Раки-отшельники

…

Она прокралась в дом. Времени был час ночи, вставать надо в половине седьмого, последнее пиво было лишним. Каю Рогеру вставать легче, он был за рулем и пил только легкое пиво до самого закрытия. Он предложил заняться свинарником одному наутро, но она отказалась. Конечно, я встану, сказала она, еще чего не хватало, посплю днем.

Наверху в ванной она почистила зубы, дом вокруг не издавал ни звука, они спали, она выпила воды из крана, стерла макияж, прокралась в спальню и быстро переоделась в пижаму.

Лежала долго и рассматривала занавески перед открытым окном. Одеяло, наконец-то, нагрелось. Кай Рогер не заигрывал, чему она была очень рада. Он даже не спрашивал, есть ли у нее мужчина. Они говорили о собаках, он с нетерпением ждал щенка, годами мечтал о собаке, придумал кличку Софус.

Как было хорошо сидеть за столом, как нормальный человек, которого ценят за то, что она знает много о том, чего не знает он. И пицца была восхитительной, а на десерт яблочный пирог со сливками. Она рассказала ему, как надо учить щенка смотреть в глаза и учить его учиться, об упражнении с едой и с игрой, и очень радовалась, когда он признал в этом железную логику. И удивлялся простоте дрессуры не меньше ее учеников в Осло.

А когда он подвозил ее домой и свернул на аллею, она отчетливо почувствовала, что Кай Рогер везет ее не куда-нибудь, а домой. Как странно. Родом она отсюда. И сейчас здесь живет. Ее поражало, как один единственный вечер вне хутора повернул ее мысли в разумное русло, она стала искать решений, а не ходить по кругу.

Когда в половине седьмого прозвонил будильник, она едва разлепила глаза. Если пришлось бы делать всю работу в свинарнике одной, она бы померла. Но через полчаса здесь будет Кай Рогер, они договорились.

Комната была ледяной, вероятно, ночью были заморозки. Она поспешила выбраться из кровати, схватила одежду и пошла в ванную. Одевшись, чуть-чуть накрасила ресницы, никогда раньше не красилась в свинарник, улыбнулась своему отражению, медленно проводя щеточкой по ресницам.

Дверь в гостиную была закрыта, как обычно в это время, отец никогда не вставал до ее ухода в свинарник, а дедушка — до возвращения. Она радовалась, что может посидеть в одиночестве, включила радио как можно тише, поставила кофейник и затопила печку. Может, сегодня день будет получше. Она попробует поговорить с ним сегодня, без ссор, попробует порассуждать вслух, узнать, что он думает, сколько еще лет он сам собирается вести хозяйство. И финансы, узнать, как на самом деле обстоят дела. Ей в самом деле надо знать факты и надо объяснить ему, что они ей нужны, если она собирается дальше заниматься хутором. И надо, чтобы он не злился и не переиначивал все, а был на ее стороне. Стал тем отцом, с которым она недавно познакомилась, и был в состоянии отбросить обиды.

Без десяти семь она допила кофе, стоя у стола и слушая передачу о природе по радио, о зверях во время спячки, о замедленном функционировании организма и удивительных внутренних часах в их теле, которые знают, когда наступает весна.

Она поставила пустую чашку на стол и выключила радио. Кай Рогер появится с минуты на минуту.

Проходя по двору, она обнаружила, что кормушка пуста. Как странно, она заполнила ее накануне уже затемно. Может, здесь была белка. Было бы здорово, заведись на дворе белка, они такие милые.

И тут она услышала свиней. Они кричали. Чего они никогда не делают, пока не откроешь к ним дверь. Она побежала. У самых дверей она поняла, что крик какой-то другой, в нем звучала паника, они орали, как полоумные, целый хор свиных глоток.

Она распахнула дверь, промчалась мимо мойки, не переодеваясь в комбинезон, открыла дверь к свиньям и зажгла свет.