Стихи из разных прозаических книг, никогда не включавшиеся автором в сборники стихов

СТИХИ К СКАЗКАМ (В переводе Самуила Маршака)

114 * * *

Есть у меня шестерка слуг,

Проворных, удалых.

И все, что вижу я вокруг, —

Все знаю я от них.

Они по знаку моему

Являются в нужде.

Зовут их: Как и Почему,

Кто, Что, Когда и Где.


Я по морям и по лесам

Гоняю верных слуг.

Потом работаю я сам,

А им даю досуг.

Даю им отдых от забот —

Пускай не устают.

Они прожорливый народ —

Пускай едят и пьют.


Но у меня есть милый друг.

Особа юных лет.

Ей служат сотни тысяч слуг, —

И всем покоя нет!

Она гоняет, как собак,

В ненастье, дождь и тьму

Пять тысяч Где, семь тысяч Как,

Сто тысяч Почему!

115. * * *


Если в стеклах каюты

Зеленая тьма,

И брызги взлетают

До труб,

И встают поминутно

То нос, то корма,

А слуга, разливающий

Суп,

Неожиданно валится

В куб,

Если мальчик с утра

Не одет, не умыт

И мешком на полу

Его нянька лежит,

А у мамы от боли

Трещит голова

И никто не смеется,

Не пьет и не ест, —

Вот тогда вам понятно,

Что значат слова:

Сорок норд, Пятьдесят вест!



116. * * *


Горб

Верблюжий,

Такой неуклюжий,

Видал я в зверинце не раз.

Но горб

Еще хуже,

Еще неуклюжей

Растет у меня и у вас.


У всех,

Кто слоняется праздный,

Немытый, нечесаный, грязный,

Появится

Горб,

Невиданный горб,

Косматый, кривой, безобразный.


Мы спим до полудня

И в праздник и в будни,

Проснемся и смотрим уныло,

Мяукаем, лаем,

Вставать не желаем

И злимся на губку и мыло.

Скажите, куда

Бежать от стыда,

Где прячете горб свой позорный,

Невиданный

Горб,

Неслыханный

Горб,

Косматый, мохнатый и черный?


Совет мой такой:

Забыть про покой

И бодро заняться работой.

Не киснуть, не спать, А землю копать,

Копать до десятого пота.

И ветер, и зной,

И дождь проливной,

И голод, и труд благотворный

Разгладят ваш горб,

Невиданный горб,

Косматый, мохнатый и черный!



117. * * *


На далекой Амазонке

Не бывал я никогда.

Только «Дон» и «Магдалина»

Быстроходные суда —

Только «Дон» и «Магдалина»

Ходят по морю туда.


Из Ливерпульской гавани

Всегда по четвергам

Суда уходят в плаванье

К далеким берегам.

Плывут они в Бразилию,

Бразилию,

Бразилию.

И я хочу в Бразилию —

К далеким берегам!


Никогда вы не найдете

В наших северных лесах

Длиннохвостых ягуаров.

Броненосных черепах.

Но в солнечной Бразилии,

Бразилии моей,

Такое изобилие

Невиданных зверей!

Увижу ли Бразилию

Бразилию,

Бразилию,

Увижу ли Бразилию

До старости моей?



118. * * *


Кошка чудесно поет у огня,

Лазит на дерево ловко,

Ловит и рвет, догоняя меня,

Пробку с продетой веревкой.


Все же с тобою мы делим досуг,

Бинки послушный и верный,

Бинки, мой старый, испытанный друг,

Правнук собаки пещерной.


Если, набрав из-под крана воды,

Лапы намочите кошке

(Чтобы потом обнаружить следы

Диких зверей на дорожке),


Кошка, царапаясь, рвется из рук,

Фыркает, воет, мяучит.

Бинки — мой верный, испытанный друг,

Дружба ему не наскучит.


Вечером кошка, как ласковый зверь,

Трется о ваши колени.

Только вы ляжете, кошка за дверь,

Мчится, считая ступени.


Кошка по крышам гуляет всю ночь,

Бинки мне верен и спящий:

Он под кроватью храпит во всю мочь —

Значит, он друг настоящий!


СТИХИ к рассказам о «МАУГЛИ» из «КнигиДжунглей» кроме эпиграфов) в переводе Василия Бетаки

119. Законы джунглей


Вот вам законы Джунглей, вечные как небосвод.

Волк, соблюдающий их — блажен, нарушивший их — умрет!


Закон, как лиана вокруг ствола, обвился вокруг всего:

Сила стаи — в любом из волков, и в стае — сила его!


Купайся каждое утро, вдоволь пей, но без жадности пей.

Помни: для сна существуют дни,

для охоты — прохлада ночей.


За тигром шакал доедает, но позор твоим волчьим усам,

Если ты, одногодок, не смеешь выходить на охоту сам!


Будь в мире с владыками Джунглей,

с Багирой, Шер-Ханом, Балу,

Не тревожь Молчаливого Хати и Вепря в его углу.


Если стая навстречу стае идет по тропе лесной,

Рычать подожди: пусть лучше вожди

столкуются меж собой.

Сражаясь с волком из Стаи, бейся наедине,

Чтоб Стая не поредела в междоусобной войне


Право волчонка-подростка у любого кусок попросить:

Каждый, убивший добычу, должен его накормить!


Логово Волка — крепость от веку и навсегда:

Ни Вожак, ни члены Совета не смеют войти туда!


Логово Волка — крепость, но если оно на виду,

Совет может требовать: переселись,

чтоб на всех не навлечь беду!


Если охотишься вечером — молча добычу бей:

Братьям ночную охоту срывать воем хвастливым не смей!


Для себя, для волчат, для самки бей добычу, но проклят тот,

Кто убьёт для забавы, и паче — кто человека убьет!


Если ограбишь слабого — всё до конца не съедай:

Жадности стая не любит: рожки да ножки отдай!


Добыча Стаи — для Стаи: ешь ее там, где лежит,

А кто хоть клочок унесет с собой — немедля будет убит!


Добыча Волка — для Волка: ему и мясо, и честь.

Без разрешения Волка другие не смеют есть!


Право семьи — за Волчицей: любой из ее сыновей

От каждой добычи долю для младших приносит ей.


Право Пещеры — за Волком: отделившись от Стаи в свой час,

Он только Совету подсуден, а братья ему не указ!


За возраст, за мудрость, за силу, за четыре крепких клыка

Во всем, что Закон не предвидел, закон — приказ Вожака!


Вот вам 3аконы Джунглей. Все их — не счестъ никому

Но сердце Закона,

и лапа Закона,

и зубы Закона —

В одном:

повинуйся ему!

120. УТРЕННЯЯ ПЕСНЬ В ДЖУНГЛЯХ *


Лишь миг назад твои глаза

Ночной кормились тьмой,

Но видишь тень? Подходит — день

И нам пора домой

Рассвет не пуст: в нём каждый куст,

Сияньем обведён!

Все, кто Законы Джунглей чтит,

Вкушайте мирный сон!


День переждать — да, время спать

Охотникам ночным —

И вот меж трав, к земле припав,

Мы к логовам скользим.

День дан волам, чтоб по полям

Соху таскать кругом.

Встаёт рассвет (страшнее нет!)

Над алым озерцом.


Шуршит, прощаясь с тишиной,

Дыханье трав вокруг,

Вот-вот настанет зной дневной

И заскрипит бамбук.

Нас день страшит, глаза слепит

Нещадностью лучей!

Ты слышишь — дик утиный крик:

«День только для людей!»


Жесток рассвет: на шкурах нет

Росы — она сошла,

А близ воды следы тверды,

И вся трава светла!

Проклятый свет покажет след,

Что в глину впечатлён…

Все, кто Законы Джунглей чтит,

Вкушайте мирный сон!

121.. Вечерняя песнь в джунглях *


Кружит Чиль-коршун, вестник тьмы

Ночь нетопырь несёт,

И до утра свободны мы:

В загонах заперт скот.


Да, славы час настал для нас:

(Ура когтям и клыкам!)

Все, кто Законы Джунглей чтит,

Охоты доброй Вам!


122. Охотничья песнь Сионийской Волчьей Стаи **


Самбхур-олень протрубил на рассвете

Раз и два и три,

Олениха вскочила, и с нею дети —

Раз, два, и три,

Я ходил в разведку, и всё заметил —

Раз, два и три…


Самбхур-олень протрубил на рассвете

Раз и два и три,

И стае принёс я новости эти

(Раз и два и три)

И пошли мы по следу, пошли мы по следу

Раз и два и три!


Прозвучал охотничий клич нашей стаи

Раз и два и три,

Следов на траве мы не оставляем,

(Раз два, три!)

Сквозь тьму легко проникает глаз,

О, громче! Подай же свой волчий глас!

Раз и два и три!

Слушай, о, слушай рассветный час!

Добыча теперь не уйдёт от нас:

Раз, два, три!

123.. Дорожная песнь Бандар — логов — Обезьяньего народа.*


Вот мы несёмся, одна за одной,

На полпути меж землёй и луной!

Видишь, как мы грациозно легки?

Видишь четыре отличных руки?

Все во вселенной завидуют нам,

Нашим упругим, как луки, хвостам!

Братец, ты сердишься? Всё — суета!

Есть ли что в мире важнее хвоста?


Вот мы толпою на сучьях сидим.

Сколько великих мы дел совершим!

Пусть мы пока лишь мечтаем о них, -

Всё совершится в назначенный миг!

Наши мечты — благороднее нет!

Слушай шаги грандиозных побед!

Цель так близка! Прочий мир — суета!

Что есть на свете важнее хвоста?


В мире подлунном — премудрости нет,

Равной премудростям наших бесед!

Да! Не слыхали ни птица, ни зверь,

Истин, что мы возглашаем теперь!

Славься наш разум, почти что людской!

Всех превзошли мы своей трескотнёй!

О, наша мудрость… Но, всё суета:

Что есть на свете важнее хвоста?


Так присоединяйся к нам,

к рукам, скользящим по ветвям,

То вверх, то вниз, как будто им даны крыла!

Клянёмся шумом благородным,

клянёмся мусором негодным,

Поверь, поверь, нас ждут великие дела!

124. Прощанье джунглей с Маугли.*


Человек уходит к людям,

расскажи всем тварям в джунглях,

Навсегда от нас уходит младший брат!

Слушайте же и печальтесь, плачьте, о, народы джунглей:

Кто сумеет воротить его назад?


Человек уходит к людям! Плачет, покидая джунгли,

Брат уходит навсегда, прощайтесь с ним!

Человек уходит к людям (Как его любили джунгли!)

Но ходить нам не дано путём людским!


125.. ПЕСНЬ — УГРОЗА МАУГЛИ СЕЛЬЧАНАМ *


Я пошлю быстроногих лиан полки,

Где росли хлеба, — взойдут сорняки,

И джунгли вытопчут ваши посевы,

Рухнут балки домов, крыши в пепел падут,

И карелой, горькой зелёной и жадной карелой

дворы зарастут.


У ваших, обваленных бурей, ворот

Будет петь свои гимны мой волчий народ,

Станут змеи хранителями очагов,

В заросших амбарах поселятся стаи нетопырей,

И дикие дыни злой ненасытной карелы

засыплют постели людей!


Вы услышите поступь незримых бойцов,

В пастухи я назначу вам братьев-волков,

До восхода луны я с вас дань соберу,

Будут вепри в полях бродить,

пренебрегая межами,

И карела рассыплет свои несчётные семена,

там где женщины ваши рожали.


Вам останутся жалкие колоски: я урожай сниму,

И тогда увидите вы, что я, настоящий хозяин ему,

Станете вы колоски подбирать:

больше некому будет пахать,

И олени пройдут по полям иссохшим и рыжим,

И заросли горькой жадной зелёной карелы

Останутся тут вместо хижин.

………………………………………………………..

Я наслал быстроногих лиан полки,

Где росли хлеба там взошли сорняки,

И деревья корнями на вас наступают,

Валятся балки домов, и карелой —

Горькой зелёной и жадной карелой

ваши дворы зарастают!


126. Поучения Балу *


Красота леопарда — пятна, гордость быка — рога,

Будь же всегда аккуратным: блеск шкуры пугает врага.


Если буйвол тебе угрожает, или олень поддел,

Эту новость любой из нас знает, не отрывай от дел,


Чужих малышей не трогай: приветствуй как братьев своих,

Ведь может вдруг оказаться, что Медведица — мама их!


«Я — герой!» восклицает волчонок, первой добычей гордясь.

Он малыш, а Джунгли бескрайны,

пусть потешится в этот раз!



127. ПЕСНЯ МАЛЕНЬКОГО ОХОТНИКА-ГОНДА *


Мор-павлин ещё спокоен, и мартышкам — нет заботы,

Коршун-Чиль ещё кружится в облаках,

Но скользят по джунглям пятна, но в ветвях вздыхает что-то

Это страх к тебе крадётся, это страх…


Тень внимательная ближе, меж стволами подползая,

Шёпот ширится и прячется в кустах…

Пот на лбу твоём, и пальцы сводит судорога злая —

Это страх к тебе крадётся, это страх!


Над горой поднявшись, месяц озарит ребристым светом

Тропки мрачные и тени на ветвях,

И натужно джунгли дышат знойной ночью до рассвета…

Это страх к тебе подходит, это страх!


На колено! Лук натянут, но летят бесцельно стрелы,

Но копьё дрожит в расслабленных руках,

Над тобой смеются джунгли, и лицо окаменело…

Это страх, подкрался ближе, это страх!


А когда ночная буря сосны крепкие ломает,

И ревущих ливней шквалы плетью бьются на стволах,

Громче гонга грозный голос всё кругом перекрывает —

Это страх в тебя вселился, это страх.


128. Песнь Коршуна Чиля. *


Вас, компаньоны мои и друзья, ночь унесла с собой.

(Чиль! Ждите Чиля!)

К вам я лечу, просвистать о том, что кончен кровавый бой.

(Вы — авангард Чиля!)

Снизу вы посылали мне весть о добыче, вами убитой,

Сверху я посылал вам весть, о том, где стучат копыта.

Вот он, конец всех на свете путей…

И молчат голоса друзей.


Вы, кто с громким охотничьим кличем

гнал, настигал добычу,

(Чиль! Ждите Чиля!)

Вы, кто стремглав вылетал из тени,

вцепляясь в глотку оленя,

(Вы, авангард Чиля!)

Вас, кто острых рогов избег,

осилила смерть — окончен ваш век.

Вот он, конец всех на свете путей!

Конец охоты твоей…


Вы, компаньоны мои и друзья, погибли, и мне вас жаль…

(Чиль! Ждите Чиля!)

Я лечу устроить ваш гордый покой, и разделить печаль.

(Вы, авангард Чиля!)

Вот на мёртвом мёртвый лежит,

пасть окровавлена, зрак раскрыт…

Вот он, конец всех на свете путей,

Пир для моих гостей!

ВСТАВНЫЕ СТИХИ ИЗ РАЗНЫХ ПРОЗАИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ И НЕ ВКЛЮЧЁНННЫЕ АВТОРОМ В СБОРНИКИ СТИХОВ

129. ЦЫГАНСКАЯ ТРОПА


На тёмный хмель летит мотылёк,

На светлый клевер — пчела,

Но к цыганской крови цыганскую кровь

Отвеку судьба вела.


К цыганской крови — цыганскую кровь!

Отвеку покорна судьбе,

Весь мир обойдёт бродяжья тропа,

И снова вернётся к тебе.


Из темных селений оседлых людей,

Где грязь да серый туман,

Рассвет зовёт за край земли:

Уходи, уходи, цыган!


К подсохшим болотам — вепрь лесной,

Красный журавль — в камыши,

Но цыганка — только к цыгану,

На зов бродяжьей души.


Змея — к растресканным скалам,

Олень — на простор степной,

Но цыганка — только к цыгану,

И — вместе тропой одной.


Тропой одной, вдвоём, вдвоём,

Мы в ясном просторе морском

По всем перекрёсткам цыганской судьбы

Мир обойдём кругом.


Будь верен судьбе цыганской,

Там, где айсбергов синий ад,

Где борта кораблей смерти белей,

И мёрзлые снасти скрипят.


Будь верен судьбе цыганской,

Под блеском Южных Планет,

Где ветер ночной Господней метлой

Заметает полярный свет.


Будь верен судьбе цыганской,

Где закат уходит на дно,

И на рыжей волне джонки пляшут в огне,

А Восток и Запад — одно.


Будь верен судьбе цыганской

Там, где молкнут все голоса,

И опаловый зной сдавил тишиной

Магнолиевые леса.


Ястреб — в ясное небо,

В глухие заросли — лось,

Но мужское сердце — к женскому сердцу,

Отвеку так повелось,


Мужское сердце, к женскому сердцу…

Скорей догорай, мой костёр!

Рассвет зовёт — он целый мир

У наших ног распростёр!


пер. В. Бетаки

130. Цыганские телеги. *


Если ты не потомок тех вольных людей,

Что воруют и днём и в ночи,

На два оборота сердце замкни

И в кусты зашвырни ключи.

Или так замуруй под каминной плитой

Чтоб никогда не найти,

И шествуй законопослушной стезёй

По протоптанному пути.

Ты можешь стоять у своих дверей,

Слушать скрип цыганских телег,

Но жить жизнью роми — вольных людей —

Не смогут джорджи вовек!


Если нет цыганской крови в тебе,

Той, что душу ведёт за собой,

Будь благодарен своей судьбе,

Занимайся своей землёй,

Когда надо вспаши, что надо посей,

Образцовым хозяином будь,

Запретив послушной душе своей

Даже в мыслях пускаться в путь!

Ты можешь, застыв над миской своей,

Слушать скрип цыганских телег,

Но любить любовью вольных людей,

Не смогут джорджи вовек!


Если нет у тебя цыганских очей,

Тех, что только бесслёзным даны,

Ночевать под открытым небом не смей,

Звёзды выжгут все твои сны!

Сквозь раму окна на луну гляди,

И с погодой считайся, дружок:

Ни под дождик полуночный не выходи,

Ни в рассвет на росиситый лужок!

Можешь съёжиться и глаза закрыть

Слыша скрип цыганских телег,

Потому что как вольные роми бродить

Не смогут джорджи вовек.


Если ты происходишь не от цыган,

Для которых нет смены времён,

Уважай свои власти и свой карман,

Имя доброе и закон,

Чередуй время бодрствованья и сна,

И живи до скончанья дней,

А помрёшь — посмеются и Бог и жена

И цыгане над жизнью твоей.

Ты на сером кладбище будешь лежать

Слыша скрип цыганских телег,

Потому что как вольный цыган умирать

Не смогут джорджи вовек.


пер. В. Бетаки

131. Блудный сын *


Ну вот и пришёл я домой опять,

Так рады мне все: я с семьёй опять

И всем-то я свой да родной опять

(Забыт и прощён мой позор!)

Отец созывает гостей на меня

Тельца заколол пожирней для меня,

Но свиньи-то право милей для меня,

Мне лучше б на скотный двор!


А как я изящно одет, смотри

Аж в братних глазах молодец, смотри!

Живя средь свиней, наконец, смотри

Сам станешь свиньёй, или нет?

Ушел я с котомкой с худым кошельком

И хлеб жрал такой, что вам тут не знаком

И слава-то Богу: мне в горле ком —

Чопорный ваш обед!


Отец мне советы даёт без конца.

Брат дуется да и орёт без конца

Мать Библию в руки суёт без конца,

Так хочется всех послать,

Дворецкий едва замечает меня,

И мой же лакей презирает меня.

Моральным уродом считает меня.

Ох, тошно, — не рассказать!


Пусть всё что имел, я растратил, ну да.

Шиш нажил себе в результате, ну да.

И нечего мне показать им, ну да,

Но я ведь такой не один…

Твердят о деньгах, — тьма обид на меня,

Мол жизнь прожигал, — сразу видно меня

Но только забыли, кто выгнал меня

За то, что я младший сын!


Ну, лохом и был и казался я,

На ловких людей нарывался я,

Грошей распоследних лишался я —

Теперь — замани калачём!

Как холод и голод терпеть, я узнал,

Работать за жалкую медь — я узнал,

Со свиньями дело иметь, — я узнал

Всё знаю теперь, что почём!


К работе своей я вернусь опять

Но больше уж не попадусь опять,

И к вам уже не возвращусь опять

Я сам себе господин!

Прощай же отец, долго жить тебе,

Мать, я напишу, может быть, тебе

Поверь, не хочу я хамить тебе,

Но, братец мой — сукин сын!


пер. В. Бетаки


132 ГОРОДА И ТРОНЫ И СТРАНЫ… *


Города и троны и страны

Для Времён — пустяки:

Эфемерны, непостоянны

Как мотыльки.

Но свежая почка рада

Радовать нас всегда:

Подымаются в разных странах

Новые города.


Сдан временам на милость

Их расцвет

Не поймёт даже, что изменилось

За горстку лет.

Но в силу ничтожности знанья,

Приняв важный вид

Недельное существованье

Он вечным назвать спешит.


Так время, доброе всё же

К сущему в мире мглы,

Сочтёт, что мы слепы столь же

Сколь и смелы,

И справя над нами тризну,

Не возразит, чтоб тут

Сказал призраку призрак:

«Смотри, ведь навеки — наш труд»


пер. В. Бетаки

133. ДВА ПРИГОРКА


Только два африканских пригорка,

Только пыль и палящий зной,

Только тропа между ними,

Только Трансвааль за спиной,

Только маршевая колонна

В обманчивой тишине,

Внушительно и непреклонно

Шагающая по стране.

Но не смейся, встретив пригорок,

Улыбнувшийся в жаркий час,

Совершенно пустой пригорок,

За которым — Пит и Клаас, —

Будь зорок, встретив пригорок,

Не объявляй перекур:

Пригорок — всегда пригорок,

А бур — неизменно бур.


Только два африканских пригорка,

Только дальний скалистый кряж,

Только грифы да павианы,

Только сплошной камуфляж,

Только видимость, только маска —

Только внезапный шквал,

Только шапки в газетах: «Фиаско»,

Только снова и снова провал.

Так не смейся, встретив пригорок,

Неизменно будь начеку,

За сто миль обойди пригорок,

Полюбившийся проводнику, —

Будь зорок, встретив пригорок,

Не объявляй перекур:

Пригорок — всегда пригорок,

А бур — неизменно бур.


Только два африканских пригорка,

Только тяжких фургонов след,

Только частые выстрелы буров,

Только наши пули в ответ, —

Только буры засели плотно,

Только солнце адски печет…

Только — «всем отступать поротно».

Только — «вынужден дать отчет».

Так не смейся, встретив пригорок,

Берегись, если встретишь два,

Идиллический, чертов пригорок,

Приметный едва-едва, —

Будь зорок, встретив пригорок,

Не объявляй перекур:

Пригорок — всегда пригорок,

А бур — неизменно бур.


Только два африканских пригорка,

Ощетинившихся, как ежи,

Захватить их не больно сложно,

А попробуй-ка удержи, —

Только вылазка из засады,

Только бой под покровом тьмы,

Только гибнут наши отряды,

Только сыты по горло мы!

Так не смейся над жалким пригорком—

Он достался нам тяжело;

Перед этим бурым пригорком,

Солдат, обнажи чело,

Лишь его не учли штабисты,

Бугорка на краю земли, —

Ибо два с половиной года

Двух пригорков мы взять не могли.

Так не смейся, встретив пригорок,

Даже если подписан мир, -

Пригорок — совсем не пригорок,

Он одет в военный мундир, —

Будь зорок, встретив пригорок,

Не объявляй перекур:

Пригорок — всегда пригорок,

А бур — неизменно бур


Пер. Е. Витковского


134. АЗБУЧНЫЕ БОГИ


Я прошел перевоплощенья в сотнях сотен веков,

Я смотрел сквозь почтительные пальцы

на всех площадных богов,

И я видел их в мощи и силе, и видел павшими в прах, —

Ведь только Азбучные боги устояли во всех веках.


Мы встретились с ними в пещерах. Они нам сказали: «Вот:

Вода непременно мочит, а огонь непременно жжет!»

Это было пошло и плоско — какой нам в том интерес

Мы оставили их обезьянам и отправились делать прогресс.


Мы шли по веленьям Духа, а они — по своей тропе.

Мы молились звездам, законам, познаниям и т. п.

А они нам путали карты, их нрав был непримирим:

То ледник вымораживал расу, то вандалы рушили Рим.


Все идеи нашего мира отвергались ими сполна:

И луну, мол, не делают в Гамбурге,

и она, мол, не из чугуна.

И страсти наши — не кони, и крыльев нет на ослах;

А вот Площадные боги обещали нам кучу благ.


При Кембрийском Законодательстве

нам сулили мир и покой:

Нам сказали: сложите оружие,

и конец вражде племенной!

А когда мы сложили оружие, нас схватили

и продали в рабы:

И Азбучные боги сказали: «Всяк — виновник своей судьбы»

При Пермском Матриархате

нам все чувства раскрылись вполне

Начиная с любви к ближнему и кончая — к его жене:


И женщины стали бесплодны, а мужчины стали плохи. —

И Азбучные боги сказали: «Каждый платится за грехи»

В эру Юрского Изобилия указали нам путь добра:

Обобрав единоличного Павла,

оделить коллективного Петра:

И денег было по горло, только нечем набить живот, —

И Азбучные боги сказали: «Кто не трудится, тот умрет»


Дрогнули Площадные боги, и иссякли потоки слов,

И снова зашевелилось в глубине смиренных умов,

Что и впрямь «дважды два — четыре»,

что «не все то золото, что блестит»;

И Азбучные боги нам поставили это на вид.

Что было, то снова и будет: к чему далеко идти?

Есть только четыре истины на всем человечьем пути:


Пес вернется к своей блевоте, и свинья — на свой навоз,

И дурак снова сунется в пламя, хоть сто раз обожги себе нос.

И в-четвертых: когда в грядущем станет мир

как хрустальный дом,

С платой нам — за то, что живем мы,

а не с нас — что злобно живем, —

То, как вода нас мочит и как огонь нас жжет, —

Так Азбучные боги снова придут и снова сведут расчет!


перевёл М. Гаспаров

135. ЗОВ ВОЗВРАЩЕНИЯ


Я была землею их предков,

Во мне — истоки добра.

Своих детей верну я,

Когда настанет пора.


Под их сапогами в травах

Песь зазвучит моя.

Придут они, как чужестранцы,

Придут они, как сыновья.


Над их головами кроны

В краю им родном и чужом

Им шепчут мои заклинанья,

Шепчут моим языком.


В мой берег бьющее море

И зелень моих полей

Дарует силу и гордость

Душам моих детей.


Значенье моих столетий

Я им разъясню до конца

И, глаза их наполнив слезами,

Познаньем наполню сердца.


Пер. Г.Бен

136. ПЕСНЯ ПИКТОВ


Рим идет вперед напролом,

Не глядит себе под ноги Рим,

Он топчет нас сапогом

И не слышит, как мы кричим.

Мы грозим ему из-за спины

И мечтаем во мраке ночей.

Что пойдем на осаду Стены

С кулаками против мечей.


Да, мы маленький, слабый народ,

Мы не в силах ни славить, ни клясть;

Но увидите — срок придет,

Свалим мы вашу гордую власть.

Мы — омела, что сушит дуб!

Мы — червяк, что вгрызается в гриб!

Мы — дупло, сверлящее зуб!

Мы — в пятку вонзившийся шип!


Моль в одежде дыру прогрызет.

Ржа раскрошит булатный меч,

Червь источит созревший плод

Вам добро свое не сберечь.

Да, мы так же слабы, как они,

Незаметен и долог наш труд.

Но поверьте: настанут дни —

Ваши форты вас не спасут.


Это верно, слабы мы сейчас.

Но другие народы сильны,

И мы их поведем на вас.

Чтоб спалить вас в огне войны.

Да, теперь мы только рабы,

Нашей доли нам не миновать,

Но мы вам сколотим гробы,

Чтоб на этих гробах плясать!


Пер Г.Бен

137. ПЕСНЬ МИТРЕ (ТРИДЦАТЫЙ ЛЕГИОН, ок. 350 г.)


Митра, владыка рассвета, мы трубим твое торжество!

Рим — превыше народов, но ты — превыше всего!

Кончена перекличка, мы на страже, затянут ремень;

Митра, ты тоже солдат, —

дай нам сил на грядущий день!


Митра, владыка полудня, зной плывет, и в глазах огни;

Шлемы гнетут нам головы, и сандалии жгут ступни;

Время привалу и отдыху — тело вяло, и дух иссяк.

Митра, ты тоже солдат, —

дай нам сил не нарушить присяг!


Митра, владыка заката, твой багрянец красен, как кровь

Бессмертен ты сходишь с неба,

бессмертен взойдешь ты вновь.

Кончена наша стража, в винной пене кипят пузыри —

Митра, ты тоже солдат, —

дай пребыть в чистоте до зари!


Митра, владыка полуночи, для тебя умирает бык.

Мы сыны твои, мы во мраке.

Это жертва владыке владык.

Ты много дорог назначил — все к свету выводят нас.

Митра, ты тоже солдат, —

дай не дрогнуть в последний час!


Пер М. Гаспаров

138. Песня галерных рабов


Мы гребли за вас и против течений и в штили,

когда паруса повисали, и когда с неба хлестала вода…

И вы не отпустите нас никогда?


Раньше вас мы взбегали на борт, если враг вас преследовал,

мы питались хлебом и луком, когда вы захватывали богатые города.

Капитаны расхаживали по палубам в солнечную погоду и распевали песни,

а мы были в трюмах, усталые, как всегда…

Мы слабели, на весла склонясь подбородками, но вы никогда не видали,

чтоб мы отдыхали, ведь мы продолжали

раскачиваться в ритме весел туда и сюда…

И вы не отпустите нас никогда?


И вальки наших весел становились от соли как шкура акулы,

наши колени соль разъедала до самой кости, наши волосы присыхали ко лбам,

а губы изрезаны были трещинами до самых десен, и мы не могли грести

а вы плетьми нас хлестали: мол, соль — не беда…

И вы не отпустите нас никогда?


Но в какой-нибудь миг мы исчезнем из вёсельных портов, без следа,

как сбегающая с лопастей весел вода,

И пусть вы другим гребцам прикажете гнаться за нами, но скорей вы изловите волны веслом, или шкотами свяжете ветер, чем догоните нас.

"Эй, куда?!!"

И вы не отпустите нас н и к о г д а?


пер. В. Бетаки

139. Колыбельная. для острова св. Елены


Где остров Святой Елены? — Не надо, старина

.Дались тебе, ей-Богу, чужие острова.

Страна, держи своих сынов, иначе им хана.

(Разве страшны морозы, пока зелена трава!)


Где остров Святой Елены? — Не скажет Париж, не жди.

Те, кто стоял за короля, отведали свинца.

Артиллерийским залпом повержены вожди.

(Если вступил на этот путь, то следуй до конца!)


Остров Святой Елены от Аустерлица далек?

Мне пушек не перекричать, что толку отвечать.

Весь мир пред баловнем судьбы — ты понял мой намек?

(На роковой победе — роковая печать!)


Где остров Святой Елены? Где императорский трон?

— Величьем венценосца Франция горда.

Но объясненья не проси, все застит блеск корон.

(Небосклон затягивает облачная гряда!)


Где остров Святой Елены? Скажи, где Трафальгар?

Меж ними добрых десять лет, и не на мили счет.

Звезда срывается с небес в пороховой угар.

(Бросай игру, коль нечет подводит, как и чёт!)


А остров Святой Елены далёко ль от Березины?

Взгляни, чернеют полыньи средь заснеженных льдин.

В обход пойдешь иль напрямик — всё не избыть вины.

(Раз оступившись, — отступи, закон для всех один!)


Остров Святой Елены далек ли от Ватерлоо?

Рукой подать, доставят, и глазом не моргнешь.

Сиди, уставясь на закат, да знай суши весло.

(Славное было утро, а вечер непогож!)


Остров Святой Елены далече от Райских Врат?

Никто не ведает о том, не суесловь и ты.

Дождись, молчанием объят, последней прямоты.

И — да хранит тебя Господь! — спокойно спи, солдат.


Пер. О Кольцова

140. ДОРОГА В ЛЕСУ


Провели дорогу в лесу

Семьдесят лет назад.

Но ее потом размывало дождем.

Засыпал ее листопад,

Деревья на ней наросли в лесу,

И вся зацвела она мхом,


Распустились на ней лопухи и репей,

Завалил ее бурелом;

И лесничий, идя в обход.

Прошмыгнувшую видит лису.

Да играет в траве енот,

Где была дорога в лесу.


Но под вечер, если в лесу

Случится бродить иногда,

Когда воздух чист, и выдры свист

Доносится из пруда

(Она не боится людей в лесу:

Редко кто у пруда сидит),

То порой различишь сквозь вечернюю тишь

В урочище цокот копыт.

Да юбка шуршит за кустом,

Отряхивая росу.

Как будто здесь чей-то дом,

У этой дороги в лесу…

Но нет дороги в лесу.


Пер. Г.Бен

141. ПЕСНЬ ДЕРЕВЬЕВ

А.О. 1200


Средь дерев, чей напев с далеких времен

Старой Англии дорог сугубо,

Не сыщешь прекрасней зеленых крон,

Чем у Тёрна, Ясеня, Дуба.

В солнцеворот, на летней заре,

Сэр, прошу вас покорно,

Весь день напролет петь о славной поре

Дуба, Ясеня, Тёрна!


Королевский Дуб не один лесоруб

Знавал еще в дни Энея.

Ломширский Ясень, высок и прекрасен,

Над Брутом шумел, зеленея.

Видел Тёрн, как Лондон был возведен, —

Новой Трои наследник, бесспорно.

Своим чередом узнаешь о том

У Дуба, Ясеня, Тёрна!


Старый Тис на погосте, где прах да кости,

Годится для доброго лука.

Из Ольхи сработай себе башмаки,

А кубок хорош — из Бука.

Но коль ты добит, и твой кубок допит,

И подошвам — швах, скажем грубо, —

Последний приют обретешь лишь тут —

Подле Тёрна, Ясеня, Дуба!


Несговорчивый Вяз норовит врезать в глаз,

С ним не очень-то запанибрата.

Если вдруг в холодок лег усталый ходок,

Для него это дело чревато.

Но будь трезв ты, иль пьян, иль тоской обуян,

На подушке из свежего дерна

Дуй из рога свой эль, ибо легок хмель

Возле Дуба, Ясеня, Тёрна!


О том, что в лесу провели мы ночь,

Святому отцу — ни гу-гу.

Нынче любой оказаться не прочь

На том волшебном лугу.

Ветер с юга поет, что тучен скот

Что в полях наливаются зерна.

Это добрая весть, и таких не счесть

У Дуба, Ясеня, Тёрна!


Англия песне старой верна,

Что звучит под небом просторным

Во все времена да пребудет страна

С Дубом, с Ясенем, с Тёрном!


пер О. Кольцова

142. Холодное железо


Серебро — для девушек, золото — для дам,

Медь исправно служит искусным мастерам".

''Нет, Господи, — сказал барон, холл оглядев пустой,

Холодному железу подвластен род людской!"



Против Короля он предательски восстал,

Замок сюзерена осадил вассал,

Но пушкарь на башне пробурчал: "Постой

Железу, железу подвластен род людской!"


Горе и Барону и рыцарям его:

Безжалостные ядра не щадили никого,

Закован в цепи пленник, не шевельнуть рукой:

Холодному железу подвластен род людской!


Король сказал "Не хочется держать тебя в плену,

Что, если я отпущу тебя и меч тебе верну?

"О, нет, — Барон ответил, — не смейся надо мной:

Холодному железу подвластен род людской!».


Слезы — для трусливого, просьбы — для глупца,

Петля — для шеи, гнущейся под тяжестью венца…

Мне не остается надежды никакой:

Холодному железу подвластен род людской!


И вновь обратился к нему Король — мало таких королей! —

"Вот хлеб, вино, садись со мной, спокойно ешь и пей!

Садись же во имя Марии, подумаем с тобой

Как может быть железу подвластен род людской!


Благословил Он Хлеб и Вино, и тут же Хлеб преломил,

Своею рукою подал ему, и тихо проговорил:

"Смотри! Мои руки гвоздями пробиты —

там, за стеной городской,

Видно по ним, что и вправду железу

подвластен род людской…


Раны — для отчаянного, битва — для бойца,

Бальзам — для тех, кому ложь и грех

в кровь истерзали сердца,

Прощаю тебе измену, с почетом отправлю домой

Во имя Железа, Которому подвластен род людской!"


"Корона — тому, кто её схватил,

держава — тому, кто смел,

Трон — для того, кто сел на него

и удержаться сумел?

«О, нет, — барон промолвил, —

склоняясь в часовне пустой —

Воистину железу подвластен род людской:

Железу с Голгофы подвластен род людской!»


пер. В. Бетаки

143. ПРЕССА *


Скорей про море забудет моряк,

Артиллерист — про пушки,

Масон забудет свой тайный знак,

И девушка — побрякушки,

Ерушалàим забудет еврей,

Монах — господню мессу,

Невеста платье забудет скорей,

Чем мы ежедневную прессу.


Тот кто стоял полночной порой

Под штормовым рёвом,

Кто меньше своей дорожил душой,

Чем свежим печатным словом,

Когда ротационный мастодон

Пожирает во имя прогресса

Милю за милей бумажный рулон —

Тот знает, что значит пресса.


Ни любовь ни слава не соблазнят

Боевого коня перед боем.

Да пусть хоть архангелы в небе трубят, —

Мы останемся сами собою:

Кто хотя бы однажды сыграл в ту игру,

Кто после ночного стресса

Трубку спокойно курил поутру

Тому подчиняется пресса!


Дни наших трудов никто не сочтёт,

(«Таймс» не зря творит времена!)

Если молнии кто-то из нас разошлёт —

Им власть над землей дана!

Дать павлину хвастливому хвост подлинней?

И слону не прибавить ли весу?

Сиди! Владыки людей и вещей

Только Мы, кто делает прессу!


Папа римский проглотит свой же запрет,

Президенты примолкнут тоже,

Вот раздулся пузырь — и вот его нет!

Кто ещё кроме нас это может?

Так помни, кто ты, и над схваткой стой

Без мелочного интереса:

Над гордыней тронов, над всей суетой —

Преса. Пресса. Пресса.


пер. В. Бетаки

144. ЗАПОВЕДЬ


Владей собой среди толпы смятенной.

Тебя клянущей за смятенье всех,

Верь сам в себя наперекор вселенной,

А маловерным отпусти их грех,

Пучсть час не пробил. жди не уставая.

Пусть лгут лжецы. не снисходи до них,

Умей прощать, но не кажись прощая

Великодушней и мудрей других.


Умей мечтать, не став рабом мечтанья,

И мыслить, мысли не обожествив,

Равно встречай успех и поруганье,

Не забывая. что их голос лжив.

Останья прост, когда твое же слово

Калечит плут. чтоб уловлять глупцов,

Когда вся жизнь разрушена. и снова

Ты должен всё воссоздавать с основ.


Сумей поставить в радостной надежде

На карту всё. что добыто трудом,

Всё проиграть, и нищим стать как прежде,

Но никогда не пожалеть о том.

Сумй принудить сердце. нервы, тело

Служить тебе. когда в твоей груди

Уже давно всё пусто, всё сгорело.

И только воля говорит: «Иди!»


Останься прост, беседуя с царями.

Останься честен, говоря с толпой,

Будь прям и твёрд с врагами и с друзьями,

Пусть все в свой час считаются с тобой.

Наполни смыслом каждое мгновенье.

Часов и дней неумолимый бег —

Тогда весь мир ты примешь во владенье,

Тогда, мой сын, ты будешь ЧЕЛОВЕК!


Пер. Михаил Лозинский

145. Просьба *


(Послесловие к собранию стихов)


Что ж, ежели мой труд тебе

Понравился — так вот:

Не беспокой меня в той тьме,

Что и тебя сглотнёт.


А если вспомнишь вдруг на миг,

Напрасно не тревожь:

Ты только из моих же книг

Всё про меня поймёшь!


Пер. В. Бетаки

Загрузка...