Раз став героем

Исмэй ответила не сразу, и в комнате повисла тишина. Когда слушатели зашевелились, она сказала с презрением:

- Если кто-то пошел на предательство, командуя кораблем и планируя отдать на растерзание врагу беспомощное гражданское население, сомневаюсь, что нравоучения и проповедь о морали могли бы заставить его измениться. Командор Серрано приняла решение и устранила зачинщиков мятежа как можно быстрее, что было нелегко.

Исмэй включила новое изображение:

- Тогда капитан Хэрне увела Презрение со всей командой на борту из системы Завьера. Ее первый помощник так же участвовал в заговоре, но вот следующий по рангу офицер, присутствовавший на мостике, оставался верен Флоту. Он слышал требование командора Серрано о том, чтобы капитан Хэрне вернулась к станции и помогла в защите Завьера. В общем-то именно он и начал мятеж, обратившись к команде рубки...

Исмэй замолчала, когда нахлынули воспоминания о последующих нескольких часах. Противоречивые приказы по внутренней связи корабля, полная расстерянность, потребовалось время, что сейчас казалось непостижимым, для оставшихся верными офицеров понять, что мятеж был необходим, и что им придется сражаться с собственной командой.

- С тактической точки зрения, - сказала она, усилием воли отодвигая эти воспоминания, - перед командором Серрано стояла очень трудная задача. Силы Доброты появились почти одновременно с принятием ею командования. Если бы она подождала еще несколько часов, это стало бы невозможным.

Исмэй вывела на экран характеристики, напомнив аудитории об обычной тактике, используемой ударными силами Доброты. Сейчас, описывая решения и действия, которым она лично не являлась свидетелем, ей было легче оставаться спокойной и последовательной. Этот корабль здесь, эти там, предсказуемые и непредсказуемые маневры... результаты, аккуратно сведенные в таблицы без упоминания о людях, чьи жизни тогда изменились навсегда.

Вскоре Исмэй пришлось вернуться к собственному опыту. Она опустила сведения о битве за контроль над Презрением. Ей слишком много раз пришлось переживать это заново во время трибунала, чтобы делать то же ради этих неоперившихся юнцов. Но о том, как мятеж закончился, включая сделанные ею ошибки, рассказать пришлось.

- Мы вошли слишком быстро, - сказала она, показывая очередную картинку. - Я боялась, что мы можем опоздать, а потому предположила, что возможные помехи для выхода на орбиту будут достаточно рассредоточены. Как вы знаете, рассчитать фактическую продолжительность серии сверхсветовых прыжков трудно и в лучших условиях, но ошибка обычно отрицательная, чем положительная. Нам повезло, и мы совершили прыжок сюда... - она указала на карте, - без корректировки остаточного сдвига. У нас не хватало людей, навигационный компьютер дал сбой, поэтому я не решилась на микропрыжок, который бы позволил нам совершить угловое перемещение. Таким образом... мы промахнулись мимо Завьера, и именно тогда Невероятный получил роковой удар.

Больше 1800 погибших. Ее вина. Во время войны ошибкам нет оправдания. Она помнила отчаянье, повисшее в рубке, команда мостика делала все, стараясь восстановить контроль, найти возможность совершить прыжок, чтобы еще успеть хоть что-то сделать.

- Мы нашли решение.

Исмэй не упомянула, что ей пришлось согласиться на этот шаг, не смотря на огромный риск. Процент того, что совершив такой необычный прыжок, они войдут прямо в планету, был очень высок.

- Мы вышли из прыжка прямо в тылу у флагмана Доброты и выстрелили по его кормовым двигателям.

И на векторе, который дал им единственный шанс на этот выстрел. Команда, возмущавшаяся потерей шанса стать чемпионами сектора по стрельбе из артиллерийных орудий, сделала свой выстрел практически с ходу... и потом успешно вывела Презрение на стабильную орбиту.

- Следственная Комиссия не одобрила наши действия, хотя результат был признан удовлетворительным, - сказала Исмэй.

Она не хотела обсуждать это, а потому поспешила показать, как действовали защитники Завьера: самоубийственное использование фазовых пушек, установленных на шаттле, самодельные мины, несколько метких выстрелов маленького Грогона, изумительное уничтожение корабля-убийцы яхтой.

- Только благодаря полной неожиданности, - отметила Исмэй. - Корабль Доброты собирался устроить засаду, на что указывает последующий анализ черных ящиков, и просто не знал о присутствии яхты. Отключив действующие системы, чтобы залечь на несколько часов, он стал легкой мишенью.

- Что бы изменилось, если бы Презрение не ушло из системы Завьер?

Умный вопрос, но сложный.

- По статистике соотношение сил тогда увеличилось бы до 15% с нашей стороны. По моему мнению, Презрение был лучшим кораблем по артподготовке в секторе. Кем бы ни была Хэрне, она требовала от команды быстрого и точного прицеливания. Но если бы корабль не ушел, ничего бы не изменилось, силы командора Серрано уступали бы противнику по численности и огневой мощи. Я не видела докладов старших аналитиков, но сама могу предположить, что его вклад в битву был бы меньше, чем эффект от неожиданного появления в самом конце. Однако, это лишь моя догадка и не меняет того факта, что отсутствие еще одного корабля сильно ограничило командора Серрано в действиях... и что его бегство было результатом предательства.

Вежливая тишина повисла в воздухе. Исмэй ждала. Наконец кто-то пошевелился. Шуршание одежды по кожаному креслу показался очень громким и в это мгновение как будто разбился зеркальный экран между трибуной и слушателями. Младший лейтенант Деттин вспрыгнул на кафедру и поблагодарил Исмэй за встречу. Поднялись руки, желавших задать вопросы, и только сейчас она заметила форму командного состава на задних рядах. Когда они вошли? Она не видела... но определенно младший лейтенант, дежуривший у дверей, чтобы не пропускать рвавшихся внутрь, не смог бы отказаться пропустить группу майоров и капитан-лейтенантов.

Деттин тоже увидел их и запнулся на заключительной фразе:

- Э... сэр...?

Командор Атарин, Исмэй узнала его, когда он вышел из полумрака задних рядов.

- Полагаю, вы не откажетесь выступить перед старшими офицерами по этой же теме?

Дрожь пробежала по спине Исмэй. Она не могла понять, зол он или доволен, а потому не знала извиниться или объяснить. И то и другое было плохой мыслью, как подсказывало ей воспитание.

- Конечно, сэр.

Она автоматически заглушила мысль о том, что если и в самом деле не была достаточно компетентна, то незачем было пускать младшим лейтенантам пыль в глаза.

- Если бы мы могли поговорить... - пробормотал Атарин, сверкнув глазами на младших, которые немедленно поднялись с мест и направились к выходу.

- Конечно, сэр.

Исмэй вынула свой куб из прожектора и спустилась с кафедры. Майора Питак здесь не было и кроме Атарина она больше никого не знала. Офицеры посматривали на выходивших младших лейтенантов с безразличным видом, что Исмэй расценила как неприятность. Атарин молчал, пока зал ни опустел, а потом сказал:

- Очень ясно изложено.

Исмэй не расслабилась. По его тону можно было подумать, что он обсуждает учебник, и она не была уверена, является ли автором учебника, или его темой.

- Меня впечатлил ваш анализ собственных ошибок.

Да уж, поучительный случай того, как младший офицер громко сел в лужу.

- И все-таки насколько серьезным был сбой в работе навигационного компьютера?

На вопрос, основанный на фактах, она могла ответить.

- Система наведения вышла из строя... Мы заменили дефектные части теми, что нашли на складе, но не рискнули совершить микропрыжок с 80% функционирования.

- А вы не могли использовать детали из бортовых орудий? - заговорил другой офицер. - Некоторые иногда дублируются, насколько я помню.

- Да, сэр, дублируются. Но мы побоялись, что это может сказаться на качестве прицеливания или возможности произвести выстрел.

- Хмм. Значит, вы совершили прыжок с неисправной системой... Немного рискованно, вы не находите?

Исмэй не могла придумать лучшего ответа, чем просто пожать плечами, но ее бы не поняли.

- Какой-то риск был, сэр.

Тогда это ужасно пугало, когда шансы уменьшались на глазах, и она каждой клеточкой чувствовала выход из одного прыжка и вход в другой. Инстинкт, как ее учили, плохой помощник в космической навигации.

- Когда я прочитал доклад Следственной Комиссии, то не заметил, чтобы они упоминали о трудностиях с навигационным компьютером, - сказал Атарин. Полагаю, вы упоминали об этом.

- Это было в записи, сэр, - ответила Исмэй.

Она не заостряла внимания на документально зарегистрированных трудностях, иначе это было бы похоже на жалкую попытку оправдаться.

- Да. Что ж, старший лейтенант Сьюза, думаю, вам лучше ждать приглашения в тактическую группу старшего состава. Я понимаю, что вы не главный аналитик, но сомневаюсь, что мы можем устоять перед соблазном получить из первых рук информацию о... сражении... столкновении.

- Да, сэр.

- И может быть вы захотите проверить координаты размещения на иллюстрации восемь... Думаю, у вас там ось сместилась на 90 градусов... если конечно для этого не было причины.

- Да, сэр.

Кивнув, Атарин вышел вместе с остальными офицерами. Исмэй была готова рухнуть в одно из кресел и трястись полчаса, но тут в дверях появился Деттин, очевидно надеявшийся поговорить.

***

- Значит, вы не считаете, что она подбивает младших лейтенантов на... неприемлимые действия?

- Нет, сэр. Вы же знаете, как молодые готовы ходить за каждым, у кого есть хоть какой-нибудь боевой опыт, чтобы выудить информацию. Они обожают кровавые истории, и именно об этом надеялись услышать. Но вопреки их ожиданиям она представила обычный отчет, описав захватывающее сражение самым банальным образом. Никакого самовосхваления или идеализирования командора Серрано. Я пригласил ее на встречу тактической группы старших офицеров. Там ей зададут больше умных вопросов, но подозреваю, она на них ответит.

- Я не хочу превращать ее в героя, - сказал адмирал Доссайнэл. - Это разозлит нашего чувствительного капитана. Слишком много внимания...

- Сэр, со всем уважением, но Сьюза и есть герой. Судя по записям ее дела, она никогда не стремилась к всеобщему признанию. Но она спасла корабль Серрано... и Завьер... и мы не можем притворяться, что этого не произошло. Пусть обсуждение пройдет на профессиональном уровне. Это лучший способ убедиться, что все ни превратится в любительский фарс.

- Полагаю, так. Когда она выступит? Мне бы хотелось поприсутствовать.

- Через встречу. На следующей запланирована обучающая лекция.

***

На следующее утро майор Питак сказала:

- Я слышала, у вас был интересный вечер. Как это, иметь переполненную аудиторию? Когда-нибудь думали, что станете диковиной?

Ночные кошмары, из-за которых Исмэй не спала большую часть ночи, сказались на ее голосе.

- Я уже жалею, что вообще согласилась на это!

Майор вскинула брови.

- Извините, - опомнилась Исмэй. - Я просто... предпочла бы оставить все в прошлом.

Питак кисло усмехнулась:

- О, это позади... как двигатель челнока, который толкает его вперед. Посмотрите правде в глаза, Сьюза, вы больше никогда не будете безымянным членом группы себе подобных.

"Прямо как отец," - подумала Исмэй, не зная, что ответить.

- Послушайте меня, - вместо нее заговорила Питак. - Меня не нужно убеждать, что вы не охотница за славой. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из тех, с кем или по чьим командованием вы служили, считает, что вас жадной до популярности. Но так всегда бывает... если стоишь под дождем, непременно намокнешь, и если вы сделали что-то поразительное, вас замечают. Признайте это и смиритесь. И кстати, вы закончили с кубом по спецификациям корпуса минного тральщика?

- Да, сэр, - ответила Исмэй, подавая куб и надеясь, что информация ей пригодится.

- Слышала, вы приглашены на встречу тактической группы старших офицеров.

Исмэй едва ни застонала.

- Если у вас есть какая-нибудь информация о повреждениях корпуса корабля Серрано, мне бы хотелось услышать об этом. А так же о штурмовике Доброты, который подорвался на орбитальных... минах. Думаю, было... бы полезно узнать побольше об этом. О минах и корпусе. Я понимаю, что большую часть времени вы находились вне системы, но возможно...

- Да, сэр.

- Не то чтобы это касалось тактики непостредственно. Думаю, командор Серрано использовала все, что знала о ПСК.

После этого разговора Исмэй уже не удивлялась, когда в последующие дни другие старшие офицеры подходили со своими предложениями для обсуждения определенных вопросов, касавшихся области их работы. Она погрузилась в базу данных корабля, пытаясь найти ответы и предугадать, какие вопросы еще могут быть заданы.

Удивительно, как все оказалось взаимосвязано... Исмэй знала общеизвестное: как корабли Доброты и Флота действуют согласно своей релятивной массы, но никогда не замечала, что каждая деталь и подсистема могут служить одним и тем же целям.

Даже рекрутская политика, которую она никогда не считала тактикой. Если множество кораблей отправлялись на новые завоевания, то следовало ожидать больших потерь... а значит было необходимо огромное количество солдат, как для космического флота, так и для наземных отрядов. Повсеместная воинская повинность, в основном на давно завоеванных мирах, могла обеспечить флот верными солдатами. Недавно завоеванные миры поставляли рабочих на трудоемкие производства. Регулярная Космическая Служба Семей, главной задачей которой являлась оборона, а небольшие корабли оснащались множеством звонков и свистков, охраняла свою гражданскую экономическую базу, набирая на службу во Флот малое количество молодых рабочих. Отсюда и пошла семейная преемственность военных, которые в политической иерархии занимали лишь косвенное положение.

Исмэй нашла это впечатляющим, но не могла перестать думать, как будет выглядеть эта структура через сто или больше лет под влиянием распространяющегося омоложения. Она удивилась, обнаружив, что оказалась права в своих предположениях о спецификациях корпуса кораблей прикрытия Доброты... о плотности обшивки штурмовиков. Откуда она могла знать? Резкие слова отца "Ты Сьюза!" подавили мысль о том, что вряд ли бы у нее хватило собственного ума догадаться правильно и она должно быть видела это где-то раньше.

Ко времени второй презентации, Исмэй чувствовала, что ее голова распухла от новой информации, с которой мозг справлялся с трудом. Она проверила свои наглядные пособия (да, номер восемь был смещен на девяносто градусов от стандартных координат) и собрала все записи, надеясь, что этого будет достаточно.

Глава десятая

- Похоже, вы хорошо подготовились, - заметила майор Питак, когда Исмэй появилась в конференцзале с сумкой кубов и пачкой распечаток.

Это была большая аудитория технических курсов в крыле Т-1 с расположенными полукругом у маленькой сцены креслами.

- Надеюсь, сэр, - ответила Исмэй, подумав, что ей может понадобиться еще дюжина кубов, если кто-нибудь задаст неожиданный вопрос.

Она пришла раньше времени в надежде провести несколько минут одна, чтобы сориентироваться, но Питак, командор Севеч и командор Атарин уже были здесь. Все ее вышестоящие офицеры, подумала Исмэй.

- Вам помочь с дисплеями? - спросил Атарин. - Дистанционное управление в этом зале иногда заедает.

- Я была бы очень благодарна, сэр. Первичная информация вся здесь, она протянула куб. - Но я так же принесла дополнительные записи, если группа захочет услышать что-то более конкретное.

- Хорошо. Я попросил младшего лейтенанта Серрано найти время... Я позову его.

Серрано. Исмэй еще не встречалась с ним. После того, что она сказала в столовой, никто больше не сплетничал о нем в ее присутствии. Исмэй не хотела намеренно искать с ним встречи. Что она могла сказать? Я спасла жизнь вашей двоюродной сестре, говорила с вашей бабушкой, давайте будем друзьями? Нет. Но ей было любопытно.

Первое, о чем она подумала, увидев его, что внешне он был настоящим Серрано. Темноволосый, коренастый, с пружинистой походкой, человек, чьи предки были осыпаны звездами, чья семья ожидала от своего отпрыска адмиральской карьеры, или по крайней мере серьезной борьбы за нее. Но следующим, что бросалось в глаза, была его молодость, не соответствовшая грузу таких амбиций. Если бы юноша не носил знаков различия младшего лейтенанта, Исмэй решила бы, что ему около шестнадцати и он только учится в подготовительной школе.

Конечно, ей было известно еще до Коскайэско о существовании молодого поколения Серрано. Не могли же они появляться на свет сразу взрослыми офицерами, им как и другим надо было взрослеть и мужать. Но она никогда не видела, как это происходит, и встреча с юным Серрано, который был даже моложе нее, будоражила мысли и чувства.

- Старший лейтенант Сьюза, познакомьтесь с младшим лейтенантом Серрано.

Знакомые темные глаза блеснули.

- Сэр, - официальным тоном произнес юноша и кивнул головой. - Я должен помочь вам с дисплеями.

Нотки многих поколений командующих проскользнули в его голосе, который в то же время оставался выразительным и эмоциональным.

- Очень хорошо, - сказала Исмэй и, отдав ему куб с основными схемами, начала рыться в сумке. - На этом иллюстрации, которые мне понадобятся... а здесь краткое содержание. Все по порядку, но на случай, если кто-то захочет увидеть предыдущий дисплей, они пронумерованы, и я просто назову вам номер. Теперь эти... - она дала ему еще три куба. - На этих иллюстрации, которые могут мне понадобиться, если кто-то заинтересуется чем-то конкретным. Боюсь, вам придется пользоваться алфавитным указателем. Я не знала, что у меня будет помощник, поэтому не сделала печатной копии списка. Я скажу, какой куб будет нужен, а там уже ориентируйтесь по оглавлению.

- Хорошо, сэр. Я справлюсь.

Она в этом не сомневалась.

Младший лейтенант Серрано взял кубы и ушел куда-то, пока Исмэй приводила в порядок остальные документы. Аудитория заполнялась здоровавшимися друг с другом офицерами, но кресла первого ряда оставались пустыми, как будто на них были выведены звезды. В каком-то смысле именно так и было... Адмиралы и капитан пришли вместе. Адмирал Доссайнэл кивнул Исмэй. Он казался еще выше рядом с капитаном Хакином. Севший от него с другой стороны адмирал Ливади занялся панелью управления креслом, а адмирал Уппанос, командующий медицинской частью, склонился к своему помощнику, очевидно давая какие-то указания. Атарин вышел на кафедру, чтобы представить Исмэй. Появление адмиралов означало начало собрания.

***

Первым Исмэй представила тот же материал, что использовала на встрече с младшими лейтенантами. Комментариев не было, по крайней мере она ничего не слышала. Все картины были спроецированы правильно, не вверх тормашками и не изнанкой... Исмэй несколько раз их проверяла, но все равно чувствовала себя скованной от страха. На этот раз она расширила свой рассказ информацией о методах действия Доброты, взятой из аналитических протоколов Флота. Она видела, как заинтересованно кивали головы внимательных слушателей, совершенно не похожих на младших лейтенантов, жаждавших услышать захватывающую историю.

Качество последовавших вопросов окончательно воодушевило Исмэй. Эти люди понимали то, что она обнаружила лишь недавно, знали, какую информацию искать, и хотели слышать самую суть. Исмэй старалась отвечать как можно четче и подробнее, подкрепляя все сказанное документальными сведениями. Они кивали и задавали еще больше вопросов. Она обратилась к видеоматериалам, не сомневаясь, что младший лейтенант Серрано выведет нужную информацию в правильном порядке. Так и было, он как будто читал ее мысли.

- Значит, яхта на самом деле не участвовала в сражении? Только уничтожила корабль прикрытия?

- Да, сэр. Правда, у меня информация только из вторых рук, но насколько я поняла, уровень защитного поля яхты был минимальным. Предполагалось, что она будет лишь создавать впечатление присутствия вооруженных судов, не открывая огня, если бы корабль Доброты сам ни предложил им себя на блюдечке.

- Но она бы только на короткое время обескуражила их, - заметил капитан-лейтенант с задних рядов. - Если бы их сканеры были точными, то стало бы ясно...

- Я хотел бы спросить о транспорте, - прервал кто-то. - Почему Серрано позволила ему вмешаться... Как он назывался? Залбод?

- Как я поняла, она не позволяла, сэр. Шахтеры сами решили присоединиться к защитникам Завьера.

- Но, судя по данным, которые вы показали, он не мог зайти настолько далеко. Как им удалось заставить его двигаться так быстро?

На это у Исмэй не было ответа, но у кого-то из отдела Двигатели и маневрирование был. Последовало оживленное обсуждение между членами УМ... Исмэй никогда не привлекало конструирование космических двигателей, но ей была понятна большая часть того, о чем они говорили. Если бы устройство можно было переделать, то ускорение увеличилось бы на 32%...

- Но все-таки они прибыли слишком поздно, чтобы что-то изменить, хотя их действия при тех эксплуатационных характиристиках, которые вы описали... Интересно, кто это изобрел...

- Если это вообще было изобретено, - заметил другой офицер из УМ. - Мы только знаем, что им удалось состряпать что-то уникальное.

Исмэй фыркнула, удивляясь сама себе и привлекая этим всеобщее внимание.

- Извините, сэр, - сказала она. - Но они в самом деле состряпали нечто впечатляющее, и я слышала кое-что о результатах этого.

Скатлбатт сказал, что дочь лорда Торнбакла оказалась в двухместном челноке, предназначенном для посадки на скалах и предположительно неповрежденном, но без какого-либо вооружения... По ошибке его забросили в самую гущу боевых действий, между шахтерским транспортом и Завьером. Исмэй сомневалась, что это было результатом несчастного случая... но главное то, что женщина выжила.

- Интересно... добавили ли они какой-нибудь химикат в топливо, произнес офицер с приподнятыми бровями. - Это могло бы дать дополнительный толчок.

Разговор возобновился. Они хотели знать в подробностях, какие повреждения получил Презрение во время мятежа. Какое оружие применялось и какие переборки были повреждены? Какой ущерб нанесли пожары? Что происходило с дублирующими системами контроля окружающей среды, компьютерами? Адмиралы, которые до этого молча слушали своих подчиненных, теперь тоже начали задавать вопросы.

Исмэй поняла, что говорит "извините, сэр, я не знаю" чаще, чем ей бы хотелось. У нее не было времени изучить следы ожогов от портативного оружия... оценить эффект звука на стыках труб...

- Судебных...

Исмэй вздрогнула при этом слове.

- Судебных следователей больше интересовали доказательства подрывной деятельности, - заметила майор Питак с таким выражением, как будто считала это недостатком. - Они ничего не смыслят в материалах... Пришли к нам спросить, что значит, когда нечто лишается миллиметра своей поверхности.

- Вы не справедливы, - заметил другой офицер. - В лаборатории цементного есть один парень... Я несколько раз ходил к нему проконсультироваться о проблемах с электропроводкой.

- Но в общем...

- В общем, да. Старший лейтенант, - Питак снова обратилась к Исмэй, вы случайно не заметили, та переборка в жилом отсеке, о повреждении которой вы упоминали, повлияла на колебания лонжерона искусственной гравитации?

Она не заметила этого, так же как не заметила и всего остального, находясь посреди сражения, но никто не ворчал на нее за это. Они гнали все дальше и дальше, как упорные, своевольные кони, перескакивая с одного на другое. Споры рождались и затухали, и снова возникали, подстегиваемые новыми вопросами.

Исмэй не представляла, сколько еще это будет продолжаться. Она была измотана и уверена, что отведенное для встречи время уже давно вышло, но никто похоже не собирался напомнить капитану и старшим офицерам, что аудиторию пора освобождать. Наконец, встал Атарин, и все разговоры стихли.

- Мы задержались, пора сворачиваться. Старший лейтенант, думаю, что могу сказать от имени всех присутствующих, это была увлекательная и захватывающая презентация... очень профессиональный доклад. Вы должно быть проделали огромную подготовительную работу.

- Спасибо, сэр.

- Редко можно встретить молодого офицера, понимающего взаимосвязь в работе всех частей.

- Сэр, некоторые офицеры задали вопросы предварительно, что позволило мне подготовиться.

- Если даже и так. Отличная работа, и мы вас благодарим.

Остальные закивали, и на их лицах было написано искреннее уважение. Исмэй не знала, почему это ее удивляет... и почему заставляет чувствовать пусть и слабую, но вину. Адмиралы и капитан вышли первыми, потом к выходу направились и другие, продолжая незаконченные разговоры. Наконец все ушли, и Исмэй расслабилась.

- Впечатляющее выступление, старший лейтенант, - заметил младший лейтенант Серрано, подавая ей сумку с кубами. - Вы точно предвидели, какие дисплеи понадобятся.

- И вы отлично справились, - ответила Исмэй. - Вам не легко было, когда мне пришлось перепрыгивать с одного куба на другой.

- Не так уж трудно... я получал четкие указания, какой нужен номер. Вы определенно удивили их.

- Их?

- Слушателей. Они наверняка... просмотрели запись вашей беседы с младшими. Но этот доклад был расширен, конкретизирован, этакая версия для взрослых.

Было ли это дерзостью, или искренним восхищением? Исмэй не могла понять.

- Спасибо, - сказала она и отвернулась, решив отложить эти мысли до завтра. Майор Питак без сомнений завалит ее работой, так что времени на них просто не останется.

Молодой Серрано ободряюще кивнул ей, прежде чем выйти из комнаты.

***

На следующее утро майор Питак сказала:

- Знаете, некоторые продолжают считать, что мятеж должен был быть спланирован заранее.

Исмэй едва ни поперхнулась:

- Даже теперь?

- Да. Они утверждают, что если Хэрне собиралась пойти на предательство, то заручилась бы поддержкой старших офицеров, и корабль нельзя было бы захватить без серьезных потерь.

- О, - Исмэй больше ничего не могла придумать в ответ.

Если после тщательнейшего расследования и трибунала, кто-то желал продолжать так считать, вряд ли она могла убедить их в обратном.

- Флот сейчас в сложной ситуации... Чего еще ждать после смены власти и всех этих скандалов... Полагаю, вы слышали о Лепеску, - Питак не отрывала глаз от своего дисплея, и Исмэй подумала, что та намеренно избегает смотреть ей в глаза.

- Только слухи.

- Что ж. Это не просто слухи... Я знаю кое-кого, кто знал... больше, чем бы ей хотелось. Адмирал Лепеску любил войну и охоту... по одной и той же причине.

- О?

- Он убивал людей, - ледяным голосом произнесла Питак. - Охотился на них, и ваша командор Серрано убила его. По мне так правильно, но не все считают так же.

- Он был агентом Доброты?

Питак удивилась:

- Этого никто не заметил. Я никогда не слышала о подобном предположении. С чего вы взяли?

- Ну... я слышала, что командующий Гарривэй... который возглавлял...

- Да, да, силы, посланные к Завьеру. Я не забыла об этом, Сьюза!

- Извините, сэр. Так или иначе, но я слышала, что он служил под командованием Лепеску. Гарривэй был агентом Доброты... или по крайней мере получал от них деньги.

- Ммм. Помните, что на этом корабле есть офицеры, которые служили под началом Лепеску некоторое время. Достаточно давно, чтобы Серрано не заподозрила их, но... обсуждать был он агентом или нет все-таки неразумно.

- Да, сэр. В любом случае он мертв, и возвращаться к этому нет смысла.

Исмэй сразу пожалела о сказанном. Выражение лица Питак говорило красноречивее слов. Смысл был не только для мертвых, судя по взгляду Питак, но и для некоторых живых. Возможно смысл был и для Хэрис Серрано.

- Извините, - сказала она, чувствуя жар на щеках. - Это было глупо...

- Просто следите за собой, старший лейтенант.

- Сэр.

***

Так как Исмэй больше не нужно было готовиться к выступлению, после работы она направилась в спортзал. Ей не хватало регулярных занятий.

Тренажерный был полон в этот час, но почти сразу одна из машин освободилась, и лейтенант, стоявший рядом в ожидании, махнул ей.

- Занимайте, старший лейтенант. Я лучше пойду на коня.

Исмэй встала на тренажер и выставила обычные для себя параметры. Она знала, что существовало своего рода соревнование, кто первый займет место рядом с ней в учебной комнате, что ее хотели пригласить в команду по игре в уоллболл, несмотря на посредственную игру, о как бы случайных маленьких услугах. Она полагала, что со временем это закончится, люди забудут о ее так называемой славе. Во Флоте у Исмэй никогда не было по-настоящему близких друзей, и она не ждала найти их сейчас.

Но почему она не может иметь друзей, если нравится людям, и они похоже...? Нет, это все ее мимолетная слава, а она сама здесь совсем ни при чем.

А можно ли быть уверенной?

Исмэй набирала скорость, пока ни начала задыхаться, и ни выступил пот, тогда все мысли о друзьях отступили перед необходимостью сделать глоток воздуха и устоять на ногах.

Теперь, когда ее мысли не занимало беспокойство по поводу презинтации, она внимательнее слушала, о чем говорили за столом. Энтузиазм младшего лейтенанта Зинтнер к работе в секции Проектирование и строительство напомнил ей о простом незамысловатом воодушевлении Люси по поводу разведения лошадей. Зинтнер могла бы ей понравиться. Исмэй оглядела столовую и, увидев еще одну женщину старшего лейтенанта, наблюдавшую за ней, смешалась и снова опустила глаза в тарелку. Из-за тренировки в спортзале у нее пропал аппетит. Часа через три она проголадается, но сейчас есть не хотелось.

На выходе ее остановили два других старших лейтенанта.

- Если вы сегодня вечером свободны, не желаете присоединиться к нам и сходить на шоу?

Они уже спрашивали ее раньше, когда она была занята подготовкой к презентации, но теперь подходящего оправдания для отказа не было, и Исмэй согласилась, надеясь, что ей удастся ускользнуть после начала представления.

Но она оказалась запертой в середине ряда, и кто-то перевесился через спинку ее кресла, чтобы поговорить с ней. Когда представление началось, ее оставили в покое, но по окончании, она снова стала центром внимания.

Это было нелепо. Они не могли испытывать к ней обычную симпатию или настоящий интерес. Их привлекала ее так называемая слава. Исмэй ненавидела себя за то, что ей это нравилось, пусть даже совсем чуть-чуть. Нельзя получать удовольствие от всеобщего уважения и восхищения. Единственное исключение, когда женщина на Алтиплано могла стать центром внимания, это если она являлась главой семьи. Прабабушка бы начала ворчать... Но прабабушка находилась за много световых лет отсюда, если была еще жива.

Исмэй вздрогнула, и кто-то сказал:

- Ты в порядке... Исмэй?

Она оглянулась. Старший лейтенант... Картин Доблос... значит, назвать ее по имени не было проявлением невоспитанности, а обычным обращением вне службы между равными по званию.

- Да, - ответила она. - Я просто подумала о своей прабабушке.

Мужчина только озадаченно пожал плечами.

В последующие недели Исмэй озадаченно заметила, что интерес к ней и соревнование за ее внимание не ослабели. Что они надеялись получить? Что пытались доказать?

Глубоко в голове стучала мысль о том, что сказала адмирал Серрано... о чем говорил ее защитник... и отец... и майор Питак. Она отмахнулась от них, не желая выходить из своей удобной безопасной ниши, которую создала для себя. Она вернется в нее и окружит непробиваемым щитом.

Ночные кошмары стали приходить все чаще. Еще одно доказательство, что она не была... не могла быть тем человеком, которого хотели видеть в ней другие. Не каждую ночь, но особенно после приглашений на игру, представление или совместный отдых, что, насколько Исмэй знала, не имело никакой связи с содержанием кошмаров. Она начала включать шумопоглотитель, надеясь, что он заглушит звуки, которые могли быть услышаны за стенкой. Никто не жаловался, но когда Исмэй просыпалась в три утра, сердце ее бешенно колотилось, и она всегда боялась, что плакала и кричала по-настоящему, а не только во сне.

Кошмары перемешались: беспомощный ребенок, оказавшийся посреди войны, которой не понимал, внезапно становился перепуганным молодым офицером, лежавшим на окровавленной палубе и стреляющим в дым.

Исмэй решила, что пойдет в медчасть, если кошмары начнут влиять на ее службу, но пока этого не случилось, насколько можно было судить. Питак была ею довольна, как и старший мастер Сиварос, чья грузная фигура была так похожа на Себа Корона, что она иногда вздрагивала от сходства в осанке и движениях.

***

- Как приспосабливается старший лейтенант Сьюза, майор? - спросил командор Севеч после квартального обзора.

- Очень хорошо, - Питак посмотрела в свои записи. - Она усердно работает, чтобы войти в курс дела, хотя у нее нет совершенно никакого опыта в тяжелом машиностроении и она никогда не будет такой же технически подкованной как Бэскок.

- Ей вообще не нужно быть технически подкованной, - заметил Севеч. - Та презентация на собрании тактической группы старших офицеров была достойна командующего.

- Она сама выбрала технический поток, - напомнил адмирал Доссайнэл, но скривив немного уголки губ, что, как знали его подчиненные, означало игру в адвоката дьявола.

- Думаю, это все колониальное воспитание, - заметил Севеч. - Я просмотрел записи о культуре Алтиплано. Хотя она и дочь генерала, женщины там не занимают командные посты.

- И не служат в армии, - добавил Доссайнэл. - Я тоже видел этот доклад.

- И младшие вьются вокруг нее, как пчелы над медом.

- Что ей совсем не по душе, - заметила Питак. - Она что-то говорила о том, что не понимает почему. Если это в самом деле так, а я думаю, да, она не имеет представления о своих способностях...

- Которые, как вы говорите, не технические.

- Ну... - Питак задумалась ненадолго. - Не хочу преувеличивать. Мозги у нее конечно есть, и она очень требовательна к себе. Не могу говорить о ее знаниях в телеметрии, но что касается ПСК, она всего лишь самоучка-любитель. И эта ее привычка смотреть на все с практически-эффективной стороны.

- Например?

- Ну... после второго курса по проектированию корпуса я дала ей задание сделать доклад по модификациям, необходимым для обеспечения новой модели стэлс. Я ждала обычный разбор, например, как у младшего лейтенанта Зинтнер, где его лучше установить, основываясь на необходимости постоянного доступа к энергосителю, какие могут быть эффекты на центр гравитации и так далее. Технические детали. То, с чем пришла Сьюза, было анализом практической реализации нововведений в свете эксплуатационной эффективности. Я указала ей на это, а она заморгала удивленно и спросила: "О... но разве не это главное?"

Севеч и Доссайнэл рассмеялись.

- Да, - произнес адмирал. - Теперь я понимаю, о чем вы говорите. Для нее имеет смысл только то, что может пригодиться во время сражения.

- И именно это для нас важно, - сказала Питак. - Я знаю... но так же знаю, что лично меня больше интересуют продуманные и четкие прикладные проблемы, технические детали ради технических деталей. Она же похоже не придает этому значения, и удивлюсь, если вообще когда-нибудь придавала, даже занимаясь телеметрией.

- Сомневаюсь, - согласился Доссайнэл. - Из-за столкновения у Завьера мне заранее переслали ее личное дело и все прилагающиеся характеристики, в которых ее описывают как мягкую, заурядную и бесцветную посредственность. Таков же и ее рейтинг в Академии. Догадайтесь, по какому курсу у нее высший балл.

- Не тактика и маневры?

- Нет... хотя по нему она входила в пять процентов лучших. Попробуйте военную историю. Она провела анализ кампании Бреймар, после которого получила приглашение на курсы усовершенствования квалификации как степендиат. Она отказалась и вместо этого пошла на технический поток, где ничем не отличилась.

- Это странно, - нахмурилась Питак.

- Более, чем странно, - добавил Доссайнэл. - В этом нет смысла. Я не могу найти в деле ничего, что бы указывало на то, что ей не рекомендовали командный поток. В файлах подготовительной школы собрана обычная информация о семье, никогда не служившей во Флоте. Но как бы там ни было, ее зачислили на техническое отделение, идя на поводу ее желания и посредственных баллов.

- Какова ее личностная характеристика?

- А чего можно ждать от чужака, который не стремится попасть в командный поток... Не знаю, зачем мы до сих пор рассматриваем эту информацию. Если бы отдел кадров когда-нибудь оценил непосредственную деятельность офицеров, откинув прогнозы характеристик и личностные оценки, ему пришлось бы признать свою несостоятельность. Она показала себя посредственностью во всем, кроме инициативы и самостоятельности, где ее оценка даже ниже средней.

- Что касается последнего, я бы дала ей высокую оценку, - заметила Питак. - Она не ждет, пока ей скажут, если знает, что делает.

- Вопрос в том, что нам с ней делать, - подытожил Доссайнэл. - Она пробудет здесь пару лет, и мы можем многому научить ее касательно обеспечения... но разве это наилучшее применение ее талантов?

Севеч посмотрел на Атарина и Питак и высказал их общую мысль:

- Я бы сказал нет, сэр, не лучшее. Она хороший оратор, тактический аналитик... и могла бы стать хорошим инструктором, или...

- Или командующей корабля как во время сражения у Завьера, - закончил Доссайнэл.

На мгновение в комнате повисла тишина.

- Это смелый прогноз, - пробормотал Атарин.

- Верно. Но... по сравнению с тем, как проявили себя в первой боевой ситуации офицеры страше ее по званию... Думаю, все согласятся, что у нее есть потенциал, который проявляется очень редко... а Флоту нужны люди с такими качествами, если они у нее действительно есть, и если она способна их показать. Я вижу нашу задачу в том, чтобы заставить этого неординарного молодого офицера проявить себя с лучшей стороны.

- Но как, сэр? - спросила Питак. - Мне нравится эта девочка, в самом деле. Но... она такая сдержанная и настороженная, даже со мной, даже через столько времени. Как мы откроем крышку?

- Не знаю, - признался Доссайнэл. - Моя специфика машиностроение, а не боевая тактика. Знаю, мы не можем просить капитана Хакина, потому что он на половину убежден, что она зачинщица мятежа. Но если мы все согласны, что лучшее применение старшего лейтенанта Сьюза в другой области, то по крайней мере можем поискать возможности подтолкнуть ее в этом направлении.

Атарин внезапно хихикнул:

- Когда я думаю обо всех этих мальцах, фантазирующих о том, чтобы стать героическими капитанами... все эти бесталанные детки знаменитых семей... и здесь застенчивый и закомплексованный гений, которой просто нужен хороший пинок под зад...

- Я лишь надеюсь, что мы сможем дать ей такого пинка до того, как за нас это сделает жизнь, - заметила Питак. - Однако, как бы сильно мы ни пнули ее, реальность может сделать это еще сильнее.

- Аминь, - согласился Доссайнэл и взял другой файл. - Теперь... давайте перейдем к младшим лейтенантам. Зинтнер, например...

***

Исмэй больше не встречалась с младшим лейтенантом Серрано после презентации. Она видела его пару раз играющим в уоллболл или работающим с кем-нибудь на матах, но он никогда не подходил к ней. Теперь же переодическое чередование расписания вахт свело их вместе. Она кивнула ему, когда все представились.

- Вы занимаетесь дистанционным сбором данных, не так ли, младший лейтенант?

- Да, сэр.

- Это ваша специализация?

- Вообще-то нет, - он скривился. - Но я получил краткосрочное задание сразу после Академии, а потом оказался вне плана обычного перемещения личного состава.

- Удивительно, - встрял лейтенант справа от него. - Я думал, Серрано получают все, что хотят.

Барин Серрано на мгновение окаменел, но потом пожал плечами и произнес бесцветным голосом:

- Возможно, это не совсем заслуженная репутация.

- А какова ваша специализация? - спросила Исмэй лейтенанта.

Как его звали? Плечт, или что-то в этом роде.

- Я на продвинутом уровне, - ответил он так, как будто это должно было произвести на нее впечатление. - Занимаюсь исследованием плавки металлов при низких температурах. Но те, кто не работает в этой области, возможно, не поймут специфики.

Исмэй подумала, как повести себя, и решила быть вежливой. Лейтенант уже достаточно выставил себя идиотом.

- Уверена, вы хорошо разбираетесь в том, что делаете, - сказала она с легким выражением, которое не смогла удержать.

Но и этого оказалось достаточно, чтобы два младших лейтенанта, но не Барин Серрано, фыркнули и захихикали.

На выходе Исмэй получила два приглашения на полуфинал по парпону.

- Нет, спасибо, - ответила она на каждое. - Мне необходимо позаниматься в спорзале.

Это не было простой отговоркой, ее до сих пор мучили кошмары, если она не изматывала себя до изнеможения на тренажерах. Исмэй была уверена, что со временем справится с ними, но пока каждый день пару часов проводила в спортзале.

Из-за игры в парпон количество занимающихся значительно уменьшилось. Сейчас только трое были поглощены собственными программами. Исмэй встала на любимый тренажер. Кто-то оставил экран в зеркальном состоянии, она увидела собственное отражение и автоматически отвернулась. Ноги ее выглядели крепкими, возможно ей следовало больше поработать над верхней частью. Но как? Плаванье не привлекало, как и работа на тренажерах для торса. Чего ей хотелось, это полазить по скалам. Нагрузка не такая уж большая, но движения более разнообразные, чем на машинах.

- Извините, старший лейтенант...

Исмэй подпрыгнула и тут же разозлилась на себя за такую реакцию. Обернувшись, она увидела младшего лейтенанта Серрано, смотрящего на нее с выражением, которое она окрестила этот взгляд.

- Да?

- Я тут подумал... может старшему лейтенанту... нужен партнер.

Исмэй уставилась на него с неприкрытым удивлением. Это было самое последнее предложение, какое она могла бы ожидать от Серрано... от него.

- Только не вы! - вырвалось у нее, прежде чем Исмэй успела подумать. Юноша вспыхнул, но упрямо остался на месте.

- Не я? Почему?

- Я думала, вы другой, - ответила она.

На этот раз он понял, лицо его при этом вспыхнуло еще ярче, а потом побледнело, насколько могла бледнеть бронзовая кожа Серрано, и со злобой выдавил:

- Мне не нужно подлизываться к вам. У моей семьи достаточно влияния...

Младший лейтенант замолчал, но Исмэй знала, что он собирался сказать... что мог бы сказать. За ним стояла адмирал Серрано, и Исмэй Сьюза была ему не нужна.

- Вы мне понравились, - продолжил он, все еще злясь. - Да, моя двоюродная сестра говорила о вас, и да, конечно, я видел новости... Но не поэтому...

Исмэй почувствовала себя виноватой за то, что ошиблась на его счет, и в то же время раздраженной на него за то, что он стал причиной ее ошибки.

- Извините, - сказала она, желая быть более любезной. - Это было очень грубо с моей стороны.

Барин Серрано в изумлении уставился на нее:

- Вы извиняетесь?

- Конечно, - снова вырвалось у Исмэй с таким же удивлением, с каким спросил он, давая понять, что в ее мире все порядочные люди извиняются, когда не правы. - Я неверно истолковала ваши действия...

- Но вы... - он снова запнулся, как будто пересматривая то, что хотел сказать. - Просто... не думаю, что извинение необходимо. Не от старшего лейтенанта младшему, даже если вы ошиблись в оценке моих намерений.

- Но это же было оскорбление, - сказала Исмэй, обуздав свой темперамент. - У вас было право злиться.

- Да... но вашей ошибки и моей злости не достаточно для подобного извинения.

- Почему нет?

- Потому что... - он огляделся.

Только сейчас Исмэй заметила неестественную тишину в зале и увидела, что другие занимавшиеся быстро ретировались.

- Не здесь, сэр. Если вы в самом деле хотите знать...

- Хочу.

Если кто-то изъявил желание объяснить то, что доставало ее годами, Исмэй не могла упустить шанс узнать, почему офицеры Флота не обращали внимания на свою грубость и даже не думали извиняться.

- Тогда... только не примите это за оскорбление, нам лучше пойти куда-нибудь.

- В таких случаях мне хочется оказаться дома, - призналась Исмэй. Можно подумать, что на корабле таких размеров есть тихое место, где можно было бы спокойно поговорить, не боясь, что потом поползут слухи...

- Если старший лейтенант позволит предложить.

- Давайте.

- В верхних садах есть Стена.

- Встреча в саду не вызовет превратных толков? - подняла брови Исмэй.

На Алтиплано определенно бы вызвала, где "в саду" сопровождалось красноречивыми ухмылками и приподнятыми бровями.

- Нет... Стена альпинистов. Даже если вы никогда не лазали по настоящим горам...

- Лазала, - сказала Исмэй. - Вы хотите сказать, что здесь есть искусственная скала?

- Да, сэр. К тому же матч парпона в самом разгаре.

Исмэй усмехнулась, удивляясь себе.

- Я слышала о знаменитой хитрости Серрано. Хорошо, мне бы хотелось посмотреть на эту искусственную скалу.

Когда они пришли туда, у подножия Скалы стояли уже несколько человек, ожидающие своей очереди. Исмэй осмотрела стропы безопасности, свисающие с вершины.

- Извините, - пробормотал Барин. - Я думал, они все уйдут... Альпинистский клуб к этому времени обычно заканчивает свою работу, а больше никто в общем-то ею и не пользуется.

- Не берите в голову, - успокоила его Исмэй. - Они не обращают на нас внимания.

Она внимательно изучила скалу. Уступы для ног и рук были изготовлены из керамического волокна и крепились к стене металлическими клеммами.

- Выглядит как для любителей.

- Да, хотя я не очень хорошо карабкаюсь, - Барин задрал голову. - Но один из моих соседей по кубрику просто обожает это занятие и несколько раз вытаскивал меня сюда. Поэтому я и знаю, когда они обычно заканчивают.

- Залезайте... - крикнул кто-то сверху.

Исмэй положила руку на первый выступ.

- Не думаю... у меня нет приспособлений, кроме того... мы еще не закончили разговор.

- Разговор или спор? - спросил Барин и снова покраснел. - Извините, сэр.

- Без обид.

Вокруг скалы располагались декоративные камни, являющиеся границей между клумбами и альпинистской зоной. Исмэй устроилась в удобной нише и сказала:

- Я не отпущу вас просто так. Если вы объясните мне правила извинения во Флоте, я буду вечно благодарна.

- Ну, как я сказал, то, что вы назвали оскорблением, на самом деле не имеет значения... Я хочу сказать в том случае, если вы на самом деле не хотите со мной дружить, или иметь личные отношения. В вашем мире не так?

В ее мире сражались бы на дуэли, чтобы смыть оскорбление, ради извинений, которыми во Флоте никогда не утруждали себя. Подумает ли он, что она из варварского общества, потому что им не все равно?

- Не так, - ответила Исмэй, обдумывая, как бы сказать, не упоминая об ее истинном мнении касательно их манер. - Мы всегда извиняемся за ошибки...

Юноша кивнул:

- Поэтому ком... некоторые люди считают вас неуверенной. Вы извиняетесь за то, за что мы... то есть, большинство семей Флота не стали бы извиняться, потому что просто принимаем это как само собой разумеющееся.

Исмэй удивленно заморгала, вспоминая годы, проведенные на службе во Флоте после подготовительной школы. Конечно, она ожидала, что ошибки будут, и всегда руководствовалась правилами семьи: говорить правду, признавать свою неправоту, не повторять ошибок дважды и сразу извиняться. Как они могли подумать, что это проявление слабости и нерешительности? Она только желала учиться, показать, что готова следовать их руководству.

- Понимаю, - медленно проговорила она, хотя так и не поняла. Значит... делая ошибку, вы не извиняетесь?

- Нет, если ошибка ни достаточно большая и серьезная... или когда мы говорим, что нам жаль, наступив кому-нибудь на ногу, но не делаем из этого ритуала. Большинство ошибок... мы признаем, конечно, и берем за них ответственность, но всем понятно, что извинение подразумевается само собой.

Исмэй была уверена, что это понятно далеко не всем, ведь даже высказанное вслух извинение может остаться не понятым. Однако, если они решили быть грубыми, она не могла ничего изменить.

- Извинения оскорбляют? - спросила она, полная решимости четко определить границы этикета Флота.

- О, нет. Конечно немного раздражает, если кто-то постоянно извиняется... Старших это настораживает, потому что они не знают, насколько искренни извинения.

Исмэй поняла, что ее брови взлетели вверх:

- Ваши извинения могут быть неискренними?

- Конечно, - ответил юноша и снова заглянул ей в лицо. - А ваши нет.

Это был не вопрос.

- Нет, - Исмэй глубоко вздохнула, чувствуя себя так, как будто попала в иссохшее русло реки, где ее засосали зыбучие пески, и продолжила как можно спокойнее. - На нашей... в нашем мире извинение означает, что мы принимаем на себя ответственность за ошибку. Оно сопровождается действием, имеющим целью исправить совершенное и убедить, что такого больше не повторится.

Это была практически цитата из конвенции.

- Неискреннее извинение приравнивается ко лжи.

Серьезной лжи, хотела добавить Исмэй. Во рту появился привкус горечи при воспоминании о красном перце, который дал ей понять, как важно говорить правду, какой бы неприятной та ни была. Она никогда не обвинила бы отца в том, что тот извинился неискренне... только слишком поздно и неподходящим образом.

- Удивительно, - произнес Барин тоном, указывавшим на искренний интерес, а не просто любопытство к варварским обычаям. - Должно быть для вас здесь все по-другому, если вы не знали... я имею ввиду...

- Я понимаю, что вы имеете ввиду, - сказала Исмэй. - Для меня необычно думать, что извинение привести к неприятностям.

- Не совсем неприятностям, просто неправильному суждению о вас.

- Да, я поняла мысль. Спасибо за информацию.

- Вам не нужно благодарить... - и снова этот сверкнувший взгляд. - Но вы благодарите, не так ли? Благодарность и извинения... ваш мир должно быть ужасно формальный.

- Не для меня, - ответила Исмэй.

Это была не формальность, а забота о чувствах других, беспокойство, как твои действия повлияют на окружающих. Формальностью были обеды в День Основателей, или церемонии награждения, но не то, когда один из близнецов пришел извиниться за разбитую старую синюю кружку.

- Мы... я имею ввиду другие рожденные во Флоте, кажемся вам грубыми?

Должна ли она отвечать? Исмэй не могла лгать, ведь он оказался неожиданно честен с ней.

- Иногда, - она выдавила улыбку. - Думаю, что я иногда кажусь грубой вам... или им.

- Не грубой, - ответил он. - Очень вежливой... чрезвычайно вежливой, даже формальной. Все говорят, какая вы милая... такая милая, что никто не может понять, как вы смогли сделать то, что сделали.

Исмэй задрожала. Неужели они в самом деле считают, что грубость признак силы, а тот, кто говорит "пожалуйста", "спасибо" и "извините", не способен сражаться или командовать на поле битвы? Ухмылка удовлетворения мелькнула на ее губах. Если бы милиция Алтиплано вдруг оказалась в космосе, Флот бы так не понял, что их поразило. Гордость расцветает на пепле, - прозвинела в ее ушах старая поговорка. Горькая во рту, острая в носу, жгучая в глазах и уносимая с первым дуновением горного ветра. Не бросай семена гордости в землю, чтобы не пожать стыд. Исмэй чуть ни тряхнула головой, чтобы избавиться от этого старческого голоса.

- Я сама не уверена, как сделала то, что сделала... кроме огромного количества ненужных ошибок.

- Ошибок! Вы остановили вторжение Доброты...

- Не я одна.

- Ну, нет, вы конечно не скакали одна на белом коне меж звезд, - это прозвучало с тем же сарказмом, какой был написан на его лице.

На этот раз Исмэй обиделась.

- Почему люди так любят этот образ? Я имею ввиду белую лошадь. Да, мы используем лошадей на Алтиплано, но с чего вы взяли, что они все белые?

- О, это не о вас, - сказал он. - Не об Алтиплано. Это из сказки о Белых Рыцарях, которые все скакали на белых лошадях и совершали великие подвиги. Разве в ваших библиотеках нет таких историй?

- Мне о них не известно, - сказала Исмэй. - У нас есть только сказки о Братьях Осликах и Кактусе Заплатка, или о Звездных Людях и Пловцах Зари. Единственные герои на лошадях, которых мы знаем, это Сияющая Орда.

Юноша заморгал:

- Ваша культура в самом деле очень отличается. Я думал, все выросли на сказках о Белых Рыцарях, и никогда не слышал о Пловцах Зари или Братьях Осликах. Сияющая Орда... это же не предки Кровавой Орды, нет?

- Нет, - при этой мысли Исмэй затошнило. - Это просто легенда. Полагают, что эти люди обладали необыкновенной силой, потому что могли сиять во тьме.

Она заметила зажегшийся задор в его глазах и твердо добавила:

- Ничего общего с ядерной физикой.

Спустившиеся альпинисты положили конец их разговору. Исмэй пошла посмотреть, какое снаряжение они использовали. Оказалось, очень похожее на то, каким она пользовалась дома. Ей предложили помощь с большим рвением.

Если она хочет вступить в клуб, они научат ее, и можно начать с легкого.

- Я лазала по большим камням, - призналась Исмэй.

- Тогда вы должны присоединиться к нам, - сказал один из альпинистов. У нас всегда есть место для новых членов, а скоро вы будете уже там... - он указал вверх. - Это ни на что не похоже. И насколько я знаю, Стена есть только на нашем корабле.

Альпинист был настолько предан своему увлечению, что Исмэй не чувствовала смущения. Он бы любого уговаривал взобраться по плоской доске.

- Давайте... только попробуйте. Покажите, как двигаетесь. Пожа-а-алуйста?

Исмэй рассмеялась и подошла к стене. Она никогда не увлекалась скалолазаньем как ее двоюродные братья, но они показали ей, как подтягиваться и перебрасывать центр тяжести, чтобы не соскользнуть с выступа. Ей удалось подняться примерно на метр, прежде чем упасть вниз.

- Хорошее начало, - похвалил высокий альпинист. - Вы должны снова прийти... Кстати, я Трэй Саннин. Если вам нужно альпинисткое снаряжение, у нас в клубе есть.

- Спасибо, - поблагодарила Исмэй. - Я наверное так и сделаю. Когда вы встречаетесь?

Саннин сообщил время занятий, а потом повел других альпинистов прочь.

- Спасибо, - обратила Исмэй к Барину. - Мне жаль, что я ошиблась в вас, и вам снова придется принять мое извинение... по крайней мере на этот раз.

- С радостью, - сказал он.

Исмэй заметила, что у него обаятельная улыбка, и вдруг почувствовала желание довериться ему даже больше, чем уже сделала.

Той ночью кошмаров не было. Ей снилось, что она дома карабкается по скале с темноволосым мальчиком, который был немного похож на Барина Серрано.

Глава одиннадцатая

В последующие недели Исмэй разговаривала с Барином Серрано даже за пределами столовой. Один раз они вместе пришли в клуб альпинистов и после пары часов на Стене она больше не стеснялась общаться с другими спортсменами, не говоря уже о Барине. Потом они встретились в углу во время одной из офицерских встреч, просто потому что младший лейтенант Зинтнер утащила поднос с лучшим печеньем, и они оба застигли ее на этом.

Исмэй не позволяла себе задумываться над тем, что кошмары не мучали ее в те дни, когда свободное время она проводила с Барином и его друзьями, а вместо этого сосредоточилась на том, что он мог объяснить ей о неофициальных обычаях Флота. Исмэй все меньше думала о нем как о "том милом мальчике Серрано" и больше как о добром друге, который был ей нужен, хотя она только сейчас это поняла.

В его компании Исмэй завела новых друзей. Например, Зинтнер, чей опыт в тяжелом машиностроении был очень полезен, когда Питак задавала слишком мудреную задачу, чтобы справиться с ней в одиночку, и старший лейтенант Форрестер, который посещал примерно половину занятий альпинисткого клуба, и чье веселое настроение просто освещало каждую встречу. Она начала понимать, что не всех людей, которые общались с ней, привлекала только ее известность.

Почувствовав радость жизни, Исмэй начала беспокоиться, что стала слишком общительной и начала пренебрегать занятиями.

- Я до сих пор не знаю, чем могу помочь майору Питак, - как-то призналась она Барину во время ночной смены.

Она испытывала вину, идя в спортзал играть в уоллболл в то время, когда могла заниматься. Питак, казалось, была довольна ее прогрессом, но если какому-нибудь кораблю понадобится срочный ремонт, чем она сможет быть полезной?

- Вы слишком строги к себе, - заметил Барин. - И я знаю, о чем говорю. У Серрано репутация тех, кто строго относится к себе и другим... но вы вне конкуренции.

- Это необходимо, - сказала Исмэй.

Она давно поняла, что если предъявлять к себе достаточно высокие требования, чужая критика не будет иметь большого значения.

- Но не настолько высокие. Вы замыкаетесь, не позволяя себе быть самой собой, делать то, на что способны. Такой самоконтроль.

Исмэй уклонилась:

- Что я способна делать, так это учиться.

Барин слегка шлепнул ее по руке:

- Вы нам нужны. Алана не готова, и нам не хватает игрока.

- Хорошо.

Исмэй хотела общаться с людьми, и это желание ее беспокоило. Почему она реагирует так на Барина, а не на высокого красивого Форрестера, например, который уже сделал ей предложение, чего Барин возможно никогда не сделает? Исмэй не хотела серьезных отношений, просто дружбы, которая доставляла ей огромное удовольствие.

Уоллболл закончился дикой свалкой. Большинство игроков согласились играть вариацию Г. Исмэй была против, но оказалась в меньшинстве.

- Так веселее, - сказала Зинтнер, вводя в компьютер параметры Г-вариации со случайными изменениями. - Вот увидите.

- Если фингал не помешает, - заметила Алана, которая должна была судить матч. - Я никогда не играю в вариацию Г и ты не должна, Исмэй.

- Где ваш спортивный дух, - крикнул кто-то из другой команды.

Исмэй пожала плечами и надела требуемый правилами игры шлем и забрало.

Через час, покрытая синяками и потная, она и другие были удивлены, увидев, сколько зрителей собралось на их матч.

- Цыплята, - фыркнула Зинтнер, глядя через высокие окна корта.

- Конечно, такой коротышке проще, - заметил самый высокий игрок другой команды. - Кровь и та течет медленнее, чем ты бегаешь.

Исмэй ничего не сказала; ее желудок все еще не знал, где верх, а где низ, и она была рада, что почти ничего не съела за обедом. Она отказалась от приглашения окунуться в прохладный бассейн с остальной командой и направилась в душ. К тому времени у нее разгорелся аппетит. Выйдя из душа, она увидела Барина, который осторожно поддерживал локоть.

- Вы ведь собираетесь показать руку врачу, не так ли, младший лейтенант?

Они обнаружили взаимное отвращение к медотсеку и теперь подшучивали друг над другом по этому поводу.

- Перелома нет, старший лейтенант, - ответил он. - Полагаю, хирург не понадобится.

- Хорошо... тогда может не откажетесь присоединиться ко мне. Я собираюсь перекусить.

- Думаю, мне удастся поднести руку ко рту, - усмехнулся Барин. - Это все вина старшего лейтенанта Форрестера. Он решил перехватить мой бросок и его колено оказалось прямо на пути моего локтя.

Исмэй попыталась представить, в вариации Г прыгнуть можно было в самом неожиданном направлении и врезаться в кого-то или во что-то, но потом отставила эти мысли.

Пока они ели, она рассказала о своей первой встрече с его семьей.

- Я служила на том же корабле, что и Хэрис Серрано, тогда я была младшим лейтенантом. Она хороший офицер, достойный восхищения. Когда у нее начались неприятности, я очень злилась... и не знала, чем могла бы помочь, хотя на самом деле я не могла ничего сделать.

- Я встречался с ней только один раз, - сказал Барин. - Моя бабушка рассказывала мне о ней... не все, конечно, только то, что было можно. Она послала меня курьером, считая, что почту можно доверить только членам семьи. Мы не были уверены, кто из нас найдет ее, мне повезло.

По его тону Исмэй не была уверена, что повезло.

- Она вам не понравилась?

- Понравилась! - это тоже было произнесено тоном, который она не поняла, а потом он добавил уже спокойнее. - Дело не в том, понравилась или нет. Я привык к Серрано, я сам один из них. У людей сложилось о нас определенное впечатление. Нашу семью всегда обвиняли в высокомерии, даже когда мы не проявляли такового. Но она... больше всех похожа на бабушку.

Барин улыбнулся:

- Она купила мне обед. Правда, сначала пришла в бешенство при виде меня, а потом накормила обедом, очень дорогим... К тому же, все знают, что она сделала для Завьера.

- Но вы с ней расстались друзьями?

- Сомневаюсь, - теперь он смотрел в тарелку. - Сомневаюсь, что сейчас она считает кого-нибудь из Серрано другом, хотя как я слышал, она снова разговаривает со своими родителями.

- Они не говорили?

- Нет. Все запутано... Согласно бабушке она думала, что они помогут ей после угроз Лепеску, но они не помогли, а потом она ушла со службы. Тогда бабушка приказала всем оставить ее в покое.

- Но я думала, это была тайная операция.

- И это тоже, но я не знаю, когда... или что происходило. Бабушка сказала, что это не мое дело и чтобы я не совал свой нос куда не следует и держал рот на замке.

Исмэй могла себе это представить и удивилась тому, что он нарушил запрет. У нее был свой запрет, который она не намеревалась нарушать, только потому что нашла нового друга.

- Я видела ее после Завьера, но только мельком, - сказала Исмэй.

В мрачное время перед трибуналом, когда она была уверена, что ее вышвырнут из Флота, воспоминание об уважении в тех темных глазах укрепляло ее дух. Ей бы хотелось чаще заслуживать такой взгляд.

- Мне сказали, что по закону нас обязаны держать врозь.

После этого Исмэй перешла к менее опасной теме.

***

Спустя несколько дней Барин попросил рассказать об Алтиплано, и Исмэй описала ему обширные травянистые равнины, взмывающие в небо вершины гор, семейное поместье, старый каменный город, даже цветное стекло, которое так любила в детстве.

- Кто представляет вас в Совете? - спросил Барин.

- Никто. Мы не имеем прямого представителя.

- Почему?

- Основатели погибли, семья, которой мы служили, как и примерно половина отрядов милиции. Кое-кто утверждает, что причина отсутствия в Совете представителя Алтиплано, это восстание.

- Что говорит ваша бабушка?

- Моя бабушка?

С чего он взял, что слова ее бабушки имеют значение... Конечно же, потому что его бабушка была адмирал Серрано.

- Папа Стэфан говорит, что это возмутительная ложь, и Алтиплано должна иметь представителя, а может даже четырех...

Его взгляд заставил ее объяснить.

- Алтиплано не похожа на Флот... не смотря на военное общество. Мужчины и женщины обычно не занимаются одними и теми же вещами... я имею ввиду работу. Большинство военных и все старшие офицеры мужчины. Женщины управляют домом и большинством правительственных агенств, которые напрямую связаны с военными.

- Это странно, - сказал Барин. - Почему?

Исмэй не любила думать об этом, а тем более говорить.

- Старые обычаи, - уклончиво ответила она. - В любом случае это всего лишь Алтиплано.

- Вы поэтому уехали? Ваш отец был... главнокомандующим? А вы не могли служить?

Теперь на теле Исмэй выступил пот, а шея начала подергиваться.

- Не совсем. Послушайте... я не хочу говорить об этом.

Он раскинул руки:

- Хорошо... Я никогда не спрашивал, вы никогда не расстраивались, мы можем снова поговорить о моих родственниках, если не против.

Она кивнула, вонзив вилку в еду, которую едва различала, и Барин начал рассказывать о своем двоюродном брате Иссере, который был совершенно невыносим во время каникул. Исмэй не знала, все ли в его рассказе было правдой, но это не имело значения. Он вел себя вежливо, она еще вежливее, что само по себе считалось унизительным.

В ту ночь вернулись самые ужасные кошмары. Исмэй очнулась, тяжело дыша, посреди битвы за Презрение и поняла, что снова стала той перепуганной девочкой, у которой не хватило сил бороться с насильником... а потом страшное время в госпитале. Видение за видением: пожар, дым, боль и голоса, говорившие, что все в порядке, даже когда она пылала в огне и корчилась от боли. Наконец, Исмэй проснулась и включила свет. Это надо было прекратить. Она должна прекратить это. Надо взять себя в руки каким-то образом.

Решение было очевидным, но Исмэй отбросила его. В ее деле и так достаточно пятен после Следственной Комиссии и трибунала, и еще эта нелепая награда Алтиплано... а получив ко всему прочему и запись психоняни, она никогда не добьется того, чего хочет.

И чего же она хочет? Вопрос еще никогда не вставал так прямо. И в ту гнетущую ночь Исмэй серьезно задумалась над ним. Раньше... она бы сказала безопасности, которую Флот мог бы ей дать, защитив от прошлого. Но тот человек мертв, ложь обличена... она была в безопасности. Чего же ей на самом деле хотелось?

В голове пронеслись обрывки воспоминаний, такие же краткие и яркие, как и память о травмирующем событии. Мгновение на мостике Презрения, когда она отдала приказ вернуться в систему Завьер... момент, когда приказала открыть огонь, и огромный вражеский крейсер исчез в пламени... уважение, которое она видела на лицах слушателей, когда даже адмиралы и капитан, не смотря на свое отношение к ней, восторгались тем, как она представила материал... восхищение младших, которое ей нравилось, и за что она ненавидела себя... обретенная дружба, хрупкая, как молодое растение весной.

Вот чего она хотела, больше подобных моментов. Командовать, совершать правильные поступки, использовать способности, которые обнаружила в себе. Признание равных, дружба. Жизнь.

Но критичная часть ее ума с раздражением указала, что у нее вряд ли будут еще такие моменты в должности технического специалиста, конечно если у нее ни войдет в привычку служить на кораблях под командованием предателей и некомпетентных капитанов. Исмэй не блистала в технической области, как другие. Она усердно занималась и достигла понимания... но и только.

Вы слишком строги к себе.

Нет, не достаточно строга, необходимо быть еще строже.

Вы замыкаетесь и не позволяете себе быть самой собой.

А кем он думал она является? Этот младший лейтенант Серрано всего лишь мальчик... мальчик Серрано, напомнило ей критичное "я". Значит... он считает, что она не использует все свои способности. Если бы он знал. Если, если, если...

Исмэй вряд ли могла сейчас перевестись в командный поток, столько лет потратив на техническую специальность. Она с самого начала не хотела идти в командный поток. А не хотела ли? Она ненавидела сражение с первого момента мятежа до того последнего удачного выстрела, который разметал вражеский крейсер как горшок с семенами. Исмэй отмахнулась от воспоминания о чувстве, сопровождавшем страх и тошнотворное отвращение... оно было слишком соблазнительным, чтобы думать о нем.

В любом случае, вряд ли кто-то помнит, что именно чувствовал в такие моменты. Возможно, она могла бы преподавать... Исмэй знала, что у нее хорошо получается доступно объяснять сложный материал. Тот инструктор по военной истории даже предлагал ей работу. Почему она выбрала самую неподходящую для себя специализацию? Ее мысли бились как рыба на крючке, неспособные избежать болезненной реальности: она по собственной глупости заперла себя в ловушке. Как рыба... она, которая должна была свободно плавать. Но где?

На следующее утро, Исмэй была настолько подавлена, что майор Питак спросила:

- Поздно легли, Сьюза?

- Просто плохие сны, майор.

Она постаралась сказать это как можно менее грубо. Питак на какое-то время внимательно смотрела на нее.

- Знаете, у многих после сражения начинаются кошмары. Никто не подумает о вас плохо, если вы поговорите об этом с кем-нибудь из медицинского.

- Я буду в порядке, - быстро сказала Исмэй. - Сэр.

Питак продолжала смотреть, и Исмэй почувствовала, что краснеет.

- Если станет хуже, сэр, я последую вашему совету.

- Хорошо, - удовлетворенно произнесла Питак, а потом, когда Исмэй расслабилась, продолжила. - Если не возражаете, скажите, что заставило вас выбрать технический поток, а не командный?

У Исмэй перехватило дыхание. Она не ожидала, что ей зададут этот вопрос прямо в лицо.

- Я... не думала, что смогу стать хорошим командиром.

- В каком смысле?

Исмэй лихорадочно попыталась придумать что-то.

- Ну, я... я не из флотской семьи. Это естественное чувство.

- Вы в самом деле никогда не хотели командовать, пока ни пришлось на Презрении?

- Нет, я... в детстве я конечно мечтала об этом. В моей семье все военные, у нас достаточно героических историй. Но что я на самом деле хотела, это просто оказаться в космосе. При поступлении в подготовительную школу было много других, кто гораздо больше соответствовал...

- Ваш первичный балл лидерства был довольно высок.

- Думаю, мне сделали поблажку как выходцу с планеты, - заметила Исмэй.

Так она объяснила себе это много лет назад, когда балл лидерства стал потихоньку снижаться. До системы Завьера, до мятежа.

- У вас не технических склад ума, Сьюза. Вы усердно работаете и достаточно умны, но ваш настоящий талант не в этом. Те доклады, что вы сделали перед тактическими группами, работа, что написали для меня... технические специалисты так не рассуждают.

- Я стараюсь учиться...

- Я никогда не говорила, что вы не стараетесь, - по тону Питак было ясно, что она имела ввиду другое, и в голосе ее звучало едва заметное раздражение. - Но взгляните на это по-другому. Ваша семья попыталась бы сделать из мустанга для поло рабочую лошадь?

Попытка выразить мысль в терминах ее культуры почему-то вызвала у Исмэй упрямство. Она практически почувствовала, как изменяется ее тело, длинные темные ноги и твердые копыта, утопающие в грязи, сопротивляющиеся.

- Если нужен тягач, и есть только мустанг...

Прежде чем Питак взорвалась, она продолжила:

- Я понимаю, что вы хотите сказать, сэр, но никогда не думала о себе как... о мустанге, не подходящем для тягания грузов.

- Интересно, о чем вы тогда думали, - Питак почти успокоилась.

- О месте, где можно было бы просто работать. Подальше от Алтиплано.

Это был самый честный ответ, что могла дать Исмэй, не вдаваясь в подробности, которые ни с кем не была намерена обсуждать.

Питак почти засветилась от гнева:

- Милая девушка, Флот не "место, где можно просто работать подальше от дома".

- Я не это имела ввиду...

- Надеюсь, что нет. Черт возьми, Сьюза, вы подходите так близко... а потом говорите нечто подобное.

- Извините, сэр.

- А потом извиняетесь. Не могу представить, как вы сделали то, что сделали, у Завьера, но вам лучше понять, потому что именно в этом ваш талант. И вы либо используете свои способности, либо они сгниют. Это ясно?

- Да, сэр.

Ясно как предгрозовое небо. У Исмэй мелькнула неприятная мысль, что Барин не сможет объяснить это, отчасти потому что она слишком смущена, чтобы спросить.

***

- Я подкинула ей тему для размышления, - сказала Питак командору Севеч.

- И?

- И потом чуть ни потеряла терпение и ни поколотила ее. Не понимаю эту девушку. В ней как будто живет два разных человека, а может даже три. Сначала показывает характер, создает впечатление о заложенных в ней больших возможностях, а потом внезапно испаряется, как кипящая вода. Это не похоже ни на что, с чем мне приходилось сталкиваться, а я думаю, что повидала все типы странности и чудаковатости, какие только проходили через психонянь. Она вся здесь... а потом вдруг исчезает. Я пыталась отправить ее в медицинский поговорить о сражении. Она уклонилась от темы и вообще повела себя так, как будто я угрожала выкинуть ее в безвоздушное пространство.

- Мы не первые, кого она озадачила, - напомнил Севеч. - Поэтому это стало таким сюпризом...

- Одно хорошо, с некоторыми младшими она выбирается из своей раковины, - заметила Питак. - С младшим лейтенантом Серрано и некоторыми другими.

- Молодой Серрано? Не уверен, что это хорошая мысль. У Завьера было две Серрано.

Питак пожала плечами:

- Не вижу проблемы. Этот слишком молод, те были гораздо старше ее по званию. Кроме того, они не шушукаются, просто иногда вместе занимаются на Стене и играют в одной команде. Я тут подумала, может быть высокомерие Серрано сможет пробить ее стену, что бы это ни было, и заставит проявить себя.

- Может быть. Она встречается не только с ним, вы сказали?

- Нет. В основном я слышу об этом от молодой Зинтнер, которая играет с ними в уоллболл. Она говорит, что Сьюза ненавидит вариацию Г, но играет хорошо. Я не спрашивала, но Зинтнер рассказала, что два-три молодых человека добиваются расположения Сьюза, но без особенного успеха. Ее буквальные слова: "нельзя сказать, что холодная как рыба, когда узнаешь ее поближе, хотя очень сдержанная".

Севеч вздохнул:

- Должно быть она что-то скрывает. Так всегда бывает с младшими, даже когда они думают, что им нечего утаивать.

- А с нами нет? - спросила Питак.

- И с нами, но нам-то об этом известно. Преимущество зрелости в том, что мы знаем, где похоронены наши скелеты, и понимаем, что все похороненное можно выкопать. Обычно это происходит в самый неподходящий момент.

- И что со Сьюза?

- Оставим ее ненадолго в покое. Посмотрим, достигнет ли она чего-нибудь сама теперь, когда вы бросили семена. Мы согласны, что она не глупа. В любом случае ей служить здесь еще пару лет и, если ничего не изменится к концу следующего обзорного периода, мы попытаемся снова, или как уже говорили раньше, жизнь сама ни даст ей пинка.

***

Исмэй смотрела на работу, а внутри все кипело от возмущения. Она знала, что это неприемлимо для младшего офицера... просто непродуктивно и бесполезно, даже если на то есть справедливая причина. Майор ей нравилась, и не было оснований сомневаться в ее честности. Если Питак сказала, что у Исмэй не технический склад ума, значит, так и было. Она пыталась игнорировать жалость к самой себе, но к горлу подступали слезы при мысли о часах усердных занятий, самопожертвовании...

- Дура! - произнесла Исмэй вслух, вздрогнув при этом сама и заставив вздрогнуть главного мастера Сиварса, который принес что-то майору Питак.

- Извините, - сказала она и почувствовала жар на лице. - Я думала о своем.

- Все в порядке, старший лейтенант, - кивнул он снисходительно, как старший по званию, который терпимо отнесся к заблуждению.

Или Исмэй только так показалось, что еще больше усилило ее досаду.

- Старшина, как можно определить, у кого из младшего персонала есть способности к технике?

Он посмотрел на нее взглядом, который ясно давал понять, что это не ее дело и не его, но потом прислонился к переборке и ответил:

- Некоторые рождаются настоящими гениями, так что не возникает никаких сомнений. Помню одного парня, который пришел шесть-семь лет назад прямо с начального уровня, он побил лучший результат Академии на вступительных экзаменах. Ну, у нас уже были люди с высоким баллом... но тот малый не мог прикоснуться к чему-нибудь, не заставив это работать еще лучше. Через два дня мы поняли, кого получили, и дней через десять лишь сдерживали дыхание, надеясь, что он не схлестнется с кем-нибудь из командования, потому что у него что было на уме, то и на языке, - Сиварс усмехнулся собственным мыслям. - Кос тогда еще стоял на стапелях, и мы работали на станции Сьерра. В то время майор Питак была старшим лейтенантом, как вы, хотя такой же как сейчас, если вы понимаете, о чем я говорю. Ну, этот парень как-то ответил ей резко, и она стала цвета клея, потом посмотрела на меня, сказала, что парень прав и ушла. Конечно мне пришлось вкатить парню выговор за грубость офицеру. Правда, не совсем выговор, ведь он знал то, что знал, и не скрывал этого.

- А как на счет тех, кто не так очевидно хорош?

- Ну... у меня конечно были и те, кто работал очень много и усердно. Это всегда помогает. Любой, кто достаточно умен, чтобы сдать вступительные экзамены, может чему-то научиться, если будет постоянно работать, как вы. Но ничто не заменит интуиции, ощущения... я не могу объяснить, старший лейтенант. Чутье к материалу либо есть, либо нет. У некоторых настоящий дар... они могут быть гениями, скажем, в телеметрии и совершенно ничего не смыслить в чем-то другом. У кого-то разносторонняя предрасположенность к технической сфере... они могут работать практически с любой системой.

- Вы когда-нибудь ошибаетесь? - спросила Исмэй.

Мастер пожевал губу.

- Иногда... но обычно это касается не способностей. Я не замечаю других вещей, которые могут оказаться помехой. Помню младшего сержанта, переведенного из сектора 11, чей балл выделялся из списка. Это само по себе было странно... Почему его отпустили, если он так хорош? Но у нас не хватало людей, как всегда, а у него были отличные данные.

- И что с ним было не так?

- Оказался абсолютным подлецом. Где бы он ни появлялся, возникали неприятности: с командой, в казармах, везде. Он настраивал людей друг против друга, обнажал правду, но всегда таким образом, что нельзя было придраться и обвинить его во лжи. Ничего, что он делал, не шло вразрез с правилами... очень был осторожен... Но когда ему оставалась еще половина срока службы, мы были готовы на все, чтобы избавиться от него. Я во всяком случае. Меня только что назначили главным старшиной и мне хотелось, чтобы в моей секции все было в порядке, а тут он будоражит округу. В конце концов нам удалось избавиться от него, но нелегко, - по тону Сиварса было понятно, что он не хочет говорить о том как, и Исмэй не стала спрашивать. - Потом был парень, очень способный, если ему удавалось сосредоточиться на работе, но его эмоции вечно били через край по любому поводу. Нам в конце концов удалось отправить его в медицинский, где ему помогли, но после этого он попросил о переводе. Позже я слышал, что он хорошо устроился в секторе 8.

Сиварс улыбнулся Исмэй и выпрямился:

- Просто продолжайте корпеть, старший лейтенант. Вы хорошо справляетесь.

Значит, даже он знал, что она не подходит для этой работы. Исмэй заглушила детское желание запустить чему-нибудь в удаляющуюся широкую спину.

За ужином она говорила даже меньше обычного, только слушала болтовню за своим столом. Тот самый младший лейтенант, что считал себя гением в исследовании особых материалов, тоже молчал, сидя с таким отрешенным выражением лица, как будто пытался решить какую-то проблему. Барин Серрано описывал, как пытался произвести повторную калибровку гравсканера, в котором, как он выразился, "кто-то поиграл с соединениями". Он казался довольно счастливым, а лейтенант на дальнем конце стола, с еще более счастливым видом рассказывала о своих сердечных делах.

Возможно, это недосып вызвал у Исмэй желание сползти под стол. Всю ночь ее мучили кошмары, а потом странный разговор с майором, оставивший осадок разочарования. Не удивительно, что она упала духом. Исмэй не стала есть десерт и решила отправиться в постель пораньше.

***

- Нашел, - сообщил Архос. - Занимательная штучка.

- Надеюсь, не слишком отличается от того, что нам описали, - заметила Лоза.

- Нет... но очевидно капитан немного параноик и постоянно переносит его с места на место, периодически проверяя его работу.

- Значит, придется подделать результаты теста?

- Да. Я узнал все, что надо... Удивительно, как некоторые из этих людей готовы выложить тебе все, если считают, что им сочувствуют в их проблемах. Я встретил здесь одного жалкого гения, который уверен, что капитан сердится на него из-за шутки, которую кто-то над ним сыграл... Он был так озабочен тем, чтобы убедить меня, насколько несправедлив и неблагоразумен Хакин, что практически вручил мне весь механизм на чипе.

- И когда мы можем это сделать?

- Капитан проверял устройство два дня назад. Он использует собственное расписание, но перерыв всегда не меньше пяти дней после предыдущего теста. Значит, если сделать основную часть завтра, то останется еще время, чтобы проверить результаты.

- Надеюсь, все будет в порядке, - нахмурилась Лоза. - Я хочу сказать... мы застряли на этом корабле и не можем притворяться, что не знаем, зачем...

- Я могу, - сказал Архос. - В предвкушении бессмертия, я могу притворяться как и сколько угодно.

- Но если заявится Кровавая Орда...

- Сюда? Где наши самые лучшие корабли загонят их прямо в руки крейсеров соседей? Я отказываюсь беспокоиться, здесь мы ничего не можем сделать. Меня больше заботит, что этим кораблем командует опасный параноик-капитан, который в любой момент может принять пылинку на радаре за вражеский флот, и решить своим долгом разнести нас к чертям. Пока мы на этом корабле, я особенно хочу отключить устройство, чтобы не потерять шанса на долгую счастливую жизнь из-за какого-нибудь закидона капитана.

- Тебе это тоже не нравится, - удовлетворенно заметила Лоза.

- Нет, нравится.

- Нет... Каждый раз, когда ты начинаешь так петь, это значит, у тебя есть сомнения. Серьезные сомнения. Думаю, нам следует самим взять контроль над устройством.

Архос задумался.

- Не плохая идея. Если больше ничего тебя не удовлетворит. Гори?

- Мне нравится. В какое время завтра?

- Ну... самый легкий путь через склад на палубе 10, на пересечении с Т-4. Там есть детали орудий.

- Как удачно, - заметила Лоза.

- Особенно, если компьютер указывает, что они находятся в нужном нам месте...

- Ты подделал данные.

Архос усмехнулся:

- Какая польза от способностей, если ими не пользоваться? Каюсь, я... переместил несколько цифр базы данных, но... причина же стоящая.

- Я надеюсь, - сдержанно произнесла Лоза. - Очень надеюсь.

Благодаря своему самому современному оборудованию, они могли обнаружить и обмануть сканеры, которые защищали от постороннего вторжения. Им понадобился целый день, чтобы подделать видеозаписи на то время, пока будут работать, и еще один, чтобы получить доступ в нужный им отсек.

Наконец, они туда попали. Устройство выглядело именно так, как и ожидалось.

- Мудреная штучка, - сказал Архос, но в его голосе не было беспокойства.

Они быстро достали инструменты, сменили коды... на сигнальном устройстве продолжали гореть зеленые огоньки.

- Можно сразу проверить, - предложил Гори.

- Можно... у нас есть десять минут, - согласился Архос и кивнул Лозе, которая вышла на частоту капитана и ввела двухуровневый код.

Сигналы изменились в очередности с зеленого на желтый. Она ввела следующий код, и они снова стали зелеными.

- Чудесно, - сказал Гори. - Мне очень нравится, когда мы правы.

- Если мы правы, - пробормотала Лоза.

Архос усмехнулся:

- Три омоложения, Ло. Три, по первому классу, лучшие препараты гарантированы. Мы правы.

Он закончил чистку, вернул все на место вплоть до крошечного металлического опилка, который случайно оказался в полсантиметре от правого угла ящика.

- Мы будем жить вечно, - сказал он, отступая и протирая столешницу. Вечно и очень, очень богато.

В тот вечер они достали одну из бутылок, что привезли с собой, и поздравили друг друга. Для корабельных видеокамер, они поздравили себя за быстрый прогресс в перекодировке орудий. Это было забавно.

Архос заснул и ему снилось будущее: он богат и известен, и ему больше не придется иметь никаких дел с Кровавой Ордой.

Глава двенадцатая

Исмэй спала и видела обычный сон, когда прозвучал сигнал тревоги. Она села, еще не успев до конца проснуться. Из коридора донеслись голоса, и сердце ее замерло, а на лбу выступил холодный пот. Когда она оделась, причина тревоги стала ясна: корабли стыковались для ремонта. Не мятеж. Не сражение. Не настолько плохо, сказала она себе твердо.

Исмэй бегом пересекла коридор, взлетела по лестницам, ведущим в ее секцию, и когда внутри все сжалось, поняла, что корабль совершил прыжок. Страх снова пробежал по спине, позвонок за позвонком. МТО не обладали большой скоростью и редко входили в гиперпространство. Они двигались лениво в соответствии со своей массой и конструкцией. Проведя время в ПСК, Исмэй поняла, почему не имело смысла увеличивать мощность... и зачем надо было делать Коскайэско таким большим и громоздким. Но что произошло? Куда они направляются? И что важнее всего, убегают от неприятностей или мчатся им навстречу?

Проектирование и строительство как и все другие секции была похожа на потревоженный муравейник. В комнате совещаний командор Севеч вставил куб в видеомонитор.

- А... Сьюза. Всключайте свой блокнот, это будет интересно.

Исмэй приготовилась. Большинство служащих ПСК были уже здесь, и Севеч начал брифинг, остальные подошли через несколько минут.

- Вот что нам известно... и мы все знаем, что будет еще хуже. Дух, патруль, выпущенный десять лет назад с верфи Далвери... один из корпусов SLP серия 30...

Пара глухих стонов, причину которых Исмэй понимала. SLP серии 30 по праву заслужили прозвище "слизняк", потому что их конструкция позволяла вмешательство со стороны неспециалистов, которые могли самостоятельно проводить ремонт.

- Произошла стычка с кораблями Кровавой Орды. Не смотря на технологическую отсталость, хордам удалось повредить большинство сканеров и хорошо поработать тяжелыми орудиями. У Духа отказала дуга защитного поля по правому борту носовой несущей рамы 19...

Теперь Исмэй точно знала, где находилась несущая рама 19 на кораблях этого класса и серии.

- ...что стало причиной повреждения носовых батарей и пробоины корпуса здесь... - указка Севеча очертила круг на пересечении несущей рамы 19 и стропильной фермы 7.

- И они совершили прыжок? - кто-то менее сдержанный, чем Исмэй, высказал вслух ее собственное удивление.

- Им повезло, - ответил Севеч. - Они лишились своих сканеров, но не сканеров своих партнеров. Жало и Правосудие остановили корабли Кровавой Орды и заставили их отступить. Конечно, Дух понес большие потери, но им удалось подлатать корабль для того, чтобы совершить один прыжок. Второго они не осилили. Пробоина в корпусе снова дала течь, и у них не осталось ничего, чтобы заделать ее. Поэтому, как вы все без сомнений почувствовали, мы совершили прыжок им навстречу.

На этот раз все молчали. По напряженным лицам Исмэй поняла, о чем они думают. МТО оставались в тылу по одной простой причине... они не могли сражаться, маневрировать или сбежать в случае нападения.

- Я напомнил нашему капитану, что старый Кос не прикрытие, - скривился Севеч. - Но с нами все будет в порядке. Половина звена сопровождения уже прыгнула вперед нас, а остальные с нами. У нас так же будут Жало и Правосудие. И похоже, что все опытные образцы на Правосудии работают.

- Сколько у нас времени? - спросил Питак.

- Мы должны войти в систему через... - Севеч взглянул на часы, семьдесят восемь часов и восемнадцать минут. Мы совершим серию бесперерывных прыжков и из последнего выйдем на малой переменной. Дух отбуксируют к нам.

Севеч продолжил брифинг.

- Мы не узнаем досконально, насколько поврежден корпус, пока не окажемся на месте. Из корабля выжимают максимум, остановок, чтобы получить новые сообщения, не будет. Все, что нам известно, Дух беззащитен, пока мы ни прибудем.

***

К тому времени, когда Коскайэско вышел из гиперпространства, Исмэй успела побывать в каждом уголке корабля с поручениями майора Питак.

- Не обижайтесь, но ваших знаний еще не достаточно, чтобы по-настоящему быть полезной... а мне нужен кто-то, чтобы поддерживать связь со всеми секциями. Внутренняя коммуникация корабля уже или скоро будет перегружена.

Исмэй не чувствовала себя обиженной. Она с готовностью проверила с подразделением Контроль за оборудованием запасы 85-миллиметровых звездообразных зажимов с тонкой резьбой 1/10 и 3-миллиметровым интервалом (она собственной рукой подписала эти коробки... с ее зажимами), узнала у старшего систем вооружения оценку повреждений, которые мог получить Дух при взрыве собственных орудий в месте пробоины корпуса, облазила склад ремонтного оборудования, проверяя каждую запчасть на наличие любых дефектов. Конечно, все проверялось и раньше, и будет проверено еще раз, но она понимала необходимость этой работы. Ошибки неизбежны. Не тот цвет формы на человеке с... нет, у нее не было времени думать об этом.

Исмэй избегала медотсек в суеверном страхе, что любая случайно встретившаяся психоняня поймет по ее лицу, что она хранит ужасные секреты, и ее отправят в отставку в результате психологического обследования прежде, чем она откроет рот. Но в последние часы до стыковки Духа, Питак послала ее туда с информацией о повреждениях корпуса, которая могла помочь в организации спасательной операции.

Медицинская секция занимал больше половины крыла Т-5 с операционными, дезинфекционными, регенерационными камерами, цистернами ускорителей роста нейронов, изоляторами для экзотических инфекционных болезней, диагностическими лабораториями... Ничем не хуже медицинского центра сектора. Здесь как и везде царила суета. Исмэй пришлось обойти несколько столов, чтобы найти травмотологию.

Она отдала дежурному старшему лейтенанту передвижной травмотологической бригады информкуб Питак, на котором содержались новые данные, полученные после установления связи с Духом.

- Подождите здесь, пока я не удостоверюсь, что мы все понимаем, сказал он, вставляя куб в считыватель.

Появился экран, и все, кто был рядом, остановились посмотреть.

- Брешь на носу... это значит декомпрессия в ближайших отсеках...

Само собой разумеется, что в отсеке, где произошла разгерметизация, все погибли, а значит это была сфера действий поисковой команды, а не травмотологической.

- Похоже, повреждена стропильная ферма... - указал он. - Придется найти обходной путь, чтобы добраться сюда. Старший лейтенант, что если мы срежем здесь и здесь?

Исмэй, получившая инструктаж от майора Питак, указала на альтернативные возможности быстро добраться до нужной точки, высвеченные зеленым. Старший лейтенант травмотологии нахмурился:

- Здесь едва хватит места для нашего оборудования... мы же не хотим напороться на что-нибудь... а с нами еще будут пострадавшие... Нужно больше пространства. Мы уже говорили ПСК, что нужно полных два метра свободного прохода... Почему бы ни пройти здесь? - он снова указал на свой первый выбор.

Исмэй поняла, что без старшего не обойтись.

- Я свяжусь с майором Питак, - сказала она.

- Связывайтесь.

Исмэй нашла Питак в одном из складов с инструментами для ПСК и соединила ее с командующим Поиска и транспортировки... потом отступила, так как атмосфера накалилась до предела. Она еще никогда не слышала, чтобы Питак так ругалась, но сейчас майор просто дымилась. Остыв после первого взрыва, она начала объяснять:

- Если хотите получить еще несколько дюжин пострадавших и кучу острых осколков, плавающих вокруг, то давайте, срезайте в свое удовольствие...

- Проклятье, майор...

Неожиданно Питак успокоилась:

- Ладно... что вам нужно для ваших скафандров? Я дам вам пространство, только скажите...

- Два метра.

- Ммм, хорошо. Я пришлю Сьюза с новым планом, который даст вам два метра... обходной или прямой путь?

- Э... прямой было бы отлично, но и обходной сойдет. Если бы был только один, все равно, но...

- Да уж, будь эти хорды новичками, не продырявили бы так Дух. Я еще свяжусь с вами, - Питак повернулась к Исмэй. - И почему у вас такой удивленный вид? Не знали, что я могу взорваться, или не думали, что смогу успокоиться? И то и другое выглядит плохо... Не смотрите на меня так, старший лейтенант, вы заставляете меня нервничать.

- Извините, сэр, - смешалась Исмэй.

- Они хотят два проклятых метра. Жадные свиньи. Уверена, они понятия не имеют, что найдут там, а все равно требуют пространство... Но здесь определенно срезать нельзя. Если я дам им строительное оборудование, чтобы расширить проход, замедлится ход ремонтных работ... Но это может спасти несколько жизней и не должно стоить жизни другим. Хорошо... вот что вы им скажете.

Майор отбарабанила серию возможных планов и послала Исмэй назад в медицинский отсек. Исмэй хотела спросить, почему бы просто ни вызвать их по внутренней линии связи, но сейчас было не время, о чем-либо спрашивать Питак.

За восемь часов до последнего прыжка ей и всей основной команде было приказано спуститься вниз для принудительного отдыха, увеличенного снотворным, пущенным в отсеки. Исмэй понимала причину. Изможденные, задерганные люди способны совершить ошибку. Но ей была ненавистна мысль о том, что ее спокойный сон был всего лишь результатом действия наркотика. А если что-то произойдет и те, кто бодрствовал, забудут, или у них не будет времени, включить противоядие?

Беспокойство по этому поводу еще оставалось, когда Исмэй проснулась, в то же время чувствуя себя отдохнувшей и полной сил. Тихо звенел будильник. Все прошло как обычно... но ей это не нравилось.

Коскайэско вышел из прыжка с практическим нулевым сдвигом относительно системы, это был самый безопасный способ выбросить из гиперпространства что-то такой массы. Еще до того, как Исмэй вернулась в офис ПСК, пришло сообщение, что Дух находится в двадцати тысячах километров. Это было не просто проблемой, а настоящей катастрофой.

- Ошибись мы меньше, чем на одну десятую процента переменной, и корабль бы врезался прямо в него и его проклятый эскорт, - ворчала Питак. - Но зато теперь можно сразу приступить к работе. Возможно удастся спасти кого-то в носовых отсеках.

Узкий луч связи был уже включен, и самая последняя на данный момент информация хлынула в радиорубку Коскайэско, чтобы быть декодированной и отправленной в соответствующие секции. Первый час Исмэй провела, изучая и сортируя информацию ПСК. Потом Питак нашла ей другое дело.

- Проверьте, что они посылают в секцию двигателей и маневрирования и в особые материалы. У вас хорошо получается находить взаимосвязь... кто-то наверху может направить нужную нам информацию к ним.

Сама майор занималась с виртуальным изображением модели SLP 30-й серии и ее версией из проводов, выложенных на полу комнаты совещаний, вокруг которой столпились старшие инженеры ПСК, постоянно что-то меняя по ходу появления новой информации о характеристиках Духа. Исмэй часто поднимала голову, чтобы бросить взгляд на то, как продвигается работа. Она уже видела множество трехмерных изображений корпуса корабля, но еще никогда из проводов, которая составляла пять метров в длину. Выглядело как игра... хотя пустой космос и развороченный нос судна не имели ничего общего с забавой.

Исмэй размышляла, безопасно ли заниматься ремонтом так близко от точки перехода. Что если еще кто-нибудь прыгнет из гиперпространства? Но в данный момент ее не это должно было занимать, поэтому она тряхнула головой, чтобы избавиться от этих мыслей, и вернулась к информации, отправленной в спецматериалы. Сейчас ее делом был запрос на включение в расписание выплавки четырех двадцатиметровых кристаллических волокон. Исмэй проверила, от кого исходил запрос... если не из ПСК, Питак хотела это знать. Оказалось, специалист по оценке повреждений на борту Духа хотел, чтобы они заменили несколько коммуникационных линий. Она позвала майора.

- Ага! Молодец. Нет, дорогие, не получится влезть вне очереди, пробормотала Питак.

Она отметила пункт знаком минус и отправила исправление командору Севеч.

- Они вечно чего-то хотят, - усмехнулась она Исмэй. - Считают, что помогают нам, соображая, что им нужно, и совершенно не понимают приоритетности. Мы не можем начать работу в спецматериалах, пока не узнаем всего, что нам нужно, о структуре. Если цилиндр будет занят производством того, что нам пока не нужно, значит, мы не сможет получить то, что требуется срочно, а потому либо придется прервать процесс и потерять материалы, либо сидеть вокруг как утки в пруду, пока она ни будет закончена.

- Что сейчас самое главное? - спросила Исмэй, так как Питак не торопилась вернуться к модели на полу.

- После оценки и эвакуации придется расчищать место повреждения... всегда есть что-то, чего не видно, пока ни снимешь кожух и ни осмотришь примерно десять метров площади, которая считается незатронутой. Мне все равно, что показывает диагностическое оборудование. Нельзя узнать, в каком состоянии кости, не осмотрев тщательно скелета. Все, что получило такие серьезные повреждения, требует восстановления, начиная с главного сооружения, все равно что строить заново. Но у нас задача потруднее, потому что мы пытаемся спасти что-то из старого... Экономить время и материалы не так эффективно как строить целиком. Думаю, первое, что нам понадобится из спецматериалов это группа длинных кристаллов с органической связкой из цеха с нулевым G. Они пойдут на строительство ремонтных лесов. Потом нам понадобятся большие стыковые рамы... на их изготовление уйдет несколько недель. Никто еще не придумал, как выращивать одновременно прямые и круговые. Тем временем штамповочно-литейные цеха могут работать над мелочами, например, ободы для шлюзов и люков. Но линейные кристаллы коммуникации понадобятся гораздо позже.

- Ясно.

Теперь Исмэй понимала, почему Питак занималась таким на первый взгляд незначительным делом. Майор гораздо больше знала о корпусных работах. Например, Исмэй даже в голову не пришло, что очередность действий во время ремонта настолько важна. Сейчас она поняла значение этого.

- Не против небольшого приключения? - спросила Питак.

- Приключения?

- Мне нужен кто-нибудь для визуального осмотра пробоины корпуса, но все, кто находится в моем распоряжении, заняты. Вам понадобится снаряжение для работы в открытом космосе... отправляйтесь с первыми командами, сделаете для меня видео- и аудиозапись.

- Да, сэр.

Исмэй не могла понять, что чувствует, волнение или страх.

- По подсчетам понадобится примерно шесть часов, чтобы выйти на позицию.

***

Со времен Академии Исмэй не приходилось иметь дела со снаряжением для работы в открытом космосе. Даже тогда это был всего лишь тренировочный шаттл, висевший в километре от станции и в поле видимости обитаемой планеты. Здесь же, ближайшая звезда находилась настолько далеко, что представляла собой только едва мерцающий крошечный диск. Яркие огни Коскайэско отбрасывали на бок Духа угловатые черные тени. Исмэй пыталась не думать о том, что ее окружало, и что желудок был готов вылезти через уши, а вместо этого смотрела на поврежденный корабль. Она видела обшивку корабля не собственными глазами, а на видеосканерах... что оказалось довольно занимательно.

Как и большинство военных кораблей Семей, Дух имел удлиненно-округлую форму, напоминавшую воздушный поток... но в отличие от последнего была результатом технического конструирования. Технология защитного поля требовала гладких изгибов, поэтому самой эффективной формой корпуса с максимальной мощностью защитного поля являлась сферическая. Но подобные корабли не оправдали себя в сражении, потому что было невозможно установить двигатели, внутрисистемные или сверхсветовые, так, чтобы обеспечить необходимую маневренность судна. Сейчас сферическую форму имели только большие коммерческие грузоперевозчики, для которых внутренняя емкость и максимальная защита от космического мусора были важнее способности маневрировать.

Таким образом, военные корабли имели более яйцеобразный корпус, имевший четкую продольную ось. Нос должен был быть тупым и округлым, немного острее, чем корма. Но вместо него Исмэй увидела скомканное и искареженное месиво, поблескивающее в тех местах, где оболочка расплавилась... обычно обшивка имела матово-черный цвет. Корма и плавные изгибы гондол двигателей похоже не пострадали, хотя она слышала, что двигатели и маневрирование беспокоились о результатах прыжка при неуравновешенном центре тяжести из-за искареженного корпуса.

Исмэй осмелилась посмотреть через плечо, но даже это движение заставило ее завертеться вокруг стропы безопасности как детскую игрушку. Громада Коскайэско закрывала звезды за прожекторами патруля. Отражение огней на его поверхности практически слились со звездами черного космоса.

Кто-то ткнул Исмэй в плечо. Правильно, надо работать. Она подтянулась вперед, перестав глазеть по сторонам. Поврежденный коспус Духа приблизился настолько, что можно было разглядеть бледные следы составных частей (орудий или самой обшивки, она не знала) на фоне обычного темного корпуса. Вход неприветливо раззявился острыми лохмотьями. Что-то прошелестело мимо шлема, и Исмэй дернулась. Рука идущего позади твердо подтолкнула ее вперед. Через мгновение, когда в голове прояснилось, она поняла, что это скорей всего был выброс из пробоины в корпусе, возможно, кристаллик льда из давшей течь кислородной системы, которую так и не смогли перекрыть.

Исмэй ударилась о красную часть троса, до соединения оставалось около десяти метров. Впереди кто-то уже закрепился на одном из ответвлений, которые в самом начале служили своего рода рабочими лесами. Когда наступила очередь Исмэй, она закрепила застежку своей стропы безопасности на вторичном тросе, благодаря чему теперь ее положение должно было стать устойчивее.

С видеокамерой, нацеленной на дыру и идущие там работы, Исмэй почти забыла о том, где находится. Майор Питак хотела детали... больше деталей... даже еще больше деталей.

- Не торопитесь, - сказала она. - Время есть. Оставайтесь на отметке десять метров, пока ни будете уверены, что сняли все, что возможно. Вы не будете мешать возводить леса, но радиус обзора оттуда широкий. Нам может помочь любая мелочь. Все.

Итак, Исмэй повисла на ремнях безопасности и вела камерой вдоль бреши в корпусе. Все?

Отлично, еще остановиться на несколько минут на тех бледных обломках, где обшивка распоролась и обнажила искареженные стропильные фермы, на странной выпуклости перед пробоиной.

К тому времени, как Исмэй сняла половину куба со своего месторасположения, строительная команда положила главную сетку лесов, которая определила положение специфических повреждений. Исмэй дала сигнал начальнику группы и, получив разрешение, переместилась на один из пересекающих тросов.

На самом деле, подумала она, здесь не так уж плохо. Когда желудок привык к невесомости, даже стало забавно двигаться вдоль каната, иногда отталкиваясь...

Красный узел ударил по руке, и она схватилась за него. Плечо резко дернулось, и Исмэй завертелась с головокружительной быстротой, проклиная себя за забывчивость, ведь двигаться надо было медленно. Наконец выпрямившись, она увидела, что чей-то визор шлема повернулся к ней; можно представить, что он подумал. Еще один тупой старший лейтенант понял, что такое инерция. Она бы извинилась, если бы внутренней связью можно было пользоваться не только в случаях крайней необходимости.

Теперь Исмэй оказалась за брешью ближе к носу. С этого угла она могла увидеть, что происходит внутри дыры... или прожектора просто нашли лучший угол освещения. Она заставила себя заглянуть туда... но тел не было видно. Внутри похоже смешались только обломки аппаратуры и электроники, как детская игрушка, на которую наступили. Развороченные, изуродованные, искареженные... Все слова, какие Исмэй знала для описания разрушения. Помаленьку она начала разбираться в мешанине. Наплыв образовался из отделившихся носовых перекрытий остова... они раскололись как старое железное кольцо бочки от сильного удара, и разломившаяся стропильная ферма вместе с ними.

Питак захочет узнать, насколько далеко простирается выступ. Это можно было определить с Коскайэско, если никто не использовал сканеры ближнего действия... Но кто-нибудь обязательно это сделает. Исмэй посмотрела на выступ и пожалела, что не может спросить майора. Вот бы осмотреть другую сторону... Но там не было лесов. Она подумала было попросить начальника строительной команды натянуть для нее один трос, но потом отказалась от этой мысли. Они были слишком заняты, чтобы делать одолжение одному любопытному старшему лейтенанту. Нет, она попробует сама натянуть одну стропу. Если не получится... это был неприемлимый вариант. У нее еще оставалось четыре дополнительных каната в комплекте скафандра, как и у всех остальных строителей. Значит, надо было только закрепить крюки.

Исмэй оставила видеокамеру, стараясь не думая о причине. Ей не хотелось лишиться опоры и улететь в космос; а здесь сканер легко будет найти. Встроенная шлем камера справится. Исмэй прицепила конец одного из своих длинных канатов за кольцо безопасности и направилась вдоль него к корпусу, убедившись, что короткая стропа безопасности закреплена двойным узлом. Она протянула длинный канат через кольцо, находившееся там, что заняло больше времени, чем обычное закрепление, но так было безопаснее.

Исмэй осторожно поставила ботинок на корпус. Ничего. Она надеялась, что внутренняя искусственная гравитация Духа даст хоть немного сцепления, но возможно система даже не функционировала. Можно было наклеить на подошвы магниты, или продолжать так... проще было бы продолжить, а если не получится, воспользоваться магнитами.

Исмэй выудила упаковку из кармана для инструментов на правой руке, пристроила один пластик на кончике перчатки среднего пальца и, слегка оттолкнувшись левой рукой, медленно продвинулась к концу стропы безопасности. Осторожно потянувшись, она коснулась липучкой обшивки; та прилипла, как и предполагалось. Теперь можно было закрепить кольцо... Исмэй по крайней мере на это надеялась. Она оставила правую руку на липучке и нащупала зажим. Вот он. Когда она медленно потянулась, стропа безопасности дернула ее за талию. Исмэй

покрыла максимально возможное расстояние, пока канат ни натянулся. Она закрепила зажим на липучке с помощью поддержки на обратной стороне, потом открыла соединяющее кольцо, вдела в него свою длинную стропу и защелкнула зажим.

В самую последнюю очередь она отсоединила свою стропу безопасности от строительного троса, надеясь, что правильно установила липучку и зажим. Благоразумие напомнило, что она не специалист по работе за бортом космического корабля и не обладает нужной реакцией, если что-то пойдет не так, но лишь усмехнулась собственной осторожности. Исмэй всегда слушалась голоса разума, и что хорошего из этого вышло? Сначала все считали ее тупой и вялой, а потом дикой.

Путь по внешней поверхности корпуса не отличался от скалолазания в ее долине или упражнений на стене Кос. Потянуться, установить липучку, зажим, застегнуть, двинуться к следующей точке. Двадцать зажимов и она оказалась за выступом... хотя носовые точки генераторов защитного поля, которые обычно выглядели как гладкие глянцевые шишки, на несколько сантиметров выдававшиеся на поверхности, представляли собой изуродованные дыры. Исмэй включила огни видеокамеры на шлеме, чтобы изучить их внимательнее. Что-то блеснуло впереди. Еще обломки... несомненно майор Питак захочет увидеть их изображение. Она установила очередной зажим, осторожно закрепила стропу и пальцами подтолкнула себя ближе, потом попыталась вернуться назад и сделала движение достаточно сильное, чтобы отлететь от корпуса и достигнуть конца своей стропы. Исмэй попыталась повернуться так, чтобы можно было увидеть, в какую сторону ей лететь, на случай, если их здесь две.

Была ли она уверена в том, что это было? Может быть орудия Духа случайно застряли в собственном корпусе... каким-то неизвестным ей способом. Она заставила себя медленно вздохнуть. Мина. Это была мина, точно такая, как в учебниках о вражеском вооружении, которые она просматривала на транспорте по пути к станции Сьерра.

Исмэй начала очень быстро перебирать руками, чтобы добраться до последнего зажима, и в результате, ударившись о корпус, едва ни улетела без поддержки в космос, но успела схватиться за кольцо и внешнюю стропу одной рукой, а другой за внутреннюю так, что руки растянулись. Теперь она пожалела, что не наклеила на подошвы магниты... Ей показалось, что прошло много времени, пока ее перестало мотать из стороны в сторону. С огромной осторожностью она потянулась в карман за следующим зажимом, потом отстегнула стропу от кольца. Двадцать... Двадцать два... Всего двадцать семь зажимов, каждый требовал медленных, осторожных движений. Исмэй несколько раз уже думала воспользоваться внутренней связью... Но была ли та мина тем самым крайним случаем? Если больше никто не полезет туда до того, как она успеет предупредить... Строительная команда все еще разграничивала рабочую область.

Вернувшись к главному тросу и защелкнув на нем свою стропу, она подумала, что на весь путь у нее ушло по крайней мере полсмены. Но хронометр показал, что меньше часа. Исмэй подобрала оставленную видеокамеру и огляделась в поисках начальника строительной бригады. Нельзя было вернуться на Коскайэско, не предупредив кого-нибудь здесь. Наконец она увидела его и начала передвигаться по тросам, пока ни коснулась его плеча, а потом клавиатуры переговорного устройства у него на руке. Его шлем кивнул. Исмэй быстро набросала неуклюжую схему носовой части, выступ, потом местоположение мины и четкими большими буквами вывела "МИНА".

Мужчина недоверчиво покачал головой. Исмэй утвердительно кивнула. Он указал на видеокамеру и начертил пальцем знак вопроса. Ей пришлось отрицательно качнуть головой и указать на видеокамеру, встроенную в шлем. "ЗА МНОЙ" напечатал он и направился к узлу связи. Пока ее не было, строительная бригада уже протянула трос, соединивший два корабля, и коммуникационный провод, так что они могли теперь общаться по закрытому каналу. Исмэй последовала примеру бригадира и присоединилась к точке связи.

- Что вы хотите сказать этим, "мина"? - спросил мужчина. - И какого черта вас вообще туда понесло? Ваша стропа безопасности не настолько длинна.

- Вы видели выступ поврежденной фермы, - объяснила Исмэй. - Я направилась туда, чтобы сделать запись для майора Питак, установив липучки и кольца, за которые и закрепилась, а когда зашла за выступ, увидела поврежденные генераторы защитного поля... включила фонари камеры на шлеме... и увидела ее.

- Говорите, мина, - голос его звучал неубежденно.

- Она выглядит так же как на иллюстрациях учебников. Не наша. Сметтиг серии G, кажется.

- Какой тип взрывателя, видели?

- Нет, - она не хотела говорить этого, но и промолчать не могла. - Я попыталась прыгнуть назад и... потеряла контакт с корпусом.

- Значит... у вас не полная информация?

- Нет, - Исмэй даже не знала, что успела снять ее камера.

Сколько она смотрела на мину, прежде чем запаниковала?

- Если это мина... - бригадир сердито вздохнул, как человек, который не желал очередной сложности, когда их и так было достаточно. - Что ж... черт. Я так понимаю, вам придется доложить об этом. И если это мина, надо что-то делать...

Его голос потух как у того, кто не знал, что делать дальше. Он посмотрел на Исмэй и ее намерение сказать что-то испарилось. Она была офицером; принимать решения было ее работой. Вот что получается, когда забываешь об осторожности, с горечью подумала она, пытаясь сообразить, кому на борту Коскайэско доложить. Простым ответом было майору Питак. Но вражеская мина, застрявшая в борту корабля, который уже начали ремонтировать, была не простой задачей.