Пылающая звезда

Эпилог

На ноутбуке, который мы купили несколько дней назад, я нажала на картинку с его именем. Я приложила руки его щекам и глубоко вздохнула, уставившись на экран. Он не должен был быть таким привлекательным. Он не должен был быть таким красивым. Он не должен был быть таким великолепным.

С самого детства госпожа Севда всегда говорила мне:

«Никогда не ставь перед собой слишком высокие цели, Сенем. Довольствуйся тем, что у тебя есть, моя дочь».

Чаще всего я прилагала к этому усилия, и у меня получалось. Когда я училась в начальной школе, мне это сложно давалось, я всегда хотела большего. Я много раз поднимала руку, чтобы стать президентом класса, но никто не хотел, чтобы я была им, кроме Нисы. Или я всегда старалась быть в первых рядах кружков школьной активности, но любой самый никчемный человек мог отнять мою должность. В старших классах тоже мало что изменилось. Просто потому, что я не хотела ни от кого зависеть. Даже когда я из кожи вон лезла, я не получала желаемого.

Я находила отдушину в Нисе. Иногда я злилась на себя за то, что была так высокомерна. Иногда я не могла сдержать свои эмоции. Я хотела жить так, как мне хотелось. Я действовала без страха, чтобы легче достичь своих целей.

А человек на экране был из тех, кто нарушал все мои правила. Он был из тех людей, которых я никогда не умела завоевывать.

Сегодня был первый день в моей новой школе, в моей новой жизни, и я тут же встретила того, кого не ожидала, вернее, увидела его издалека. С первого дня, как поселилась в этом районе, я знала, что влюблюсь в Демира. Но сердце обмануло меня, и я увидела парня, входящего в ворота школы. Мое сердце начало биться ради другого парня. Я не могла отвести глаз.

Он был высоким, смуглым, и он был тем самым. Он был настолько красив, что у девушек текли слюнки. В моей старой школе, я, кажется, никогда не встречала никого с таким воздушным, но жестким взглядом. И это было весьма привлекательно.

Как только он вошел в дверь с улыбкой на лице, Дамла начала рассказывать мне о нем и представлять его, как и других студентов. Однако в это время Ниса не могла наблюдать за моим потрясением, потому что быстро отошла от нас. Сегодня она вела себя очень странно. Когда Демир вошел в столовую, ее странности усилились. Казалось, она узнала его. Наверное, она что-то скрывала от меня, но для того, чтобы спросить об этом, мне нужно было встать из-за экрана, а это сейчас не представлялось возможным.

Дамла говорила, что он недостижим и невозможен. Она сказала, что его внимание не так-то легко привлечь, но мне нравится добиваться недостижимого, и в этот раз я хотела сыграть по-крупному. Я планировала как-то войти в жизнь Огуза Ялчина, до которого никто не мог добраться. Хотя сегодня я держалась от него подальше, чтобы он не заметил, и не сводила глаз с Демира, с которым училась в одном классе. Возможно, это произвело бы другое впечатление на окружающих, но мне было все равно. Поскольку я была новенькой в школе, то должна была как-то привлечь внимание. Кроме того, Демир был так же популярен в школе, как и Огуз. Так что для меня это не представляло особой проблемы.

Я открыла на экране фотографию его профиля в социальной сети и увеличила ее, он стоял на ней рядом со своей спортивной машиной, как манекен на подиуме. Его автомобиль был так же безупречен, как и он сам. Это было похоже на чудо, что такой человек вообще оказался в этой школе. Когда одна из моих рук потянулась к его прекрасному лицу на экране, дверь в мою комнату слегка приоткрылась.

– Сенем? Ты свободна, дорогая?

Когда дядя Деврим вытянул голову, я быстро нажала на крестик и встала из-за монитора. Я не хотела, чтобы он застал меня тайно следящей за кем-то подобным.

– Конечно, дядя Деврим, я свободна.

Когда мужчина вошел в комнату и закрыл дверь, я встала перед ним и попыталась улыбнуться. Я не видела его после того, как он подвез нас сегодня в школу. Он сказал, что едет в больницу, а потом займется моим удостоверением.

– Я позаботился о твоем удостоверении сегодня и решил отдать его тебе.

Когда он протянул мне мое новое удостоверение, которое он достал из кармана, я с улыбкой взяла его из его рук. Кто знает, с какими трудностями ему пришлось столкнуться, чтобы сделать это? Хотя родственники моей покойной семьи ни за что не хотели принимать меня, с дядей Девримом у них возникли некоторые трудности из-за моей фамилии. Но в конце концов мы оказались в выигрыше. Я была уже не Сенем Тойгур, а Сенем Алтун, и хотела носить свою новую фамилию официально.

– Спасибо.

– Твои родственники доставили мне некоторые хлопоты, но я справился с ними, оформив несколько документов. Госпожа Севда тоже помогла мне, но есть одна небольшая ситуация, которая меня смущает, и я хочу спросить тебя, моя дочь.

Слова дяди Деврима вызвали у меня волнение, и я подумала, а не рассказали ли ему что-то обо мне родственники моего отца, хотя что они могли сказать? Я не могла позволить им беспокоить дядю Деврима, когда даже я не общалась с ними. Он знал обо мне все, что ему нужно было знать, но беспокойство на его лице отразилось и на мне.

– В чем дело, дядя Деврим? – Он улыбнулся, подходя ко мне и указывая мизинцем на дату моего рождения в удостоверении личности.

– Твой возраст, дочка. Когда мы хотели взять тебя из приюта, госпожа Севда сказала, что ты на год старше Нисы.

– Это правда.

– Ни Эсма, ни я не придавали особого значения твоему возрасту, но это все равно смущало меня. Несмотря на то что тебе было восемнадцать, ты все еще жила в детском доме. Ты ходила в ту же школу и в тот же класс, что и Ниса.

– Это тоже верно.

– Почему же тогда? – спросил дядя Деврим, и я села на свою кровать с улыбкой на лице.

Когда за мной приехала семья Алтун, госпожа Севда рассказала им о нашей с Нисой связи, но, по-моему, она упустила некоторые моменты. Видимо, из уважения ко мне она не хотела говорить им маленькую правду, которую я скрывала все эти годы. Но это было до определенного момента. Если уж меня бросили в эту жизнь, то хотя бы моя приемная семья должна знать правду.

– Вообще-то, то, что я сделала, неправильно с точки зрения закона. Как вы знаете, когда мы находились в детском доме, мы зависели от государства, и госпожа Севда оказалась в сложной ситуации, когда я собиралась поступать в школу.

Я не знала, как продолжить, но знала, что должна как-то рассказать об этом. Сделав глубокий вдох, я продолжила с того места, на котором остановилась.

– Дядя Деврим, когда я попала в этот детский дом, первым человеком, который вошел в мою жизнь, была Ниса. Единственная свободная кровать в приюте была в ее комнате. Когда я зашла в эту комнату и увидела ее плачущую под одеялом, я не выдержала. Я не хотела ее оставлять, я хотела ее обнять, хотела забрать ее боль. Может быть, мы были детьми, но мы понимали, кто страдает. После того как мы стали жить в одной комнате, мы стали как близнецы. Иногда мы ели из одной тарелки, иногда пили воду из одного стакана, иногда плакали под одним одеялом. Я никогда не могла оторваться от нее. Мне хотелось начать все с нее. Поэтому я и поступила в школу на год позже, доставив сложности госпоже Севде.

Пока правда лилась из моих уст, дядя Деврим подошел ко мне и сел на мою кровать. Он погладил меня по волосам, как настоящий отец, и крепко обнял.

– Какая прекрасная, завидная дружба, – прошептал он, а я отстранилась и посмотрела в глаза дяде Девриму, который с гордостью смотрел на меня.

– С самого детства Ниса была очень ранима, и я тоже, потому что потеряла семью. Мы были друг для друга лекарством, мы залечивали наши раны, но я всегда скрывала от нее эту проблему возраста. Потому что я знаю, что она будет чувствовать себя виноватой, если узнает. Ниса такая. Она думает обо всех, кроме себя. Я прошу тебя, пожалуйста, не говори ей тоже. Пусть она знает это вот так. Хорошо?

Поднявшись с кровати, дядя Деврим поцеловал меня в макушку. Тяжелыми шагами направившись к двери моей комнаты, он обернулся и с ободряющей улыбкой произнес.

– Не волнуйся, дочь моя. С нами твоя тайна в безопасности. Я горжусь тобой и Нисой, благодаря вам мы сделали правильный выбор. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, дядя Деврим.

Когда он вышел из моей комнаты, я еще некоторое время сидела на кровати и размышляла о том, что будет дальше. Я могла бы уйти из коридоров приюта без Нисы, но тогда одной части меня всегда не хватало бы. Я бы не обратила внимания на свое детство, на прожитые воспоминания и, возможно, забыла бы того прекрасного человека, который обнимал меня столько лет. Тогда я почувствовала бы себя виноватой.

Я не знала, как сложится моя жизнь здесь. Иногда я очень боялась остаться одна, подвергнуться остракизму из-за того, что мне пришлось пережить, но пока Ниса была со мной, мне не приходилось даже думать о таких вещах. Я знала, что Ворчун всегда будет на моей стороне. Она всегда будет помогать мне в той или иной мере. Не поэтому ли она не отпускала меня? Разве она не хотела от меня отказаться? Но она не знала, что и я не могу быть без нее.

Взглянув на нашу детскую фотографию, стоявшую на прикроватной тумбочке на краю моей кровати, я еще раз подумала, что приняла правильное решение. Я не пожалею об этом. Более того, я собираюсь сделать счастливой и ее. Она никогда не должна чувствовать себя здесь чужой. Все, что принадлежало мне, принадлежало и ей. Мы начали эту жизнь вместе, и она должна продолжаться.

Бросив последний взгляд на фотографию на тумбочке, я встала с кровати и вернулась к письменному столу. Воспользовавшись тем, что дядя Деврим ушел, я села в кресло, снова открыла закрытую вкладку и, подперев подбородок рукой, стала рассматривать фотографии на экране.

А что касается тебя, Огуз Ялчин… Как-то должны были пересечься наши пути, но я не представляла как.

Отталкиваясь ногами в надежде раскачать качели, на которых я сидела, я поставила банку пива на голову. Глаза щипало, как будто я только что увидела свет, но плакать не получалось. Боль внутри меня охватывала каждую часть моего тела, но я все равно чувствовала, что обязана стоять прямо. Я очень устала, но должна была это сделать, чтобы не быть побежденной. Я должна была бороться. Я должна была бороться, чтобы не проиграть.

Когда я подняла голову и посмотрела на небо, то увидела, что там ничего нет: все звезды ушли с неба из-за фонарей. Даже луна ушла, не думая о ночи. Все было пусто, ни в чем не было признаков жизни, как и в моем сердце. Как будто вены сами по себе обеспечивали кровоток, а сердце просто стояло без дела. Без всяких чувств, без всяких эмоций.

Когда я потрясла в руках банку пива и поняла, что в ней не осталось ни капли, я со злостью швырнула ее в сторону горки перед собой. Мне было все равно, что она с громким звуком упала на песок. Чувство боли и одиночества было вокруг меня, и я уже не могла с ним справиться.

Фыркая, я проверила время, включив подсветку телефона, который достала из кармана. Было уже поздно, но мне было все равно. Я все равно была никому не нужна, я была просто игрушкой, которой разрешалось пользоваться.

Даже Демиру было все равно, и он оставил меня здесь в такое время, так что я, наверное, действительно никчемный человек. Хотя это я попросила его сделать это, но Демир поступил так, даже не спросив меня почему, бездумно. Однако этот мальчик, всегда действовавший с оглядкой на Нису, сегодня учел мои пожелания. Наверное, он думал, что так он простит себя после того, что сказал.

Посмотрев на обои на экране телефона, я вспомнила, что заставила его сделать эту фотографию несколько дней назад. Разблокировав клавиатуру и войдя в галерею, я вспомнила, что и остальные фотографии были сделаны тоже по моей просьбе. Я была жалкой. Я все это время пыталась заставить себя быть привлекательной для него. Как же это тяжело – пытаться переделать человека по своему желанию, особенно если у него не лежит к этому душа.

Пока мои пальцы продолжали листать галерею, на экране появилась фотография, которую я заставила Нису сделать несколько недель назад. Она вновь напомнила мне о том, что я была большой преградой между Демиром и Нисой, когда они были так похожи, когда так сильно хотели друг друга. Мы столько всего делили вместе, но не могли разделить любовь с человеком, которого я считала своим другом.

Почему она лгала мне, почему продолжала эту игру все это время? Почему она позволила ему использовать меня? Неужели она так и не поняла, что я все знаю? Неужели она никогда не видела моих истинных чувств? Почему все вокруг предпочитали ее мне, когда я давала ей все? Почему они любили ее больше? Почему хотя бы раз я не стала для них главной?

– Держись подальше от Демира, Айбюке. Когда этому мальчику кто-то впервые понравится, держи свои отвратительные руки подальше от него и от нас.

– Да неужели? Кто ему нравится?

– Мне ли тебе говорить? Вы все видите, что он без ума от Нисы, а вы ссоритесь.

Месяцы спустя ссора Бахар и Айбюке в коридоре после той проблемной гонки до сих пор звенела у меня в ушах. Может быть, никто этого не осознавал, но я все знала с самого начала. Я с самого начала была частью этой игры, но позволила им причинить мне боль и пренебречь моим сердцем. Но никто из них не знал о том, на какие жертвы я пошла. Даже моя многолетняя подруга предпочитала скрывать от меня свои чувства, чтобы не расстраивать меня, но она и не подозревала, что это я ее так расстроила.

Ниса была моим детством. Она была моим товарищем по играм, той, с кем я всем делилась. С ней я плакала и смеялась. Я знала наизусть каждое ее движение, каждый взгляд. Может быть, она никогда не узнавала меня, но я узнавала ее по взгляду, по малейшему изменению эмоций на ее лице.

Я поняла, что она что-то чувствует, когда она прошла через железные школьные ворота и убежала от меня. По тому, как она смотрела на него, отводя глаза, я поняла, что однажды она безумно влюбится в мальчика, против которого всегда выступала. И хотя она неоднократно заявляла, что не хочет этого, я видела улыбку, которую за все это время она ни разу не бросила другому мужчине, на ее скривившихся губах, когда она танцевала с ним на школьной вечеринке. Разве не изменилось все в моем сердце после той вечеринки? Разве не превратились мои эмоции в ураган, когда Огуз протянул ей руки?

Когда мои пальцы забегали быстрее по экрану телефона и нашли тайком сделанную фотографию, слезы потекли по моим щекам. Были и мои настоящие чувства, которые я скрывала от всех. Я так изменилась из-за него. Из-за него я превратилась в жестокого человека.

Все стало меняться после той праздничной ночи. Когда я всю ночь тайком наблюдала за Огузом, он появился рядом с Нисой в тот момент, когда она упала на землю, и поднял ее, держа за руки. Я не знала, о чем жалеть в тот момент: о глубоком взгляде мальчика, который мне очень нравился, на Нису или о разочаровании на лице другого молодого человека, которого она оставила. Однако я поняла их чувства с того самого момента, когда они танцевали. Пока Ниса скрывала свои чувства, думая, что мне нравится Демир, я даже подумывала о том, чтобы как-то свести их. Но когда Огуз взял Нису за руку, то и для меня оборвались все нити. Все перевернулось с ног на голову.

После той ночи я начала сомневаться во всех своих решениях. Может быть, это было ошибкой – тащить Нису с собой? Может быть, это была большая ошибка – хотеть разделить с ней все, что я хотела иметь.

В ту ночь я поняла, как мне следует вести себя впредь. Теперь меня ничего не связывало. Хотя Нису много раз предпочитали мне, на этот раз я не собиралась давать ей то, что она хотела. Я надела маску на лицо и начала проявлять внимание к тому, кто мне не нравился. Если она готова была солгать ради меня, то я сделаю то же самое ради нее. Если она отказалась от Демира ради меня, то я собираюсь отказаться от Огуза ради нее, но моя настоящая цель была другой. Я не могла допустить, чтобы Ниса жила счастливее меня на моих глазах, до сегодняшнего вечера…

Поглаживая большим пальцем красивое лицо Огуза на фотографии, я подумала, как мы с ним похожи. Как Ниса похожа на Демира, так и он похож на меня. Он никогда не был ничьим первым выбором, даже Айбюке. Значит, сказки о плохом мальчике и хорошей девочке были большой ложью.

Он никогда не замечал меня, потому что я не позволяла ему. Я даже много раз обманывала Нису, заставляя ее думать, что я люблю Демира. Когда сегодня вечером я в очередной раз услышала, что меня не любят, я поняла, что зря трачу время на других. Если бы я с самого начала боролась за Огуза, может быть, победа была бы за мной. Может быть, хоть раз я смогла бы победить. Но даже сейчас мне просто необходимо было слышать его голос. Когда я была с ним, было легко притворяться, но сейчас я не хотела притворяться, я просто хотела слышать его голос.

От резкой смены эмоций в моей душе я зашла в справочник и нашла его номер. Я нажала на кнопку вызова, даже не думая отказываться. Я хотела поговорить с ним только сегодня. После двух гудков он взял трубку, выпустив вздох.

– Сенем?

Значит, мой номер был записан в его справочнике. Мои губы скривились от радости, когда я это узнала.

– Небо пустое. Ничего нет. Как у тебя дела?

Когда я пробормотала, не отрывая взгляда от неба, с другого конца телефона послышалось ерзанье. Он спал? Не разбудила ли я его, ведь прошло не так много времени с тех пор, как Ниса ушла.

– Сенем, ты в порядке? Что за чушь ты несешь?

Даже ему показалось, что я несу чушь. Хотя, как можно было ожидать от человека, который так много скрывает себя?

– Я несу чушь, да? Я всегда несу чушь, – пробормотала я, и тут с другого конца телефона раздался еще более громкий голос.

– Подожди-ка… Где ты? Ты на улице?

Обеспокоенный тон голоса заставил мое сердце трепетать, как птичку в клетке. Может быть, он испугался или беспокоится обо мне?

– Я в парке. Я на качелях, но за мной нет никого, кто мог бы раскачать меня и поднять в небо.

– Ты пьяна? Где Демир?

Какая разница, где Демир? Я просто хотела услышать его голос, но даже он спрашивал меня о Демире. Может, он тайно влюблен в своего врага? Как это было бы забавно!

– Я выпила только банку пива, я не пьяна и не знаю, где находится Демир, – отвечая на его вопросы, я говорила довольно невнятно, и слышал, как он почти шипел сквозь губы грязные ругательства, но даже они ему подходили.

– Подожди меня, я сейчас приду.

Мое сердце уже не трепыхалось, как птичка, а прыгало от волнения, как белка. Значит, он шел за мной?

– Неужели? – изумленно спросила я и услышала, как он снова ругается.

– Сенем, не своди меня больше с ума. Пришли мне координаты, я иду. Что ты делаешь на улице в такое время?

Не успела я ответить на его вопрос, как телефон отключился, и сразу после этого на экране появилось уведомление о сообщении. Он прислал мне сообщение, в котором просил сообщить свое местонахождение. По мере того, как ужасно развивалась моя ночь, мои руки быстро перебирали клавиши от счастья, что я снова его увижу; Огуз теперь знал, где я нахожусь…

Откинувшись на спинку кожаного кресла, я осматривала дом, освещенный белым светом люминесцентной лампы. Все выглядело очень новым и чистым в современно оформленном доме, в котором преобладал бирюзовый, самый красивый оттенок серого и синего. Вокруг никого не было. Его мамы и папы не было в городе.

Сидя в удобном кресле, я вспомнила, на каких условиях отправила сюда Нису. Несмотря на скрытые внутри меня чувства, я хотела, чтобы она понравилась ему. Я много раз настаивала, чтобы дать ему шанс, но она каждый раз не уступала ему. Этим вечером я снова попыталась проявить такое же отношение, но опять ничего не вышло, она очень грубо дала понять, что не хочет этого. Иногда контролировать Нису было действительно невозможно. Однако я бы все отдала, чтобы оказаться на ее месте.

Огуз не заставил себя долго ждать и появился передо мной на своей спортивной машине сразу после того, как я сообщила о своем местонахождении. Когда я увидела, что он едет за мной в такое время, мое волнение возросло еще больше. Мое сердце стало биться быстрее, чем когда-либо. Я была разочарована, когда он вышел из машины и сказал, что хочет отвезти меня домой. Я не хотела оставлять его сразу и поэтому отказалась. Я просто хотела побыть с ним подольше и забыть о том, что мне пришлось пережить. Я заставила его пригласить меня домой. Сейчас я находилась в доме, куда Ниса так не хотела идти.

Выйдя из кухни с большим стаканом воды в руке и подойдя ко мне, он нахмурился и протянул его мне с неодобрительным видом.

– Ты в порядке?

Несмотря на то что его присутствие было полезно для меня, сегодня я была в ужасном состоянии.

– Я не знаю.

– Хочешь, я приготовлю тебе кофе? Может быть, ты немного образумишься. – Я закатила глаза и взяла чашку из его рук.

– Я в полном порядке.

Пока я залпом пила воду, он сидел рядом и продолжал злиться на меня, все так же нахмурив брови. Я не могла оторвать от него глаз, пока он ерошил руками свои волосы.

– Это же очевидно. Что с тобой, Сенем? Почему ты оказалась там в такое время?

Пока он перечислял свои вопросы, я поставил пустой бокал на стеклянный журнальный столик перед собой, откинулась на спинку кожаного кресла и глубоко вздохнула. Я не хотела говорить об этом, но, если мое молчание приведет к тому, что мне придется немедленно уйти, придется говорить. Я собиралась рассказать о том, что произошло сегодня ночью.

– Он сказал, что хочет порвать со мной, – сказала я, и он быстро повернул голову в мою сторону.

Его губы разошлись, но темно-карие глаза продолжали смотреть на меня.

– Гюрсой?

– Кто же еще, Огуз? Он вывел меня из дома в такое время и сказал, что хочет расстаться.

– Вот засранец! Как ты отреагировала?

С саркастической улыбкой на лице в моей голове пронеслись минуты, прожитые почти час назад. Оправдание было готово. Оно мне даже не требовалось, но я не хотела выглядеть в глазах окружающих неудачницей, которая рассталась со своим возлюбленным перед самым днем рождения.

– Я попросила его подождать до моего дня рождения, он согласился.

– А что ты делала в этом парке одна? Да еще в такое время?

Я была польщена тем, что он действительно беспокоился обо мне, когда продолжал гневаться.

– Я попросила его подбросить меня туда. Я не хотела оставаться с ним или ехать домой после того, что он сказал, – сказала я, и гнев на его лице смягчился, когда подошел ко мне.

– Он не стоит того, чтобы из-за него расстраиваться. Не надо себя изнурять.

Когда он похлопал меня по руке, как бы утешая, язвительное выражение на моем лице превратилось в улыбку. Я повернула голову и сфокусировала взгляд на его глубоких глазах. Я была здесь сегодня вечером, чтобы сказать правду, и мои губы шевелились, как будто я давно ждала этого момента.

– Кто сказал, что я расстроена?

– Прости?

Я знала, что произношу путаные фразы, но я так устала притворяться, что хотела быть самой собой перед ним, и мне до смерти хотелось сказать правду.

– Почему я должна расстраиваться из-за расставания с человеком, который не любил меня с самого начала, который использовал меня только в своих целях? К тому же я тоже его не люблю.

Глаза Огуза расширились, а губы разошлись, вероятно, от удивления. Пока его изогнутые тонкие губы тянули меня к себе, я не могла отвести взгляд. Если бы он приблизился ко мне, я бы почувствовала, что попала в ловушку.

– Разве ты не любишь Демира?

Он не мог сдержать удивления, по его лицу было видно, что он ошеломлен моими словами. Для меня было большой смелостью сказать кому-то правду после стольких лет.

– Нет. Зачем мне его любить? Настоящий человек, которого он хотел, всегда был кем-то другим. Он впервые танцевал с ней на вечеринке, впервые участвовал в гонках ради нее. Может быть, он сделал для нее гораздо больше, – сказала я, отводя глаза.

Я не думала, что мне будет так больно, когда скажу правду, но то, что я не была ни у кого на первом месте, причиняло мне боль. Огуз прижался ко мне ближе, взял меня за подбородок и заставил посмотреть на него. От его прикосновения у меня покалывало кожу. Сердце превратилось в огненный шар, словно собиралось вырваться из моей души.

– Сенем, ты… – начал он говорить, но с его губ больше ничего не слетело. Я выразила то, что он хотел сказать вместо этого.

– Когда ты блондинка, люди думают, что ты ничего не поймешь, потому что ты наивная и глупая, но иногда эти мысли не выдерживают критики. Я все видела, я все знала.

Когда рука Огуза убралась с моего подбородка, холод охватил все мое тело. Это была сцена разочарования, которую я пережила несколько лет назад…

То, что произошло, раскрылось перед моими глазами. Я никогда не смогу забыть этот день. Пока слезы текли по моим щекам, я воспользовалась молчанием Огуза и начала рассказывать о том дне, не стесняясь и не стыдясь.

– Знаешь, в первом классе школы я полюбила мальчика по имени Кан. Он был высокий, смуглый, с ореховыми глазами. Он был очень красивым. Он учился в моем классе. Мне казалось, что я ему тоже нравлюсь. Я всегда была ему интересна, он всегда суетился вокруг меня. А однажды он отозвал меня в сторону и взволнованно спросил: «А у Нисы есть парень?» Я была в шоке, но даже Ниса думала, что я ему интересна. Хотя эта идиотка никогда не замечала окружающих, потому что всегда думала только о моих интересах. На самом деле, когда я училась в начальной школе, она пошла и разбила одному мальчику нос, потому что он надо мной смеялся. Ее наказал учитель.

Я не могла не улыбнуться, когда хорошие воспоминания о Нисе вдруг нахлынули на меня, но мои нынешние переживания закрывали черной пеленой даже эти приятные моменты.

– В общем… Не прошло и года с того дня, как Кан переехал в другой город, в другую школу. Но тогда я поняла, что всегда буду находиться в тени Нисы, что она всегда будет первой. Так было даже в детском доме. Дети всегда собирались вокруг нее, чтобы поиграть, или госпожа Севда, которая заботилась о нас, всегда относилась к ней по-другому. Меня никогда не любили, Огуз. Я так хотела этого, я так ждала, но никогда не было так, как я хотела. Я никогда не была ни для кого первой.

Когда я захрипела и попыталась вытереть слезы тыльной стороной ладони, Огуз опередил меня и вытер большим пальцем капли на моей щеке. От его прикосновения я снова вздрогнула. Жаль, что я не нравилась ему, жаль, что я никогда не ставила Нису в такую ситуацию, жаль, что я с самого начала боролась не за того.

– Однажды дядя Деврим и тетя Эсма пришли в приют и сказали, что хотят взять меня к себе. Радость переполняла меня, как река. Впервые я была для кого-то первой, и внутри у меня было очень радостно. Больше всего на свете мне хотелось уехать, построить новую жизнь, но я не могла оставить ее, ведь она была моей сестрой. Она была моим товарищем. Потом я поняла, что Ниса была самоотверженной. Она думала обо всех, кроме себя, эта идиотка, но о себе она не думала. С самого детства я не могла научить ее, что так нельзя. Ради меня она готова была отказаться даже от меня, но я не могла отказаться от нее. Ниса готова была на все ради меня, и она это делала, но теперь был кто-то другой, ради кого она готова была сделать все. Демир Гюрсой.

Когда рассказывала все это Огузу, я не сказала ему о том, на какие жертвы я пошла ради Нисы. Впрочем, я отказалась от своих чувств еще в первом классе школы. Но она продолжала жить, так и не узнав об этом. Может быть, она была наивной.

Даже когда я впервые сказала ей, что мне кто-то нравится, она подумала, что это Демир. Хотя я не поправляла ее и не противилась ее мыслям, просто чтобы она когда-нибудь открыла мне свои чувства, но этот день так и не наступил. Ниса всегда скрывала от меня свои чувства.

– Когда я впервые увидела Демира в соседнем доме, он показался мне очень красивым. Он мне даже понравился, и я мечтала, что мы станем парой. Но в первый день учебы, когда ты вошел в дверь, споткнувшись о Кана, я почувствовала себя завороженной. Как будто по мановению волшебной палочки я дотянулась до своего сердца. Появились эмоции, которых я никогда раньше не испытывала. Ты выглядел так величественно и круто в своей кожаной черной куртке, что я не могла не влюбиться в тебя.

Пока я не могла поверить в то, что вырвалось из моих уст, брови Огуза нахмурились, он отсел на диван и быстро отодвинулся от меня. По удивленному выражению его глаз я поняла, что он не ожидал такого, потому что я впервые говорила кому-то, ему, о настоящих чувствах в своем сердце.

– Сенем, ты не знаешь, о чем говоришь. – Он даже не посмотрел мне в глаза, но я поняла, что он сглотнул, потому что ему не понравилось то, что он услышал.

Когда я сказала: «Дай мне закончить», он встал с моей стороны, быстро покачав головой. Он не хотел слушать, но на этот раз я не собиралась молчать, я собиралась выложить все что думаю.

– Потом, на той школьной вечеринке, мне все стало еще более понятно. Ниса всегда избегала меня. Она всегда что-то скрывала. Я постоянно заводила разговор о Демире, чтобы загнать ее в угол, но она отводила глаза. Я до сих пор не знаю, почему она дала Демиру пощечину в тот вечер. Но когда ты, опередив всех, бросился за ней, что-то внутри меня оборвалось. Буря внутри меня превратилась в торнадо и вырвала из моего сердца всю любовь, которую я лелеяла. Впервые в тот вечер я почувствовала, что значит потерять. Впервые за все эти годы я возненавидела человека, которого называла самым близким.

– Сенем, ты действительно не понимаешь, что говоришь. Эта девушка – твоя сестра. – Я насмешливо рассмеялась в ответ на эти его попытки защитить Нису. И снова он меня не удивил. Несмотря ни на что, он снова защищал ее.

Я не могла возразить против того, что они считают Нису моей сестрой из-за очередной выдуманной мною лжи, но после этого часа я потеряла веру в эту сестру. Любовь во мне сменилась чувством ревности.

– Моя сестра? С чего вдруг?

Я понимала, что мои вопросы и слова с каждой секундой все больше и больше запутывают Огуза, но мне было все равно. Я не хотела сегодня думать ни о ком, кроме себя, я хотел быть эгоисткой.

– Ты все знала. Значит, ты хотела отомстить?

Месть… Амбиции… Злость… Может быть, мое разбитое сердце было в плену всех этих эмоций, но я никогда не делала ничего, основываясь на них.

– Да, я все знала, в школе уже все об этом говорили. Демир впервые танцевал с девушкой. Демир впервые стал бороться с Огузом за девушку и участвовать в гонках. Надо было быть дураком, чтобы не знать. Я догадывалась, но после той праздничной ночи все засело в моей голове еще больше, потому что это были не только эти вещи. Ниса – это мое детство, Огуз. Я жила с ней в одной комнате много лет. Я знаю наизусть каждый ее шаг. Я знаю, что ей нравится, чего она боится, я знаю ее очень хорошо. Я также знала, когда Бахар загнала Айбюке в угол и сказала: «Держись подальше от Демира». Или когда Ниса пела ему прилюдно в лагере, не показывая этого. Может быть, Демир сидел со мной, но его глаза всегда были на Нисе. На переменах он шпионил за тобой, чтобы узнать, не собираешься ли ты подойти к Нисе. А потом в один момент сжимал кулаки. Поверьте, не так-то просто было все это знать и притворяться. Знаешь, почему я это делала, почему скрывала? Потому что я просто хотела, чтобы меня любили, но хотела, чтобы меня любили, как Нису.

Когда я поднялась и встала перед ним, он снова отвернулся от меня. Ему не понравилось то, что он услышал. Может быть, он не думал, что мне будет так важно любить и быть любимой, но это была правда. Это была настоящая правда, которую я скрывала от всех. Это была не жажда мести, а просто отсутствие любви.

– Когда Демир подошел ко мне и сказал, что хочет со мной встречаться, я обрадовалась и сразу согласилась. Я думала, что ему нужна не Ниса, но, когда он сказал, что это будет дружеская встреча, в моем мозгу зажегся огонек. Цель была ясна. Он пришел ко мне, чтобы быть ближе к Нисе. Но когда на следующий день Демир пришел ко мне и снова задал тот же вопрос, он сказал, что на этот раз все будет не по-дружески. И что же я сделала? Не обращая внимания на свои чувства, я снова согласилась. Я позволила ему включить меня в свою игру. Знаешь почему? Потому что в то время как все вокруг боготворили Нису, а я хотела быть единственной для того, кого хотела Ниса.

Когда я увидела, как они целовались ночью в лагере, пока все спали, мне захотелось быть еще более жестокой.

Я только сейчас осознала, как сильно я закатывала глаза, когда события той лагерной ночи проносились в моей голове, как мутная вода. Умиротворенное состояние Нисы рядом с ним так разозлило меня, что мое жесткое сердце ожесточилось еще больше. Возможно, оно даже превратилось в камень. Счастье моей лучшей подруги стало моим несчастьем.

– Погоди-ка… Но ведь Дамла мне сказала, – начал он, и я скривила губы, чтобы заставить его замолчать.

– Это была я. Это я увидела их и послала Дамлу.

– Что?

– Ты слышал. Я послала Дамлу, чтобы она угрожала Демиру и Нисе, но ты встал перед ней, как щит, и защитил ее. Ниса сказала, что никогда не даст тебе шанса. Несмотря на то что ты так защищал ее, она настаивала, что это невозможно. Какой же она была дурой. Но сегодня, несмотря на то что она снова отвергла тебя, ты все равно защищал ее, оберегал.

Я вспомнила те моменты, когда тайком наблюдала за ними с подоконника. Когда Демир ударил Огуза и потянул Нису в свои объятия, Огуз, ничего не ответив, сказал ей, чтобы она шла домой. Наверное, Ниса была очень глупа. Как она могла игнорировать человека, который так старался для нее? Как она могла отвергнуть его? Я не понимала.

Пока Огуз молчал, я сделала шаг к нему и продолжила говорить. Мне нужно было, чтобы он выслушал меня, чтобы понял, какие бури бушуют во мне. Он был мне нужен.

– Я видела тебя сегодня ночью. Я также видела, как Демир бил тебя из-за Нисы, потом он забрал Нису и ушел. Я не знаю, о чем они говорили, что решили, но результат у тебя на глазах. И ты опустошен. – Огуз смотрел на меня, не отводя глаз. Он понимал, что я нахожусь в жалком состоянии, и поэтому молчал, но я не собиралась молчать.

– Демир очень любит ее. Когда дядя Деврим приезжает домой, первое, что он спрашивает, это о Нисе. Тетя Эсма всегда ставит во главу угла ее желания. Бахар, Гекче, Кан хотят дружить с ней, проводить с ней время. Даже Айбюке хочет быть рядом с ней, хотя они подрались. Тетя Зехра за обеденным столом первой наполняет тарелку Нисы. И кроме всего этого, иногда ты так смотришь на нее, что мне становится неприятно.

Когда я протянула руку и погладила его по щеке, он повернул голову, чтобы посмотреть мне в глаза, хотя и с трудом. Я сделала шаг к нему, потом еще один, не обращая внимания на слезы, текущие по щекам. Словно открылся замок, который я поставила перед своими эмоциями. Я уже не могла остановиться, я была так близко, и мне хотелось протянуть руку и дотянуться до его сердца, как будто это было возможно. Когда моя вторая рука достигла его щеки, я почувствовала в своих ладонях его недавно отросшую бороду. Я закрыла глаза и поднялась на кончиках пальцев, с нежностью погружаясь в его темно-карие глаза, слившиеся с густыми бровями. Мне нужен был только он. Присутствие Огуза, сердце Огуза… Мне казалось, что только так я смогу исцелиться. Я не хотела быть отвергнутой в этот раз. Демир отвергал меня много раз, но я не хотела, чтобы он отверг меня. Я не хотела проходить через эту боль. Я хотела дать ему то, что не смогла дать Ниса.

Когда мои губы разошлись, желая его губ, он внезапно отстранился, и мои руки повисли в воздухе, а тело – на расстоянии, которое он создал между нами. Я невольно вздрогнула, по коже пробежала дрожь от разочарования, что меня снова отвергли. Я ощутила холод до костей.

– Сенем… Послушай, твой разум очень запутан. Ты не знаешь, что говоришь, о чем думаешь. Я думаю, что тебе нужно хорошо выспаться и отдохнуть. Завтра утром я отвезу тебя домой. Сегодня ты можешь остаться в моей комнате. Мы позвоним Нисе и сообщим ей.

Безысходность охватила меня со всех сторон, я почти не понимала, что прозвучало из уст Огуза. Мои мысли все еще были заняты той частью, где я была отвергнута. Он тоже отказал мне, не хотел меня и все еще думал о Нисе. Когда я медленно покачала головой, не понимая, зачем это нужно, он подошел ко мне с улыбкой на лице и взял за руку.

Пока мои ноги непроизвольно переступали под его руководством, мы вместе медленно двинулись к лестнице. Когда мы поднялись по ступенькам, то оказались в длинном коридоре. Пока я смотрела на деревянную дверь справа, Огуз продолжал тащить меня к белой двери слева. Когда мы оказались прямо перед ней, он остановился и открыл дверь.

Внутри нас встретил светло-оранжевый свет, излучаемый лампой на столе. Когда Огуз включил лампу на потолке и выключил ту, что стояла на столе, я продолжала рассматривать все детали вокруг глазами.

Несмотря на все мои слова, несмотря на все мои настойчивые просьбы, Демир так и не пустил меня к себе домой. Говорил, что в этом нет необходимости.

Даже когда я приходила к ним домой на ужин, он отказывался подниматься в свою комнату. Но теперь я была в доме Огуза, в его комнате, но все еще не чувствовала, где мое место. Часть меня отсутствовала, потому что его сердце тоже не хотело меня видеть.

Посреди комнаты стояла большая двуспальная кровать, одна стена которой была выкрашена в темно-серый цвет, а другая – в светло-серый. На стенах висели картины с изображением океана, а на тумбочке рядом с кроватью я наткнулась на его фотографию с мамой. Когда я подошла к тумбочке и взяла фотографию, на которой он обнимает маму со спины, у меня снова потекли слезы. У меня тоже была такая фотография с отцом, и я оставила ее в детском доме, чтобы не вспоминать о прошлом. Жаль, что я не взяла ее с собой. По крайней мере, это помогло бы мне не забыть о потерянной семье. Я бы попыталась похоронить свою боль, вспоминая тех, кого потеряла.

Огуз, не обращая на меня внимания, подошел к шкафу и достал оттуда одежду для меня, но я не взяла ее. Мое сердце было разбито, и ничто не могло меня исцелить. Когда он понял, что я не собираюсь брать вещи, то оставил их на кровати и стал выходить из комнаты, но я остановила его словами, потому что не хотела, чтобы он сразу уходил. Я снова поддалась своему любопытству.

– Если бы не Ниса… Ты бы любил меня? Захотел бы быть со мной? – спросила я сквозь дрожащие зубы, его ноги не двигались, но он не поворачивался ко мне.

– Сенем, – прошептал он, не останавливаясь. Если мне было так больно, я хотела, чтобы и он испытал то же самое. Он должен был почувствовать ту же боль, он должен был дойти до дна вместе со мной.

– Неужели ты совсем не злишься на нее? Неужели ты совсем не злишься на Нису? Сегодня ночью она снова выбрала Демира, а не тебя. Она снова пошла с ним. А ты боишься даже поцеловать меня. И все равно ты будешь стремиться к Нисе?

Когда я, не задумываясь, открыла ему горькую правду, он сжал одну руку в кулак, потом расправил плечи и повернулся ко мне. Его грудь поднималась и опускалась, он двумя большими шагами подошел ко мне и взял мое лицо в свои ладони. Я не успела договорить, как он закрыл глаза и прижался к моим губам.

Меня потряс его поцелуй, и я подумала, что потерялась. Я словно парила в огромном сне, хлопая крыльями. Впервые меня целовал мужчина, и впервые я почувствовала, что такое страсть, а то, что этим человеком был Огуз, еще больше усилило мое возбуждение. Это было нечто совсем иное, чем то, что я видела в сериалах и фильмах. Разум покидал голову, а сердце терялось в волшебстве его губ.

Когда мои руки потянулись к его беспорядочным волосам, я почувствовала, что они мягкие. Я тайно улыбнулась одними губами, хотя он этого не видел. Когда я протянула одну руку, схватила его за рубашку и обхватила за талию, то прижалась к нему еще сильнее, мое тело двигалось независимо от меня. Когда я попятилась назад и оказалась на его кровати, Огуз быстро отстранился от меня, как будто мы сделали что-то очень плохое. Задыхаясь и потирая лицо руками, он принялся расхаживать по принадлежащей ему комнате.

– Нет, нет. Я не могу. Я не могу, – быстро заговорил он, протирая глаза, а я встала с кровати, на которой сидела в оцепенении, и двинулась к нему.

– Почему? Разве я не красива для тебя?

Я встала перед ним и потянулась руками к его щекам, чтобы поймать взгляд, которого он избегал. Когда я обхватила его лицо, он смотрел на меня, ссутулив плечи. Жалел ли он о том, что поцеловал меня? Я не знала…

И вдруг, откинув назад рассыпавшиеся волосы, упавшие на лоб, он шевельнул губами.

– Сенем, я не могу повторить ту же ошибку.

Он сбивал меня с толку. Я ничего не понимала. Почему он решил, что это ошибка? Что было раньше? Я тоже не знала этого, но мне было все равно. Ее прошлое меня не касалось. Я хотела быть с ним и занимать его сердце.

– Для меня это не будет ошибкой, – сказала я с улыбкой на лице, прижимаясь к нему поближе.

Когда одна из моих рук сильно потянулась и расстегнула первую пуговицу его рубашки, Огуз схватил меня за руку, надеясь отговорить, но я не сдавалась.

– Ты не на том пути, Сенем, – прошептал он, и я поняла, что он пытается убедить меня, но я проигнорировала его.

– Мне все равно.

Я подняла голову и посмотрела на самый красивый оттенок темно-коричневого цвета.

Глубоко заглянув в его глаза, я приподнялась на кончиках пальцев и снова потянулась к его губам. Он не сразу ответил, но и не отступил. Он не отодвинул от меня свое тело. Когда я набралась смелости и пошевелила губами, одна рука обхватила меня за талию. Его губы отвечали на мои губы, как тембр очень медленной музыки. Когда вторая его рука переместилась и стала ласкать мою щеку, он вдруг отстранил свои губы от моих, откинул голову назад и долго смотрел мне в глаза. На его лице появилась небольшая улыбка, и обе мои щеки оказались в его ладонях.

– Твои глаза, – прошептал он, словно призывая закончить фразу, я молча наблюдала за его взглядом. – Они изумрудно-зеленые. Я только сейчас понял, что они прекрасны, – продолжал он, откидывая прядь волос, упавшую мне на лицо, и целуя меня в щеку.

Когда я покачала головой, что не могу отказаться от своего решения, он снова приник к моим губам своими губами. Теперь я могла предположить, чем закончится эта ночь. Я не собиралась отказываться от Огуза, даже если он пытался мне помешать, я не собиралась ему мешать. Может быть, завтра утром я проснусь с тысячей и одним сожалением, может быть, я буду плакать несколько дней, но сегодня я собиралась пренебречь всеми своими правилами. Мы нужны друг другу, пусть даже на одну ночь, и я не собиралась лишать нас обоих этого.

Когда машина остановилась в начале улицы, я продолжала сидеть на кожаном сиденье, глубоко дыша и не отстегивая ремень. Никто из нас не издавал ни звука. Мы оба молчали. После всего случившегося, когда мое тело замерзло, из телефона в моей руке раздался небольшой звук уведомления о том, что батарея разряжена. В то время как глубокая тишина между нами была нарушена этим знаком, Огуз даже не обернулся и не посмотрел на меня. Мне не нужно было смотреть на его лицо или что-то говорить, чтобы понять, что он сожалеет об этом. Я поняла, что он сожалеет, когда он ушел сразу после того, как взял у меня в комнате то, что хотел. Я не злилась на него, я не могла злиться, потому что не жалела и никогда не пожалею о том, что была с ним, но я не могла терпеть, когда он вот так сидел рядом со мной.

Я расстегнула ремень и хотела протянуть руку, чтобы коснуться его лица, но он откинул голову назад, не отрывая кулака от руля.

Я подняла голову и посмотрела на самый красивый оттенок темно-коричневого цвета.

Глубоко заглянув в его глаза, я приподнялась на кончиках пальцев и снова потянулась к его губам. Он не сразу ответил, но и не отступил. Он не отодвинул от меня свое тело. Когда я набралась смелости и шевельнула губами, одна рука легла на мою талию: «Я – засранец. Верно?» Когда он сердито пробормотал, я отрицательно покачала головой, улыбаясь, хотя он этого не видел.

Он думал, что делает мне больно, но ему было невдомек, что я провожу самые особенные моменты своей жизни.

– Нет, это не так, – искренне сказала я, потому что мне было невыносимо, что он сидит рядом со мной в таком состоянии. Он был измучен и винил себя за то, что был со мной.

– Сенем… Мне так жаль. Мне очень, очень жаль. Я потерял себя. Я сделал тебе больно. Я не должен был позволить этой ночи закончиться так.

Приблизившись к нему, на этот раз не давая ему сопротивляться, я взяла его за лицо и повернула его голову, чтобы он посмотрел на меня. Я не собиралась перекладывать случившееся только на его плечи, он был не единственным виновником и должен был это понять.

– Не ты один это сделал, Огуз. Я тоже позволила тебе это сделать и не жалею об этом. Прошу тебя, не надо тоже.

– Ты говоришь это для того, чтобы я гордился тем, что сделал? К твоему сведению, это не работает. Я все еще чувствую себя ужасно. Я все еще злюсь на себя за то, как я мог это сделать. Почему ты не остановила меня? Почему ты позволила мне?

Пока он выражал свое сожаление словами, которые еще больше добивали меня, мои засохшие глаза снова начали болеть, но я сглатывала и подавляла слезы, которые пытались вытечь. Если я и плакала, то только от счастья.

– Потому что я хотела тебя. Ты был тем, кого я хотела с самого начала, Огуз. Поэтому я говорю правду. Поверь, я не жалею об этом. Это была самая особенная ночь в моей жизни.

– Тогда почему ты не дождалась утра?

Я не могла больше оставаться с ним после того, что произошло. Более того, если ты даже не осмелился посмотреть мне в глаза, то сожаления, которые мы испытаем утром, будут во много раз больше. Может быть, я бы и жалела о том, что мы пережили, но, по крайней мере, я не хотела, чтобы он был свидетелем этого.

– Если люди дома не увидят меня утром, они будут волноваться, – сказала я, придумав простую ложь, он опустил плечи, покачал головой и на этот раз без страха посмотрел мне в глаза.

– И что будет после этого? Что ты будешь делать?

Почувствовав в его глазах неподдельный страх, я взяла его за руку, потому что хотела, чтобы он понял, что я ни в коем случае не выдам его. Его губы отвечали моим губам, как тембр очень медленной музыки.

Ниса не узнала бы, что я была с ним, а Огуз продолжал бы стремиться к ней. А я буду закрывать на все это глаза. То, что произошло сегодня ночью, останется тайной между нами. Может быть, для Огуза это было большим разочарованием, но для меня это останется тайной, как особое воспоминание.

– Не волнуйся, я никому ничего не скажу и продолжу эту игру с маленькой ложью до своего дня рождения.

Мои планы были завершены. Хотя я не хотела причинять Нисе боль, я должна была это сделать, потому что она забрала его у меня неосознанно. Я должна была сделать это, чтобы выиграть.

– Как это?

Я попыталась улыбнуться, пожав плечами, когда он с любопытством спросил меня, смущенный. Я даже не могла сказать ему об этом.

– Оставь эту часть мне и не задавай вопросов. Хорошо?

– Сенем, но это то, что мы сделали.

Я быстро сократила расстояние между нами и заставила его замолчать, поцеловав его губы в последний раз.

– Пожалуйста, Огуз.

Когда мой шепот исчез в машине, как облачко пыли, он покачал головой, отступил назад и снова крепко сжал руль, отводя глаза.

– Хорошо, береги себя. – Я утвердительно кивнула головой и потянулась к ручке двери, со своей стороны.

– И прими душ, – нерешительно пробормотал он, а я вышла из машины, улыбаясь в надежде, что он думает обо мне.

Пока машина Огуза на скорости удалялась от микрорайона, я медленно двигалась к дому, в котором жила, с усталостью от бремени в сердце.

В детском доме я совершила много ошибок, иногда из ревности злословила о Нисе перед маленькими детьми. Ниса никогда не знала о любви, которую испытывал к ней Кан, моя первая любовь. Когда я поселилась здесь, я много врала и играла в игры, и больше всего мне было больно от того, что из-за своих ошибок я потеряла семью в юном возрасте. Но на этот раз я уже видела, что мои ошибки приведут к большим последствиям, что я понесу большую потерю, но из-за своего оцепенения я даже не обращала на это внимания.

Свет в комнате Нисы еще не погас. Наверное, она не спала всю ночь и ждала меня. Скоро я войду в этот дом и продолжу свои игры с того места, на котором остановилась. На этот раз я собирался играть так, чтобы было больнее.

Мне так жаль, Ниса. Я знаю, что причиню тебе боль, но я не могу позволить себе проиграть в этот раз. Прости меня, но я не могу подарить тебе Демира, когда я подарила тебе жизнь. Пожалуйста, прости меня когда-нибудь…

Продолжение следует…