"Та самая Аннушка", 2 том, часть 2: "Не та дорога"

Глава 19 Лучшая жопа Мультиверсума

Когда в переговорке на меня напрыгнула и повисла, обхватив руками и ногами, худенькая весёлая девушка, я с полсекунды не мог сообразить, что это Донка. Слишком долго видел её старухой и слишком мало (и, в основном, ночью) молодой.

— Лёха! Привет! — завопила она. — У меня всё офигенно!

— Рад за тебя, — сказал я смущённо, осторожно снимая её с себя и возвращая на пол. — Аннушке спасибо говори.

— Не-а, она мне рассказала. Ты мог забрать себе, но оставил старенькой Доночке. Ты мой герой! Ну, и Аннушка, конечно. Как без неё. Нет-нет, я всё понимаю, больше никаких излишеств, но… — она встала на цыпочки и зашептала мне в ухо: — в этой жизни ты был моим первым, служивый!

Она чмокнула меня в щёку, показала язык Аннушке, запрыгнула с ногами в кресло на колёсиках и покатилась на нём, отталкиваясь руками от края стола. Да, похоже, правда, что возраст — это тело. Надо думать, вот такая весёлая балдосья она и была тридцать — или сколько-то там — лет назад.

— Возвращаю, — сказала мне Костлявая, положив в ладонь тяжёлый цилиндрик акка. — Мы неплохо расторговались, топлива полный наливняк. Дальше сможем сами. Донка настоящее сокровище, она такие места знает! Надеюсь, напиваться в сосиску сможет ещё не скоро, молодой и трезвой она мне больше нравится. С Лолей они теперь ровесницы и подружки, кто бы мог подумать. С ними двумя мы короли Дороги, подумываю ещё пяток фур взять под груз.

— У них машина с резонаторами, самая опытная глойти в Мультиверсуме и решительная команда, умеющая за себя постоять, — добавил подошедший Керт. — Я готов в них инвестировать.

— А я говорю, — заявила решительно клановая, — пусть идёт к нам в долю.

— Это и есть «в долю»! — фыркнул он. — Я же тебя объяснял! Я вкладываюсь в вас и товар деньгами и связями! Чёрт, может быть, мы ещё сможем построить свой холдинг!

— Мы только за, — сказала мадам Бадман.

Я удивился, но она переоделась в нормальную одежду, привела в порядок причёску и выглядит хотя и не как бизнесвуман, но и не как дикая рейдерша из Пустошей.

— Кросс-локусы хорошо подходят для больших караванов, — сказала Бадманша, — идём медленно, но это не принципиально. Зато по маршруту можно пропихнуть за раз хоть сто машин, а не десять, как сейчас по Дороге. Вон, твоя знакомая, — она показала на Костлявую, — продала нам колонну рефрижераторов. Теперь можем возить нашу заморозку с холодного склада. Пока сбыта не было, мы там прилично накопили.

— Это я! — похвасталась подъехавшая на кресле Донка. — Доночка знала, где Малки держал запасной транспорт. Про него забыли, а Доночка, когда трезвенькая, то ушленькая!

Она захихикала и снова покатилась вдоль стола.

— Я впервые за двадцать лет вижу перспективу, — сказал Керт. — Может быть, не всё ещё потеряно. Работая вместе, мы можем оживить торговлю.

— Это всего два каравана, — засомневался я. — Пусть даже больших. Ничего не понимаю в бизнесе, но разве они могут переломить ситуацию?

— Рынок перевозок сдулся настолько, что даже два каравана сила, — возразил он. — Но важнее другое, кросс-локусы. Если удастся сделать их альтернативой Дороге, это всё изменит. Связность — вот чего нам не хватает. Логистика сжирает всё.

— Если кросс-локусы так хороши, почему до сих пор никто этим не пользовался? — спросила его Аннушка. — Солдат, ты же проводник, есть что сказать?

— Большие концы, — пояснил я. — Почти все маршруты длинные, корявые, неудобные и небезопасные. Поэтому та же проблема, что и с Дорогой: мелкий дорогой груз окупается, объёмный с малым наваром нет. В лучшем случае, кучу топлива сожжёшь, в худшем — какие-нибудь рейдеры сожгут тебя. Кроме того, большинство кросс-локусов не подходят по габаритам. Грузовик пролезает далеко не в каждый. У каравана фур все проходы на пути должны быть большими, такой маршрут найти почти нереально.

— Но мы же прошли? — спросила Бадман.

— Повезло, — пожал плечами я. — Кто-то когда-то проложил грузовой маршрут в Библиотеку, а вы удачно оказались рядом. Такие идеальные трассы можно по пальцам одной руки пересчитать. Но Библиотека — небольшая локаль, которая и до вас как-то закрывала потребности в продовольствии. Много вы там не продадите, просто некому. Даже с учётом смежной метрики, куда заселились мы.

— То есть рано обрадовались, — помрачнела рейдерша, — один тупиковый маршрут, и всё?

— Я просто бывший сталкер. Спросите, вон, у Фомича, может, он что подскажет.

— Боюсь, я тоже ничем не порадую, — сказал тихо сидевший в уголке проводник. — Сам удивился, что нашли такой гладкий маршрут. Мне доводилось водить караваны контрабандистов, почти все они представляют собой пяток пикапов с грузом или микроавтобусов с людьми. Более крупные машины мало где проходят. Грузовых гаражей гораздо меньше, чем легковых, таких, чтобы туда входила фура — вообще единично. А если и найдёшь, то ещё один момент — для проводки каравана удобны только сквозные, когда в одни ворота вошёл, в другие вышел. Оборотные, когда ворота одни и переоткрываются, опухнешь перезагружать для каждой фуры. Так что я склонен согласиться с Лёхой: мы наткнулись на уникальный маршрут, который кто-то проложил специально. Найти второй, да чтобы ещё и вёл туда, где есть ёмкий рынок, почти нереально. Ну, или я не знаю как. Те, что известны мне, не годятся.

— Да ладно, что вы носы повесили? — сказала Костлявая. — Я не очень понимаю про ваши локусы, я и про Дорогу-то недавно узнала. Но у нас-то, вроде, всё получается? Донка и Лоля без проблем тащат нашу колонну, и, похоже, смогут и в два раза больше потянуть…

— В три! — смеётся Донка. — А то и в пять! Ты недооцениваешь Доночку, дорогуша! Тридцать лет назад я в одно жальце на спор протащила караван в двести машин! Чуть ёжика не родила в процессе, но тогда у меня было меньше опыта, не умела распределять силы. Лолечка тоже сильненькая, просто маленькая, но она подрастёт, и вы все удивитесь!

— Вот! — кивает Костлявая. — А вы переживаете.

— Вы крутые, — кивнул Керт, — но один караван есть один караван. Вы можете тащить много, но не можете разорваться. На самом деле колонна в двести машин не нужна, сейчас нет рынка для такого объёма. Есть десятки рынков поменьше, куда надо машин по двадцать-тридцать, и вот их было бы прекрасно связать через кросс-локусы. Но, если наши консультанты утверждают, что это нереально, то одним мегакараваном ситуацию не спасти. Чёрт, а я только начал надеяться…

— Могу я сказать? — Алина преисполнена величавого спокойствия.

До сих пор она присутствовала молча и недвижимо, только красивое бесстрастное лицо поворачивалось к говорящему.

— Конечно, дорогая, — ответила Аннушка. — Ты же в команде.

— Рада это слышать, — кивнула роботесса. — Я провела анализ всей имеющейся у меня информации о так называемых кросс-локусах, и хочу задать вопрос.

— Конечно, задавай.

— Почему вы не хотите проложить нужные вам маршруты сами?

— Но как? — вырвалось у меня.

— Как вы говорили, все существующие кросс-локусы были кем-то с какой-то целью созданы. Это правильно?

— Да, так и есть.

— Их много, они есть почти везде. Это тоже верное утверждение?

— Да, — кивнул я. — Даже у тебя в одном из гаражей Терминала есть проход.

— Из этого следует, что создание кросс-локусов вряд ли является уникальной малодоступной технологией. А некогда это было обыденной практикой. Возможно, вам стоит прибегнуть к ней?

— Хм… — задумалась Аннушка. — Из тех, с кем лично я знакома, проходы умеет делать один Андрей. Но ему плевать на наши или чьи-то ещё проблемы.

— Возможно, он согласится вам помочь на возмездной основе? — спросила Алина. — Или хотя бы проконсультирует по теоретическим аспектам?

— Боюсь даже предположить, сколько он запросит, — вздохнула Аннушка.

— Он проявлял значительный интерес к артефакту, вывезенному моими поселенцами из их мира, — напомнила роботесса. — Думаю, сейчас я уже смогу уговорить их с ним расстаться. Внутренний кризис их общины весьма глубок, что создаёт возможности для манипулирования.

— Какая ты коварненькая! — засмеялась Донка. Кататься на кресле взад-вперёд ей надоело, и теперь она раскручивается на нём, как на карусели.

— Также я хочу напомнить, — сказала Алина, — об устройстве, которое было недавно доставлено. То, которое ты, Аннушка, попросила поместить на склад. Не знаю, насколько уместно будет говорить о нём здесь и сейчас…

— Думаю, вреда не будет, — решила моя спутница, — все более-менее свои. Выкладывай.

— Этот прибор, исходя из вашего описания, перехватывает караваны, приводя их в выбранную точку. Его использовали для организации засад с целью грабежа, но сама по себе технология позволяет перемещать машины с грузом в нужное вам место, минуя промежуточные проходы.

— О чёрт, — озадачилась Аннушка, — а ведь и верно. Спасибо, Алина, ты умничка.

— Мои аналитические ресурсы всегда в твоём распоряжении, подруга.

— Непонятно, можно ли настроить прибор на конкретный караван или кросс-локус, — сказал я, подумав. — Возможно, он будет перехватывать случайные переходы случайных людей случайным образом. Но тут, безусловно, есть над чем подумать.

— Если нам удастся освоить такую технику, — воодушевился Керт, — мы переплюнем и Альтерион с его дорогущими порталами, и Коммуну с её ограниченными репер-переносами, и этих уродов с одноразовыми гранжевыми глойти! Представьте, что мы сможем перекидывать караван между любыми двумя кросс-локусами! Это же та самая идеальная логистика, о которой все мечтают со времён падения Первой Коммуны!

— И за которую вас захотят грохнуть все, кого устраивает нынешняя ситуация, — остудила его пыл Аннушка. — Альтерион и Коммуна отлично поделили портальный рынок, а промышляющие гранжем уже показали, что не стесняются в средствах.

— И что же теперь, ничего не делать? — возмутился Керт.

— Делать. Но аккуратно. Не хотелось бы вас всех потерять.

— Так ты не с нами?

— Желаю успехов, но ты же знаешь, торговля не моё. Я всё равно собиралась заскочить к Андрею, может, разведу его на консультацию. Он, конечно, та ещё сволочь, но о кросс-локусах знает больше всех. Удачи вашему холдингу, не забывайте звать на корпоративы, а сейчас нам пора. Пойдём, солдат, Дорога ждёт.

Ехали молча. Когда Аннушка вот так супит брови и поджимает губы, лучше к ней с вопросами не приставать. Думает о чём-то важном. Вряд ли обо мне. Чтобы она ни говорила, я в её списке важностей не на первом месте, и даже не на десятом, наверное. Ничего, пусть так. Мы вместе, и это главное.

На привал встали возле заброшенного супермаркета, где Аннушка придирчиво освидетельствовала алкогольный отдел.

— Как ты их находишь? — спросил я.

— Кого? — она скрутила пробку у бутылки виски, понюхала, отхлебнула, скривилась, поставила на место. — Шмурдяк какой-то. Тьфу.

— Вот такие места. Тут даже не разграблено ничего… Ну, почти.

Я только сейчас заметил лежащий у стены скелет. У его руки лежит точно такая же бутылка, которую отвергла Аннушка, но пустая. Похоже, на пользу ему не пошло.

— И этот дрянь, ну что ты будешь делать… — она поставила на место следующую. — Может, эта? Этикетка забавная… Нет, опять фуфло. Они тут что, из картошки виски гонят? А ты, говоришь, «нахожу»… Ничего тут нет толкового! Ладно, у меня ещё в машине бутылка. Две. Или три, не помню.

— Не хочешь, не отвечай, — пожал плечами я.

— Да нет тут никакого секрета, солдат, — Аннушка с досадой отвернулась от витрины. — Опыт и чуйка. У тебя чуйка на опасность, у меня на всякие места. Поэтому ты солдат, а я курьер. Если я захочу оказаться у моря, то я там буду максимум через два зигзага. Море может оказаться холодным, грязным или даже нафиг высохшим, но оно будет. С магазинами та же фигня. Этот вот совершенно бесполезен. Ладно, я другое хотела проверить. Пойдём.

Мы вышли, протиснувшись боком в наполовину раздвинутые да так и застрявшие двери, и оказались на грузовой парковке заднего двора.

— Видишь этот гараж? — показала она на створки ржавых ворот.

— Разумеется, — я подошёл и заглянул в щель.

Сюда вполне влезет небольшой грузовик. Не фура, а один из тех развозных, что гниют на спущенных колёсах рядом.

— Это же не кросс-локус?

Я сосредоточился и проверил.

— Нет, просто гараж.

— Хорошо, — она задумчиво пнула ботинком воротину. — А теперь попробуй его открыть.

— Гараж?

— Кросс-локус.

— Так его же нет.

— А ты постарайся. Вдруг получится?

— Это так не работает.

— Ты понятия не имеешь, как это работает. Я тоже. Может, надо просто приложить больше усилий?

— С чего ты это вдруг?

— Мне придётся договариваться с Андреем. Может быть, он захочет помочь. Может быть, нет. Но чем больше мы будем знать до разговора, тем будет проще. Иди, пробуй, я буду у машины. Если пройдёшь и не сможешь вернуться, не паникуй, я тебя найду.

— Дай хоть винтовку возьму и рюкзак. Вдруг и правда что-то получится, не хочу оказаться хрен знает где с голым задом.

— Разумно, — согласилась Аннушка. — Стой тут, я сейчас подъеду.

Пока она ходила за машиной, я приоткрыл ворота, зашёл внутрь, огляделся. Гараж как гараж: кирпичные стены, слесарная яма, верстак с инструментом, полки с расходкой. Здесь, наверное, обслуживали эти самые развозные грузовички. Ворота одни, будь тут кросс-локус, был бы «оборотным», а не «проходным». Но его тут нет.

Прорычал и заглох мотор, хлопнула дверь.

— Эй, солдат, ты ещё здесь или не дождался?

— Здесь, — я вышел и взял из её рук винтовку и сразу вставил акк, возвращённый Костлявой. Закинул за спину свой рюкзак, где лежит минимальный походный набор.

— Иди и открывай, — напутствовала меня она. — Я пока ужин приготовлю. Если получится, отметим твой успех пьянкой и бурным сексом.

— А если нет?

— Тогда просто выпьем и потрахаемся.

— Отличный план, — одобрил я и вернулся в гараж.

Закрыл воротину, встал рядом и задумался — а что делать-то? Когда кросс-локус в наличии, то всё понятно: они, как мне всегда казалось, словно хотят быть открытыми. Это даже как-то метафизически логично, ведь неиспользуемый проход угасает, пока не исчезнет окончательно. Если бы в них было какое-то подобие жизни, то они, несомненно, стремились бы быть используемыми. Искали популярности, старались быть полезными… Чушь какую-то несу. Это же просто дырки. Как… не знаю… полынья во льду. Кто-то её прокрутил, чтобы половить рыбки, наловил и ушёл. Без использования она постепенно замерзает, но это не значит, что прорубь будет искать себе новых рыбаков. Дырки во льду маркетингом не занимаются. А тут и вовсе другая ситуация — просто гараж. Чтобы возникла дырка, её надо сначала прокрутить, но мне нечем или я не знаю как. Если верить во всякую гаражную мистику, то любой гараж суть часть Фрактального Метагаража, как все дороги часть той Дороги. Но даже если это и так, то я не знаю, как этим воспользоваться.

Я пытался сосредоточиться, напрячься, расслабиться, потолкать закрытые ворота руками, постучать в них лбом, помедитировать… Через полчаса вышел и сказал:

— Хрен там. Не сработало.

— Ну, не сработало, и чёрт с ним, — сказала Аннушка напряжённо. — А у нас тут гости.

— Лёха, — представился я красивой рыжей женщине, сидящей в раскладном кресле.

— Я Ольга, — ответила она, — Громова.

— Наслышан.

Кресел больше нет, так что я присел на борт пикапа.

— Дамы, у вас в планах попойка или перестрелка? Просто уточняю.

— Как пойдёт, — ответила рыжая. — Иной раз слово за слово, а потом…

— … хреном по столу, — закончил я. — Знакомая ситуация, а как же. Но я пожру пока, вы не против? Проголодался чёта.

— Да, солдат, там как раз каша на плитке доходит, пригляди заодно, чтобы не пригорела, — сказала Аннушка.

Я снял крышку, помешал, попробовал, достал банку тушёнки, вывалил в котелок, помешал ещё раз. Гречка с тушняком — просто, незамысловато, но люблю. Привык на службе, и не приедается почему-то.

— Кто-то ещё будет? — спросил я у них.

— Я не голодна, — отказалась рыжая.

— Я попозже, оставь мне чуть-чуть, — ответила Аннушка.

— Я вам не мешаю? — уточнил я, накладывая в миску. — А то сидите, молчите… Я могу отойти подальше, если пообещаете не перестрелять тут друг друга.

— Не стоит, я ненадолго, — ответила женщина. — Буквально пара вопросов.

— А можно я тоже спрошу?

— Спросите.

— Вы та самая Ольга Громова?

— С моей точки зрения, да. Именно я та самая, — рыжая улыбнулась, и я вдруг понял, что она чертовски красивая тётка. Но моё сердце уже занято. — Я понимаю, о чём вы, Алексей.

— Можно просто Лёха.

— Как угодно. Так вот, Лёха, я не та Ольга, которую вы имеете в виду, и, одновременно, она самая.

— Сложная для меня концепция, — сказал я, непринуждённо наворачивая кашу. — Чайку?

— Можно, — кинула та-но-не-та Ольга.

— Поставлю чайничек тогда.

— В результате эксперимента, породившего анклав Коммуна, произошла так называемая «мультипликация локали». Наши учёные, думавшие, что создали портальную установку, на самом деле построили нечто вроде примитивного, но крайне мощного мораториума, который выдрал кусок из Фрактала и завязал его нить узлом, создав лепестковую мультилокаль. Как Библиотека и Центр Мира, но не так удачно.

— Я не очень понял, но верю на слово. Чёрный или зелёный?

— Чёрный, с сахаром.

— Лимончик?

— Будет очень уместно.

— Один момент, где-то тут был…

— Я сама излагаю с чужих слов. Мне в тот момент было двадцать с небольшим, у меня был муж, я ждала ребёнка, работала и ничего не знала о Мультиверсуме. Но в момент запуска Установки образовалась так называемая «ромашка локалей». Все они получили тяжёлый энтропийный шок, те, кто там был, погибли. Выжили две, ставшие потом Коммуной и Комспасом. Почему именно они, отдельный вопрос, не будем сейчас углубляться в историю. Важно то, что вместе с локалями мультиплицировались и люди, там находившиеся. В этот момент Ольг Громовых стало… не знаю сколько. Но остались, по всей видимости, две: я и ещё одна я. Вы, Аннушка, были знакомы со второй. Которая с вашей точки зрения, разумеется, первая.

— По всей видимости? — удивился я, отрезая лимон. — То есть тут, возможно, ещё табун рыжих где-то бродит?

— Маловероятно, — сказала она, принимая кружку, — я, в любой своей ипостаси, как шило в мешке. Кто-нибудь да укололся бы. Спасибо.

— На здоровье.

— Что же об вас никто столько лет не укалывался? — спросила Аннушка. — Моя Ольга считала, что вы погибли, вероятнее всего в результате внутренних разборок в Комспасе. Да и по возрасту вам было пора, ведь Вещества там не было.

— Как вам прекрасно известно, Вещество не единственный и далеко не лучший способ присвоить немного чужой жизни. Скажем так, по ряду причин я достаточно долго отсутствовала и многое пропустила. Но, с другой стороны, там, где я была, тоже много интересного, так что я не жалею, да и упущенное почти наверстала. В связи с этим и возник вопрос: на чьей стороне будете вы, Аннушка?

— На своей, разумеется. Как всегда.

— Боюсь, не выйдет, — покачала красивой рыжей головой Ольга. — Вас просто не оставят в покое. Та самая Аннушка, та самая Ольга — мы слишком давно в игре, чтобы нас игнорировать. Мелехриму вы отказали, может быть, получится у меня? С другой мной вы были лучшими подругами, я, разумеется, не рассчитываю на такую же степень близости, но отношения свободного найма меня вполне устроят. Мы плохо начали, но все совершают ошибки. Давайте начнём с чистого листа? Мне найдётся что предложить.

— В обмен на что?

— Для начала, смежная с библиотекой локаль, вы знаете, о чём я. Мне нужен доступ к Мораториуму. Полный. Дверь туда настроена на Ольгу, всё равно на какую, это очень удачно, но вы присвоили это место себе. Кусок не по вашим зубам, Аннушка. Вы, насколько я знаю, никогда не лезли в большую политику, это очень благоразумно, не изменяйте себе.

— Знаешь, — сказала Аннушка мрачно, — ты не она. Но ты она. Я слишком хорошо её знала. Интонации, мимика, движение, то, как ты держишь кружку, как кладёшь ногу на ногу, как сжимаешь рукой колено, когда врёшь.

Рыжая убрала руку с колена.

— Та Ольга врала всем, кроме меня. Не знаю, есть ли такой человек у тебя, но это точно не я. Меня ты используешь и кинешь. Так что мой ответ: «Нет». Допивай чай и проваливай. Раз добралась сюда, то и выбраться сумеешь.

— Я уже допила, спасибо, — рыжая как будто ничуть не расстроилась. — Жаль, что так вышло, но что же, каждый свободен в выборе судьбы. Не буду навязывать своё общество. Спасибо за чай, Лёха, приятного вам вечера.

Аннушка не ответила, Ольга встала и пошла, удаляясь в сумерки наступившего вечера. Я с интересом смотрел ей вслед.

— Да, лучшая жопа Мультиверсума, — мрачно сказала Аннушка. — Глаза не сломай.

— Может быть, её надо было… не знаю… повыспрашивать как-то? Сделать вид, что типа согласна, может, чего-то бы да узнали? Она явно в курсе, что творится.

— Её надо было пристрелить, но я сентиментальная дура. Не смогла. Слишком это… она.

— Вот так просто пристрелить?

— Ольга — моя Ольга — была одним из самых жёстких и опасных игроков в Мультиверсуме. Умная, хитрая и безжалостная.

— Думаешь, эта такая же?

— Думаю, эта хуже. Давай пожрём и поедем. Не хочу тут ночевать, мало ли.

— Как скажешь. Твоя каша в котелке. Положить в миску или так съешь?

— Так съем. Меньше посуды мыть.

Я потянулся за котелком, и тут чуйка взвыла, как безумная. Я даже сказать ничего не успел, схватил девушку за плечи, одним рывком, на адреналине, выдернул из кресла и почти забросил в приоткрытые ворота гаража, вкатившись туда за ней. Взрывом створку захлопнуло и почти вбило внутрь, но она устояла, вогнувшись и перекосившись.

— «Чёрт»! Там мой «Чёрт»! — заорала Аннушка.

— Уже нет, — крикнул я, пытаясь вытрясти звон из ушей.

— Что это было, солдат?

— РПГ, скорее всего, — ответил я, понимая, что совершил чудовищную ошибку.

Кинувшись в первое попавшееся укрытие, фактически загнал нас в ловушку — двери перекосило и заклинило, вокруг глухие стены, бежать некуда, отстреливаться невозможно. Сейчас следующий заряд даст по воротам, и нам кранты.

— Сука! Рыжая сука! — никак не могла успокоиться Аннушка. — Папина машина! Убью её!

— Потом, потом! Выдёргивай нас отсюда! На изнанку, на хренанку, куда ты там делаешь! — чуйка внутри продолжала завывать сиреной ракетной опасности, я просто видел, как неведомый стрелок, ухмыляясь, закладывает следующую гранату в ствол.

— Не могу!

— Почему?

— Меня блокируют! Такая же хрень, как тогда! У них этот чёртов прибор! Открывай кросс-локус!

— Его тут нет!

— Так сделай! Других вариантов нет!

— Сдурела? Это только в кино работает!

— Тогда нам пиздец!

— Поцелуемся на прощание?

— Дебил озабоченный! Дай сюда сенсус!

— Что?

— Шарик этот чёртов!

Я вытащил из кармана полупрозрачный твёрдый мячик и протянул ей.

— И что ты с ним будешь делать? Грызть?

— Нет, блин, в жопу засуну! Давай!

Она обхватила шар ладонями, сжала их, закрыла глаза, оскалилась, и я увидел, как он тает в её руках, уменьшаясь и растворяясь. Мир вокруг нас поплыл, потерял плотность, потёк, превратился в рисунок, игру теней на ткани, словно мы в кинотеатре, стоим за экраном, на котором показывают фильм. Кино про то, как красиво влетают внутрь гаража сорванные взрывом ворота и как заполняет его огонь термобарической гранаты.

Хорошо, что нас уже там не было.