Равника: Столица гильдий

Глава 18

Небольшому отряду Коса потребовалось полчаса на то, чтобы пробиться сквозь участок Лиги и выбраться наружу, где их ожидала потрепанная яхта Пивлика. Безликие – если это действительно были безликие; обожженное лицо Венвела Колкина под льняным покровом заставило Коса усомниться даже в этом – заполонили Десятый участок Лиги, нападая на всех выживших воджеков. Тем не менее, тех двоих, которые утащили Фонн, нигде не было видно.

Поначалу, никакой организованной защиты не было, несколько ‘джеков перегруппировывались, опрокидывая шкафы и столы, создавая баррикады из подручных материалов. К тому времени, как Кос, Пивлик и остальные добрались вслед за Бираказиром до ворот, защитники участка уже перешли в более координированные контратаки. Косу отчаянно хотелось остаться и защитить своих соратников, но когда они вышли в предрассветную мглу, в небе над ними они заметили Фонн. Похитители уносили ее в сторону центра, к Виту Гази.

Все случившееся едва укладывалось в голове Коса. Как давно Фаскин был одним из этих Лупулов? Был ли он единственным из них? Может ли Кос доверять тем, кто сейчас рядом с ним? Он предположил, что может. Если бы самозванец был рядом с ним сейчас, он бы наверняка бы уже попытался перевоплотиться, как это сделал Фаскин. Он хотел задать тысячу вопросов Пушку о том, что она знала об этих крадущихся, но на это просто не было времени. Также, ни он, ни Пушок не могли объяснить, как Венвел Колкин всего за несколько дней превратился из несчастного туриста в безликого. Кос вдруг осознал, как мало он, и все остальные, знали о Конклаве и его завуалированных слугах.

Так или иначе, они приближались к ответам. Они отправятся к Виту Гази и спасут Фонн, или погибнут, пытаясь ее спасти.

Пушок первой достигла ворот и распахнула их, впустив внутрь холодный воздух и первый свет предрассветного неба. Кос все еще доставал осколки стекла из ран на лице, когда они выбежали на ступени главной лестницы.

- Ты ужасно выглядишь, - произнес призрак Борки. – Ты весь в крови.

Кос осмотрел ступени и плац у входа в участок, выстроенные по подобию участка Лиги при Центральном Форте. Безликих нигде не было видно, но очевидно у них было время на то, что бы изуродовать яхту Пивлика перед тем, как напасть на участок. Оставшийся двигатель валялся разбитый на брусчатке, а само огромное земноводное издавало жалобный хрип при каждом вздохе. Несколько его газовых пузырей были пробиты, но оно все еще лениво парило в нескольких футах от земли.

- Ах, эти вонючие… - воскликнул Пивлик. – Она же никому ничего плохого не сделала. – Кос никогда не слышал, такой ярости в голосе этого благовоспитанного беса.

- Как думаешь, ты сможешь поднять ее в воздух? – спросила Пушок.

- Возможно, - ответил бес, - но без двигателей и с такими ранами, она не сможет долететь, да? С тем же успехом, мы можем на себе нарисовать мишени и вернуться в участок, мой ангельский друг.

Ворота за ними с треском распахнулись, и Кос увидел лейтенанта Мигеллик, сержанта Рингора – с несвойственной ему мрачностью на лице и налитыми кровью глазами – и небольшой отряд ‘джеков выстроился в проходе. Они были все перепачканы кровью и лоскутами побагровевшей белой ткани, но все они были живы и выглядели решительно.

- Кос! – крикнула Мигеллик равному себе по званию воджеку. – Что ты делаешь? Возвращайся сюда, участок осажен.

- Знаю, - сказал Кос, подбегая к ним. – Ледев, выжившая после взрыва, возможно, может их остановить, но они утащили ее. Скорее всего, к Виту Гази. Мы пытаемся добраться до них. Ты не знаешь, не осталось ли птиц, которых еще не отправили в Центральный Форт?

Мигеллик взглянула за спину Коса на искореженную дирижабу и разбросанные тела несчастных охранников, пытавшихся остановить натиск безликих.

- Нет, - сказала она. – Они все отправлены туда, и я надеюсь, что это не обернется для нас роковой ошибкой. – Как и Кос, Мигеллик работала в Десятом участке давно и регулярно видела вещи, способные свести обычного человека с ума. Она всегда принимала их с достоинством. Одна ее поднятая бровь могла говорить о многом, и горечь в ее голосе сейчас была равносильна паническим воплям любого обычного существа.

- Удачи. Если ублюдки в том дереве такие же психи, как эти сволочи здесь, или те уроды, которые напали на ‘Форт - ты знаешь, что делать. Мы постараемся удержать участок до твоего возвращения.

Кос кивнул. Без Фаскина, Мигеллик вынуждена будет возглавить оборону участка.

Его муки совести за бегство от сражения были теперь немного приглушены.

- Рингор, - обратился он к сержанту, - Прости за Фаскина. Все случилось слишком быстро, я ничего не смог сделать. – Он не сказал, во что Фаскин превратился перед смертью. Кос все еще не был уверен, что сам верит во все это. В этом ракурсе, он не был уверен, что Рингор, это Рингор, но тот факт, что он стоял сейчас здесь, был мощным доказательством того, что зять Фаскина был именно тем, кем выглядел.

- Просто убей хоть пару, когда доберешься туда, Кос. - Прорычал в ответ человек, ранее известный своей мягкостью. – Кто-то открыл врата преисподней, - он махнул мечем в сторону роя безликих, мелькающих в свете огней Центрального Форта, - и если Конклав не сможет это остановить, мы все здесь трупы.

Кос быстро попрощался с товарищами. Они заперли ворота и вернулись к сражению внутри участка. Кос еще раз взглянул на израненную дирижабу и вздохнул. Им нужно быстро добраться до центра, и на ум ему приходил всего один способ. «Разия, прости меня», мысленно помолился он ангельскому гилдмастеру Борос, но если ты должна винить кого-то за это, вини меня, а не ее.

Он почесал шею Бираказира - волк, похоже, понял, что он теперь был с ними, как только увидел уносящуюся в даль Фонн, но все еще продолжал рычать - и повернулся к ангелу.

- Пушок, - сказал Кос, - нам нужно добраться до Виту Гази, и ты единственная, кто может нас туда доставить. Я никогда не спрашивал, за что тебя перевели в Лигу, но чтобы это ни было, другие ангелы не желали бы, чтобы ты оставалась скованной в случае нападения на столицу.

Пушок кивнула и сбросила тяжелую накидку с плеч.

- Кос, тебе не нужно оправдывать свою просьбу. Я разберусь с последствиями. Но мне нужна твоя помощь. Я не могу сама снять оковы.

- Погоди, что ты делаешь? – спросил Пивлик.

- Единственное, что могу, - сказала ангел. Она повернулась спиной к Косу. Он быстро осмотрел оковы, ближе, чем когда-либо раньше. Без единого стыка, серебряные скобы огибали каждое крыло.

- Пушок, что нужно делать? – спросил Кос.

- Ты должен просто пожелать этого, а затем положить руки на оковы, - сказала она.

- И все? Почему ты не попросила меня помочь тебе избавиться от оков ра… не важно.

Кос сконцентрировал всю свою волю на оковах. Послышалась серия щелчков, и одна за другой скобы раскрылись в ладонях ‘джека. Впервые со дня их первой встречи, ангел Пушок расправила свои крылья в первых тусклых лучах утреннего солнца.

Кос взглянул в пылающие глаза ангела и понял, что он никогда раньше по- настоящему не знал Пушка.

- Эм, Пушок? – спросил Кос, - ты в порядке?

Ангел сделала пару пробных взмахов крыльями, оторвавшись на несколько футов от земли.

- Очень даже в порядке, - ответила Пушок, паря в воздухе. – Мистер Пивлик, у Вас найдется какая-нибудь веревка?

Зияющая воронка разверзлась прямо под могучими ногами каменного титана, когда, согласно стратегии Людмиллы, из-под него была вырыта целая секция пропекшейся земли. Как только его собственный вес проломил тонкий каменный слой, оставленный жуками-копателями, Десятый страж рухнул на столько тяжело, на сколько этого можно было ожидать от каменного титана, к тому же, под самым неудобным углом для его ног. Падение не было глубоким, он провалился всего лишь по гранитные голени, но этого было более, чем достаточно. Пальцы его ног, не рассчитанные на то, чтобы поддерживать вес Зобора под таким углом, врезались в твердую почву и отломились. От этого весь корпус титана наклонился вперед и, спустя несколько жутких секунд хруста и треска, ноги Зобора раскололись в коленях. Титан пробил лицом внешнюю стену Центрального Форта, сбрасывая по пути ошеломленных воджеков с их катапультами и баллистами со своей головы и плеч.

Страшный грохот сотряс весь город, когда титан завершил свое медленное падение на середину широкого павильона, круша под собой кирпичные кладки и золотые фонтаны опустевшей площади. Большинство горожан и безгильдийных, которые были там, уже давно сбежали. Голова титана завершила свой путь, пробившись сквозь основание прославленной, древней Башни Физми, одной из нескольких реликвий Равники, сохранившейся со времени прихода титанов. Людмилле показалось символичным то, как башня треснула у самого основания и обрушилась на спину поверженного стража. От столкновения башня развалилась на куски, проломив позвоночник и плечи титана, не дав искалеченному гиганту ни единого шанса встать на ноги. Трещины быстро расползлись по его рукам и спине, и вскоре массивные чресла под собственным весом разломились в суставах и откололись от огромного торса титана. Десятый страж был четвертован, обезврежен, и во всех смыслах мертв.

Людмилла улыбнулась. Она готова была держать пари, что никто никогда ничего подобного не совершал. И когда эта девчонка Девкарин покончит со своей бесполезной затеей и вернется к горгоне, она сделает так, что бы вся Равника никогда не забыла о ее делах. Убийца ее сестер дорого заплатит за свое предательство. Горгона не представляла, почему жрица одарила свою соперницу целой армией. Тератогены были ее народом. Они, возможно, забыли об этом, но Людмилла скоро освежит их память.

Единственное, что тревожило Людмиллу, было отсутствие ангелов. Даже Савра рассчитывала, что войска горгоны столкнутся с крылатыми слугами гильдии Борос в самом разгаре сражения, и все же, летающей ангельской цитадели, ДомаСолнца, все еще не было видно. Она вновь осмотрела светлеющий горизонт, но так ничего и не увидела.

Что же они задумали?

Так вот каково это было - быть богом.

Как только Савра выпустила своих безликих – войско, которое она тайно собирала десятилетиями, вливая своих бойцов в ряды слуг Конклава Селезнии, прямо под носом у церковников Жизни – Конвокация призвала ее к Виту Гази. Вполне ожидаемо, она ощутила, как магия Селезнии окутала и материализовала ее внутри кокона, в центре круга Конвокации, священного кольца, помещенного в Древо Единства на высоте, открывающей ей панорамный вид на город вокруг нее, но не настолько высоко, чтобы быть выше облачного покрова.

Итак, Конклав Селезнии изнывал от нетерпения. Отлично. Она тоже. Она и так ждала уже более, чем достаточно.

Мысли поющих дриад и других членов высокого собрания звенели в ее голове, и она пела с ними – мрачную заупокойную мессу, которую она вплетала в источник священной песни так же, как она десятилетиями вплетала тысячи некротических нитей в самые корни Виту Гази. Даже сейчас ее тьма растекается в их душах, хотя они об этом даже не догадываются. С помощью Савры, дерево начало отмирать изнутри, но смерть, это еще не конец – волокна, вплетенные в его корневище, пропитали мертвую древесную материю магией Девкарин, которая постепенно ослабила сопротивляемость Селезнийцев. Они вверили ей управление сотен безликих, а ее тайный союзник предоставил ей сырье для создания еще большего их количества.

Ей недостает лишь одной детали – камня, который девчонка ледев наконец-то добыла для нее – для ее полной власти над этим слабодушным собранием.

Было так просто манипулировать ими с поддельной добродетелью и сладкими речами. Они говорили, что хотят принять в паству своих братьев и сестер Девкарин. Они уверяли ее, что она непременно должна ощущать притяжение Матери Селезнии в своей эльфийской крови. Затем они умоляли помочь им сохранить жизнь Виту Гази, не зная, что «болезнь» поразившая Древо Единства была делом рук самой Савры. За последние несколько лет, Древо, медленно, но уверенно, стало ее созданием. Конклав Селезнии полагал, что они борются с одним видом разложения, но в своей слепоте, они открылись другому. Единственная часть, которой она не могла коснуться, была спрятана глубоко в сердцевине титанического ствола дерева, но и эта часть также скоро будет ей доступна. В этом она не сомневалась.

Она сказала дриадам, что иного пути нет. Она объяснила им, что воджеки были пропитаны проказой, и показала им одного из союзнических крадущихся, чтобы «доказать» это. Ей нужны были дополнительные силы, чтобы искоренить эту проказу. Она сказала им, что для того, чтобы заклинание Пакта Гильдий, окутавшее весь мир, могло выжить, необходимо чем-то пожертвовать. Матка оставила им достаточное количество слуг, чтобы они были довольны, и просила не беспокоиться. Она возьмет на себя всю тяжелую работу по умиротворению «прокаженных» ‘джеков. Она нашла умиротворение не настолько приятным, как уничтожение горгон, но и в этом тоже был определенный шарм. Безликие были беспощадными, эффектными убийцами, которых Конклав Селезнии никогда не догадывался использовать, до сего дня. И совсем скоро Савра и Конклав Селезнии станут единым целым.

Ее таинственный союзник был превосходным учителем, а Савра была прилежной ученицей.

Она с испугом сделала очередной резкий вдох, чувствуя, как в нее вливается еще один поток энергии. Дриады Конклава Селезнии продолжали отдавать ей свою силу через свое пение, свое доверие, и свою веру. Купаясь в этой энергии, она присваивала ее себе всю без остатка. К тому же, это были не только дриады и другие члены Конклава. Это были все Селезнийцы, ледев, Сильхана, и прочие последователи культа Жизни в Равнике. И вскоре, песни всех остальных существ из всех гильдий и кланов всего мира слились в одну… разве что, за исключением неверующих, но и они также слышали эту песнь. Некоторые из них, почетные представители девяти гильдий, стояли в блаженном благоговении вокруг кольца дриад.

Начиналась Конвокация. Конвокация для них, коронация для Савры.

Энергия заполнила ее до предела, и тонкий кроваво-красный первый луч солнца пробился сквозь верхушку кокона, который медленно раскрылся, подобно огромному цветочному бутону. В его центре стояла Савра во всем своем великолепии. Жрица Девкарин уже была королевой Голгари и вскоре объявит себя гилдмастером Селезнии – как только ее подданные принесут ей «камень мысли», который позволит ей стать полноценным членом священного собрания. Две гильдии покорены и восемь… а не семь… в перспективе.

Она посмотрела вверх, на неожиданное движение в небе и увидела двоих своих безликих слуг, возвращающихся к ней со своим брыкающимся и кричащим грузом. Они приземлились перед Саврой, с охранницей ледев, вырывающейся из их крепких рук. Девушка орала на безликих, на матку, на всех собравшихся вокруг, но лишь одна Савра слышала ее крики и распознавала звучавший в них ужас. Остальные были полностью поглощены песней.

Савра подошла к молодой полу-эльфийке, взяла ее за запястье и с силой сдавила его.

Ледев заорала от боли, чувствуя, как пальцы матки вгрызаются в ее плоть, но все же держала кулак крепко сжатым. Ногти Савры прорезали кожу, затем вены, и яркая красная кровь потекла сквозь ее пальцы, по их обоим запястьям.

- Отпусти, - сказала Савра. – Это не твое, дитя мое.

Ледев, задыхаясь, выругалась ей в лицо.

- Хорошо. Пойдем жестким путем, - сказала Савра. Украденная сила старого Свогфира пульсировала в ней. Ей не нужны были ни чьи разрешения.

С тошнотворным хрустом и фонтаном теплой крови, она оторвала ладонь Фонн от запястья.

Лучи восходящего солнца уже пролились на круг Конвокации в центре Виту Гази, когда дирижаба на ангельской тяге, выплыла из-за исторических зданий центральной части города и вошла в зону боевых действий. Круг был священным местом: широкая, округлая платформа, выращенная в стволе Древа Единства, достаточно большая, чтобы вмещать столько же людей, сколько поместилось бы на небольшой арене, для регулярных служб и церемоний, которые Селезнийцы проводили круглый год. Алая заря слилась с ослепительными изумрудными фигурами в центре кольца, состоящего из Конклава Селезнии, и целой рекой из существ из каждой гильдии, стекающейся отовсюду к Древу Единства. Шеренги охранников ледев, эльфов Сильхана, и воинов Селезнии стояли, указывая на яркий свет в самом центре Конвокации. Масса белоснежных безликих парили вокруг священного круга, защитно повернувшись лицом наружу. Они расступились, позволив своим соратникам втащить похищенную полу-эльфийку в круг, затем вновь сомкнули ряды.

- Она уже внутри, - крикнул Джерад. – Скажи ангелу, чтобы прибавила скорости.

- Пушок! - крикнул Кос ангелу через открытую дверь пассажирского отсека, - Тебе придется протащить нас сквозь них!

- Так точно, - повернувшись, крикнула ангел. – Рекомендую вернуться в кабину. Сейчас будет трясти.

Фонн орала в агонии и на несколько секунд практически ослепла от боли. Затем жрица Девкарин оттолкнула ее назад, и столкновение с деревянной поверхностью Виту Гази вернуло ей зрение. Она закрыла здоровой рукой обрубок своего запястья, безуспешно пытаясь остановить потерю крови. Ей нужно было остановить кровотечение, в противном случае она рисковала потерять сознание. А если она отключится здесь, она сомневалась, что уже она когда-либо сможет прийти в себя.

Орден защитников ледев происходил, согласно легендам, от группы древних боевых монахов, скитавшихся по дорогам Равники задолго до подписания Пакта Гильдий, и боровшихся с несправедливостью и злом, исходя из базовых определений добра и зла.

Тренировки ледев до сих пор включали изучение лечебной магии. В отличие от воджеков, охранники дорог не нуждались в искусственных препаратах для остановки кровотечений. Это не значило, что Фонн могла с легкостью пользоваться лечебной магией, особенно, когда потеря сознания уже барабанила в дверь, требуя, чтобы ее впустили. Она закрыла глаза, которые, затуманенные болью, все равно едва могли видеть, и сконцентрировалась на энергии жизни великого дерева. Энергия ощущалась как-то необычно, несомненно, из-за вмешательства жрицы Девкарин. Песня жизни звучала нескладно, словно все певцы начали фальшивить. Фонн позволила боли удерживать ее в сознании и ухватилась за единственную чистую ноту среди атонального хора, притянув ее к себе. Практически сразу же шок и боль утихли, и артериальная течь остановилась, когда сырая новая кожа затянула рваную рану на ее запястье. Рана без труда могла вскрыться снова, но, по крайней мере, сейчас Фонн уже не умрет от потери крови.

Она перекатилась на спину и посмотрела в небо, чувствуя, как отчаянье сжимает ей сердце. Возможно, ей все же стоило позволить себе умереть. Как она может жить дальше, продолжать службу охранницы ледев, когда Селезнийцы готовились принять в свои ряды некромантшу?

Фонн увидела движение на западе и решила, что у нее галлюцинации. Ангел, с золотыми крыльями, пылающими в первых лучах восходящего солнца, пробила брешь в парящей стене безликих. И не просто ангел. Это была Пушок, освобожденная от ее волшебных оков. Через одно плечо она неправдоподобно тащила веревку, буксируя искалеченную дирижабу Пивлика. Яйцеобразная оранжево-розовая кожа земноводного была усеяна омертвевшими, серыми пятнами, которые уже никогда не заживут. Ангел отпустила веревку, как только дирижаба прошла сквозь живое ограждение, и парящее земноводное ударилось о внутренний ствол Виту Гази. Теряя высоту из-за изрешеченных газовых пузырей, яхта лениво опустилась вниз, и села у края собравшейся толпы.

Пушок отбросила веревку, заметив Фонн, и спикировала к ней.

- Твоя рука… - начала ангел.

- Да, - ответила Фонн и указала на фигуру, ступающую в центр круга дриад, чье пение продолжалось не утихая. Матка Девкарин вытащила простой зеленый камень из вырванной ладони Фонн. Она отшвырнула жуткую конечность в сторону и подняла камень вверх.

- Любовь моя, - сказала она, - время пришло.

Кос выпрыгнул из открытой кабины и помчался по деревянному кругу Конвокации. Круг священного собрания, расположенный не очень высоко от площади Пакта Гильдий, со всех сторон был окружен существами каждой расы и каждой гильдии, стоящими разинув рты от благоговения, которое, безусловно, было результатом «песни», о которой все время твердила Фонн. Так Селезнийцы описывали состояние общности и коллективного разума, помогающего Древу Единства распространять магию мира Пакта Гильдий, который, в свою очередь, поддерживал функционирование Равники, как единого общества. Для не-Селезнийца, это не было похожим на обычный звук, как это понимал Кос. Но, тем не менее, любое живое существо способно было чувствовать эту песнь на каком-то подсознательном уровне. Эльфы были особенно восприимчивы к ней.

Преследуемый Джерадом и Бираказиром – Пивлик решил остаться и помочь своей дирижабе в ее страданиях – Кос мчался к Фонн и Пушку. Одна рука Фонн была изуродована, ее культя была затянута тонкой мембраной полупрозрачной кожи. Он проверил пояс на наличие ‘капель, но, конечно, он их давно уже использовал сам.

Удивительно, но, несмотря на то, что их раненая дирижаба только что села на край круга, и они сейчас стояли вплотную к поющему Конклаву Селезнии, никто, включая безликих, не обращал на них ни малейшего внимания.

- Фонн, - сказал Кос, кивком головы указывая на место, где была ее ладонь, - что случилось?

- Вот это случилось, - сказала Фонн с горечью в голосе и указала здоровой рукой на жрицу Девкарин, стоящую в центре кольца дриад. Жрица Девкарин – та самая жрица Девкарин, догадался он – держала камень на вытянутой вверх руке и говорила что-то, чего Кос не слышал.

- Я должен ее остановить, - сказал Джерад и вытащил свой кинжал.

- Ты, правда, думаешь, что нас достаточно, чтобы с ней справиться? – сказал Кос. – Нас всего четверо, пятеро, считая волка, шестеро, считая беса, который не оставит свою яхту.

- Я должен попытаться, - сказал Джерад. – Я не пытался, когда была возможность. Но она моя сестра, и я понятия не имел…

- Ладно, погоди, - сказал Кос.

- Кос, - сказал призрак Борки.

- Пушок, мне не приятно просить тебя об этом, но ты можешь добраться к Дому Солнца? Я не знаю, почему здесь до сих пор нет ангелов, но…

- Могу, - сказала Пушок, расправляя крылья, - но я не решаюсь оставить вас наедине с ней.

- Кос, - повторил Борка.

- Мы сейчас – не главное, - сказал Кос. – Даже если они не прибудут сюда вовремя, чтобы спасти нас, они наверняка смогут сделать что-нибудь с ней. – Пушок выглядела неуверенной. – Пушок, я прикажу тебе, если понадобится, - добавил он.

- Останься в живых, - сказала Пушок. – Я вернусь, и меня очень сильно огорчит, если тебя убьют, Кос.

- Кос! – крикнул Борка.

- Спасибо, Пушок, - сказал Кос и взглядом проводил ангела, взмывшую в стремительно темнеющее небо.

Безликие заняли позиции вокруг круга Конвокации, путь к небу оставался открытым

– Пушок просто взлетела вверх, над живой стеной, не столкнувшись ни с одним из них. Спустя несколько секунд, быстрокрылая воительница скрылась из виду, но теперь все внимание Коса привлекло само небо. Свет восхода растаял под вздымающимися тучами, затмившими солнце, среди взвихряющейся тьмы раздался треск молнии. Небо обрело вид, цвет и консистенцию кипящей смолы, неестественно тягучей и плотной.

Утреннее солнце исчезло, и на его месте вновь воцарилась беззвездная ночь, заполненная клубящимся туманом и жуткими крылатыми тенями, которые, возможно, были иллюзией, а возможно и нет. Тени кружили вокруг огромной воздушной воронки, образовывающейся в самом центре чернеющей тьмы, водоворота, уходящего в небесную высь. Поэтому, догадался Кос, безликие не заграждали доступ к небу.

Целиком поглощенный зловещим видом темнеющего небосвода, Кос не обратил внимание, пока уже не было слишком поздно, что кто-то подошел к нему со спины. Пара рук, твердых, как металл, сжали его медвежьей хваткой, прижав его руки по швам. Он не мог разглядеть, кто схватил его, но кто бы это ни был, это был мужчина, носивший медные нарукавники офицера воджеков.

- Эй! – выкрикнул Кос, но Фонн и Джерад не ответили. Он попытался повернуться в объятиях своего пленителя и увидел, что оба они стоят, уставившись на жрицу Девкарин в центре круга, слушая звуки песни. Они, как будто совсем не замечали его. Песня захватила даже волка Бираказира.

Сейчас Кос сильно жалел, что отослал Пушка за помощью, хотя и понимал, что это было наиболее верное решение. Тем не менее, у него все еще оставался один союзник.

- Борка! – крикнул Кос. – Ты где? Кто… уфф… кто меня схватил?

- Кос, я бесполезен в качестве второй пары глаз, если ты меня не слушаешь, - сказал призрак Борки, паря перед Косом с возмущенно поднятыми призрачными бровями. – Это генерал-командующий Гарти. Он выглядит настолько же счастливым, как и все остальные. Кос, я думаю, ты единственный - ну, вместе со мной, но я, типа, не считаюсь, не так ли? - Мы единственные, кто не подвержены этому всеобщему гипнозу.

- Что-нибудь еще происходит у меня за спиной?

- Они все просто смотрят, - сказал Борка. – Но вот, что смешно… Ты тут единственный воджек, кроме Гарти, Валенцо и Форензада. И меня, но мы это уже обсудили.

- Значит, Гарти держит меня, - сказал Кос. – Что делают остальные?

- Стоят за спинами Девкарина и ледев.

- Гарти! – крикнут Кос, - Очнитесь! – Он снова провернулся в железной хватке генерала-командующего, но тот оказался гораздо сильнее, чем выглядел. Кос был беспомощен.

- Как бы я хотел, чтобы ты был осязаемым, - сказал Кос.

- Я тоже. Я был бы все еще жив, - сказал Борка. – Но что я могу поделать?

- Можешь…

Еще один раскат грома и вспышка молнии прервали Коса на полуслове, и против воли, он снова взглянул на небо.

Фигура в черном капюшоне появилась из клубящейся тьмы, паря вниз из образовавшейся воздушной воронки. Его плащ и накидка простирались на ветру, словно крылья летучей мыши. Фигура вполне могла быть одним из безликих, все, что его от них отличало, было, его полностью черное облачение, бледная, нижняя часть лица, виднеющаяся из-под капюшона, и пара одинаковых серебряных клыков, пронзавших тонкую линию его черных губ, видимых даже с ракурса Коса. Вновь прибывшее существо спускалось с небес, словно темное божество.

Кос надеялся, что он ошибается. Он снова повернулся к призраку Борки.

- Иди, найти того, второго парня, который может тебя видеть, кроме меня, и скажи ему, чтобы прихватил с собой тот его большой огневой жезл, - закончил Кос, - и поторопись!

- Точно, - сказал Борка. – Сейчас вер… йаааааа!

Перед испуганными глазами Коса, спускающаяся фигура подняла руку, и призрак Борки был оттащен от ‘джека, словно его заарканили невидимой веревкой. Воющему привидению удалось выкрикнуть впечатляющую тираду ругательств, перед тем как оно растворилось в гладкой коре Виту Гази и пропало навсегда.

Сердце Коса сжалось. Он не просил Борку приставать к нему после смерти, но он уже свыкся с этой мыслью. И вот так неожиданно, его больше не стало.

Но в данный момент у Коса были более срочные заботы, по крайней мере, если он намеревался не повторить судьбу Борки. Он наклонил голову и попытался получше разглядеть пару в самом центре Конвокации.

- Любовь моя, - сказала Савра.

- Моя освободительница, - сказал вампир. – Настало время твоего предназначения.

- Это не очень хорошо звучит, - сказал Кос, но не было никого, кто бы мог его услышать, а если и были, они никак не отреагировали на его слова.

Да, Сзедек, - сказала Савра и подняла зеленый камень над головой. Она прижала его к своему лбу, и камень стал светиться все ярче и ярче, врастая в ее кожу и череп. Она отпустила камень, теперь уже являвшийся частью ее самой, и распростерла объятья своим новым родственникам. Впервые за десять тысяч лет, две гильдии слились в коллективном разуме Конклава Селезнии. Савра взяла единственную, протяжную ноту, пронзившую хор, звенящий даже в циничной голове Коса, хотя он и не был так же блаженно счастлив, как все собравшиеся вокруг круга Конвокации и внизу, на улицах жители.

- Прекрасно, дитя мое, - произнес вампир. – Чувствуешь ли ты силу? Слышишь ли ты их? Слышишь ли ты Конклав Селезнии?

- Да, любовь моя, - блаженно произнесла Савра. – Я слышу их, и они все мои.

- Превосходно, - сказал вампир. Он ласково закрыл уши Савры своими ладонями, затем резко провернул ее голову, с хрустом сломав ей шею.