Разноцветная тьма

Глава 19

К моменту приезда в дом я так и не смогла определиться ни со своими чувствами, ни с отношением к Климу. А он, как и обещал, не давил на меня, не требовал ответа и ничего дополнительно не рассказывал, чтобы вызвать жалость, а молчал, давая мне время всё обдумать. Вместе с этим мы успели остановиться у придорожного кафе, чтобы поесть, а также заехали в магазин и купили себе продуктов с расчётом на неделю. После чего я успела ещё и поспать. Но сон был тревожный, и снилось, что меня гоняют по какому-то полю страшные, уродливые существа, поэтому проснувшись, я поняла, что не избавилась от головной боли, а она стала лишь сильнее.

«Господи, хоть бы только не заболеть. И убить меня пытались, и в холодной воде пришлось купаться, а потом ещё узнала кучу неприятных и страшных вещей. Могу ведь и расклеиться из-за всего этого», — выходя из машины, подумала я, когда мы остановились у одноэтажного коттеджа. «Надеюсь, что нормально отдохну и завтра приду в норму. Вроде дом приличный с виду… Но нет сейчас желания рассматривать всё вокруг. Главное, добраться до кровати и заснуть уже в удобных условиях».

— Ты как, нормально? — сдержанно поинтересовался Клим, доставая из багажника наши сумки и пакеты с продуктами.

— Да, — ответила я, потирая виски. — Слушай, а здесь хоть условия нормальные? Душ принять можно? Или мыться теперь будем над тазиком?

— Здесь имеется всё необходимое для комфортной жизни. Не смотри, что дом в горах, далеко от населённых пунктов. Милирийцы не скупятся, обустраивая убежища, поэтому здесь и свет, и вода есть, и дом хороший. А завтра, когда встанет солнце, ты увидишь, что здесь и окрестности красивые.

— Ты здесь уже бывал? Кого-то пришлось, как и меня, прятать? — прищурившись, спросила я.

— Бывал, но никого не прятал. Здесь мне разрешали встречаться с Адель, — с грустью произнёс он. — Как уже говорил, раз в полгода мы имеем право увидеться. Сюда её и привозили на неделю, чтобы мы могли провести время вместе.

— А Адель знает, чем ты занимаешься ради неё? Как она вообще относится к тому, что её держат в заложниках и дают вам так редко встречаться? Она сама не пробовала сбежать?

— Адель не знает, что я убиваю и надеюсь, что и в дальнейшем об этом не узнает. Она у меня добрая и чистая девушка… даже можно сказать, слегка наивная, но по-хорошему, из-за доброты. И я не желаю, чтобы её касалась вся эта грязь. Она просто не выдержит таких знаний. Для неё — я работаю на спецслужбы. Что-то вроде шпиона или разведчика. А она живёт у Милирийцев, чтобы находиться в безопасности и враги не смогли ею меня шантажировать… Смешно, да? Меня с самого начала ею шантажируют, а всё представляют наоборот, — презрительно усмехнулся Клим и, взяв сумки и часть пакетов, пошёл открывать двери. — Эту легенду когда-то предложила Лайма, и я понял, что так будет лучше всего, чтобы не пугать Адель. Лишь одно я позволяю себе говорить сестре — чтобы она была осторожна и не особо доверяла тем, кто рядом. Но меня радует во всей этой ситуации, что Адель живёт спокойно и не знает бед и горя. Обращаются с ней очень хорошо.

— Подожди, если вы встречаетесь, и она рассказывает, как живёт, значит, ты знаешь точно, где она? — подхватив оставшиеся пакеты с продуктами и направившись следом, спросила я. — Планируешь её в подходящий момент выкрасть?

— Я не знаю, где она. Точнее, я узнаю, где она жила до встречи со мной. Но после них её увозят в другой город, и до следующей встречи я не знаю, где она находилась, — вздохнув, сказал он и, достав ключи, принялся открывать дверь.

Я хотела было спросить, как же тогда он собирается забрать сестру, но вовремя прикусила язык, потому что он распахнул двери, и я побоялась прослушки. Поэтому я вплотную подошла к нему и, наклонившись к уху, шёпотом спросила:

— А мы по дороге так и не обговорили план действий. Что теперь делать?

— Завтра пойдём гулять по окрестностям и обговорим, — также тихо ответил Клим. — В доме про это молчи. А вот про Альдейдедов и Милирийцев можешь свободно спрашивать. Это нормально, что ты будешь интересоваться такими вещами. Ведь боссы из верхушки понимают, что после нападения я вынужден тебе всё о нас рассказать. И если нас действительно слушают, то будет странно, что мы дома об этом не говорим. Но только как бы давай понять, что смирилась со всем этим, потому что понимаешь — Альдейды хотят тебя убить и только в сотрудничестве с нами твоё спасение. А также можешь злиться и проявлять негативные эмоции. Это тоже нормально. Ведь я использовал тебя втёмную, а такое обязательно разозлит кого угодно.

Я кивнула, и когда Клим вошёл в дом, вошла следом, а там, в прихожей, поставила пакеты на пол и села на небольшой диванчик у входа.

«Но сегодня уже не хочу ни о чём спрашивать», — устало подумала я, стягивая обувь. «Сейчас бы в душ, потом поесть и спать».

— Вещи завтра уже разложим. А сейчас требуется отдохнуть и тебе, и мне, — произнёс Клим. — Ты первая в душ пойдёшь или я?

— Я пойду, — буркнув, я поднялась. — Только продукты в холодильник положу. Где здесь кухня?

— Я сам разложу, а ты иди мойся. Пошли, проведу. Ванна рядом с кухней, — Клим взял пакеты и пошёл по коридору, а я поплелась за ним, чувствуя, как меня всё больше охватывает усталость.

«Пожалуй, уже и есть не хочу. Приехали на место, я расслабилась и всё, мысли только о мягкой подушке и удобной кровати», — вяло промелькнуло в голове.

Однако после душа сил прибавилось, и даже снова проснулся аппетит. Пока я мылась, Клим сделал бутербродов и, наевшись и перед этим освежившись, я ощутила прилив сил, а голова перестала болеть.

Поэтому, сев на кухне и ожидая, пока Клим выйдет из ванной, я опять задумалась обо всей этой ситуации. «А ведь всё могло вообще сложиться по-другому, не уйди тогда моя прабабка от Альдейдов. Я бы сейчас была полноценной Зрящей и работала бы на Братство… Интересно, а из-за чего она ушла от них? Из-за беременности? Это как-то вредит?.. Вряд ли. Ведь тот дальний родственничек сказал, что Зрящие выходят замуж, а значит и детей рожают мужьям. Иначе бы нас давно уже не было на свете. Выходит, дело не в этом. Может тогда её злило, что её любовник женат? Но тогда получается, что прабабка испытывала к нему чувства. Может даже ревновала и ставила вопрос ребром — типа или жена, или я. А прадед по каким-то причинам не мог уйти от своей жены. Или жена сделала всё возможное, чтобы моя прабабка ушла? Интересно-ка узнать у Клима какие отношения к женщинам в Братстве», — подумала я, и как только он появился, поинтересовалась:

— А ты в курсе как живут Альдейды? Ну, например, имеют право разводиться?

— Разводиться? — Клим удивился. — Зачем тебе это?

— Просто думаю о своей прабабке. Тот убийца, как я уже говорила, мой дальний родственничек, и он непременно желал меня убить своими руками, как бы мстя за свою прабабку, которой моя, как я понимаю, попила немало крови. А ещё он сказал, что его прадед хоть и остался с его прабабкой, но сердцем и душой был с моей. И вот теперь интересно — моя прабабка ушла сама, из-за ревности или по какой-то другой причине?

— В досье было написано, что её изгнали из Братства, — сев за стол, сказал Клим. — Но то, что не убили, существенный показатель. Вернее, Зрящих и до сих пор изгоняют, не сразу убивая. Однако есть один нюанс, который отличает твою прабабку от всех остальных. Детей у всех Зрящих отбирают или не дают им появиться на свет. А вот твоей прабабке дали родить и ребёнка оставили, и это необычно. Поэтому у меня есть только одно объяснение — твой прадед был кем-то из верхушки Ордена. И он запретил убивать всех потомков просто так. Только, возможно с появлением Милирийцев было дано разрешение вас убить. Или если вы продолжите развивать свои способности самостоятельно. Но твоя ведь прабабка не рассказывала вам об этом. А разводы в верхушке точно не приветствуются. Поговаривают, что верхушка Братства закрыта даже для простых членов. Что они вроде как закрытая каста и даже браки заключают среди равных себе. Соответственно и конкурентка твоей прабабки имела власть и какое-то влияние. Тут вариантов может быть несколько — твой прадед не захотел разводиться с женой, чтобы не лишиться поддержки со стороны её родственников. Или же она пригрозила, что убьёт твою прабабку, если тот не откажется от неё и они просто заключили соглашение, что твою прабабку отпускают и не трогают без веской причины… А вообще, вариантов может быть много. Но по факту, за вашим родом лишь наблюдали и не трогали, пока мы к вам не приблизились. А Милирийцы держали ваш род на заметке и как вариант избавиться от такого, как я. И как небольшую надежду, что часть способностей у тебя осталось и хоть какое-то время ты поработаешь на них.

— Понятно, — пробормотала я, злясь на свою прабабку, что она даже не удосужилась хоть как-то предупредить своих потомков о возможной угрозе для жизни со стороны таких могущественных организаций. Но решила на этом не зацикливаться и спросила у Клима о другом: — А всех вас привлекают к работе такими методами, как тебя?

— Нет. Среди нас много тех, кто наслаждается происходящим, — презрительно ответил он. — Им нравится, что есть возможность менять девушек, развлекаться с ними, играть, зная, что жизни этих жертв в их руках. И при этом не нужно сильно напрягаться, ходить на работу, тяжело зарабатывать деньги. Всё это нам даётся, чтобы производить впечатление на новые объекты. И поэтому они даже с наслаждением и удовольствием работают с пророчицами.

— Гадость какая, — с омерзением прошипела я.

— Согласен, — он кивнул. — Но это склад характера такой. Некоторые из нас девушек рассматривают как предметы для удовлетворения своих потребностей или как игрушки. А некоторые, как я, предпочитают считать равноправными партнёрами. Ещё до всего этого, когда я был молодым, родители меня учили, что девушек нужно уважать, даже несмотря на то, что они сами падают к моим ногам… Хотя мать и не радовало это, — он грустно улыбнулся. — Боялась она всё, что моя внешность сослужит мне плохую службу и развратит из-за того, что девушки быстро поддавались мне, а я потом не захочу создавать семью и остепеняться. Но… Впрочем, чего прошлое ворошить, — резко произнёс он и встал из-за стола. — Пошли лучше спать. Я устал.

«Ему больно говорить о той, счастливой и прекрасной жизни, где не было всех этих Альдейдов, Милирийцев и убийств», — поняла я и тоже поднялась, не став настаивать на дальнейшем разговоре.

— Как я понимаю, в свете всех этих событий, спать ты со мной откажешься? — уже сдержанно и сухо спросил он.

— Пока не пойму, как к тебе относиться — да, откажусь, — тоже сухо ответила я.

— Тогда пошли, покажу твою спальню, — сказал он и, развернувшись, вышел из кухни.

Внутри тут же появилось неприятное чувство, что мной пренебрегают. «Сволочь, говорит что любит, а сам вон как холодно воспринял мой отказ. Мог бы хоть немного постараться, чтобы изменить моё мнение… Ну и ладно, плевать. Буду вести себя так же», — решила я и с равнодушным видом пошла за ним следом, а возле дверей спальни бесстрастно пожелала ему спокойной ночи и скрылась в комнате.

Но внутри всё уже начало бурлить, потому что он даже не попытался поцеловать меня. «Ведь он во всём этом виноват! Сам меня соблазнил, поил дрянью, чтобы я поддалась ему, использовал, как хотел, а сейчас с неприступным видом чуть ли не корчит из себя ещё и пострадавшую сторону! Думает, что если спас меня и напрямую не виноват во всём происходящем, и если признался в любви, я тут же брошусь к нему на шею? Нет уж! Не бывать этому», — с такими вот мыслями я легла в кровать и, покрутившись ещё немного, заснула злая.

А утром, проснувшись в новом доме, испытала ещё и тоску по своему дому. Захотелось оказаться на своей кухне, где всё мило сердцу и знакомо. Где не нужно облазить кучу шкафчиков, чтобы найти сахар или кофе. А потом пойти в свою ванную, где всё под рукой и могу взять флакон с тем же гелем для душа, не открывая глаз. И завернуться после душа в свой любимый старый халат, а затем позавтракать и почитать какую-нибудь книгу. «Но нет, я сижу где-то в горах, в чужом доме. Меня пытаются убить. А рядом со мной мужчина, который убивал других, и который говорит, что любит меня. Теперь моя жизнь зависит не от меня, а от других. И необходимо разбираться со всем этим», — чувство злости снова начало расти. «И Клим всё же виноват во всём этом! Он подло использовал афродизиак, чтобы соблазнить меня. Ведь не мучайся я тогда от желания, не подпустила бы его к себе. И была бы сейчас дома, потому что именно секс с ним сыграл важную роль. Я, как полная идиотка повелась на него, считая, что со мной что-то не то происходит и лучше встречаться с мужчиной. Хотя да, не получилось бы у него, так приехал бы другой, но всё же именно сейчас я могла быть ещё дома и не факт, что поддалась бы другому!» — злость охватывала ещё больше, и требовалось хоть как-то её выплеснуть.

«Сейчас пойду и закачу ему скандал! Выскажу всё, что на уме!» — я вскочила с кровати и стала одеваться, но уже через секунду замерла и коварно улыбнулась, зная, как отомстить Климу.

«Отомщу ему за все свои мучения той же монетой! И тем, с чего начались все отношения с ним!» — злорадно сказала я себе и потянулась к своим джинсам, надеясь, что мужской афродизиак ещё в кармане и Клим не выбросил его, пока я купалась.

К счастью, флакончик оказался там же, куда я его предусмотрительно спрятала. Поэтому до конца одевшись, я побежала на кухню, думая, как лучше его использовать.

«Приготовить что-нибудь на завтрак и туда добавить?.. Нет, будет подозрительно. Вчера злилась на Клима, а сегодня завтраки готовлю. Кофе ему сделать?.. Хм, тоже может почувствовать подвох», — оглядываясь на кухне, думала я. «Нет, лучше вообще не дёргаться. Он сам должен готовить себе. Но я знаю, как сделать его утро незабываемым», — взгляд остановился на кофеварке.

«Добавлю афродизиак в контейнер с водой. И он сам себе сделает кофеёк, от которого затем и помучается… Только сначала себе нормальный кофе сделаю», — решила я и, улыбаясь, налила воды в специальный контейнер и заложила кофе, а когда сделала его себе, достала флакон и задумалась.

«Сколько добавить афродизиака? Каплю, две?.. А вдруг он какой-нибудь легкоиспаряющийся и эффекта не будет? Или в горячей воде его действие уменьшается?.. Тогда больше? Капель пять?.. Ой, а если это много и Клима переклинит… Вдруг попытается снять возбуждение с моей помощью и не интересуясь моими желаниями», — стало немного не по себе.

«Лучше не рисковать и много не лить. Для начала добавлю три капли, не больше. Если не подействует, завтра увеличу дозу. А чтобы защититься на случай попытки меня изнасиловать, вооружусь ножом. Только пусть попробует подойти ко мне, и я быстро охлажу его пыл».

Найдя в одном из ящиков небольшой ножик и добавив в воду афродизиак, как задумала, я осторожно потянула носом воздух, принюхиваясь к запаху и поняв, что вода ничем не пахнет, села за стол и стала ожидать пробуждения Клима. Лежащий под попой нож не доставлял комфорта, но я готова была на нём сидеть хоть целый день и не спеша пить кофе. А в мыслях уже представляла, как Клим корчится от возбуждения и умоляет ему помочь.

«Но я даже пальцем не шелохну! Буду смотреть, и наслаждаться его мучениями. Хоть какая-то компенсация за то, что я тогда пережила из-за его стараний и во что вляпалась сейчас», — мстительно посмеиваясь, подумала я.

Однако, как только услышала шаги Клима в коридоре, перестала улыбаться и напустила на себя недовольный вид.

— Доброе утро, — спокойно произнёс Клим, войдя на кухню.

— Ага, и тебе, — буркнула я и почти присосалась к своей чашке, чтобы скрыть улыбку, в которую губы так и норовили растянуться, потому что Клим сразу подошёл к кофеварке и стал готовить себе кофе.

«Интересно, а через сколько подействует? Через пять минут или пятнадцать?.. Что там Клим говорил про афродизиак мне? Что первый раз добавил в стакан. А сколько тогда прошло времени с момента, когда я выпила воду и когда ощутила возбуждение? Минут десять? Вроде, да. Значит нужно быть настороже. Если, конечно, горячая вода не ослабляет действие препарата», — внимательно следя за Климом, я пыталась понять, к чему и как скоро готовиться.

А он тем временем, сварив себе кофе, сел за стол напротив меня и стал пить его маленькими глотками.

— Ты напряжена, — произнёс Клим. — Что-то не так?

— Всё так, — елейным голоском выдавила я. — Взбадриваюсь кофе.

— Предлагаю после всех утренних процедур, завтрака и раскладывания вещей, прогуляться по окрестностям. Сейчас, весной, здесь самая красивая пора, — предложил он и подмигнул мне, давая понять, что можно будет поговорить свободно.

— Посмотрим ещё, гулять или нет. Возможно, другие проблемы озаботят больше, чем завтраки, раскладывания вещей и прогулки, — едко ответила я и, допив своё кофе, отставила чашку в сторону, после чего опёрлась на спинку стула и, сложив руки на груди, беспечно улыбнулась.

Клим с долей удивления посмотрел на меня, по-видимому, не понимая, что происходит, а потом с недоумением осмотрелся вокруг.

«Да-да! Я странно себя веду! Но ты не туда смотришь! На чашку обрати внимание!» — так и хотелось сказать мне, но я лишь шире улыбнулась и промолчала.

— Тая, что происходит? — вкрадчиво поинтересовался он и хотел что-то ещё сказать, но дёрнулся, а потом посмотрел себе на пах.

«Уже? Сработало?» — мстительно подумала я и, перегнувшись через стол, тоже посмотрела ему на пах. «Ура! Сработало!», — поняла я и, рассмеявшись, произнесла вслух:

— А вот теперь, Климушка, с добрым утром тебя! Побудь на моём месте!

— Куда ты добавляла афродизиак? В воду, в кофеварке? — сухо поинтересовался он, отставляя чашку.

— Да! — я кивнула.

— Сколько? — отрывисто спросил он.

— Три капли!

— Три… на литр воды, — глубокомысленно сказал он, посмотрев на кофеварку. — А рекомендуется капля на полтора литра… Ну что ж Тая, сегодня прогулки и разговоры отменяются. По крайней мере, на ближайшие часа четыре, а может и чуть больше.

— Ничего, переживу, — бросила я и, достав нож, показала его, добавив: — И не рекомендую пытаться с моей помощью решить проблему! Я буду защищаться!

Клим вздохнул, глядя на меня, а потом бесстрастно сказал:

— Думаешь, раз я убивал людей, то опущусь и до насилия, особенно над той девушкой, которую полюбил? — после чего встал и пошёл в коридор.

— Ладони до мозолей не натри! — выкрикнула я вслед и поморщилась от своих же слов.

В мыслях всё представлялось не так, как сейчас происходило. Я думала, что Клим начнёт пыхтеть, возмущаться из-за моего коварства, или уговаривать меня заняться с ним сексом, или ещё как-нибудь демонстрировать всё то, что он сейчас испытывает, а он повёл себя невозмутимо, даже не высказавшись на мой счёт. И я почувствовала себя гадиной, которая издевается над другим только из-за мелочного желания посмотреть на мучения другого человека.

«Ну почему так? Я должна если не радоваться сейчас, то хотя бы испытывать моральное удовлетворение. А я… Только ещё более мерзко стало на душе», — пронеслось в мыслях и чтобы хоть как-то отвлечься, я встала и забрав со стола чашки, помыла их, а потом и вылила оставшуюся воду из кофеварки. После чего растерянно встала посреди кухни, не зная, что делать дальше.

«Завтрак приготовить?.. А толку, я есть не хочу. А Климу не до этого. Вещи пойти разложить? А смысл? Чтобы потом снова в сумку забрасывать через несколько дней? Не хочу. Телевизор посмотреть? Да ну его… Читать тоже не хочу», — я перебирала в голове, чем себя занять, но понимала, что волнует меня сейчас одно. А точнее — один. Клим.

«Не знаю, конечно, что испытывает мужчина при возбуждении, но думаю, сильно наши эмоции не отличаются. И сейчас мой испанец мучается… Пойти к нему или нет?.. А вдруг он там… ну, рукой работает… Вряд ли ему понравится, что я пришла… И скорее всего, он воспримет мой приход, как желание понаблюдать за его мучением… Нет. Не пойду. Лучше в своей спальне сидеть», — решила и направилась туда.

Но сидеть там не получилось. Ходя из угла в угол, я минут тридцать уговаривала себя остаться в комнате, а потом не выдержала угрызений совести и пошла искать Клима.

«Хотя бы извинюсь перед ним и дам понять, что той радости, которую должна испытывать, нет», — сказала я себе.

Клима я нашла сидящим на небольшой террасе, которая, судя по всему, огибала весь дом по кругу. Расположившись на деревянной скамье, он сидел и отстранённо смотрел на долину, даже не повернув голову, когда я вышла.

Покосившись на топорщащиеся штаны в районе паха, я тут же отвела взгляд и, вздохнув, произнесла:

— Прости, я не думала, что действие препарата будет таким продолжительным. Ведь ваших дозировок я не знаю.

— Ничего, перетерплю, — хладнокровно ответил он. — В конце концов, это мне наказание, что использовал афродизиак с тобой. Ты ведь этого и добивалась.

— Этого, — уныло согласилась я. — Только вот радости происходящее мне не доставляет… Больно, наверное?

— Приятного мало, — вымолвил он.

— А может как-то попробовать снять напряжение? Ну, руками… Или как я, посидеть в ледяной воде, — робко предложила я, переминаясь с ноги на ногу.

— Обойдусь, — спокойно ответил он, а потом всё же посмотрел на меня и кивнул на скамью. — Можешь присесть. Не бойся. Я не собираюсь заламывать тебе руки и принуждать к сексу.

— Я это уже поняла, — пробормотала я и села.

Клим снова отвернулся и стал смотреть на долину, и я, разглядывая его волевой профиль, было уже подумала, что он не испытывает сильного дискомфорта, как обратила внимание на его дыхание. Оно было сбивчивым и тяжёлым.

«Он как будто сдерживает его, стараясь дышать размеренно, но получается это плохо… Ой, а вены-то как на шее и руках вздулись!» — переведя на них взгляд, я нахмурилась.

Одна из них, на шее, ещё и сильно пульсировала, и я прямо ощутила, как внутри у Клима всё горит. «Даже, наверное, пылает. И шум в ушах стоит от пульсации», — я вспомнила свои ощущения, и жалость к Климу возросла вдвойне.

«Нет, я хуже, чем гадина. Да, Клим поступал бесчестно, давая мне афродизиак, чтобы склонить к близости с ним. Но ведь он сам же и помогал мне избавиться от возбуждения. Он давал мне препарат не для того, чтобы помучить. А я… Я реально для того, чтобы поиздеваться над ним… А он и терпит. Сидит спокойно и ещё разговаривает со мной», — подумала я и тут меня как током ударило.

«Это и есть жизнь Клима — терпеливо сносить всё! Смерть родителей. Постановку перед нелёгким выбором. Необходимость брать на себя всю вину, чтобы спасти сестру. Угрызения совести, что приходится убивать девушек… Да всё происходящее! И он терпит. Молча. Сжав зубы. Не скулит, что жизнь обошлась с ним несправедливо. Что его, «золотого» мальчика, выросшего в приличной и богатой семье, жизнь заставила сделать такой выбор. Он волнуется больше за сестру, чем за себя. И при этом он не сломался. Не стал плыть по течению, а надеется, что получится вырваться из этого ада. И ещё, он хочет спасти и меня… И главное, он любит меня… А значит, чтобы ему ни пришлось делать в жизни, он не огрубел, не озлобился на всех, и в душе продолжает оставаться нормальным человеком. И я уверена, что и ради меня он пойдёт на многое. Вытянет из всего. И за ним я буду, как за каменной стеной. Всегда смогу на него опереться, набраться моральных сил для борьбы и даже, возможно, ради него жить. Он заслуживает хорошего отношения к себе и счастья. Ведь должен же и его кто-то поддерживать и, главное, принимать таким, какой он есть… И я готова принять его таким, со всей его душевной болью за проступки, которые заставили его сделать. За желание бороться, а не опускать руки. За умение сохранить в душе человечность, хотя пришлось совершать как раз бесчеловечные поступки», — в груди с каждой секундой росло какое-то необычное и тёплое чувство, которого я раньше не испытывала. И захотелось обнять Клима, очертить пальцами его профиль, сказать, что на самом деле понимаю все его чувства и как ему нелегко идти по жизни одному, когда кругом те, кто желает зла.

Но слов, чтобы отразить все мои ощущения, я подобрать не могла. Поэтому просто придвинулась к нему вплотную и, уткнувшись в плечо, пробубнила:

— Прости, что так поступила сегодня. Это глупо и мерзко…

— Не нужно, Тая. Всё нормально, — спокойно и немного устало ответил он. — Всё правильно. Ты отплатила мне той же монетой. Я это заслужил. А теперь отодвинься. Твоя близость только усугубляет мои ощущения… Впрочем, если этого и добиваешься, то сиди рядом…

— Я уже не этого добиваюсь! — воскликнула я, разозлившись, что Клим и меня воспринимает как человека, желающего доставить ему лишние страдания. — Я совсем не враг тебе! Как раз наоборот, я кое-что сейчас поняла! И я хочу помочь тебе! И не конкретно сейчас, а вообще! Хочу быть рядом с тобой! Поддерживать в твоей борьбе! Давать тебе силы, чтобы со всем этим справиться!

— С чего это вдруг? — Клим пытливо посмотрел на меня.

— Не знаю, — запал быстро иссяк и я уже нерешительно произнесла: — Что-то внутри странное творится… И я как будто за одно мгновение поняла тебя и увидела с той стороны, с какой не видит никто… Рассмотрела, какой ты терпеливый, и заботливый, и любящий… Ведь ты работал на Милирийцев из-за сестры, а её ограждаешь от всего. И думаю, со мной ты будешь таким же… Но не только в этом дело… Это не опишешь словами, — я приложила руку к груди и потёрла её. — Появилось какое-то необычное и приятное щекочущее чувство здесь, и я хочу поделиться им с тобой… Хотя бы обнять, чтобы ты понял — и тебе есть на кого опереться… Ведь ты совсем один, а это не всегда благо… И мне кажется, я тоже больше не хочу быть одна… То есть, не то чтобы с кем-то, а хочу быть с тобой… Вот… Я не знаю, что это… Может и любовь. А может просто человеческое сострадание… — я всё больше путалась, не зная, как выразить эмоции словами и, наконец, тяжело вздохнув, замолчала.

Клим внимательно посмотрел на меня, а потом протянул руку и, обняв за плечи, привлёк к себе, после чего тихо прошептал:

— Спасибо.

— Не за что, — буркнула я, недовольная своим косноязычием и, чтобы как-то сгладить момент, добавила: — А теперь пошли в дом. Будем тебя спасать. Не пропадать же добру, — и кивнула на его пах.

— Ты на самом деле этого хочешь или из-за сострадания предлагаешь? — добродушно поинтересовался он.

— Хочу, — ответила я, ощущая, как на самом деле то непонятное чувство из груди перемещается вниз, а в голове возникают фантазии, как использовать с максимальной отдачей возбуждение Клима.

— Ну, тогда готовься. Ты очень сильно переборщила с каплями, и придётся долго меня ублажать, — вкрадчиво произнёс он, а потом резко встал и, подхватив меня на руки, ринулся в дом.

«Всё, попала. И похоже, не только сейчас на дикий и необузданный секс, а вообще. Ну что ж, посмотрим, что это за новое чувство, появившееся так некстати и неожиданно, принесёт в мою жизнь», — напоследок подумала я.