили меня сюда. Но кто бы смог спорить с правителем? Тем более, насколько я поняла, к моим поискам и мамаша братцев подключилась, видимо, решила, что будет больше значить в высших кругах острова.

Нда…дела.

Что делать-то?

Надо сказать, что в себя меня привёл вид из окна. Роскошный, надо сказать, вид! С учётом того, что дворец правителя был расположен на холме, а я так ещё и в башне, то город, расположенный у стен замка, был виден как на ладони. Правда, больше он походил на большую деревню. Со своего обзорного пункта, я не увидела ни одного здания высотой больше двух этажей.

А может, надурили меня братцы-кролики? Какая из меня принцесса? Даже статус деревенской ведьмы мне больше нравился. Но ведь что-то подсказывало — не врут они, да и сходство слишком явное, даже, несмотря на то, что матери разные.

Так, всё, хватит! Хватит об одном и том же. Сидя взаперти я вряд ли получу хоть какие-нибудь ответы на вопросы. Да и в принципе, в моём нынешнем положении сложно разжиться какой-либо информацией.

Всё так же стоя у окна, я смотрела на расположенный внизу город и по большому счёту не видела его. Пока не заинтересовалась необычайностью крыш городских домов: почти каждый дом «украшала» некая закрытая беседка на крыше. Неужели горожане так любят рассматривать окружающий пейзаж, что возникла такая необходимость массовой застройки крыш? Сосредоточиться на этом вопросе выходило проблематично: мысли так и норовили вернуться к сплошным зачем? и как?

Но вдруг прямо перед окном появился Говард, самый молчаливый из братцев, и прямо в окно закинул какой-то мешок, который пролетев через всю комнату и стукнувшись о противоположную стену, приземлился на кровать.

А я вот прямо увидела, как трещина над кроватью ещё больше стала после того, как мешок в стену врезался. Надо будет всё-таки кровать оттуда перетащить.

Пока я разглядывала нанесённый моему временному жилищу ущерб, за окном уже набирала силы перебранка парней:

— Ты бы ещё ей в голову зарядил!

— Да я просто промахнулся.

— Мимо головы? Говард, тебе Бальтовски первому голову снесёт, а потом и нам благодаря твоим выкрутасам.

— Да ладно вам, — это вроде Алик. — Вон, живая же она. Стоит, арали разглядывает.

А поглядеть было на что. Каждый из братьев сидел на такой крупной ящерице с крыльями. Животные ко мне никакого интереса не проявляли, лишь лениво размахивали крыльями, будто им это совсем не нужно — и так бы не упали. Я о таких и не слышала никогда. Хотя арали… где-то я встречала это слово. Скорее всего, в детских сказках, сейчас и не вспомню.

И беседки эти смешные на крышах. Это может быть для таких ящерок, размером с хорошую лошадь.

— А я тоже так хочу полетать, — как-то вдруг ляпнула я.

— Ага, чтобы Бальтовски нас развеял по миру? Ты, сестрица, сидишь там тихо-тихо, а вот когда дёру дашь — накатаешься. Хотя сегодня про тебя вряд ли вспомнят. В замок дядька Льюис вернулся. А его тут лет пять не видели.

— Льюис, Льюис, — я сделала вид, что припоминаю имя. Хотя на примете у меня был лишь один. — Льюис, это который отщепенец, от трона отказался, сыновей на другой остров выслал, не сообщив родителю. Вы это о нём рассказывали?

— Ага, а ты случайно никак не могла с ним в Аравии встретиться? Иначе чего он именно сегодня примчался?

— Да вряд ли, он, скорее всего, там под другим именем жил.

— А может и своё оставил?

— Может, не может. Закругляться нужно. Поесть мы тебе принесли, до завтра не пропадёшь. А завтра, может, и дед про тебя вспомнит, ты ему дави на невозможные условия для проживания, чихни для убедительности пару раз, вдруг проймёт старика? А мы полетели, пока нас не хватились, — с этими словами Алик махнул братьям и направил своего арали резко вниз. Я хотела было посмотреть куда, но со всей силы приложилась лбом в невидимую магическую преграду. То есть сюда залететь может всё, что угодно, а я отсюда ни ногой. Ну да не очень-то и хотелось — здесь самоубийц нет.

Развернувшись в сторону кровати, я уже хотела рассмотреть, что же там мне передали братцы, как вдруг прямо посреди комнаты с лёгким свечением появился Льюис собственной персоной. Немного оглядевшись и встретившись со мной взглядом, он улыбнулся, хотя как мне почудилось словно через силу:

— Здравствуй, Алина.

— Здравствуйте.

И мы оба замолчали. Льюис занял моё место у окна, рассматривая город внизу, а я осталась стоять там, где стояла. И лишь когда тишина буквально стала давить на меня, я не выдержала, села на кровать и спросила:

— Вы не сможете мне помочь, да?

Заметила, как Льюис скривился, будто съел ложку икры водянки, но всё-таки ответил:

— Пока ждём Сайруса, думаю, он сможет.

— Сколько?

— Неделю. Максимум. Со слов отца я понял, что послы Загора Полу-Рэ, короля Фактейра, сюда прибудут через неделю. Он уже отправил запрос, старый дурак. И Марко идёт по его стопам: час мне расписывал, сколько привилегий получит Лэндориум после объединений с Фактейром.

— Это всё, конечно, интересно, но Льюис, скажите, вы у мамы были? — я с замиранием сердца ожидала его ответ.

— Был.

— И?

— Четырнадцать часов ждал, чтобы она ожила. Думал, свихнусь. А когда она увидела меня, сразу спросила: «Где Алина?».

И я расплакалась. На меня разом накатило облегчение от того, что с мамой точно будет всё в порядке и собственная безнадёга. Я сидела на скрипучей старой кровати, от которой за версту несло голубиным помётом, в своём красивом свадебном платье и размазывала по лицу слёзы с остатками косметики. Ну вот ни в одной из прочитанных мною книг принцесса не оказывалась в столь абсурдной ситуации.

— Не плачь, Алинка, — раздался рядом тихий голос Льюиса. — Принцессы не плачут. Так ведь, Алинистрилла?

— Откуда? Вы? — плакать перестала моментально.

Перед глазами возник образ Хитрого Джо, который одно лето жил у нас. Мама тогда сказала, что он маг-реставратор и какое-то время поживёт у нас, заодно и поремонтирует наше жилище. Бытовые стороны жизни в то время меня интересовали мало, а вот многочисленные истории о драконах и принцессах, которые знал Джо, — словно магнитом притягивали к смешному бородачу. Мне было тогда почти девять, и, наслушавшись разных сказок, я придумала себе настоящее принцессовское имя, которое веселило всех домашних. Помню, Эрик, произнося его, даже шутовские поклоны мне отвешивал. Это сколько же у Льюиса имен и лиц?

— Много, — вдруг со смехом ответил Льюис. — Всех даже не вспомнишь.

— Вообще-то я вам все свои секреты рассказывала, а вы оказывается, шпион!

— Ну, может быть чуть-чуть, — ответил Льюис, присаживаясь на какой-то перевернутый ящик. — Мы с твоей мамой намудрили сильно, но тогда, именно в то лето, я просто не мог находиться вдали от вас. И только сейчас я начинаю понимать почему, и почему именно то лето стало самым счастливым в моей жизни.

— А я думаю, что оно было лишь первым. Вы далеко не старик, и если с мамой помирились, то вместе вам по жизни гораздо приятнее идти будет.

Сказала, и сразу перед глазами возник образ Сайруса: его красивое мужественное лицо, представила, как он перестанет хмуриться, когда меня увидит и улыбнётся. Я так люблю эти моменты. И как мне сразу станет хорошо и спокойно, когда он, наконец, вновь обнимет меня, закроет от всего мира и спасёт от этой семейки.

— Не переживай, Алинка. — продрался сквозь мои мысли голос Льюиса. — Пока сидим недельку и не рыпаемся. У Сайруса есть все шансы легально освободить тебя и оспорить навязанное решение деда. Но если вдруг что-то пойдёт не по плану — он просто выкрадет тебя! — Льюис просто профессионально держал лицо, убеждая меня быть примерной девочкой. Ну а, собственно, что мне ещё оставалось?

— Ладно, неделя, так неделя, — вздохнула я и тут же пожаловалась. — А вы знаете, что эти умники спёрли меня с собственной свадьбы?

— Я — то знаю, но хорошо, что мама этого не знает. Я у неё вчера целый день был, только утром вернулся. И полдня расписывал, какой у Алины жених замечательный, за ним, мол, как за каменной стеной, И тут на тебе! Если Елена узнает — не сдобровать Сайрусу.

Я только лишь ухмыльнулась. Новость о том, что мама может устроить моему мужу — мужу! — весёлую жизнь, меня ни капельки не пугала. Наоборот — со слов Льюиса выходило, что в маму возвращается жизнь. А ведь в последнее время я практически всегда видела её сидящей в кресле за столом в библиотеке у нас дома. Лишь изредка она выходила из дому, и для этого требовалась ну очень веская причина. Неужели теперь всё изменится? Неужели закончилось это бесконечное ожидание?

Хотя лично мне ещё неделю подождать придётся. Но это ничего. Сайрус вытащит меня отсюда.

Неожиданно мои мысли были прерваны каким-то диким звоном, от которого, казалось, завибрировала каждая клеточка моего организма. Я со всей силы прижимала уши к голове в попытке сохранить свои барабанные перепонки в первозданном виде. Льюис же сидя напротив лишь немного поморщился и встал на ноги, как только звон прекратился.

— Не бойся, принцесса, — уже в который раз обозвался мужчина. — Это всего лишь приглашение к ужину. Кстати, ты чего такого натворила, что тебя прямиком сюда сослали? Хотя потом расскажешь, сейчас мне нужно предстать перед строгим родителем, а не то осерчает.

Льюис улыбнулся, а потом, хлопнув себя по лбу, достал из внутреннего кармана сюртука сложенный вчетверо лист и протянул мне:

— Чуть не забыл передать тебе привет от мужа. Ну, всё, я побежал.

И исчез!

Мда… убёг. Ну, может хоть Льюис додумается меня отсюда переселить, а то ещё даже не ночь, а в моих покоях уже довольно прохладно. А учитывая, какое на мне платье — к утру и вовсе околею.

Боги, о чем я думаю?! Письмо!

Развернув плотный бумажный лист и увидев крупный, но при этом аккуратный подчерк Сайруса, я вновь чуть не расплакалась, правда быстренько постаралась взять себя в руки, любопытно ведь, что он пишет.

Записка оказалась до обидного короткой и малосодержательной. Но именно послание мужа вселило в меня уверенность, что какие бы планы не строил на меня дед, а ничего у него не выйдет. Всего через семь дней мы будем вместе, а уж недельку я сумею продержаться. Не стоит ведь у этого сморчка гильотина на заднем дворе для непослушных внуков.

Ой, да ну его. Вот, что пишет Сайрус:

«Алина, я бы сейчас много чего хотел тебе сказать, но Льюис стоит рядом и ворчит, что ему нужно поторапливаться. Малышка моя, тут у нас сложился нехитрый план дальнейших действий, и он мне дико не нравится, ведь согласно ему, ты должна оставаться у этого старого маразматика целую неделю! Семь дней без тебя! Да я рехнусь за это время. Но если всё получится, тогда я смогу дать нам более спокойную жизнь.

Ты наверняка уже знаешь, что являешься единственной принцессой Лэндориума, и это отнюдь не помогает мне крепче спать ночами.

Кстати, братьям своим можешь передать, что как только я до них доберусь, головы поотрываю. Всё равно у них один мозг на троих. Боги, как я зол, маленькая. Это ведь наша свадьба! А у этих полудурков хватило наглости явиться!

В общем, ничего не бойся. Льюис остаётся во дворце и будет присматривать за тобой. Совсем-совсем ничего не бойся. Траур у Полу-Рэ продлится до конца месяца, а до этого он никаких действий предпринимать не будет. А там уже я заберу тебя и познакомлю, наконец, с родителями.

Боюсь даже представить, как объясню Веньке твоё исчезновение. Твой Сайрус»

Лишь прочитав столь сумбурное письмо раз десять, я окончательно смирилась со своим заточением. Страх перед дедом, неизвестностью, да даже этим Полу-Рэ неожиданно испарился, и как-то даже захотелось есть. Где тут у меня заветный мешочек от братьев?

— Зря всё-таки Сайрус этих чудиков полудурками обозвал, — пробормотала я себе под нос, разглядывая прилетевшие дары. В пыльном дырявом мешке оказались три варёных яйца, краюха ржаного хлеба и небольшая бутыль с водой. Как она только не разбилась о стену? Но главное — в мешке оказался огромный тёплый свитер, который я без промедления натянула на себя. Интересно, а чей он? Вдруг у братцев ума хватило у деда умыкнуть?

Вообще, тройняшки, и правда, представляли собой словно единый организм. Было очень интересно наблюдать за тем, как они общаются между собой, угадывая и дополняя мысли друг друга, а то, что они такие шалопаи, так это и не удивительно. Самые младшие наследники правителя, скорее всего, жили в своё удовольствие. Думаю, за ними никто сильно не следил, а всё внимание уделялось сыновьям этого Марко. Вот они и пользовались собственной свободой на полную катушку.

Но ведь они неиспорченные. Вон и еду с одеждой принесли и пообещали, что помогут слинять отсюда.

Хотя, если похолодает ещё хоть немного, то к побегу, боюсь, я окажусь не готова. Боги, о чём это я? Если нужно будет — поползу, лишь бы подальше от старика с его гениальными планами.

Холод тем временем действительно становился все ощутимее. Я пробовала немного попрыгать, но когда на меня с крыши что-то посыпалось, то оставила эту затею и снова забралась на кровать, правда на этот раз вместе с ногами, пытаясь со всех сторон закутать себя в этот свитер.

Но долго просидеть мне так не дали. Когда на улице совсем стемнело, в моё окно влетел голубь и опустился на металлическую спинку кровати, откуда принялся совершенно спокойно разглядывать меня. На моё невнятное «Кыш!» он отреагировал совершенно предсказуемо, то есть — никак! Спустя минут пять прилетел второй голубь и приземлился рядом с первым. Нет, это проходной двор какой-то, а не башня принцессы.

Так мы и сидели на кровати, прислушиваясь к ночным звукам. О том, чтобы завалиться спать на эту кровать, я не могла даже думать, да и дышать старалась через раз. Так и просидела в углу кровати всю ночь. Голуби, кстати, тоже никуда не делись. Изредка один из них вспорхнёт, сделает круг по комнате и обратно опустится.

Спать сидя оказалось совершенно неудобно, тем более, когда за спиной ледяная каменная стена, но стоило повернуться к ней боком, как в спину тут же впивались тонкие перекладины спинки кровати. Так и провертелась всю ночь.

От нечего делать прислушивалась к ночным шелестам и шорохам. Иногда слышался плач какой-то ночной птицы. Ветер тихонько играл с листвой деревьев, а к середине ночи отчего-то рассвирепел и нагнал на город большие серые тучи, которые совсем закрыли звёздное небо.

За ночь я несколько раз вставала, и немного пройдясь по комнате, снова усаживалась в свой уголок. И каждый раз подходила к окну. Дышала свежим воздухом, несмотря на ночной холод, и всё пыталась «увидеть» ветер, так мне понравилось его слушать.

Лишь к утру он успокоился, зато с неба полились целые потоки дождевой воды. Но мне было уже не до этого. Всё тело сотрясала сильная дрожь, а в горле словно семейство иглотыков поселилось. И судя по тому, с каким ошарашенным видом разглядывал меня появившийся вместе с каким-то дядькой Льюис, вид у меня был не особенно привлекательный.

— Здравствуйте, Льюис, — прохрипела я. — Смею надеяться на то, что рядом с вами лекарь.

— Здравствуй, Алина, — негодующе проговорил незнакомец. — Ты, кажется, простыла. Но я не целитель, я твой отец.

Вот это да. Какой неожиданный поворот.

— А вы часом не врёте? Мама как-то сказала, что как это ни удивительно, но я похожа на него: рост, волосы, и даже эти нелепые родинки на ухе, которые ему достались от бабушки.

После моих слов мужчины ошарашенно переглянулись между собой, после чего Льюис чуть смущённо, но в то же время как будто польщённо, улыбнулся и сказал:

— Всё просто, Алина. Так вышло, что ты похожа на меня, но я всего лишь твой дядя. При всём желании я не могу быть твоим отцом. Когда ты родилась, да и много лет после этого, я был женат.

— Но почему тогда, описывая моего отца, она описывала вас? Вы, наверное, и плавать любите, и… — добавить ничего не успела — сильный кашель заставил меня прекратить мои размышления.

Мужчины от этого сразу пришли в движение: один отскочил подальше, закрыв лицо платком, другой же наоборот — быстро подошёл ко мне и, потрогав рукой мой лоб, быстро соорудил куда-то портал.

И пока Льюис распекал брата и давал ему различные указания, я разглядывала сверкающее марево портала, отчаянно мечтая, чтобы из него вышел Сайрус и забрал меня отсюда.