Путь Некроманта

Глава 15

Поездка шла нормально, всадников всегда было видно, что немного расслабляло меня. Всё-таки параноическая мысль постоянно свербела в мозгах, а так появлялась хоть какая-то, но иллюзия защищённости. Вокруг расстилались поля, ни холмов, ни лесов, ничего такого, где можно было бы организовать засаду. Но раз охрану наняли, то опасность должна быть, и она не заставила себя ждать.

Раздался самый натуральный разбойничий свист, и со всех сторон в нас полетели стрелы. Моим драургам на это было плевать, так при их реакции и силе отбить стрелу было плёвым делом. Мне же пришлось постараться, чтобы спрыгнуть с коня и ещё в полёте активировать щит, в который тут же врезался арбалетный болт. «Так они ещё и с арбалетов бьют, это уже хуже.» Тут в двух метрах от меня пласт дёрна откинулся и из под него встал мужик с просто огромным на вид топором. В рукопашной с ним шансов не было, пришлось со всей доступной мне скоростью создавать плеть смерти, сначала хотел ограничиться стрелой, но быстро понял, что противников много. В воздухе мелькнула плеть, но, не достигнув до мужика всего несколько сантиметров, она встретилась с полем защитного амулета, который пропал лишь после третьего удара, когда этот здоровяк уже подошёл на дистанцию удара своим страшным топором. От удара он покачнулся, начав заваливаться назад. По его телу начала разливаться синева, он обвёл вокруг ничего не понимающим взором, потом в его глазах зажглась ненависть. Сначала мне показалось, что вот сейчас он постарается хоть как то мне нагадить, но глаза человека закатились и пальцы, до этого судорожно сжимавшие древко топора, безвольно разжались.

Дальше бой шёл по предсказуемому сценарию, нападающих было всего около пятидесяти, что против четырнадцати мастеров меча и некроманта было мягко сказать слабовато. Удары плетью пробивали амулеты, которые были слабей, чем на том здоровяке. Вскоре плеть пропала, оставив за собой слабый дымный шлейф, а я перешёл на стрелы смерти. Драурги тоже не спали и численность врага ощутимо таяла. В глазах нападающих появился страх и паника, но никто так и не побежал, даже какой-то юнец, непонятно как затесавшийся в эту компанию и под конец, оставшийся в одиночестве не стал бежать, вместо этого он издал крик, видимо подбадривал сам себя и бросился на драургов. Не добежал он надо сказать всего пару шагов, его шею пронзила метательная пластина и ноги подогнулись, он упал лицом в низ, но от удара голова повернулась и мне довелось встретиться с его взглядом, в нём сквозила печаль, горечь от того что он не смог ничего сделать. Я удивился этому, но вскоре перестал об этом думать, на пороге смерти у каждого возникают разные мысли. Возможно, я бы смог ещё долго философствовать на такие темы как жизнь и смерть, но мои думы прервал голос мужчины, с которым я подписывал договор:

— Долго нам ещё тут торчать, герцогиня напугана и не хочет, что бы нападение повторилось, — голос его был полон раздражения.

— Сколько потребуется столько и будем, — отрезал я, — а если совсем невтерпёж так я вас не держу, как впрочем, и тех «солдат» которые ищут засады, — на слове солдат я постарался как можно лучше передать всю гамму чувств из смеси презрения и раздражения, которую к ним испытываю.

Меня интересовало, как неприятель так замаскировался, что я не смог найти его с помощью поисковых заклинаний, которые создавал каждые пять минут, подойдя к трупу давешнего здоровяка, начал обыскивать его, и вскоре обнаружил то, что искал. Амулет маскировки, довольно дорогая штука, но видимо тот, кто хотел смерти герцогини тоже не бедный человек. Дальше по плану я начал осматривать схроны, в которых прятались солдаты. Довольно примитивная оказалась штука. Подрезают дёрн небольшой толщины, вырывают ямку, куда ложится человек, и просто накрывают его срезанным дёрном. Единственное отличие этих схронов было в том, что тут были выкопаны ямки для того что бы человек мог, целится из арбалета, для этого осталась маленькая щелка, в которую лежащий мог смотреть, как только услышит что кто то едет. Я не понимал, как мы не заметили этих щелей, в прочем не одни мы, всадники герцогини так же ничего не заметили. Кстати, о последних, они приближались к нам, видимо увидели бой и решили помочь. Но они могли, как помочь, так и постараться убить нас. Так что я, подойдя к карете, сказал, что знаю про наличие связи с всадниками, и что бы они передали им, что помощи не требуется, и они могут дальше выполнять поставленную перед ними задачу. Ответа я не получил, но всадники начали замедляться и вскоре повернули коней обратно.

По связи сообщил драургам, что бы собрали все ценные трофеи. Потом, осмотрев трофеи, я довольно улыбнулся. Около пятидесяти амулетов маскировки, и ещё пятьдесят разряженных амулетов защиты. Последние для меня были бесполезны, как и лишние амулеты маскировки, которые я собирался продать. Денег набралось около двух золотых, что тоже не могло не радовать. Раздав амулеты маскировки драургам я осведомился о ранениях, залечив несколько несерьёзных царапин и большой синяк на груди попавшего под удар драурга, приказал взбираться в сёдла. Сам я, запрыгнув на лошадь, двинулся в конце нашей колонны. Вдруг будет повторное нападение, и мне не удастся поставить щит. Возможно это и трусость, но мне больше нравиться слово предусмотрительность.

В первый день инцидентов больше не было, но мы все были на стороже и это сильно выматывало. Ложась спать я даже не обратил внимание на герцогиню, которая вечером сидела около костра, разговаривала с тем мужчиной и парой фраз перебросилась с драургами.

Драурги уже поняли бессмысленность изображаемых эмоций, но им всё же приходилось изображать их, для нормального общения. Они бы вообще не говорили с ней, но им хотелось наслаждения, а единственное им доступное — плотские утехи. Вот они и вели себя как люди, надеясь, что им что-нибудь перепадёт.

А я уже спал, сон был странным, появилось осознание невероятности всего происходящего, вскоре отчётливо понял, что окружающее сон и начал наслаждаться своим всемогуществом, чего я только не делал. Летал, прыгал, развлекался, сражался, сон подстраивался под любую мою мысль и мне это ужасно нравилось. Просыпаться совершенно не хотелось, и настроение было не очень, так плохо было от осознания, что всё могущество лишь пшик. Игра твоего подсознания.

Во время завтрака я увидел герцогиню. Она была молодой девушкой, ростом примерно с меня, фигурка её была довольно ладная, и мой взгляд постоянно на ней останавливался. Она заметила это, и этот факт почему-то сильно её злил, а мне доставляло удовольствие смотреть, как на её щёчках пылает румянец от праведного возмущения.

Но всё кончается, закончился и завтрак, мы вновь двинулись в путь. Тряска в седле несильно, но выматывала, хорошо всё-таки, что едем довольно тихо, так как приходилось подстраиваться под карету.

До обеда ничего не случилось, мы всё так же двигались по полям. Всадники всё так же маячили на пределе зрения, карета покачивалась на кочках, а я завидовал тому мужику, едет в хорошей карете, на мягкой лавочке, а не жёстком седле и в довесок с красивой девушкой. Я бы точно не отказался так попутешествовать.

Время близилось к полдню, и мы сделали привал. За одно и пообедали, герцогиня тоже обедала с нами, но она была в образе недостижимой и гордой владычицы. Гордо вскинутый подбородок, нахмуренные брови. Со стороны должно было выглядеть величественно, но я еле удерживался, чтобы не захохотать во весь голос, хотя саам не понимал причину этой весёлости. На мой сдавленный смех, который я хотел замаскировать как кашель, косился сопровождающий герцогини. Но вскоре молча сидеть мне наскучило, и я решил повеселиться:

— Герцогиня, не кажется ли вам, что окружающий наш пейзаж просто прекрасен? — вопрос был задан с интересом в голосе.

— Да, вокруг полно красот, но я думаю что ваша обязанность это охранять нас, а не разглядывать красоту природы, — видимо поняв мои намерения она решила сделать ответный ход.

— Так ваши всадники высматривают опасности, о чём мне беспокоится с такой-то охраной, — напомнил я ей, чья охрана оплошала.

— Мои войны, лучшие из лучших, — со злостью произнесла она.

— Ага, только мы не ваши войны, — сказал я и обезоруживающе улыбнулся.

Она ещё сильней вспыхнула и резко развернувшись, удалилась в карету, при этом так хлопнув дверцей.

— С таким отношением к имуществу, у вас скоро карета развалиться, — насмешливо прокричал я ей вслед. Мой выпад ответом не удостоили.

Увидев, как на меня смотрит мужик сопровождающий герцогиню, я сделал вид, что разочарован её уходом, и при этом удивлённо хмыкнул. Мужчина осуждающе покачал головой и удалился вслед за герцогиней Двельской.

А мы спокойно позавтракали и, оседлав коней, двинулись в путь. Вскоре на горизонте появилась полоска леса, она была небольшой, может километров двадцать. Но ни это привлекло моё внимание, дело было в том, что дорога вела именно через этот лесок. Вот это было уже серьёзно, в лесу засада может быть на каждом шагу. Подъехав к карете, я уточнил:

— Это единственная дорога, по которой можно достигнуть владений герцогини? — в голосе моём слышалось напряжение.

— А что бравый воин уже испугался? — послышался полный ехидства голос герцогини.

— Так единственная дорога или нет? — спросил я.

— Да единственная, тут нет торговых путей и дороги идут только от города в город, — за герцогиню ответил мужчина.

— Тогда передайте своим солдатам, что бы они облазили все кусты, проверили все места пригодные для застав и ни дай бог, они прозевают засаду, тогда придётся отсылать их подальше, как негативный и малополезный фактор, — добавив побольше умных слов я попытался запудрить ему мозги, но видимо не очень то и получилось.

— Да, передам, — голос его был ровный и спокойный.

Отъехав от кареты, увидел как всадники, видимо получив приказ, пришпорили лошадей и помчались в сторону леса. А я всё не сводил глаз с леса, напряжение изнутри меня нарастало.

Такое чувство было, когда мы тогда в деревне нарвались на настоящих солдат Лукотса. Чем ближе становился лес, тем неспокойней было у меня на душе. В конце концов, я плюнул на чужие мнения и приказал ехать в объезд леса, скорость заметно упала, так как дороги не было и приходилось смотреть под ноги, чтобы конь ни дай бог не наступил в какую-нибудь норку.

Напряжение потихоньку отпускало меня, и я немного расслабился. Но начавшее зарождаться хорошее настроение как рукой сняло, от голоса из кареты, к которой я приблизился.

— Лин, почему карету так трясёт, — спросила герцогиня кучера, тот был молчаливым типом, и поэтому я не обращал на него внимания.

— Госпожа Элинор мы свернули с дороги, — ответил он ей, она ведь не видела, как я жестом приказывал ему поменять направление.

— И для чего ты нас по полям везешь? — её голос просто лучился недовольством.

— Лес объезжаем, — сказал он без всяких эмоций, видимо она его уже достала.

— Как объезжаем, дорога ведь напрямик идёт? — её голос был полон возмущения.

— Он выполняет мой приказ, — холодно ответил я, не собираясь быть слушателем и решив помочь кучеру.

— А кто дал вам право командовать, вы охранник, знайте своё место! — она видимо решила показать свой характер.

— Во всем, что касается охраны главный я, — сказал я тоном, не терпящим возражениям.

— Как вы смеете со мной так разговаривать?

— Вы мне не мать и не жена, как хочу так и разговариваю и вообще хватит разговоров вы отвлекаете меня от моих прямых обязанностей, — мой голос был сух и лишён эмоций.

— Почему всадники не выходят на связь, — спросил меня сопровождающий герцогиню.

— А я откуда знаю, — меня начинает злить этот диалог.

— Нужно проверить, что с ними произошло, — настаивал на своём он.

— Да мне плевать, что случилось с вашими хвалёными профессионалами, это они должны охранять нас, а не наоборот, — сказал я и отъехал от кареты, не желая продолжать этот бессмысленный диалог.

Всё-таки мои предчувствия меня не обманули, и нас там кто-то поджидал, и эта угроза была посильней тех солдат. Ехали без остановок до самого вечера, разговоров не было, но это только радовало меня.

Вечером, выставив часовых и покушав, я завалился спать. Осознанного сна, несмотря на все мои надежды, не было, была какая-то муть про сражения, балы, свидания и посиделки с друзьями.

С утра настроение было, так скажем, нормальным. Ничего не болело, но и ничего хорошего не было. Этот день должен был быть самым трудным, так как он был последним, но ничего не было.

Напали на нас, когда мы уже видели замок герцогини, который по сравнению с замком гильдии наёмников не впечатлял. Дорога шла на границе леса и поля. Всё произошло внезапно, драурга ехавшего впереди буквально выбила из седла серая тень, такие же тени начали бросаться на всадников со всех сторон.

Я не успел поставить щит и меня так же выбили из седла, летели мы вместе с странным нападающим и я успел получше его разглядеть. Это был здоровенный такой волчара, причём не обычный, а изменённый. Ещё в полёте я сильно приуныл, жизнь столкнула меня с одним из представителей класса друидов, и мы находимся слишком близко от леса, что бы наедятся на победу. Но вот мы встретились с землёй и эту встречу нельзя было назвать приятной, хорошо хотя в полёте успел поменяться местами с волком и шмякнулся я на него, по до мной что то хрустнуло и, подскочив с земли, увидел, что волк неудачно приземлился, прямо головой об камень, и теперь жалобно завывал, а лапы его уже тряслись в предчувствии агонии. Оглядевшись, отправил в полёт пару стрел смерти, при численном преимуществе зверей драургам приходилось несладко. Но с моей помощью мы одолевали волков, никто пока не появлялся и я понял, что волки видимо, шли по нашему следу, они должны были если не расправится с нами, то уж точно задержать.

Понимая это, отдал команду бежать в замок, ворота которого уже успели открыть, сам я, запрыгнув на лошадь, подскакал к карете, и перепрыгнул на место кучера, разорванного в клочья, и стал настёгивать лошадей. До ворот оставалось около пол сотни метров когда я почувствовал на спине чей то взгляд и, обернувшись, заметил одинокую фигуру на краю леса. Он уже ничего не может нам сделать, отчётливо понял я, когда наша карета проехала под сводами ворот.