Radical Uncertainty: Decision-Making Beyond the Numbers Kindle Edition

Недостаток знаний о будущем решается в этих упражнениях путем предположения, что будущее будет в основном похоже на настоящее, за исключением механических прогнозов текущих тенденций. Но мы понятия не имеем, какими видами транспорта будут пользоваться наши преемники в 2052 году. Возможно, персональные летающие платформы, которых мы так долго ждали, будут им доступны, а возможно, наши потомки вернутся к лошадям и телегам после отказа от использования ископаемого топлива. Мы просто не знаем. Однако WebTAG ожидает, что все будут путешествовать так же, как и сейчас; изменится только их количество и ценность их времени.

Стоимость под риском

Модели Value at Risk (VaR), используемые для управления рисками в банках, были той техникой, которая лежала в основе утверждения г-на Виниара о том, что он наблюдал событие со "стандартным отклонением 25". Эти модели были основаны на портфельной теории, впервые предложенной Марковицем, и были разработаны в J. P. Morgan в конце 1980-х годов, чтобы помочь банку справиться с разнообразием долговых инструментов, появившихся в том десятилетии. Как и в модели Марковица, отправной точкой является дисперсия дневных доходов по каждой ценной бумаге и ковариация доходов между ценными бумагами. С помощью всей этой информации вы можете вычислить крайний процентиль распределения - сумму, которую вы потеряете в действительно ужасный день, который произойдет, скажем, только раз в тысячу испытаний (хотя такое событие происходит в среднем раз в четыре года). Эта цифра представляет собой "стоимость под риском", которая стала ключевым - ключевым - инструментом управления рисками.

Эта методология произвела фурор в банковском мире. Количественное и научное управление рисками могло заменить интуицию и суждения опытных банкиров. Инструмент был слишком хорош, чтобы быть собственной системой одного банка, и J. P. Morgan выделил компанию RiskMetrics для его распространения. Вскоре почти все крупные банки стали использовать подобные модели, и стоимость под риском стала частью регулятивного аппарата банковского надзора.

Банковские портфели содержали буквально миллионы финансовых инструментов, отражающих растущий объем межбанковской торговли и возникающую паутину взаимозависимостей. Но как определить важнейшие параметры - средние значения, вариации и ковариации - доходности этих портфелей? Единственным возможным ответом было обращение к историческим рядам данных. Таким образом, в моделирование было заложено предположение о стационарности. Конечно, эти исторические ряды данных должны были быть взяты из периода , в котором банки, предоставившие данные, не понесли сокрушительных убытков. Поэтому они были получены таким образом, что почти неизбежно недооценивали вариации базового распределения вероятности.

А также ковариации. В 2007-09 годах потери по ипотечным кредитам были намного больше, чем в истории, когда такие кредиты выдавались в основном консервативными банкирами респектабельным заемщикам. Дефолты по этим традиционным ипотечным кредитам, как правило, были результатом несчастья отдельных семей - разрыва отношений, болезни или смерти. Частота таких несчастий была довольно низкой, случайной и, в целом, достаточно предсказуемой. Но когда кредиты выдавались слабым заемщикам, которые зависели от роста цен на жилье для рефинансирования непосильных кредитов, любое препятствие для продолжающегося роста цен на жилье могло привести к многочисленным дефолтам. Таким образом, то, что считалось диверсифицированными пулами активов, оказалось сильно коррелированными друг с другом. В моделях предполагалась стационарность процесса дефолта, и разработчики моделей не обладали качественными знаниями о том, "что здесь происходит", которые позволили бы им понять, что это предположение было необоснованным.

Хотя модели стоимости под риском могут быть полезны для того, чтобы банки могли контролировать свои ежедневные риски, они не способны справиться с событиями "вне модели", которые являются типичной причиной финансовых кризисов - проблема Виниара. Экстремальные наблюдения, подобные тем, что произошли во время финансового кризиса, в большинстве случаев являются результатом событий, выходящих за рамки модели. Банки действительно терпят крах, как показал опыт 2008 года, но обычно не по причинам, описываемым моделями стоимости под риском. Northern Rock потерпел крах, хотя до того дня, когда у него закончились деньги, он выглядел хорошо капитализированным в соответствии с предписанными оценками риска. Финансовые учреждения терпят крах в результате мошенничества или неправильного управления, или аморальной беспечности, которая находится где-то между этими двумя, или осознания совершенно неожиданного поворота событий в национальной или мировой экономике.

Рыбалка с математикой

В пятнадцатом и шестнадцатом веках испанские и португальские исследователи бороздили Американский континент в поисках сокровищ. В то время как золото и серебро юга привлекало наибольшее внимание, еще одно сокровище находилось на крайнем севере: треска, вылавливаемая на Больших отмелях Ньюфаундленда. Даже сегодня соленая треска, или бакалао, является одним из основных продуктов питания иберийцев. Но теперь треска поставляется не из Канады. В течение пятисот лет рыбаки из Испании, Португалии и других стран эксплуатировали казавшиеся безграничными отмели Гранд-Банк. К 1960-м годам повышение эффективности современных технологий рыболовства привело к перелову рыбы во многих местах. В 1968 году у берегов Ньюфаундленда было выловлено 480 000 тонн трески, и запасы трески начали сокращаться. Многие страны отреагировали на перелов, расширив свои территориальные воды, чтобы защитить отечественных рыбаков. В 1977 году Канада взяла под контроль почти все воды Гранд-Бэнкс.

В соответствии с канадской традицией страна взяла курс на развитие рыбной промышленности, которая должна была оживить ослабевающую экономику Новой Шотландии и Ньюфаундленда. Правительство выделило субсидии на строительство траулеров и поручило Управлению рыболовства Доминиона определить общий допустимый улов; этот улов должен быть установлен таким образом, чтобы обеспечить не только выживание, но и рост запасов и постепенное расширение отрасли. Управление по рыболовству разработало сложные модели, на которых основывались его рекомендации. Однако запасы трески продолжали сокращаться. На 1992 год общий допустимый улов был установлен на уровне 145 000 тонн. Этот год оказался последним годом коммерческого промысла трески на Большой отмели. Рыба исчезла, и в году промысел окончательно закрылся. Сегодня только около 5000 тонн трески ежегодно вылавливается на удочку любительскими и кустарными рыбаками.

Было бы неправильно возлагать всю ответственность за крах рыболовства на Гранд-Бэнкс исключительно на моделистов. Жадные рыбаки и лживые политики должны взять на себя большую часть вины. Но моделирование использовалось для оправдания действий и бездействия политиков и промышленности. Первоначальный импульс к определению лимитов на вылов рыбы, основанный на данных моделирования и науки об окружающей среде, был фактически перевернут; "доказательства", полученные с помощью моделей, в конечном итоге оправдывали политику, а не защищали рыбные запасы. Разработчики моделей стали соучастниками экологической катастрофы.

Дезинформация о миграции

В 2004 году десять стран, включая восемь бывших коммунистических, вступили в Европейский Союз, и их граждане получили право работать в других странах-членах. По оценкам Европейской комиссии, миграция из присоединяющихся стран в другие члены ЕС первоначально составит от 70 000 до 150 000 человек в год, а затем будет снижаться. Британское правительство ожидало, что от 5000 до 13 000 из них приедут в Великобританию. К моменту референдума по Brexit в 2016 году не менее 1,6 миллиона жителей Великобритании были иммигрантами из присоединившихся стран. Еще 450 000 человек приехали в Великобританию из Румынии и Болгарии, которые присоединились к ЕС немного позже. В Ирландии около 240 000 человек - 5% населения Ирландии - были мигрантами из этих новых членов ЕС.

Мы не собираемся здесь обсуждать плюсы и минусы такой миграции. Но аргументы должны быть основаны на точных данных и тщательном анализе. Самое важное исследование, на которое частично опирались все остальные, было проведено по заказу Европейской комиссии через Европейский интеграционный консорциум. В этом исследовании подчеркивается, что предыдущий раунд присоединения более бедных стран - Греции, Португалии и Испании в 1980-х годах - привел к незначительной миграции. Самые высокие прогнозы - все равно слишком низкие - были сделаны немецким институтом Ifo, который объяснил, почему аналогия с предыдущим раундом ненадежна. Бывшие коммунистические государства ранее сделали эмиграцию практически невозможной. Самое главное, что разница в доходах между первоначальными членами ЕС и более поздними новичками была намного больше, чем у стран, присоединившихся к ЕС в 1980-х годах. Европейская комиссия имеет опыт заказа академических исследований, которые преувеличивают преимущества и преуменьшают издержки интеграции.

Достойный восхищения акцент британского правительства на политике, основанной на фактах, слишком часто сводится, как это произошло при оценке миграционных потоков, к доказательствам, основанным на политике: информация предоставляется в поддержку выводов, которые, по мнению тех, кто готовит исследования, нужны политикам. Наш опыт, как самостоятельной разработки моделей, так и наблюдения за использованием моделей в политических и деловых контекстах, показывает, что модели редко используются в качестве вклада в процесс принятия решений; их цель - помочь обосновать уже определенный курс действий для советов директоров корпораций, министров правительства или внешних регуляторов. Те, кто управляет финансовыми учреждениями, хотят быть уверены в том, что их риски контролируются, а те, кто спонсирует крупные транспортные проекты, хотят быть уверены, что такие проекты будут реализованы. Истинная природа этого мероприятия редко заключается в попытке устранить неопределенность, но - как в случае с канадским рыболовством - в предоставлении поверхностного объективного обоснования решения, которое было принято на других основаниях. Экономическая неудача проекта трамвая в Эдинбурге не помешала политической поддержке его дальнейшего расширения.

Во многих из этих упражнений эмпирические оценки проводятся одной из небольшого числа консалтинговых фирм, для которых такое моделирование является основным бизнесом, и которые знают ответы, которые хотели бы услышать те, кто спонсирует исследования. Их коммерческий успех зависит от предоставления того, что хотят их клиенты. Ученые, которые добиваются внимания общественности и официального финансирования исследований, слишком легко вовлекаются в этот процесс.

Злоупотребление моделями

Описанные выше упражнения имеют общие недостатки. Все они демонстрируют по крайней мере некоторые из следующих недостатков, а большинство иллюстрируют все из них.

Во-первых, при моделировании применяется общий шаблон к разрозненным ситуациям. Существуют большие различия в характере и масштабах транспортных проектов, в деятельности организаций, называющих себя "банками", а также в условиях занятости и социального обеспечения в странах-членах Европейского Союза. В каждом из этих случаев вера в то, что общий подход позволяет достичь объективности или сопоставимости, была опровергнута событиями.

Во-вторых, упражнения по моделированию основаны на заполнении пробелов в знаниях путем изобретения чисел, часто в огромных количествах. Некоторые из этих придуманных чисел будут предписаны - как в WebTAG - в то время как другие оставлены на усмотрение моделистов, которые, в результате сложности моделей, могут быть единственными людьми, понимающими влияние на ответы сделанных предположений. Действительно, поверхностным преимуществом общего шаблона является то, что большую часть моделирования можно оставить младшим аналитикам, в результате чего связь между допущениями и результатами может быть вообще никому не понятна.

В-третьих, эти упражнения обязательно предполагают, почти всегда без обоснования, стационарность лежащих в их основе процессов. Возможно, были основания предполагать, что наука, лежащая в основе рыболовства, хорошо изучена, хотя это оказалось не так. Но не было даже априорных оснований полагать, что исторический опыт дефолтов по ипотечным кредитам будет применяться в будущем, что уровень исторической доходности инвестиционных продуктов является хорошим ориентиром для будущей доходности, или что модели, которые были подогнаны под данные из Испании, будут описывать миграцию из Польши. И ничего из этого не подтвердилось на практике.

В-четвертых, в отсутствие стационарности эти моделирования не имеют средств учета неопределенности, и нет основы для построения распределений вероятности, доверительных интервалов или использования инструментов статистического вывода. Мнения разных людей о значениях параметра или различные оценки значения этого параметра одним и тем же консультантом не являются ни частотным, ни вероятностным распределением. При отсутствии надежной основы для описания таких оценок неопределенности не существует механизма для оценки вариантов, связанных с проектом. Например, многие транспортные проекты фактически исключают другие проекты, которые могут достичь аналогичных целей. Или же они могут позволить реализовать другие проекты, которые в противном случае не были бы жизнеспособными. Такие варианты, которые могут иметь положительное или отрицательное значение, часто имеют решающее значение для оценки проекта. Важные решения всегда должны приниматься в контексте более широкого повествования.

В-пятых, из-за стоимости и сложности моделей их применение часто препятствует проведению значимых общественных консультаций и обсуждений. Противники HS2, предлагаемого проекта высокоскоростного железнодорожного сообщения между Лондоном и Бирмингемом, сочли необходимым заказать собственную дорогостоящую оценку того же проекта, которая мало чем отличалась по структуре, но привела к диаметрально противоположному выводу по сравнению с официальным мнением.

Все эти фиктивные модели, такие же хрупкие, как конструкция из бальзы в аэродинамической трубе, имеют общий недостаток. Они начинаются с рассмотрения того, как бы вы принимали решение, если бы обладали полным и совершенным знанием о мире, сейчас и в будущем. Но известно очень мало соответствующих данных. Решение? Выдумать их все.

Моделирование в НАСА и ВОЗ

В этой книге мы часто ссылались на впечатляющие достижения ученых НАСА в моделировании Солнечной системы и прогнозировании траекторий космических аппаратов. Совсем другое дело - моделирование собственных систем НАСА. В 1986 году космический челнок "Челленджер" взорвался при запуске, в результате чего погибли все семь астронавтов, находившихся на борту. Это была первая из двух фатальных аварий в программе Space Shuttle; вторая произошла семнадцать лет спустя, когда Columbia распалась при входе в атмосферу Земли, и снова погибли все семь членов экипажа. Блестящий физик Ричард Фейнман, лауреат Нобелевской премии, был назначен на расследование, которое последовало за катастрофой "Челленджера". Фейнман настоял на том, чтобы к отчету была приложена его записка с выражением несогласия со скупыми выводами следствия. Он отметил, что существовал широкий диапазон оценок вероятности смертельной аварии в результате запуска - от 1 к 100 от рабочих инженеров до 1 к 100 000 от руководства НАСА. Фейнман спросил: "В чем причина фантастической веры руководства в механизмы?", высмеяв понятие о вероятности 1 к 100 000 и заметив, что руководство НАСА заявляет о знании и понимании, которыми оно не может обладать. Для успешной технологии реальность должна превалировать над связями с общественностью, ведь природу нельзя обмануть", - заключил Фейнман.

Методы, которые так хорошо работали при анализе Солнечной системы - которые требовали всестороннего знания основной системы, стационарности этой системы и уверенности в том, что система не пострадает от действий НАСА или его агентов - полностью провалились в условиях радикальной неопределенности, неизбежной на границах ракетных технологий. Как позже обнаружил Обама в другом контексте во время встречи в Овальном кабинете, выражение вероятностей в НАСА скорее маскировало неопределенность, чем устраняло ее. Фейнмановское осуждение бюрократии НАСА представляет собой непревзойденный рассказ о злоупотреблении псевдонаукой для рационализации административных решений, принимаемых в условиях радикальной неопределенности. Такое злоупотребление моделями было характерно для анализа космических аппаратов в Хьюстоне, рыбных запасов в Ньюфаундленде, трамваев в Эдинбурге и миграции в Европе. К сожалению, это злоупотребление широко распространено и продолжается.

Томас Девенпорт и Брук Мэнвилл создали серию тематических исследований о том, как принимались правильные решения в крупных организациях. Они начинают с анализа того, как в 2009 году NASA, наказанное катастрофой Challenger, сначала отложило запуск космического шаттла STS-119, а затем успешно осуществило его. Они подчеркивают особенности пересмотренных процедур агентства:

приверженность отслеживанию мелких неудач, способность распознавать и понимать сложные проблемы, реальное внимание к работникам на передовой, способность учиться на ошибках и восстанавливаться после них, а также способность импровизировать эффективные ответы на кризисы ... всеобъемлющей культурой был открытый обмен мнениями, уважение к различным мнениям и принятие права на инакомыслие. Сегодня мы восхищаемся НАСА не только за его успехи, но и за его способность преодолевать последствия ужасных трагедий Challenger и Columbia.

НАСА научилось задавать вопрос "Что здесь происходит?" как в своей организации, так и в Солнечной системе, и отказываться от притворства знания в пользу решений, которые были бы надежными и устойчивыми к непредвиденным событиям. Так же должны поступать и все мы.

Считается, что первый случай заражения человека ВИЧ произошел в 1920-х годах. Но только в 1981 году, когда было зарегистрировано необычное скопление PCP (редкая легочная инфекция) у пяти мужчин-геев в Сан-Франциско, было выявлено явление, которое мы знаем сегодня. Всемирная организация здравоохранения, которой было поручено создать модель, позволяющую директивным органам определить пути распространения заболевания и необходимый уровень вмешательства, разработала сложную модель на основе последних демографических данных по каждой стране. Гораздо более простая модель была разработана математиками Робертом Мэем и Роем Андерсоном, которые предложили более пессимистичные прогнозы распространения ВИЧ. К сожалению, их прогнозы оказались гораздо ближе к реальным результатам. Заражение СПИДом ускорилось по всему миру, причинив особый вред южной Африке: в 1990 году там насчитывалось 120 000 человек, живущих со СПИДом, а к 2000 году их число выросло до 3,4 миллиона. Число новых случаев ВИЧ-инфекции выросло в девять раз. Мир, похоже, был гораздо менее стабильным местом, чем предполагала модель ВОЗ.

Почему (очевидно) более сложная модель ВОЗ потерпела неудачу по сравнению с простой моделью Мэя и Андерсона? Ключевые факторы, определяющие распространение болезни, включают вероятность того, что инфицированный человек передаст инфекцию другому человеку. Мэй и Андерсон поняли, что вероятность заражения другого человека состоит из двух компонентов: вероятность передачи инфекции при любом половом акте и количество половых партнеров у инфицированных людей. Очень важно проводить различие между этими двумя составляющими. ВИЧ-положительный работник секс-бизнеса, который спит с десятью разными людьми, с большей вероятностью распространит болезнь, чем тот, кто спит с одним и тем же человеком десять раз. Но модель ВОЗ не делала этого различия, и именно поэтому ее прогнозы распространения СПИДа были, к сожалению, неточными. Мэй и Андерсон задались вопросом "Что здесь происходит?"; модель ВОЗ сосредоточилась на подробных демографических данных, которые моделисты понимали, вместо того чтобы рассмотреть то, что действительно имело значение - различные сексуальные привычки затронутых групп.

Правильное использование моделей

Мы извлекли ряд уроков для использования моделей в бизнесе и правительстве.

Во-первых, используйте простые модели для определения ключевых факторов, влияющих на оценку. Обычным ответом на критику такого рода, как мы описали выше, является предложение добавить в модель то, чего, по нашему мнению, не хватает. Но это еще одно отражение ошибочной веры в то, что такие модели могут описать "мир таким, какой он есть на самом деле". Полезная цель моделирования - найти проблемы "малого мира", которые освещают часть большого мира радикальной неопределенности.

Во-вторых, определив параметры, которые, вероятно, будут иметь существенное значение для оценки, проведите исследование, чтобы получить доказательства ценности этих параметров. Например, какое значение пассажиры железной дороги придают более быстрой поездке? Количественная оценка часто может служить проверкой реальности, даже если точная количественная оценка явно ошибочна. Сохранение красивой и хорошо сохранившейся нормандской церкви в Стьюкли в Англии (недалеко от предполагаемой новой высокоскоростной железнодорожной линии) чего-то стоит, но, конечно, не миллиарда фунтов стерлингов. Часто такой калибровки достаточно, чтобы решить некоторые аспекты решения.

В-третьих, простые модели обеспечивают гибкость, что значительно облегчает изучение влияния модификаций и альтернатив. Например, демографическая модель ВОЗ не только отвлекала внимание от ключевого вопроса, но ее сложность затрудняла изучение альтернативных спецификаций структуры и параметров модели. Сценарии всегда полезны в условиях радикальной неопределенности. Как это политическое решение может выглядеть через пять лет - или через пятьдесят?

В-четвертых, в условиях радикальной неопределенности варианты, предоставляемые политикой, могут иметь решающее значение для ее оценки. Перед выбором, какой из двух основных аэропортов Лондона, Гатвик или Хитроу, следует выбрать для расширения, признание того, что топография Гатвика позволяет по частям адаптировать развитие объектов в свете неопределенного будущего спроса, а Хитроу - нет, должно быть важным фактором при выборе. Варианты могут иметь положительное или отрицательное значение - способствовать реализации политики, не связанной напрямую с первоначальными целями, или исключать возможные привлекательные альтернативы.

В конечном итоге, модель полезна только в том случае, если человек, использующий ее, понимает, что она не представляет "мир таким, какой он есть на самом деле", а является инструментом для изучения способов, с помощью которых решение может быть или не быть ошибочным.

Часть

V

. Жизнь в условиях неопределенности

Глава 21. Практические знания

Экономика - это изучение человечества в обычных жизненных делах". В своем магическом труде "Принципы экономики" , опубликованном в 1890 году, Альфред Маршалл более конкретно определил сферу этого исследования: "Экономика изучает ту часть индивидуальных и общественных действий, которая наиболее тесно связана с достижением и использованием материальных условий благосостояния". эри Беккер, который стал интеллектуальным лидером Чикагской школы после ухода Милтона Фридмана на пенсию, придерживался другого мнения: "Комбинированные предположения о максимизирующем поведении, рыночном равновесии и стабильных предпочтениях, используемые неустанно и неумолимо, составляют сердце экономического подхода".

Допущения оптимизации, равновесия и стационарности полезны как часть подходов к построению моделей малых миров, проливающих свет на проблему - метод, который плодотворно использовали Смит, Рикардо, Такер и Акерлоф. Но такие модели дают лишь частичное представление о поведении человека в больших мирах. Беккер, однако, имел более широкие амбиции и действительно получил Нобелевскую премию "за расширение области микроэкономического анализа на широкий спектр человеческого поведения и взаимодействия". Но междисциплинарное сотрудничество - это не то же самое, что экономический империализм. При написании этой книги мы сознательно опирались на широкий круг знаний и научных трудов и многому научились. Люди, которые знают только экономику, мало что знают об экономике.

Экономика как практическое знание

Концепция Маршалла начинается с проблемы, а не с метода. Он рассматривает экономику как практический предмет, подобно инженерии или медицине. Инженер начинает с проекта, врач - с пациента, и их успех определяется выполнением задания или улучшением здоровья пациента. Точно так же сфера применения экономики определяется вопросами, которые она стремится изучить - проблемами бизнеса и государственной политики. Успех экономики должен измеряться помощью, которую она оказывает министру финансов и главе центрального банка, Дэвиду Виниару и Стиву Джобсу, людям, пытающимся инвестировать свои сбережения или создать бизнес, домохозяйствам, покупающим жилье или продукты.

Когда королева посетила Лондонскую школу экономики в 2009 году, она, как известно, выразила общее мнение своих подданных, когда в ответ на презентацию о финансовом кризисе спросила: "Почему никто не предвидел его наступления?" Королева поняла, что экономика и экономисты, каким бы престижем они ни обладали, не выдержали испытания на полезное понимание. А ее предшественник Карл II признал, что практические знания важнее квалификации или статуса, когда настоятельно рекомендовал принять в Королевское общество Джона Граунта.

Теория в авиации и воздухоплавании ценится за ее вклад в практические знания. Инженеры-авиаконструкторы не лыком шиты в математике и физике, и их расчеты сложны. Но они сосредоточены на решении практических проблем. Поэтому, когда мы говорим, что экономика также должна быть сосредоточена на решении практических проблем, мы не утверждаем, что математические рассуждения и знания неуместны. Практические предметы, такие как медицина или инженерное дело, контрастируют с математикой и физикой - или, если уж на то пошло, философией или литературой, - где знания ищутся ради них самих. Конечно, фундаментальные научные знания часто могут иметь большое практическое значение - например, понимание электричества, возможно, имело больший экономический эффект, чем любое другое научное открытие: без преувеличения можно сказать, что оно сделало возможным современный мир. Однако такое применение не было мотивацией тех, кто делал свои открытия, и когда Бенджамин Франклин запускал своего воздушного змея в ливень, чтобы привлечь молнию, он не предполагал, что его работа приведет к появлению пылесосов, компьютеров и расщеплению атома. Но трудно представить себе какую-либо подобную материальную выгоду от нашего понимания причин вымирания динозавров, влияния Джейн Остин на последующих романистов XIX века или ведения Наполеоном русской кампании. Изучение этих предметов представляет собой стремление к знаниям ради них самих. Благодаря такому изучению люди повышают уровень образованности речи, и эти знания обеспечивают контекст , в котором мы понимаем, "что здесь происходит" в сложной ситуации. И такое изучение позволяет нам наслаждаться жизнью, более насыщенной, чем та, которая может быть достигнута только за счет накопления потребительских товаров длительного пользования и прохождения очередных восемнадцати лунок для гольфа. Мы справедливо считаем хамскими обывателями тех, кто спрашивает: "Сколько степеней по антропологии нужно Флориде для здоровой экономики?".

Медицина и инженерия - разные вещи. Мы идем к врачу в поисках информации и советов, которые помогут нам выздороветь, и разочаровываемся, если выходим из кабинета не более здоровыми, но более информированными. Мы относимся к людям, которые проектируют машины, которые никогда не будут построены, как к чудакам, и если разработчик программного обеспечения или инженер NASA пытается объяснить, как он это делает, а не увлекательную тему того, что он делает, мы можем быть склонны искать более интересного собеседника.

Практические предметы имеют соответствующее разнообразие, опираясь на базовые научные знания из многих дисциплин. Они эклектичны в своих методах. Уважаемые профессионалы в области практических предметов, как правило, скептически относятся к общим теориям и универсальным знаниям. В своей деятельности они во многом используют эвристику, которая, как показывает их собственный опыт или опыт других людей, работает, и этот подход многие экономисты называют "ad hoc". Способные практики могут слабо или вообще не понимать, почему их рецепты работают, часто потому, что такого понимания не существует.

Модели - это инструменты

Представьте, что у вас на кухне возникла проблема, и вы вызвали сантехника. Вы надеетесь, что он придет с большим ящиком инструментов, внимательно изучит характер проблемы и выберет подходящий инструмент для ее решения. Теперь представьте, что когда сантехник пришел, он сказал, что является профессиональным экономистом , а сантехникой занимается в свободное время. Он пришел с единственным инструментом. И он оглядел кухню в поисках проблемы, для решения которой он мог бы применить этот единственный инструмент. Или, возможно, он объяснял, что принесенная им отвертка - это как раз то, что нужно для устранения течи в сливном шланге. Или что многоцелевой инструмент, который он носит с собой, подходит для любых нужд (мы оба по глупости купили такой).

Вы могли бы подумать, что будущему сантехнику следует заняться экономикой (и, возможно, задаться вопросом, был ли он успешен в этой профессии и почему). Вызвали ли вы сантехника для устранения протечки или пригласили экономиста для консультации по вопросам политики, вы надеетесь, что он или она (хотя сантехники, как и экономисты, преимущественно мужчины) начнет с диагностики. Затем вы надеетесь, что у этого человека есть набор инструментов, из которого можно выбрать нужный или нужные. Плюрализм моделей "малого мира", освещающих конкретные вопросы, аналогичен разнообразию специализированных инструментов водопроводчика. Модели следует оценивать не по сложности математики - что само по себе ни хорошо, ни плохо - а по тому, насколько эта модель позволяет понять конкретную проблему, которую мы пытаемся решить.

Модели - это инструменты, подобные тем, что находятся в фургоне профессионального сантехника, которые могут быть полезными в одном контексте и неуместными в других. Как и в случае с инструментами в фургоне, может существовать несколько моделей, которые способствуют решению конкретной проблемы. А бывают случаи, когда нет хорошей модели, чтобы объяснить то, что мы видим. Но мы все равно должны принимать решения. Поэтому проверка модели заключается в том, полезна ли она для принятия решений, которые необходимо принимать в правительстве, бизнесе и финансах, а также в домохозяйствах в мире радикальной неопределенности.

Поиск практических знаний, дающих полезные советы политикам, начинается с вопроса "Что здесь происходит?". Водопроводчик сначала ищет источник протечки. Врач проводит консультацию, наблюдая симптомы и снимая показания, пока не сможет сформулировать диагноз и назначить лечение. Инженер или архитектор начинает с определения масштаба проекта, а стоматолог проводит осмотр и оценку, прежде чем рекомендовать курс действий. Все эти подходы отличаются от поиска абстрактных знаний о "мире как он есть на самом деле", который характеризует работу физиков и философов. Но решающий вклад экономики в развитие мира определяется ее ролью как практического знания, а не как научной теории. Кейнс сообщил:

Профессор Планк из Берлина, знаменитый создатель квантовой теории, однажды заметил мне, что в ранней жизни он думал изучать экономику, но нашел ее слишком трудной! Профессор Планк мог бы легко освоить весь корпус математической экономики за несколько дней. Он не это имел в виду! Но амальгама логики и интуиции и широкое знание фактов, большинство из которых не являются точными, которые требуются для экономической интерпретации в ее высшей форме, действительно, непомерно трудны для тех, чей дар состоит главным образом в способности воображать и доводить до самых дальних точек следствия и предварительные условия сравнительно простых фактов, которые известны с высокой степенью точности.

Если бы мы убрали слово "представьте", то описали бы умения мощного компьютера. Конечно, удаление слова "представить" имеет большое значение, поэтому ни один компьютер не получил Нобелевскую премию по физике и, скорее всего, не получит ее в обозримом будущем.

Современная экономика многое потеряла, пытаясь подражать Планку, а не Кейнсу. Аксиоматическая рациональность - это не эволюционная рациональность, а критика, которую развернули поведенческие экономисты , не признает важности человеческой способности интерпретировать проблемы в контексте - навыка, до которого компьютерам еще очень далеко. Решить CAPTCHA - слегка искаженный текст, который предназначен для того, чтобы отличать людей от роботов - тривиально просто для человека и сложно для компьютера. И исследования Google в этой области, к счастью, посвящены не обучению роботов быть более похожими на людей, а накоплению знаний, полученных при решении CAPTCHA, чтобы компьютеры могли еще более эффективно отличать искусственный интеллект от человеческого. На самом деле, настолько эффективно, что ваши нажатия на клавиши выдают вас, и теперь часто достаточно поставить галочку, чтобы подтвердить, что "я не робот".

Позже Кейнс напишет: "Если бы экономисты смогли добиться того, чтобы о них думали как о скромных, компетентных людях, наравне со стоматологами, это было бы великолепно!". Понятно, что экономисты предпочли бы быть похожими на физиков, а не на дантистов. Мало кто из стоматологов достиг статуса и авторитета Макса Планка. Планк получил Нобелевскую премию по физике, но дантисты играют важную, хотя и не очень интересную роль в нашей повседневной жизни. Пьер Фошар, французский врач, является для стоматологии тем же, чем Адам Смит является для экономики, и их работы были в целом современными, отражая широту влияния Просвещения восемнадцатого века. Сбор и расширение практических знаний Фошара в стоматологии положили начало переходу стоматологической практики от удаления зубов к их ремонту. Большинство последующих фундаментальных инноваций в стоматологии стали результатом применения в стоматологии достижений общей науки, таких как открытие анестезии и теория болезней микробов. Современный зубной имплантат является результатом исследований шведского анатома Пер-Ингвара Бранемарка, который обнаружил свойства титана соединяться с костью.

Хороший стоматолог - это тот, кто может улучшить здоровье пациента , избегая при этом ненужной боли, а не тот, кто создает новую теорию или модель стоматологии. Не существует такой вещи, как общая теория стоматологии, но есть большой запас практических знаний, к которым стоматологи имеют доступ. Искусный стоматолог - это тот, кто определяет источник проблемы пациента - "Что здесь происходит?" - и эффективно использует старые и новые методы из этого кладезя знаний для решения этой проблемы. Большой вклад в развитие стоматологии, как, например, Бронмарк, разрабатывает новую технику, имеющую широкое практическое применение.

Экономика требует данных

Американский историк экономической мысли Филип Мировски популяризировал термин "зависть физика" для описания стремления многих экономистов подражать Максу Планку, а не дантисту Кейнсу. И хотя описание Кейнсом дедуктивных рассуждений Планка является точным, знания о Солнечной системе, которые лежат в основе успеха NASA, берут свое начало не в аксиоматических рассуждениях, а в тщательных и обширных наблюдениях за планетами, предпринятых в XVI веке датским дворянином Тихо Браге. Собранные им данные были впоследствии проанализированы немецким математиком Иоганном Кеплером, с которым Браге сотрудничал в конце своей жизни. Физика является как индуктивной, так и дедуктивной наукой. Но лежащая в основе физических процессов стационарность снижает необходимость в абдуктивных рассуждениях. Экономисты, однако, сталкиваются с уникальными ситуациями, такими как та, что возникла в последние месяцы 2008 года, и должны делать "умозаключения для наилучшего объяснения".

Как и физика, экономика требует данных, а мир бизнеса и финансов предоставляет их в изобилии. Но такие данные, как мы уже подчеркивали, могут быть интерпретированы только в свете определенной экономической теории - и, обычно собираются только на основе, обычно не сформулированной, некоторой основополагающей теории. Мотивирующая теория не обязательно должна быть верной - Тихо Браге до самой смерти верил, что Земля является центром Вселенной, и разрабатывал причудливые объяснения, чтобы согласовать свои наблюдения со своими убеждениями, в слишком знакомой сегодня манере. Признаком науки является не упорство в дедуктивных рассуждениях, а упорство в том, что наблюдение превосходит теорию, независимо от предполагаемого авторитета, поддерживающего теорию - упорство, из-за которого Галилею пришлось столкнуться с инквизицией, прежде чем истина о планетарном движении получила всеобщее признание.

Тщательная запись Браге наблюдений, независимо от их последствий, остается примером для всех социальных наук. Мы слишком часто слушаем людей, рассуждающих о политике и экономике в неведении относительно легкодоступных данных. Опрос, проведенный в 2016 году в двадцати шести странах, показал, что 84% респондентов считают, что уровень крайней бедности в мире вырос или остался прежним. Однако за последние два десятилетия уровень крайней бедности снизился более чем наполовину, что принесло пользу более чем миллиарду человек. Возможно, это самый важный факт о глобальной экономике за этот период. В своем бестселлере "Фактология" Ханс Рослинг сообщил, что подобное невежество было распространено даже в Индии и Китае, чей быстрый экономический рост во многом стал причиной улучшения ситуации. Студенты колледжей показали результаты немного лучше, чем население в целом. Но мы обеспокоены тем, что в современном преподавании экономики упор делается на количественные методы, не давая студентам возможности узнать много нового ни об источниках данных, ни о принципах их составления.

Решения, касающиеся политики, финансов и бизнеса, должны приниматься в свете самых лучших и обширных данных. Но, несмотря на важность данных, необходимо быть осторожным, делая выводы, особенно причинно-следственные, о мире на основе одних только данных. Доступность того, что сейчас называют "большими данными" - очень больших баз данных, созданных благодаря мощности современных компьютеров - увеличивает эту опасность. Наличие исторических данных не дает оснований для расчета будущего распределения вероятностей. Прогнозы масштабов убытков по ипотеке и корреляции между частотой дефолтов различных групп заемщиков были основаны не только на информации за другой период времени, но и на опыте заемщиков с характеристиками, сильно отличающимися от тех, кто в большом количестве объявил дефолт во время кризиса subprime. Студенты, изучающие бизнес, экономику и финансы, которые полагаются на наблюдаемые взаимосвязи, должны искать и редко находят убедительные причины полагать, что процесс, генерирующий эти данные, является стационарным.

Никогда не полагайтесь на данные, не спросив "Каков источник этой информации?". Информация о крайней бедности, описанная выше, получена из Всемирного банка, тщательного и надежного источника, и относится к числу людей, имеющих доход менее $1,90 в день. Организация Объединенных Наций использует более низкую цифру - $1,25 в день - в своих Целях развития тысячелетия и сообщает, что ее цель по сокращению крайней бедности на 50% к 2030 году уже достигнута. Эти уровни доходов основаны на оценке минимального уровня жилья и питания и кажутся невероятно низкими для тех, кто живет в Европе и Северной Америке. Здесь, как и везде, для полезного измерения обычно требуется некая основополагающая теория или модель - в развитых странах бедность измеряется совсем по-другому. И если вы спросили, откуда берутся данные, важно также спросить, какая модель используется для их интерпретации. Вспомните судьбу журнала Literary Digest, который предсказал победу Лэндона, а не Рузвельта. Даже сейчас специалисты по опросам расходятся во мнениях о том, как перевести необработанные данные, которые они собирают, в прогнозы результатов.

Карта - это не территория

Модели также могут использоваться для воспроизведения больших - реальных - миров. Инженеры должны иметь полное и количественное понимание того, как самолеты и мосты будут реагировать на изменения скорости ветра и сдвига. Мосты можно буквально смоделировать, построив их мелкомасштабные копии, хотя степень, в которой свойства модели переносятся на сам мост, требует опыта и суждений. В 2018 году инженеры гоночной команды McLaren изо всех сил пытались объяснить неутешительные аэродинамические характеристики своего автомобиля. Несмотря на то, что они могли поместить весь автомобиль в аэродинамическую трубу, результаты на трассе отличались от результатов в туннеле - и глава инженерного отдела компании потерял работу.

Единственная полностью надежная модель - это модель, которая повторяет мост (или автомобиль) в полном масштабе и в которой аэродинамическая труба воспроизводит условия, в которых будет установлен мост или ездить автомобиль. Но реплика - это не модель. Парадокс демонстрируется в часто рассказываемой истории, возможно, наиболее красноречиво описанной аргентинским писателем Хорхе Луисом Борхесом, о стремлении создать идеальную карту мира. Поиски заканчиваются созданием карты, которая сама полностью воспроизводит мир и поэтому бесполезна. Карта, или модель, обязательно является упрощением, и соответствующее упрощение соответствует цели - пешеходная карта отличается от карты метро или атласа дорог, даже для одной и той же местности. Карта - это не территория", - знаменитые слова польского философа Альфреда Коржибского, и то же самое верно в отношении моделей. Тем не менее, некоторые модели успешно представляют существенные особенности системы, необходимые для точного прогнозирования. И эти представления лежат в основе научного прогресса, который последовал за формулировкой ньютоновской механики.

Модели, которые разработало НАСА - основанные на давно известных и эмпирически проверенных уравнениях движения планет и знаниях агентства о возможностях собственных ракет - представляют собой предел человеческих достижений в построении моделей. Их карта - это не территория, но она представляет соответствующие особенности территории достаточно хорошо, чтобы компьютерное моделирование более или менее точно воспроизводило опыт работы ракеты в космическом пространстве. Такое моделирование возможно благодаря знаниям НАСА о Солнечной системе (она может быть точно представлена относительно простым набором уравнений), потому что агентство уверено в стационарности этой системы, и потому что нет необходимости предвидеть, как эта система будет реагировать на действия агентства. В той части Солнечной системы, которую моделирует NASA, нет радикальной неопределенности. Но, к сожалению, почти во всех экономических проблемах существует такая неопределенность, особенно в финансах и макроэкономике, где ошибочное представление о том, что модели "малого мира" можно применять так же, как и модели "аэродинамической трубы", оказалось столь дорогостоящим.

Модели "аэродинамической трубы" играют незначительную роль в экономике, несмотря на широко распространенные попытки разработать подобные модели для макроэкономического прогнозирования. Как признавал Сэвидж, "суждения и опыт, относительно которых невозможно сформулировать полные и четко определенные общие принципы", имеют решающее значение для выбора подходящей модели "малого мира". Микроэкономические исследования последних двух десятилетий все больше фокусируются на простых моделях малых миров, которые дают предложения, поддающиеся эмпирической проверке. В современной макроэкономике и в теории финансов продолжается поиск модели, которая является полным описанием большого мира, модели, которая, подобно модели Солнечной системы НАСА, приближается к "миру, как он есть на самом деле". Но представление о том, что экономисты могут построить модели "аэродинамической трубы" в этих областях, больше не имеет смысла, когда этот мир неизбежно характеризуется радикальной неопределенностью.

Многие экономисты в этих областях в ответ на критику говорят, что "все модели ошибочны". Они не имеют в виду, что модели математически неверны. Они имеют в виду, что модели "неправильны" в том смысле, в каком "неправильны" описание Таккером уголовного правосудия и изложение Шекспиром истории Шотландии. Но замечание о том, что "все модели неверны", требует оговорки второй частью знаменитого афоризма Джорджа Бокса - "но некоторые из них полезны". Дилемма заключенного описывает идею, имеющую широкое применение, а Макбет - это проницательное изображение обычной человеческой глупости. Уместная критика моделей в макроэкономике и финансах заключается не в том, что они "неправильные", а в том, что они не оказались полезными в макроэкономике и ввели в заблуждение в финансах.

Когда мы даем такую критику, мы часто слышим другую мантру, которой придерживаются многие экономисты: "Чтобы победить модель, нужна модель". Напротив, мы считаем, что для победы над моделью нужны факты и наблюдения. А реакция королевы напоминает нам о том, что если модель явно не может ответить на проблему, к которой она обращена, ее следует положить обратно в ящик с инструментами. А если она не может ответить ни на одну экономическую проблему, ее вообще не должно быть в ящике с инструментами. Во время финансового кризиса люди, имеющие доступ к самым лучшим консультациям, обнаружили, что экономические модели не помогают им понять, "что здесь происходит". Никто в здравом уме не спросил бы королеву: "Так какова ваша модель?", а мудрый государь разумно искал бы не другую экономическую модель, а другого советника по экономическим вопросам. Не обязательно иметь в наличии альтернативный инструмент, чтобы понять, что водопроводчик, пришедший с отверткой, - не тот мастер, который нам нужен.

В книге Майкла Льюиса "Проект "Undoing" , в показательном отрывке описывается трансформация мышления Амоса Тверски после того, как он провел семинар на курсе, который вел Дэниел Канеман. До этого Льюис описывает мышление Тверски так: "Пока вы не сможете заменить теорию лучшей теорией - теорией, которая лучше предсказывает то, что произошло на самом деле, - вы не выкинете теорию". После семинара "он относился к теориям, которые он более или менее принимал как обоснованные и правдоподобные, как к объектам подозрений". Он принял "необычное для него состояние ума: сомнение". После финансового кризиса было бы разумно относиться к большинству формальных макроэкономических моделей с некоторой долей сомнения. Точно так же, как мы скептически относимся к компетентности водопроводчика, когда вода продолжает заливать пол на кухне.

У астрологов есть преданные поклонники из числа людей, которые верят в влияние звезд на поведение человека. Мы не верим в ценность таких прогнозов и не считаем, что нам нужно иметь лучшую модель влияния звезд на бизнес или романтическую жизнь, чтобы понять, что предсказания астрологов - полная чушь. Также, если воспользоваться примером, приведенным Полом Ромером, не нужно иметь альтернативную теорию причин аутизма - которые почти наверняка многочисленны и сложны - чтобы знать, что утверждение о том, что это заболевание было вызвано тройной вакциной MMR, было не только ошибочным, но и опасно вводящим в заблуждение, и что эта ложь стала причиной смерти многих детей.

Экономика как Waze

Стоматолог при необходимости может решить проблему рефлексивности путем обезболивания пациента. У экономиста нет аналогичной возможности; экономика никогда не остается неподвижной. Поведение фондового рынка - это продукт не неизменных физических законов, а постоянно меняющихся экономических и социальных условий и переменчивой природы ожиданий инвесторов. Нестационарность и зависимость систем от нашего поведения и убеждений имеют большое значение. Хотя они смогли спрогнозировать путь MESSENGER на шесть с половиной лет и 4,9 миллиарда миль вперед, инженеры не могут с такой же или даже очень большой точностью спрогнозировать положение вашего автомобиля через двадцать минут, даже если им сообщить предполагаемое направление движения. И они не могут этого сделать, потому что базовые дорожные условия постоянно меняются - они нестационарны почти во всех смыслах, хотя иногда не в том, который важен, - и потому что время вашего прибытия зависит от того, что вы и другие автомобилисты решите делать в будущем.

Waze, система спутниковой навигации, предоставляемая компанией Google, имеет в своем распоряжении любые научные или инженерные знания, которые могут понадобиться компании. Даже центральные банки не имеют таких интеллектуальных ресурсов или данных, к которым имеет доступ Google. У Waze есть умные программисты и миллионы клиентов, предоставляющих данные в режиме реального времени. С помощью сложного программного обеспечения Waze может предсказать время вашего прибытия с большей точностью, чем это было возможно десять лет назад. Но прогноз все еще не очень хорош. И никогда таким не будет. Время, которое вам понадобилось вчера, чтобы доехать до дома, все еще почти так же хорошо предсказывает время, которое вам понадобится, чтобы доехать до дома сегодня, как и лучшая оценка, которую может дать современная технология.

Waze - это, прежде всего, не инструмент прогнозирования, а источник практических знаний, имеющих ценность для лиц, принимающих решения. Такая программа, как Waze, в течение нескольких секунд подскажет вам направление и типичное время в пути до незнакомого места назначения. Анализ этой проблемы рассматривает систему как стационарную - навык чтения карты перешел от медлительных людей к умным и быстрым компьютерам. Waze выдаст вам оценку времени прибытия для вашей обычной поездки домой, основанную на анализе прошлых частот. Но самая большая ценность приложения для пользователей заключается в его способности заблаговременно предупреждать о таких неприятных событиях, как неожиданные пробки, дорожные работы, аварии. Накапливая "большие данные", информацию о конкретной проблеме, полученную из многих источников, программа может предоставить указания о последствиях и предложения по альтернативным вариантам действий.

Что программисты Google не пытаются сделать, так это построить общую теорию дорожного движения, на основе которой все автомобилисты могли бы предвидеть траектории движения всех других автомобилистов на ближайшие несколько лет и принимать свои собственные решения соответственно, итерационно продвигаясь к равновесию, в котором каждый план поездки является оптимальным, учитывая оптимальные планы поездок всех других автомобилистов. И - что очень важно - они не пытаются сделать это даже при планировании будущего автономных транспортных средств, из которого в значительной степени, хотя и не полностью, исключен человеческий фактор в принятии решений. Построение оптимального плана движения для всех автомобилей в обозримом будущем не под силу даже программистам Google и самому мощному компьютеру. Даже если бы Waze построил такую модель, она должна быть почти идеальной, прежде чем она сможет быть хоть немного полезной в предоставлении информации, относящейся к нашей конкретной поездке.

Многие экономические модели были построены на основе предположения о существовании "репрезентативного" домохозяйства. Но хорошая модель транспортного потока не может быть основана на репрезентативном автомобиле - заторы возникают в значительной степени потому, что движение неоднородно. Если рассматривать "Лондон" как единое целое, это не даст полезного совета путешествующему автомобилисту; именно потому, что Лондон не является единым целым, нам нужны направления к конкретному пункту назначения. Упрощения, необходимые для представления совокупности в модели малого мира, сделают эту модель бесполезной. Моделирование расходящихся ожиданий и взаимодействия между людьми требует гораздо большей детализации.

Если построение универсальной теории дорожного движения кажется смехотворным, оно более или менее точно повторяет то, чем занимались многие макроэкономисты в течение последних сорока лет и чем многие из них занимаются до сих пор. Waze полезен именно тем, что использует данные не для построения общих моделей, а для обеспечения быстрого доступа к информации, указывающей на местонахождение проблем и возможных решений. И мы считаем, что экономисты должны делать то же самое. Если бы Кейнс писал сегодня, мы думаем, он мог бы предположить, что если экономисты должны стремиться быть похожими на дантистов, то экономика должна стремиться быть похожей на Waze. .

Экономисты и радикальная неопределенность

Общественная роль социолога заключается в предоставлении необходимой информации для того, чтобы политики, государственные служащие, бизнесмены и простые семьи, которым приходится действовать в условиях радикальной неопределенности, могли принимать решения. Чтобы выполнить эту миссию, социолог может помочь, объяснив, "что здесь происходит" - предоставив последовательное и достоверное изложение, которое устанавливает контекст, в котором должны быть приняты решения. Эти повествования могут включать истории - литературные вымыслы. Или цифры - конструкции из больших или малых наборов данных, таких как статистические данные по экономике или результаты социальных опросов. Или модели - те счета малого мира, которые имеют вид точных решений. В экономике, бизнесе и финансах все эти типы рассуждений будут часто уместны.

Экономисты не могут указывать политикам, какие решения принимать. Но они могут помочь им обдумать их проблемы и предоставить соответствующую информацию. Нарратив социолога сродни нарративу профессионала-практика - диагноз врача, спецификация проекта инженера, изложение дела адвоката. Выбор релевантных нарративов зависит от проблемы и контекста, поэтому выбор вымыслов, цифр и моделей требует суждения в отношении проблемы и контекста. Повествования, которые мы пытаемся построить, не являются ни истинными, ни ложными, но полезными или бесполезными. Суждения при выборе нарративов эклектичны и прагматичны. Как экономисты, мы не являемся ни неоклассиками, ни неокейнсианцами, ни австрийцами, ни социалистами, ни бихевиористами. Но мы готовы опираться на любую или все эти школы мысли, если они предлагают релевантное понимание в контексте конкретной проблемы. Мы с подозрением относимся ко всем "школам", которые утверждают, что предоставляют широкий спектр ответов на проблемы, основываясь на априорных утверждениях общего характера о мире. .

Тайну нельзя разгадать так, как можно разгадать головоломку. Рассуждения о загадках требуют от нас признания двусмысленностей и их достаточного разрешения, чтобы прояснить наше мышление. Но даже для того, чтобы сформулировать проблему, требуется мастерство и рассудительность. Это один из самых важных вкладов, который могут сделать экономисты. Загадка должна быть сначала сформулирована, хорошо или плохо, чтобы помочь людям в принятии решений, которые они должны принять в условиях радикальной неопределенности. Формулировка начинается с определения критических факторов и сбора соответствующих данных. Оно включает в себя применение опыта взаимодействия этих факторов в прошлом и оценку того, как они могут взаимодействовать в будущем. Процесс принятия решений требует понимания более широкого контекста, в котором должна решаться конкретная проблема, и большинство суждений должны быть доведены до сведения других и потребуют помощи других в их реализации.

Роль экономиста, как и других социологов, заключается в том, чтобы сформулировать экономические и социальные вопросы, с которыми сталкиваются политические и бизнес-лидеры в условиях радикальной неопределенности.

Роль практического экономиста, как и пожарного, врача, дантиста и инженера, заключается в решении проблем. Эти другие компетентные профессионалы - лисы, а не ежи - не исходят из набора аксиом или всеобъемлющей теории. Большая часть причин, по которым медицина до двадцатого века не имела практической пользы, заключается в том, что ее практикующие врачи исходили из теорий, которые доминировали в медицинском мышлении, но мало способствовали реальному пониманию - наиболее известным является представление греческого врача Галена (II век н.э.) о том, что болезнь вызвана дисбалансом между гуморами. Современная научная медицина была построена путем постепенного накопления знаний о деталях, с полным использованием индуктивных, дедуктивных и абдуктивных рассуждений, и этот процесс до сих пор способствует пониманию анатомии и физиологии человека. .

Хороший врач начинает с того, что выслушивает пациента, задает соответствующие вопросы и постепенно формирует предварительный диагноз, а затем берется за конкретные инструменты, необходимые для решения проблемы в данном конкретном случае. Описание инженерного подхода Грэма Кэндлера описывает аналогичный способ мышления - формулирование проблемы, разложение ее на более мелкие проблемы, решения которых известны или могут быть рассчитаны, и получение путем проб и ошибок возможных ответов на более широкий вопрос. Чтобы посадить человека на Луну, вы начинаете с грандиозной цели, но находите метод ее достижения через реализацию массы деталей.

Если экономика - это практический предмет, наука о решении проблем, то соответствующим тестом для экономики и экономистов является их способность решать проблемы. Когда в 2008 году разразился финансовый кризис, Жан-Клод Трише заметил, что ему мало чем помогли макроэкономические модели, которые, следуя передовой научной практике, разработали и внедрили центральные банки и министерства финансов. Вместо этого политики оказались в положении пожарных Гэри Кляйна, столкнувшихся с уникальной ситуацией. Как и те пожарные, политики не стремились к оптимизации, а опирались на свой опыт в манере, которую Кляйн назвал "принятием решений на основе распознавания" - поиск наилучшего объяснения и поиск приемлемого решения.

Возможно, решение, которое нашли эти политики, было оптимальным, но это кажется маловероятным. В любом случае, мы никогда этого не узнаем. Ни тогда, ни сейчас никто не располагает информацией, необходимой для определения того, какой была бы оптимальная политика. Оптимальная политика и сама концепция оптимизации являются артефактами малых миров. Модели малых миров могут дать нам понимание большого экономического мира, но только если мы не совершаем ошибку, полагая, что они описывают "мир таким, какой он есть на самом деле". Мы не можем относиться к людям, сталкивающимся с радикальной неопределенностью, "как будто они приписывают вероятности каждому мыслимому событию", как утверждал Милтон Фридман. Невозможно составить список всех возможных событий. Или получить информацию, необходимую для разумного предположения о более чем горстке этих событий.

Рациональные люди на большинство вопросов о будущем - будь то "Какая лошадь выиграет Кентукки Дерби?", "Каким будет уровень фондового рынка в конце 2025 года?" или "Как будет развиваться искусственный интеллект?" - отвечают: "Я не знаю". Утверждение, что мы можем и должны придавать субъективную вероятность каждому событию, не только не улучшает понимание будущего, но и препятствует этому пониманию. И поскольку нет убедительных причин принимать аксиоматическую рациональность как окончательную версию рационального поведения в больших мирах, такие рассуждения не могут дать ни руководства о том, как должны вести себя люди, ни понимания того, как они ведут себя в больших мирах. В своей фундаментальной работе, опубликованной в 1954 году, Джимми Сэвидж объяснил ограничения концепции рациональности, представленной способностью находить правильные решения проблем малого мира. Это понимание было в значительной степени забыто за десятилетия, прошедшие после его работы.

Если мы не действуем в соответствии с аксиоматической рациональностью и не максимизируем нашу субъективную ожидаемую полезность, то это не потому, что мы глупы, а потому, что мы умны. И именно потому, что мы умны, люди стали доминирующим видом на Земле. Наш интеллект предназначен для больших миров, а не для маленьких. Человеческий интеллект эффективен в понимании сложных проблем в несовершенном контексте и в нахождении путей действий, которые достаточно хороши, чтобы помочь нам пережить остаток дня и всю оставшуюся жизнь. Идея о том, что наш интеллект неполноценен, потому что мы уступаем компьютерам в решении некоторых видов рутинных математических головоломок, не позволяет признать, что лишь немногие реальные проблемы имеют характер математических головоломок. Утверждение о том, что наше познание дефектно в силу систематических "предубеждений" или "природной глупости", неправдоподобно в свете эволюционного происхождения этой когнитивной способности. Если бы мы были приспособлены к тому, чтобы быть похожими на компьютеры, мы бы эволюционировали так, чтобы быть более похожими на компьютеры, чем мы есть. Однако верно то, что в настоящее время люди сталкиваются с проблемами - например, пытаются оценить стоимость чрезвычайно сложных финансовых активов - которые сильно отличаются от проблем, возникавших в исторические периоды, когда человеческие гены мутировали и проходили отбор и когда развивались человеческие культуры. В саваннах не было деривативных контрактов. Возможно, успокаивает то, что компьютеры оказались не лучше людей в управлении рисками, которые несли такие контракты.

Наши знания о контексте и способность интерпретировать его приобретались тысячелетиями. Эти способности закодированы в наших генах, им учат нас наши родители и учителя, они закреплены в социальных нормах нашей культуры. Возможно, по историческим причинам, наследие тех социальных реформаторов-утилитаристов XIX века, экономисты больше сосредоточены на равновесии и оптимизации, чем на эволюции и адаптации. Действительно, экономисты часто предполагали, что эти процессы по сути одинаковы - что максимизаторы вытеснят не максимизаторов. И математика, лежащая в основе адаптации и оптимизации, действительно имеет некоторые сходства. Но адаптация - это не то же самое, что оптимизация. Адаптация - это, прежде всего, выживание. Выживание предполагает поиск не лучшего решения, а достаточно хорошего. А для выживания хвосты распределений имеют большое значение. Особенно, как нам кажется, для понимания финансовых кризисов.

Глава 22. Адаптация к радикальной неопределенности

Я думал использовать "Сквозь стекло, темно" в качестве названия этой книги, но в конце концов пришел к выводу, что это слишком... ну, непрозрачно. Но метафора вполне уместна. Мир нельзя разделить на известное и непознанное. Астероид, который уничтожил динозавров, упав на Юкатан, был, по крайней мере для динозавров, непредсказуемым и неизбежным событием. Бум и крах интернета и технологической мании в конце прошлого века, а также рост трещин в финансовой системе перед кризисом 2007-2008 годов не были непредсказуемыми или неизбежными событиями. Эти экономические события также не могут быть описаны как результаты стационарных процессов, которые остаются неизменными в течение длительных периодов времени и могут быть охарактеризованы вероятностными распределениями. Никто не мог предсказать, как именно будут развиваться эти финансовые эксцессы, но это не значит, что мы вообще ничего о них не знали.

Признание радикальной неопределенности не означает, что все идет своим чередом. Загляните в будущее и подумайте о том, как будут применяться информационные технологии в ближайшие десятилетия, или о том, как рост благосостояния и политического влияния в Азии повлияет на геополитический баланс. Все это вещи, о которых мы знаем кое-что, но недостаточно; вещи, которые мы видим как сквозь темное стекло. Мы можем строить повествования и сценарии для описания путей развития технологий и глобальной политики в ближайшие двадцать лет; но нет никакого разумного способа, с помощью которого мы могли бы уточнить такой диалог, придав вероятности исчерпывающий перечень случайностей. Тем не менее, мы можем последовательно говорить о доверии к сценариям и вероятности их возникновения. Как мы уже подчеркивали, слова "уверенность", "вероятность" и "вероятность" часто используются как взаимозаменяемые, но они имеют разные значения.

Мы не улучшаем наше понимание будущего, придумывая факты и цифры, чтобы заполнить неизбежные пробелы в наших знаниях. Мы не можем полагаться на прогнозы при планировании будущего. Однако спрос на экономические прогнозы ненасытен, и многие люди считают, что экономика в основном занимается прогнозированием. Как экономистов, нас постоянно просят предсказать, каким будет уровень экономического роста, сделать прогнозы движения фондового рынка или уровня процентных ставок. Мы не боимся отвечать на эти вопросы словами "мы не знаем". Более того, мы считаем, что люди, задающие вопросы, в основном не воспринимают экономические прогнозы всерьез, и это справедливо, учитывая историю прогнозирования . Наши собеседники часто ищут эту информацию не потому, что доверяют цифрам, а потому, что хотят перестраховаться, или им нужно заполнить еще одну ячейку в своих электронных таблицах, или потому, что задав вопрос, можно найти оправдание, когда их планы пойдут наперекосяк.

Политики и участники кампаний регулярно придумывают цифры, чтобы подкрепить свои утверждения. Перед референдумом по Brexit в 2016 году кампания Leave проехала по стране на автобусе с надписью "Мы отправляем ЕС 350 миллионов фунтов стерлингов в неделю. Давайте вместо этого профинансируем нашу NHS". Джордж Осборн, канцлер казначейства, возглавляя кампанию "Остаться в ЕС", стоял перед плакатом, на котором было написано, что выход из ЕС обойдется каждому домохозяйству Великобритании в 4300 фунтов стерлингов в год. Точность обеих цифр является показателем их абсурдности. Ни одна из сторон не представила никакого условного и последовательного описания - единственно возможного в реальности - вероятных последствий голосования.

Не все соответствующие знания являются количественными. Если цифра в 350 миллионов фунтов стерлингов в неделю была основана на неверной интерпретации опубликованных данных, то 4300 фунтов стерлингов в год были получены в результате сложной модели, основанной на обширной серии неубедительных предположений. Такие сложные модели, как WebTAG и актуарные "технические оценки", которые опираются на рог изобилия выдуманных цифр, чтобы заполнить неизбежные пробелы в знаниях, возникающие из-за радикальной неопределенности, широко используются. Мы наблюдаем одержимость анализом затрат и выгод, или "оценкой влияния", или даже "экономическим обоснованием" для основных государственных решений. Энтузиазм в отношении "политики, основанной на доказательствах", рассматривается как отличительная черта сложного процесса принятия решений. Проблема не столько в том, что эти модели приводят к плохим решениям, сколько в том, что они обеспечивают якобы объективное прикрытие для плохих решений, которые были приняты на совершенно других основаниях.

Мы не должны отказываться от моделирования или использования математики при принятии решений; скорее мы должны признать, что модели могут и не могут сделать для освещения проблемы, и признать, что не существует стандартизированной системы электронных таблиц, которая может ответить на вопрос "Что здесь происходит?". Политика, основанная на доказательствах, превратилась в политику, основанную на доказательствах, что подрывает доверие общественности к "доказательствам". Политические дебаты все чаще отражают неприличную борьбу в СМИ между необоснованными утверждениями, а не беспристрастный спор "за" и "против" или искреннюю попытку выяснить, "что здесь происходит". Слишком многие экономисты готовы вступить в эту схватку, и репутация профессии, по понятным причинам, пострадала.

Мы описали моделирование стоимости под риском, проводимое в банках, и актуарную оценку пенсионных схем, которые поощрялись регулирующими органами. Эти упражнения были в лучшем случае бесполезны, а в некоторых случаях значительно хуже, чем бесполезны. Но использование неактуальных и непонятных моделей "черного ящика" продолжается. И эти упражнения не ограничиваются правительственными структурами; многие крупные фирмы используют подобные процедуры внутри компании для планирования или оценки инвестиций. Сегодня в консалтинговых фирмах, больших и малых, работает множество специалистов по моделированию, которые не испытывают никаких трудностей с заполнением каждой ячейки электронной таблицы, какой бы большой она ни была. Соответствующее использование моделей во всех этих случаях включает простые структуры, которые определяют ключевые параметры и, следовательно, обеспечивают основу для исследования, которое позволит вычислить или, по крайней мере, определить границы этих критических параметров.

В репертуаре экономиста имеется множество различных моделей, и для того, чтобы определить, какие из них могут быть или не быть показательными в контексте конкретных проблем, необходимы мастерство и суждения. Мы ценим мнение Фрэнка Найта о том, что люди, бросающие вызов традиционным подходам, являются движущей силой предпринимательства, источником возможностей получения прибыли и ключевой динамикой рыночной экономики, а в экономике, как и в других предметах, - источником практических знаний. .

Нестационарность

Ни люди, ни компьютеры не смогли успешно контролировать риски, бурлящие в финансовой системе до 2008 года. Обучающая база" - ряд исторических данных, из которых был извлечен опыт риск-менеджеров и алгоритмы машин - была в значительной степени неактуальной, взятой из прошлого, которое сильно отличалось от настоящего и будущего. Мир бизнеса и финансов не является "стационарным".

Некоторые экономисты отвечают на эту критику утверждением, что соответствующие данные на самом деле были порождены процессом - аксиоматически "рациональным" выбором оптимизирующих индивидуумов, - который оставался неизменным в течение длительных периодов времени, но который был нарушен "шоками", изменениями в технологии или предпочтениях, происходящими вне самого процесса. Но это утверждение не ведет нас дальше, сводя почти все, что представляет интерес, к этим "шокам". В итоге мы получаем модели прогнозирования, которые хорошо работают до тех пор, пока ничего особо не меняется, и не дают нам никакого представления о том, когда все может измениться и почему. Метеоролог, который говорит нам, что в отсутствие какой-либо другой информации лучшим предсказателем завтрашней погоды является то, что она будет похожа на сегодняшнюю, делает точное заявление, но мы вправе ожидать, что профессиональный синоптик либо сделает это лучше, либо вообще воздержится от прогнозирования.

Если не потрясения, то сдвиги? Мы можем стремиться строить модели, которые действуют в течение нескольких лет, в которых можно наблюдать определенную степень стационарности, но признавать, что время от времени происходят сдвиги к новой экономической траектории ("смена режима"). Такая структура мышления не является столь тонким источником объяснения, как опора на шоки, происходящие извне системы, но страдает от аналогичных недостатков. Если у нас нет хорошего понимания истоков и последствий этих сдвигов, мы не намного расширили наши знания. В рассуждениях о шоках и сдвигах не хватает повествовательных рассуждений, которые позволяют нам понять, как возникают технологии, предпочтения и другие факторы, влияющие на экономические результаты. И гипотезы потрясений и сдвигов предполагают степень прерывистости в мире, которая, конечно, существует, но не так часто, как того требуют эти подходы. Существует очевидная аналогия с дебатами о биологической эволюции, в ходе которых в основном отвергались теории "прерывистого равновесия" в пользу веры в эволюцию как непрерывный процесс. А понимание такой эволюции улучшается благодаря изучению сложных систем, которые демонстрируют, как непрерывные изменения начальных условий могут привести к прерывистым изменениям результатов. Таким образом, мы можем построить более богатое и проницательное описание экономических и финансовых кризисов, чем их характеристика как "потрясений".

Мы были поражены силой простого вопроса "Что здесь происходит?". Возможно, самой показательной иллюстрацией этой силы является ряд ошибок, совершенных теми, кто не задал его. Администрации Джонсона и Буша не спрашивали, а тем более не знали, что происходит во Вьетнаме и Ираке - они действовали на основе общей предрасположенности к определенным видам действий и ошибочного предположения, что институты, которые они признавали в своих собственных обществах, могут быть успешно перенесены в чужую среду. Участники этих уик-эндов по бизнес-стратегиям были засыпаны цифрами, захвачены видениями или ослеплены вдохновляющими посланиями. Банкиры и регуляторы в преддверии кризиса 2007-2008 годов, неуместно веря в свои модели рисков, не смогли разглядеть дерево за деревьями. Пользователи программы анализа транспорта WebTAG или актуарных моделей верят в модели, которые скорее затушевывают, чем освещают "что здесь происходит". Участники стратегических уикендов могли бы с большей пользой остаться дома и прочитать книгу Дика Румельта о стратегии бизнеса.

Люди - социальные животные

Тем не менее, участники выездных семинаров в выходные дни ощущали потребность в возможности коллективного обсуждения дел компании. Люди успешны потому, что в гораздо большей степени, чем любой другой вид, они общаются друг с другом. Поэтому странно, что в экономике так много внимания уделяется оптимизации поведения независимых индивидуумов. Такой подход, кажется, упускает не только важную часть того, что делает нас людьми, но и главную причину наших экономических достижений. Мы уже комментировали тот факт, который еще два века назад показался бы необычным, что десятки тысяч людей могут участвовать в производстве одного сложного изделия, такого как Airbus, не зная друг друга, но используя все разнообразие связей и механизмов коммуникации. Мы только начинаем понимать смесь рынков и иерархий, конкуренции и сотрудничества, которая делает эти достижения возможными, и эти возможности возникли скорее как продукт эволюции, чем дизайна. Крупная корпорация - важнейший субъект современной экономики, и удивительно, как мало внимания уделяется экономике организации.

В бизнесе, финансах и государственной политике суждения и решения принимаются в организациях - компаниях, банках, департаментах и агентствах. Все эти организации имеют множество целей, а отдельные люди и группы внутри них, как правило, имеют множество собственных целей. Экономисты подчеркивают роль стимулов и строят модели для описания проблемы децентрализации целей организации в пользу отдельных лиц, которые должны их выполнять. Но эти модели не описывают "мир, как он есть на самом деле". Предположение, что финансовые стимулы везде первичны, и что сложные вопросы, связанные с эффективным и справедливым предоставлением государственных услуг, могут быть решены с помощью кнута целей и пряника бонусов, создало столько же проблем, сколько и решило. Мы видим, как стремление к достижению целей искажает образовательные процессы и медицинские услуги. Что подразумевается под хорошей или плохой больницей или школой, является многомерным и трудно поддается точному определению; и все же мы встретим очень широкое согласие по поводу того, какие больницы и школы были хорошими, а какие плохими.

От сдельных норм на автомобильных сборочных линиях отказались, потому что они заставляли рабочих стремиться к количеству в ущерб качеству - Toyota показала, что можно производить превосходную продукцию, поощряя группы рабочих гордиться надежностью своей продукции и "останавливать линию", если они считали, что эта цель находится под угрозой. Финансовая экономика должна взять на себя большую часть ответственности за распространение идеи о том, что к руководителям высшего звена можно относиться как к действующим лицам, чья роль заключается в том, чтобы реагировать на стимулы, которые им предоставляются, с целью максимизации акционерной стоимости. Результаты серьезно исказили корпоративное поведение и привели к взрывному росту вознаграждения руководителей, что усугубило социальные противоречия. Введение политики "ешь то, что убиваешь" в юриспруденции и бухгалтерии - основным фактором личного вознаграждения является получение собственного дохода, а не прибыльность фирмы - подорвало профессиональный дух, который исторически характеризовал эти виды деятельности. В годы, предшествовавшие 2008 году, банки представляли собой наиболее близкое к деловому миру приближение к организациям, в которых и высшее руководство, и рядовые сотрудники рассматривались как люди, чьи интересы должны быть согласованы с интересами компании исключительно через системы поощрения. Результаты - разрушение репутации компаний, создававшейся десятилетиями, и крах организаций, раздираемых жадностью их собственных сотрудников, - слишком хорошо известны. .

Важность повествования

Мы живем в мире радикальной неопределенности, в котором наше понимание настоящего несовершенно, наше понимание будущего еще более ограничено, и в котором ни один человек или организация не могут обладать всей полнотой информации, необходимой для получения "наилучшего объяснения". Нарративные рассуждения - это самый мощный механизм, позволяющий упорядочить наши несовершенные знания. Понимание сложного мира - это вопрос построения наилучшего объяснения - повествовательного рассказа - из огромного количества мелких деталей и знания контекста, полученного из личного опыта и опыта других людей.

Генри Минцберг, еще один из немногих авторов по стратегии бизнеса, которого стоит читать, описывает проблему, создаваемую подходами к бизнесу, карикатурно изображаемыми на стратегических ретритах выходного дня, следующим образом: "В мире бизнеса мы часто оказываемся слишком управляемыми и недостаточно управляемыми... Высшее руководство якобы видит общую картину, но, в дисфункциональных случаях, не в курсе деталей". Далее Минцберг приводит цитату Коносуке Мацуситы, основателя Panasonic Corp., утверждающего, что "Большие и маленькие дела - это моя работа. Решения среднего уровня могут быть делегированы". Итак, Минцберг резюмирует: "Другими словами, вы создаете общую картину из мелких деталей. Это как писать картину; вы пишете ее по одному мазку за раз". Мы сами поняли, что гораздо лучше понимаешь организацию, когда общаешься с людьми, которые фактически поставляют продукцию, а также или даже вместо людей, занимающих кресла руководителей.

Нарративные процессы находятся в центре процесса принятия правовых решений - одной из старейших форм структурированного рассуждения. Именно с помощью общих нарративов мы убеждаем других людей сотрудничать в сложных процессах производства Airbus или вклада в успех организации. Финансовые учреждения, потерпевшие крах в 2008 году, такие как Lehman Brothers, сочетали в себе пагубные нарративы с неверными структурами мотивации.

Компьютеры не умеют вести повествование. Они не владеют эмоциями, и все же мы узнали, что отсутствие эмоциональной глубины делает невозможным или затрудняет принятие решений даже по тривиальным вопросам в большом мире. Компьютеры не умеют сопереживать, а мы узнали из исследований высокофункциональных аутистов, что люди, которым не хватает понимания чувств других, могут очень хорошо делать те вещи, которые хорошо умеют делать компьютеры или Макс Планк (который вовсе не был аутистом), но они с трудом справляются с деятельностью, которая является частью повседневной жизни большинства людей и рабочей жизни почти всех, кто успешен в организациях. 5

Незадолго до банкротства банка Barings в 1995 году председатель правления Питер Бэринг поздравил себя и своих коллег с необыкновенной прибылью, которую, по обманным заявлениям трейдера-изгоя Ника Лисона, он получил в Сингапуре, утверждая, что "на самом деле не так уж сложно делать деньги в бизнесе ценных бумаг". В результате сделок Лисона банк фактически терял наличность, сообщая при этом о больших прибылях. Нет более поучительного примера необходимости задавать вопрос "Что здесь происходит?", или преднамеренной слепоты, которая не позволяет заглянуть за отчетные цифры. Если кажется, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой, то, как правило, так оно и есть.

Оспаривание нарративов

Принятие решений в условиях радикальной неопределенности требует множества навыков, и редко все эти навыки можно найти в одном человеке. Успешные лидеры извлекали пользу из советников, которые могли помочь в постановке проблемы. Людовик XIV пользовался поддержкой своего государственного министра Жана-Батиста Кольбера, Франклин Рузвельт был настолько зависим от больного Гарри Хопкинса, что советник по внешней политике поселился в спальне Белого дома , а такая скромная репутация, как у Ричарда Никсона, была во многом обусловлена поддержкой Генри Киссинджера. Даже самоуверенная Маргарет Тэтчер заметила про Уильяма Уайтлоу, своего помощника и заместителя, что "каждому премьер-министру нужен Вилли".

Успешное принятие решений в условиях неопределенности - это совместный процесс. Придя к наилучшему объяснению, важно открыть это объяснение для оспаривания и быть готовым изменить руководящее повествование при появлении новой информации. Ошибки, совершенные людьми, которые наслаждались лестью подхалимов - Джордж Буш, планировавший войну в Ираке, или Дик Фулд, приведший Lehman к самоуничтожению, - контрастируют с достижениями тех, кто не боялся честной критики: Альфред Слоун, создавший самую успешную корпорацию в мире, укоризненный Джон Ф. Кеннеди, ответивший на вызов кубинского ракетного кризиса. В умах идеологов-республиканцев из администрации Джорджа Буша-младшего, которые считали, что быстрое создание фондовой биржи в Ираке является центральным элементом стабильности и демократии, был нарратив, построенный на априорных утверждениях, а не на конкретных - или любых - знаниях о политике и культуре Ирака. Остерегайтесь нарратива ежа, полученного из "универсальных" объяснений, идеологий и великих теорий, или из формальных аксиом, основанных на абстрактных рассуждениях. В обычной жизни, где мы постоянно сталкиваемся с уникальными ситуациями, нам необходим плюрализм подходов и моделей.

Эксперты могли бы объяснить нюансы недавней истории Вьетнама, тактику партизанской войны и дать оценку американским политикам реальности того, что происходило на полях сражений в Индокитае в 1960-х годах. Однако было предпринято мало попыток проконсультироваться с такими экспертами, а когда они все же пытались дать совет, их игнорировали. В результате лица, принимающие решения, слышали только то, что хотели услышать. А вскоре они вообще ничего не хотели слышать. История вторжения в Ирак рассказывает похожую историю, но также демонстрирует крайний контраст: с одной стороны, тщательная оценка военных сильных и слабых сторон и вариантов, сопровождаемая действительно сложной проверкой со стороны Рамсфельда и других, которая предшествовала умело спланированной и проведенной военной операции; с другой стороны, полное отсутствие подобного понимания или планирования политики постсаддамовского Ирака.

Коллективный разум и коммуникативная рациональность

Если бы наше знание ограничивалось только тем, что мы сами смогли установить путем наблюдения или вычислений, оно было бы действительно ограниченным, как и наша способность справляться с радикальной неопределенностью. Если наши знания основаны только на нашем личном опыте, наша способность принимать правильные решения также ограничена. И это относится к большинству нечеловеческих видов; спросите любого, кто пытался дать целебное лекарство домашнему животному. Даже другие приматы, чей интеллект наиболее близок к нашему, обычно озадачены нестандартными вопросами. Они могут иногда решать простые головоломки, но демонстрируют мало способностей к решению загадок.

Наша человеческая способность справляться с радикальной неопределенностью является результатом нашей гораздо большей способности к социальному обучению и большей способности к общению по сравнению с другими видами. Мы - социальные животные; мы справляемся с радикальной неопределенностью в контексте, определяемом знаниями, которые мы приобрели благодаря образованию и опыту, и принимаем важные решения совместно с другими людьми - друзьями, семьей, коллегами и советниками.

Ссылка на "мудрость толпы" делает важный вывод, упуская при этом другой. Толпа всегда знает больше, чем любой индивидуум, но ценным является совокупность ее знаний, а не среднее значение ее знаний. Учитывая подавляюще большой объем знаний и опыта, составляющих наш коллективный разум, и очевидную необходимость специализации, рациональный человек, следуя требованиям логики и разума, на большинство вопросов о том, что произойдет в будущем или каковы будут последствия конкретных действий, отвечает: "Я не знаю - если это важно, я постараюсь это выяснить".

Вспомните пример коммерческого самолета с двумя пилотами, летным экипажем и пятью сотнями пассажиров, а также помощь технического персонала и авиадиспетчеров на земле, а в случае проблем - доступ к советам экспертов. Самолет летит не путем постоянного опроса мнений сотен людей, а путем дисциплинированного процесса наилучшего использования специальных знаний и опыта многих людей, лишь немногие из которых находятся в самолете. И причина, по которой представительная демократия оказалась лучшей формой правления, заключается в том, что при правильном проведении выборов она опирается на весь коллективный разум общества.

Мы доверяем компетентности и опыту пилота, но если мы попросим его объяснить устройство самолета, мы, вероятно, будем разочарованы, как были бы разочарованы, если бы расспрашивали Дэвида Бекхэма о дифференциальных уравнениях. Хорошее суждение и хорошее объяснение - это не одно и то же. Причины, которые люди приводят для своих суждений и решений, не обязательно описывают, как эти решения были приняты, и эти люди не всегда знают, как они были приняты. Но из процесса принятия эффективных решений людьми, занимающимися сложной практической деятельностью - теми, кто спасает жизни на пожарах, на поле боя или на обочине дороги, или поднимается до высот спортивных достижений, или может с первого взгляда отличить настоящее изображение от подделки, - мы узнаем, что люди могут быть очень хороши в том, что они делают, не будучи хорошими в объяснении того, что именно они делают. Одна из самых вдохновляющих историй Кляйна - это история о начальнике пожарной охраны, который резко вывел свою команду из горящего здания за несколько минут до обрушения перекрытий, почувствовав, что что-то не так в том, что он и его коллеги считали лучшим объяснением, но при этом не понимая, что именно не так. Вопрос "Правильно ли это?", заданный человеком, имеющим опыт успешного принятия решений, очень ценен. Восхищаться таким опытом - это не то же самое, что аплодировать людям, которые принимают решения "по наитию", полагаясь только на свою напыщенность или высокое положение, подтверждающее качество их суждений.

В крупных организациях сегодня часто бывает так, что решения принимаются на основе того, что легче всего обосновать, а не того, что правильно. Никто никогда не был уволен за покупку IBM" долгое время было мантрой среди руководителей среднего звена и решающим фактором успеха технически непримечательного ПК этой компании. Значение риска для руководителей, нанявших IBM, не совпадало со значением риска для организации, которая их наняла. Ложное предположение, что хороший процесс ведет к хорошему результату, широко распространено в организациях государственного сектора, где хороший результат часто означает длительный, вовлекает множество людей, несущих незначительную ответственность за результат, и пропитан неопределенными концепциями справедливости, сосредоточенными вокруг вопросов репрезентативности и статистической дискриминации. Процесс стал политикой, что пагубно сказывается на результатах.

В зале суда судья, конечно, должен аргументированно обосновать принятое решение. Но даже там решение творческого судьи отражает, насколько это возможно, то, что он или она считает правильным, а затем выражает аргументацию в терминах, требуемых законом и прецедентом. Выражение "коммуникативная рациональность", используемое Мерсье и Спербером, описывает условия, в которых люди выражают свои взгляды и суждения другим людям, и особенно тем, с кем они планируют обсуждать эти взгляды и суждения, или тем, кто должен будет выполнять принятые решения. Мы не должны предполагать, что такие выражения описывают "реальную причину" взглядов, суждений или решений, которые они выражают, или даже что существует такая вещь, как "реальная причина" для них. Термины коммуникативной рациональности культурно специфичны. Судья выражает решение суда одним способом, арестованный полицейский формулирует свою просьбу по-другому; глава администрации использует один стиль речи для объявления решения, вождь племени - другой.

Часто важнее принять решение, чем то, что это решение собой представляет. Мы узнаем от Гэри Кляйна, как люди, которые должны принимать решения, касающиеся жизни и смерти, не тратят время на то, чтобы оценить меню вариантов. Они быстро находят тот, который достаточно хорош. Обычно он достаточно хорош, а если нет, то они переходят к чему-то другому. В отличие от этого, мы оба имеем богатый опыт работы в комитете, обсуждение которого затягивается на неопределенное время, потому что существует множество различных мнений о наилучшем варианте действий.

Тем не менее, мы принимаем лучшие решения в группах, потому что в радикально неопределенном мире группа обладает большей информацией, чем любой отдельный член. Комитет теряет время, когда его члены приносят свои мнения, а не свои особые знания, и когда он становится механизмом распределения, а не признания ответственности за результаты. Эффективный лидер - это тот, кто признает, что его членство в группе характеризуется большей ответственностью, чем его мудростью.

Философы рассуждали о природе человеческого мышления на протяжении тысячелетий. Но только совсем недавно нейрофизиология начала прояснять физические и химические процессы, с помощью которых работает наш мозг, и благодаря которым мы интерпретируем увиденное и принимаем решение действовать. А эволюционная психология описала, как эти процессы развивались на протяжении тысячелетий, чтобы помочь нам делать выбор и принимать решения в мире радикальной неопределенности. Нас умиляет осознание того, как мало мы знаем о том, как на самом деле мыслят люди, умиляет то, как много начинают узнавать ученые за пределами экономики, и, возможно, больше всего умиляет то, как мало эта работа повлияла на экономическую науку.

Глава 23. Принятие неопределенности

Знание было бы смертельным, именно неопределенность очаровывает. Туман делает вещи прекрасными.

Оскар Уайльд, "Картина Дориана Грея"

Никто не думает о людях... У них есть свои пятилетние планы.

Гарри Лайм в фильме "Третий человек".

Гарри Лайм, сыгранный Орсоном Уэллсом в фильме "Третий человек", знаменито заметил: "В Италии в течение тридцати лет при Борджиа были войны, террор, убийства и кровопролитие, но они произвели Микеланджело, Леонардо да Винчи и Ренессанс. В Швейцарии была братская любовь, пятьсот лет демократии и мира - и что же получилось? Часы с кукушкой". Как и многие другие, Лайм незаслуженно обижает швейцарцев; именно эта страна породила Альберта Эйнштейна, Карла Юнга, Ле Корбюзье, Пауля Клее и Германа Гессе, не говоря уже об Урсуле Андресс и Роджере Федерере, а также больше нобелевских лауреатов на душу населения, чем любая другая нация в мире. Часы с кукушкой карикатурно изображают подлинные преимущества страны в области точного машиностроения. Эти отрасли, наряду с химической промышленностью, сделали Швейцарию одной из самых богатых стран в мире. Тем не менее, Лим хорошо подметил, что политическая нестабильность, характерная для Италии эпохи Возрождения, была совместима с одной из великих эпох необычайного творчества.

В фильме "День сурка", совсем другом фильме с совсем другим героем, Билл Мюррей обречен жить в неподвижном мире, который повторяется каждый день. Опыт заставляет его не наслаждаться уверенностью в том, что он знает, что будет дальше, к чему якобы стремится каждый человек, избегающий риска, а в отчаянии попытаться покончить с собой, только чтобы узнать, что в неподвижном мире не существует такого понятия, как смерть. Фильм имеет счастливый конец, возможно, потому, что так должно быть в голливудских комедиях, но также и потому, что герой Мюррея достаточно научился на многократном опыте, чтобы вырваться из петли стационарности.

Более чем за пятьдесят лет до того, как Колумб пересек Атлантику, китайские суда отправились в не менее амбициозные экспедиции. Но затем императоры династии Мин обратились внутрь, отвергая внешнее влияние. Они стремились к стационарности. Два века спустя японский сёгунат принял аналогичную политику. Когда лорд Макартни возглавил британскую делегацию в Китае в 1792-3 годах, его подарки и предложения были отвергнуты. Наша Поднебесная империя обладает всем в изобилии и не испытывает недостатка ни в одном продукте в своих границах. Поэтому нет необходимости импортировать продукцию внешних варваров в обмен на нашу собственную продукцию", - заявил император Цяньлун.

Так началось Великое расхождение; промышленная революция произошла в Западной Европе, а не в столь же обеспеченном ресурсами юго-востоке Китая. Китайская стационарность начала меняться только тогда, когда мощь Королевского флота навязала Китаю британскую волю в дискредитирующих Опиумных войнах XIX века. Даже тогда внутренняя дисфункция сдерживала существенное экономическое развитие до событий, последовавших за визитом Никсона в Китай в 1972 году. После прибытия капитана Перри в 1853 году Япония начала открывать свою экономику для остального мира. Но именно насильственная высадка генерала Макартура в 1945 году привела эту страну - и в течение следующих полувека большую часть Юго-Восточной Азии - в современный мир. Стационарность не является счастливым выбором в человеческих делах, и в долгосрочной перспективе она не является устойчивой.

Риск и неопределенность

Различие между такими проблемами, как непредсказуемый исход азартных игр, который можно представить вероятностно, и радикальной неопределенностью, которую нельзя, понимали и Кейнс, и Найт. После Второй мировой войны Фридман отрицал существование такого различия, и эти два понятия были отодвинуты не только в области экономики, но и в гораздо более широкой сфере, где господствовали теория принятия решений и байесовские рассуждения.

Мы можем приписать вероятности каждому мыслимому событию. Все, что может произойти в будущем, может быть сформулировано как набор взаимоисключающих альтернатив, и к каждому из этих событий может быть приписана вероятность. Из этого следовало, что риск - это то, что можно оценить. Как только цена была определена, риск был укрощен. По сути, неопределенность подавлялась рынками.

В теории финансов риск определяется как спред вокруг известной средней доходности. Чем меньше спред, тем меньше риск. Поскольку предполагается, что люди "не любят риск", им должен быть предложен стимул держать активы, которые являются рискованными в этом смысле. Таким образом, существует компромисс между риском и доходностью. Люди, не приемлющие риск, будут довольны риском при условии адекватной компенсации. Риска больше не боятся, потому что он оценен и принят в обмен на его цену. А рискованные активы - это просто товар, который покупается и продается, как мыльный порошок и автомобили, и, как и эти товары, риски окажутся в руках тех, кто хочет и может их купить. Радикальная неопределенность должна быть вычеркнута из картины, потому что ее нельзя измерить и нельзя определить цену.

Но этот маленький мир - не наш и не ваш. В повседневном языке слова "риск" и "неопределенность" используются в разных смыслах, и много путаницы возникло как из-за множественности интерпретаций, так и из-за приписывания технических значений, которые не соответствуют обычному употреблению этих терминов. Мы определили риск как невозможность реализовать эталонный рассказ. Леонардо, чьи таланты жадно искали богатые покровители, такие как Людовико Сфорца и Чезаре Борджиа, был уверен в референтном повествовании, которое оставляло ему свободу рисовать и думать. Такое покровительство было возможностью, которая позволила незаконнорожденному ребенку из маленькой деревни реализовать свой гений, даже когда Борджиа убивали друг друга. Для Леонардо и Микеланджело интеллектуальное оживление этих бурных времен было возможностью, а не угрозой. В то время как Сфорца умер во французской тюрьме, а Борджиа был раздет догола и убит в сражении в Наварре, Леонардо умер дома от инсульта, а Микеланджело дожил до восьмидесяти восьми лет.

Отсутствие наблюдаемой волатильности никогда не следует путать с отсутствием риска. Формулировка Юмом проблемы индукции уверяла нас в том, что мы не имеем оснований верить в то, что солнце взойдет завтра, на основании информации о том, что оно всегда всходило в прошлом. Современная формулировка, часто приписываемая Бертрану Расселу, описывает опыт индейки , которую надежно кормят каждое утро до 24 декабря. Нассим Николас Талеб переосмысливает это повествование, противопоставляя банкира, который получает регулярную зарплату в конце каждого месяца, но всегда подвергается риску внезапного увольнения, и таксиста, чей заработок постоянно меняется, но является надежным, поскольку он постоянно поступает из многочисленных источников. Ошибочное мнение о том, что отсутствие текущей волатильности свидетельствует об отсутствии риска, лежало в основе финансового кризиса. Подобно рождественской индейке, многие финансовые учреждения сообщали о стабильно растущих квартальных доходах на акцию, которые требовала Уолл-стрит, пока в 2008 году они внезапно не столкнулись с неплатежеспособностью. Стабильность прибыли, о которой они и многие другие компании сообщали, была поводом для беспокойства, а не для поздравлений; большая изменчивость показала бы более надежную основу для этих доходов. Мир по своей природе неопределенен, и притворяться, что это не так, значит создавать риск, а не минимизировать его.

Талеб описывает "антихрупкость" - позиционирование себя так, чтобы извлечь выгоду из радикальной неопределенности и неизвестного будущего. Стоимость опциона увеличивается за счет волатильности. Детали сделки Фалеса Милетского с оливковыми прессами остаются неясными - если, конечно, такая сделка действительно имела место. Возможно, он заключил фьючерсный контракт с владельцами оливковых прессов, возможно, он купил то, что мы сейчас назвали бы опционом "колл": право, но не обязательство, на аренду прессов по заранее оговоренной цене - цене, которая покажется низкой, если урожай будет таким хорошим, как ожидал Фалес. В любом случае, он совершил первую зарегистрированную сделку с производными финансовыми инструментами. Рынки деривативов существуют из-за волатильности цен на ценные бумаги. И чем выше волатильность, тем выше стоимость опциона - будь то опцион колл (право на покупку) или опцион пут (право на продажу). Большинство опционных сделок - таких как Big Short, печально известные ставки против рынка субстандартных ипотечных кредитов США, сделанные менеджером хедж-фонда Джоном Полсоном и другими - это просто пари, в котором два человека имеют разные взгляды на будущее, и тот, чье мнение более верно, выигрывает за счет другого. Опционные сделки, однако, могут быть выгодны обеим сторонам. Чикагская товарная биржа, которая сегодня является мировым центром финансовых спекуляций, появилась для того, чтобы фермеры и переработчики продуктов питания могли защитить свои исходные данные, заранее зафиксировав цену на еще не собранный урожай. Хотя термин "опцион" сегодня чаще всего используется на финансовых рынках, в реальной экономике опционы имеют гораздо большее практическое значение. Стратегическое решение может открывать новые возможности или закрывать альтернативы.

Прочность и устойчивость

Хорошие стратегии для радикально неопределенного мира избегают притворства знания - моделей и фиктивных количественных показателей, которые требуют от пользователей выдумывать то, чего они не знают и не могут знать. В Главе 19 мы описали, как пенсионное планирование в Великобритании под давлением регуляторов потребовало недостижимой определенности, представило ее с помощью электронной таблицы воображаемых цифр и, не добившись определенности, создало настолько хрупкую структуру, что результатом стало разрушение схем, безопасность которых она была призвана защитить. Этот рассказ о принятии решений, искаженных необоснованной уверенностью в понимании и прогнозировании, неоднократно повторялся в последние десятилетия. На рыболовных угодьях Канады, где сложное моделирование менее чем за двадцать лет привело к потере запасов, которые успешно защищались на протяжении веков. В банках, которые верили или находили удобным верить, что их процессы управления рисками, основанные на общем представлении о надлежащей отраслевой практике, согласованном с международными регулирующими органами, защищают их от жадности и недобросовестности их трейдеров.

Хорошие стратегии для радикально неопределенного мира признают, что мы не знаем, что нас ждет в будущем. Такие стратегии определяют эталонные нарративы, визуализируют альтернативные сценарии будущего и обеспечивают надежность и устойчивость планов к ряду вероятных альтернатив. Соответствующее эталонное изложение для Больших отмелей Канады предполагало бы оценку устойчивого улова, но признавало бы несовершенство понимания регулирующих органов и было бы связано со стратегией управления рыболовством, которая включала бы триггеры, предупреждающие о надвигающихся проблемах, и активировала бы буферы и планы восстановления. Аналогичным эталонным описанием для пенсионного плана является такое, при котором он выполняет свои обязательства в обозримом будущем и имеет разумные основания полагать, что сможет продолжать это делать в конце этого обозримого будущего. Огромные временные горизонты пенсионных фондов дают много времени для корректировки, когда возникают сценарии, не соответствующие ожиданиям. А для банка важным эталоном является - в основном - то, что он может продолжать работать как банк, выполняя свои обязательства по мере наступления срока их исполнения. Банки 2008 года не были в нескольких милях ни надежными, ни устойчивыми, что бы ни говорили им и их надзорным органам их сложные расчеты стоимости под риском и капитала, взвешенного с учетом риска.

Надежные и устойчивые планы предоставляют положительные варианты - возможности воспользоваться преимуществами развития событий, которые в настоящее время не предусмотрены с какой-либо конкретностью или, возможно, вообще не предусмотрены - и избегают отрицательных вариантов, которые закрывают альтернативы и ограничивают будущее развитие теми, которые можно предусмотреть в настоящее время. Планировщики в современных городах извлекают огромную пользу из дальновидности своих предшественников, которые создали позитивные варианты. План решетки Манхэттена и набережные вдоль лондонской реки Темзы, коридоры, по которым транспорт обслуживает центр этих городов, являются ценностью на протяжении почти двух столетий и будут ею оставаться, несмотря на то, что строившие их провидцы не представляли и не могли представить, как они будут использоваться сегодня. Но они разработали планы, которые оказались надежными и устойчивыми к самым разным последующим событиям. Нам необходимо принять тот факт, что мы не знаем и не можем знать, что произойдет, и строить соответствующие планы; практиковать устойчивость, приобретать и сохранять как можно больше вариантов.

Но некоторые решения сокращают возможности будущего, и это может дорого обойтись. Многие гости Нью-Йорка наверняка задавались вопросом, почему так сложно добраться между двумя главными аэропортами города и Манхэттеном. Возможно, вы, как и миллионы путешественников до вас, и как тысячи сотрудников аэропортов и авиакомпаний каждый день, в расстройстве ехали по скоростному шоссе Ван Вик. Когда эта дорога была запланирована в 1945 году, Додд Макхью, начальник отдела генерального планирования в городской комиссии по планированию, предложил простые и относительно недорогие изменения, которые позволили бы добавить скоростное сообщение в коридор, который город снес, чтобы построить скоростное шоссе. Это позволило бы путешественникам добираться до центра города или финансового района за двадцать минут. Этот план был отвергнут блестящим, но авторитарным Робертом Мозесом, который, занимая множество должностей, доминировал в строительстве Нью-Йорка с 1924 по 1968 год.

Мозес не только отверг план Макхью, но и позаботился о том, чтобы ширина коридоров и, что самое главное, пропускная способность мостов на его скоростных магистралях сделали невозможной реализацию такой схемы в будущем. Его клиентура состояла из тех людей, которые владели автомобилями в 1945 году, и город, который он себе представлял, был городом, в котором бедные люди и афроамериканцы не отъезжали далеко от дома. Сейчас гораздо больше людей владеют автомобилями или нанимают их в Uber, и каждое утро и вечер они стоят в пробках. Негативные варианты ограничивают будущие решения, позитивные варианты предлагают новые возможности. При творческом использовании опционы используют неопределенность. При неумелом использовании они увеличивают издержки неопределенности .

Дания как ведущая страна

На конференции в английском загородном доме, посвященной будущей геополитике, эксперты подчеркивали значение грядущего соревнования между Китаем и США за звание "лучшей нации", как выразились Селлар и Йетман в своей классической сатире на британскую историю 1066 And All That . Провокационно один из авторов заметил, что для многих современных европейцев Дания является "страной номер один" - богатая, социально сплоченная, с завидной инфраструктурой и экологическими стандартами - и она регулярно занимает первые места в опросах самых счастливых людей в мире. Понятие "Hygge", которое иногда определяют как "уютное довольство и благополучие благодаря наслаждению простыми вещами в жизни", недавно стало одним из немногих датских слов, вошедших в английский язык.

Но Дания такая скучная, ответил бывший посол в Дании. Вслед за Гарри Лаймом он мог бы сказать то же самое о Швейцарии. И для посла Дания, как и Швейцария, скучна. Ее политика не имеет глобального значения, экономика стабильна, посольствам не нужно отвечать на срочные телеграммы или консультации. Жизнь посла - это сплошные приемы, на которых конгениальные гости говорят на отличном английском. В отличие от этого, в Зимбабве не скучно ни послам, ни населению, но населению хотелось бы этого. Дания обеспечивает своим жителям надежный ориентир - им не угрожает ни потеря дохода, ни непосильные медицинские счета, ни террористические угрозы, ни небезопасный выход на пенсию. Стихийные бедствия случаются редко, а когда они происходят, на помощь приходят эффективные службы экстренной помощи. Что глубоко шокировало в разрушениях Нового Орлеана, вызванных ураганом Катрина в 2005 году, так это то, что ресурсы страны с самым большим в мире ВВП не были организованы для защиты фундаментальных потребностей, не говоря уже об эталонном повествовании, своих граждан во время кризиса. И именно поэтому почти все европейцы недоумевают по поводу американской идеи о том, что предоставление всеобщего медицинского обслуживания должно быть спорным.

Существует направление мысли, которое связывает необычайную инновационную способность американской экономики с нежеланием правительств этой страны обеспечить социальное страхование от риска - в самом широком смысле - которое считается само собой разумеющимся в Дании и большинстве европейских стран. Но нам нужно копнуть глубже. Билл Гейтс бросил Гарвард, чтобы основать Microsoft, не потому, что альтернативой была безработица, или потому, что он боялся болезни, которая угрожала бы его банковскому балансу, а также его жизни; скорее наоборот. Он смог следовать своей мечте, потому что мало боялся этих вещей; он был сыном преуспевающего адвоката и уже был отмечен успехом благодаря своему образованию. Лиланд Стэнфорд получил квалификацию адвоката еще до переезда в Калифорнию. Питер Тиль, предполагаемый беженец в бункере в Новой Зеландии и, возможно, самый откровенный представитель либертарианцев Кремниевой долины, также начал свою карьеру как юрист (он окончил Стэнфордский университет), работал клерком у федерального окружного судьи и практиковал в ведущей юридической фирме по ценным бумагам, прежде чем основать PayPal.