Путь в Сэльму

Глава 15. Послание с подвохом

Один из них, которого только что плененные запомнили еще на дороге, тот самый некрасивый урод, который уложил Мирона на землю, стал копаться в похищенных вещах. Из его круглой головы в разные стороны торчали уши, а еще у него выделялись выдвинутая вперед челюсть, впалые глаза безумца и худое тело. Второй разбойник был по сравнению с ним красив и крепок, хотя тоже имел взгляд головореза, но не такой сумасшедший. Оба были молоды и едва перешли порог взросления. Некрасивый разбойник первым делом крикнул на заключенных за решеткой:

- Сидите и молчите! Кто первый скажет слово, тому я отрежу язык и выкину его на корм собакам!

- Давай за дело, я устал и хочу жрать, - нетерпеливо обратился крепыш к некрасивому, - Чем раньше начнем, тем раньше закончим.

Пленники замерли в ожидании. Безмятежный ранее Клясень и вновь испугавшийся Мирон боялись пошевельнуться. Амитас со своим соседом тоже замолкли, но в их лицах не замечалась тревога.

Уродец нагнулся над грудой вещей, взял одну поклажу и стал вынимать вещи.

- Тряпки, несколько медных монет... Так, это все ерунда, это нам не нужно... Какое-то дырявое ведро... Кусок черствого хлеба... Пачка табака! – разбойник радостно поднял добычу перед соратником, - Хоть что-то полезное можно забрать. А так – обычный мешок обычного бродяги. Клянусь своей печенью, это в имуществе у этого лежащего в капюшоне, - он указал на Луда, - Бродяга бродягой, серая мышь.

- Да нет, он просто смертельно болен, по нему же видно, - возразил второй, - Бледный как гриб, не приходит в себя уже давно, да он еле держится. Между прочим, его можно отправить к учителю первым. Или просто выкинуть его в яму.

Мирон с Клясенем тревожно переглянулись – какой еще такой учитель, к которому собираются вести Луда? И раз они так легко могут его выкинуть в яму, они могут также легко убить любого из них, когда пленные перестанут представлять для них интерес. Возможно, что-то знает Амитас, но он еще не начал свою историю и ничего не успел рассказать. Стоит подождать, когда уйдут эти головорезы, и тогда Амитас раскроет неизвестное.

- Это барахло у бородача, - продолжил спор крепыш, указывая на Клясеня, - Хоть больной, хоть здоровый он выглядит как последний бездомный. Не борода, а гнездо для вшей. Ты только посмотри на его оборванное тряпье. Что смотришь? Твое это, грязная крыса?

Клясень, который всегда безразлично относился к любым ругательствам на свой счет, отрицательно кивнул в ответ, не моргнув глазом.

- Этой мой мешок, - слегка боязливо ответил за приятеля Мирон, - Там только мои вещи.

- Ты смотри, какой упитанный, - заулыбался неказистый разбойник, - Мы с тобой оба не угадали, Сухарь. Видимо, он все свои пожитки тратит на то, чтобы пожрать и всегда оставаться сытым. Хотя табак у него вроде бы неплохой, черноземский.

- Жирненького мы кабана заморили, что сказать, - подхватил крепыш, кличка которого была Сухарь, - Ну а барахло его выкинем.

- Только не мой шлем! – запротестовал Мирон, - Можете выбросить все, но оставьте шлем! Я еще не успел использовать его в деле.

Некрасивый с сомнительным взглядом посмотрел на Мирона, потом на мешок, потом на Сухаря и обратился к нему:

- Что-то невнимательно я прочесал этот мешок, друг. Где же тут затерялся шлем? – он снова полез в мешок, - Или это шлем не для головы вовсе? Клянусь своим желудком, нет тут никакого шлема.

- Кажется, я понимаю, - Сухарь поднял дырявое ведро с пола, - Представь, этот кусок сала считает, что это дырявое ведро, – он постучал по железной стенке костяшками пальцев, отчего раздался звон, - Его боевой шлем. Представляешь?

Они оба разразились раскатистым хохотом, наполняя пещеру эхом смеха. Раздосадованный и обиженный Мирон вцепился в прутья решетки и стал трясти ею:

- Зря смеетесь! Мы отправляемся в Обитальню порядка в Сэльме, будем проходить там службу, получим печать лучшего отряда, и я лично посажу вас всех за решетку!

Разбойники молча переглянулись, но их не смутило запугивание будущего ополченца. Лишь ухмылка проскользнула на их лицах.

- Чтобы выполнить первое твое действие – отправиться в Обитальню порядка – тебе нужно совершить еще одно действие, - с издевкой проговорил некрасивый, - А именно как-то выбраться из нашей берлоги. Бедняга, мне так тебя жаль, - он выразил притворную жалость, - А ведь такой способный малый, столько рвения.

Тут они опять громко рассмеялись и принялись за второй мешок. На этот раз небрежно и грубо стряхнули содержимое на земляной пол пещеры, подняв облако пыли.

- Так-так, что тут у нас, любопытно, - уставился в груду Сухарь и, нагнувшись, стал перебирать вещи, - Какие-то коренья, тряпки, пара зубчиков чеснока, кусок черного хлеба, непонятная трава... Никаких монет и никаких драгоценностей, – он тщательно рассматривал каждый предмет, - Полностью бесполезный набор. Да уж, - он с сожалением вздохнул, - Не повезло нам с добычей. Уже теперь-то это точно твое, бородач? – он обратился к Клясеню, - Только такой оборванец как ты может нести такую нищую ношу.

- Я намного богаче, чем вы думаете, - ответил Клясень, ничуть не смутившись, - Все, что нужно для жизни, у меня всегда под рукой. Единственное, что мне не хватает – вида матери-природы, дыхания ветра и пения птиц. Вы украли у меня свободу, но только телесную. Мой дух, дух Клясеня еще...

- Зашей свой рот, волосатое чудовище! – перебил пастуха некрасивый, - Пения птиц, дыхания ветра... – начал он его передразнивать, - Скажи спасибо своему паршивому Алирану, что не лежишь мертвый в яме. Если бы не приказ нашего главаря, я бы лично проколол тебе брюхо, любитель природы!

Мерзкая угрожающая гримаса придала разбойнику еще более некрасивые черты, так он был отвратителен. Но гнев его быстро угас, пленники за решеткой волновали его меньше, чем добытые вещи. В награбленном он видел возможную награду за свой промысел, а в пленниках – лишь бесполезных людей. Наконец, они подошли к третьему, последнему мешку, который принадлежал Луду. Сухарь первым стал вытаскивать оттуда вещи.

- Этот груз уж точно принадлежит этому, лежащему. Судя по его внешней никчемности, там пять больших камней и хвост осла. Так, смотрим... – он достал первую вещь, и это сразу оказался маленький тугой кожаный мешочек с монетами, - Ух ты! Тут деньги, монет эдак сорок–пятьдесят, - он потряс мешочек, который зазвенел своим содержимым, - Не буду пока открывать, главный не разрешает. Узнает, что я пересчитывал, - а он узнает – оставит без доли. Так, смотрим дальше... письмо! С сургучной печатью. Упырь, возьми, прочитай, - он передал письмо некрасивому, а Мирон с Клясенем узнали, наконец, его кличку, - Ты у нас более ученый, чтению умудренный. Смотрим дальше... шар!

Он взял в руки то самое Сумеречное светило, подаренное Луду в знак благодарности от четы мельников. С детским любопытством разбойник крутил его в руках, пытаясь понять его природу и его предназначение.

- Как будто слепили из прозрачной глины. Явно волшебная вещь! Не драгоценность, конечно, но каким-нибудь колдунам продать можно.

- А ты уверен, что он не превратит тебя в песок? – спросил соратника Упырь, - Ой, что у тебя с лицом?! – он изобразил испуганную гримасу, - Оно сыпется!

Сухарь мгновенно уронил шар, который громко приземлился, но остался невредимым, и стал руками судорожно ощупывать лицо.

- Дай зеркало! Что с лицом, не могу понять. Сухарь, дай зеркало! Я сейчас рассыплюсь!

- Нет у меня зеркала, доверчивый ты дурак! – сказал Упырь и тут же издевательски расхохотался, - Вот умора! Видели бы тебя сейчас остальные, по полу бы катались!

Кровь наполнила лицо и глаза проведенного простой шуткой Сухаря, зубы его стиснулись. Казалось, он вот-вот ударит в ярости своего приятеля. Но вместо злого удара он лишь наворчал на него:

- Очень смешно, просто обхохочешься. Ты бы лучше письмо почитал, что стоишь без дела?

- Мне нельзя читать письмо, главный не разрешает. Ты что забыл? Узнает – зарежет.

- Что ты опять несешь бред? – рассердился Сухарь, - Он говорил только про деньги, мол, их не пересчитывайте. А это можно.

- Тогда открывай сам, тупоголовый, а читать буду я. Я скажу главному, что ты все затеял. На, держи! – он передал обратно письмо.

Сухарь взял письмо, при этом с ненавистью глядя на товарища, и медленно стал его распечатывать. Пленные тем временем в молчании наблюдали эту картину, опасаясь что-либо возразить грабителям, которые явно были взвинчены. Наконец, Сухарь стал открывать запечатанное послание.

Однако, когда его ловкие пальцы почти раскрыли конверт, и когда он уже стал доставать письмо, случилось непредвиденное. Какая-то жидкость зеленого цвета какой-то неведомой силой выплеснулась прямо из конверта в лицо разбойнику, исторгая испарения. Пострадавший опять схватился за лицо, конверт выпал из рук, как и ранее шар.

- Мне безумно больно, Упырь! – завопил он, не находя себе места, - Это уже не смешно, боль настоящая! Прекрати это немедленно!

- Я тут не причем, я не при делах! – не понимая, что происходит, сказал Упырь, - Тебе нужно смыть эту жижу, пока что-нибудь не случилось.

- Черт бы тебя побрал! – не унимался Сухарь, пытаясь стряхнуть с себя кислоту, - Облей меня водой, живее!

Его лицо, иногда открывавшееся от его рук, было покрыто зеленой слизью, словно приклеившийся зеленый клей. От нее исходили испарения, и Упырь подумал, что эта слизь-кислота разъедает его лицо. Несмотря на свой мерзкий нрав и некоторую неприязнь к соратнику, он сильно перепугался и заметно нервничал, не зная что делать.

- Дай воды, скотина! – закричал на всю пещеру Сухарь и сел на пол, не в силах испытывать боль, - Сделай что-нибудь!

- У меня нет воды, дружище… надо звать кого-то из наших. Они придумают, как тебя отмыть от этой дряни. Тощий заведует водой в бочке...

- Тащи меня! – яростно закричал Сухарь, уже распластавшись на полу, - Тащи!

Почти сразу после этого душераздирающего крика прибежали еще два разбойника.

- Что тут у вас творится, салаги? – спросил один и тут же, увидев, лежащего Сухаря, задал другой вопрос: - Что за дрянь?! Что с ним?

- Тащите меня! – проревел тот, лежа на животе.

Не став разбираться, что произошло, трое разбойников ловко взяли лежащего, и быстро удалились из этого отсека пещеры туда, откуда пришли.