Пытаясь понять Россию

ГЛАВА 5
Откуда взялся Гайдар?

Экономические реформы в России справедливо связывают с именем Егора Гайдара, который, как многим показалось, в 1991 году появился ниоткуда. Ни для кого не секрет, что ни Михаил Горбачев, ни Борис Ельцин настоящими идеологами реформ никогда не были – роль символа реформаторства досталась тогда малоизвестному молодому экономисту. Ему же была уготовлена роль козла отпущения за все мыслимые и немыслимые огрехи власти.

Действительно, во времена Советского Союза Егор Гайдар никогда не занимал высоких должностей в исполнительной власти. Он был известен лишь в узких кругах как экономист и журналист, работавший в таких солидных партийных изданиях, как журнал "Коммунист" и газета "Правда". Впрочем, Григорий Явлинский приглашал Гайдара на место министра труда в российское правительство образца 1990 года, но тот отказался.

С другой стороны, имя Гайдара было известно любому человеку в Советском Союзе благодаря книгам деда Егора Тимуровича – знаменитого детского писателя Аркадия Гайдара (он погиб во время Второй мировой войны). В этом смысле он, безусловно, принадлежал к советской элите.

Мне кажется, есть две основные причины, почему осенью 1991 года во главе экономической политики России (фактически – правительства) встал интеллигентный и хорошо образованный экономист-теоретик, а не умудренный опытом и возрастом политик-практик. Тогдашний возраст Егора Гайдара (36 лет) для чиновника такого уровня был по советским стандартам почти младенческим.

Первая причина – чисто формальная. В российском правительстве премьер-министра Ивана Силаева (1990-1991 гг.) в тот момент не было ни одного серьезного экономиста и ни одного по-настоящему решительного человека. На безрыбье и рак – щука, гласит русская народная пословица.

Кроме того, желающих работать с Ельциным среди высших советских чиновников тогда было еще немного. Учитывая былую мощь СССР, почти никто не верил, что все это всерьез и надолго. Ставить на эксцентричного Ельцина никто не спешил. И потом, только что, в августе 1991 года, рухнула последняя попытка возродить Советский Союз (ГКЧП !),

и все бывшие члены советского правительства были у Ельцина под подозрением. Советские чиновники тогда считались "чужими" (потом все изменится), что давало шанс молодежи.

С другой стороны, к осени 1991 года сложилась ситуация, когда Борис Ельцин де-факто взял реальную власть в стране в свои руки. ЦК КПСС и советское правительство пали, СССР уже умирал, все более очевидной становилась вопиющая некомпетентность тогдашнего российского правительства И. Силаева. Надо было что-то делать, что-то предпринимать, так как продолжать и дальше обвинять во всем только Горбачева было уже невозможно, а делать дело как раз было и некому.

Ко всему, после одержанной в августе 1991 года политической победы, Борис Ельцин, как обычно, сразу стал пассивным, устранился от дел и ушел в отпуск писать мемуары.

Именно в этот удивительный момент вакуума власти на политической арене появляется Егор Гайдар. К тому времени он уже возглавил Институт экономической политики при Академии народного хозяйства А. Аганбегя-на, но широкой известности в стране и за рубежом не имел. Я помню, как на обсуждении вопроса о том, кого пригласить на конференцию по проблемам экономики СССР летом 1991 года в Европейский банк реконструкции и развития, я назвал фамилию Гайдара, но никто, кроме меня, его не знал. Внутри страны – та же картина; имени у него еще не было, запомнилась разве только дискуссия в журнале "Коммунист" между Егором Гайдаром и будущим премьером Виктором Черномырдиным (тогда министром) о развитии нефтегазовых месторождений.

Некоторые политики впоследствии говорили, что Егора Гайдара к Ельцину буквально за руку привел Г. Бурбулис, который в то время играл роль политического советника ("серого кардинала") при Ельцине, а потом стал первым вице-премьером правительства по политическим вопросам. Но как бы там ни было, с приходом в правительство Гайдара реальные реформы в России все-таки начались.

Вторая и главная причина того, почему выбор пал именно на Гайдара это наличие у него квалифицированной команды с выношенными идеями относительно того, что и как надо делать. Других подобных команд в поле зрения российских властей тогда просто не было.

Мне это напоминает случай с Д. Кавалло в Аргентине, он тоже имел свой исследовательский институт и благодаря этому получил возможность направлять экономическую политику своей страны. Правда, Кавалло повезло больше, так как Президент Менем дал ему возможность довести реформы до необходимого этапа и только после этого они разошлись. Егору Гайдару это не удалось – в его распоряжении был всего один год, и при этом он не обладал достаточными полномочиями.

А тем временем ситуация вынуждала действовать. В стране стремительно нарастал товарный голод. Падал курс рубля. У России не было валютных резервов, и мы не платили по внешним долгам. Назревала самая настоящая экономическая катастрофа…

Иногда спрашивают, почему был востребован именно Гайдар, а, скажем, не Явлинский? Дело в том, что Григорий Явлинский к тому времени уже поучаствовал в создании двух экономических программ, которые никто не захотел использовать. Во-первых, Явлинский всегда ориентировался на сохранение СССР, что по понятным причинам отталкивало от него Бориса Ельцина. Во-вторых, его непростой характер всем уже был хорошо известен, а Ельцин никогда не любил слишком самостоятельных людей.

На мой взгляд, Гайдар был не вполне готов к решению тех задач, с которыми столкнулся. Одной теоретической подкованности здесь недоставало. У него не было практического бюрократического опыта, и потому много времени было потрачено впустую и многие вещи так и не были сделаны. Например, он даже не попытался перестроить государственный аппарат, не смог остановить эмиссию и кредиты странам бывшего СССР.

Излишняя интеллигентность и "научность", отнюдь не героическая внешность и некоторые маньеризмы де

лали Гайдара чужим для бюрократии, депутатов, "красных" директоров и самого Бориса Ельцина. Последний был очарован умом Гайдара, но явно не понимал его, не считал своим.

Тем не менее, именно Егор Гайдар предпринял действия, которые обеспечили ему место в истории. Именно он убедил Ельцина пойти на либерализацию основной массы цен, что окончательно взорвало плановую экономику. Гайдар решился на временную полную свободу торговли (на улицы вышли торговать миллионы людей), плавающий валютный курс, введение унифицированной налоговой системы (до этого для каждой отрасли и каждого предприятия был свой налоговый режим). Наконец, Егор Гайдар начал массовую приватизацию, хотя и не смог направить ее в по-настоящему цивилизованное русло и убедить народ в необходимости своих действий.

Гайдар поступил как камикадзе, ничуть не заботясь о последствиях, которые грозили ему лично. Хотя, возможно, он в полной мере и не предвидел всех последствий своих действий. Тогда он просто пытался делать все максимально честно. К сожалению, впоследствии он не сумел удержаться на плаву и в какой-то мере ушел в тень Анатолия Чубайса, который оказался более жестким и решительным политиком.

Конечно, хотелось бы, чтобы все это было сделано лучше, с более детальной проработкой, но история не терпит сослагательного наклонения. Гайдар нежданно появился на сцене и, как мавр, сделал свое дело. После этого его убрали (Ельцин "сдал" его в угоду коммунистам), превратив в символ кризиса и развала. Это было несправедливо, но, видимо, неизбежно.

Именно Гайдаром – в начале 1992 года – был проведен ряд мер, которые заложили основу реформирования российской экономики. Затем было организовано мощное сопротивление реформам, а сами реформаторы, страдающие нехваткой опыта и юношеским максимализмом, допустили массу ошибок, компромиссов и непоследовательных действий. Тем не менее, повторюсь – Егор Гайдар, на мой взгляд, вошел в историю как человек, который первым сделал несколько реальных шагов по пути реформирования экономики России.

В декабре 1992 года Гайдара убрали из правительства, а премьер-министром с одобрения парламента был назначен Виктор Черномырдин. Казалось, что реформированию экономики пришел конец. Однако ценой чудовищных усилий в 1993 году реформы в целом продолжались, причем нередко более последовательно, чем это делалось в 1992 году.