Работа над ошибками

Глава 10

Она пошла по лестнице перед ним, и он тайком любовался ее фигурой, покачиванием ее бедер и обольстительными движениями длинных ног.

Его мысли опять двинулись в неправильном направлении, это надо прекращать. Абсолютно точно. И навсегда. Вот бытовые разговоры — это безопасно.

— Суп хорошо пахнет, — сказал он. — Я не знал, что ты умеешь готовить.

— Умею. Некоторые говорят, что у меня кулинарный дар, — не упустила шанса похвастаться Дженна.

— Твой муж тоже?

Он не должен был начинать опять, но он просто не мог иначе. Теперь, когда он знал, что Синди его ребенок, ему хотелось как можно больше узнать о том мужчине, который растил ее до сих пор. Но у него не было пока ничего, за что зацепиться. Нанятый им частный детектив только начал собирать информацию.

— Мои друзья считают, что я хорошо готовлю, — дипломатично сказала Дженна, заходя в кухню. — Обычно я приглашаю их раз в месяц и готовлю что-нибудь итальянское, мексиканское или индийское.

— Звучит аппетитно. — Тайрен вошел следом за ней и поставил поднос на кухонный стол. — А в какой области, ты говоришь, работает твой муж?

Дженна вылила остатки супа, открыла воду и начала мыть тарелку.

— Почему тебя это интересует? А мой род занятий тебя не волнует? — Дженна даже разозлилась. Конечно, она не политик, ее не показывают в новостях, но она и не домохозяйка, живущая на алименты, а хозяйка преуспевающей фирмы, пусть и небольшой, но своей собственной.

— Просто я хочу как можно больше знать о человеке, который все это время заменял отца моей дочери, — честно объяснил Тайрен. — И, если ты так настаиваешь, то можешь поведать мне, чем занималась последние пять лет. Хотя… зачем я спрашиваю. Ты растила дочь. Синди — замечательный ребенок, хотя это, видимо, не только твоя заслуга, твой муж тоже занимался воспитанием малышки.

— Он… он никогда этого не делал. — В голосе Дженны была нерешительность. — Мы… мы были вместе не так долго.

— Что ж. — Это слегка меняло дело. — Тогда мне хотелось бы узнать побольше про то, как ты жила, когда он тебя бросил.

— Почему ты думаешь, что он меня бросил? — возмутилась Дженна.

— Он тебя бросил, Дженна?

Она молча терла тарелку, хотя та давно была чистой.

— Он тебя бросил, когда узнал, что ребенок, которого ты ждешь, от другого? — настойчиво спросил Тайрен.

— Ну… примерно так, — решила согласиться Дженна, чтобы закончить этот опасный разговор.

— Ублюдок! Ты должна была позвонить мне! — взвился Тайрен.

— Я позвонила. — Дженна резко повернулась к нему. Ее глаза метали искры. — Ты прекрасно знаешь. — Она махнула рукой. Клок мыльной пены взвился в воздух, описал баллистическую кривую и повис на щеке Тайрена.

Он схватил себя за щеку. Теперь его рука вся была в розовой пене. Глаза Тайрена сузились.

— Ты пытаешься любым способом сменить тему?

— Да, но я вовсе не собиралась убивать тебя пеной. — Она приложила руку ко рту, но все равно не удержалась от смеха. — Извини, я очень сожалею.

Он невольно хмыкнул, нагнулся над раковиной рядом с ней и окунул руку в пенную воду.

— Сейчас тебе придется пожалеть еще больше, — пообещал он.

— Правда? — прищурилась Дженна.

— Ты первая начала, — набирая побольше пены, заявил Тайрен.

— Но ведь это же глупо, ты не находишь? — Дженна отступила на шаг, но потом передумала и тоже стала набирать пену.

— Не-а. — И он дунул на ладонь, запуская клочки пены в ее сторону.

— Ну и как это называется? — Она засмеялась и тоже дунула.

— По-моему, это называется месть!

И прежде чем она успела что-то ответить, ее блузку украсила пена. А он уже склонился над раковиной и обеими руками плескал на нее пену и воду.

Глаза Дженны вспыхнули. Переход от неприятного разговора к ребячеству развеселил ее и сделал безрассудной.

— Ну я сейчас тебе покажу, почем клок шерсти в неурожайный год, Те Ароа!

Пригоршня пены полетела в его лицо. Но он увернулся и отскочил в сторону. Она молнией метнулась к раковине. Он попытался ее опередить… Они играли и смеялись, пока оба не вымокли до нитки.

— Ну что, тебе еще мало, Фарсон?!

— Сдавайся, Те Ароа!

Дженна в очередной раз приготовилась кинуть в него пену, но Тайрен обнял ее за талию, другой рукой схватил оба ее запястья и прижал к себе. В воздухе закружились мыльные пузыри.

— Ты совсем мокрый, — задыхаясь, сказала она.

— Ты тоже. — Он улыбался.

А потом улыбка погасла на его губах. Блузка Дженны была от влаги почти прозрачной… Проклятье, он чувствовал эту женщину, чувствовал ее тугие, круглые груди, даже соски…

Он наклонил голову и поцеловал ее. Почти со стоном. Губы Дженны были теплыми и мягкими. Точно такими, как в его памяти.

Он помнил ее слишком хорошо — и ее гладкую кожу, и вкус ее губ; и сейчас, когда Дженна была рядом, эти воспоминания вдруг оказались реальностью. Так было, и так могло быть снова. Вот теперь, когда он касается губами ее щеки, мочки ее уха — и снова возвращается к губам, а Дженна стоит, закрыв глаза, чтобы не упустить и мига. Можно подумать, что не было этих четырех лет. Что теперь так будет всегда. Каждый день. Что она будет с ним.

Тайрен попытался не отдаваться чувствам, но это было бессмысленно. Пути назад просто не было. Дженна прижималась к нему и отвечала на его поцелуй, открыв губы и проникая в его рот кончиком языка.

Было бы безумием от этого отказаться. Она ведь не сопротивлялась, не отталкивала его. Наоборот.

Он все еще крепко сжимал ее запястья, потому что знал, что его рассудок полностью отключится, если он позволит ей дотронуться до себя. Дженна тихо вздыхала после каждого поцелуя — это всегда доводило его до исступления.

Так они стояли на кухне, как два подростка: она — спиной к раковине, он — втиснув колено между ее ног.

Зазвонил телефон.

И еще раз, громко и настойчиво.

— Тебе не нужно подойти? — спросила Дженна. Ее губы были припухшими и влажными.

— А для чего у меня автоответчик? — Тайрен не имел ни малейшего желания выпускать ее из своих объятий.

Когда тот включился, свой голос в записи Тайрен услышал, словно сквозь туман. А потом заговорила женщина. Несколько обиженно, но обольстительно. Он остолбенел. Его губы касались губ Дженны, его напряженное и жаждущее тело прижималось к ней.

— Тайрен, мой сладенький, — пел голос в телефоне. — Где ты? Я тебя жду-жду в моем маленьком, черненьком…

Тайрен чертыхнулся, одним прыжком подлетел к аппарату и яростно выдрал его из розетки. Лина! Этот вечер он наметил провести с ней. Еще до того, как закрутились все эти события, до того, как он узнал про Синди. И совершенно забыл об этом, обеспокоенный болезнью дочери и присутствием Дженны.

Проклятие!

Он обернулся к Дженне. Она скрестила руки на груди и плотно сжала губы. Потом промолвила:

— Похоже, на сегодня у тебя были другие планы. Тебя ждут в маленьком, черненьком… чем?

Тайрен шумно выдохнул.

— Из-за болезни Синди я совершенно забыл.

— Ты не обязан объяснять ничего. — Дженна развела руками. — Это совершенно не мое дело, кто и где тебя ждет. И зачем ждет.

— Я вовсе не предполагал…

— Меня это не касается. — Ее взгляд был тусклым, как и ее голос. — Можешь тут прибраться? Я посмотрю, как там Синди, и лягу. Спокойной ночи.

Она пошла к двери. Тайрен боролся с порывом броситься за ней, чтобы снова почувствовать ее в своих объятиях. Целовать ее было так же чудесно, как прежде, и он хотел большего. Он хотел ее любить прямо здесь на кухне, на полу — как он тысячу раз представлял в своих мечтах. Но это не годится. Да, его злость и его обида постепенно уходили, но была еще одна причина, почему лучше сохранять дистанцию.

Дженна не принадлежала ему.

Она никогда ему не принадлежала и никогда не будет.

Я должен был пойти к Лине, гневно подумал он. Лина без комплексов, не особенно умная, зато нетребовательная и веселая.

Впрочем, Лина его по-настоящему не заводила. С ней он всего лишь… всего лишь потакал потребностям тела, не более. Его вообще не заводила никакая другая женщина. А теперь и вовсе, после того как в его жизнь вернулась Дженна. После того, как он дотронулся до нее, почуял аромат ее кожи…

Он с отчаянием провел по волосам. Ничего не изменилось, ни его страсть к ней, ни его любовь. Но одно он знал точно. Он будет драться как тигр и вышвырнет ее из своего сердца. Иначе все это станет слишком мучительным.

Так и до сумасшествия недалеко.

Дженна толкала пустую тележку вдоль полок с консервными банками.

Зачем она здесь? Не в супермаркете, а в Оушен-Хилл. Свадьба Марты — не единственная причина. То, что ее сестра собралась замуж, лишь повод. Можно было приехать только на свадьбу, поздравить молодоженов и уехать. Нет, она взяла отпуск и приехала почти на месяц не для того, чтобы сыграть роль подружки невесты.

На самом деле она приехала, чтобы встретить Тайрена. Чтобы наконец рассказать ему правду. И посмотреть, вдруг у него в душе еще что-то осталось к ней… Все эти годы она с замиранием сердца следила за карьерным взлетом Тайрена и мечтала, чтобы он вернулся в ее жизнь. И вот он вернулся.

Но она по-прежнему не знала, что думать.

Серьезного разговора с Тайреном не получалось. Он постоянно был с Синди, играл с ней или читал сказки. Вечером к дочке подсаживалась Дженна, пела ей перед сном. Потом, когда в доме затихало все, они с Тайреном сидели еще немного в гостиной, перекидывались парой вежливых фраз, и каждый поднимался по лестнице в свою комнату.

Когда она спросила, не отнимают ли они с Синди время, которое Тайрен должен бы потратить на работу, тот только отмахнулся и сказал, что у него отпуск. Дженна не стремилась напоминать ему о том, что, по его же словам, каникулы в парламенте еще не начались и что приехал он в Оушен-Хилл по делам. Да и Дженне после свадьбы сестры нужно будет возвращаться в Окленд. Не могут же они с Синди жить здесь все время; у них в Окленде дом, друзья, у Дженны — работа. Нельзя так сразу все бросить. Да и ради чего? Ради того, чтобы они с Тайреном мучили друг друга? Да, он хочет видеться с дочерью, и Дженна рада этому, но она не собиралась идти ради этого на запредельные жертвы. Она знала, что вопрос о месте жительства придется решать, но не хотела думать об этом сейчас. После свадьбы они с дочерью вернутся в Окленд, а там видно будет.

Ей нравилось, что Тайрен так нежен с маленькой Синди и так ее любит. Более глупая женщина на месте Дженны, наверное, начала бы ревновать: как так, мужчина отнял у ее дочери часть ее любви! Но Дженна была не настолько глупа, чтобы не понимать: любовь — это, пожалуй, единственная на свете вещь, разделив которую надвое, получишь вдвое больше. Вроде бы теряя, оказываешься в немыслимой прибыли. Может быть, для бизнес-леди такой подход и не особо характерен, но Дженна думала именно так, ей казалось, что в любви она разбирается неплохо. Теоретически, во всяком случае.

Ах, Тайрен…

— …Мы с мужем подумываем, не сделать ли нам заявку, когда ферма Фарсона будет выставлена на торги.

Две пожилые женщины разговаривали по ту сторону стеллажа. Услышав свою фамилию, Дженна вздрогнула и невольно прислушалась.

— Рандольф Фарсон хочет продавать свою землю? — спросила вторая. — У него ведь с незапамятных времен эта ферма. И его отец там жил, и его дед.

— Я знаю, Сара, только то, что такие слухи ходят по городу. Он просто больше не в состоянии держаться на плаву.

— Как грустно.

— Но не для нас с Чарльзом.

— Шери Энн, ты чудовище!

— И поделом Фарсону, если ты хочешь знать мое мнение. Он безобразно обращался со своими людьми, а с собственной дочерью — еще хуже.

Как ни больно, но — правда. Отец плохо относился к работникам, а уж что он сделал ей…

— Некоторые говорят, что он стал другим человеком после той аварии пару лет назад, — сказала Сара.

— Ну про это толком я ничего не знаю. Но вот ты сама скажи мне: может ли сильно измениться человек в его возрасте?

Голоса удалялись. Дженна посмотрела направо. Скоро Сара и Шери Энн появятся вон там. Они ее узнают и моментально поймут, что она все слышала. Конечно, было бы любопытно увидеть их лица в этот момент, но Дженна решительно толкнула тележку в сторону овощного отдела, спеша свернуть за угол и скрыться от взглядов сплетниц.