Путь на острова или долгая дорога домой (СИ)

Глава 16. Семейная жизнь, она такая

Просыпаться с мужем в одной кровати оказалось познавательно. Можно было без зазрений совести разглядывать лицо спящего мужчины, мы ведь женаты, ёлки-палки. Хотя разглядывать его сейчас было скорее грустно, нежели приятно. Взгляд постоянно прикипал к синякам и ссадинам. Хорошо ещё повязку эту ужасную снял. Пробегая пальцами по заживающему лицу мужа, очень жалела, что не могу ему ничем помочь. Как бы мне ни хотелось стереть эти следы с его красивого лица, облегчить его боль, но я понимала, что не сумею. И думаю, что не сумею никогда. Каким-то шестым чувством я догадывалась, что какие бы виды магии здесь, на островах, я не освоила, мои способности всегда будут иметь разрушительный характер.

Интересно, Сайрус это понимает?

— О чём задумалась, красавица? — хрипловатым голосом спросил муж.

— Доброе утро, Сайрус, — пробормотала я и прижалась щекой к его тёплой груди, которая, к слову, сейчас тряслась от смеха.

— Доброе-доброе, правда, сейчас уже хорошо за полдень перевалило, — веселился мужчина, — так отчего нахмурилась моя жена? Не выспалась?

— Выспалась. Вот лежу сейчас и думаю, какой мне муж красивый достался, побитый, правда, но красивый.

Улыбка Сайруса стала ещё шире.

— Ну а личико у тебя тогда отчего такое хмурое? Неужели моя неземная красота так тебя расстраивает?

У кого-то здесь явно было хорошее настроение, и было бы большой глупостью портить такое замечательное утро своими переживаниями о том, какие способности откроются у меня на островах. И снова вся надежда на Сайруса: думаю, он поможет мне адаптироваться здесь. Хотя, по большому счёту, ему самому адаптация предстоит, ведь придётся заново привыкать к родным местам и людям.

— Ой, Сайрус, расскажи, как ты хоть сюда попал? Как тебя тут встретили? Родители тебе, наверное, жутко обрадовались.

— Хорошо встретили. Мама сразу меня узнала, отец — нет. Даже вопросы коварные задавал, чтобы родного сына на чистую воду вывести. Но проверку я легко прошёл, а потом всё порывался идти тебя встречать. В общем, смазалась у нас с ними встреча.

— Ничего, сейчас встанем, приведём себя в порядок и пойдём заново знакомиться. Ты как себя чувствуешь?

— Хорошо, рёбра ноют немного, но это мелочи. А ты как?

— И я в порядке.

— Тогда отчего ты так хмурилась? Что тебя тревожит, родная?

— Вот не хотела же портить такой день чудесный. О даре своём думала. Знаешь, я со злости лодку одну сожгла на побережье. За минуту от неё один пепел остался; вдобавок здесь ко мне со всех сторон лезут жмурики всякие. Даже уже такие… разлагающиеся. Такого на материке не случалось. Как видишь, от меня только плохого можно ожидать. Вот и не знаю, как меня здесь люди воспримут, понимаешь? Как-то не очень хочется вновь деревенской ведьмой становиться. Одна надежда на шарон этот.

— А я-то уже испугался, — пробормотал Сайрус, взъерошивая волосы и усаживаясь на кровати поудобнее. — Не переживай, солнышко моё, будем постепенно разбираться со всеми вопросами. Тут заранее не угадать, но если, и правда, будешь мучиться со своими способностями, то мы их закроем. Будешь раз в год силу сбрасывать и заживёшь, как обыкновенный человек. Только ты не торопись, Алинка. Магические нити на Чаде переплетаются очень необычно, тут заранее не скажешь, куда тебя дар выведет.

— Спасибо, Сайрус, — пробормотала я Сайрусу куда-то в бок, — что бы я без тебя делала?

— Как, что? Пропала бы, конечно, — сообщил мне весь из себя довольный супруг, за что и получил подушкой по лицу.

Повторное знакомство с родителями Сайруса было уже вечером. Во время раннего ужина меня познакомили с Агарой, самой младшей сестрой Сайруса и с жившей в доме прислугой. Ещё одна сестра Сайруса, как выяснилось, переехала в Ирол, столицу Чада, где временно заменяет отца.

Как-то Сайрус рассказывал мне, что отец его аптекарь, во всяком случае, был им, когда Сайрус покидал дом. Вот тебе и аптекарь.

Когда я вчера сюда заявилась, то не обратила особого внимания ни на дом, ни на людей, в нём проживающих. Что, в общем-то, неудивительно, но очень даже зря.

Дом был уникален своими надстройками и пристройками. Как выяснилось чуть позже, с того времени, как пропал Сайрус, его родители никогда надолго не покидали дом в надежде, что совсем скоро он вернётся. Но семья росла, и дом рос вместе с ними. В итоге получилось невероятное сооружение с различными переходами террасами, внутренним двориком и оранжереей. Ах да, а ещё целым списком различных хозпостроек, практически полностью занимающих выделенный семье участок.

Пока мы за столом обменивались любезностями и понемногу рассказывали о себе, я заметила, что родители Сайруса постоянно между собой переглядываются, не переставая при этом улыбаться.

С учётом моих недавних опасений, я стала невольно переживать, что не пришлась ко двору. А может у них и невеста какая-нибудь на примете имеется для моего, на минуточку, мужа?! Десерт я уже вяло ковыряла ложечкой, не забывая накручивать себя. Боги, откуда взялась эта неуверенность? Неужели из-за дара? Подумаешь, лодку сожгла. Надо будет, и лохудре какой подпалю чего-нибудь, если только бросит один неправильный взгляд на Сайруса.

— Любимая, у тебя огонь в глазах сейчас, — с улыбкой произнёс Сайрус, обхватывая ладонями моё лицо и с интересом разглядывая его. — О чём задумалась?

— Ой, а я знаю, знаю, — захлопала в ладоши Агара, довольно глянула на сидящую рядом с ней Тару, и выдала. — Она ревнует! У Дануты Марико такой же огонь в глазах, когда она видит, как её Корбут с Маришкой соседской у забора треплется.

— Но я ведь ни с кем не треплюсь, — озадаченно проговорил Сайрус, не отпуская моё лицо, ещё и большими пальцами стал поглаживать. Словно кошку успокаивает, честное слово.

— Эх, сынок, иногда не нужно видеть, достаточно просто представить, — всё так же улыбаясь, сообщила Кара, мама Сайруса, отпивая немного вина из бокала.

Я сидела в кресле у окна, отложив в сторону закрытый учебник по новейшей истории Океании. Сегодня как-то не до усвоения новых знаний. Полученные прежде бы по полочкам в голове разложить. Сегодня мне в двух чертах рассказали, что я вообще-то крайне опасная особа. И дело не в вылезающих из-за всех углов покойниках, а в том, что я не умею управлять своей огненной силой. Шарон, который дал мне отец Сайруса, оказалось, действует иначе. Совсем не так, как замок, который я носила прежде.

Почти три месяца я жила себе спокойно, так как мой дар был закрыт во мне.

— Словно краник перекрыли, хоп! — и не вытекает твоя энергия, а значит, и не ползут к тебе твои приятели, — объяснял за столом Айрон, размахивая вилкой. — Шарон же действует словно фильтр: в нейтральном статусе он позволяет пользоваться теми силами, которые тебе нужны, тем самым как бы экономя внутреннюю энергию. Но, как мы видим, в тебе её много, вот ты и полыхаешь вся. Надо будет завтра с тобой поработать, а то ненароком и дом спалишь.

Отец мужа улыбался и словно был всем доволен, а я же сейчас боялась даже думать о том, что придётся спать. Мы хоть и вымотались с Сайрусом, но ведь получается, что во сне я совсем перестану контролировать себя. А огоньки в глазах или на руках теперь появляются при любой яркой эмоции. Что делать-то?

— Тренируешься? — неожиданно раздался над ухом голос Сайруса, отчего огненный шарик, который я перебрасывала из руки в руку, увеличился втрое, а в его глубине засверкали молнии.

— Ой, извини, маленькая, кажется, я тебя напугал.

— Ничего, — ответила я. — Бывает. Вот только… Сайрус, как же я спать буду? Я уже сама себя боюсь, а вдруг и, правда, дом спалю?

— Ну что ты? Отец ведь просто пошутил. Ты знаешь, вообще-то многие подростки сталкиваются с похожими трудностями. И никто их не ругает, даже если они что-то спалят или раскрошат в клочья. Ну что ты?

Сайрус сел на пол рядом с креслом, в котором я сидела. И ведь, действительно, ни капли не злился. Я тут, в его доме, являюсь постоянной угрозой, а он улыбается, поддерживает и, я уверена на сто процентов, если я всё же спалю эту комнату, то он лишь плечами пожмёт и скажет: «Подумаешь, бывает».

Бросив уже затухающий шарик в стоящий неподалёку тазик с водой, одним движением скользнула к мужу. Желание его поцеловать было непреодолимым, и когда наши губы встретились, я даже вслух застонала от удовольствия. А ещё накатило понимание, что мы женаты и совсем одни в комнате и не нужно больше останавливаться на полпути, и …

— Ребят, а вы знаете, что коврик под вами уже дымится? — вот же пакость. Я и это тоже припомню Веньке.

— Ага, мы мигом, Вень! — довольно улыбаясь, проговорил Сайрус, поднимаясь на ноги. Крайне любопытным оказалось то, что и по мужу перебегали маленькие искорки, не причиняя ему боли или вреда его одежде. Как это работает вообще? А вот коврику, действительно, хана.

Но нам было не до него. Опрокинув всё тот же таз с водой на дымящийся предмет интерьера, Сайрус схватил меня за руку и сиганул в, неизвестно когда появившийся, портал.

— Сайрус, где мы? — шёпотом спросила я.

— Это мой любимый грот. Вернее, был им когда-то — я здесь 20 лет не был, как ты помнишь.

— Здесь очень красиво, но зачем ты меня сюда ночью притащил?

— А вдруг днём кто-нибудь забредёт? Тем более мне крайне не терпелось остаться со своей молодой женой наедине, а дома Венька.

С этими словами Сайрус усадил меня на небольшой каменный выступ и поцеловал, зарываясь пальцами в мои растрёпанные волосы. Чистый восторг! Губы и руки мужа дарили невероятное наслаждение, а морской ветер, проникающий через расщелины в скалах, так приятно остужал разгорячённую кожу. Я даже не заметила, когда руки Сайруса оказались под моей блузкой — разум пребывал в нирване, не успевая отслеживать все действия мужа, а вот руки уже сами собой потянулись к его рубашке и вытащили её из-за пояса домашних брюк.

— Алинка, девочка моя, не спеши, — как-то сдавленно просипел Сайрус.

— Хорошо, — сказала Алинка, а алинкины ручки уже вовсю поглаживали спину Сайруса, посылая волну удовольствия оттого, какая у него горячая и гладкая, безумно приятная на ощупь, кожа и как любопытно перекатываются и бугрятся его мышцы. У меня такого точно нет.

Но если судить по фигуре Сайруса, то выходило, что грудные мышцы у мужа развиты ещё больше — тоже нужно потрогать. И я принялась на ощупь расстёгивать пуговицы на его рубашке, вызвав в груди мужчины приглушённое рычание, и уже через секунду… сидела в одной юбке, во все глаза, разглядывая мужа, имевшего в эту секунду очень довольный, даже капельку шальной вид.

— Боги, я счастливчик, — выдал Сайрус и с удвоенным усердием принялся целовать, гладить, а иногда и покусывать меня. А я что? Моё дело маленькое — таять лужицей в руках любимого мужчины и знай, расстёгивай эти дурацкие пуговицы. Да сколько же их здесь?

— Сейчас, маленькая, подожди, — миг и вот я уже любуюсь обнажённым торсом мужа. Никогда ещё мне не приходилось любоваться такой красотой.

— Милый, ты же вроде портальщик, а не кузнец, — пробормотала я, не переставая гладить мужчину. — Откуда такая силища?

— Бегаю по утрам, — усмехнулся Сайрус и… полез ко мне под юбку. Наконец-то!

— Сайрус, ты в курсе, что на мне нет белья, — с довольным видом брякнула я.

— Что?

— Просто так получилось.

— Рехнуться! — пальцы любимого стремительно двинулись вверх по ноге, вскоре убедив мужа в правдивости моих слов. — А на мне есть.

— Это нужно исправить, — я не понимала, откуда взялась во мне эта смелость и раскованность, но я даже не покраснела, увидев Сайруса без одежды. Лишь ожидание полного слияния с мужем наполняло меня. Мне безумно хотелось стать женой Сайруса во всех смыслах этого слова.

Долго ждать себя муж не заставил. Закинув мои ноги к себе за спину, Сайрус одним стремительным движением вошёл в меня.

Вошёл и замер, видимо, понимая, что всё удовольствие сейчас меня покинуло, сменившись резкой болью, и хоть я знала, что так будет, всё равно не удержалась и застонала в плечо мужа.

— Прости, маленькая, прости! Сейчас утихнет.

И действительно, боль стала понемногу стихать, а Сайрус, словно понимая это, вновь начал тихонько во мне двигаться, без слов доказывая, что боли больше не будет, а будет лишь наслаждение, которое вновь стало накатывать на меня волнами.

Сайрус двигался во мне, целовал, ласкал мою грудь, помогая достигнуть наивысшего наслаждения, о котором иногда шептались деревенские кумушки.

Но я и представить себе не могла, что физическая близость может доставить столько удовольствия, даже не смотря на боль.

А чуть позже было купание в тёплой морской воде прямо под звёздами. Сайрус баюкал меня на руках, целовал нежно-нежно и шептал на ухо всякие глупости, пока я окончательно не заснула, повиснув на нём обезьянкой.

Проснувшись на следующее утро рядом с мужем, поняла, что на этой земле ещё не было более счастливого человека, чем я. Ну разве, муж мой, ведь ему удалось заполучить такую замечательную супругу.

Хорошее настроение стремительно набирало обороты, особенно после того, как за завтраком родители Сайруса предложили нам перебраться в пустующий флигель, расположенный на самом краю земельного участка.

— Вы всё же молодожёны, — объяснил своё предложение Айрон. — Вам сейчас, думаю, нужно больше времени проводить вместе. Вон как благотворно, Сайрус, на твою супругу отдых действует. Уже не лютует и не сжигает всё на своём пути.

За столом, конечно, все рассмеялись, а уткнулась носом в тарелку, не найдя слов в своё оправдание. Может, я чуть позже научусь более адекватно реагировать на такие шутки.

— Ничего, отец, — отчего-то серьёзным голосом произнёс Сайрус. — Ей просто нужно немного времени и хороший совет. Есть у тебя знакомые, кто тёмным даром владеет, но не пользуется?

— Так, с ходу, и не скажу, — задумчиво произнёс свекор, — но мы обязательно найдём кого-нибудь. А ещё у нас ведь Школу Дара открыли поблизости. Там, конечно, подросткам, в основном, помогают, но может, и вам туда сходить, да разузнать что к чему.

— А что за школа? — с интересом спросила я.

— Туда ребятки приходят с побочными ветвями дара, там их и учат управлять новыми способностями. Если основные, как правило, дома под присмотром родителей осваиваются, то побочные… с ними иногда столько сложностей, особенно, если родня никогда не сталкивалась.

— Отлично, — воскликнул Сайрус, — вот немного отдохнём и сходим туда, а пока моей физиономией только малых деток пугать.

— Не наговаривай, сынок, — с грустной улыбкой сказала Кара. — Ты только бледный сильно. Видимо, совсем отвык от солнышка. Мальчишкой-то, когда был, так издалека тебя и не отличить от соседской ребятни было.

— Не переживай, мама, побуду немного под стать супруги — белокожим. Хотя она на три четверти южных кровей, а от южан ей достались только глазки чёрные.

— На три четверти? Кто бы мог подумать? А про потерю сердца знает? — пять пар глаз уставились на меня в ожидании чего-то. И если четыре человека смотрели скорее с любопытством, пятые глаза — выжидающе и с каким-то напряжением.

— Знаю.

— И? — Таре, как всегда, терпения не хватило.

— Что и? Конечно, моё давно у Сайруса.

После этих слов муж вытащил меня со стула и пересадил к себе на колени, после чего, прижался свои лбом к моему и сказал:

— Я сохраню его, девочка моя! Приложу все силы, чтобы ты никогда об этом не пожалела, потому что без тебя нет и меня. Ты — моё счастье и мой свет, малышка!

— Ты лучше себя теперь береги, братец, — влезла Агора, — а то скопытишься раньше времени и грош цена твоим обещаниям.

Но нам было совсем не до неё — всё и так понятно.

Мне не терпелось посмотреть этот загадочный флигель, куда мы в данный момент направлялись. Привыкнув за девятнадцать лет просыпаться каждое утро в своей комнате, я трудно переносила все эти смены места жительства, и сейчас мне отчаянно хотелось пожить достаточно долго где угодно, но чтобы я считала это место своим домом.

Да и Венечке, думаю, не терпится обрасти новым домом. Так почему не флигель, всё лучше, чем в нашей спальне сизой тучкой под потолком болтаться. А так, будет вновь по дому бегать серым котиком, а самое главное — выбегать за дверь, когда мы захотим побыть с мужем наедине.

Но нужно будет с ним самим посоветоваться, мало ли, чем не угодит Веньке дом. Но как по мне, он был очень уютным и просторным. На первом этаже располагалось всего одно помещение, включающее в себя прихожую, гостиную и кухню; зато на втором этаже располагались две спальни с уборными. Мебели в доме было немного, но для двух людей, у которых из личных вещей было только то, что на них надето — в самый раз.

Немного побродив с нами по дому и прикинув, что нам может пригодиться, Айрон вскоре ушёл, оставив нас одних.

— Сайрус, а ты не знаешь, кто раньше жил в этом доме? — задумчиво спросила я, сидя на подоконнике и рассматривая наше новое жилище.

— Знаю, — с улыбкой ответил муж, присаживаясь рядышком. — Дядя Симус. Ну, до того, как он решил переехать в Аравию.

— А как так вышло? Здесь ведь просто рай на земле. Почему он вдруг решился?

— Всё просто, маленькая. Собственная несостоятельность, непомерные амбиции и зависть. Так получилось, что мама вышла за отца, когда ей едва восемнадцать стукнуло, а отец предприимчивый, к тому времени уже дом на участке возводил, а дядька, хоть и, будучи женатым человеком, а всё с родителями жил. Ну, отец ему и предложил флигель на участке построить. Тот, конечно, сначала обрадовался: участок покупать не нужно, да и деньгами помогут. Но только зависть никому ещё жить спокойно не давала. Дом у него, сама видишь, небольшой, а у отца не только дом рос, но и производство и реализация разных лекарских настроек. А потом и я родился. Правда, родился хилым и болезненным.

— Что, правда? — с сомнением окинула массивную фигуру «болезненного мальчика».

— Правда, правда, — рассмеялся он. — И кстати, лет до пятнадцати таким и оставался. Но об этом потом. В общем, когда мне было лет пять, Симус и Фая уехали на материк. Как там сложилась их жизнь, ты знаешь. Они изредка навещали родителей, и вот в один из таких приездов дядька и предложил моей матери, а давай, мол, покажем мальчонку аравийским лекарям, вдруг недуг в нём тайный какой. Мама тогда была уже сильно беременной и, понятное дело, такая увеселительная программа была ей не под силу, а отец не хотел её оставлять. Вот и отправились мы с Симусом вдвоём. Только обратно мы не попали. Последний портал закрыли, и я остался жить у дядьки.

— Мда… невесёлая история. Только знаешь, Сайрус, я тут подумала, а мы с тобой чем заниматься здесь будем?

— Не переживай, родная, придумаем что-нибудь. Ты сначала, вообще-то, учиться будешь, а потом уже определяться. А я с отцом поговорю, скорее всего, первое время буду с ним на производстве работать. Прыгать по островам я долго ещё не смогу — не видел их. А как освоюсь здесь, может, в местную торговлю пойду. С моим уровнем дара, думаю, пригожусь. Ну, или стану учить прыгать местную молодёжь — не знаю я, если честно, не думал об этом.

Вот так и получилось, что мы в рекордно короткие сроки стали с мужем студентами. Сначала в школу пристроили меня — это было весьма забавно, так как после разговора с директором этой необычной школы и проверки моих способностей меня определили в группу подростков двенадцати — тринадцати лет, которые, между прочим, жутко снисходительно на меня смотрели на первых занятиях о способах сдерживания внутренней энергии. Но после практических занятий на эту тему, когда я, пытаясь погасить свечу, сожгла стол, во взглядах подрастающего поколения стало мелькать некое подобие уважения, больше смахивающее на зависть.

Правда торжествовала я недолго. Кариан, учитель по стихийным ветвям, постановила, что для столь одарённой особы необходим индивидуальный подход.

Вот и стали мы вдвоём пытаться понять, как же мне управлять огнём, когда он вдруг решит проснуться. О том, чтобы вызвать его самостоятельно, пока и речи не шло. Собственно, как и о тёмном даре, как здесь некромантию называли, пока речь никто не заводил.

Сайрус поддерживал свою жену неумёху как мог, постоянно отвлекая от бесполезных занятий и утаскивая в очередное интересное, по мнению мужа, место.

Вот у кого учёба складывалась замечательно. Впрочем, ему и учиться не нужно было: все тонкости построения пространственных переходов Сайрус знал, на что обращать внимание при осмотре необходимой точки — тоже. Но теперь, вместо прыжков по материку, ему для работы нужны были именно острова, поэтому с помощью господина Тулуса мой муж прыгал по островам, пытаясь изучить как можно больше мест.

Я жутко гордилась, когда учитель Сайруса в очередной раз нахваливал его способности и умения подмечать ключевые объекты. Ну почему у меня так ничего и не выходит? Я чувствовала, как сила бурлит во мне, требуя выхода, и каждым днём растёт жажда деятельности. Но полезной деятельности пока не наблюдалось, и мне в отсутствие мужа приходилось уходить к морю, в надежде наплаваться вдоволь и угомониться.

А ещё дополнительной отдушиной для меня стала возня на кухне. После переезда во флигель, кухонный уголок стал самым любимым местом в доме, ну может кроме спальни. Венечка чаще всего находился на кухне, неподалёку от чудной старинной печки.

В один из вечеров, когда Сайрус вновь прыгал по островам со своим наставником, изучая ночные приметы какой-то очередной стратегически важной местности, я спросила Венечку:

— Вень, расскажи о себе. Ты помнишь, каким был до того, как стал хранителем?

— Помню, конечно, — усмехнулся он. — Раньше я оборотнем был. Медведем. И жена моя тоже. Сама ведь как-то дом наш берлогой назвала.

— Так это ты его построил? — я, разинув рот, смотрела на дорогого друга.

— А то кто же? Мы как в Пройме обосновались (так нашу деревушку раньше звали, до того, как Альвента разрослась), решили себе дом строить, чтобы всем нам нравился. Там и сынок у нас родился. Я ведь помер ещё не старым, да так и не смог семью оставить, так и жил с ними, а потом уже и с внучатами. Ричард ведь мой очень далёкий потомок…

— Венечка, а чего же ты не рассказывал нам?

— Почему не рассказывал? Сайрус знает, что я дом тот своими руками строил. Оттого и хотел сохранить его. Да не вышло. Но и злодеям тем он все равно не достанется — такие дома без хранителя долго не стоят. Думаю, через годик, другой, от него уж ничего не останется. Да это всё пустое, главное — вы снова вместе, и я с вами. Это ли не счастье? А уж детки пойдут — совсем ладно будет.

— Вень, а вдруг девочки появятся? — спросила я о самом наболевшем. — И достанется им эта пакость.

— Не говори так, Алина, — задумчиво проговорил Веня. — Дар не может быть пакостью. Ты просто не знаешь пока, как его раскрыть с пользой.

— Просто…вот погляди вокруг. Кто-то стихией управляет виртуозно, кому-то менталистика раскрывается, целительские способности, иллюзорные, да существуют десятки различных направлений магии!

— А ты бездарь такой и неумёха, да?

— Ну, получается, да, — понуро признала я.

— А ты знаешь, о чём подумай — о том, что оборотни и лесные не способны к управлению магией. А ведь их очень много.

— Тогда где же они? В Альвенте я их почти не видела, да и здесь редко встречаются.

— Всё просто, хозяйка, — проворчала наша домашняя тучка. — Они держатся обособленно по нескольким причинам. Но главная — им не подходит человеческое жильё. Ведь бытовые артефакты сильно упрощают жизнь: зарядил и готово. Но не всем это дано. Тут как получается — или плати, или своими ручками воду носи. А где же воду чистую в городе взять? Вот они и уходят из городов и живут себе спокойно. Кстати, вспомни деревеньку свою, разве там дикари жили?

— Нет, конечно, может только капельку дикие, но … Ты знаешь, Венечка, в Малиновке очень дружные люди живут. Только нас не приняли, а так — друг за друга горой.

— Вот и подумай. А пока состряпала бы мужу без всякой магии чаю горячего к пирожкам, Думаю, скоро явится.

— Чтобы я без тебя делала, Венька? Только всё равно котиком или тем же вороном ты мне нравился больше.

— Как обзаведётесь собственными стенами, тогда и стану тебе кошачьи песни петь, а пока обожди. Не время.

— Ну и ладно, главное, что у вас получилось и ты здесь, с нами.

Дни всё так же тянулись один за одним. Сайрус быстро приспособился к новой для себя роли. От полученных в Альвенте ран не осталось и следа, и муж снова был полон сил и энергии, и уже мог самостоятельно допрыгнуть до некоторых из дальних к Чаду островов.

Ещё в Альвенте я иногда задумывалась, как может измениться Сайрус, оказавшись на родине. Как оказалось — никак. Практически все вечера он проводил со мной, иногда дома, а иногда вытаскивая куда-нибудь развеять тоску. В глазах любимого мужчины я видела лишь его любовь, и каким бы уставшим он ни возвращался домой, окружал меня нежностью и заботой. А ночами с удвоенным рвением Сайрус доказывал, как я дорога ему и горячо любима им.