Ша Форд
Рассвет
Забытый Судьбой — 4
Перевод: Kuromiya Ren
Нас всегда ждут приключения, да?
Не важно, идем мы к ним с мачете или кистью для рисования.
Пролог
Судьба графа
Девин стоял один на вершине горы.
Мир был холодным и неподвижным. Снег валил с туч так густо, что, если замереть, было слышно, как воздух шуршит по земле. Тяжелые снежинки неуверенно кружили. Они вились, как существа со сломанными крыльями, пока не падали на землю, их хрупкие тела разбивались о беспощадные белые груды.
Они разбивались друг за другом, падая на останки тех, кто рухнул до них. И все эти кусочки хрустальной плоти разлетались, тихо вскрикивая в последний раз.
Шум со временем стал невыносимым.
Девин слышал все, даже то, что не хотел слышать. Свист дыхания архимага, втянутого сквозь зубы, то, как он шаркал по холодному полу ногами — это Девин высмеивал вместе со стражей замка. Эти звуки преследовали его и на краю королевства, на вершине горы.
Его окружал разрушенный замерзший замок. Девин не помнил пути. Но, если зажмуриться, он его видел: обрывка воспоминания с круглыми стенами и разбитой башней на холме из яркого синего камня. В дальней стене была брешь, словно часть крепости отломалась и улетела в море внизу…
Море…
Девин отвлекся от воспоминания о замерзших руинах и увидел другое. Он видел водовороты волн и горы льда среди синевы. Хотя часть него поджимала пальцы ног от расстояния между телом и землей, другая часть вклинивалась и радовалась холоду брызг, опасности полета между вершинами гор.
Не море так его радовало, а то, что было за ним… теплая тень вдали… убежище на вершине мира, заставляющее обе его части желать полета…
«Море», — подумал Девин. Он шагнул к неровному утесу…
«Сосредоточься, зверь. Скажи, что ты нашел».
Девин зажал уши от внезапной вспышки голоса Ульрика в голове. Архимаг всегда слушал. Все слова и мысли Девина принадлежали ему, он ясно дал это понять.
Но у Девина не было времени долго думать.
Странная тьма пришла со звуками. Она замерла в его сознании, сжавшаяся для удара. Порой ее присутствие было лишь тусклым пульсом, и он раздраженно отгонял его. А порой тьма резко поднималась.
Она закрывала его уши и держала в состоянии, схожим со сном, но когда тьма охватывала его, он знал, что спал. Его разум боролся с хваткой тьмы. Шли часы, и Девин бился с тьмой. Порой он не просыпался днями, и рядом с архимагом хватка тьмы была сильнее.
Часто он просыпался, когда Ульрик входил в комнату. Порой он даже ощущал боль первого пореза или ожога. После этого тьма закрывала его глаза крыльями. Он больше ничего не знал, а потом просыпался в ранах и с болью.
Девин знал, что тьма могла быть его творением: дракон, с чьей душой он боролся у Плетеного дерева. Хотя они пытались, они не смогли победить друг друга. Их сражение рухнуло в царство теней, в мир за гранью. И теперь хватка дракона на их телах была такой же сильной, как Девина. Порой даже сильнее.
Этому не было конца. Не было надежды, что тьма отступит. Девин не мог сбежать от дракона, как человек не мог сбежать от своей тени.
Он отодвинул Девина в сторону, когда они взлетели. Он принес их сюда. Но дракон не всегда понимал, что Ульрик хотел от них. И ему приходилось отступать и давать Девину говорить.
«Крепость разрушена».
Девин шел по снегу. За ним торчала сломанная башня. Ее вершина была обгоревшей, кирпичи валялись во дворе. Развалины лежали аркой на снегу.
Среди кусков кирпича были странные груды. Девин убрал снег с края одной из таких. Его желудок сжался, он увидел там ладонь, человеческую, идеально сохранившуюся подо льдом.
«Во дворе тела».
«Какие тела? На груди должен быть герб».
Девин не хотел искать герб. Он не хотел копать дальше. Но Ульрика ослушаться не удавалось.
«Обыщи тело!».
Его голос пронзил уши Девина как жала пчел. Внутри все опухло, просило свободы. Он отчаянно принялся рыть снег рядом с рукой.
Если на груди и был герб, он уже пропал. Там была только дыра, обрамленная обломками ребер в темно-красных пятнах крови.
Желудок Девина сжался, еда собиралась выйти из него. Его все еще тошнило, когда голос Ульрика снова ударил по ушам. Он чуть не упал, спеша к следующей груде.
Та была больше первой. Он убрал снег и увидел лицо монстра.
Мех торчал из кожи жесткими неровными пучками. Клыки виднелись изо рта, искаженного в оскале. Переносица была сморщена от боли или шока. Пустые черные глаза застыли в смерти.
«Что ты видишь?» — осведомился Ульрик.
«Монстров, как тех из подземелья. Похож на кота», — добавил он, убирая снег с острых ушей.
От этого монстра ему было хуже, чем от трупа. Девин видел существ, запертых в подземельях Его величества, их человеческие половины почти полностью поглотили звери. Проклятие превратило их тела в ужасные… это же проклятие Девин носил на шее.
Железный ошейник натер его кожу. Если он долго игнорировал Ульрика, ошейник раскалялся от его гнева. Он угрожал довести кровь Девина до кипения и сварить его внутренности. Но, хоть он боялся боли, изменения он боялся сильнее.
Рука Девина дрожала, он обвел первую метку проклятия: линию чешуек на носу. Они пробили его плоть и слабо кровоточили, пока не зажили. Кожа рядом с ними была удивительно твердой. Если он давил, он ощущал слой чешуек под кожей.
Они захватят его. И его лицо изменится, а зубы станут длинными…
«Герб», — рявкнул Ульрик.
Хотя его руки сильно дрожали, Девин заставил себя убрать снег. Звенья стали единым целым с плотью монстра, словно при изменении тело давило на броню, но не смогло сломать ее. И кожа проросла в бреши нагрудника.
Ульрик зачаровал одежду Девина, и она не рвалась от его изменения облика. Но на швах туники появились прорехи. Дыры были и в его сапогах, он ощущал мокрый снег, проникающий в них.
Он пытался не думать, что его кожа смешается с одеждой, как у этого монстра… но не мог сдержаться.
На сияющем металле над раной в животе зверя была вырезана рычащая голова волка.
«Титус, — отметил Ульрик, когда Девин описал эмблему. — Его армия замерзла на вершине от холода?».
«Нет, они… убиты».
«Убиты? Как?».
Девин старался не смотреть на рану монстра, но глаза не слушались.
«Похоже, кулак пробил живот. Это…».
Его стошнило от мысли. Голос Ульрика стал нетерпеливым.
«Невозможно. Никто не может пробить кулаком броню. Если они убиты, поищи тело Титуса».
«Прошу…».
«Живо, зверь. Его величество требует».
Девин не хотел проверять все тела. Он не выдержал бы смотреть на другие замерзшие раны. Но если он не послушается, Ульрик его накажет.
Он смирился с судьбой, а потом странное ощущение заставило его обернуться. Оно росло, он смотрел на разбитую башню. Оно тянуло за его кости, вызывало желание подойти.
Это ощущение пришло с душой дракона. Оно давило на него порой. Показывало то, что он сам не увидел и не услышал бы. Оно никогда не ошибалось. И он научился слушать.
Девин пошел по снегу, осторожно ступая на толстый слой льда, покрывающий вершину. Его кровь кипела так сильно, что ему часто было сложно уснуть даже в прохладной влаге подземелья. Холод заморозил бы любого человека здесь.
Но для Девина холод был приятным облегчением.
Он был близко к ступенькам, когда порыв ветра разорвал неподвижность воздуха. Мурашки побежали по его коже, где касался ветер, кости дрожали от этого. Ощущение, что привело его к разбитой башне, теперь шептало, что ветер был для него. Горы говорили с ним.
Они ревели, что не рады ему.
«Найти Титуса!».
Девин оскалился от рева гор и заставил себя подниматься. Он взобрался на обломки башни, на стену. Вокруг было разбросано так много кусков башни, что он с трудом увидел одинокую груду у края развалин.
Горка была неровной, прогнувшейся посередине. Когда Девин убрал снег, он увидел лицо мужчины. Хотя его волосы были спутаны, а лицо исказилось от шока, оно совпадало с воспоминанием, что Ульрик дал ему — это тоже пришло с проклятием. Даже теперь слова тысяч пленников звучали в его ушах, за его глазами.
Только голос Ульрика не давал ему уснуть.
«Интересно… как он умер?» — сказал Ульрик.
Девин убрал снег с груди Титуса — эта часть была странно прогнута. Хотя лед был прозрачным, как стекло, Девин не сразу понял, что увидел.
Один удар добил графа Титуса. Он выгнул его нагрудник, разбив грудь. Почти черная лужа крови окружала его труп. Девин разглядывал след мгновение, не совсем понимая. А потом встал.
Он прижал ногу к груди Титуса, и его сапог идеально подошел к следу.
Не было вопросов о произошедшем. Это казалось невозможным, но кто-то затоптал Титуса насмерть. Но Девин знал, что Ульрик не поверит этому.
«Он раздавлен».
«Как?».
«Упавшим камнем. Рухнул ему на грудь».
Голос Ульрика пропал с шорохом. Наверное, он отстранился от чар, чтобы поговорить с Его величеством. Девин знал, что у него есть пара ценных мгновений, а потом голос Ульрика вернется. Девин хотел потратить время не зря.
Он забрался на самую высокую точку разбитой башни. От густого снегопада было сложнее. Но, если сосредоточиться, он видел гору вокруг. Если бы не тучи, он увидел бы королевство.
Весь мир был за крепостью Средин: мили земель, тысячи лиц, царства пейзажей. Он помнил, как видел, как они мелькают в миске Провидца. Он хотел сам их увидеть.
Но Девин не мог идти по этим землям. Нет, король привяжет его к небесам и будет спускать его, когда нужно для задания. Может, если у него будут такие моменты, он сможет собрать их воедино, притвориться, что видел все…
Но он в этом сомневался.
Девин хотел спуститься, когда его взгляд привлекло синее пятно на юге. Он подумал, что это был странный камень. Но он пошевелился.
Он сосредоточился на изящном змеином теле существа, заметил синюю чешую, широкие ноздри и кончик хвоста. На спине существа были выступы. Они не торчали, а изгибались арками. Они торчали из ряда белого меха, что начинался от рогов и заканчивался у хвоста. Другие белые пластины были на груди и морде существа. Но Девина удивили глаза.
Они пронзали взглядом пелену снега и смотрели на него. Черные глаза существа с узкими зрачками расширились, пока оно разглядывало лицо Девина, застыли, когда поймали его взгляд.
Он словно смотрел в пруд воды, но отражение не было искажено рябью, не потемнело от земли. Глаза, в которые он смотрел, были чистыми и голубыми. Они были… глазами Девина…
Глазами его матери…
Пушистая грудь существа надулась, и Девин чуть не упал с насеста, когда призрачный гул вырвался из его горла:
«Добро пожаловать, летун, — пропело существо. Его песня пронзила облака, разнеслась по ледяным пустошам на своем ветре. — Добро пожаловать домой».
ГЛАВА 1
Гнев короля
Хватка зимы становилась все крепче. Снег густо лежал на деревьях Великого леса, метка холода. Озеро пропало под щитом льда. Пройдет вечность, и потом ветер сможет вызвать рябь и волны на воде. Но, хотя хватка была крепкой, зима со временем пройдет.
Графиня Д’Мер боялась, что буря вокруг нее не прекратится.
Непроницаемая ночь окутала ее замок, звезд и луны видно не было. Озеро, обычно живое и сияющее в этот час, было лишь ямой, такой темной тенью, что выделялась среди пейзажа.
Но хотя небо давало лишь призрачный свет, у мира были свои огни.
Д’Мер сверлила взглядом огни, что горели в деревне за озером. Они обрамляли воду аркой огня. Палатки на узких улицах Бережка выстроились вдоль пристани. Костры мерцали между вершинами палаток, подмигивая издалека.
Дразня ее.
Д’Мер плотно задвинула шторы и прошла ко второму окну. Оттуда было видно двор и широкие врата замка. Ее солдаты неуверенно расхаживали на валах, их шлемы сияли в огнях других костров для еды, сияющих за стенами.
Смех донесся с ветром до окна. Д’Мер крепко сжала подоконник, уловив этот шум, вдавливала ладони в камень, пока руки не задрожали.
Патрули Средин часто останавливались у озера весной, но до весны было далеко, и это был не патруль.
Шпионы Д’Мер предупредили ее неделю назад, что армия Средин покинула замок. Она думала, что странно, что король не вызвал ее. Если Креван хотел воевать с Титусом, он позвал бы лес на помощь. Она на это рассчитывала.
Теперь другие правители были убиты, а моря… отказались от соглашения, и Кревану было некуда повернуть. Ему придется вызвать Д’Мер, и она сделает так, что его армия попадется в ловушку Титуса.
Но она слишком поздно поняла, что ее обманули.
Ее план не сработал. Она слишком многое поставила на ярость Кревана. Она была уверена, что предательство Титуса доведет его до вершины, где стихии и дикие земли поглотят его армию. Но Средины не шли в горы.
Нет, Креван хотел пройтись войной по Королевству, чтобы сильнее затянуть путы власти и вернуть все регионы под свой контроль. Сражения будут кровавыми и быстрыми. Троны Пятерки были сломаны, не осталось армии, что могла бы противостоять гневу короля, и армия Д’Мер не была исключения.
Креван настаивал, что пришлет свои людей в Великий лес для ее защиты. Письмо, прибывшее с его армией, было пропитано тревогами о ее безопасности: а если война начнется в Великом лесу? А если нападут на оставшегося правителя? Креван не хотел рисковать.
Но Д’Мер знала, что это все ложь. Солдат в деревне было слишком много, они расположились очень уже смело перед ее вратами. Они допрашивали всех выходящих, осматривали все прибывающие товары. Д’Мер подозревала, что ее не выпустили бы из замка, если бы она попыталась уйти. Если она попытается сражаться, солдат тут собралось достаточно, чтобы убить всех мужчин, женщин и детей, стоит Кревану кивнуть.
Ее держали в плену в ее же царстве…
Мозолистая ладонь обхватила дрожащую руку графини. Она знала прикосновение слишком хорошо, чтобы не задумываться, чье оно.
— Креван, наверное, узнал о монстрах Титуса. Шпион или птица, но его глаза побывали на вершине гор. Он знает, что я предала его. И он запер меня здесь, а Титуса оставил гнить на вершине. Только так все может быть.
Ладонь сжалась.
— Нет, — Д’Мер фыркнула, ее гнев остывал. — Нет, Креван не убьет меня. Он боится меня. Он знает, что бой с Великим лесом оставит на нем след, и он хочет меня живой. Он будет держать меня тут, пока я не сдамся.
Рука пропала, и Д’Мер повернулась к юноше рядом с собой. Лесной юноша был с короткими волосами и кривоватым носом. Его темные глаза посмотрели на огни за вратами замка, графиня покачала головой.
— Тебя убьют раньше, чем ты мне поможешь, Левый. Наш момент придет, обещаю, — сказала она, хмурясь. — Дай мне время.
Они стояли мгновение, Левый снова потянулся к ней. Он выжидающе повернул голову к двери. Через миг она открылась.
Д’Мер не удивилась, когда вошел другой лесной юноша, копия Левого вплоть до угла кривого носа. Близнецы всегда были странно связаны. Они могли ощущать присутствие друг друга, знали, казалось, когда другой страдал. Они никогда не говорили.
Но им и не нужно было.
Д’Мер хмуро посмотрела на Правого.
— Что такое? Ты должен был следить за деревней.
Он пропустил вперед другого мужчину.
Грязь покрывала его так сильно, что он оставлял следы на полу. Грязь была под его ногтями, в складках на руках. Края штанов были изорваны. Его лицо было скрыто, но Д’Мер знала по его простой черной одежде, что это один из ее шпионов. На застежке его плаща была скрытая эмблема, которую было видно только под определенным углом света.
Когда мужчина повернулся, чтобы закрыть дверь, свет блеснул на пылающем солнце на застежке. Похоже, ее агент из пустыни все-таки вернулся. Она отослала его туда месяцы назад, чтобы понять, что случилось с бароном Сахаром, и она надеялась, что он нашел что-то полезное, ради его же блага.
— Ну? — она рявкнула, когда он подошел к ней.
Шпион не ответил. Он застыл в паре шагов от нее. Его тело покачивалось, его ладони висели по бокам.
Он отшатнулся, когда Д’Мер толкнула его.
— Ты пьян? Отвечай!
Шпион стоял, покачиваясь еще долго, и Д’Мер уже хотела приказать запереть его. Она хотела казнить его, когда он протрезвеет. Но она не успела отдать приказ, голос зашептал из-под капюшона шпиона.
Он булькал в его горле и выходил странным шипением.
— Я… иду за тобой… Д’Мер.
Ее грудь сдавило, в горле пересохло.
— О чем ты?
Шпион рассмеялся, точнее, попытался. Но звучало так, словно он давился кровью. Его ладонь дернулась к кинжалу на поясе.
— Д’Мер… Д’Мер, — он цокнул. — Ты знала, какой мальчишка… да? Убедила меня пощадить его… бросила меня умирать. Меня, ближайшего союзника.
Лед змеился по ее венам, становился все холоднее, пока голос звучал. Левый потянул ее за руку, но ее ноги застыли и не слушались.
— Я хочу его… он нужен мне в армии… ты должна мне это. И я… хочу забрать долг. Д’Мер… Д’Мер… — шпион сжал рукоять кинжала, его голос звучал зловещей песней. — Я иду за тобой… Д’Мер.
Шпион выхватил кинжал и бросился к ее горлу.
Вместо этого он столкнулся с мечом Левого.
Хотя лезвие пронзило его грудь, шпион не заметил. Он двигался дальше, вгоняя сталь глубже. Кровь лилась на пол. Его капюшон слетел, когда он бросился в последний раз, и Д’Мер не могла поверить в увиденное.
Тьма пропала из его глаз, они были жуткими белыми сферами. Раны покрывали его лицо, царапины и проколы, которые не заживали. Она старалась не думать о коричневых пятнах вокруг его губ.
Левый отбросил шпиона, и Правый утащил его за плащ.
— Отрубить голову, — прошептала Д’Мер.
Она едва слышала булькающие крики шпиона или быстрое падение меча Правого. Страх пропал из ее головы. Ее разум уже был сосредоточен на игре впереди.
Когда Левый схватил ее за плечо, она оттолкнула его руку.
— Я в порядке. Думаю, это получится использовать нам на пользу, — графиня подняла край ночной рубашки и перешагнула тело на полу, старясь не испачкать тапочки. — За мной, оба. У нас много дел.
* * *
— Ты сделал это с собой. Это бывает с маленькими зверьками, что не слушают хозяев.
Большой зал дрожал от рева боли Девина, окна гремели. Король Креван стоял, прижавшись спиной к двери, дракон терзал пол когтями. Кусочки камня разлетались жалящей волной.
Ульрик стоял на расстоянии руки от чудовищной пасти дракона. На его запястье была намотана серебряная цепь. Он прижимал большой палец к одному звену, и оно зло сияло красным.
Девин вздрагивал от пульсации света цепочки. Его тело дрожало, ладонь Ульрика сжималась, он заставлял дракона свернуть большие крылья под плоть. Человеческая кожа натянулась поверх чешуи Девина. Кровь капала, пока она росла, как пена с волн.
Но, хотя он ревел, Девин не моргал.
Его пылающие желтые глаза смотрели на Ульрика, хотя его рога пропадали, а чешую сменяли темные волосы. Вскоре дракон пропал, и юноша лежал на полу на его месте. Его одежда была изорвана. Черные края чешуи торчали из его кожи местами, вокруг них плоть была опухшей и красной.
Но, хоть его вернули в человеческий облик, у него остались глаза дракона, и от ненависти в его взгляде кровь Кревана замерзала в его венах.
Ульрик не замечал. Он упивался этим.
— Думаю, на сегодня хватит… да, теперь ты меня понимаешь, верно? Когда я позову тебя в следующий раз, ты вернешься сразу же, — он щелкнул пальцами двум стражам в большом зале. Они стояли сперва рядом с Ульриком, а теперь прижимались к стене. — Заприте его с остальными. Я пришлю весть, когда буду готов продолжить.
Стражи с опаской пошли к Девину. Они не хотели трогать его, они подталкивали его древками копий, пока он не встал, и они направляли его так дальше.
Креван отошел, пропуская их, стараясь не смотреть в глаза Девина, пока он проходил. Они напоминали ему другой взгляд, другую пылающую ненависть.
«Я преподам урок, Креван. Позволь показать…».
Нет. Он отогнал ее голос и заморгал от воспоминания, отодвигая его. Даже после того, как ее изображение угасло, его кожу покалывало, кулаки крепко сжались. Он говорил себе, что в его животе пылала злость.
Но это было не так.
Ульрик стоял спиной к нему, когда стражи ушли. Они закрыли дверь, и он рухнул на руку и колено.
Пот покрывал каплями его шею, пропитал воротник, от влаги золотые нити стали тусклыми. Его уши увеличились за годы слушания мыслей зверей Кревана. Теперь они казались такими тонкими, что почти просвечивали. Синие вены вились в них, теперь особенно заметные.
— Этот дракон хочет меня убить, Ваше величество. Порой он слушается, а порой его воля так сильна… слишком сильна. Не знаю, сколько еще я смогу управлять им, — прохрипел Ульрик. Он прижимал к себе запястье, серебряная цепочка будто содрогалась в свете факелов. — Импульс стал слишком тяжелым. Я не вынесу это сам.
Всегда одни и те же жалобы, те же стоны, Кревану надоело это слышать.
— Я дал тебе своих магов. Найди того, кто будет нести другие цепи.
— Я пытался, Ваше величество. Но это живой импульс. Его сила растет с каждым новым звеном. Он питается существами, которыми управляет, и если маг будет недостаточно силен, цепи поглотят его, — Ульрик кивнул в сторону груды костей в углу комнаты.
Они пытались несколько раз передать звенья другим магам крепости, то опытным, то юным и сильным. Но цепи поглотили каждого.
Они обвили их тела и крепко сдавливали. В первый раз Креван не отвернулся. Он смотрел, как цепи раздавили старого мага. Импульс осушил его, лишив крови, костного мозга, внутренностей. Он выкачал его, впитал в себя, как губка воду. А потом вернулся к Ульрику, обвил его руку, радостно сияя.
— Есть еще один маг в крепости, которому это по силам, — Ульрик поднял взгляд. Под его глазами пролегли темные круги. — Я жду приказа.
Креван знал, чего он хотел. Почему-то Ульрик был убежден, что только у Аргона хватит сил нести цепи, и это решило бы их проблему, если бы было правдой…
Но это не было решением…
— Я не буду рисковать Провидцем. Пока Драконша не скована…
— Провидец слеп! Что он может нам…?
— Молчать, — прорычал Креван. Импульс ожил по его приказу, и рот Ульрика закрылся. — Ты забываешь, маг, что я могу словом покончить с тобой. Больше не перебивай меня.
Пот стекал по подбородку архимага, он качал головой сверху вниз.
— Хорошо. Я позаботился о Д’Мер, но мне нужны твои маги для замка канцлера. Всех членов совета нужно сжечь на их стульях, а остров потопить. У людей Высоких морей не должно быть причины верить, что они выживут сами. Оставь их ни с чем, убедись, что они не смогут отстроиться.
Ульрик застонал и кивнул.
— Насчет дракона, — продолжил Креван, — думаю, пришло время…
— Ваше величество? — позвал страж у двери. Он осторожно выглядывал, словно предпочитал закрываться дюймами дуба от меча Кревана. — Провидец, Ваше величество. Он говорит, что ему нужно поговорить с вами.
— Впусти, — прорычал Креван.
Страж отошел, и Аргон тихо прошел в комнату. Его голова была низко опущена, почти скрыта в его длинной седой бороде. Он был таким тонким и хрупким, что полет по лестнице мог разбить его на кусочки, и он двигался так, что Кревану хотелось задушить его бородой.
— Что такое? — рявкнул он.
— Ваше величество, — прошептал Аргон, его голос было едва слышно. — У меня новость.
— Нет, — Ульрик подвинулся. — Он знает, что бесполезен. Он пытается спасти свой…
— Тишина! — Креван пронзил Ульрика взглядом, и тот отпрянул. Креван повернулся к Аргону. — Какие новости?
Провидец поднял голову, кровь была на его бороде. Она текла потоком из его носа. Его ноздри опухли от боли.
— Я кое-что видел, Ваше величество… Сильное видение.
Креван едва мог дышать.
— Говори.
— Драконша…
Его желудок сжался, кровь снова застыла.
— Да, что насчет нее? Говори, Провидец!
Креван схватил Аргона за мантию и с силой тряхнул. Глаза Провидца закатились, словно он цеплялся за жизнь.
— Коппердок, — прохрипел он. — Я Видел ее в… Коппердоке.
Креван оттолкнул его в сторону. Ноги Провидца задрожали, он отлетел к стражу.
— Гремите в колокола, пусть моя армия будет готова выступить на рассвете! Я заполню Королевство яростью Средин. Мы растянемся до каждого уголка королевства. Она не сбежит!
Он прогнал стражей к двери, вопил на них и после того, как они убежали по коридору. А потом повернулся к Аргону:
— В башню, Провидец. Не спи, не моргай. Я хочу знать, где она сейчас. Ясно?
Аргон опустил голову и пошел к двери.
— Да, Ваше величество.
Креван схватил Ульрика и отшвырнул.
— Забудь о совете. Я отправлю Грейсона расправиться с ними, как только земля оттает. Буди магов, всех. Самых быстрых веди в Коппердок, рассредоточь остальных. Не возвращайся без нее. И возьми с собой Девина, — добавил он с дикой улыбкой. — Королевству пора встретиться с моим драконом.
ГЛАВА 2
Нечто сломанное
Утренний свет отражался от океана, заключенного в бухте Взятки. Корабли цеплялись дном за камни под волнами. Одинокое судно плыло по бухте — маленькая рыбацкая лодка с двумя мужчинами, управляющими ею.
Элена следила за лодкой, пока она не пропала в узком проеме между скалами. Только когда лодка исчезла во тьме, она смогла моргнуть.
— Думаю, все улажено, — сказал Джейк рядом с ней.
Теперь они были наедине. Все гости свадьбы отправились за Каэлом по холму и на площадь. Большой фонтан выделялся в центре площади деревни, окруженный домами, что были странно украшены статуями и награбленным добром.
Яркие одежды жителей выглядели отсюда как большая лужа вокруг фонтана. Если бы Элена закрыла глаза, она услышала бы веселую песню, под которую танцевали пираты, празднуя свадьбу Драконши и Райта.
— Так будет весь день, — пробормотал Джейк.
Она взглянула на него и увидела тень улыбки на его губах. Светло-голубые глаза за круглыми очками тепло сияли в свете восходящего солнца.
— И всю ночь. Поверь, я уже бывал на пиратской свадьбе. Лучше, наверное, присоединиться к ним. Дядя Мартин хотел, чтобы я превратил воду фонтана во что-нибудь веселое, — он нахмурился. — Но после прошлого раза не могу представить, почему…
Он принялся рассказывать о багровой коже и неудаче с участием козла, но Элена не слушала. Она смотрела, как двигаются его губы, как сжимаются его ладони в тесных перчатках, ее перчатках. Тех, что она дала ему…
Те, что были ему так важны, что он сделал их своим импульсом.
Когда он посмотрел ей в глаза, она решилась. Она долго об этом думала. Она ждала месяцами и, если не сделает этого сейчас, больше может не решиться.
Не было времени сомневаться.
Джейк резко замолчал, увидев, как она нахмурила брови над маской.
— Что…?
— Ни слова, маг, — сердце Элены дрогнуло, она прижала ладонь к его рту. — Ни слова. Понятно?
Он кивнул с большими глазами.
— Хорошо. Идем со мной.
Она привыкла к его запаху, но чистая магия в его импульсе все еще вызывала сильный зуд. И она потащила его с холма за рукав.
— Куда мы…?
— Ни слова, — рявкнула она, они добрались до подножия холма. Ее сердце колотилось так сильно, что улыбка дрожала.
Джейк смог держать язык за зубами, пока они не прошли в дверь поместья.
— Но что ты…?
— Шшш! — ее палец дрожал на его губах. — Тихо. Просто… доверься мне на миг, ладно?
Он кивнул, и она повела его по винтовой лестнице, с каждый шагом ее дыхание становилось все быстрее.
Ее комната была в конце коридора, дверь скрывалась в тени. Теплый свет лился в окно на дубовый пол и ее кровать. Сердце Элены дико колотилось. Она была уверена, что так еще никогда не было.
Это ощущение было таким странным, пугающим, и она не испытывала такое, даже когда она смотрела в лицо Смерти. Даже тогда ее грудь не вздымалась и опадала с такой яростью. Ей пришлось прикусить губу, чтобы сердце не выпрыгнуло из горла.
Она втащила Джейка в комнату и закрыла за ним дверь.
— Элена…
И тут Джейк, казалось, понял. Его глаза смотрели в ее глаза, искали и спрашивали. С большей храбростью, чем она ощущала, Элена прорычал:
— Я не буду повторять, маг. Тихо, — она медленно опустила маску ниже подбородка. — Теперь… сними перчатки.
Он послушался. Джейк скривился, снимая их, а потом положил на столик у ее кровати. А потом снял очки. Он развернулся, и Элена с трудом устояла на ногах.
Он стоял, щурясь, беспомощный, перед ней. Его голые руки нервно подрагивали по бокам. Но… ее ноги ощущались как свинец, приковались к полу.
— Иди сюда.
Он шагнул к ней, и она поймала его за запястья. Она притянула его к себе. Странное тепло растекалось от его рук по ее телу, спускалось к талии и по спине. И хотя его ладони двигались, он не сводил с нее взгляда. Его взгляд удерживал ее на ногах.
— Уверена? — прошептал он, его ладони замерли. — Ты… уверена?
Ее сердце было слишком высоко, горло распухло от тепла и не могло ответить. Она схватила его за подбородок и притянула к своим губам.
О, ее голова стала легкой. Покалывание плоти затмил шум крови. Она ощущала магию в нем. Она обволакивала его язык, но не горькая, как она ожидала, а удивительно… сладкая.
Его ладони поднялись, большие пальцы скользнули по двойным черным кинжалам, пристегнутым к ее рукам, без страха. Она перестала считать, скольким они перерезали глотки. Хрупкий и Тень отправили сотни в могилы. Но Джейк касался их без страха.
Дрожь побежала по ее спине, Джейк вытащил клинки из ножен и отложил их. А потом его губы вернулись, спокойные и смелые. Тепло растекалось от его ладоней, от его языка…
Но вдруг тепло начало угасать.
Она ощутила это от его губ, они нежно задели ее подбородок и оставили холодный след. Лед переходил от его языка к ее. Он скользил по ее горлу внутрь. Лед растекался под его ладонями. Там, где он касался ее, он замораживал ее.
И вскоре она перестала чувствовать. Кожа загрубела на костях, как река зимой. Она притупляла давление ладоней Джейка. Ее ладони упали с его плеч по бокам, слишком тяжелые, чтобы поднять их.
А руки Джейка росли, становились невозможно сильными. Давление начало ранить ее, холод жалил губы…
«Нет», — яростно подумала она. Элена зажмурилась и пыталась сосредоточиться на тепле, что ощущала до этого, пыталась напомнить себе, что ее держал Джейк. И Джейк никогда не навредит ей. Но из тьмы возникло не лицо Джейка.
Черные глаза Холтана смотрели на нее. Его губы давили на нее, его руки сжимали до боли. Ужасный смех Холтана ранил ее уши…
— Элена?
Холод пропал из тела, когда Джейк отстранился. Ее глаза открылись. Она отчаянно смотрела на него, стараясь забыть того, кто правил ее страхами. И хотя она боролась, тень его лица оставалась перед ней.
— Ты в порядке, Элена? — сказал Джейк. Он потянулся к ней, но отдернул руку. — Я не хочу навредить тебе.
— И не навредишь. Я в порядке. Не… останавливайся.
Она придвинулась к нему.
Холод вернулся.
Элена пыталась бороться с ним. Она хотела отогнать Холтана, забыть все, что знала, и начать новое. Надин говорила ей, что она ошибалась, что Холтан занимался с ней не любовью. Надин клялась, что любовь другая, и Элена знала, что любила Джейка.
Она была уверена в этом…
Почему холод впивался в нее? Почему она видела его сквозь лицо Холтана?
— Не могу, — выдохнул Джейк. Он отошел к столику у кровати. — Я не могу так с тобой, Элена. И не буду.
— Будешь, — рявкнула она, подгоняемая внезапным страхом. Гнев пылал в ее голове, пока она смотрела, как он надевает перчатки. — Должен! Клянусь, я готова. Я не сомневаюсь, что этого…
— Я не могу, — повторил Джейк и надел очки на переносицу. Он не смотрел ей в глаза, пока шел к двери.
Когда он открыл дверь, Элена ощутила, как земля пропадает под ней.
— Хорошо. Иди! Но не смей ко мне вернуться, маг, — завопила она, когда он вышел в коридор. — Даже не думай!
* * *
Шли дни. Солнце поднималось и опускалось. Свет проникал в комнату, скользил по ней… сменялся тьмой. Элена сидела, скрестив ноги, в углу комнаты. Ее глаза были открыты, но ничего не видели.
Случившееся с Джейком было ее виной. Ей стоило знать, что он отпрянет от ее малейшего вздрагивания. Он был слишком заботливым и добрым. Если бы она удержала воспоминания, она могла бы проснуться рядом с ним утром. Ее сердце заполняло бы тепло.
Вместо этого она боролась одна среди холода, боролась бесконечными ночами… но так и не забыла.
Каждый раз, когда она пыталась оттолкнуть его во тьму, Холтан восставал против нее. Каждый ужасный момент вспыхивал перед ее глазами, терзал кинжалом. Она смотрела через холодную голубую пленку, как он одолевал ее снова и снова. Вскоре стало ясно, что она не заткнет его смех. Она не сможет оттолкнуть его руки.
Холтан жил, чтобы пытать ее, продолжая это даже после своей смерти.
Элене все еще не хватало сил, чтобы остановить его.
Темными часами она думала рассказать Джейку. Может, если бы он знал, он бы понял, что она нуждалась в нем. Может, он бы увидел, что его тепло может растопить лед в ее крови. Может, этот бой они провели бы вместе…
Нет.
Нет, и осознание приходило с солнцем: Джейк не будет любить ее, если узнает правду. Он не сможет смотреть на нее как раньше. Он знал сильную женщину. Она носила маску воина, которого нельзя было победить. Но внутри она была сломана.
Никто не любит нечто сломанное.
Эта мысль подняла Элену на ноги. Она больше не пыталась бороться с холодом. Она будет скрывать его, и, может, время притупит его края.
Поместье было оживленным в тот день. Слуги носились туда-сюда. Она следила за их передвижениями и обходила, чтобы не попасться на глаза. Элена была облачком дыма, ветерком, который даже не задевал вещи, пролетая. Она двигалась среди толпы на носочках, скрывалась в тенях.
Слуга вышел из главного зала и бодро пошел по коридору. Элена тихо следовала за ним, прикрываясь от других глаз его широкими плечами.
— Что за шум? — завопил впереди голос. — Я только уложил спать внучатого племянника, а дом тут же охватил шум. Это проклятие. Точно проклятие!
Элена выскользнула из-за правого плеча слуги и заметила приближающиеся растрепанные седые волосы. Из всех тел в поместье, она точно не хотела попасться дяде.
Ей пришлось прижаться к стене, когда слуга резко замер.
— Беда в Харборвилле, мистер Мартин. Капитан Лисандр приказал срочно плыть…
Металлическое блюдо рухнуло на каменный пол в главной комнате, и от звона ребенок проснулся с криком.
— За что мне это! — выругался дядя Мартин. Он покачал одеяла на руках, но без толку. — Что они делают с серебром? Нет, иди со мной, — сказал он, когда слуга попытался уйти. — Объяснишь по пути.
Элена держалась близко к правому плечу слуги, когда он с неохотой разворачивался, и шагала за ним к открытой двери. Дядя и слуга ушли к главному залу, а Элена нырнула в соседнюю комнату.
Она старалась почти не дышать, когда вошла. Ее маска приглушала запах магии в комнате чар, но она все еще ощущала его. От этого чесалось горло, щипало нежную плоть в носу.
Полки с книгами, столы с инструментами и флаконами заполняли комнату. Она едва видела пол в беспорядке. Но беспорядок был не таким, как она помнила, не таким, каким должен был выглядеть.
Когда она была в комнате чар в прошлый раз, кольцо книг усеивало пол. Разные жидкости наполняли флаконы, и обрывки пергамента торчали отовсюду, покрытые странными письменами. Теперь книги ровно стояли на полках, а флаконы были пустыми. Даже записок не было видно.
В углу комнаты втиснулась небольшая кровать. Элена осторожно прошла туда, не понимая, почему простыни были сняты и сложены с краю. А потом она заметила край рюкзака, торчащий из-под кровати.
Он был собран. Элена нашла в нем плащ, сменную одежду и пару книг, включая кожный том без названия.
Она вытащила этот том и держала его осторожно. Это была книга Джейка, над ней он все время бормотал, что-то записывая. Элена водила большим пальцем по страницам, смотрела, как мелькают его слова, цифры и рисунки. Некоторые записи были на странном языке магов.
Она начала листать ее во второй раз, когда из коридора донесли шаркающие шаги. Она вернула дневник на место между двумя толстыми книгами, задвинула рюкзак под кровать. Элена успела отойти в другой конец комнаты, когда Джейк вошел.
Его мантия тихо шуршала по полу, он пригибался, в руках была сухая еда. Элена смотрела из тени, как он пытался найти место для припасов в уже раздутом рюкзаке. Она читала недовольные слова, что сыпались с его губ, смотрела, как круглые очки скользят по его носу.
Они приблизились к кончику, и она инстинктивно шагнула вперед, боясь, что очки упадут и разобьются. Но Джейк смог поймать их… а ее тень мелькнула на стене.
Он развернулся так быстро, что зацепил одной ногой другую и резко сел.
— Элена! Ты же знаешь, как я не люблю, когда ты так делаешь, — он вскочил на ноги. Его лицо пылало красным, он пытался скрыть припасы в складках запасных мантий. — Зачем ты здесь? Помнится, ты не хотела меня видеть.
Его голос вырезал эти слова, задевая то, что было скрыто за ними.
— Я пришла сказать, что жалею о своих словах. Я не хотела этого… Я не хочу, чтобы ты уходил.
Руки Джейка замедлились, но он не ответил.
Элена подошла ближе.
— Я просто немного нервничала.
— И все? Это были нервы?
— Да, — сказала она сухо, пытаясь не замечать его возмущение.
Она так много хотела сказать, ей нужно было многое сказать… и многое она ему поведать не могла. Это сплеталось в ее голове, пока она смотрела на его шею, пытаясь собраться с мыслями. Она не смогла. Она схватила его за мантию и развернула.
Его брови сдвинулись над очками от просьбы на ее губах.
— Прошу, дай мне еще шанс.
— Не думаю, что это…
— Я люблю тебя.
Эти слова вылетели изо рта Элены раньше, чем она подумала о них. Ее грудь странно дрогнула, страх пытался вырваться. Она скрестила руки и удерживала его, она старалась отвечать на его порывы льда и огня спокойствием. Но было сложно.
Джейк терзал ее тихим взглядом.
— Да? — едва слышно сказал он.
— Да.
Его лицо было нечитаемым. Даже вена под его подбородком подрагивала ровно. Джейк выдерживал ее взгляд минуту, а потом вздохнул. Он убрал перчатки с ладоней и отложил их на кровать.
Сердце Элены ударило громко, когда он шагнул вперед. Ее руки убрались с груди, она закрыла глаза.
«Спокойно. Ты должна быть спокойной, — говорила она себе, ощущая его ладони возле ее горла. Тепло бурлило в ней, и она отчаянно цеплялась за это, надеясь, что удержит так холод. — Джейк добрый. Ты его любишь. Ты…».
Лед не позволял ей. Воспоминания о темных глазах захватили ее, смех гремел в ушах. Нежность руки Джейка сменилась мозолистой жестокостью. Его хватка стала удушающей. Элена застыла. Она старалась скрыть это.
«Спокойно. Не двигайся. Просто…».
— Ты снова похолодела.
Она открыла глаза, когда Джейк убрал руку. Шок лишил ее на миг дыхания, а потом она скрыла это.
— Тебе кажется.
— Нет. Я это ощущаю. Твоя кожа как камень.
— Это нервы, — прорычала она и шагнула к нему. — Перестань переживать о мелочах и люби меня. Я тебя не остановлю.
— Я не этого хочу! Как раз этого я не хочу. Меня тревожит сейчас лишь одно во всем королевстве.
— И что же?
— Твои глаза, — кратко сказал он, глядя на нее так, словно она должна была знать, почему он злится. Но она не знала.
— Не переживай. Бери, что хочешь.
— Нет, я… — Джейк притих на миг, взял ее за руки. — Когда я смотрю в твои глаза, я вижу монстра.
Элена нахмурилась, чтобы скрыть удивление.
— Ты знал с самого начала, какая я, маг. Я говорила тебе, что я убийца. Я это не скрывала.
Джейк покачал головой.
— Я не о тебе. Я о себе. О своем отражении. Ты холодеешь, когда я касаюсь тебя… ты закрываешься. Я не хочу пугать тебя. Я лучше тысячу раз ударю себя…
— Прошу, ты…
— Слушай! Выслушай меня, — закричал он, сжимая ее руки. — Я не стану так делать. Слишком много людей так на меня смотрели. Я знаю страх, когда вижу его, я жил как монстр. Но теперь я другой. Я знаю, что моя магия ранит тебя, и я… не буду так делать. Клянусь, я тебя больше не трону.
Он развернулся и резко надел перчатки. Элена смотрела, застыв от шока.
— Куда ты?
— В долины. Корабль отплывает днем. Бренд обещал, что я могу там остаться и изучать, этим я и займусь. Немного времени порознь, думаю, поможет.
Он прошел мимо нее, и Элена даже не смогла обернуться. Правда его остановила бы. Одно признание вернуло бы его, все изменило бы…
Но оно могло и все оборвать.
— Элена?
Она смогла обернуться, Джейк стоял на пороге. Он слабо улыбался, глядя на нее.
— Я тоже тебя люблю. И всегда буду. Но просить шептуна терпеть прикосновение мага… это слишком. Спасибо, что пыталась.
Он вышел за дверь, забрав с собой последние капли тепла.
ГЛАВА 3
Любовь без страха
Тьма накрывала его глаза, сперва непроницаемая. Но она медленно начала смягчаться. Тьма сменилась теплым золотистым светом. Свет от желтого дошел до оранжевого, а потом разъяренно красного.
Красный его разбудил.
Каэл застонал от утреннего света на глазах, жалящего их до боли. Он зажмурился, закрыл глаза рукой, решив поспать еще немного…
Погодите.
Туман отступил. Он решился и выглянул из-под руки, застонал, поняв, что уже не раннее утро. В окошко комнаты он видел, что солнце уже на дюйм поднялось над сияющими волнами. Весь Коппердок уже у берега.
Каэл уже опоздал.
Он попытался вскочить, но чуть не сломал шею. Сильная рука лежала на его груди. Она удерживала его на кровати и не хотела сдвигаться.
— Килэй?
Она невнятно забормотала рядом с ним.
Он успел узнать, что ее нельзя будить силой. В первый раз, когда он схватил ее за руку, она взмахнула ею, просыпаясь, и он слетел с кровати и разбил нос. И ему приходилось хитрить, чтобы выбраться.
Он пару минут осторожно извивался, смог дотянуться до ее плеча и убрал руку, когда она дико взмахнула кулаком, и успешно скатился на пол.
— Вставай, Килэй, — сказал он, надевая штаны. — Нельзя, чтобы леди Коппердока спала весь день. Солнце встало, и ты должна встать с ним.
Где-то среди ее приглушенных ругательств прозвучало слово, подозрительно похожее на «нет».
Она запуталась среди одеял, сжимала в руках подушку, пряди цвета воронова крыла были собраны в растрепанный хвостик. Похоже, ночью она забрала рубашку Каэла, которую он сбросил днем, потому что она была грязной.
Он нахмурился, когда она сжала подушку крепче, и он увидел грязь на рубашке под ее руками.
— Там полно чистых туник.
— А мне нравится эта, — пробормотала она, улыбаясь в подушку. — Она пахнет тобой.
— Я пахну собой. И я лежу рядом с тобой. Так что не нужно…
— Брошенное на полу — честная добыча, шептун, — ее глаза приоткрылись, губы изогнулись в ухмылке. — Вернись в кровать.
Нет. Он остановил себя. Огонь плясал в ее зеленых глазах, пока она смотрела на него. Ее ухмылка стала улыбкой, чуть не вызвав улыбку в ответ. Он клялся, что видел воспоминания за этими огнями, тень тайны, что они делили…
— Нет, — ему пришлось сказать вслух. Почему-то ноги тянули его к кровати. — Можешь оставаться, если хочешь, но я иду на пристань. Я клялся Шамусу, что буду следить за ремонтом, пока его нет. Я слово сдержу.
— Как хочешь.
Он уже решил. И он хотел обуться и отправляться немедленно. Каэл поднял стул в углу комнаты и чуть не упал с ним, вспомнив, что стул валялся сломанным.
Его спинки не было, она была оторвана и лежала в другом конце комнаты. Книга, которую он читал, валялась открытой у стены, а столик был на боку. Хотя их комнаты были постоянно в беспорядке, бывало и хуже.
После их первой ночи вместе Каэл проснулся и обнаружил матрас изорванным, а всего себя в набивке этого матраса: она была в его волосах, на коже, там, где и не должно было торчать перьев. Рама кровати была разбита на куски, ножки были сломаны под ней.
Он не помнил, как они устроили такой бардак, но он точно не хотел весь день соединять кусочки. И он решил сделать раму кровати из железа.
Каэл согнул металл руками, сплел куски под матрасом, чтобы они не двигались, а ножки закрутил спиралями, чтобы они сжимались, но не ломались. Изголовье кровати было высоким, а спинка у ног — низкой. Пока что все держалось.
Но остальной мебели так не везло.
Каэл осторожно сел, подвинулся, и стул застонал от его веса.
— Облака собираются, — прошептала Килэй с кровати.
Ее спина выгнулась, она вытянула руки. Одна босая нога выглянула из-под одеял. Пальцы ноги сжались и разжались, она посмотрела в окно и улыбнулась утреннему свету, падающему на ее лицо, оставляющему розовый след.
Вскоре свет пропал, его закрыла раздувшаяся туча. Яркие огни ее глаз стали углями. Они дымились, зажглись, увидев его глаза.
— Разве ты не спешил на пристань?
Каэл понял, что засмотрелся, склонившись, его нога замерла на середине сапога.
— Спешил… спешу, — исправился он, когда она вскинула бровь. Он оторвал взгляд от ее улыбки и решительно сунул ногу в сапог.
Не в тот.
— Думаю, я сегодня полетаю, — отметила Килэй, глядя в окно.
Каэл знал с момента, когда она упомянула облака, что она хочет полетать. Ему это не нравилось.
— Только осторожно, ладно?
— Я веками летала над Королевством, и меня не заметили. Думаю, я справлюсь, — хитро ответила она. А потом протянула руки к нему и прошептала. — Но я ничего не смогу сделать, пока ты не поможешь мне выбраться из кровати.
Он точно не собирался этого делать.
— Нет времени на это, Килэй.
— На что?
— Ты прекрасно знаешь. Если я подойду, я не смогу выйти через час, если повезет, — добавил он, глядя хмуро, чтобы огонь не разгорелся.
Она закатила глаза.
— О, я устала от этого.
— Да?
— Да… не так просто сдерживаться рядом с Райтом.
Ее губы изогнулись, щеки были бледными. Ее лицо покраснело. Румянец растекся по ее шее, огонь заплясал в ее глазах. Воспоминания снова были там, скользили среди пламени.
Каэл понимал, что она права.
— Ладно, ладно, я тебе помогу. Но без шалостей.
— Никаких шалостей, — пообещала она.
Как только он схватил ее за руки, голова Каэла ударилась о подушку. Он был в ловушке, нога Килэй обвивала его, она сжимала его плечи железной хваткой.
— Поверить не могу, что ты снова на это повелся, — шепнула она в его ухо.
Он возразил бы, он хотел это сделать. Но она словно ощутила, что он собирается заговорить, губы Килэй заткнули его. Они прижались к нему, связали язык. Когда она отпустила его, он уже не мог вдохнуть, чтобы возразить.
Он сжал ее руку, ее губы скользили по его челюсти, дразнили вену, пульсирующую на шее. Это его каждый раз выдавало. Кровь бурлила и пылала. Его пальцы впились в ее руку, он пытался притянуть Килэй ближе. Ее хватка на его груди стала крепче, ее губы растянулись в улыбке от пульсации его крови.
Он пытался отодвинуться, вспомнить о делах… но Килэй не отставала.
Ее рычащий смех дрожал рядом с ним, она покусывала эту вену, и огонь распалялся так, что пугал и восхищал его одновременно. Было опасно попадаться в эту ее ловушку. Его тело должно было вырываться, бежать от ее зубов.
Но его волновало только то, что она была недостаточно близко. Пустота между ними, где они не соприкасались, ощущалась неприятно. Он не хотел ничего между ними, даже пустоты. Он обвил ее талию, прижал ее к своей груди.
Огонь бушевал. Он лизал его кожу, оживлял сердце. Любовь с Килэй вводила его в некий транс: его сердце беспощадно колотилось, сила оставляла его, и в глубинах крови пробуждалась дикая часть его души.
Эта часть его не переживала, не думала. Дикость встречалась с любовью Килэй без страха, Каэл не боролся с этим.
Ее хватка стала крепче, когда огонь распалился, словно она ощущала, что вот-вот начнется бой. Их любовь была непрекращающейся войной, яростный огонь поглощал их атаки. Мир пропадал, бой захватывал их. Ничто не было в безопасности, когда бой начинался.
Если они проснутся, и замок будет разрушен, Каэл не удивится.
Он держался, когда вернулись губы Килэй. Он позволил ей вести в поцелуях, порой двигаясь так, что она улыбалась. Когда дикость охватила его глаза, его ладонь прижалась к ее горлу. Он скользнул по ее шее до подбородка. Он хотел узнать, бушует ли ее кровь так же, как его…
Так и было.
Когда показалось, что утро потеряно, испуганный визг разнял их.
Каэл едва успел удивиться, Килэй прижала его под собой, рука в защите накрыла его грудь, ее вес давил на его живот. Он услышал шипение и пронзительное пение, она выхватила из простыней Предвестника и направила белое лезвие на дверь.
Служанка на пороге снова закричала, закрыла лицо руками.
— Не бейте, леди Килэй! Я пришла убрать. Крамфелд сказал, что вы ушли, и я хотела смести обломки стула и сменить простыни. Я не пришла бы, если бы знала, что вы еще… кхм, здесь, — она выглянула из-за рук, посмотрев со слезами на Каэла, а потом на Килэй. — Прошу, не рубите голову!
— Она тебя не ранит, — пообещал Каэл и хмуро посмотрел на Килэй. — Разве мы не договаривались не прятать оружие в кровати?
Килэй пожала плечами.
— Не помню.
— Да? Потому что я четко помню…
— Скажи Крамфелду, что мы будем через минуту, — прорычала Килэй, не сводя взгляда с Каэла.
Он знал этот взгляд, это мог быть его последний шанс сбежать.
— Не стоит тревожить Крамфелда. Я уже иду, — он выбрался из-под Килэй и принялся искать в разбитом шкафу чистую тунику.
— Ах, я вернусь, когда вы уйдете.
Каэл повернулся вовремя, чтобы увидеть, как служанка отводит взгляд от его спины. Килэй хмуро провожала ее взглядом до двери.
— Люди, — пробормотала она, качая головой. — Вечно выглядывают из-за угла, заглядывают в каждую трещину.
Каэл не думал, что любопытство было присуще только людям. Он помнил, как некий полудракон любил подглядывать. Но это не стоило спора.
— Я пошел.
— Погоди… возьми это с собой.
Она соскользнула с кровати и подошла к нему, крутя кольцо на пальце. Изящное кольцо из белого золота было сплетено в символ Райта: глаз с тремя треугольниками, что пересекались, и в черном треугольнике в центре был маленький оникс.
Кольцо было маленьким, но кольцо весило в его ладони как камень.
— Долго ты будешь?
Она пожала плечами.
— Зависит от того, насколько интересен сегодня мир. К ночи точно буду.
Она не могла носить кольцо в полете. Оно было не из чешуи, не выдержало бы ее второй облик. Но кольцо ощущалось удивительно холодным, когда он спрятал его в карман.
— Хорошо. Тогда увидимся ночью.
— Каэл?
Он повернулся на ее рычание и чуть не подавился, увидев, как пылают ее глаза.
— Когда я вернусь, я довершу начатое, — предупредила она с улыбкой.
* * *
Хотя Каэл обещал Шамусу присмотреть за всем, почти ничего не нужно было делать. Коппердок был, как всегда, переполнен кораблями, прибывшими на ремонт, и кораблестроители могли справиться сами. Они работали с торговцами за монеты.
Каэл хорошо изображал, как управляет ими, порой помогая чинить то, что им не удавалось.
— Вечно шов трескается, — ворчал один из кораблестроителей, проводя рукавом по лбу. — Столько времени потратили, а он не соединяется.
Они были в глубине судна торговца, пригнулись у балки, что не держалась на месте. Каэлу казалось, что на его голову надели старый носок. Воздух был невозможно густым, пахло плесенью.
Он знал по тому, как торчит балка, что шов никогда не сойдется.
— Я запечатаю дерево. Последи за меня.
Кораблестроитель отошел, а Каэл погрузился в транс. Он сосредоточился, дерево балки и железо основы стали глиной в его руках. Он опустил металл, придвинул дерево к нему, придавая скругленную форму так, чтобы незнающий взгляд подумал, что это место просто заколочено сильнее других.
Каэл работал быстро, закончил скоро.
— Я хочу понять, когда мы сможем отплыть. Мне обещали два дня, они прошли. Было много времени на все…
— Готово, — сказал Каэл, когда торговец спустился к нему. Он кивнул кораблестроителю. — Молодец. Мне нравится.
— Спасибо, лорд Каэл.
— Вы — лорд Каэл? — скептически сказал торговец, глядя на Каэла. — Даже не человек морей.
Каэл не слушал очередное ворчание, что лордом стал не тот, кто родился в морях. Его не тревожила роль лорда, он понимал, что титул подходил ему так же, как медведю лодка.
Но на это не стоило тратить время.
— Готово. Плывите, куда хотите.
— Ах, но сначала заплатите, — добавил быстро кораблестроитель.
Каэл проник в узкий коридор, но торговец не отставал.
— Шамус скоро вернется?
— Не знаю. Я давно с ним не связывался.
— Я слышал, что ситуация в замке канцлера ухудшилась, — заявил торговец, словно это знание можно было обменять на мешок золота. — Они все еще не выбрали канцлера, ходят слухи, что члены совета хотят взять дела в свои руки.
Каэл не был удивлен. Он провел с Килэй всего неделю, когда Лисандр прибыл в Коппердок с дикими глазами и пылающими штанами, возмущаясь, что его любимый корабль застрял в Харборвилле.
— Я знал, что нужно плыть с ними, — возмущался он. — Это должен быть быстрый путь — долины, северные гавани и обратно. Я хотел провести пару дней с женой и сыном. И теперь мы в такой беде!
Лисандр уже заручился помощью Джонатана, надеясь, что, если долины пригрозят остановить поставку припасов, совет послушает. Но на всякий случай он взял и Шамуса.
— Их корабли не могут плавать вечно. Им требуется ремонт. Если совет не послушается желудков, может, послушаются ног. Есть место для одного, — добавил он и посмотрел на Каэла. — Ты мог бы запереть их в зале, сделать лестницу плоской, чтобы они не могли сбежать. Все прошло бы быстро, если бы Райт пришел туда.
Больше всего ему не нравилось в жизни лорда участие в торговых проблемах. От одних слов Тельреда о собраниях совета его глаза закатывались. Он не доверял себе, он мог поджечь столы от скуки.
И Каэл решил остаться и разбираться с ремонтом.
Но даже это начало выводить его.
— Моря впервые так долго без правителя, — торговец задыхался, пытаясь поспевать с Каэлом на лестнице. — Интересно узнать, что бу…
— Да, звучит весело, — сказал Каэл, выбираясь на палубу корабля. Все торговцы, прибывая в Коппердок, говорили об одном и том же, и каждый считал, что рассказал это первым.
Но он не мог слушать и дальше эти стоны о том, что моря не такие великие, как были, и что совет в беде. Темные тучи собирались на западе. Они быстро двигались над морями, развернутся, как только доберутся до суши. Каэл подозревал, что у него осталось около часа работы. Он не собирался тратить время на слухи.
— Весело? — торговец фыркнул. — Это будет катастрофа! Совет истребит себя из-за дел. И что тогда будет? Что станет с нашим народом?
Каэл не знал, но он был уверен, что совет как-то разберется. Были вещи хуже, чем задержка кораблей.
ГЛАВА 4
Плохая удача или пиратство
Ночь укутала моря. Они покинули спокойные воды час назад. Теперь пираты плыли по океану, что был истерт не ветром, а тихой войной, бушующей под ним.
Южные моря сталкивались с северными. Их воды были холодными и теплыми. Хотя волны казались спокойнее обычного, капитан Лисандр ощущал войну подошвами сапог.
Было слышно тихие стоны, они чуть смещались с курса. Он впивался в борт каждый раз, когда ощущал, как их сдвигает. Корабль скрипел, борьба била его под водой. Ветер не помогал от таких волн. Нет, их спасал только навык того, кто был за штурвалом.
Шамус, главный кораблестроитель Коппердока справлялся неплохо. Его толстые руки напрягались каждый раз, когда море двигало их на дюйм. Он поворачивал штурвал против потока, сжимал челюсти между кустистыми бакенбардами.
И хотя он умудрялся не пускать их корабль на запад, они все еще тянулись за остальными.
— Поверить не могу, что нас опередил Персиваль, — ворчал Лисандр, глядя на корабль перед ними.
Он миновал их не так давно, когда экипажу надоело медлить из-за пиратов. Лисандр все еще скалился, вспоминая их смех. Он был уверен, что нет ничего хуже, чем проиграть торговцу.
За день их опередили все семнадцать.
Лисандр ударил кулаком по борту.
— Персиваль, Взятки ради! Все знают, что у него самый медленный флот в морях. Потому и говорят, что Персивалю нужно давать два дня на путь, когда другим требуется день. И он нас обогнал!
Шамус не переживал.
— У вас самый крепкий корабль Высоких морей, а не самый быстрый. Каждый капитан думает, что его корабль лучший. Но так не бывает.
— О чем ты?
— Вам важнее выжить в бурю или всех обгонять?
Лисандр сжал губы.
Шамус вскинул руку.
— Вот и ваш ответ.
— Но… Персиваль, — Лисандр хмуро посмотрел на корабли впереди, дальний был точкой на горизонте. — Этот краб будет в Харборвилле смеяться над нами три дня, пока мы его догоним.
— Я остановил бы его, если бы мог, но могу гнать корабль только так. Этот корабль — монстр, — добавил Шамус, посмотрев вниз. — Вы не дали бы мне штурвал, если бы не думали, что я справлюсь.
Лисандр нахмурился.
— Нет, я дал тебе штурвал, потому что только это тебя успокоило.
— Ага, может, вы правы. Но плохая удача — быть на борту корабля, что ты строил, — Шамус тревожно потирал кустистые бакенбарды, пока другой кулак до белых костяшек сжимал штурвал. — Плохая удача. Добра из этого не будет капитан, помяните мои слова.
Лисандр не знал, куда уже хуже.
Они вернулись из гор и обнаружили регион в смятении. Чосер пропал, и это Лисандра не расстроило и не удивило. Чосер неплохо справлялся, вырос в кабинете канцлера. Но он даже кресло нагреть не успел.
Чосер должен был убежать, или его убили бы. Но после этого начался беспорядок.
Без канцлера совет начал писать свои правила. Разные указы приходили в порты, а с ними и новые налоги. Каждый был для того, чтобы поймать флот торговца, и каждый раз корабль был задержан, и совет издавал новый указ, чтобы изъять товары.
Доходило до смешного. Ввели правила, сколько бочек может быть на борту, сколько ящиков можно ставить друг на друга. Корабли с мачтой определенной высоты могли стоять в порту в определенных местах, один торговец приказал, чтобы места на пристани выделялись по ширине парусов. Колдерой впускал в свой порт только после полуночи до двух часов ночи.
Элдерс был хуже всего.
— Двадцать узлов от пристани, — проворчал Лисандр, грозовые глаза смотрели на темный горизонт. — Это все, что он сказал. Не уточнил, какие узлы, как далеко друг от друга они расположены. Это невозможно. Как это можно измерять?
— Думаю, в том и смысл, капитан. Ему плевать, сможете ли вы измерить. Больше нарушенных правил, больше золота для Элдерса, — через миг Шамус склонил голову. — Неплохой способ заработать, как по мне…
— Не стоит, — прервал его Лисандр. Он отцепил руки от борта и сжал их за спиной. — Мы заплатим налоги, и нам едва хватит для своих товаров. Это того не стоит. Нельзя так продолжать.
— Вы уже все попробовали, — отметил Шамус. — Если совет не послушает долины или кораблестроителей, то они уже ничему не поддадутся. Может, мы правильно сделали, капитан, так собрав торговцев, — он махнул на корабли вдали. — Элдерс не сможет нас игнорировать, если мы так прибудем к нему. Как только мы освободим ваших, может, будет лучше отрезать канаты и уплыть домой.
Лисандр покачал головой, мрачнея все сильнее с каждой минутой.
— Не в канатах дело. Человек может торговать по той цене, какую считает приемлемой, и причаливать на таком расстоянии, какое его устраивает.
Шамус притих на миг. Его руки нервно сжимали штурвал.
— Может, стоило взять мисс Аэрилин. Она знает немного о торговле.
— Я лучше пробью дыру в корабле, чем втяну жену в эти беспорядки. Ей больше не нужно…
— Эй, господа! — крикнул Джонатан. Он громко стучал сапогами, поднимаясь по лестнице, глупо улыбаясь.
Если Лисандр не ощущал усталости от ночи до этого, то теперь точно ощутил.
— Ты не должен отдыхать?
Джонатан вздохнул.
— Должен, но не могу.
— Может, выпьешь что-нибудь крепкое? — крикнул Шамус. — Чтобы забыть о бедах.
— Можно просто стукнуть по голове, — пробормотал Лисандр.
Джонатан их не слушал. Он прошел по палубе, прижался к борту и свесил руки над водой.
— Морская болезнь? — спросил Шамус.
— Сердечная, — простонал Джонатан. — Я пытался спать. Стоит закрыть глаза, и я вижу свою сладкую великаншу.
Лисандр нахмурился.
— Правда? В прошлый раз ты так слюни не пускал.
— Тогда была цель, друг, мы отправлялись бороться со злом и освободить горы, — голос Джонатана стал приглушенным, он обмяк у борта. — Мы не зря уплывали, потому что мы делали правильное дело, и я знал, что Клейри будет гордиться. А это лишь болтовня за монеты. Не думаю, что я смогу выдержать вид очередного напудренного парика.
— Или этот гадкий запах, — согласился Шамус, морща нос. — Половина совета воняла так, словно облилась духами.
Джонатан тяжко вздохнул.
— Я думал, что жизнь пиратов не скучная. Но мы давно уже не пиратствовали.
— В этом не было нужды, — скованно сказал Лисандр.
Джонатан вскинул голову.
— Не было? Мы плывем за твоими кораблями к наглому торговцу в другой конец морей. И чем мы будем бороться? Мешком золота.
— Мы их не спасаем. Они не в опасности, — Лисандр переминался. — Они не смогли заплатить Элдерсу за пребывание на пристани, и он просто… удерживает их, пока не получит деньги.
— Ага, хоть он и не имел права повышать плату, — пробормотал Шамус уголком губ.
Лисандр пронзил его взглядом.
— Моря встревожены. Как только появится канцлер, все вернется на круги своя.
Джонатан поднялся, фыркнув.
— Я не хочу порядок во всем, я хочу, чтобы мы были пиратами снова! Чтобы отстаивали свое с мечами!
Он выхватил саблю и пару раз широко взмахнул. Так широко, что Лисандр отскочил, чтобы не остаться без щетины на подбородке.
Шамус стукнул кулаком по балке, глаза его ярко сияли.
— О, представьте вид старика Элдерса, когда он нас увидит…
— Мы не будем врываться в Харборвилль, — твердо сказал Лисандр. — Я не буду рисковать.
— Нечем рисковать. Совет занят борьбой между собой, они и не поймут, что это мы. А мы сможем ограбить десяток кораблей раньше, чем они подумают о пиратах.
— Совет всегда был против нашей торговли. И торговцы быстро согласятся пойти на нас войной, и я не буду врагом, что объединит их. У меня нет армии для этого.
— У Средин есть, — проворчал Шамус, глядя на земли на востоке. — Короля не могло обрадовать то, что стало с его герцогом. Удивлен, что он еще не прибыл к нам. Такой человек, как он, может учуять слабость за сотни миль. Если моря не успокоятся, Креван решит все за нас. Помяните мои…
— Не хочу запоминать, — Лисандр погрозил Джонатану. — У меня заканчивается терпение. Если я услышу еще что-то о плохой удаче или пиратстве, я выброшу вас за борт. Ясно?
— Айе, капитан, — пробормотали они.
— Хорошо, — Лисандр грубо одернул рубашку и прошел вниз по лестнице.
Путь был долгим. Лисандр остановился у дозорного. Он слушал звон колокола, отмеряющий его шаги. Двенадцать. Полночь. Эхо звона утихло, и палуба задрожала под ним.
Корабль дрожал полминуты, столкнувшись с северными волами. Корабль стонал, пытаясь удержаться. Но нос покачнулся, а потом корабль поплыл дальше.
Лисандр шел до конца палубы. Его спина болела. Стреляло между плечами, ему хотелось прислониться к борту. Он хотел вздыхать как Джонатан или тревожиться вслух как Шамус. Но этого уже хватало.
Его людям требовалась сильная спина. Хоть его спина и болела, он намеревался стоять крепко.
Камни поднимались из вод на востоке. Они будут тянуться так милями, пока неровный берег не станет кольцом скал. Он посчитал, что до Харборвилля плыть еще неделю. Расстояние было агонией, его людей в это время держали в плену. Он бы все отдал, чтобы быть там с ними.
Он не хотел влиять на настроения остальных. Но если что-то случилось с «Грохочущим якорем», Элдерсу лучше бежать, пока они не приплыли.
Лисандр схватит его.
— Персиваль, — он хмуро посмотрел на корабль впереди. Первый корабль пропал из виду за темным горизонтом, занавес ночи скрывал все за собой
Звезды над ним были за тучами. Но Лисандр по привычке посмотрел на них. Он невольно пытался найти записи на небесах, подсказку, куда все это приведет. Ничего не было.
Его ладонь скользнула вдоль пояса к потрепанной рукояти сабли, а потом опустилась. Он собирался отвернуться, что вспышка чего-то привлекла его внимание к горизонту.
Вспышка света, золотой шар ожил и погас. Лисандр повернулся, когда свет угасал, но он тут же придвинулся к борту. Он склонился, насколько мог, глядя немигающим взглядом на тьму, сжав губы.
Прошла долгая минута, он уже хотел сдаться. Наверное, то была молния. Поляна и северный лес еще страдали от затянувшейся зимы, а бури в морях тут были тихими и яростными.
Лисандр отклонился и сжал губы среди щетины.
И вдруг свет вспыхнул снова.
В этот раз ближе. Он смотрел, как шар света падает, из тонкой нити становится вспышкой над водой. Руки Лисандра застыли на борту. Когда свет вспыхнул снова, стало видно слабую тень на горизонте, такую маленькую, что было сложно различить паруса и корму. Когда свет погас, стало не важно, как четко было видно корабль.
Он точно уже пропал.
— Что это был, капитан? — крикнул от штурвала Шамус.
Джонатан уже бежал. Он появился рядом с Лисандром, его глаза были огромными, когда свет вспыхнул снова.
— Огонь! Он падает с туч.
Следующая вспышка была достаточно близко, чтобы озарить потрясение на его лице. Корабли впереди начали поворачивать. Лампы ожили на их палубах. Крики матросов были тихими, но с паникой. Они спешили развернуть паруса, командиры отчаянно уводили их в открытое море.
— Огонь из туч? Это не… — рот Шамуса превратился в большое О, когда поток поглотил один из уплывающих кораблей. — Думаю, нет времени думать, я поверну на запад…
— Нет, восток! Нужно на восток! — Лисандр схватил Джонатана за тунику и потащил к лестнице. — Буди людей. Шамус, нужны лампы. Стоит поманить за нами и остальных.
— Но, капитан, на востоке камни, — пролепетал Шамус, Лисандр добрался до него. — Мы разобьемся!
— Лучше разбиться, но с шансом доплыть, чем сгореть. Мы не можем скрыться в морях. Но если суша будет ближе…
— Мы сможем добраться. Да, капитан. Прости, красавица, — Шамус похлопал по штурвалу и побежал к лампе.
Пираты просыпались от скрежета скрипки Джонатана. Звук спугивал их с гамаков, прогонял сон из глаз. Они выбежали на палубу, одеваясь по пути.
Лисандр схватился за штурвал, рявкал приказы, пока вел их к камням.
— Останьтесь в туниках и штанах. Никаких плащей, ничего тяжелого. Мечи повесьте на плечи, оставьте руки свободными для плавания.
— А лодки, капитан? — крикнул один из них.
— Никаких лодок!
— Но, капитан…
Шорох и вспышка света заставила пиратов побежать к бортам. Огонь отбросил тени на их лица, вызвал ужас в глазах. Они смотрели, как корабль через три от них со стоном и треском от силы огня разваливается в красной вспышке углей. Пар и дым, и волны утащили корабль в глубины.
Убеждать сильнее пиратов не требовалось.
— Да, капитан. Без лодок!
— Вперед! Помогите с бочками! — сказал Джонатан. Он перевернул одну, и капуста покатилась из нее. — Это все равно сгорит, а мы хотя бы сможем доплыть с бочками.
Пираты помогали ему, а Лисандр смотрел на восток.
— Шамус?
— Никак, капитан, — кораблестроитель подавал сигналы лампой быстро, открывая и закрывая ставни. — Они думают, что мы безумны, раз плывем к суше… о, один есть!
Корабль перед ними так пошатнулся, что чуть не перевернулся, поворачивая на восток.
— Персиваль, — пробормотал Лисандр, корабль обошел их. Он отчаянно мчался по волнам, пока экипаж держался.
Другие корабли не обратили внимания на сигнал. Они разделились и уплывали в открытое море. Лисандр скривился, поток пламени ударил по воздуху за ним, но он держался.
— К бортам, псы! Прыгайте по моему приказу и плывите изо всех сил.
Пот заливал лицо, огонь нагревал воздух сзади. Крики терзали ночь, последний из кораблей, поплывших на запад, утонул. Шамус отошел от лампы с белым лицом. Он провел рукой по волосам и прошептал:
— Судьба… бедные души.
— Мы сможем их забрать? — крикнул Лисандр, Шамус покачал головой.
— От этого проку не будет, капитан. Вода вокруг корабля кипит, я вижу пузырьки. Бедняги сварились заживо. Они будут мертвы быстрее, чем мы развернемся.
Лисандр оскалился и налег на штурвал. Он толкал вперед, когда они ударялись о волны, словно мог волей направить их вперед. Треск слева сказал ему, что корабль Персиваля врезался. Его дно было не таким низким, унесло его дальше на сушу. Несколько матросов уже плыли к камням.
Лисандр смотрел, как люди скрываются в лесу, выглядя как тени. А потом он увидел одежду и лица от яркого света, падающего с туч.
Он смотрел, как яростный жар разгоняет тучи, ощущал жжение лицом. Свет почти побелел, и Лисандру пришлось отвернуться, глаза болели так, что он боялся, что ослепнет. Он сморгнул черные точки, когда огонь вырвался.
Пламя обрушилось на обломки корабля Персиваля. Рев огня заглушил крики пиратов, волна жара заставила их опуститься на колени. Лисандр скалился от боли из-за жара на шее. Но он крутил штурвал, направляя нос корабля между двух каменных шипов.
Корабль Персиваля утонул, огонь угас, а он держал курс. Пираты встали на ноги, пригнулись и впились в борт.
— Капитан? — глаза Шамуса расширились, он увидел, куда собрался Лисандр. — Капитан!
— Держитесь! — закричал Лисандр. — Прыгайте, когда мы остановимся, и плывите к берегу!
Шамус пригнулся и впился в борт, корабль добрался до камней.
Камни царапали бока корабля, пока он плыл. Треск плоти корабля заполнил воздух. Лисандр держался, пока дно корабля не застряло на камнях. А потом сила резкой остановки выбросила его из-за штурвала.
— Прыгайте!
Пираты последовали за диким прыжком Джонатана в воду. Он был в бочке, как в платье, прикрепил ее к себе веревкой. Пираты держались за бочки и ящики, за обломки, что смогли найти. Как только они погружались в воду, они били ногами среди волн, направляясь к полоске берега.
Лисандр лежал на палубе. Он перекатился на спину, хрипя от боли. Его грозовые глаза смотрели на небо над ним, грудь сдавило. Ночь была темной и тихой в этот миг. А потом прибудет огонь. Он дышал глубже, закрыл глаза…
— Это был самый дикий поступок на воде! Вам повезло выжить, — завопил Шамус и схватил Лисандра под руки.
— Нет… я клялся как капитан, я потону с кораблем!
— Может, со следующим, — сказал Шамус, подняв Лисандра. — Готовы, капитан?
— Нельзя…!
Но Шамус бросился за борт, не дав ему возражать дальше, унося их в ледяные волны.
Холод потряс его. Лисандр онемевшими руками держался, пока Шамус тащил его к воздуху. Он пытался отбиваться ногами от потока, но его ноги застыли, волны были слишком яростными. Его голова все еще кружилась от падения.
Шамус боролся. Он протащил их через пару волн, врезался в третью, когда небо взорвалось.
Огонь лился на них так сильно, что Лисандр ощущал давление света на кожу. А потом ветер придавил волны. Он выл из середины огня, жар обжигал кожу, как солнце. Воды вокруг него потеплели.
И тут лед растаял, дыхание Лисандра вернулось. Он дико заработал ногами рядом с Шамусом, пытаясь добраться до дерева. Но они были слишком далеко. Облака заревели, от жара над водой появился пар.
— Мы не успеем, — прохрипел Лисандр, борясь. — Мы сваримся заживо!
— Ха! Нет уж! — впил Шамус, бесстрашно глядя на огонь сверху. — А если и сварят, вот это история бу… ох!
Его слова прервала веревка, ударившая его по лицу.
— Хватайтесь! — крикнул Джонатан. Он держал другой конец, группа пиратов выстроилась за ним. Как только Лисандр и Шамус схватились, они потянули.
Пираты вытащили их из воды на берег за миг до падения огня. Они побежали в тень деревьев, озираясь на огонь, поглощающий их корабль. Судно жалобно стонало, огонь поглощал его балки, съедал паруса до пепла. Лисандр повернулся и увидел, как упала мачта.
Он рухнул на колени.
— Мой корабль… — он застонал, Джонатан потащил его. — Нужно было бросить меня умирать.
Шамус фыркнул.
— Он был красивым, капитан. Но корабли можно заменить. Вам есть ради чего жить.
ГЛАВА 5
Шепот
Каэл не спал до поздней ночи, дожидаясь Килэй.
Буря, грозившая деревне весь день, разразилась. Дождь бил по окнам, ветер шумел с громом.
Килэй любила летать в грозу. Для нее не было ничего радостнее, чем пролетать через тучи, с которых лился дождь. И хотя сердце Каэла говорило, что все в порядке, разум беспокоился.
Когда он попытался почитать, глаза не могли сосредоточиться на странице. Он поглядывал на окно, поворачивался к двери. Рисование и мысли не могли отвлечь его. Было нечего чинить. Он расхаживал, а рука лезла в карман.
Это было глупо, он знал. Но почему-то кольцо Килэй старалось тяжелым. Он мог поклясться, что ощущал, как металл становится холоднее. Он обжигал его кожу сквозь штаны, и вскоре начало остывать и его кольцо.
Дракон из белого золота тускло блестел на его пальце, огонь из оникса казался темнее обычного. Он знал, что это игры разума. Если он будет сидеть и переживать, но ему и не такое покажется. Но он не мог прекратить.
Когда его ладонь заболела от холода, он снял свое кольцо и спрятал к кольцу Килэй. Она вернется, и все будет в порядке.
Но ему нужно было как-то отвлечься.
Каэл обрадовался, когда кто-то постучал в дверь библиотеки.
— Заходи. Я один, Мэнди, — позвал он, увидев, как приоткрылась дверь.
Пока остальные служанки врывались, когда могли, Мэнди была осторожна. Она была круглолицей женщиной с теплой улыбкой и очень крепкой хваткой.
— Добрый вечер, господин Каэл, — сказала она, войдя. — Крамфелд прислал меня, чтобы вы поужинали. Он не помнит, чтобы вы приходили в столовую или на кухню.
Каэл не видел Крамфелда. Это было странно, ведь Насест зависел от дворецкого. Они не пересекались. Солдаты и служанки появлялись постоянно, передавая ему послания Крамфелда, порой он попадал в комнату, которую только вычистили.
Но Каэл, побывав во всем замке, не нашел его.
И сегодня этого не произошло.
— Я проголодался раньше и поел в деревне, — соврал Каэл. Он забыл об ужине. Но он знал, что, если скажет это, его оттащат на кухню.
— Хорошо. Значит, вы поели, — сказала Мэнди. Она окинула комнату взглядом и посмотрела на него. Она нахмурилась. — Мисс Килэй не вернулась?
— Нет, — вздохнул Каэл. — Она снова играет в дожде.
Он старался не пускать горечь в голос. Но Мэнди услышала. Она улыбнулась ему, и его лицо вспыхнуло от этого, а потом она нахмурилась.
— Когда она вернется, сможете передать ей, что я в состоянии справляться со своими делами?
— Хорошо, — Каэл почти боялся спросить. Но ему было нечего делать, он решил этим заняться. — О чем ты?
— Геральд белеет как призрак при виде меня. Он убегает, говоря, что у него есть дела. А я знаю, что она тут приложила руку.
Хотя он был с ними несколько недель, Каэл еще не привык к замку, и голова шла кругом от взаимоотношений жителей замка. Но, если он правильно помнил, Геральд был одним из стражей Насеста. Он часто охранял врата крепости или верхние этажи.
Порой, пока Килэй не было, он ухаживал за Мэнди.
— Ты уверена, что это сделала Килэй? Может, он просто нервничает.
— О, нервничает. Я бы тоже нервничала, если бы ему пообещали полет в облака от удара кулаком.
О… это звучало как Килэй.
— Уверен, она не это хотела сказать,… но я поговорю с ней, — быстро добавил он, когда Мэнди вскинула брови.
— Спасибо, — она присела в реверансе. — Ваше появление здесь как глоток свежего воздуха. Она бывает вспыльчивой в этом.
Она могла. Каэл не хотел спорить с ней, но обещал постараться.
Как только Мэнди ушла, Каэл продолжил размышлять, чем себя занять. Он подбросил бревен в камин, принес маленькую шахматную доску, которую нашел в ящике стола.
Почти весь Насест был пустым, но в библиотеке было полно вещей. Каэлу нравился узкий стол в углу комнаты, откуда было видно дверь и окно. Ему нравились мягкие кресла у камина и столик между ними.
Хотя кресла были роскошнее, чем ему нравилось, шкуры медведей на спинках смягчали их немного. Он заменил ковер с золотыми нитями сшитыми вместе шкурами зверей, и библиотека медленно стала ощущаться как дом.
Каэл устроился в кресле и развернул доску на столе. Дядя Мартин настаивал, что мог играть в шахматы один, но Каэл к этому не привык. Если он вел убедительную атаку, он знал, как ее и отразить. Так он сражался, пока ему не надоедало.
Ему нравилось играть с противником, наступающим на пятки. Ему хотелось, чтобы она скорее прилетела домой.
Он спасал пешки от наступления ферзя, когда уловил скрип двери библиотеки.
— Вовремя, — прорычал он, стараясь выглядеть строго. Но бесполезно.
Глаза Килэй были теплыми, а улыбка сияла. Ее темные волосы промокли, вода с них стекала на спину рубахи и штаны, которые она забрала из его шкафа. Она накинула одежду в спешке: одна штанина была закатана выше другой, рубашка свисала сзади хвостом.
Она прижимала к груди черную броню из чешуи дракона, когда вошла.
— Там сегодня прекрасно. Тебе повезло, что я вообще вернулась.
Его горло сжалось, когда он увидел, как она бросила броню на стол. Сердце забилось быстрее.
— Что? — прохрипел он, хотя видел по ее яростному взгляду, что она имела в виду.
— Я предупреждала, что хочу довершить начатое, — прошептала она, идя к нему, покачивая бедрами.
Он вскочил на ноги, поймал ее за руки, ощутил силу ее конечностей.
— Одну игру, — попросил он, удерживая ее.
— Нет.
— Ты не можешь просто побеждать меня.
— Могу, — сказала она, прижимаясь к нему. Когда уже стало казаться, что он проиграет, она сдалась. — Ладно. Одну игру.
Что-то в том, как она держала его, напомнило прошлую ночь. Воспоминания вспыхнули перед глазами, он быстро отпрянул.
— Белые или черные? — сказал он, надеясь, что Килэй не заметила его взгляд.
Хотя, судя по ее рычанию в голосе, заметила.
— Белые, конечно.
Было сложно сосредоточиться с Килэй напротив. Ему нравилось смотреть, как ее взгляд скользит по фигурам. Ее палец прижимался к ее губам, пока она изучала доску. Но вскоре ее губы изгибались в ухмылке, обычно после этого она устраивала нападение на его фигуры.
Каэл долго думал, как ходить, а Килэй делала это мгновенно. Вскоре его армия заметно уменьшилась, и он честно не помнил, как забрали половину из них.
— Как ты это делаешь? — проворчал он, ставя коня так, чтобы его не сбили.
Килэй не ответила. Когда он поднял голову, она поймала его взглядом.
— Хочешь знать?
— Да.
Она вскинула бровь от нерешительности его голоса. Она склонилась вперед, уперлась локтями в стол и прошептала:
— Тебе нужно смотреть на меня… очень внимательно. Смотришь?
Он старался. Но что-то в том, как двигались ее губы, пока она говорила, заставляло его забыть, что он делал. Он смотрел, пока они не изогнулись в торжествующей ухмылке.
— Ты не внимателен.
— Внимателен, — возразил он, отводя взгляд от ее губ.
Она вскинула брови.
— О? Тогда где же твой бедный конь?
Каэл опустил взгляд и с потрясением увидел, что конь пропал с доски, хотя он был уверен, что фигура защищена. Она была защищена. Килэй никак не могла достать его фигурами.
Он хмуро посмотрел на нее.
Она невинно подперла подбородок кулаком.
— Ну, шептун? Чем ответишь?
Он посмотрел на стол в поисках пропавшего коня, пока Килэй не улыбнулась с насмешкой. Он додумался посмотреть на пол и обнаружил коня возле кресла Килэй вместе с другими черными фигурками.
Он не мог в это поверить.
— Ты все это время обманывала?
— Как ты посмел меня обвинить! — проревела Килэй. Она взмахнула рукой, убирая стол между ними.
Каэл потрясенно смотрел на фигуры, а она напала на него.
* * *
Игра была испорчена, и Килэй сдержала свое слово.
— Так не честно, — стонала она, посмеиваясь. Она уткнулась головой в его шею и слабо стукнула по груди. — Совсем не честно.
Каэл считал, что и она вела себя не совсем честно.
Пока она медленно целовала его шею, он повернул голову, чтобы осмотреть ущерб, и застонал от увиденного.
Одно из кресел было разорвано. У другого не хватало ножки. Мир перестанет кружиться, и он их починит. Но столик не спасти — он отлетел в камин. Теперь он лежал наполовину в огне, и огонь уже доедал его ножки.
Килэй толкнула остатки стола в камин, пока огонь не перепрыгнул на ковер.
— Боюсь, его не вернуть.
Каэл согласился.
— Сделаю завтра новый, — где-то в процессе под ним оказалась шкура медведя, и теперь на ней не доставало лапы, но она еще неплохо выдержала.
— Мне не холодно…
— Не важно, — твердо сказал Каэл, накрыв их шкурой. — Твои слуги постоянно врываются без стука. Я не хочу, чтобы все смотрели на тебя, лежащую голой на полу.
— Думаешь, они этого не видели?
— Ладно тебе, Килэй. Ты же не ходила по замку обнаженной… да?
— Ты не узнаешь.
Он и не хотел знать.
— Кстати о служанках, тебя искала Мэнди.
— О?
— Да. Она была не очень рада.
— Жаль это слышать. Спокойной ночи.
Она попыталась отвернуться, но Каэл схватил ее за плечо.
— Нельзя и дальше угрожать Геральду жуткой смертью, если он подойдет к ней. Это не честно.
— Я не говорила ему не подходить к ней. Просто предупредила не ранить ее.
Каэл нахмурился.
— Он думает, что ты сбросишь его с неба.
— Я его предупредила.
— Мэнди хочет, чтобы ты прекратила.
Килэй пожала плечами.
— Хорошо. Заметано, — она выбралась из его хватки и отвернулась от него.
Каэл через миг понял, что она не согласилась.
— Это значит, что ты прекратишь?
— Я тебя выслушала, — прорычала она.
Хотя он не хотел с ней спорить, Каэл невольно улыбнулся. В этот раз было видно дракона в ней.
В библиотеке было мало книг о драконах. Многие были легендами. Но он читал о драконшах, о том, как яростно они защищали свое гнездо. Как они защищали свои небеса. И книга предупреждала, что ничто нельзя было сравнить с яростью, с какой они защищали свое потомство.
Насест был в тени ее крыльев, и Килэй хотела защитить Мэнди. Он не винил ее за это.
Но он видел достаточно зажаренных огнем армий, так что Килэй сбросил Геральда с неба, если он ранит Мэнди. Каэл надеялся, что до этого не дойдет.
Каэл осторожно обнял ее и притянул ближе. Его руки прижались к изгибам ее талии. Он прижался грудью к ее спине, ощутил уверенное биение ее сердца. Они идеально совпадали. Она делала его целым.
Ее дыхание замедлилось, а с ним и биение ее сердца. Ладонь, которой она сжимала его руку, ослабла и упала на пол. Когда он убедился, что она уснула, Каэл осмелился прошептать:
— Я люблю тебя, Килэй.
ГЛАВА 6
Красная стена
Что-то разбудило Каэла. Буря все еще шумела за окном, но камин потемнел. Холодный воздух задел его грудь, его руки были пустыми. Он услышал шаги, сморгнул сон с глаз.
Килэй стояла перед столом, обувалась. Она уже была в леггинсах, жилетка еще не была застегнута. Ее ладони двигались быстро, все закрепляя умелыми движениями. Она смотрела на окно.
Даже в свете углей он видел, что ее взгляд хмурый.
— Что такое? — хрипло сказал Каэл.
Она не ответила. Она взглянула на стол, схватила Предвестника и повернулась к окну.
Каэл не сразу смог отыскать в комнате свои штаны. Они были порваны так, что и не зашьешь. Он не помнил, что произошло, но догадывался.
К счастью, штаны Килэй были целыми. А он нашел другие под разбитым креслом и быстро нацепил их.
— Что там? — прошипел он, завязывая шнурки.
Она ответила едва слышным шепотом:
— Что-то произошло… что-то неправильное.
Ее голос звучал странно, словно она не проснулась, хотя ее глаза были открытыми.
— Уверенна, что это не сон?
Она будила его раньше, переживая, что за ним кто-то пришел. Она вырывалась в коридор, если он не успевал ее остановить. Пока она не спала, она уверяла его, что они в безопасности. Во сне, похоже, ее сердце считало иначе.
— Я, наверное, пройдусь, — сказала Килэй, пятясь от окна.
Каэл занял ее место. Он пытался что-то увидеть за стеклом и каплями, но без толку. Даже факелы стражи не горели в такую погоду. Он видел лишь тьму.
Он повернулся на скрип двери.
— Не ходи туда… нет смысла.
Она замерла на пороге и посмотрела на него поверх плеча.
— Я должна. Я буду лучше себя чувствовать, если проверю.
Каэл вздохнул.
— Хорошо. Я обуюсь и…
Он замолк, яркое оранжевое сияние заполнило комнату. Оно растянулось по обломкам мебели, становилось ярче, пока не коснулось его сапог в разных углах комнаты. Свет заполнил порог, потолок… и он увидел ужас на лице Килэй.
— Каэл!
У него не было времени оглядываться. Он бросился по комнате и не остановился, даже когда стена за ним взорвалась. Он ощущал давление гула в ушах, ощущал, как его толкает вперед ветер. Он нырнул к Килэй с разгона.
Она сжала его рукой, его вес сбил ее. Она смогла закрыть дверь при падении, но ее сорвало с петель через миг.
Локти Каэла ударились об пол, но он смог не раздавить Килэй. Он охнул, когда дверь упала ему на спину, чуть не рухнул, когда по ней застучали тяжелые куски стены. Он был бы раздавлен, если бы Килэй не придерживала дверь.
— Иди! — выдавила она.
Он выбрался в брешь между ее руками и дверью. Как только он вскочил на ноги, он убрал обломки и вытащил ее.
— Ты…?
Еще один взрыв прозвучал сверху. Пол дрожал под ними. Килэй повернула голову в сторону испуганных криков.
— Ты вниз, а я беру верх.
Она побежала по коридору, Каэл — следом.
Они разделились в главном зале: Килэй побежала к лестнице, а Каэл пошел среди толпы жителей замка.
Они были с красными глазами, едва одетые. Многих уже ранили обломки. В зале было слишком много тел, и все старались добраться до двери.
Каэл пытался протолкнуться, никого не ранив, и кто-то крикнул за ним:
— С дороги! Пропустите Убийцу ведьмы к двери!
Голос Геральда звучал поверх криков паники. Несколько стражей подхватили его вопль. Люди расступались, они расталкивали их. Каэл добрался до двери и увидел, что ее завалило.
— Ловушка, — прошипел Геральд за ним. — Лучше попробовать сзади.
Не было времени. И задний ход вел к узкой тропе у края утеса. Вряд ли жители прошли бы там в темноте.
Он прижал руки к стене, менял камень и цемент как глину. Люди начали выбегать в дыру, как только она стала достаточно широкой. Он тянул края, пока дыра не стала напоминать прорезь в железном шлеме.
— Двигайтесь, — Геральд выгонял последних на улицу. — Идите к деревне!
— Что там? — Каэл задыхался. Голова его все еще кружилась от шока, уши звенели от взрыва. Но он старался сохранять спокойствие.
Геральд выглядел так, словно потерял ведро крови.
— Понятия не имею! Я шел на свою смену, когда все начало взрываться. Попали в нескольких местах. Только спереди еще все целое.
Каэл не успел подумать, как кто-то зашел за Насест, как громкий звон привлек его взгляд к библиотеке.
Горсть стражей бежала так, словно за ними гналась Смерть. Они смотрели на Геральда большими глазами и махали руками.
— Двигайтесь! Прочь!
Он не успел спросить. Каэл увидел: красный свет был мягким в дверях. Он заполнял замок от потолка до пола, как стекло, что меняло форму в коридоре.
От этого броня стражей стала черной, их тени напоминали призраков. Мужчина в конце их группы споткнулся. Он прополз пару шагов, но красный свет не замедлялся. Каэл бросился помогать, но гнилой запах ударил по его носу.
Магия.
Как только он это понял, страж был охвачен ею. Он кричал и корчился на земле, красный свет двигался по нему. Каэл схватил его руку, когда заклинание окутало его. Он был так сосредоточен, чтобы не дышать магией, что подвинул стража на фут, пока не понял, что тащит скелет.
Магия убрала кожу стража, убрала плоть, и осталась только сияющая кость. Каэл уронил его, шлем стража откатился с гладким улыбающимся черепом.
— Бегите! Прочь из замка!
Каэл едва слышал Геральда. Он искал источник красного света. Ярость наполняла его тело. Он не знал, что стоит в конце коридора, но если там есть сердце, он его вырвет.
Шум вокруг него пропал, он бросился в свет. Мир мерцал тут, как солнце на волнах, и все было красным. Запах магии вызывал тошноту. Он наполнял его рот и проникал в горло.
Только одного свет не касался: худой мерцающей фигуры вдали. Ее руки были подняты, между ладонями было нечто, похожее на посох.
Маг увидел Каэла. Он застыл, сжавшись, раскрыв рот в крике. Но Каэл не слышал это. Он вырвался из света и слепо ударил по тьме. Его кулак попал во что-то, что хрустнуло. Тело упало на землю.
И запахло кровью.
Запах обжигал его нос, затуманил зрение — горький запах, от которого желчь подступила к горлу. Он заревел и бросился. Его ладони стали когтями, ощущали теплую влагу крови. Маг завизжал и попытался отползти.
Но его поймали за горло.
Каэл давил, глаза пылали, а хватка становилась сильнее. Скоро кровь прекратит течь. Скоро безумие угаснет…
— Прошу!
Он услышал сквозь пелену дрожащий голосок. Его рев оборвался в смятении. Его хватка ослабла от мольбы ладоней, что были слабее, чем его. И безумие отступило.
Каэл скользнул взглядом по своим дрожащим рукам до кулаков, где на него смотрела в ужасе девушка. Ее лицо было в крови от его ударов, кожа побелела без воздуха.
Он отпустил ее горло.
— Кто ты? — смог выдавить он.
Она была лесной девушкой. Ее круглые глаза были полны слез. Каэл проследил за струйкой крови до подбородка, до воротника золотой мантии. Его желудок жался, когда он увидел вышитого черного дракона спереди — герб Средин.
Он все еще боролся с шоком, а девушка потянулась к горлу. На ее запястье были железные оковы, что пульсировали красным светом.
И он понял.
— Нет, я тебя не трону. Клянусь, ты в безопасности, — Каэл прижал ноготь к молочной пленке на оковах и убрал заклинание. Железо порвалось под его ладонями как бумага.
Как только оковы упали, девушка охнула, словно веками задерживала дыхание. Ее глаза прояснились. А потом она в ужасе посмотрела на Каэла.
— Не переживай, я больше тебя не трону. Тебя прислал король? Ты из его магов. Сколько вас там? — его голос стал выше от новых взрывов. Башня задрожала, пол под ними застонал. Каэл взглянул на балки, чтобы проверить, держатся ли они.
Он опустил взгляд, и девушка пропала.
У него не было времени переживать или ругаться. Как только она пропала, он услышал панические крики людей из-за спины и развернулся.
Те, кто убежал из главного зала, далеко не пробрались: они сгрудились во дворе и отчаянно бились с упрямыми вратами.
Узел был посередине левой двери. Комки в центре узла напоминали кривое лицо с глазами разного размера и сплюснутым носом. Жители колотили дверь, а он вопил:
— Хватит! Хватит бить! Я пытаюсь пом… ай!
Каэл растолкал людей, рыча на Узловика.
— Открой, глупое привидение! На нас напали!
— Я, думаешь, не знаю? — рявкнул Узловик. — Потому я держу вас тут, где безопаснее…
Гром обвалившейся башни прервал его. Каэл развернулся, на миг все королевство застыло.
Башня с их комнатами обвалилась. Он смотрел на окна, что напоминали печальные глаза, их веки были тяжелыми от огня. Балкон упал с беззвучным криком ужаса. Башня накренилась, пошатнулась и упала.
Каэл прыгнул вперед в панике, когда крыша вспыхнула.
Большой белый дракон вылетел оттуда, часть жителей замка держалась за ее чешуйчатую грудь. Она поднималась все выше, пока не затерялась среди туч.
Ее преследовали разноцветные чары. Они слетали со скал за Насестом, из деревни ниже. Каэл знал, что среди туч Килэй в безопасности.
Ему нужно было позаботиться о жителях.
— Насесту конец. Нам нужно уходить.
Узловик изогнул кривой рот.
— Нет, нет! Там хуже. Намного хуже…
— Выпусти, или я тебя разломаю! — заорал Каэл.
— Ладно, ладно. Но не говори, что я не предупреждал, — фыркнул Узловик.
Врата замка открылись, и Каэл побелел от увиденного.
Это был его кошмар: красные стены двигались к Коппердоку с разных сторон, голодно пожирая деревья. Это были руки монстра, готовые все поймать в убийственные объятия. Темные силуэты людей выбегали из домов и магазинов, спешили к пристани. Их крики наполняли ночь. Корабли уже отчаливали.
Только одна полоска земли была нетронута светом — брешь, оставленная девушкой, которую он освободил.
— Держитесь ближе ко мне, — крикнул Каэл. — Мы будем бежать.
Геральд опешил, а потом пролепетал:
— К пристани! Быстрее!
Стражи оживились и повели людей. Слуги несли детей на плечах, женщины придерживали юбки. Они пробежали по тропе и бросились в лес.
Дождь стегал их, буря бушевала сверху. Красные стены двигались по бокам. Они были высотой с башни, окружали Коппердок убийственным заклинанием — подкова сжигающего света, что отрезал их от королевства. Стены оставляли лишь один путь побега.
По морю.
Каэл подгонял жителей на бегу. Зловещий свет стен делал тени темнее, усиливал ужас на лицах. Даже молнии не разбивали этот свет.
Запах магии был всюду. Каэл ощущал, как подступает безумие. Его руки дрожали, сердце колотилось. Он хотел броситься в свет и оторвать головы магам. Но он знал, что тогда люди останутся без защиты. Так что ему пришлось остаться с ними.
Он отстал у пристани, ждал, чтобы последние слуги добрались. Красный свет заканчивался на пристани, и все, кто смог сесть на корабли, были в безопасности.
Но не все корабли были на воде.
— Назад! Назад! — кричал Геральд, размахивая ближайшему судну на волнах. Он схватил Каэла за руку. — Торговцы уплыли и забрали с собой все достойное. Нужен другой путь.
Другого не было. Каэл знал, что если они будут мешкать, маги нагонят их. Он заметил лодку, что должна была выдержать их. Просто палуба и парус. Но этого хватит.
— Загружай их.
Геральд раскрыл рот, увидев, куда указал Каэл.
— С ума сошли? Это не выведет нас в бурю…
— Мы попробуем, — нетерпеливо рявкнул Каэл. — Другого выбора нет.
Красные стены приближались к берегу. Они сжались, и брешь между ними пропала. Жители будут в одном шаре огня от смерти, если маги их увидят, и Каэл не сможет защитить всех.
Лучше всего было плыть к морю, стараясь затеряться среди бури.
Геральд понял это. Стражи отвели всех на борт, Каэл встал у штурвала. Несколько человек умели работать с парусами, и он был рад. Ветра наполнили их и понесли их к морю.
Каэл задержал дыхание, надеясь, что их не заметят из-за размера. Он оглянулся, черные фигуры появились среди света.
Они стояли идеальной линией и не двигались. Он смотрел, а мужчина в центре шагнул вперед. Он поднял руку к облакам, и красный свет вылетел из его кулака.
Каэл сжал штурвал. Он хотел повернуть с пути заклинания, увести их, если нужно. Но свет пропал. Красное исчезло с берегов. Черные фигуры скрылись за стенами.
Мир зловеще притих.
ГЛАВА 7
Черный дракон
Ночь давила на них. Волны били в бока, ветер терзал паруса. Хватка Каэла усиливалась всякий раз, когда их мачта стонала от дыхания шторма.
Он надеялся, что она выдержит.
Коппердок за ними затих. Каэл не мог оглянуться, он был слишком сосредоточен на волнах впереди. Но он смотрел, как в отражениях огромных глаз стражей угасает красный свет. Они смотрели, их ладони были с белыми костяшками на оружии на бедрах.
Рот Геральда был опущен под шлемом, и темные глаза казались пещерами.
— Что теперь? — прошептал он.
Каэл не знал. Корабли впереди, казалось, знали, что делают, и он старался не отставать от них. Ярость дождя, бьющего по воде, искажала воздух. Получался густой занавес, который поглощал все. Вскоре придется полагаться на вспышки молнии, чтобы различить ближайший корабль.
Они плыли несколько минут, и рев напугал их сверху. Каэл развернулся, его сердце дрогнуло в груди. Белая молния летела за ними.
Килэй мчалась близко к воде, поднимая волну, что раскачивала их. Чары всех цветов летели с темного берега. Они неслись за ней, но она уклонялась и двигалась по небу как заяц, легко уходя от них.
Она пролетела по широкой дуге к горящей деревне и устремилась к тучам. Маги следовали за ней, стреляя проклятиями.
«Она знает, что делает, — говорил себе Каэл, хотя руки хотели повернуть штурвал. — Она знает, что де…».
— Помогите!
Вопли паники заставили его посмотреть на пролетающую мимо Килэй, и он увидел горстку жителей, что упали с нее.
— Разворачивайте и приблизьте нас, — сказал Геральд, подойдя к борту.
Стражи работали вместе, вытащили трех девушек и маленького мужчину с большими глазами из волн. Каэл не узнал мужчину. Он пытался рассмотреть его лицо, когда радостный вопль женщины отвлек его.
— О, Геральд… я так рада, что ты в порядке! — сказала Мэнди.
Геральд не был против того, что она промокла. Он обнял ее и улыбнулся с дрожащими губами.
— А… ты?
— Я думала, ты ушел на пост. Я думала, что тебя убили! Пока мы там летали, я точно в обморок упала бы, но тревога за тебя была сильнее.
— Я тоже переживал за тебя. Я надеялся, что ты успела на те корабли… — Геральд побледнел, заметив взгляд Каэла, и попытался отстраниться.
— Не переживай… я не расскажу, — пообещал он.
Каэл знал, что им сильно повезло. Не так давно он кипел бы из-за того, что король сделал с Коппердоком. Его ярость довела бы его до края. Но он видел уже слишком много. Он смотрел на много безжизненных лиц и ощущал потерю чего-то хуже, чем дома.
Он невольно улыбнулся, глядя, как говорят Геральд и Мэнди, он был рад, что так много людей смогло спастись. Да, Насест был разрушен, и люди убежали из домов, но им повезло. Он видел, что бывает, когда король обращает внимание на незащищенную деревню.
Каэл предпочел бы, чтобы Коппердок был пуст, чем полон костей.
Заклинания магов дразнили его, он плыл и заставлял себя смотреть вперед. Килэй годами укрывалась от людей короля, а шторм был таким густым, что маги точно не поймают ее сегодня. Как только она вернется, они придумают, как ответить Кревану.
Но пока он сосредоточился на том, чтобы доставить жителей в укрытие.
Они прорезали волны, следуя за кораблями побольше. Их паруса быстро несли их, и Каэл вскоре мог различить лишь их тени.
— Куда они? — спросил он.
— В крепость канцлера, — сказал Геральд, поджав губы. — Они будут искать ответы… и защиту канцлера.
«Но это им не поможет».
Эти слова тяжело висели между ними. Каэл сжал крепче штурвал и пытался отогнать недовольство.
Он помнил прекрасно крепость на острове, и он думал, что это было худшее место для встречи в морях. Если Геральд знал, что они отправились туда, то мог знать и Креван.
Должна быть причина, по которой маги не бросали в них чарами… по которой не сгорел Коппердок.
Тьма кружилась в его голове. Почти составленные планы мелькали перед глазами, но он не мог сосредоточиться, пока Килэй была так далеко. Он все чаще оглядывался.
Геральд сжал его руку, отвлекая от мыслей.
— Слышали?
Каэл так старался слушать ревы Килэй, что не замечал остального. Он поднял голову к дрожащим тучам.
— Это гром.
— Почему он не прекращается?
Волоски встали на шее Каэла, когда он понял, что Геральд прав: гром не прекращался. Он становился громче.
Впереди пропал из виду последний корабль. Он пропал в море, а гул был все громче. Желтая сфера появилась в тучах над кораблями. Она открылась, как глаз, что сиял над волнами, озаряя весь флот перед ними.
Геральд смотрел на сферу, склонившись на носу корабля.
— Что за…?
Сердце Каэла взлетело к горлу, гул перерос в рев. И сфера вырвалась столбом огня, что полился на волны. Корабли впереди были ярко озарены, Каэл мог различить все линии их досок, трепет парусов. А потом они пропали, став сгустками огня.
Каэл понял с ужасом, от которого не мог дышать, что он был прав. Потому Креван пощадил их на пристани. Он прогнал жителей с суши на корабли, чтобы было некуда сбежать
Он отправил их в ловушку.
Палуба взорвалась ругательствами, Геральд отскочил, а пламя поглощало корабли.
— Паруса! Меняем курс!
Каэл повернул штурвал, сворачивая влево. Он потрясенно смотрел, как горящие корабли сияли еще пару секунд, а потом океан поглотил их. И сфера так же внезапно, как и появилась, пропала, оставив им шум волн и стук дождя.
Колокола звенели на палубах других кораблей. Они поворачивались, напоминая слепых из-за дождя. Один колокол стал громким, зазвучал справа и пронесся перед ними.
— Держитесь! — заорал Каэл, их кораблик столкнулся с волнами от того корабля. — Держи…!
Поток обжигающего жара, вспышка света. Столб огня ударил по кораблю перед ними, окутал его паруса и доски, сжав чудовищными челюстями. Корабль пропал, его утянуло в водную могилу.
Уши Каэла звенели в оставленной тишине.
Мэнди закричала.
— Убирайте нас отсюда! — проревел Геральд.
Каэл пытался. Но, как бы он ни старался повернуть их, столбы огня падали. Они врезались в волны вокруг них, убирая один корабль за другим. Кипящая вода вздымалась от силы огня и лилась на них жалящими волнами.
Свет слепил, рев был таким яростным, что Каэл мог лишь вести их к нескольким черным участкам на горизонте, надеясь, что это ясное небо.
— В сторону! — закричал Геральд, показывая за плечо Каэла. — Тот идет за нами. В сторону, или нас раздавят!
Каэл услышал стон корабля за ними, услышал панические крики его экипажа, они тоже направлялись к черной бреши, что он увидел. Но он ощущал и растущий жар шеей, видел, как светились его белые костяшки на штурвале от огня, растущего сзади.
Он держался курса.
Столб упал и поглотил корабль за ними. Ветер ревел, волны поднимались от этого падения. Сила ветра и волн толкнула Каэла к штурвалу, Геральд пошатнулся, а остальные на борту попадали на пол.
Тот порыв ветра и волны погнали их судно вперед. Хрупкая мачта болталась, паруса почти рвались, но держались. Каэл крепко сжимал штурвал, море толкало их к горизонту.
Корабль за ними утонул со стоном. Вскоре тьма вернулась, и мир затих.
— Маги! — охнул Геральд, поднявшись на ноги. Его руки дрожали, он помог Мэнди, глядя на тучи. — О, ненавижу магию… они не могут оставить нас хоть на миг?
Хотя на ее лице была тревога, Мэнди сохраняла спокойный голос:
— Мы…? Думаете, другие корабли…?
— Не знаю, — прошептал Каэл поверх грохота сердца. — Не знаю.
— Повезло, что мы маленькие. Иначе мы… что это? — Геральд отскочил и потянулся к мечу.
Мэнди посмотрела на гул наверху, он утих.
— Это был гром, — сказала она. Люди вкруг расслабились, а Каэл едва дышал.
Он хорошо помнил, что делала с морями Ведьма из Вендельгримм. Ее буря из ветра и волн была знаком, какой сильной бывает магия. Хотя Пятерка управляла магами, Каэл не сомневался, что лучших боевых магов Креван приберег у себя, и он верил, что они могли бросать огонь с неба.
Маг, поднявший руку с сияющим кулаком, мог быть в ответе за это. Каэл надеялся, что они сдались, а то было заклинание.
И огни атаковали их.
Волоски встали дыбом на шее, он снова услышал гул. Голоса товарищей стали приглушенными. Он щурился сквозь толстые капли дождя, бьющие по его лбу, вглядываясь во тьму над ним. Вспышка молнии показала тучи, но ничего лишнего.
Гром последовал за молнией. Он гудел сверху, и паруса дрожали, палуба дрожала. Каэл смотрел и понимал, что гром не утихает.
Он становился только громче.
— Каэл!
Он это видел. Он видел, что сфера света снова появилась в тучах впереди, еще до крика Геральда.
Порыв жаркого ветра остановил их корабль. Его толкнуло в бурю, меж высоких волн. Крики раздавались вместе с ревом. Жители упали на пол, закрыли лица руками, отчаянно пытаясь защититься от жара.
Каэл ощущал, как верхний слой его плоти открывается, становится красным. Глаза слезились от жара, болели от света. Сияющие угли появились на мачте и парусах. Они мерцали, как факелы на дальнем берегу.
Он знал, что нужно быстро что-то делать. Иначе они вспыхнут. Он не пытался отогнать жаркий ветер, а повернул штурвал. Они накренились и ушли в сторону.
На миг жар отступил. Каэл повернул голову и смотрел, как сфера движется между туч. Низкий гул снова сотряс его кости. А потом полетел вниз столб желтого огня.
Он врезался в море рядом с ними, пробил волны, и те ударили их в бок. Каэл пытался отодвинуть их, но столб двигался слишком быстро. Он вонзался в море, два больших крыла воды разлетались, ревя, желая поглотить их. Свет слепил его, жар не давал дышать.
Он знал, и кровь застыла в его венах. Он знал, что они в ловушке.
Люди закричали. Слуги забрались под палубу. Геральд прижимал Мэнди к груди, скаля зубы из-за красных волдырей, появившихся на его лице. Каэл повернул штурвал с такой силой, что один из крепежей сломался.
Огонь шел к ним, белый свет жалил глаза. Каэл искал тьму на горизонте, но ее не было.
А потом, за миг до взрыва сферы, что-то случилось: жар пропал, и свет вдруг угас. Ветер прекратился, и море затихло. Вскоре остался лишь шелест волн и отголосок бури.
Ночь снова сдавила их.
* * *
Килэй летела в тучах над Коппердоком, слушая хлопки заклинаний магов. Этих магов Креван всегда посылал за ней — они могли перемещаться на небольшие расстояния через порталы.
Он на горьком опыте понял, что армии и звери не помогут против нее. Все существа, что пролетали рядом с ней, лишались крыльев, и ее огонь превращал их в пепел.
Нет, эти маги были единственным шансом Кревана против нее — судя по скорости хлопков порталов, что-то гнало них.
Они двигались так смело, когда среди них был Ульрик.
Было не сложно найти архимага. Портал, что переносил дальше всех и хлопал громче всех, точно был Ульрика. Порой он приземлялся со вспышкой света, огонь вылетал из его кулака в ближайший дом. Он всегда старался разрушить как можно больше на своем пути.
Но сегодня ему путешествовать долго не выйдет.
Тучи пронеслись мимо, Килэй летела к развалинам горящего дома. Ульрик стоял у двери, жутко улыбался, глядя на пожар. Она вдохнула, и открылись ее вторые легкие. Слабый щелчок в груди, и жар поднялся по горлу.
Она задерживала пламя у языка, спускаясь ближе к Ульрику. Он увидел, как ее тень упала на зарево, и обернулся. Импульс из цепей сиял на его руке, он пропал с красной вспышкой, едва успев избежать залпа огня Килэй.
— Драконша! Остановите ее, дурни! Сбейте!
Килэй не задерживалась. Ее крылья раскрылись, она подняла голову, и сила падения толкнула ее к облакам. Она успела вовремя.
Красные точки появились на земле под ней. Оковы магов оживали. Их чары летели яростнее, чем мысли, под руководством Ульрика. Они могли попасть, если им показать мишень. Но их магия была скорее раздражающей, чем опасной.
Килэй была вне их досягаемости почти всю гонку. Она слышала свист заклинаний и уклонялась от тех, что пролетали близко. Она двигалась и смотрела на красные точки.
Самые осторожные держались вместе. Они знали, что она не рискнет подлететь к группе. Но так было раньше, до того, как они разрушили ее дом и ранили ее народ. Килэй не собиралась осторожничать сегодня.
Она покажет им свою ярость.
Один маг забрел далеко от своих товарищей. Она зависла над местом, где сияли его оковы. Дыхание бури удерживало ее в воздухе, нежно толкая под крылья. Она склонила их, вдохнула и поймала порывы шторма.
Тучи шипели. Дождь колотил ее по чешуе. Молния вспыхнула за ней, и маг увидел ее тень у своих сапог. Он побелел от ужаса.
Залп огня Килэй поглотил его крики… и плоть.
Кости мага еще не рассыпались в пепел, а его товарищи ответили выстрелами разных цветов. Килэй унеслась в тучи и полетела на восток, глубже на сушу, дальше от берега. Ей нужно было увести их. Пока они сосредоточены на ней, Каэл и жители будут в безопасности.
Злые крики пронзили бурю. Килэй быстро летела на потоке ветра. Маги увидели, как появились ее белые крылья, и погнались. Было легко обмануть их. Килэй снижалась порой, показывая им вспышку своих крыльев, и они бежали за ней. Еще немного, и Каэл будет в безопасности.
Вдруг раздался голос Ульрика, словно он говорил из шторма:
— Останови ее, зверь! Не дай ей сбежать!
Килэй мысленно вздохнула. Она знала, что многих уже не спасти, но не любила вредить оборотням. Она лучше поджарила бы Ульрика и магов. Но Креван не научился.
Ее уши уловили хлопанье крыльев вдали. Оно звучало за ней. Килэй в последний раз посмотрела на красные точки внизу, запомнила их. Она покончит с этим зверем и вернется за Ульриком. И в этот раз попадет.
Крылья хлопали громче, Килэй развернулась. Она ожидала стаю ворон или ястребов из-за туч. Шум был все громче, и она замедлилась. Невозможно… она знала, что это было невозможно. Но, чем дольше она слушала, тем увереннее была.
Шум был не от тучи крыльев, а от одной большой пары.
Килэй взлетела выше. Она выбралась из шторма и кружила, шум рос под ней, а она старалась быть тихой. Что-то двигалось в тучах. Их словно рассекал нос корабля, край существа. Это прекратилось под ней, удары крыльев стали сильнее, зверь замер.
С каждым ударом облака разлетались, и она увидела огромное тело, что скрывалось в них.
Он был чудищем, зверем в три раза больше нее, и крылья подавляли бурю. Они разгоняли тучи и разрывали их. Чешуя и шипы покрывали его тело, они были цвета беззвездной ночи. Килэй растерялась, глядя в их глубины.
А потом она увидела его глаза.
Казалось, мир замер. Она замерла под его взглядом, по краям ее поля зрения все потемнело. Она видела эти глаза раньше. Она ощущала ярость этого взгляда в темных уголках мыслей. Часть нее хорошо их помнила.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги