Пыль на трассе

11

— Мистер Харлоу, — спросил Рори, — вы что, из спецслужбы или секретный агент?

Харлоу покосился на него, потом снова стал смотреть на дорогу. Он ехал быстро, но далеко не на пределе своих возможностей — вроде бы спешить было некуда.

— Я безработный гонщик, — ответил он.

— Да ладно, кого вы хотите провести?

— Никого. Выражаясь твоими словами, я просто помогаю мистеру Даннету, вот и все.

— В чем это, мистер Харлоу? Разве мистер Даннет что-нибудь делает?

— Мистер Даннет осуществляет общее руководство. А меня, пожалуй, можно назвать его оперативным сотрудником.

— Да, но чем вы занимаетесь?

— Расследуем деятельность других гонщиков, которые участвуют в соревнованиях «Гран-при». Вернее, следим за ними. И за механиками — за всеми, кто имеет отношение к гонкам.

— Понятно. — Рори явно ничего не понял. — Не обижайтесь, мистер Харлоу, но почему выбрали вас? Почему за вами не следят?

— Законный вопрос. Вероятно, потому, что в последние два года мне здорово везло, и там прикинули, что честным путем я могу заработать больше, чем нечестным.

— Логично, — с видом знатока согласился Рори. — А зачем расследовать-то?

— Затем, что еще год назад на трассах «Гран-при» запахло уголовщиной. Гонщики, считавшиеся бесспорными фаворитами, начали проигрывать. А выигрывали безнадежные аутсайдеры. Машины попадали в загадочные аварии. Они вылетали с трассы без малейшей видимой причины. Ни с того ни с сего вдруг кончался бензин. Из двигателей таинственным образом вытекало масло либо охлаждающая жидкость, либо и то и другое, и они перегревались. Гонщики начали заболевать в самое неподходящее время. А поскольку содержание преуспевающего гоночного автомобиля — дело престижное, приносит его владельцу много чести и к тому же немалый доход, то сначала предположили, что некий заводчик или — того вернее — хозяин автогоночной команды пытается прибрать рынок к рукам.

— А это оказалось не так?

— Как ты мудро подметил, это оказалось не так. Выяснилось, что жертвами интриг стали все заводчики и все команды. Они обратились в Скотленд-ярд, но там ответили, что Скотленд-Ярд бессилен. Тогда подключили к делу Интерпол в лице мистера Даннета.

— А как же вы добрались до людей вроде Траккьи и Нойбауэра?

— Всякими незаконными путями. Круглосуточное подслушивание телефонных разговоров, дотошный надзор за подозреваемыми на всех соревнованиях, перехват всей поступающей и уходящей почты. Мы выявили пять гонщиков и семь-восемь механиков, которые загребают столько денег, сколько им в жизни не заработать. Но большинство из них получают крупные суммы от случая к случаю. Ведь нельзя же подстроить все заезды. А вот Траккья и Нойбауэр срывают куш регулярно. Тогда мы решили, что они чем-то торгуют, а за такие бешеные деньги можно продать только один товар.

— Наркотики. Героин.

— Совершенно верно. — Харлоу показал вперед, и Рори успел разглядеть в свете фар щит с надписью: «БАНДОЛЬ». Харлоу сбавил ход, опустил боковое стекло, высунул голову и поглядел на небо. Там начали появляться стаи облаков, но звездных участков по-прежнему было гораздо больше. Харлоу убрал голову в кабину.

— Не слишком подходящая ночка для нашего предприятия, — посетовал он. — Чересчур светло. К твоей матери наверняка приставлен охранник, а то и два. Весь вопрос в том, как они несут охрану: присматривают только за миссис Макалпин или следят, чтобы на борт не забрались посторонние? В общем, у них нет оснований ждать непрошеных гостей — ведь они никак не могли проведать о несчастье, постигшем Нойбауэра и компанию. Но такие ушлые ребята, как братья Марцио, потому и гуляют по земле долго, что никогда зря не рискуют.

— Значит, мистер Харлоу, будем считать, что есть охрана?

— Будем считать, что есть.

Харлоу проехал в глубь городка и загнал машину на пустующую территорию обнесенного высокой стеной портового склада, где ее нельзя было заметить с улицы. Там они оставили машину и вскоре, стараясь держаться в тени, уже пробирались осторожно вдоль небольшой гавани. Они остановились, окинули взглядом бухту.

— А это не она? — Хотя поблизости никого не было, Рори говорил сдавленным шепотом. — Это не она?

— Точно, «Шевалье».

На сверкающей в лунном свете, почти зеркальной глади бухты стояло на якоре с десяток яхт и катеров. Ближе всех к берегу была роскошная моторная яхта длиной скорее футов пятьдесят, а не сорок, с синим до ватерлинии и белым поверх ватерлинии корпусом.

— А теперь? — спросил Рори. — Что нам теперь делать? — Его охватила дрожь, но не от холода и не от страха, как у «Приюта отшельника», а просто от охотничьего азарта.

Харлоу задумчиво поглядел вверх. Небо по-прежнему было довольно ясным, хотя на луну издалека надвигалась большая туча.

— Поедим. Я проголодался.

— Поедим? Но… но я думал… — Рори повел рукой в сторону яхты.

— Всему свое время. За час твоя мама никуда не денется. К тому же, если мы намерены… хм… воспользоваться лодкой и плыть на «Шевалье»… Словом, я не хочу, чтобы меня подстрелили как зайца в такую светлынь. Вон собираются тучи. Не гони лошадей.

— Каких лошадей?

— Это старое присловье. Не будем торопиться. Festina lente.

— Festina что? — вовсе растерялся Рори.

— До чего же ты невежественный оболтус, — улыбнулся Харлоу, дабы смягчить грубость своих слов. — Это уж совсем древнее латинское выражение. Поспешай медленно.

Они зашагали прочь от берега и подошли к портовому кафе. Харлоу пригляделся к нему, покачал головой, и они направились к другому кафе, которое также его не устроило. В третье кафе они вошли. В нем было почти пусто. Они сели у занавешенного окна.

— А чем эта забегаловка лучше других? — спросил Рори.

— Хороший вид, — ответил Харлоу, отдергивая занавеску. Отсюда ему был отлично виден «Шевалье».

— Понятно. — Рори равнодушно открыл меню. — Не могу даже думать о еде.

— Давай все-таки попробуем перекусить.

Через пять минут перед ними поставили по огромному блюду рыбы, тушенной в винном соусе. А еще через пять минут Рори уплел свою порцию без остатка. Харлоу улыбнулся при виде пустой тарелки и довольного Рори, и вдруг улыбка сползла с его лица.

— Рори, смотри на меня. Не озирайся по сторонам. Главное, не оборачивайся к бару. Держись и разговаривай как ни в чем не бывало. Сейчас вошел тип, которого я немного знал когда-то. Механик, он убрался из команды через несколько недель после моего прихода. Твой отец выгнал его за воровство. Он водил дружбу с Траккьей, и раз мы встретили его в Бандоле, значит, дружба продолжается.

У стойки бара сидел смуглый человечек в коричневом комбинезоне, до того худой и костлявый, что походил на сушеного кузнечика, перед ним стояла непочатая кружка пива. Он сделал первый глоток и невзначай глянул в зеркало на стене. Его глазам предстало отчетливое отражение Харлоу, увлеченно беседующего с Рори. Он поперхнулся и расплескал пиво. Потом опустил кружку, положил на стойку мелочь и тихонько улизнул.

— Все звали его Сучком. Настоящего имени я не знаю. Думаю, он уверен, что остался незамеченным. Если он заодно с Траккьей, а это наверняка так, значит, тот уже на яхте. Траккья либо отпустил его на берег промочить горло, либо отослал вовсе, чтобы убрать меня без свидетелей, когда я окажусь на борту.

Харлоу раздвинул занавески, и они выглянули в окно. Небольшая лодка с подвесным мотором шла прямым курсом к «Шевалье». Рори посмотрел вопросительно на Харлоу.

Харлоу сказал:

— У нашего Николо Траккьи слишком нетерпеливый, я сказал бы даже, вспыльчивый характер, поэтому из него и не получилось выдающегося гонщика. Через пять минут он притаится поблизости в укромном месте, чтобы подстрелить меня, как только я покажусь в дверях. Рори, сбегай к машине. Принеси мне бечевку и клейкую ленту. Они могут пригодиться нам. Жди меня на набережной, у причальной лестницы.

Харлоу подозвал официанта, чтобы оплатить счет, а Рори нарочито степенным шагом направился к выходу. Однако, едва юркнув за плетеную ширму, служившую дверью, он побежал со всех ног. Прибежав к «феррари», он открыл багажник, сунул в карман бечевку с клейкой лентой, помялся в нерешительности, потом отпер дверцу водителя и вытащил из-под сиденья четыре автоматических пистолета. Выбрал самый маленький, остальные положил на место, хорошенько рассмотрел пистолет, снял его с предохранителя и спрятал во внутренний карман. Потом торопливо зашагал к набережной.

У лестницы, спускающейся к причалу, двухэтажными шеренгами стояли бочки. Харлоу с пистолетом в руке и Рори укрылись в их тени. Они видели и слышали, как подплывает моторная лодка. Мотор затарахтел реже, потом заглох; по деревянным ступеням причальной лестницы затопали ноги, и на набережную поднялись двое: Траккья и Сучок. В руках у Траккьи была винтовка. Харлоу вышел из тени.

— Стоять смирно, — приказал он. — Траккья, брось винтовку. Руки вверх, кругом. Я уже устал повторять, но придется: первый, кто сделает хоть одно подозрительное движение, получит пулю в затылок. Вряд ли я промахнусь с четырех футов. Рори, взгляни, чем запаслись твой бывший друг и его приятель.

Рори обыскал их и нашел два пистолета.

— Выброси в воду. Эй вы, марш за бочки. Лечь лицом вниз, руки за спину. Рори, займись Сучком.

Не прошло и двух минут, как Рори, обогащенный недавним опытом, упаковал Сучка, точно индейку.

— Для чего лента, знаешь? — спросил Харлоу.

Да, Рори знал это. Двумя футами черной изоленты он напрочь лишил Сучка способности издавать звуки.

— Дышать-то он может? — поинтересовался Харлоу.

— Чуть-чуть.

— Ну и ладно. Впрочем, это не так важно. Мы оставим его здесь. Глядишь, утром кто-нибудь найдет. Хотя и это мелочи жизни. Траккья, встать.

— А разве вы…

— Мистер Траккья нам нужен. А вдруг на яхте есть еще один охранник? Уважаемый Траккья — крупный специалист по заложникам, так что понимает, для чего он нам понадобится.

Рори поглядел на небо.

— Что-то медленно эта туча ползет к луне.

— Да, не торопится, — согласился Харлоу. — Но мы рискнем. Траккья прикроет нас.

Моторка заскользила по лунной дорожке. Траккья правил на корме, Харлоу с пистолетом в руке сидел на средней банке лицом к Траккье, Рори, на носу, был впередсмотрящим. До сине-белой яхты оставалась всего сотня ярдов.

Высоченный силач в рубке поднес к глазам бинокль и нахмурился. Он отложил бинокль, достал из ящика пистолет, вышел, вскарабкался по лестнице наверх и распластался на крыше.

Моторка причалила к трапу, и Рори привязал ее к поручню. По знаку Харлоу, державшего Траккью на мушке, тот первым влез на борт и посторонился, чтобы дать дорогу Джонни. Рори взобрался на яхту последним. Харлоу велел ему оставаться на месте, а сам подтолкнул Траккью дулом пистолета в спину и пошел осматривать судно.

Спустя несколько минут Харлоу, Рори и мрачный как туча Траккья собрались в ярко освещенной кают-компании.

— На борту вроде бы никого, — сказал Харлоу. — Миссис Макалпин, как я понимаю, в той запертой каюте внизу. Давай ключ, Траккья.

Раздался густой бас:

— Стоять. Не оглядываться. Брось пистолет.

Харлоу выполнил все команды. Через кормовую дверь в кают-компанию вошел матрос.

— Чистая работа, Паули, — хищно улыбнулся Траккья.

— Рад стараться, синьор Траккья, — ответил матрос. Он шагнул вперед, по дороге небрежно пихнув Рори на диван, и нагнулся за пистолетом Харлоу.

— Теперь ты брось пистолет. Быстро! — срывающимся от волнения голосом прокричал Рори.

Не веря своим ушам, Паули круто обернулся. В трясущихся руках Рори плясал пистолет.

— Ишь ты, как распетушился, малявка, — просиял Паули и вскинул свой пистолет.

Рори трепетал как осиновый лист на студеном ветру. Он сжал губы, зажмурился и спустил курок. В замкнутом помещении кают-компании оглушительно громыхнул выстрел, но и в этом грохоте было слышно, как Паули взвыл от боли. Он с обидой и удивлением уставился на кровь, сочившуюся из-под пальцев, которыми он вцепился в раненое правое плечо. Траккья тоже изумленно взирал на Паули, но Харлоу сильнейшим левым хуком в живот вывел его из задумчивости. Тот согнулся пополам, Харлоу ударил его сверху по шее, но Траккья не сломался, выдюжил. Не разгибаясь, метнулся через кормовую дверь на палубу. Рори, мимо которого он проскочил, уже не помышлял о стрельбе: он был бледен и близок к обмороку. Оно и к лучшему, ибо Харлоу кинулся вслед за Траккьей и свободно мог пасть жертвой своего не слишком меткого помощника.

Рори взглянул на раненого Паули, потом на два пистолета у его ног. Встал, навел свой пистолет на Паули и сказал:

— Сядь.

Несмотря на мучительную рану, Паули живо повиновался: с таким стрелком, как Рори, лучше не спорить, а то еще убьет ненароком. Он прошел в угол кают-компании, а с палубы тем временем доносился шум драки. Рори подхватил с пола оружие и выбежал в кормовую дверь.

В схватке на палубе наступили решающие мгновения. Траккья, упершись спиной в ограждение и изогнувшись, как лук, висел над водой и отчаянно брыкался ногами. Харлоу обеими руками сдавил ему горло. Траккья в свою очередь молотил Харлоу по израненному лицу, но все его старания были тщетны. Харлоу выпихивал его все дальше за борт. Внезапно он переменил тактику: убрал правую руку с горла, поддел Траккью между ног и начал переваливать через ограждение.

— Я не умею плавать! Я не умею плавать! — всполошился Траккья. Однако Харлоу и бровью не повел. Он сделал последний рывок, в воздухе мелькнули ноги вразброс, и Траккья звучно плюхнулся в воду, так, что брызги долетели до Харлоу. Прерывистая туча наползла наконец на луну. Харлоу вгляделся в темноту, потом достал фонарик и тщательно осмотрел поверхность воды вокруг яхты. Снова вернулся к тому месту, куда упал Траккья, и, ничего не увидев, обернулся к Рори.

— Может, он и не врал. Может, и вправду не умеет плавать.

Рори сорвал с себя куртку.

— Я умею плавать, мистер Харлоу. Я здорово плаваю.

Харлоу железной рукой ухватил его за ворот рубахи.

— Да ты спятил, Рори.

Рори бросил на него долгий взгляд, кивнул, подобрал куртку и оделся.

— Так ему и надо?

— Конечно.

Они вернулись в кают-компанию. Паули, скорчившись, сидел на диване и стонал.

— Ключ от каюты миссис Макалпин, — потребовал Харлоу. Паули кивнул на секретер. Харлоу нашел ключ, снял с переборки аптечку, под дулом пистолета отвел Паули вниз, загнал его в первую же каюту и бросил вслед аптечку.

— Через полчаса приедет врач. А пока хоть помирай — мне плевать. — И Харлоу запер каюту снаружи.

В соседней каюте на табурете у койки сидела женщина лет сорока. Бледная и худая от долгой неволи, она все же не утратила красоты. Бросалось в глаза поразительное сходство с дочерью. Женщина была вялой, равнодушной — воплощение безысходности и отчаяния. Наверняка она слышала и выстрелы, и возню на верхней палубе, но это никак не отразилось на ее настроении.

Щелкнул замок, открылась дверь, и вошел Харлоу. Она не шелохнулась. Он подошел ближе, но она по-прежнему сидела, безразлично уставясь в пол, тронул ее за плечо и мягко произнес:

— Я пришел, чтобы забрать вас домой, Мари.

Она медленно, с удивлением подняла голову и не узнала с первого взгляда стоящего перед ней человека с избитым лицом. Потом глаза постепенно оживились узнаванием, в которое она боялась поверить. Она встала пошатываясь, слабо улыбнулась, шагнула навстречу, обвила тонкими руками его шею и уткнулась в плечо.

— Джонни Харлоу, — прошептала она. — Милый, милый мой Джонни. Что они сделали с вашим лицом?

— Ничего, до свадьбы заживет, — бодро отозвался Харлоу. — Да и не так уж мне досталось. — Он похлопал ее по спине, словно убеждая, что это не сон, потом тихонько высвободился из объятий. — Думаю, Мари, вас с удовольствием повидает еще кое-кто.

Для человека, утверждавшего, что он не умеет плавать, Траккья бороздил воду с завидной скоростью. Он доплыл до причальной лестницы, поднялся на набережную и зашел в ближайшую телефонную будку. Заказал разговор с Виньолем и прождал минут пять — телефонная связь во Франции не из лучших в мире, — пока его соединили с Джейкобсоном. Рассказ Траккьи о событиях минувшего вечера был краток и точен, хотя и изрядно перегружен богатым набором крепких выражений.

— Вот так, Джейк, — заключил Траккья. — Этот ублюдок обставил нас.

Джейкобсон сидел в кровати с перекошенным от злости лицом, но не терял самообладания.

— Это мы еще посмотрим, — процедил он. — Да, мы упустили золотую рыбку. Значит, надо поймать другую, понял? В течение часа я буду в Бандоле. Встретимся на старом месте.

— Паспорт возьмешь?

— Да.

— Он в ящике ночного столика. И захвати, ради бога, сухую одежду, иначе к утру я схвачу воспаление легких.

Траккья вышел из будки. На губах у него играла улыбка. Он направился к составленным у причальной лестницы бочкам и ящикам в поисках укромного места для наблюдения за «Шевалье» и там споткнулся о лежащего Сучка.

— Фу ты, черт, Сучок, а я и забыл, где мы тебя оставили. — Связанный посмотрел на него с мольбой в глазах. Траккья покачал головой. — Извини, развязать пока не могу. Этот подонок Харлоу, вернее, мальчишка Макаплин ранил Паули. Мне пришлось удирать вплавь. В любую минуту они могут явиться сюда. Вдруг Харлоу проверит, на месте ли ты. Если тебя не будет, он сразу поднимет шум, а если ты останешься здесь, тогда он решит, что тебя можно помариновать до утра. И мы выиграем время. Когда они высадятся на берег и уйдут, возьми моторку и плыви на «Шевалье». В штурманской рубке выгреби из двух верхних ящиков стола все бумаги. Не дай бог, попадут в лапы полиции! Между прочим, ты тоже загремишь тогда под фанфары. На моей машине отвезешь бумаги к себе домой в Марсель и будешь ждать там. Спасешь их — считай, вышел сухим из воды. Усвоил?

Сучок хмуро взглянул на него и повернул голову к морю. Траккья кивнул. Явственно донеслось тарахтенье подвесного мотора, и вскоре из-за яхты появилась лодка. Траккья предусмотрительно отошел по набережной ярдов на тридцать. Лодка пристала к берегу, и Рори, держа в руке трос, первым выскочил на причал. Как только он привязал лодку, на берег с помощью Харлоу сошла Мари, а следом и сам Харлоу с ее чемоданом в одной руке и с пистолетом — в другой. Траккья прикинул, не напасть ли на Харлоу из засады, но тотчас благоразумно отказался от этой мысли. Он понимал, что Харлоу не станет рисковать и в случае чего пристрелит его без малейших колебаний.

Харлоу прямым ходом направился к Сучку, склонился над ним и сказал: «Протянет». Потом все трое пересекли улицу, и Харлоу вошел в ближайшую телефонную будку — ту самую, из которой недавно звонил Траккья. Под прикрытием бочек и ящиков Траккья подкрался к Сучку и ножом перерезал путы. Сучок сел, и на лице его отразилось лишь одно-единственное желание — закричать от боли. Кусая губы, он растер кисти рук: Рори выполнил порученное дело на совесть. Постепенно, морщась и постанывая, он отклеил от лица изоленту и разинул было рот, но Траккья тут же заткнул его ладонью и тем самым предотвратил извержение потока проклятий.

— Тихо, — шепнул Траккья. — Они на той стороне. Харлоу в телефонной будке. — Он убрал ладонь. — Когда они уйдут, я прослежу за ними, надо посмотреть, уедут ли они из Бандоля. А ты, как они скроются из виду, дуй в лодку. Придется сесть на весла. Не хватало, чтобы Харлоу услышал мотор и вернулся разнюхивать, что к чему.

— Мне на весла? — возмущенно просипел Сучок. Он с трудом шевельнул пальцами. — У меня руки онемели.

— Ну так разомни их и побыстрей, — без тени сочувствия посоветовал Траккья, — иначе вовсе распрощаешься с жизнью. Ага, вот он. — Траккья заговорил. еще тише. — Вышел из будки. Смотри — чтоб ни звука. Этот мерзавец слышит шорох за милю.

Харлоу, Рори и миссис Макалпин пошли по улице, ведущей в глубь городка. Они свернули за угол и пропали из виду.

— Отправляйся, — сказал Траккья.

Он выждал, когда Сучок начал спускаться к воде, затем кинулся вдогонку за беглецами. Минуты три он шел за ними по пятам на безопасном расстоянии, потом они снова свернули, и он потерял их. Он украдкой заглянул за угол, увидел перед собой тупик и тотчас насторожился, заслышав урчание автомобильного двигателя, в котором без труда узнал «феррари». Дрожа от холода в промокшей насквозь одежде, Траккья притаился во мраке глухого, неосвещенного переулка. «Феррари» выехала из тупика, повернула налево и покатила к северному выезду из Бандоля. Траккья проводил машину взглядом и поспешил к телефонной будке.

Опять пришлось терять время в ожидании, пока дадут разговор с Виньолем. Наконец в трубке раздался голос Джейкобсона.

— Харлоу, Рори и миссис Макалпин, — сказал ему Траккья, — только что уехали. Перед отъездом он звонил по телефону, скорей всего в Виньоль, Макалпину, предупредить, что вызволил его жену. На твоем месте я уходил бы втихаря.

— Не волнуйся, — успокоил его Джейкобсон, — я уйду незаметно. На то и существует пожарная лестница. Чемоданы уже в машине, паспорта — у меня в кармане. Сейчас пойду за нашим третьим паспортом. Пока.

Траккья повесил трубку. Он собрался было выйти из будки, как вдруг замер. На набережную бесшумно выплыл большой черный «ситроен» с потушенными фарами. Перед самой остановкой у него погасли и габаритные огни. Не мигали сигнальные «маяки», не выли сирены, но и так было ясно, что это полицейская машина и что она здесь по делу. Из машины вылезли четверо полицейских в форме. Траккья приоткрыл дверцу будки, чтобы погасла лампочка и вжался в заднюю стенку, только бы остаться незамеченным. Ему повезло. Четверо полицейских тотчас нырнули за бочки, где еще недавно валялся Сучок, двое зажгли фонарики, а через десять секунд появились вновь, причем один из них что-то нес в руке. Траккья и не глядя мог сказать, что он несет: бечевку и черную изоленту, которые остались от Сучка. После недолгого совещания полицейские направились к причальной лестнице. Вскоре к «Шевалье» заскользила гребная шлюпка.

Вне себя от ярости, со сжатыми кулаками, Траккья вышел из телефонной будки, тихо, но разборчиво посылая проклятья по адресу Харлоу, — его имя было единственным цензурным словом в потоке черной брани. Траккья с горечью сообразил, что Харлоу звонил не в Виньоль, а в местную полицию.

В Виньоле Мэри в своей комнате готовилась выйти к ужину, как вдруг раздался стук в дверь. Она открыла и увидела на пороге Джейкобсона.

— Мэри, можно поговорить с вами наедине? — спросил он. — Это очень важно.

Она окинула его удивленным взглядом, потом пригласила войти. Джейкобсон вошел и закрыл дверь.

— В чем дело? — с любопытством поинтересовалась она. — Что вам нужно?

Джейкобсон выхватил из-за пояса пистолет.

— Мне нужны вы. У меня неприятности, и я нуждаюсь в защите, чтобы оградить себя от новых неприятностей. Вот вы меня и защитите. Соберите дорожную сумку и дайте мне свой паспорт.

Она отдала ему паспорт и собрала сумку.

— Пошли быстрей, — сказал Джейкобсон.

— Куда вы меня повезете?

— Я сказал, быстрей. — Он угрожающе вскинул пистолет.

— Тогда лучше стреляйте. Буду восьмой.

— В Кунео. А там — куда глаза глядят. С женщинами я не воюю. Через двадцать четыре часа вы будете на свободе.

— Через двадцать четыре часа я буду убита. — Она взяла свою сумочку. — Могу я пройти в ванную? Мне дурно.

Джейкобсон заглянул в ванную комнату.

— Окон нет. Телефона нет. Идите.

Мэри заперлась в ванной, достала из сумочки ручку, нетвердым почерком написала несколько слов на обрывке бумаги, положила его на пол и вышла. Джейкобсон ждал ее с дорожной сумкой в левой руке. Правую руку — с пистолетом — он держал в кармане куртки.

Сучок побросал в большой портфель последние документы из штурманского стола, побежал в кают-компанию, положил портфель на диван и спустился на нижнюю жилую палубу. Там зашел в свою каюту и покидал в брезентовую сумку самое необходимое. Потом обежал другие каюты, впопыхах рыская по ящикам в поисках денег и ценностей. Набрал кругленькую сумму, вернулся к себе и запихал находки в сумку. Потом поднялся с сумкой наверх. На пороге кают-компании он остолбенел. У другого на его месте вытянулось бы лицо и глаза вылезли на лоб от неожиданности и страха. Но Сучку уже не хватало сил на простые человеческие чувства.

На диване в кают-компании, уютно развалясь, сидели четверо дюжих вооруженных полицейских. Сержант с заветным портфелем на коленях и с пистолетом в руке, нацеленным в Сучка, примерно в область сердца, добродушно спросил:

— Куда намылился, Сучок?