Разноцветная тьма

Глава 3

Зайдя в помещение нашего колл-центра, я поздоровалась с девчонками, с которыми сегодня работала в ночную смену и пошла себе делать кофе.

«Может всё же попросить перевести меня только в ночные смены?» — в который раз подумала я, положив в чашку кофе и сахар и ожидая, пока закипит чайник. «Ночью начальства нет, и чувствуешь себя спокойнее. И звонков меньше. Правда, если уж звонят, то, как правило, выпившие люди, которые не всегда с первого раза понимают объяснения. Но даже с ними можно найти общий язык. И если суммировать время всех звонков, всё равно их мало. Могу спокойно почитать, и никто слова не скажет, что во время работы занимаюсь не тем. Да и люблю я больше ночное время суток. Темнота как-то ближе, чем солнечный свет… Но с другой стороны, переход на совсем ночной образ жизни кажется немного противоестественным… А впрочем, это опять отголоски воспитания и жизни в социуме, где общепринятая норма — днём бодрствуем, ночью — спим. А мне хочется жить по своим правилам. Так что в ближайшие дни поговорю с нашей начальницей насчёт перевода только в ночную смену. Думаю, она будет рада, ведь многие сотрудницы жалуются, что ночью не любят работать и не желают оставлять на ночь одних детей или мужей, а у меня таких проблем нет, и ночная смена полностью подходит», — решила я и налив кипятка, пошла к своему рабочему месту.

Но увидев, кто возле него уже стоит, испытала желание снова спрятаться на кухне. «Чёрт, опять этот Климент. Его ведь не должно быть здесь. Два часа, как у всего остального банка закончился рабочий день. И что за букет в его руках? Мне что ли? Не нужно», — пронеслось в голове, и я собралась дать задний ход. Однако он всё же увидел меня и, улыбнувшись, кивнул, поэтому мне ничего не оставалось, как подойти к своему рабочему месту.

— Таисия, здравствуйте, — мягко произнёс он.

— Здравствуйте, Климент Юрьевич, — сухо ответила я, подойдя и поставив чашку на стол.

— Вы сегодня в ночную смену, а я как раз задержался по рабочим делам, — доброжелательно добавил он. — И за счёт этого имею возможность вас поблагодарить за помощь с покупками. Примите этот скромный букет.

— Не стоит меня благодарить, и букет не нужен, — равнодушно сказала я. — Помощь была безвозмездной. А цветы я не люблю. Подарите букет кому-нибудь другому, кто сможет его оценить…

— Я хочу только вам его подарить, — настырно перебил зам.

Поняв, что можно долго так препираться, я с недовольством посмотрела на мужчину и забрала букет, говоря:

— Не желаю вступать с вами в споры, поэтому приму букет, но в дальнейшем воздержитесь от таких подарков. Я на самом деле считаю дарение цветов бессмысленным, но думаю, девчонкам будет приятно полюбоваться на букет, поэтому отнесу его на кухню. Так что спасибо вам от всего отдела…

— А что считаете не бессмысленным подарком и примите лично для себя? — с улыбкой поинтересовался мужчина.

— Климент Юрьевич, я думала, что мы уже закрыли вопрос, но вижу, вы по-прежнему пытаетесь ухаживать за мной? — холодно спросила я.

— Таечка, ну нравитесь вы мне. Ничего не могу с собой поделать, — ласково произнёс он.

— А вы приложите больше усилий и что-нибудь уж поделайте с собой, — сдержанно порекомендовала я. — До свидания, — и, развернувшись, снова отправилась на кухню, чтобы поставить там цветы в вазу и, надеясь, что мужчина отстанет и не пойдёт за мной.

«Нет, точно завтра поговорю о переводе только в ночную смену. Думаю, тогда этому Клименту быстро надоест караулить меня после своего рабочего дня, и он переключится на кого-нибудь другого», — подумала я и, обойдя очередной стол, осторожно покосилась на зама, который сейчас попадал в угол бокового зрения. «Фух, дошло. Не пошёл за мной», — с облегчением констатировала я и расслабилась, радуясь, что скоро смогу погрузиться в мир очередной книги и лишь редкие звонки будут отвлекать от неё.

К счастью, так и получилось. Звонков ночью было мало и уже в семь утра, дочитав до конца, я с улыбкой закрыла книгу, ощущая приятное послевкусие от прочитанного и радуясь за героев, которые победили зло, и нашли своё счастье. «Красота. Теперь часик подожду, пока смена закончится и поеду домой, чтобы провалиться в сон и перед ним ещё раз вспомнить особенно яркие моменты книги и засыпать с чувством глубокого удовлетворения, что хоть где-то есть справедливость и всё хорошо. Пусть это будут и книжные персонажи», — встав из кресла, я с удовольствием потянулась.

«Ох, но я же хотела сегодня поговорить о переводе… Но после смены ещё час ждать, пока появится начальница… Нет, не хочется… Лучше уж поговорю через два дня, как снова выйду в день», — решила я и пошла делать себе чашку кофе, чтобы скоротать время до конца смены. А когда пришла моя сменщица, быстро сдала ей дела и, попрощавшись со всеми, покинула здание банка.

На улице уже вовсю чувствовался приход весны и, вдохнув воздух, напоённый первыми весенними ароматами, я зажмурилась от яркого солнца и двинулась к остановке маршрутки.

В нашем здании банка располагался головной офис, где сидело всё руководство и с клиентами напрямую, кроме колл-центра, никто не работал, поэтому оно находилось чуть в стороне от основной дороги и чтобы выйти к транспорту таким, как я, требовалось пройти по небольшой аллее. Но я любила эти небольшие прогулки, потому что они давали возможность размяться после долгого сидения в кресле, и сейчас я с удовольствием шагала по тротуару. Тем более, что сотрудники банка ещё не начали съезжаться и вокруг почти не было людей, да из работников ночной смены я первой ушла, сдав свою смену.

Единственно, что сейчас доставляло неудобство, это неприятная резь в глазах от яркого солнца и того, что всю ночь читала. «Нужно уже в сумочке носить солнечные очки, чтобы меньше болели глаза», — отметила я и полезла в неё, чтобы достать кошелёк и сразу приготовить деньги за проезд в маршрутке.

«О, кстати, вот за что ещё люблю ночные смены — утром в сторону спальных районов транспорт едет почти пустой и спокойно можно доехать домой. И вечером такая же ситуация — все едут с работы и из центра маршрутки забиты. А в центр — пустые. И опять же, комфортно ехать. А если ехать в дневную смену на работу, то — что туда, что обратно, как кильки в банке. Так что ещё один плюс в копилку только ночных смен», — сказала я себе и улыбнулась, и в этот момент ощутила, как кто-то резко дернул меня за руку, в которой я как раз держала сумку.

«Эй, вы чего?» — только хотела возмущённо произнести я, как получила толчок в спину и, не удержавшись, стала заваливаться вперёд, успев выставить руки, чтобы хоть как-то смягчить своё падение.

«Сумка!» — в следующий момент подумала я и подняла голову, чтобы проводить бессильным взглядом того, кто её вырвал и сбил меня с ног, чтобы успеть убежать.

А худощавый паренёк в куртке с капюшоном стремительно удалялся, несясь по аллее, а потом перескочил через маленький заборчик, отделяющий аллею от дороги, и я поняла, что сейчас он свернёт в переулок, а оттуда на соседнюю улицу или дворы и таким образом уйдёт. «Тварь!» — только и успела подумать я, как неожиданно перед ним, у обочины, затормозила машина, свернувшая на нашу дорогу за минуту до этого, и уже через секунду с открытым ртом я смотрела на то, как водитель выскочил из салона и, догнав вора, нанёс удар ему в спину.

Парень, как и я перед этим, стал падать вперёд, выпустив сумку, а потом резко подскочил и ещё быстрее бросился убегать, забыв про свою добычу.

«Повезло мне», — испытывая облегчение, подумала я и, встав, поморщилась, чувствуя, как саднят ладони от царапин, полученных при падении, а потом с недовольством посмотрела на брюки, где в районе коленей виднелась грязь и ткань кое-где порвалась. «Ну что ж, брюки — минус, а сумка всё же спасена. Поэтому не так уж всё плохо», — констатировала я и, прихрамывая, направилась к водителю, который как раз поднял мою сумку.

— Спасибо вам большое! — крикнула я и помахала мужчине, однако в следующий момент, рассмотрев, кто меня спас, испытала противоречивые эмоции.

Держа мою сумку и тоже как будто слегка удивлённо, ко мне направился наш зам по кадрам.

— Тая? — недоверчиво спросил он, а потом стал быстро объяснять: — Знал бы, что вы подверглись нападению, обязательно бы бросился за вором, чтобы хорошенько проучить его за нападение на вас! Я как раз свернул на эту дорогу, когда увидел, как какой-то паренёк толкает девушку в спину и вырывает сумку, но рассмотреть, что это вы, не успел! А это вас пытались обокрасть! Чёрт, мало я поддал тому вору, но ведь уже не догонишь его!

— Главное, что сумку спасли, — буркнула я, не зная, что и сказать теперь, но всё же чувство благодарности перевесило, и я добавила: — Спасибо, что так кстати оказались здесь и не проехали мимо. В наше время это редкость. Особенно со стороны таких людей, как вы. Большинство предпочитают сделать вид, что ничего не видели.

— Я точно не из таких, — заверил Климент и протянул мне сумку, а потом нахмурился, увидев царапины на руках. — Вам нужно оказать медпомощь. Давайте-ка ко мне в машину. Там аптечка.

— Не нужно, — не совсем уверенно пробормотала я, но мужчина тут же безапелляционно заявил:

— Нужно! — и взяв меня под локоть, повёл к автомобилю.

«Ладно, всё же он прав. Нужно раны обработать. А то пока доеду домой, печь начнёт ещё больше», — решила я и безропотно пошла рядом.

— Хорошо ещё, что у меня сегодня дел много и я решил раньше приехать, — продолжил Климент. — А то и раненой бы сейчас оказались, и без сумки. И не мешало бы подать заявление в правоохранительные органы. Вы рассмотрели нападавшего?

— Нет. Точнее, только спину.

— И я не рассмотрел, — с досадой ответил зам.

— Бессмысленно подавать заявление. Лицо вора мы не видели, сумку вернули, — вздохнув, сказала я. — Заявление, если и примут, вряд ли что-то будут делать.

— Тоже верно, — согласился мужчина и когда мы подошли к машине, усадил меня боком на переднее сиденье, а потом достал аптечку и присел на корточки с пассажирской стороны. — Давай-ка свои ладошки, подставляйте…

— Я сама… — попыталась вставить я, но тут же услышала:

— Тая, ваше стремление к самостоятельности мне нравится, но давайте вы будете и дальше органичны в отстаивании этой самостоятельности, а не станете уже доходить до предела, превращая её чуть ли не в абсолют. У вас обе руки в ссадинах и будет удобнее, если я их обработаю.

— Ну, тогда обрабатывайте, — проворчала я, понимая, что он прав, и морщась от боли.

Мужчина достал из аптечки упаковку со стерильными салфетками и, открыв их, сначала убрал грязь и стёр кровь с ран, а потом открыл другую упаковку салфеток и, достав их, приложил к ладоням.

— Это салфетки с хлоргексидом. И кровь остановит, и антисептиком царапины обработает, — произнёс он. — Не щиплет?

— Нет, — я замотала головой, глядя на свои руки.

— Тут края липкие, как у пластыря, но я бы предпочёл всё же бинтом их зафиксировать, чтобы хорошо держались, — предложил он, но тут уже я не согласилась:

— Не нужно. Это просто царапины и после антисептика лучше дать ранам дышать, чтобы быстрее заживали. Так что бинты уже точно лишние. Пусть салфетки немного полежат на ране, а потом сниму и их.

— Как скажете, — он пожал плечами, а затем кивнул на брюки. — Теперь давайте на ноги посмотрим. Брюки порваны, а значит, на коленях тоже возможно есть раны…

— Нет там ран. Ничего не щиплет. Я только ладошками тормозила об асфальт, а коленями лишь ударилась и порвала брюки, а под ними плотные колготки, так что максимум, что там — это ушибы и может пара синяков, — ответила я.

— Я бы всё равно хотел в этом убедиться, — настырно сказал мужчина и стал закатывать одну штанину.

Недовольно цыкнув языком, я дала посмотреть на свои колени, а когда Климент убедился в моей правоте, выразительно посмотрела на него, как бы говоря: «Ну я же предупреждала», после чего, собираясь встать с сиденья, произнесла:

— Спасибо ещё раз за помощь и что так вовремя появились на дороге. А теперь не буду вас задерживать…

— Это вы сейчас собираетесь сама ехать домой? — с усмешкой спросил он, продолжая сидеть передо мной на корточках и таким образом не давая подняться. — Думаете, что я сейчас, вот так просто вас отпущу одну домой? Уставшую после ночной смены, пережившую нападение и с израненными руками и в порванной одежде? Вы за кого меня принимаете? За человека, который плюёт на состояние женщины, которая, тем более нравится ему? Нет уж. Лично отвезу вас.

— Я сама могу доехать, тем более, что вы говорили о делах, которые потребовали раннего приезда на работу, — твёрдо произнесла я. — Дайте, пожалуйста, мне встать…

— Тая, не говорите глупостей! — резко вставил он. — Я на машине еду на работу минимум тридцать минут, а на маршрутке, наверное, это раза в два дольше. Так что это не обсуждается. А дела подождут. Давайте-ка, ставьте ноги в машину и нормально садитесь на сиденье!

Вообще-то, на самом деле после случившегося не очень хотелось тащиться домой на маршрутке, и я на секунду задумалась, как всё же поступить, но зам по кадрам на раздумья время не тратил и, обхватив мои ноги, запихал их в машину, после чего закрыл дверь.

«Ай, ладно, пусть везёт. В конце концов, спасение сумки и этот отвоз домой буду считать, как компенсацию за время, потраченное на него в магазине и ту медвежью услугу, что он оказал мне при встрече с Вадимом и Мариной», — решила я, садясь прямо и удобнее устраиваясь на сиденье.

Зам по кадрам тем временем занял водительское кресло и ничего не говоря, завёл двигатель.

Покосившись на него, я непроизвольно улыбнулась. «Смотри-ка, как показушно хмурится. Наверное, думает, что видя выражение его лица, я не решусь что-нибудь говорить дальше. Только вот не понимает, что я не собираюсь лицемерно ломаться и скулить, что сама доберусь домой».

— Чему улыбаетесь? — сухо спросил мужчина, когда машина тронулась.

— С вашего выражения лица, — откровенно ответила я. — Небось, предполагаете, что я сейчас опять начну строить из себя всю такую независимую и самостоятельную, и буду через каждые пять минут вставлять в разговор, что я сама доберусь и просить вас остановиться?

— А не будете? — он тоже улыбнулся, расслабляясь.

— Не вижу смысла, — я пожала плечами. — Только давайте договоримся — это не значит, что я принимаю ваши ухаживания. Мне удобно, что вы довезёте меня домой, и не более. Я благодарна вам и за спасение сумки, и за помощь, но это в целом не меняет моего взгляда на отношение к вам. Просто эти заигрывания, типа поуговаривай меня, я терпеть не могу…

— Я заметил, — перебил мужчина, улыбнувшись шире. — И в магазине помощь оказали, не особо сопротивляясь, и букет приняли…

— Стоп-стоп-стоп, — перебила уже я и прищурилась. — Вы что, думаете, что мне проще согласиться, чем спорить или отказать? В корне неправильная точка зрения. Поверьте, отказывать я тоже умею. А помощь в магазине, это лишь присущая многим женщинам жалость. Это отголоски материнского инстинкта, который в нас имеется в большей или меньшей степени. И я, несмотря на то, что не хочу иметь детей, не исключение, поэтому и помогла. И если уж быть до конца честной, то не только это сподвигло меня на помощь. Решающую роль сыграло то, что вы, получив первый отказ не стали обидчиво надуваться, а продолжили говорить со мной нормально. То есть, вы повели себя корректно, и в ответ я проявила свои лучшие качества. Ну а с букетом — действительно не видела смысла спорить. Это бы только продолжило наше общение, которое и так уже начало привлекать внимание других сотрудников. А так — я взяла букет и ушла. То же самое будет и сейчас — вы подвезёте меня, потому что это удобно мне в первую очередь, и затем мы расстанемся.

— Знаете, а мне нравится это ваше умение воспользоваться ситуацией. Беру назад свои слова о том, что вы возводите свою самостоятельность в абсолют. Вы наоборот вовремя ориентируетесь, просчитывая свою личную выгоду в ситуации, и умеете проявить гибкость, — мягко произнёс Климент. — Смею надеяться, что эта же гибкость будет и дальше проявляться в отношении меня. Или вы твёрдо будете стоять на своей позиции?

— Мыло-мочало, начинай сначала, — с недовольством проворчала я, а громче добавила: — Это типа вы так стараетесь вызвать меня на дальнейший разговор? Думаете, что я сейчас начну вас опять уверять, что не буду проявлять большую гибкость? И мы начнём бесконечно обмениваться мнениями? Не вижу смысла. Бессмысленная болтовня, как и всё подобное, вызывает у меня раздражение. Я предпочитаю действиями показывать своё отношение, а не разглагольствованиями.

— Действия и мне больше по душе, — вкрадчиво ответил зам и, посмотрев на меня, подмигнул.

Фыркнув, я закатила глаза, осознавая для чего этот тон, и отвернулась к окну, чтобы прекратить разговор, а мысли вернулись к происшествию у банка. Было во всём этом что-то неправильное, и я прислушалась к своей интуиции.

«Странно, что на меня напали у банка в такой час», — подумала я, но тут мой спаситель снова подал голос:

— Тая, вы решили вообще не отвечать на мои высказывания? — со смешком поинтересовался он.

— Климент Юрьевич, я же сказала — не вижу смысла в наших разговорах, — спокойно ответила я. — И есть вещи, которые интересуют меня больше.

— Тая, если честно ненавижу своё полное имя, поэтому буду благодарен, если станете называть меня Клим, — сказал мужчина и тут же добавил: — А какие вещи беспокоят больше?

— Персона и действия нападавшего, — задумчиво произнесла я, проигнорировав первую часть высказывания. — Как-то всё не вяжется. Нападать с утра у банка глупо. Тем более возле отделения, которое фактически не работает с клиентами, а значит и не выдаёт наличность. Да ещё и с утра, когда понятно, что с работы идёт не какая-нибудь шишка, а простая девушка, у которой в кошельке будет не много денег.

— А по-моему нет ничего странного, — ответил зам. — Вор выбрал район, где пока мало людей. В спальный район ведь не поедешь, потому что люди разъезжаются по работам и их много, а значит, бросятся на помощь пострадавшему. И ведь многие считают, что даже рядовые банковские работники получают больше, чем остальные люди. Да и самое главное — может он наркоман, а когда у таких ломка, им без разницы, где и на кого нападать. Им лишь бы хоть чем-нибудь поживиться. Тот же мобильный телефон можно продать в скупку и будут деньги на дозу. А сумма в кошельке их волнует уже меньше. Да и документы можно продать за хорошую сумму, а вы потом узнаете, что на ваше имя оформили не один кредит. Так что по мне — действия нападавшего логичны.

— Тоже верно, — вздохнув, ответила я и потёрла коленки, которые начали ныть от боли.

— Что, уже болят? — участливо спросил мужчина, увидев мой жест. — Может в больницу вас отвезти? С травмами шутить нельзя. Первый шок прошёл, вы расслабились, и боль даёт о себе знать.

— Не нужно в больницу, — прислушавшись к себе, пробормотала я. — Приеду домой, приложу лёд на ушибы, выпью обезболивающее и всё пройдёт. Тем более, что сразу лягу спать. А сон самое лучшее лекарство.

— Ну что ж, как знаете, — бросил зам, а немного помедлив, спросил: — Можно кое-чем поинтересоваться, что не даёт мне покоя?

— Поинтересуйтесь, — равнодушно ответила я.

— Я по поводу нашей встречи с вашим бывшим мужем и подругой, — осторожно начал мужчина. — Как я понял — вы все живёте в одном районе и в связи с этим вы подумываете о переезде в другой район?

— Да, — я нехотя кивнула. — Это квартира моих родителей и они получили её, когда я была совсем маленькой. И практически такая же ситуация у Марины, с той лишь разницей, что её родители живы и выйдя на пенсию просто переехали в деревню. Мы с ней, в общем-то, поэтому и поддерживали дружеские отношения, потому что жили в соседних домах, и сначала ходили в один сад, а затем и в одну школу, учась в одном классе. А сейчас выходит, что из-за соседства часто сталкиваемся против своей воли. Я как-то надеялась, что они всё-таки переедут, но, похоже, вынуждена буду сделать это сама, чтобы избежать жалостливых взглядов. Однако и в этом есть свои плюсы. У меня сейчас двухкомнатная квартира, а по факту использую только одну комнату. В зал могу не заходить неделю. Да и появляюсь там, только чтобы вытереть пыль. Поэтому вторая комната для меня балласт в виде уборки и дополнительные платы коммунальных платежей. А если буду переезжать, могу поменяться на однокомнатную квартиру с доплатой, что совсем не плохо. Деньги лишними не будут.

— В очередной раз скажу — мне нравится ваша позиция, — с одобрением произнёс зам. — В любой ситуации находите позитив и свою выгоду.

— Потому что считаю глупым сетовать на то, что уже случилось и предаваться мечтам из разряда — а вот если бы или кабы и абы. Мы живём здесь и сейчас, а не прошлым днём. И если уж случилось что-то, нужно действовать и находить положительные стороны, а не грызть себя за то, что уже изменить нельзя, — спокойно ответила я и снова потёрла колени, ощущая, как они начинают уже гореть и, понимая, что ударилась я таки сильно.

— Значит, вы никогда и ни о чём не жалеете? — заинтересованно осведомился мужчина, посмотрев, как я опять тру коленки, но на это счёт промолчал.

— Ну почему же, жалею иногда, но не так чтобы аж до причитаний и угрызений совести. Просто мотаю себе на ус и стараюсь впредь больше так не поступать.

— Понятно, — многозначительно протянул он и свернул во двор моего дома, куда мы доехали даже быстрее, чем я предполагала.

— Вот я почти и дома, — констатировала я и указала на подъезд, возле которого нужно остановиться. — Спасибо ещё раз, Климент Юрьевич, что довезли, а также не проехали мимо, когда всё случилось, и спасли мою сумку из рук вора.

— Не за что, — ответил он, а потом заглушил двигатель и тоном, не терпящим возражений, добавил: — Только на этом моя помощь не кончается. Я доведу вас до квартиры… И не смейте отказываться! — быстро вставил он, видя, что я всё равно собираюсь возразить. — Вы колени всё чаще потираете, а значит, боль усиливается. Вот увижу, что вы благополучно добрались до квартиры, посмотрю на степень ушиба, приложу вам лёд и заставлю выпить обезболивающую таблетку и после этого со спокойной совестью оставлю вас отдыхать.

— Климент Юрьевич, вы становитесь уже навязчивым, — холодно отчеканила я.

— Становлюсь. И что? — улыбнувшись, спросил он. — Вы же девушка умная и понимаете, что всё равно не избавитесь от моей навязчивости. Проще снова пойти мне навстречу и дать сделать то, что я хочу. Или как, будете сейчас сидеть на лавочке перед домом, чтобы я не пошёл следом за вами? Или может, попытаетесь отбиться от меня своей спасённой сумкой? Или мы поборемся у дверей вашей квартиры, когда я попытаюсь пройти внутрь, а вы грудью будете закрывать проход?

— Я ведь могу и участковому позвонить, — пригрозила я.

— И что вы скажете? Заместитель директора по кадрам из банка, в котором вы работаете, спас вас от преступника и как человек, заботящийся как раз о своих кадрах, в числе которых и вы, привёз вас домой, а сейчас желает до конца убедиться, что с вами всё хорошо и дополнительная медицинская помощь не требуется? — мягко поинтересовался он. — Ведь я молчать не буду и, представившись, объясню всё. Это будь я каким-нибудь проходимцем с улицы, то может участковый бы и прореагировал. А так… Сами понимаете.

«И ведь прав же. Ну что я участковому скажу? Что ко мне пристают? Глупо. Мы не в Америке, где за такое судят. И уж точно драться или сидеть на улице бессмысленно», — с недовольством подумала я. «Но, на будущее, вопрос нужно решать кардинально, чтобы этот Климент, прицепившийся ко мне, как пиявка, отстал. Впредь буду знать, что от него нужно держаться подальше и любую помощь отвергать. Его поведение сейчас хороший показатель».

— Ладно, пойдёмте в квартиру. Убедитесь, что со мной всё хорошо и, наконец, оставите меня в покое, — процедила я и, открыв дверь, кряхтя, вышла из машины, ощущая, как боль в коленях из ноющей превратилась в пульсирующую.

«Но в принципе, терпимо», — упрямо сказала я себе и потопала к подъезду.

— Давайте-ка помогу, обопритесь на мою руку, — закрыв машину и догнав меня, предложил мужчина.

— Не нужно, — отчеканила я и передёрнула плечами.

Однако через пару минут пересмотрела свой отказ. Зайдя в подъезд, и увидев, что лифт в очередной раз сломался и придётся пешком подниматься на пятый этаж, уже через два пролёта одной рукой я вцепилась в перила, а второй — в руку Климента.

— Может лучше, если я вас понесу? — спросил мужчина.

— Ещё чего, сама дойду, — презрительно ответила я. — Это всего лишь ушибы и боль вполне терпимая. Дойду домой, и всё пройдёт.

Зам по кадрам на эти слова промолчал, продолжая поддерживать меня, а на третьем этаже без лишних слов подхватил на руки, и сильно прижав к себе, понёс.

— Вы сильный, — констатировала я, решив не сопротивляться.

— Есть такое. Но и вы весом не центнер. Весите килограмм шестьдесят, так ведь? — спросил он и быстро зашагал по лестнице.

— Пятьдесят восемь, — ответила я и обняла его за шею, чтобы было удобнее.

— Рад, что следите за собой, а то некоторые женщины, поставив на себе крест, опускаются и превращаются во что-то среднее между женщиной и пыльным картофельным мешком.

— Не нужно думать, что я слежу за собой ради мужчин, — фыркнула я. — Это просто проявление уважения к самой себе, а не ради мужского пола. И потом, у нас по женской линии все были худощавыми и полнотой никто не страдал. Так что и я особых усилий не прилагаю.

— Вы так хорошо знаете историю своей семьи по женской линии? — с интересом спросил Климент и мы как раз поднялись на пятый этаж, где он поставил меня на ноги.

— Знаю, — ответила я и полезла в сумочку за ключами, на секунду представив, как бы сейчас бессильно стояла перед дверями, если бы зам по кадрам так вовремя не появился на дороге, и от этого чувство благодарности к нему возросло чуть больше.

«Пришлось бы вызывать людей из фирмы, которая может вскрыть замки или в худшем случае распилить эту железную дверь… Совсем не весело, если представить, сколько бы на это ушло времени, а потом ещё и на ремонт или замену замков. Наверное, только бы к вечеру со всем этим управилась бы, вконец осоловев от недосыпа и усталости. Нет, этот зам всё же спасение для меня, а я всё рожи кривлю от его помощи. Нужно быть всё же чуть мягче, пусть он и слишком приставучий», — решила я и открыла дверь.

— Проходите, — произнесла я и зашла в квартиру.

Сев в прихожей на стул, я в очередной раз провела пальцами по коленям, ощущая, как пульсирующая боль успокаивается и становится легче.

— Давайте-ка помогу снять обувь, — сказал мужчина и присел передо мной.

— А вот этого точно не нужно, — пробормотала я и сама стянула её.

Климент пожал плечами и встал, а потом осмотрелся вокруг и, указав в сторону кухни, спросил:

— Лёд там?

— Да. Но я сама всё достану…

— Вы лучше идите и переоденьтесь, чтобы можно было осмотреть колени, — посоветовал он, а затем снял обувь и пошёл на кухню, напоследок спросив: — Лекарства где?

— В верхнем кухонном шкафчике, который ближе всего к окну, — ответила я, понимая, что лучше сделать так, как говорит мужчина.

Посидев ещё пару секунд, я встала и поплелась в спальню, а там стянула в первую очередь брюки, а потом и колготки.

«Хм, не так уж всё и плохо», — посмотрев на коленки, подумала я. «Небольшая припухлость есть, но ни синяков, ни гематом нет, а значит, приложу лёд, посплю, и всё пройдёт», — успокоила я себя, после чего сняла уже свитер и набросила халат.

— Всё с коленками нормально, — произнесла я, зайдя на кухню, где Климент достал уже и лёд, и таблетки и даже минералки налил в стакан, чтобы запить их.

Ощутив жажду, я взяла стакан и полностью осушила его, а потом зачмокала языком, потому что вода показалась какой-то немного сладковатой, и жажда не исчезла, поэтому я добавила себе ещё воды из бутылки и выпила ещё целый стакан, только после этого утолив жажду.

— Руки помойте, чтобы выпить таблетку, — сказал мужчина, наблюдая за тем, как я пью. — Точнее, хотя бы пальцы и те части ладоней, где нет царапин.

Я кивнула и сама понимая, что это необходимо сделать, поэтому сняла салфетки и критически осмотрела ладони. Но радовало, что кровь уже остановилась и, судя по глубине царапин, зажить они должны были быстро.

В ванне аккуратно помыв руки, я вытерла их и, вернувшись на кухню, получила уже и таблетку, а выпив её, села на стул, раздвинув полы халата, показывая свои колени.

— Видите, всё терпимо. Лишь небольшие припухлости. Это скорее всего небольшой отёк. Приложу лёд, и он пройдёт, — произнесла я, а потом меня как током ударило, когда Климент присел передо мной и осторожно прикоснулся к коже, чтобы ощупать её.

«Ух, чёрт, что это?» — удивлённо подумала я, ощутив, как от касаний внутри почему-то на секунду всё замирает, а вслед за этим в груди появляется какой-то непонятный жар.

— Здесь болит? — слегка нажав на коленную чашечку, спросил мужчина. — Или здесь? — он чуть сдвинул пальцы в сторону.

— Нет, — выдавила я, удивляясь ещё больше, потому что прикосновения к коже на коленях почему-то отзывалось большими ощущениями в груди, чем в самих ногах.

— А на второй ноге? — Климент прикоснулся ко второй коленке и стал ощупывать её, а со мной стало твориться вообще черти что.

Жар в груди всё больше набирал обороты и начал стремительно перемещаться вниз живота, и я судорожно вздохнула, понимая, на что это похоже. «Капец, по-моему, на меня возбуждающе действуют прикосновения этого Климента», — изумлённо пронеслось в голове, и я заставила себя дышать глубже, чтобы хоть как-то унять свои ощущения.

Однако сделать это оказалось не так просто, жар внизу живота быстро нарастал, превращаясь в горячий комок и когда мужчина в очередной раз притронулся к коже, озабоченно глядя на неё, я чуть не застонала.

«Не знала, что такое может быть… Сколько у меня не было мужчины?.. Одиннадцать месяцев в разводе и последние три месяца в замужестве не спала с Вадимом… Получается — четырнадцать месяцев без мужчины и поэтому сейчас такое испытываю?» — подумала я и хрипло произнесла:

— Ничего не болит. Хватит ощупывать, — после чего слегка ударила Климента по рукам, чтобы он убрал их и одёрнула полы халата.

— Там сбоку на ноге вроде какой-то синячок, — нахмурившись, произнёс мужчина и попробовал снова отдёрнуть халат.

— Не трогайте меня! — повысив голос, бросила я и почувствовала, как сердце забилось учащённо, а между ног появилось ощущение томления.

Плотно сведя вместе ноги, я враждебно посмотрела на Климента, а он удивлённо на меня, а потом перевёл взгляд на грудь, потом ниже и снова подняв глаза, заглянул уже мне в лицо, как будто догадавшись, что я сейчас испытываю.

— Уходите, — отведя взор, произнесла я и заёрзала на стуле, не в силах уже справиться с собой и дыша всё тяжелее.

Внизу живота и между ног уже всё пылало, сердце билось так, как будто меня сейчас хватит удар, а губы почему-то начали сохнуть, и я облизывала их через каждые двадцать секунд.

— Тая… — осторожно начал мужчина, но я уже чуть ли не закричала, потому что даже голос Климента действовал сейчас опьяняюще:

— Не разговаривайте со мной! Уходите!

— Простите, что своими прикосновениями вызвал у вас такие эмоции, — настырно продолжил он, а потом протянул руки и положил их мне на бёдра, ласково говоря: — Но с другой стороны — это ведь нормальное желание. Просто вижу, что вы уж очень остро реагируете. Но и это объяснимо. Вы пережили стресс, а после него психика и не такую реакцию может выдать. Да и в разводе вы уже приличный срок и вряд ли с кем-нибудь встречались…

— Это не ваше дело! — раздражённо перебила я, злясь на свои ощущения, и что тело так предательски подвело меня, и я даже не в состоянии скрыть происходящее.

«Боже, я сейчас с ума сойду… Хочется засунуть пальцы между ног и хоть что-нибудь сделать», — мысленно застонав, подумала я и настолько плотно сжала ноги, что они начали дрожать от напряжения.

— Понимаю, что вам сейчас стыдно за свои ощущения, и вы злитесь, — пробормотал мужчина. — Но не стоит злиться на меня и на то, что вы сейчас испытываете. Я и сам меньше всего ожидал, что смогу так подействовать на вас… Простите.

— Мне ваши извинения не нужны, — процедила я, испытывая уже чуть ли не боль внизу живота, а потом умоляюще пробормотала: — Уходите, умоляю.

— Тая, — ласково произнёс мужчина и сильнее надавил ладонями мне на бёдра. — А может мне лучше остаться?

— Нет! — выкрикнула я, испытывая уже головокружение, и задрожали уже не только ноги, а волна прокатилась по всему телу.

«Нужно срочно хоть что-то сделать!.. Раз этот Климент вызывает во мне такие эмоции — в первую очередь необходимо избавиться от его присутствия, а потом… Потом в душ. Ледяной! Должно помочь… Господи, никогда не думала, что способна настолько желать мужчину… Всегда спокойно и сдержанно относилась к сексу, а сейчас… Кошмар какой-то… Выть хочется от желания…» — мысли уже начали путаться и, отпихнув зама по кадрам, я вскочила на ноги и указала ему в сторону двери:

— Немедленно покиньте квартиру! — дрожащим голосом заявила я.

— Таечка, по-моему, вы уже не совсем контролируете себя, — озабоченно произнёс он, встав. — Это для вас нормально? Вы… настолько темпераментны?

— Нет! Я вообще не темпераментна! — закричала я, приходя уже в бешенство от того, что мужчина считает меня чуть ли не озабоченной.

— Значит, дело во мне, — тихо произнёс он, а потом двинулся в мою сторону, ласково добавив: — Простите, но раз уж я виноват, то не могу вас оставить одну в таком состоянии.

— Даже не думайте! — сделав шаг назад, хрипло выдавила я, поняв, что он имеет в виду и от чего по телу прошла вторая волна дрожи, а фантазия начала усиленно рисовать, как мы занимаемся с ним сексом, что ещё больше добавило желания. — Я не хочу вас!

— Но вы же сами только что сказали, что не темпераментны, а ваше состояние выдаёт вас и понятно, что я спровоцировал его. А соответственно, вы всё же хотите меня. Так почему бы не сделать то, что вы желаете сейчас? Обещаю, я буду очень ласков и нежен. Или могу наоборот действовать напористо. Только скажите, чего хотите, и я всё сделаю, — вкрадчиво говорил он, продолжая делать маленькие шажочки ко мне.

— Ничего я не хочу от вас! А сейчас… это временное явление… Оно пройдёт! — продолжая отступать и начав уже задыхаться, вымолвила я, хотя на самом деле мысли всё больше были только об одном — нас с Климентом в кровати. — Не хочу я никакого секса с вами! Мне вполне комфортно и хорошо одной!

— Ааа, я понял, вы боитесь, что если сейчас подпустите меня к себе, то я начну настаивать на большем и захочу не только секса? — вкрадчиво спросил он, внимательно наблюдая за мной. — Зря. Обещаю, что не буду форсировать события и буду в первую очередь думать о ваших интересах. Захотите — и это будет просто секс. Пожелаете большего — буду рад и этому. И потом, сексом полезно заниматься. Так почему бы это не сделать? Я сразу вам давал понять — вы мне нравитесь, и естественно — я вас хочу. Вы тоже, как оказалось, хотите меня. Ваше тело выдало такую реакцию на мои прикосновения, а это что-то да значит…

— Ничего это не значит! Сами предположили, что это реакция спровоцирована стрессом после попытки ограбления! Так что покиньте квартиру! — упёршись спиной в стену, я продолжала настаивать на своём, хотя желание сопротивляться было всё меньше и тело уже пекло чуть ли не всё, а между ног всё ныло от одной только мысли, как мужчина прикасается ко мне, не говоря уже про большее.

— Тая… Тая… Не умеете вы иногда расслабиться и жить своими желаниями, а не разумом, — глубокомысленно изрёк он, а уже в следующее мгновение бросился ко мне и мягко добавил: — Но я вам помогу, иначе мы бесконечно будем спорить, — после чего прижался ко мне всем телом и положил руки на талию, попробовал поцеловать меня.

— Отпустите! — со стоном воскликнула я и увернулась от поцелуя, повернув голову на бок, но Климент не подумал выполнить мою просьбу.

Прижавшись тогда губами к шее, он начал осыпать её поцелуями, и от приятных ощущений тело начало предательски слабеть.

«Как приятно-то… Может действительно заняться с ним сексом? Никогда я ещё так не желала ни одного мужчину…» — промелькнуло в мыслях, и я громко выдохнула, наслаждаясь этими лёгкими поцелуями. Но остатки разума незатуманенные желанием всё же кричали другое, что не стоит этого делать и нельзя идти на поводу у своих желаний. Поэтому я всё же предприняла попытку освободиться и попыталась отпихнуть Климента, жалобно попросив:

— Ну, пожалуйста, не нужно…

— Тссс, молчи, — прошептал он и, вжав меня своим телом в стену, стал руками водить по талии, бёдрам, спине, и это действовало ещё более возбуждающе.

«Всё… нет больше сил сопротивляться… хочу я его…» — призналась я себе и закрыла глаза, млея от приятных ощущений.

А Климент, поняв, что я сдалась, как будто сам расслабился и, перестав сильно прижимать меня к стене, чуть отстранился. А потом я почувствовала его руку на своей груди и перед глазами замелькали разноцветные круги, а всё происходящее стало восприниматься урывками, потому что каждое прикосновение мужчины опьяняло ещё больше.

— Да… — выдохнула я, когда он развязал пояс халата и провёл ладонью по моему животу, а затем рука опустилась ниже и я чуть не закричала от импульса, прошедшего по телу, когда он сквозь трусики стал ласкать меня пальцами.

— Хочу тебя. Пойдём в спальню или здесь начнём? — раздалось над ухом, и в следующий момент я ощутила, как пальцы проникли под резинку трусиков и прикоснулись к точке, в которой, казалось, сосредоточилось всё моё желание.

— Без разницы, — еле заставив себя ответить, выдавила я и, не выдержав, начала постанывать уже непрерывно, отзываясь на каждое касание и дрожа всем телом в предвкушении удовольствия.

— Значит, здесь, — вкрадчиво ответил Климент и стянул с меня трусики.

— Только быстрее, — промямлила я, уже шалея от желания.

— Как скажешь, — как сквозь вату донеслось до меня и я бесстыдно расставила ноги, желая почувствовать мужчину в себе и получить наконец облегчение, избавившись от того жара, который не давал мне покоя.

Климент верно понял моё желание и став одной рукой расстёгивать пояс и брюки, а второй продолжая ласкать меня, и я уже едва держалась на ногах от нахлынувших ощущений.

— Тая, сейчас ты будешь таять в моих руках, — ласково произнёс Климент, а потом положил руки мне на талию и приподнял выше, а когда я забросила ноги ему на талию, резко вошёл в меня и я полностью отключилась.

«О да… да… ещё…» — только и крутилось в голове и я упивалась чувством наполненности, и с удовольствием отвечала на каждое движение. «Хорошо как… идеально…» — я застонала после очередного толчка и почувствовала, что тот жар, который не давал мне покоя, сейчас наоборот приносит нереальное блаженство.

А Климент двигался всё быстрее, крепко держа меня и требовательно целуя в губы, но у меня уже не было сил отвечать на его поцелуи, потому что воздуха не хватало, а то, что я сейчас испытывала, не шло ни в какое сравнение с тем, что я ощущала с другими мужчинами.

Но уже и это стало малозначительным через несколько минут, когда я громко вскрикнула и зажмурилась, испытывая оргазм такой силы, что на время забыла вообще всё, даже своё имя, поэтому, когда Климент тихо позвал меня по имени, поначалу не отозвалась.

— Таечка, ты как? Легче?.. Эй, всё нормально?.. — меня слегка встряхнули. — Скажи хоть что-нибудь.

— Не надо… не тряси меня… — вяло пробормотала я, испытывая приятную слабость.

— Прости, — мягко прошептал он на ухо. — Но вот от этого я не откажусь. Хочу тебя встряхнуть ещё не раз. Только уже в спальне.

— Ммм, — только и промычала я.

— Давай, моя хорошая, в спальню переместимся. Первое желание удовлетворили, а теперь можно заняться сексом неспешно, растягивая удовольствие, — бархатным голосом произнёс он, и я почувствовала, как снова внутри всё загорается.

«Опять?» — апатично промелькнуло в голове. «Как-то странно на меня действует этот мужчина… Но точно уже отказываться не буду… Любовник он первоклассный и можно заняться с ним сексом ещё хоть разок, а то и два», — решила я и обняв его за шею, позволила унести себя в спальню.