Равника: Столица гильдий

Глава 2

Спустя пятьдесят семь лет, плюс-минус несколько месяцев, лейтенант Агрус Кос отправился смотреть «Битву, которая навсегда изменила мир Равники». Не каждый день одна единственная битва решала судьбу целого мира. Она решала ее каждый день в полдень и еще раз на закате, и широкой публике требовалось платить за просмотр. Висевшая на выцветшей кожаной тунике десятиконечная звезда, углы которой давно затупились от времени, сэкономила Косу плату за вход.

Лейтенанту предстояла работа, но он не торопился. У него уже давно не было настолько легкого вызова. Можно было спокойно уделить несколько минут наблюдению за преступлением в действии. У него все еще не прошло похмелье, и он все еще был вялым и неторопливым. Кос взял у удивленного продавца стакан с чем-то дымящимся и забродившим, дал ему монету в ползиба и оперся о стену вдали от сцены, пока актеры занимали свои места на поле битвы.

- Тысячелетие открытых войн между десятью враждующими сторонами, наконец, через ряд предательств и альянсов вылилось в противостояние двух могущественных сил: тех, чьи интересы были на стороне законов… и остальных, – декламировал хор. – Теперь два чемпиона от каждой стороны встретятся в тщательно согласованном последнем поединке, единственной жестокой битве, которая решит судьбу всего мира. Но они не ведают, что за ними издалека наблюдают…

Оба героя сияли, словно боги, в золотых лучах полуденного солнца. Послышался треск досок, когда осадные орудия заняли круговую позицию вокруг возвышающихся бойцов. Вверху, благодаря театральной магии, а именно веревкам и лебедкам, парила безликая фигура в длинном черном плаще, готовая спуститься на сцену в нужный момент. Кос, вероятно, не заметил бы этот «сюрприз», если бы он не смотрел представление в качестве следователя, а не как обычный зритель.

Земля вздрогнула и все, кто собрался посмотреть спектакль, затаили дыхание при приближающемся звуке тяжелых шагов огромных ступней, каждой из которых хватило бы для того, чтобы раздавить целого человека, и еще бы осталось место для гоблина или двух, между ее пальцами. Ступни принадлежали гигантскому бородатому циклопу, одной рукой державшему Черепомол - легендарный боевой топор, наделенный силой богов. Кос никогда не понимал, как топор получил имя «Черепомол», но он не был историком.

Топор беспечно покоился на плече, как будто одноглазому гиганту не нужно было быть начеку. Драгоценный камень синего цвета, инкрустированный в пряжку на зачарованном ремне циклопа, сиял ослепительным блеском. Циклоп открыл свою редкозубую пасть и громогласно зарычал, вскоре к этому звуку присоединились многочисленные армии дикарей, очевидно воодушевленные моментом.

- Те, кому довелось это видеть, позже клялись, что солнце сжалось в небесах от страха, - провозгласил хор.

Циклоп открыл клыкастый рот и раскатом громового голоса сказал: «Разия! Пришел твой последний день. Тебе никогда не сравниться с моей силой. Не будет никаких гильдий. Никакого порядка. Лишь смерть, начиная с твоей. Сегодня Черепомол выпьет твоей крови, Разия. Это говорю я, Цизарзим, Повелитель Хаоса!» На последнем слове гигант вскинул священное оружие на обе руки и принял агрессивную позу.

Ангел, стоящая перед циклопом, вспыхнула ореолом священного огня и достала пылающий меч, по длине превышающий рост Коса. Она сделала шаг навстречу одноглазому герою и подняла меч к небу, вызвав волну одобрительных возгласов. Он выглядел почти настоящим, подумал Кос - меч, не ангел. Он знал, что ангел была настоящей. Герб Борос - кулак, окаймленный горящим ореолом, сверкал на шлеме ангела, и воздух вокруг нее мерцал в полуденной жаре тысячью крошечных миражей.

- Хаос всегда будет укрощен законом, Цизарзим, - голос ангела звучал словно хор. – Судьба Равники - следовать правилам, а не звериным прихотям. Эта земля обретет мир во власти гильдий и их священного Пакта. Это говорю я, Разия, Сердце Легиона, Чемпион Порядка.

- Через мой труп, - прогремел циклоп.

- Это, - ответила Разия, беря рукоятку меча обеими руками, закованными в стальные перчатки. - Я и имела ввиду.

Оба противника перемещались по кругу в центре арены из баллист, катапульт и таранов. Собравшиеся войска с обеих сторон ритмично повторяли слова поддержки для своего чемпиона – те, кто стоял за ангелом, повторяли ее имя, как триумфальный гимн с настойчивым военным ритмом, в то время как сторонники циклопа рычали в поддержку Цизарзима в звериной какофонии, которая вскоре достигла пика возбуждения.

Первым, естественно, не выдержал циклоп. С ревом, подхваченным его армией, одноглазый гигант атаковал ангела, которая пригнулась и приготовилась заблокировать первый выпад противника. Топор Цизарзима блеснул на пике дуги и обрушился вниз сокрушительным ударом, который, тем не менее, был легко отражен и отведен в сторону ангельским мечом. Ангел ударила в ответ театрально широким выпадом, который циклоп отразил топором с не меньшей ловкостью в ритмичном танце боя.

Как и было записано в исторических книгах, после третьего скрещения оружий фигура в темном плаще спустилась со стропил под звуки приглушенного барабанного ритма, словно биения чьего-то огромного сердца, и своим появлением прервала сражение. Когда высокая худая фигура встала между противниками, все собравшиеся, включая дуэлянтов, затихли.

- Благородные дуэлянты, мои драгоценные враги, - слова существа в плаще звучали словно масло. «Слишком уж театральное маслице», думал Кос. - Я, Сзедек, Повелитель Шепота, предлагаю вам прерваться. На кону будущее Мира. Мы стоим на самом перекрестке судьбы. - Фигура возвела бледную руку с тонкими, длинными пальцами к небу и раскат грома прогремел над Миром. Темные тучи заслонили древние небеса, окутав сцену во мрак, освещенный лишь танцующими языками факелов.

Сзедек опустил капюшон своего черного плаща и явил бледное холодное лицо с блестящими черными обсидиановыми глазами. Еще более темными были его гладкие, скользкие волосы, связанные в сложный диковинный узел на его макушке. Два серебряных клыка, которые Кос счел немного длинноватыми для того, чтобы казаться реальными, выразительно выступали поверх его нижней губы.

- Ты ступил на мое поле битвы, вампир, - прорычал циклоп. Он отступил на шаг и поднял Черепомол над головой. – Назови мне хоть одну причину не уничтожить тебя сейчас же за это оскорбление.

- Я могу назвать несколько, - сказал человек в простых одеждах синего и белого цветов, выходя из толпы. Его яркие глаза моргнули и два луча солнечного света прорвались из-под капюшона, покрывавшего его голову. Белая борода, лысая голова и обветренное загорелое лицо делали его похожим на фермера, однако он был одет в одежды сенатора. Человек вытащил свиток из рукава и развернул документ, который засиял в точно нацеленном на него луче света. - Я представляю вам Пакт. Простую систему, уважающую автономию каст с независимой территорией для всех – ваши собственные королевства, с которыми вы властны делать все, что вам заблагорассудится. Каждая каста вносит свой вклад для выживания новой объединенной Равники. Я, Азор, и мои союзники в обоих лагерях этой бесконечной кастовой войны создали нечто большее, чем документ. Когда наши лидеры, паруны, подпишут его собственной кровью, магия этого договора должна обеспечить и сохранить мир на все время, пока существует Равника. Друзья мои, мои враги – это… - человек завершил свою речь с триумфом. - Пакт Гильдий.

- Опять законы, - ухмыльнулся циклоп и вдруг захохотал с громкостью извергающегося вулкана, – Ты маленький, ничтожный человечишка. Кто с тобой будет считаться!? У болотного пса больше привилегий, чем утебя.

- Возможно, - сказал лысый человек, когда тишина вновь воцарилась в собравшихся армиях, ставших впоследствии десятью гильдиями Равники. – Или, возможно, тебя, Цизарзим, нужно заставить увидеть мудрость моего предложения.

На самом деле в Равнике существовало девять гильдий. А десятая была не более, чем легенда. Как и большинство образованных равникийцев, Кос знал, что вампир Сзедек, гилдмастер Дома Димир, был, в лучшем случае, народным вымыслом. Считалось, что этим историческим «Повелителем Шепота» был один древний некромант, поднявший на заре становления мира Пакта Гильдий армию скелетов в провалившейся попытке завоевания власти. Первые гилдмастеры, паруны уничтожили его за попытку вести армию на тот самый город, который, согласно Пакту Гильдий, все гильдии должны были поддерживать и развивать. За десять тысяч лет истории Кос мог сосчитать зафиксированные нарушения первого закона на пальцах одной руки. Нужно быть одновременно наглым и сумасшедшим, чтобы пытаться захватить Равнику, что означало истребление всех гильдий, включая, вероятнее всего, и свою собственную.

Никто толком не знал, где и когда родилась легенда о присутствии Сзедека при подписании Пакта Гильдий. Сам Кос считал, что историю про повелителя вампиров добавил Конклав Селезнии в качестве необходимого противовеса их собственной вере. По своему опыту, Кос заметил, что чем более преданным был верующий в Мать Селезнии, тем более убежденным он был в том, что Сзедек – это невидимое зло, прячущееся в холодных глубинах мира, первопричина не идеальности мира – был реальным существом и ощутимой силой, постоянно мешающей Конклаву.

Кос слишком долго служил в Легионе, чтобы верить в то, что таинственный бабайка несет ответственность за все зло в мире. Несмотря на десять тысяч лет мира под Пактом Гильдий, или даже благодаря им, в мире было полно зла и без мрачной Десятой Гильдии, якобы стоящей за всем этим.

Воджек поставил пустую кружку на пол. Он почувствовал прилив бодрости. Кос не мог представить, насколько он должен был быть пьян, чтобы позволить Пушку убедить его дотерпеть до конца представления. Кос вздохнул. После многообещающего начала эта кровавая историческая битва превратилась в унылую болтовню. По-своему, это было на руку Косу, так как он был настроен закрыть представление. Но еще более важным было то, что монотонный голос актера, продолжающего описывать многие священные добродетели Пакта Гильдий, обострял головную боль Коса.

- Глупец!– зарычал циклоп, в тот момент, когда Кос взял в руки следующую кружку огрийского кофе. Он подскочил от неожиданности и, чуть было, не вылил напиток на стоящего рядом гоблина. - Я Повелитель Хаоса! Разрушитель законов! Меня не связать твоей слабостью, я уничтожу чемпиона порядка!»

- Что он делает? – прошептал Кос в изумлении.

Соседний зритель, не поняв, что 'джек думает вслух, шикнул ему.

Циклоп ринулся вперед. Это было неправильно. Битва Двух Чемпионов еще не должна была начаться. Паруны оставшихся гильдий еще даже не вышли из-за кулис. Дуэль, заставившая Цизарзима и Груульские кланы подписать Пакт Гильдий, произошла гораздо позже. Это была традиционная кульминация классической истории, но уже менее чем за половину первого акта, Цизарзим, Повелитель Хаоса сбился со сценария.

Сбился настолько, что со свирепым, кровожадным воем врезал Черепомолом в висок лысому бородачу.

- А это что-то новенькое, - донеслась до Коса чья-то реплика из зала. Остальное он не услышал, так как он уже бежал вниз по проходу к сцене с жезлом в руках.

Пугающе реалистичная копия Черепомола треснула и раскрошилась о лысую голову актера. Легкий макет из бумаги и пробки не шел ни в какое сравнение с прочностью черепной коробки. Однако шок от внезапного нападения сбил человека в мантии с ног и отбросил его в хор, оглушенного и с кровью на виске. Кос преодолел последние ступени на сцену. Недовольные крики и возгласы раздались в зрительском зале, и ему показалось, он услышал как минимум одну громкую жалобу на анахронизм присутствия воджека при подписании Пакта Гильдий. Ну конечно, мифический вампир их не волнует, а стоит воджеку не вовремя появиться на сцене, как они начинают жаловаться.

Секунды хватило «Цизарзиму», чтобы перейти черту от простой ярости до кровожадного безумия в тот миг, как он заметил Коса, и он тут же бросился на воджека. Однако, кулак циклопа, направленный в голову Коса, столкнулся с открытой ладонью ангела.

- Боюсь, детишки, шоу закончилось, - сказал Кос. - А ты, - добавил он, указывая на все еще рычащего циклопа. - Арестован за препятствие торговле и нарушение соответствующих Законов Пакта Гильдий. Боюсь, мне придется просить тебя снять твой… костюм и спокойно пройти со мной в десятое отделение Лиги. Там ты сможешь дать показания в свою защиту и, в случае, если ты не можешь себе позволить залоговый взнос, тебя задержат до слушания в суде. – Кос положил руку на серебряные наручники, пристегнутые к поясу, и кивнул ангелу, держащей в ладони кулак циклопа.

- Пожалуйста, не сопротивляйся, - сказала ангел. – Ты уже арестован. Не усугубляй свое преступление разрушением этого превосходного представления.

- Я бы поспорил с последней частью, Пушок, – сказал Кос. – Хотя ты выглядела великолепно. Очень реалистично. Какие-нибудь проблемы с этим здоровяком?

«Вампир» с не-очень-реалистичными клыками поднял руку и прокашлялся.

– Прошу прощения. Что, собственно, здесь происходит? И кстати, Вы, - добавил он, указывая длинным бледным пальцем на ангела. - Вы вышли из образа.

- Сэр, если только Вы не желаете также пройти с нами в участок, я предлагаю Вам заткнуться. У Вас и без того достаточно неприятностей. Пушок, если он еще раз откроет рот, ударь его.

- Есть, - ответила ангел.

- Вы… Вы что – настоящая ангел?

- А ты думал, кто я?

- Дублер. Я верил Вам, мисс Пер…

- Вот этого ненадо, - прервала его Пушок.–Называйте меня «Офицер» или «Констебль». - С этими словами ангел сжала свободной рукой накладное плечо вампира.

- Но, ай, но, пожалуйста, вы не понимаете, - сказал вампир. Его шелковый харизматичный голос сморщился в комичный писк. - Ну, я думаю, мы сможем договориться. Но прошу вас, дайте нам закончить шоу. У мистера Галлмотта, ээм…

- ээм…? – уточнил Кос.

- Вам лучше не выводить его из образа. Особенно, когда он импровизирует.

Как будто в ответ на это циклоп взвыл от ярости, но Пушок продолжала крепко его удерживать. Кос видел, как мощные мускулы на руке ангела натянулись туже, чем тетива Голгари, и пурпурные вены вспухли от напряжения.

- Прошу вас, умоляю, онв образе, если бы мы только могли закончить…

Угрюмая ухмылка исказила загорелое лицо воджека, и он повернулся к вампиру. - Мне плевать, что в образе. Ты, одноглазый, и вся ваша компания незаконно расширили ваш театрик на территорию, предназначенную для рыночных рядов, тем самым, преградив ход торговли. Мы не трогали вас, только потому, что никто не жаловался, но, если ты не заметил, скоро наступит Декамиллениум. Многие хотели бы поставить здесь свои торговые палатки. А те, кого вы тут заставили сидеть в потемках, могли бы покупать сувениры. И мясо.

- Я люблю мясо, - сказала ангел. Насколько Кос знал, ангелы в принципе не ели пищу, но он оценил ее поддержку.

- Я тоже, - сказал воджек. – Видите, сэр, мы любим мясо, и закон есть закон. Пушок, ты не сообщишь публике,что…

Стальная хватка ангела, наконец, не выдержала, и металлическая перчатка, удерживающая тяжеленный кулак «циклопа», с дикой силой ударилась о шлем Коса, выбив его в зрительский зал. Шлем, вероятно, спас воджеку жизнь, и, тем не менее, он рухнул на сцену под ноги рычащего циклопа. Зрители, сидевшие в том, что до недавнего времени называлось партером «Малого Художественного Театра Галлмотта», затаили дыхание. Кто-то вскрикнул, несколько человек вскочили на ноги и побежали к выходу.

«Циклоп» наносил удар за ударом в грудь лежащему на полу стражу порядка.

- Сколько народу вообще дралось в Битве Двух Чемпионов? – в недоумении спросила женщина в первом ряду у своего мужа, не обращая внимания на то, что если бы Кос пролетел еще пару метров, циклоп бы его сейчас бил у них на коленях.

- Не так много, я полагаю, дорогая, - ответил ее компаньон.

Ангел отпустила оставшегося актера, так как сцена быстро опустела, и на ней остались лишь два воджека, бывший вампир и обезумевший актер в полном циклопском обвесе. Пушок схватила взбесившегося циклопа за голову и оттянула его от Коса. Вцепившись друг в друга, ангел и ее противник, прокатились через всю сцену и, прорвав фоновое полотно, изображающее осадную технику, исчезли под кулисами и обрушившимися декорациями. Остатки хора в панике разбежались, не смотря на то, что большинство зрителей в зале оставались на своих местах, завороженные звуками борьбы, происходящей за сценой.

Кос, шатаясь, поднялся на ноги и схватил «вампира» за капюшон его длинного плаща.

- Что значит «он в образе»?

Актер замялся, но ответил, - Мистер Галлмотт. На нем чары исполнения.

Воджек закрутил капюшон так, что застежка плаща сдавила актеру горло. – И что это из себя представляет? Я не очень часто хожу в театр. Слишком занят ловлей преступников, знаешь ли. Это какой-нибудь грим, как у тебя?

- Нет, мы все используем грим, - закашлял актер. – Театр невозможен без этого. Но мистер Галлмотт приобрел волшебную пряжку у какого-то торговца в день, когда мы приехали в столицу. Она должна была помочь ему преодолеть его страх перед сценой, помочь ему поверить в исполняемую роль и отрешиться от аудитории. У него никак не получалась сцена оглашения Пакта Гильдий, и сегодня он, видимо, не сдержался. Прошу вас, не душите меня, офицер.

- Он доиграется до виселицы, если не перестанет пинать мою напарницу. – Воджек отпустил актера и ткнул пальцем ему в грудь. – Молись, чтобы история про боязнь сцены оказалась правдой. Разве не он руководитель этого театра? Он записан как владелец.

- Да, конечно, - сказал актер. – Это настоящая трагедия. Он до смерти боится играть на сцене и в тоже время не может без нее жить. Понимаете, волнение от представления, спонтанность новых идей, которые могут возникнуть только на сцене…

- Он нарушил закон. Это все, что мне нужно знать. Пушок, ты там в порядке? – крикнул Кос в сторону потасовки, которая за это время переместилась к ближним кулисам.

- Я его одолею, - мощный голос ангела эхом разнесся по театру. – Эта битва все же оказалась неожиданно интерес…извини-ка.

- Чушь! Ни один приспешник порядка не сравнится с Цизар…УФФ!

- Одну секундочку.

Звуки крушащихся декораций и циклопьего рева продолжились. – Так когда должны развеяться эти чары усиления? – спросил Кос.

- Чары исполнения. Это зависит от исполняемой роли, - сказал актер. – Ничего подобного раньше не происходило. С другой стороны, никто никогда раньше не врывался на нашу сцену и не притворялся дублером, будучи при этом настоящим ангелом. Это, правда, было так необходимо?

- Ты удивишься, узнав, что мы порой делаем, лишь бы развлечься.

- Прошу Вас, - сказал актер, - мы не хотели нарушать никаких законов. Если бы Вы только дали нам закончить. Мы первый раз в столице. Мистер Дринж ничего не говорил о рыночных палатках.

Кос едва слышал оправдания актера. В тот момент, когда тот произнес слово «закончить», клубок крыльев, ног, рогов и кулаков проломился сквозь остатки декораций и вкатился обратно на сцену, остановившись буквально у ногКоса.

Пушок взглянула на него с едва различимым намеком на беспокойство. На лице Пушка даже ничтожного намека было достаточно, чтобы заставить Коса нервничать.

- Лейтенант, я подозреваю, что мне все же может потребоваться Ваша помощь, - сухо произнесла ангел, в то время как разъяренный циклоп - нет, зачарованный актер по имени Галлмотт, напомнил себе Кос - умудрился прижать ее закованные крылья к полу.

Воджек достал жезл и направился вокруг бойцов в поисках открытого места. Обходя сцепившихся противников, Кос провернул рукоятку оружия, которое едва слышно загудело в ответ.

Через несколько секунд лейтенант, наконец, нашел то, что искал. Он прицелился в спину Галлмотта всей длиной дубинки, словно гоблин, наводящий прицел огневого жезла, сделал глубокий вдох и выкрикнул, - Дэватсей!

Шар синевато-серебряного разряда энергии величиной с кулак Пушка выстрелил из наконечника жезла и врезался в спину актера. Энергия развеялась от удара, на мгновенье окутав разъяренного актера ярким сине-зеленым сиянием.

- Это он зря, - услышал Кос комментарий женщины в первом ряду.

Разряда энергии должно было хватить, чтобы вырубить актера. И, в своем роде, так и произошло – чары волшебной пряжки завладели им полностью, и циклоп обезумел пуще прежнего. Актер в бешенстве резко махнул рукой в сторону Коса, все еще стоя тяжелой сандалией на крыльях ангела. Удар застал воджека врасплох, и Кос рухнул на пол во второй раз. Его дубинка выскользнула из рук и с грохотом покатилась по дощатой сцене.

Воджек с трудом поднялся и крикнул актеру-вампиру, пятящемуся к кулисам, - Как снять с него эту чертову пряжку?

- Очень осторожно, - ответил актер.

Страж порядка повернулся к ангелу. Ей удалось высвободить крылья, но она все еще лежала на спине и теперь была занята руками циклопа, сжимающими ее горло.

– Пушок! – крикнул Кос, - сними с него пояс!

Ангел резко подняла колено, нанеся удар в пах противнику. Циклоп задрожал, словно отражение в кривом зеркале и согнулся пополам. Галлмотт взвыл, словно раненый зверь. Чары все еще владели актером, но, по крайней мере, образ циклопа, похоже, уже не контролировал ход боя, хотя все еще контролировал тело Галлмотта.

Ангел с акробатической легкостью перекатилась из лежачего положения и бросилась на Галлмотта раньше, чем тот мог сделать что-нибудь, кроме того, чтобы зарычать от боли, держась за живот.

- Ты сдашься сам, - пропела ангел. Она рывком заставила актера встать и прижала его к правой стене сцены. – Или мы будем вынуждены применить крайние меры.

- Тебе лучше не нарываться на ее крайние меры, мистер Галлмотт, - сказал второй воджек. Кос нагнулся за своим жезлом и поправил звезду на своей кроваво-красной форме. – Ты только что нарушил еще более серьезный закон. Тебе уже светит пожизненная ссылка. Не усложняй свое положение.

- Я никогда не подчинюсь власти Порядка, - прорычал Галлмотт, изворачиваясь из- под руки Пушка. – Я раздавлю ваши законы своими санда…

- А, забудь, - Кос достал свой короткий меч и подошел к непокорному актеру, которого Пушок теперь держала за горло.– Не дергайся, - сказал ‘джек, и осторожно - но не слишком осторожно - просунул лезвие меча между кожаным поясом и толстым костюмом актера. Через мгновенье все было кончено. Пряжка разбилась, как дешевое стекло, ударившись о сцену, и сумасшедший монолог Галлмотта тотчас прекратился. Он рухнул на пол без чувств. С последней драматичной отсылкой к пьесе разбитая маска циклопа раскололась на две части и распалась по обе стороны от актера. Чары, должно быть, были единственным, что держало актера на ногах все это время.

В зале театра началась какофония. Вслед за первоначальным шоком, большинство оставшихся зрителей с огромным удовольствием смотрели настоящую драку вместо театральной. Теперь они снова начали перешептываться. Шепот вскоре перерос в громкий гул благодаря акустике помещения.

- Эээ, дамы и господа… - начал Кос. И в голосе и на лице его явно читался дискомфорт человека, не привыкшего ощущать на себе сотни взглядов.

- Пожалуйста, расходитесь в любом организованном порядке, - перебила его ангел. – Спектакль отменен, а театр закрыт до завершения расследования по делу о ряде нарушений законов Пакта Гильдий и муниципальных постановлений. Лига Воджеков приносит свои извинения за причиненные неудобства и надеется, что вы встретите грядущий праздник Декамиллениума в мире и безопасности. Немного подумав, она добавила, - мы не рекомендуем устроение бунтов и нарушения общественного порядка в преддверье праздника.

Венвел Колкин не принадлежал к типу людей, способных поднять бунт или хотя бы выразить скромное несогласие с чем-либо. Он был торговцем шелком в одной из Оржовских зон отчуждения, и в данный момент находился в отпуске.

Лишь после упоминания ангелом Декамиллениума он оторвал взгляд от сцены и повернулся к жене.

Жены рядом не оказалось.

- Йертруда? – прошептал Венвел. После того, как ответа не последовало, он повторил ее имя снова… и снова, уже крича.

- Эй, толстяк! Тише там!

- Да, вали отсюда! Я за это шоу зиб заплатил!

- Эй, помаши крылышками, ангелок!

Венвел заподозрил, что последнее было обращено не к нему.

- Кто-нибудь видел женщину, сидевшую рядом со мной? – Венвел спрашивал всех, кто мог его услышать. – Ээ, немного полновата. В одежде, как, эээ, как у меня. В шляпе с перьями. Постоянно разговаривала…

- Я платил за спектакль, а не за толстяка!

- Да, - сказал Венвел с взволнованным вздохом. - Не сомневаюсь.

Венвел вглядывался в толпу, тускло освещенную отблеском рамп со сцены. Наконец, ему показалось, что он заметил Йертруду у самого выхода. Ее спина мелькнула в дверном проеме. Он начал думать, что зидо, которые он потратил на поездку в Столицу Равники, лучше было бы потратить на ее психомановую терапию.

- Йертруда, подожди!

Его жены уже не было видно. Венвел выругался про себя и начал протискиваться сквозь толпу к выходу. Полторы минуты потребовалось ему, чтобы выйти из театра на оживленную улицу. Он заметил как минимум шесть новых рыночных палаток, которых не было здесь, когда он входил в театр, и похоже, еще больше их число были в процессе установки. Скоро театр на улице Жестянщиков будет поглощен разрастающимся рынком, и труппе придется переехать в другое место.

Вспотевший торговец шелка остановился, чтобы перевести дыхание, пытаясь выискать в толпе яркие одежды Йертруды. Он решил, что это будет довольно просто, так как большинство людей на улице, по крайней мере, те из них, кто были людьми или хотя бы человекоподобными существами, носили только грязно-коричневые, грязно-серые и выцветшие бледные одежды. Полуденное солнце покидало уличный горизонт и ползло по стенам искусственного каньона улицы, одного из сотен ему подобных в Равнике. Вокруг уже было темнее, чем он ожидал, поскольку полдень уже прошел, и тени громадных строений уже заполнили улицы, а расставленные вокруг фонарные сферы пока еще не зажглись. Его кузен Мюрри предостерегал их от посещения уличного уровня столицы – слишком близко к Старому Раву – нижнему городу, где таились чудовища, темные эльфы и все те, кого вы не хотели бы встретить в свой отпуск. Венвел вздрогнул и оглядел улицу, освещенную тусклым искусственным светом, еще раз.

- Надо было тебя послушаться, Мюрри, - пробормотал он.

Мелькнула бледно-красная ткань, и Венвел увидел, как фигура его жены скользнула за палатку с вывеской броско говорящей о том, что дешевая бижутерия ее владельца была аутентичной и импортной. Он не видел лица фигуры, но сомнений быть не могло. На его удачу, она двигалась медленно, что, в общем-то, не было странным. Что-то не так было с цветом ее накидки. Она выглядела выцветшей, будто отбеленной.

Возможно, он уже был на ложном пути?

- Глупости, - сказал торговец шелком, не обращаясь ни к кому конкретно. На секунду он задумался вернуться в театр и позвать того воджека, или, может быть, ангела, но он и так потратил кучу времени, выбираясь оттуда.

Венвел поправил одежду, сделал глубокий вдох и ринулся сквозь шумную (и весьма пахучую) толпу зазывал, туристов, нищих и торговцев. Все это время он не сводил глаз с палатки, за которую свернула Йертруда. Он чувствовал судороги в животе и желал, чтобы он никогда не знал о гоблинской еде. Через полминуты, проведенной в гуще рынка, Венвел отказался от предложений дюжины различных видов горячего сушеного мяса на палочках, отклонил целый ассортимент освежающих напитков, парфюмов и масел, которые гарантировали лечение практически любой болезни или удовлетворения любой прихоти, и вежливо покачал головой в ответ на вульгарное и противозаконное предложение от полуодетой ящеровидной особи, которая, возможно, была самкой.

- Я извиняюсь… Простите… Никогда таких не видел, нет, спасибо… Да, я верю, что они… извините… - с разумным использованием локтей, извинений и рефлексов, о владении которыми он и не подозревал, Венвел маневрировал сквозь густую массу бурной рыночной жизни, не сводя глаз с кричащей вывески. Палатка стояла на краю рынка, и за ней толпа заметно редела. Он остановился, хлопнул рукой о прилавок перед продавцом и перевел дыхание. – Женщина… только что прошла здесь. Слегка полновата. Одежда как эта. Куда она пошла?

- Шер, - курлыкнула торговка бижутерией. Фигура хозяйки палатки была человеческой, в простых одеждах, но голова у нее была совиная. Венвел никогда не встречал представителей ее вида. Да и большинство населения по всей планете считало этот вид давно вымершим, за исключением, очевидно, столицы. Продавец шелка заметил, что помимо кошмарного сочетания ее собственных блестящих изделий, у совуньи на воротнике была приколота маленькая серебряная брошь, инкрустированная черным, шестиконечным камнем в форме солнца – знак Оржов, который даже простой торговец шелка из отдаленной зоны отчуждения узнал без труда. Несмотря на свой простой вид, хозяйка палатки была «с хорошими связями». Венвел платил за покровительство Оржов, как любой другой предприниматель, но его контакты с Гильдией Сделок никак не могли называться «связями».

- Эша шенщина, кошорую фы ищише, - ответила совунья, - нешомшенно бушет сшашлифа, ешли фы пшинешете ейш ушифишельно не тошохой подашок отш Шилишаш.

- Простите, Шилишаш. Меня это не интересует. Моя жена, она ушла…

- Оша брошила фаш? – сказала совунья. Она пощелкала кончиками своего маленького клюва, издав звук, который, видимо был безгубым эквивалентом сочувственного цыканья. – Кашк пешально, нхо, кашк хофошитшся, ша ухлом вшехда шдештшушпшис.

- Что?

- Шушпшис…

- Не важно, слушайте, - сказал Венвел, - она не бросила меня, она просто встала и ушла. Только что. Мы не местные, и я не уверен, что… просто… вы видели, куда она пошла? Это было всего секундуназад.

- Онха долшно фыть фыла шашштшоенха, шер. Нху нишево. Я ташое фишу чшасшто. Уфершена, фы пшосто толшны кхупить шхеткшую, эхсочшишную вешщь от Шилишаш. – ответила совунья, слегка подернув перьистой бровью, глядя ему прямо в глаза.

- Ладно, - сказал Венвел. Он знал, как играть в эту игру. – Я не вшер… не вчера родился. Он указал на простенький позолоченный амулет, украшенный кусочком красного стекла, не выглядящий слишком дорого, но достаточно большого размера, чтобы, как он надеялся, сделать совунью более сговорчивой. Если он что-то смыслил в торговцах. Короткое возвращение в сферу своей компетенции могло быть весьма забавным, если бы не исчезновение жены. – Сколько? - Спросил он, доставая шелковый кошелек, весящий на поясе.

- Вшефо тши схидо, шер. Мы долшны шкашать, это ошень нижшкая чена. Фы фыпрхали…

- Даю два зидо и ни зиба больше. Он бросил две квадратные серебряные монеты на прилавок и взял амулет. – Идет?

- Итет.

- Теперь, пожалуйста, скажите, куда пошла моя жена?

- Уфы, - ответила торговка, Мы не шнаем. Мы не фитхели, што пы онх атут пшохотила,шер.

- Но Вы же сказали…

- Мы нишефо не хофошили о шеншинхе. Это Фы хофошили, - сказала совунья.

- Ну, хватит со мной играть. Я не собираюсь покупать больше никакой бижутерии. Прошу Вас, просто скажите, – сказал Венвел, стараясь звучать угрожающе, но, на самом деле, звуча не слишком убедительно даже для себя самого. Скорее вышло умоляюще, чем угрожающе, подумал он. – Пожалуйста, она только что была здесь.

- Фы наш не понялхи, шер, и очшень шханилхи, - сказала торговка. Она захлопала крыльями под платьем, как будто оправдываясь. – Мы бхыли пы шады пшодать фам еше што-нибхуть. Мы не игхшаем ш фами. Мы не фитхели ее. Мошет онха пшошкольшнулха мимхо наш, хоштя нхаши глажа…

- Я не… Ладно, Вы ее не видели. Я понял. Но прошу Вас, если Вы ее увидите, попросите ее оставаться здесь. Попробую найти ее сам.

- Шер, этхо меньхшее, што мы мошем штелхать тля дошогхого покшупателя.

Голос торговки звучал, удаляясь от Венвела, который завернул за палатку, выбежал за рыночную площадь и направился в лабиринт узких жилых аллей. Чем дальше он отходил от рынка, тем реже встречалось освещение – факел у входа в таверну там, горстка нищих, ютящихся у открытого огня в яме тут. Никаких следов Йертруды. Спустя десять минут Венвел оказался у входа в узкую аллею, которой не досталось ни солнечного света, ни волшебных фонарных сфер, ни какого-либо еще источника света. Какофония рынка уже была едва слышна вдали, и в воздухе густо чувствовался запах разлагающегося мусора и, весьма вероятно, разлагающихся жителей аллеи.

В глубине аллеи он увидел ее. Она все еще была повернута спиной к нему, но теперь стояла неподвижно. В темноте ее яркие одежды выглядели бледными и выцветшими, такими же, как когда он заметил ее в толпе. Похоже, Йертруда была одна.

Венвел не был воином, не был героем, и уж точно не был тем, кто бы в одиночку ходил по темным аллеям Равники. Но Венвел был добропорядочным, честным человеком, любящим свою жену, и это придало ему мужества для того, что он сделал дальше. Поправив одежду и глубоко вдохнув, он сделал два шага вперед.

Что-то скользнуло по сандалии торговца шелком. Он вскрикнул и бросился бежать, оглядываясь через плечо.

На середине аллеи он остановился, посмотрел вперед и увидел, что Йертруда все еще оставалась на месте. Венвел осторожно продолжил бег. Если он споткнется о булыжник или что-нибудь похуже в этой темноте, она может скрыться опять. – Йертруда! – позвал он, - подожди!

Ответа не последовало. По мере приближения, Венвел, наконец, понял, почему он видел жену так нечетко. Светящийся голубой ореол вокруг нее выдал все. Понимание осенило его, волна дурноты захлестнула торговца шелком, и он с трудом поборол приступ тошноты. Как и большинство Равникийцев он видел этот ореол прежде. Мертвые блуждали по Равнике.

Венвел смотрел не на Йертруду, а лишь на призрак свей жены. Привидение медленно повернулось.

- Й-йертруда? – прошептал Венвел. Каждый его инстинкт кричал, чтобы он развернулся, бежал и спасался – ибо даже у толстых торговцев из отдаленных зон отчуждения пробуждаются инстинкты в темных аллеях, населенных призраками – и все же он не мог заставить свои свинцовые ноги двинуться с места до тех пор, пока он не увидел ее лицо и не понял, что это было все, что осталось от его дорогой Йерти.

Венвел увидел ее лицо и закричал.

Актерская труппа и рабочие сцены с шумом разрушили остатки декораций, как только последние обескураженные зрители покинули помещение после того, как их заверила не кто иная, как настоящая ангел, в том, что представление закончилось, и что последующее занимание помещения может привести к многочисленным арестам. Солнце едва достигло полуденного пика, но свет, проникающий сквозь открытую крышу театра, освещал лишь заднюю часть сцены, не предназначенную для зрительских глаз, оставляя в тени оставшихся на сцене, актеров и лейтенанта воджеков Агруса Коса. Как и все в Равнике, все здесь было гораздо мрачнее, чем могло бы показаться.

Лейтенант поморщился, и его зубы блеснули в тусклом свете небольшого синего фонаря. Осторожным толчком, превозмогая боль, он выправил челюсть. – Ты уверена, что у тебя нет ни одной ‘капли, Пушок? – спросил он у ангела. – У меня явно сломана пара ребер.

- Простите, лейтенант, - ответила ангел, перебрасывая через плечо бесчувственное тело мистера Галлмотта, связанного по рукам и ногам.

- Не аккуратничай там с ним. Он мне их и сломал.

- Извини, Кос, - сказала ангел. - Твоя лечебная магия для меня бесполезна. Поэтому, я ее с собой не ношу. Также я не вижу смысла в том, чтобы издеваться над арестованным, которому еще предстоит предстать перед правосудием.

- Я же не предлагаю пытать его. Просто… ладно, забудь,Пушок.

- Слушаюсь,лейтенант.

Настоящее имя ангела, или, по меньшей мере, та его часть, которую мог произнести Кос, было Пьерзува… а остальное скатывалось в слои непроизносимого хаоса, который Кос никогда не мог преодолеть. «Пушок» было гораздо проще. Пьер-как-то-там все равно отзывалась на многие имена. Ангелы, как она ему говорила, всегда знают, когда к ним обращаются напрямую, даже на больших расстояниях. Она называла это «молитвой». Кос называл это случайностью, и лишь одной из многих вещей, которые узнал Кос за то время, что Пушок отрабатывала какой-то священный долг, служа офицером воджеков в Десятом Отделении Лиги. Что это был за долг, и каков был его срок никто не знал и не спрашивал, особенно после того случая, когда его действующий напарник, Белл Борка, выпил достаточно бумбата в «Тихой Заводи», чтобы позволить Косу подначить его спросить у Пушка, почему ее крылья были закованы.

В итоге Борка оказался в лазарете, официальная причина его сломанного носа и ключицы не была установлена. Пушок, в свою очередь, перестала посещать трактир

«Тихая Заводь» по требованию его хозяйки. Своим присутствием она отпугивала постояльцев Гарулж, а это уже было нехорошо, полагал Кос. Никто так и не смог выяснить, чем Пушок заслужила свой «приговор». И по причине неудовлетворенного человеческого любопытства, у Коса этот вопрос вызывал особое раздражение. Но не настолько, чтобы спрашивать ее об этом самому.

Борка был неплохим парнем, с ним вполне можно было повеселиться в «Тихой Заводи», а большего Кос от напарника и не требовал. Он представил себе, как бы Борка справился с сегодняшним делом в театре, и пришел к выводу, что он поступил правильно, оставив сержанта этим утром заполнять и сортировать отчеты. Борка, который был младше Коса более, чем на полвека, и служил всего третий год наверняка бы умудрился вовлечь в инцидент аудиторию, и Пушку бы точно пришлось подавлять небольшое восстание.Образ Борки в костюме ангельской брони Пушка в ярко-рыжем парике мелькнул в его воображении, и он засмеялся… За смехом последовал хруст, острая боль и хрип.

Это был плохой знак.

- Уф, - Косу не хватало воздуха. - Ты уверена, что у тебя ничего нет?

- Обычно ангелы не носят медикаменты. Наш священный долг – нести страждущим правосудие, – сказала Пушок. - Разве у тебя самого, нет? Смертные воджеки должны держать при себе минимум три ‘капли. У тебя серьезное ранение. Где твои ‘капли?

Кос обвел пальцем сцену, на которой они все еще стояли, указывая на несколько поблескивающих синих пятен – остатки пролившейся жидкой маны. Он надеялся, что доскам от них стало лучше. - Думаю, там… Я упал на них… дважды. Не ходи там босиком.

- Эм, сер? – вмешался в разговор актер-вампир. – Лейтенант?

- Ч... что? – сказал Кос. Недостаток кислорода усиливался. Возможно, его последняя бывшая жена была права. Может 110 лет все же было слишком много для его работы.

- Вы сказали, вам нужны лекарства? Может, мы могли бы, эээ, помочь? – неуверенно произнес актер.

- Ты понимаешь… ты от меня не откупишься. – Задыхаясь, выдавил из себя Кос. О боги, если он не получит помощь в ближайшее время, он потеряет сознание. И уже не очнется.

- Это действительно было бы неразумно. – Добавила Пушок. – Кос, ты можешь дышать?

- Нет, нет! Мы знаем, что нам нужно уходить, - сказал актер. Он достал голубую ‘каплю из внутреннего кармана своего костюма. – Но мы всегда готовы к экстренным случаям. На сцене может всякое случиться. – Актер протянул руку с ‘каплей воджеку.

Кос не стал обсуждать предложение или тратить время на расспросы о том, как ‘джековская ‘капля оказалась в кармане актера. Он, шатаясь, сделал шаг вперед, выхватил ‘каплю из руки актера и прижал ее округлый край к груди, где чувствовалась концентрация боли. Кос мысленно начал обратный отсчет с трех, и на ноле он почувствовал, как твердый кусочек маны в руке похолодел, и острая боль в пробитом легком стихла до уровня ноющего дискомфорта. Кос выпрямился и осторожно сделал глубокий вдох. В боку все еще покалывало, но он мог дышать. В нагруднике его доспеха появилось небольшое отверстие, в том месте, где магия проникла в область раны и эффективно растворила любой неорганический материал между маной и раной.

Кос все еще был ранен, но уже не умирал. По крайней мере, в данный момент. Он протянул руку актеру, - Благодарю Вас, мистер… - сказал Кос.

Бывший вампир снял костюмную перчатку и протянул Косу руку, - Простите. Рэмбик Вазеску. Полагаю, что я буду руководить этим театром, если вы забираете Галлмотта. Поверье, это не первый раз, когда нам приходится, эээ, неожиданно прекращать представление. Мы же актеры. С той арендной платой, что выставил нам Дринж, мы едва сводили концы с концами. Он думает, что это ему сойдет с рук с приближением Декамиллениума. На самом деле, лейтенант, Вы нам даже оказали услугу. У моего кузена в Шестом районе аренда гораздо дешевле.

- Откровенно говоря, мистер Вазеску, я надеюсь, Вам удастся найти дом для вашей труппы. Это было впечатляющее представление и у меня есть шрамы в доказательство этому. Мистеру Галлмотту, скорее всего, грозит как минимум три месяца ссылки, - сказал Кос. – Если хотите, оставьте обратный адрес.

- Спасибо. Мы постараемся продержаться как сможем без него до его возвращения, – ответил Вазеску. У Коса сложилось ощущение, что актер не планировал более встречаться со своим бывшим боссом. После полувекового патрулирования улиц Равники Кос безошибочно определял, когда люди решали, что с них достаточно. Обычно это происходило после их задержания, но все, в чем был виновен актер, были амбиции и возможно то, что он спас Косу жизнь. Перед тем, как Кос смог что-то ответить, Вазеску добавил, - Если желаете, наш лекарь осмотрит остальные раны. Так как мы сейчас сворачиваемся, она не должна быть сильно занята. Прошу Вас, офицер, это меньшее, что мы можем для Вас сделать.

- Человек, в твоем преклонном возрасте не должен ходить со сломанными ребрами, лей… Кос. – Вмешалась Пушок. – Я легко доставлю подозреваемого в участок Лиги. Если хочешь, я могу выслать лекарей из лазарета.

Кос вздохнул и скривился опять. – Спасибо, но я справлюсь. Пора мне возвращаться к Борке. У бедняги наверняка уже судороги в запястье от всей этой писанины. Но, сперва, пожалуй, загляну в «Тихую Заводь».

- Нужно ли напомнить тебе, что пить на службе запрещено Офицерским Уставом?

- Можешь попробовать.