Пятый ангел вострубил

Разоблачение

Н.И. Новикова из заточения освободил император Павел. Указ вышел на следующий же день после смерти Екатерины.

Считается, что после всего происшедшего «брат Коловион» держался от лож подальше. Вплоть до самой смерти (в 1818 году) совместно с Гамалеей они активно работали над созданием пятидесятитомной Герметической библиотеки, переписывая для нее наиболее важные оккультные сочинения. Они считали главной своей задачей сохранение духовного орденского наследия для грядущих поколений.

Впрочем, есть и другое мнение. «Не принимая деятельного участия в явных ложах и во внешней жизни масонства, Новиков, однако, все время стоял во главе тайных розенкрейцеровских связей, будучи начальником нескольких братьев, из которых часть имела «теоретическую степень», а некоторые стояли еще выше в розенкрейцеровской иерархии…

Когда умер один из таковых, Н.Л. Сафонов, Новиков писал его сыну о судьбе оставшихся документов: «Советую вам как друг и как ваш в ордене начальник, все сии бумаги собрав, запечатать, нечитавши, и ежели возможно, по сему еще зимнему пути прислать их ко мне». [23]. Немалая властность и даже скрытая угроза слышится в словах «прекраснодушного» Новикова. Какие еще тайны после разоблачений следствия могли содержать «сии бумаги»?

В письме от 23 июля 1803 года, адресованному племяннику и известному масону А. Лабзину, Николай Иванович проявляет желание познакомиться с некими немцами. Интерес вот в чем: не связаны ли они с Вельнером? – спрашивает Коловион.

А вот уже не догадки. В 1809 году Новиков пишет документ о восстановлении Коловионовского округа (на округа, состоявшие из пяти человек, и делился Орден). В письме соблюдена конспирация. Ключевые слова зашифрованы (орден обозначается кружком с точкой в центре), старые сподвижники названы орденскими именами: Елиомас, Хорус, Титононус… Вместо подписи – специфический значок.

Это не было игрой скучающих помещиков. Когда в ознаменовании победы над французами готов был проект храма Христа Спасителя, первый его архитектор (и масон) Виттберг, отправился за благословением в Авдотьино. «Брат Коловион» отнесся к проекту с оживленным участием… [75]

Да и духовное влияние в Петербурге главного корреспондента Новикова – Лабзина – трудно переоценить, «…многие в Лабзине и его последователях искали обрести Бога и святость Его, как бы того не было нигде, кроме его. Сему идолу кланялось начальство Санкт-Петербургской Духовной Академии и Синод чтил его», – так писал поборник чистоты православия архимандрит Фотий.

…После освобождения из Шлиссельбургской крепости Новиков, едва ли не безвыездно, прожил в Авдотьино два десятка лет. Почти никого не принимал. За обеденным столом кроме хозяина собирались Гамалея, вдова Шварца. Сын Иван и старшая дочь, душевнобольные, столовались отдельно.

Во время войны с Наполеоном Николай Иванович проявил присущий ему гуманизм: выкупал у мужиков пленных французов по рублю за штуку… Интересно, вспомнил ли, глядя на этих «благородных сынов просвещенной Европы», как писал в одном из своих журналов: «может ли русский человек, не закрасневшись, хоть в чем-то сравниться с французом?»