Пятое действие

Сиятельный август, тончайший наркоз.

В саду изваянье

Грустит, но сверкает. Ни жалоб, ни слез –

Сплошное сиянье.

Во всем уже гибель, распад языка,

Рванина, лавина, –

Но белые в синем плывут облака

И смотрят невинно.

Сквозь них августовское солнце палит,

Хотя догорает.

Вот так и душа у меня не болит –

Она умирает.

Осень пахнет сильной переменой –

И вовне, и хуже, что во мне.

Школьникам эпохи безвременной

Хочется погибнуть на войне.

Мечется душа моя, как будто

Стыдно ей привычного жилья.

Жаль, что не дотягивать до бунта

Не умеем Родина и я.

Надо бы меняться по полшага,

Чтобы не обваливаться враз.

Всякий раз взрывается полшара,

Как терпенье кончится у нас.

Все молчит в оцепененье чудном.

Кастор с братом дремлют на посту.

Гастарбайтер с гаденьким прищуром

Выметает ломкую листву.

Августейший воздух загустевший

Разгоняет пришлая метла,

Разметая в жизни опустевшей

Место, чтобы сжечь ее дотла.

Будет все, как водится при взрыве –

Зов сирены, паника родни,

Зимние, голодные и злые,

Оловом окрашенные дни.

Но зато рассвета багряница,

Оторопь сучья и дурачья,

Сладость боя, свежесть пограничья –

Нищая земля, еще ничья!

Все, что было, рухнет в одночасье.

Новый свет ударит по глазам.

Будет это счастье иль несчастье?

Рай в аду, вот так бы я сказал.

И от этих праздников и боен

Все сильней душа моя болит,

Как страна, в которую не встроен

Механизм ротации элит.