Равника: Столица гильдий

Глава 4

Ночь опустилась на Столицу Равники словно душное шерстяное одеяло. Черные башни освещали небо мириадами огней и придавали мегаполису туманный ореол всех цветов радуги. Каменные титаны выглядели божествами, стоящими на пульсирующем сердце поверженного волшебного мира. Фонн полагала, что это сравнение ничем не хуже любого другого. Молодой полу-эльфийке удавалось избегать столицы десятилетиями, но возможность сопровождать действительного члена Конклава Селезнии – едва ли не единственного, кто регулярно покидал надежную защиту Виту Гази для представления интересов Конклава по всему миру – была честью, от которой ни один эскортный охранник ледев не мог отказаться. Дорога в столицу, давшая ей жизнь, была длинной, как в километрах, так и в годах. Для Бираказира, златошерстного волка, везущего ее на себе, это было всего лишь окончанием очередного долгого путешествия в череде таких же долгих путешествий.

Фонн подалась вперед в седле и прошептала на ухо животного, везущего ее по древним булыжникам: «Мы почти на месте, Бир, - шептала она, - держи нос по ветру».

Волк Бираказир ответил, в своем стиле, тихим звуком, напоминающим наполовину собачий лай, наполовину вздох облегчения.

- Ты что-то сказала,Фонн?

- Святейшество, я уже вижу место нашего назначения, - сказала она. Локсодон, идущий рядом с ней, поднял свою слоновью голову и устремил взгляд белых слепых глаз в сторону мегаполиса. Белки его глаз составляли две вершины треугольной татуировки, покрывающей его серое кожистое лицо. Верхней вершиной треугольника служил драгоценный камень бледно-зеленого цвета, инкрустированный в кожу Байула, между его широкими, мягко колышущимися ушами. Не замедляя мерный тяжелый шаг, он кивнул и погладил волка по холке.

- Я рад, - сказал он. Его глухой голос звучал одновременно внушительно и нежно, словно песнь дриады. Его белые льняные одежды колыхались на холодном ветру, дувшем им в спину. – Я уж думал, мы не успеем к назначенному сроку.

- Вы гораздо быстрее, чем Вы выглядите, Святейшество, - сказала Фонн.

Фонн предлагала свое седло Святому Байулу в начале путешествия, согласно этикету, но ее подопечный, весящий в полтора раза больше Бираказира, вежливо отказался. Его народ не был приспособлен к верховой езде.«Это компромисс, мой милый друг ледев, - сказал тогда Байул, - этот хобот убьет меня когда-нибудь, но мои старые ноги будут ходить всегда».

- Боюсь, воздух не становится свежее, - сказал локсодон и, словно в подтверждение своих слов, трубно чихнул. – Я давно не был в столице Равники. Я уже и забыл.

Фонн едва не чихнула сама, но подавила позыв. В непосредственной близости города смог и гарь развитой цивилизации Равники чувствовались весьма остро. Конечно, для Байула дела обстояли еще хуже. Для хобота локсодона, содержащего во сто крат более чувствительную назальную ткань, чем у любого другого гуманоидного вида, этот запах был совершенно губительным. Равника самим своим существованием уничтожала локсодонов.

- Я родилась здесь, но я практически не помню этого места, - сказала Фонн.

- Твоя семья переехала в более зеленые земли? – спросил Байул. Он был от природы любопытен и расспрашивал Фонн о ее прошлом на протяжении всего путешествия.

- Зеленые земли? – спросила Фонн, меняя тему. Она не говорила так много на тему «Фонн» за всю свою жизнь, но что-то в локсодоне, что-то магическое, и, в тоже время, нечто более инстинктивное и первобытное, пробуждало в ней желание открыть ему о себе все. Тем не менее, тема семьи не была ее любимой. И она с трудом уклонялась от аккуратных вопросов своего подопечного.

- Это не ответ, - проворчал Байул.

- Моя семья – это ледев, Святейшество, - сказала она. – Мой отец и мать…ушли.

- Этого я и боялся, - сказал Байул, - разве они оба не были стражами закона?

- Отец был воджеком, - сказала Фонн, не уточняя, что оба ее родителя умерли. – А мать была ледев, как и я.

- Я чувствую преданность и ответственность в твоей душе, Фонн, - сказал Байул, когда они достигли вершины очередного подъема. – И это… погоди, - хобот локсодона загнулся, что означало, что он ищет что-то в воздухе своим чувствительным носом, будучи слабым в остальных органах чувств. Он резко остановился и жестом своего походного посоха указал Фонн и Бираказиру замереть. – Там… да. Кто-то рядом желает нам зла.

- Где? – спросила Фонн. Особого смысла шептать посреди оживленной дороги не было. Она быстро осмотрела их ближайшее окружение своими зоркими глазами и прислушалась чуткими ушами - наследством от ее матери, эльфийки Сильхана. Низкие постройки и жилые кварталы, окружавшие столицу могли скрывать сколь угодно разбойников. Гоблин, продающий шашлык, мог быть наемным убийцей. Молодая пара, идущая перед ними, не привлекая к себе внимания окружающих, могла скрывать отравленные кинжалы под своими цветными плащами. Вот та троица наездников на птеррокрылах, чьи силуэты виднелись на фоне луны, могли планировать нападение на них, надеясь, что темнота и туман скроет их до решающего мгновения.

Нет, постойте, они действительно планируют это нападение.

- Ложись! – вскрикнула Фонн. Она спрыгнула со спины Бираказира и со всех сил налетела на локсодона. Байул, к счастью, не сопротивлялся и послушно дал опрокинуть себя на землю. Если бы он этого не сделал, столкновение было бы равносильно удару головой о дубовый пень. Как только они рухнули на мостовую, первый наездник на птеррокрыле спикировал прямо над их головами. Его улюлюкающие крики подсказали ей, как близко они подобрались к тому, чтобы снести локсодону голову. Еще секунда и ее подопечный мог погибнуть. Она решила показать Груулам, что случается с разбойниками, осмелившимися напасть на члена Конклава Селезнии.

Рука в кожаной перчатке рывком взмыла вверх и стальной хваткой схватила край перепончатого крыла. Не выходя их своего лежащего состояния, она позволила инерции нападающего провернуть его вокруг своей оси, созданной весом Фонн. Позвоночник птеррокрыла треснул от столкновения с каменной мостовой. Его длинная шея в мгновенье ока сломалась под тяжестью его собственного тела. Резкая посадка швырнула наездника в воздух, он пролетел немного дальше и врезался в мясной вагончик гоблина-торговца. Его последние конвульсии увязли в запутавшихся обломках торговой палатки. Выкрикивая тирады проклятий, гоблин убежал, спасая собственную жизнь.

Фонн вскочила на ноги перед тем, как второй птеррокрыл приблизился достаточно близко, чтобы снова заставить ее лечь. – Пожалуйста, не двигайтесь, Ваше Святейшество, - сказала она.

- Без проблем, - ответил локсодон.

Молодая полу-эльфийка убрала длинный светлый локон волос за ухо и дважды щелкнула языком. Ее волк Бираказир мгновенно отреагировал, обратив на нее все свое внимание. Кивком головы, Фонн указала ему на приближение второго нападающего, который улюлюкал еще громче первого. «Этим ребятам, - подумала она, - надо учиться координировать свои нападения». Она догадывалась, что это была молодая банда, желающая самоутвердиться и испытать себя. Но ей вовсе не хотелось, чтобы она или ее священный подопечный стали объектом их первого урока.

Но урок все же состоится, если кто-нибудь из этих идиотов выживет.

- Эй! – крикнула Фонн нападающему, вынимая из ножен свой длинный серебряный меч. Груул, самка вьяшино, сделала именно то, на что рассчитывала ледев и на пару секунд перевела взгляд своих ящеровых глаз от Байула к Фонн.

Этого времени Бираказиру было вполне достаточно. Как только птеррокрыл опустился на расстояние прыжка, волк, угрожающе рыча, взмыл в воздух. Его челюсти сомкнулись на длинной, гибкой шее птеррокрыла с силой, способной, как знала Фонн, перекусить пополам человеческую ногу. Шея птеррокрыла оказалась куда менее крепкой. Огромный волк, скользя, приземлился на скользкую мостовую, сжимая в пасти окровавленный носастый трофей, размером в пол роста Фонн.

Обезглавленный птеррокрыл рухнул на дорогу. Его визжащая наездница отчаянно пыталась выпрыгнуть из седла и в итоге испустила дух на лезвии меча Фонн. Полу-эльфийка столкнула ногой тело умирающей вьяшино с меча и развернулась, вглядываясь в мрачный небосвод. Третий член банды кружил над ними, хотя сказать наверняка, искал ли Груул открытое место для атаки или нет, было сложно.

Фонн достала из-за спины лук, вложила в тетиву стрелу и навела прицел на наездника. Этот Груул был человеком крепкого телосложения, густо покрытый татуировками и ритуальными шрамами. Должно быть, он был их лидером, послав подчиненных прощупать почву перед нападением. Она сомневалась, что пират планировал нападать сам сейчас, когда его подельники были уже мертвы. Но, не ожидая, пока Груул определится с решением, она со свистом выпустила стрелу в небо.

Меткий выстрел попал наезднику прямо в солнечное сплетение. Он согнулся в седле, затем соскользнул с него и выпал окончательно со спины птеррокрыла. Груул упал на покосившуюся наклонную крышу ближайшей таверны, скатился по ее склону, через навес и рухнул на землю. По пути стрела сломалась, оставив лишь деревянный обломок, по которому просачивалась кровь через его грубый кожаный жилет. Хрипящее тело разбойника остановилось прямо у ног Фонн. Его птеррокрыл сделал еще один круг над их головами и с каркающим криком облегчения ухлопал крыльями в вечерний туман. В считанные секунды его силуэт, улетающий на юг, растворился полностью.

Груул смотрел на Фонн яростными глазами, но зачарованная стрела парализовала его мускулы и еще минуты две-три он не сможет двигаться. Возможно, даже немного дольше. Падение не пошло бандиту на пользу, судя по тому, как была вывернута его левая нога.

Фонн вздохнула. Она сомневалась, что преступник выживет. Не похоже было, что бы он собирался раскаиваться, а охранники ледев платили кровью за кровь, в случае, если нападающий отказывался видеть мудрость пути Селезнии.

Полу-эльфийка никогда не была хорошим миссионером. Она поставила ногу на парализованную грудь разбойника и наклонилась, перенеся половину своего веса на нее. Достаточно для того, чтобы воткнуть стрелу глубже в его живот. Бешеные глаза Груула округлились, и его слабое дыхание перешло в гавкающий хрип.

- Добрый вечер, - сказала Фонн приятным голосом, подводя острие своего меча ему под бороду, прямо к горлу. – У тебя есть десять секунд, чтобы рассказать мне о том, кто ты и почему ты на нас напал. Удиви меня, и я дам тебе уйти к твоим друзьям, предостеречь их от таких же дурацких решений, и рассказать им о том, как ты увидел свет и прозрел. Видишь ли, я служу жизни. Правда, говорят, я не так предана, как могла бы быть. - Прошла секунда, затем другая. – Ты, наверное, думаешь, что у меня не хватит духу тебя убить. Ты думаешь, «ха, она просто ледев. Она не воджек. Она Селезнийка, слуга жизни». - Шесть, семь. – И ты прав. Мой друг вон там, вот он – жизнь. Ты только что пытался его убить. Поэтому твоя жизнь для меня ничего не значит.

Девять. Груул открыл свой кривой рот, обнажив все три оставшихся зуба. – Мать Селезнии была шлюхой Циза…

- Ты что делаешь? – Донесся до нее мужской голос. Фонн отвернулась от Груула на мгновенье и увидела, что помощник шерифа хазды выбрал этот момент, чтобы выйти из качающихся дверей соседней таверны.

- Помогите! – захрипел бородатый Груул.

Добровольный страж закона достал свой короткий меч, и по тому, как он это сделал, Фонн поняла, что у парня было не больше тренировок, чем у первогодки рекрута ледев. Но он был смелым, этого было не отнять. Просто он не на того направил меч. – Брось оружие, эльф, пока я не разберусь с эт…

Кинжал возник в шее помощника шерифа, словно по волшебству, прервав предупреждение хазды. Его глаза округлились, он схватился за лезвие на полсекунды, пока его ноги не подкосились, и он не рухнул на землю, лицом вниз. Кровь помощника шерифа хлынула сквозь его сжатые на кинжале пальцы на камни мощеной улицы.

Фонн проследила траекторию полета кинжала, ведущую к темной фигуре в плаще, в одной из ближайших аллей. Фонн всегда считала, что никто из тех, у кого были добрые намерения, никогда не носил темный плащ, и вскоре она в этом убедилась. Еще одно лезвие кинжала блеснуло в бледной руке фигуры. Ее размытый силуэт был зачарован каким-то маскировочным заклинанием, превратившим его в туманное пятно в капюшоне на фоне черных от сажи и копоти индустриальных строений. Со скоростью кошки он достиг ближайшей лестницы, свисавшей над аллеей и начал ловко взбираться на стену.

- Шлюха Виту Гази ждет лас…

Фонн подтянула Груула за грудки и окончила его мерзкую тираду крепким правым хуком. Она уложила бездыханного разбойника, вероятно, более мягко, чем он того заслуживал.

- Святейшество, могу ли я просить Вас присмотреть за этим бородачом? Не дайте ему никуда уйти. Я хочу задать ему еще пару вопросов.

- Как и я, - сказал Байул и поставил посох на грудь дикарю в том же месте, где стояла нога Фонн. – Поторопись – тот, другой, уже прополз половину стены.

- Да, Святейшество, - сказала Фонн и положила ладонь на морду волка. – Бир, приглядывай за Байулом. – волк моргнул в знак понимания. Он не мог говорить, и Фонн не думала, что он действительно понимал язык Рави, но он был настолько хорошо обучен, что об этом легко можно было забыть. Волк подошел к Байулу, сел рядом с ним и издал низкий рык, когда Груул снова попытался шевельнуться.

Фонн уже подбежала ко входу в аллею. Она бросила взгляд в темноту, но ее превосходное ночное зрение – лишь наполовину такое же острое, как у полнокровных Сильхана, но гораздо острее, чем у среднего человека - не выявило никакой сиюминутной опасности. Лишь мусор, трущобы и всякий хлам. Она подкралась к лестнице, вспрыгнула на нижнюю перекладину, и полезла вслед за закутанным в плащ наемным убийцей.

Груулы обычно не пользовались услугами тайных наемных убийц. Их кланы считали подобные нападения трусостью и ниже собственного достоинства. Почему же эта таинственная фигура помогала на первый взгляд ничем не выдающейся банде Груулов? Фонн отвела взгляд от силуэта, поднимающегося по лестнице над ней – она едва поспевала за ним – чтобы проверить, все ли в порядке с Байулом и Бираказиром. Локсодон наклонился над погибшим хаздой, пока волк стоял с раскрытой пастью над лицом Груула, часто дыша и капая на него слюной.

Бираказир никогда бы не убил человека по собственной воле, только если это ему прикажет его хозяйка. Но упавший пират все равно никуда не денется, даже после того, как парализующий эффект стрелы развеется. Фонн надеялась, что Байул знает, что он делает. Она была слишком далеко, чтобы прийти к нему на помощь, если еще один убийца прятался где-то на земле. Кстати, об убийце…

Туманный силуэт над ней, наконец, добрался до самого верха, перемахнул на крышу и скрылся из виду. Она взобралась выше, пока не оказалась на расстоянии длины человеческого тела от верхнего края лестницы. Было два варианта того, как наемник мог повести себя в данный момент. Он мог либо дожидаться, пока Фонн залезет наверх и разобраться с ней, когда она будет залазить на крышу, либо он давно уже убежал, и у нее не велики шансы догнать его ночью, скача по городским крышам. Особенно учитывая его зачарованный плащ и усиливающийся туман.

Он убил хазду, хотя у него не было на то никаких оснований. Наемник выдал себя с какой-то целью, вероятно, он решил, что Фонн была слишком молодой или слишком агрессивной, чтобы устоять перед погоней. Если бы он начал убегать, она бы бросилась за ним. Убийца водил Фонн за нос. Ей нужно было попробовать что-то, чего он не ожидал, поскольку до сих пор он предугадывал каждый ее шаг.

Ледев завела левую ногу за одну из верхних перекладин и уперлась на правую ногу двумя ступенями ниже. Это позволило Фонн освободить руки, вытащить из-за плеча лук и стрелу. Мышцы ее пресса напряглись также сильно, как и ее натянутая тетива. Она повисла практически горизонтально, крепко зацепившись за лестницу ногами, и застыла в ожидании появления наемника, когда тот поймет, что она его более не преследует.

Спустя несколько секунд Фонн начала сомневаться. Может, убийца действительно убежал. Рука, держащая стрелу на взводе начала дрожать от напряжения мышц во всем теле.

За секунду до того, как она уже решила убрать лук и спуститься по лестнице, чтобы помочь Байулу с хаздой, она вдруг увидела бледный призрачный череп под темным капюшоном, появившийся над лестницей. Она выпустила стрелу и попала ему в левый глаз, из которого на нее хлынула кровь. Наемник вскрикнул и умер на месте, как только острый наконечник стрелы пронзил центр его мозга. Труп убийцы опрокинулся через край и полетел на нее, не оставив ей возможности отбросить лук и прижаться к лестнице.

- О, ччер… - Фонн успела освободить ногу до того, как укутанное в плащ тело рухнуло ей на грудь. Столкновение выбило лук у нее из руки, и они вместе, ледев и труп убийцы шлепнулись, на кучу гниющих отходов и мусора. Колчан со стрелами, переброшенный за спину, больно хрустнул, треснув об ее позвоночник.

- Фонн! – она слышала крик Байула, но он звучал как будто издалека. Его голос эхом разносился у нее в ушах, словно звон колокола. Тем временем она не могла даже сделать вдох, что бы выжить. С усилием и хрипом ей удалось столкнуть с груди окровавленный труп – убийцей, похоже, был смертельно бледный человек под маской черепа. Она не чувствовала ни одной сломанной кости, благодаря падению на мягкий зловонный мусор, но она была уверена, что ее сейчас вырвет.

- Дыши, - раздался голос Байула, на этот раз ближе и четче, словно шепот у самого ее уха. Он говорил словами, чувствами и образами в ее сознании, успокаивая ее нервы, тошноту и оглушенное тело. Фонн на секунду запаниковала, когда вдруг поняла, что ничего не видит, затем вспомнила, что для этого, сперва, нужно было открыть глаза. Она взяла протянутую руку локсодона и позволила послу Конклава Селезнии поставить себя на шатающиеся ноги.

- Святейшество, - сказала она прокашлявшись. – Благодарю Вас. Думаю, больше нападающих нет?

- Согласен, - сказал Байул. – Я больше не чувствую опасности поблизости.

- При всем уважении, Святейшество, - сказала Фонн, - этого, в маске, Вы не почувствовали.

- Не почувствовал, - сказал Байул, - а еще ты дерзкая. Но этим ты мне нравишься. Волшебство убийцы скрыло от меня его намерения. Это сложная задача - выделять даже откровенно агрессивные мысли, направленные против чьей-то личности из гущи жизни, кипящей вокруг нас. Это замечательная способность, в своем роде.

- Она едва не погубила Вас, - сказала Фонн.

- Нет, она едва не погубила тебя, - сухо сказал локсодон. Фонн засмеялась, но ее смех скоро перешел в кашель.

- И все же, мой друг ледев, ты сделала это во спасение жизни этого скромного слуги Матери Селезнии, и за это я благодарен тебе. Послушай, твое падение могло сломать тебе пару ребер. Позволь мне посмотреть, смогу ли я чем-нибудь помочь. – Байул оперся о свой посох и навис над Фонн. Запахи аллеи и шум окружающей жизни растаяли, когда он положил ладонь ей на лоб и завел тихий напев на древнем языке дриад Селезнии. Тепло разливалось из центра его ладони по ее лицу, коже, и вскоре обволокло все тело. Она сделала один глубокий вдох и не почувствовала боли в легких. Ей показалось, будто она чувствует запах летних цветов и вечнозеленых лесов. Еще пара глубоких вдохов и работа Байула была завершена. Фонн встала на одно колено и склонила голову перед локсодоном. Потупив взгляд на грязные камни аллеи, она сказала, - Ваше Святейшество, да благословит Вас Мать Селезнии.

- И тебя, - сказал Байул. – Ну, будет тебе, Я не сомневаюсь в твоей преданности. Оставь это раболепство дриадам. Им оно больше нравится.

Фонн улыбнулась и поднялась на ноги. Она поморщила нос, вновь почувствовав зловонный воздух аллеи, и пнула ногой застывшее тело убийцы. Лишний раз проверить – не повредит. Тело тяжело перевернулось у ее ног, и она вместе с локсодоном посмотрели на оставшийся глаз убийцы. Он был остекленевший и черный, без белков, и на их глазах он померк и стал серым.

Но не глаз насторожил Фонн. Это был длинный острый как бритва серебряный зуб, который висел на черном кожаном ремешке на шее мертвеца. Она была почти уверена, что убийца собственными руками вырвал этот зуб из пасти одного из аллигаторов, обитавших в лабиринте канализационных труб глубоко под поверхностью города.

- Рекдос, - сказала Фонн, - у него на шее зуб.

- Да, - сказал Байул, - выходит, что так.

- Зачем демонопоклоннику помогать банде Груульских разбойников? Ведь кланы и культ не выносят друг друга, разве нет?

- Во всем мире, окружающем столицу, это так – сказал Байул. – В мире, в котором мы с тобой провели большую часть нашей жизни, изучая и защищая его, эти так называемые «племенные гильдии» не объединяет ничего, кроме злобы и ненависти друг к другу. Но, хотя мы все еще стоим далеко от каменных титанов, мы, более-менее, уже в столице Равники, Фонн. А этот город живет по другому своду правил, чем остальная Равника.

- Хазда. Он…

- Мертв, - сказал Байул с грустью в голосе. – Его жизнь вытекла из него до того, как я смог до него добраться. Но его гневный дух минует страдания судьбы искателя. Мне удалось помочь ему обрести…

Фонн подскочила от воющего лая, раздавшегося со стороны улицы за аллеей и прервавшего Байула на полуслове. «Бираказир!», - вскрикнула она и помчалась назад на улицу к сцене первой битвы.

Несколько любопытных зевак вышли из ближайших строений и выстроились по обеим сторонам улицы. Глазеющей толпе нечасто выпадало увидеть настолько кровавую драку, не заплатив за просмотр. Пара предприимчивых личностей, похоже, уже даже собирали ставки.

В центре этого внимания были волк и Груул. Пирату удалось выскользнуть из-под волчьей стражи, и он снова был на ногах. У Фонн вскипела кровь, когда она увидела побагровевшую шерсть у челюсти Бираказира. Волосатый бандит порезал его, хотя ранение и не выглядело глубоким. Волк стоял с вздыбленной холкой, утробно рыча и впившись глазами в Груула, который принял стойку для драки на ножах. На лезвии его кинжала виднелись красные пятна волчьей крови.

- Груул! – крикнула Фонн, достав меч и становясь между ними. Бираказир, все еще рыча, отступил назад, давая своей хозяйке место для маневра. Фонн боковым зрением увидела белое пятно, появившееся со стороны аллеи – Байул степенно возвращался на улицу. - Я дала тебе шанс поговорить, пират, но в ответ ты порезал моего волка. Никому не позволено резать моего волка.

- Следующий удар тоже не будет ласковым, детка, - прорычал Груул. – Я вспорю брюхо твоему драгоценному волку, запихну в него твой труп и скормлю все это птеррокрылам. Но не сразу. Ты будешь умирать медленно. – Он угрожающе поднял свой нож.

Фонн переместила вес на одну ногу и приняла стандартную защитную позу, которую она предпочитала в поединке с противником, вооруженным ножом. В этой позе она держала меч максимально близко к себе, для эффективной защиты от быстрых ударов ножом, и могла спокойно ждать открытого места для мгновенного ответного выпада.

Как и ожидалось, Груул, который явно симулировал вывих ноги, первым бросился в атаку. Держа меч наготове прижатым к себе, Фонн выждала нужный момент и в последнюю секунду сделала шаг в сторону от мчащегося на нее пирата. Его дикий выпад не попал ни по ее руке, ни по ее мечу и открыл для Фонн незащищенное место для удара под его подмышкой. Острие ее меча скользнуло между его ребер и пронзило сердце, остановив его яростное нападение. Он отхаркнул струю густой крови и попытался что-то сказать, но умер до того, как смог сформировать слова сквозь пенящуюся во рту кровь.

Фонн устало столкнула ногой тело Груула с лезвия своего меча и вздохнула.

- И все это, чтобы просто узнать, в чем дело. – Сказала Фонн. – Чертов Груул. Почему ему не лежалось на месте? – Она оставила мертвое тело пирата на улице и подбежала к Бираказиру. Локсодон подошел к ее павшему противнику и предложил его призраку последний шанс присоединиться к нему, и через Байула войти в священный голос Селезнии. Голос с радостью принимал всех, даже головорезов Груул. Судя по мрачной тени, скользнувшей по лицу Посла Селезнии, спустя пару мгновений, призрак отказался, как и многие ему подобные.

Окровавленная челюсть Бираказира пострадала не сильно, но ему нужна была помощь, чтобы предотвратить заражение. Фонн могла попросить Святого Байула о помощи. Ведь он был членом Конклава Селезнии, священным собранием, управлявшим Гильдией Селезнии - одним из всего трех его членов, не являвшихся дриадами. Из всего священного собрания, он был единственным, кто путешествовал так далеко и широко от центров Селезнии, был известен и любим многими во всей Равнике. Она видела, как он вдохнул жизнь в тело разбитого болезнями ребенка, была свидетелем того, как локсодон вернул зрение пожилой женщине, и, конечно, не была против того, чтобы Байул лечил ее собственные раны. Но ледев никому не позволяли заботиться о своих питомцах, кроме самых крайних случаев. Ледев связывало с их питомцами больше, чем просто эмпатическая связь. Непосвященные полагали, что наездники общаются со своими питомцами с помощью телепатии, однако Фонн знала, что причиной их взаимопонимания был острый звериный интеллект и годы тренировок. Питомцы выбирали своих ледев точно так же, как ледев выбирали своих питомцев. Эти особые животные – обычно волки, орлы, тигры или медведи – готовы были отдать жизнь, защищая своих наездников. Взамен наездники являлись источником всего, что было нужно их питомцам: еды, питья, ухода и дружбы. Такая взаимозависимость делала этих животных не просто ездовых зверей – они были практически частью души ледев.

Фонн прижала ладонь к ране на челюсти Бираказира и спела коротенькую утешающую песенку, которой ее обучила ее мама на Сильханском диалекте эльфийского языка. Шерсть под ее ладонью мягко засветилась на пару секунд. Зеленый свет затянул порез, предотвратив заражение, и вскоре волчья челюсть была как новенькая.

- Ты талантлива, - сказал Байул.

- Спасибо, - ответила Фонн. – Мои способности блекнут на фоне безграничного тепла Матери Селезнии, Святейшество.

- Эй! Вы! Что здесь происходит?

Еще один хазда, на этот раз шериф, судя по форме, вышел из той же таверны, из которой немногим ранее появился ныне-мертвый его помощник. Его сопровождал второй помощник, и от них обоих разило крепкой выпивкой. Пара добровольных стражей порядка проталкивалась сквозь толпу, продолжавшую собираться по обе стороны улицы, вызывая вспышки обсуждений среди зевак.

- Вы, там! Что происходит?

- Видимо, мне нужно им все объяснить, - сказал Байул.

- Вы посол, Святейшество, - сказала Фонн, - я была бы Вам признательна. Мы с Биром попробуем организовать отправку трупов в местный морг. Если удача будет сопутствовать нам, мы достигнем столицы до рассвета.

- Надеюсь на это, - сказал Байул. – Мы ни в коем случае не должны опоздать на встречу. От нее зависит больше, чем ты думаешь.

- Мы доберемся до Дома Аула вовремя, Святейшество, даже если нам с Бираказиром придется нести Вас туда, - сказала Фонн. Она с хрустом размяла шею, слегка онемевшую после падения, и позвала волка по имени. Пока локсодон успокаивал шерифа хазды и давал свои свидетельские показания о происшествии, в результате которого помощник шерифа и несколько Груулов оказались мертвы, полу-эльфийка начала жуткую работу по сбору трупов.

Ледев всегда заботились о своих питомцах, и всегда убирали за собой. Особенно, если беспорядки, вызванные их действиями, загораживали проезжую часть.