Радикальный Субъект и его дубль

Приложение

"Помешанное со свиньей"

(интервью журналу "Человек" по мотивам статьи "Новая программа философии")

Вопрос "Человека": “Человек, - говорите Вы, - это не утверждение, это вопросительный знак”. Если он создан по образу и подобию … можем ли мы не брать в расчет это изначальное определение человека?

Дугин: А что, Божество, по образу и подобию которого создан человек, это что-то само собой разумеющееся и очевидное? Это тоже вопросительный знак. В каббале вопросительное местоимение “ma”? , т.е. «что?» на иврите, осмысляется как одно из имен Бога. С другой стороны, человек это медиатор, посредник между небом и землей, зверями и ангелами, а следовательно, он всегда балансирует над двумя безднами – вспомните, «бездна призывает бездну» -- abissus abissum invocat. Это место из Псалтыри я сделал motto своей музыкально-философской программы «Finis Mundi»… Иными словами, мы «берем в расчет это изначальное определение человека», но где же в нем утвердительное? Не новая ли это загадка? И наконец, если мы уж настаиваем на таком определении, то мы должны дальше беседовать в богословском контексте традиции – в частности, Православия, и вся антропология у нас будет соответствующей. Подробнее эти темы я развивал в книгах «Метафизика Благой Вести» и «Философия традиционализма», где много о православной антропологии.

Вопрос "Человека": Сегодня нетрудно согласиться с Вашим определением, что “человек – это звучит странно”, принимая во внимание трансвеститов, пробирочных детей, клонирование… Для Вас лично человек – это…

Дугин: Для меня лично человек это богоподобное световое существо, смешанное с агрессивной взбесившейся свиньей. В другом месте («Философия традиционализма») я даю иное определение – «человек есть неточное движение возможного». Кроме того, следует разделять минимальное понимание человека (минимальный гуманизм) и максимальное («максимальный гуманизм»). По этому поводу в моей книге «Русская вещь» есть статья про «максимальный гуманизм». Человек за счет своей неопределенности может скрывать под личиной – персоной, маской, двуногой формой -- очень разные реалии, подчас полярные. Я думаю, что люди радикально, фундаментально, качественно, природно и духовно неравны. Их сближает упаковка, содержание же фундаментально различно. Сходство в ризах кожаных, эпидермическом плаще, но что в них завернуто… Это всякий раз следует исследовать заново и тщательно. 

Человек обязан доказать, что он человек, и уточнить: какой именно? До этого, это просто кредит, вексель.

Вопрос "Человека": .”Сбрасывание старых определенностей и определений вполне конкретно” – говорите Вы. Значит ли это, что мысли можно сбросить, как одежду или ее срывают с человека? Может ли человек привыкнуть быть голым, стать “голой обезьяной”?

Дугин: Я имею в виду следующее: ранее идентичность человека вытекала из Традиции, которая постулировала, что под этим понимается. Потом модерн, ниспровергающий Традицию, предложил свою во многом нигилистическую либерационную антропологию, освобождающую человека от связей с традиционными параметрами идентичности. Но и этот нигилистический пафос исчерпал свой потенциал «очевидности». Процесс освобождения человека от влияния нечеловеческого в целом завершен, но осталась чистая пустота и неопределенность, постмодернистическая игра эфемерных мгновенных принципиально заменяемых идентичностей. Напомню, что Джек-патрошитель, мистик-убийца с масонским бэкграундом, считал, что расчленение уличных девок Лондона призвано открыть парадигму ХХ века. Это была глубокая символическая мистерия. О метафизике преступления смотрите также мои статьи «Положи свое тело в осоку», «Тело как представление» и «Солнечный человек» в «Русской вещи». Так вот, освободившись от идентичности, навязываемой антропологией Традиции, человек утратил вместе с этим и цельность, холистичность. Он расчленен сегодня. Сейчас он то, через минуту другое. Отсюда и стилистика культуры, телевидение (щелканье кнопок каналов как особая форма созерцания – внимание останавливается на фрагменте, ярком образе), наркотики, они погружают человека в серию бессвязных но насыщенных импульсов, без контекстуализации. Отсюда извращения, которые также актуализируют мгновенно и бессистемно фрагменты подсознательных влечений, затонувших архетипов и т.д.

Когда человек становится голым, свободным от внешних антропологических суггестий, он становится мертвым и расчлененным. Обезьяна жива, холистична. Человек постмодерна, мертв и фрагментарен. Он много ниже и гаже обезьяны.

Вопрос "Человека": Голая обезьяна, стремящаяся к глобализму, слишком страшный образ. Вы думаете, ей под силу “новая программа философии”?

Я люблю обезьян, и ужасаюсь современным людям, последним людям по Ницше, которые впитывают глобализм. Мне претит такое сравнение. Животные не пали, они не знают отступничества. Как и природа. И природу и животных загадили люди. Новая программа философии под силу световому человеку, атомы которого растворены в сегодняшнем котле, как части Диониса, разорванного титанами. Ницше обращался своим «Заратустрой» к «никому». И его многие услышали. Есть идея эсхатологического собора световых капель, рассеянных в мире, им нужна «новая программа философии». Она им будет внятна. «Новая программа философии» - экстремальная форма обращения к зерну Традиции, к Радикальному Субъекту в ситуации, когда вся внешняя среда этому не только не способствует, но жестко препятствует. Новая программа философии предлагает развеять иллюзию черного предела, в который лбом уперлось человечество, пройти сквозь стену, взлететь на собственных крыльях на последнем вираже в миллиметра от дна бездны.

Вопрос "Человека": Ваша новая программа философии – это разрушение, воссоздание или одежда для “голой обезьяны”? Каковы ее основные положения?

Дугин: Ни то, ни другое, ни третье. Это -- программа и проект. Основные положения:

Шаг1. Постижение катастрофичности современной онтологии и антропологии, уяснение максимы Хайдеггера «старые боги ушли, новые еще не пришли», «Точка полночи».

Шаг2. Ретроспективное прослеживание траектории сумерек, точная генеалогия дегенерации человечества.

Шаг 3. Саморефлексия субъекта, который проводит эти две операции (Шаг 1 и Шаг 2), точное и корректное выяснение мотивации и произвольности (волюнтарности) его онтологического статуса.

Шаг 4. Осознание постсакральной воли, которая тайно движет этим процессом и и направляет его.

Шаг 5. Расшифровка сверхзадачи, заложенной высшим началом в процесс деградации, как испытание и очищение.

Шаг 6. Собирание затонувшего света.

Шаг 7. Концентрация постсакральной воли в «партии новейшего типа» и ее лазерное сгущение.

Шаг 8. Пробуждение нового огня, уничтожающего ветхую реальность. Остановка космических циклов. Рождение Радикального Субъекта. Начало невозможной реальности.

Вопрос "Человека": Утешаться тем, что есть “высший смысл” в том, что нечто правильное и хорошее исчезло и заменяется пошлым и гадким – невозможно. Или абсурдно, если только не поверить, что этот абсурд – путь в другой смысл. В состоянии ли человек сегодня создать новые смыслы?

Дугин: Человек сегодня утратил все, что имел. В первую очередь, смыслы. Сквозь истонченную его антропологию начинает выглядывать иное. И много худшее, чем он, и много лучшее. Человек в его конвенциональном значении, почти отменен. На его месте проявляется постчеловек. Соль растворена. Мы видим новые субстанции, обнаруживающиеся на его месте – океаны ртути и острые лучи несгораемой серы.

На повестке дня новые танцы и новые танцоры. Homo Novus, еще точнее, Homo Novissimus.

Вопрос "Человека": Может ли новая программа философии звать в дорогу, когда, цитируя Вас, “пути вперед нет и не может быть”?

Дугин: Может и должна. Исчерпаны старые пути и старые путники. Но есть те, кто умеет летать, кто, нося в душе хаос, способны родить танцующую звезду. Их пути только начинаются. Ницше понимал неизбежность их прихода и относил к началу XXI века. Как раз все сходится, судя по календарю.

Вопрос "Человека": Какие силы могут “составить” эту новую программу, к сознанию или “реву подсознательного” они могут апеллировать?

Дугин: Программа составлена. Оно постепенно обнародуется. Движение есть, его присутствие в мире обозначено. Все под контролем. Есть и рев, и подсознательное, и соответствующая мозаика донных сил.

Вопрос "Человека": Даже человек последних времен может найти (создать?) себя, постигнуть свое предназначение . А может ли действительно он сотворить новую программу философии?

Дугин: Смотря какой человек.

Вопрос "Человека": Какой в этом процессе, на Ваш взгляд, может быть роль наук о человеке, науки вообще? И религии?

Дугин: Наука родилась как система догматов, отменяющих или, по меньшей мере, фундаментально реформирующих догматы религии. Поэтому «наука о человеке» -- это нечто слишком неопределенное. Религии имеют свои версии антропологии, и почти везде они считают, что человек приходит к концу времен к фундаментальному упадку. Поэтому религиозные антропологии в целом соответствуют тому взгляду, которого я придерживаюсь. Более того, мои взгляды основываются именно на религиозной антропологии. Поэтому ценность ее чрезвычайно важна.

Наука начала с того, что перечеркнула антропологию Традиции, отменила душу и т.д. Это совсем иная антропология, альтернативная и конфликтная. Наука – современная наука -- это антитеза религии. «Научная» антропология рассматривает человека как хитроумную машину. Вспомните Ламетри с его l’homme-machine, Декарта, Гарвея и физиологическую школу, Локка с его tabula rasa и т.д. И либеральная и марксистская версии антропологии основаны на отрицании души. Они тоже показательны и только подтверждают эсхатологию Традиции: приходит время, когда человек забывает о своем световом достоинстве и признает себя машиной. Поэтому наука о человеке в ее современном аспекте – доказательство дегенерации человечества и апокалиптичности Нового времени. Постмодерн в антропологии и перспектива клонирования доводят эту линию до логического предела. В этом ничего нового: все приходит к тому, к чему должно было прийти. Вначале человек отвергает религию и отрицает душу. Потом признает себя автоматом. Потом начинает сам делать человекопобных существ. Клон – это типичное «чудо антихриста». И современная наука о человеке последовательно ведет именно к этому.

Но «новая программа философии», основываясь на религиозной антропологии и доверяя только ей, рассматривает современную антропологию как важнейшее свидетельство об объективном процессе дегенерации. И не просто противопоставляет этому религиозную антропологию, но ставит перед собой вопрос: для чего полноценный человек Традиции превратился в современного урода с гамбургером в зубах и телепультом в изнеженной тупостью лапе? И отвечает на это по-ницшеански – «человек есть нечто следует преодолеть».

Человек становится недочеловеком в ту же секунду, как он отказывается быть сверхчеловеком. И поэтому у него есть одна программа -- завершить антропологию вовсе, подвести под ней решительную черту. И «мы» (кто «мы»?) увидим новые горизонты, новую землю и новые небеса…

Вопрос "Человека": Если “человека и мира больше нет…, выходит, можно и без них.” Но мир без человека пуст, а человек без мира – страшен. Из чего же создать “новые плотины жизни”?

Дугин: Новые плотины жизни надо ткать из золотых паутин сверхчеловеческих интуиций, из затопленных городов древнейших антеделювиальных смыслов, из прозрачных континентов недозволенного и исчезнувшего, из снежинок бесконечной радости, из выдубленной кожи того, кто не справился, из звездных слез, из нечеловека и немира, из чистого истока абсолютного бытия, для которого наши процессы пыль и ничто, и нужны лишь для размеренного божественного танца – по ту сторону и по эту сторону, потому что ни мира, ни человека нет и никогда не было…Только свечи и тени, и тонкие далекие звуки, зовущие наши хрустальные плавники в неизвестные им самим бездны. Которые призывают друг друга сквозь нас, помимо нас, вместо нас…

В гласе водопадов Твоих, in voce cataractarum.