Разноцветная тьма

Глава 20

Перекатившись на спину и пытаясь восстановить дыхание, я ощутила, что силы окончательно иссякли. «Будь проклят этот афродизиак… И дёрнуло же меня именно столько его добавить. Могла бы для начала ограничиться одной каплей или двумя. Так нет же, мне хотелось побольше. Вот и получила этого «побольше»… Четыре часа секса это уже перебор», — вяло подумала я.

— Устала? — заботливо поинтересовался Клим, сев на кровати.

— Да, — промямлила я.

— Ну отдохни пока, а я покурю, — сказал он и встал с кровати. — Думаю, уже недолго осталось. Скоро я приду в норму.

— Уж окажи такую любезность, приходи быстрее в норму, а то я скоро и с кровати подняться не смогу, — измученно выдавила я, проводив его взглядом и добавила: — Как ты ещё ходить можешь? Я лёжа чувствую, как у меня ноги трясутся.

— Ну, я же всё-таки мужчина и сил у меня больше, — улыбнувшись, сказал он, после чего достал сигареты и зажигалку и, усевшись на подоконник, вкрадчиво продолжил: — Причём, приятно знать, что твой мужчина, а не так, партнёр для хорошего секса.

— Да, мой, — задумчиво согласилась я. — А знаешь, только сейчас поняла, что уже давно называю тебя в мыслях — мой испанец… И ключевое слово тут «мой».

— Приятно это знать, — ласково отозвался Клим.

— Ой, а тебя не могут забрать у меня? — вспомнилось, что Клим не принадлежит себе и усталость мгновенно, как рукой сняло. — Ты же подчиняешься приказам Милирийцев с кем тебе работать.

— Это зависит только от тебя, — Клим нахмурился. — Как ни крути, я теперь зависим от твоих желаний даже больше, чем от желания боссов. За твоё согласие на них работать, они выполнят твою любую просьбу. Захочешь, чтобы я был рядом, то буду. А нет, они меня быстро уберут.

Последние слова он произнёс холодно, и я ощутила горечь за него.

— Тяжело вот так знать, что ничего не решаешь в своей жизни, — пробормотала я, чувствуя, как теперь вся злость, которая с утра имелась на Клима, перешла на его работодателей.

— Это не тяжело, а невыносимо, — бесстрастно ответил он, закуривая сигарету. И сейчас, немного лучше понимая Клима, я осознала, как ему трудно быть марионеткой в чужих руках.

«Но он всё прячет в себе. Даже сейчас, хоть и признаётся, а говорит равнодушно. Привык за эти годы отгораживаться от всех. И, наверное, это останется в нём на всю жизнь».

— Интересно, а какой ты был до всего этого? Ну, по характеру? — поинтересовалась я.

— Молодым… глупым… беззаботным… весёлым… даже самонадеянным… — делая затяжки, сдержанно начал перечислять он. — Любил компании… слыл в них шутником и балагуром… и естественно, дамским угодником… Но тот Клим тебе бы точно не понравился. Я жил, как говорится, на полную катушку и во мне было слишком много эмоций…

— Но постепенно ты оделся в панцирь и я первая, кто под него пробрался, да? — тихо спросила я.

— Да, — он кивнул. — Когда я понял, что гуманнее убивать, я всеми силами старался отстранённо относиться к девушкам, не позволяя себе вообще никаких эмоций… Точнее, им я демонстрировал то, что они хотели видеть, но в душе не позволял себе ничего испытывать. И это в конечном итоге привело к тому, что боссы стали обвинять меня в холодности. Ведь все последние мои объекты слишком быстро сходили с ума, что, по мнению Лаймы, могло говорить лишь о том, что я настолько очерствел, что перестал правдоподобно играть свою роль… Впрочем, я и сам стал так думать, но твоё появление в моей жизни показало обратное. Оказывается, где-то там, глубоко внутри, я ещё способен чувствовать… Только боюсь, разучился это уже показывать. То есть, я могу, конечно, отпускать тебе комплименты, шептать страстные слова любви, смотреть на тебя влюблённым взглядом, но уже и сам буду сомневаться — маска это, как и с другими или искренность. Ведь мне приходилось делать это последние семь лет и это уже стало ролью, которую я лишь играл…

— Не нужно мне ни страстных слов, ни взглядов, ни комплиментов, — перебив, сказала я.

— И это служит ещё одним плюсом тебе, который привлекает, — добродушно произнёс Клим, улыбнувшись. — У меня вообще впечатление, что ты понимаешь меня без слов.

— Ну, не так уж и хорошо понимаю, — скептично пробормотала я. — Только ведь сегодня рассмотрела в тебе главное, а до этого каких только эмоций не испытывала, причём совсем не лестных для тебя.

— Но ведь рассмотрела же, — ответил он и, затушив сигарету, встал с подоконника и направился к кровати, хитро глядя на меня. — А сейчас видишь и другое. Так ведь? — он посмотрел на свой пах.

— Господи, вижу… Выкину этот твой афродизиак к чёртовой матери, — простонала я, понимая, что сейчас будет продолжение сексуального марафона.

— А может и не стоит, — вкрадчиво ответил он, снова ложась на кровать. — Оказывается, одно дело применять его, когда не хочешь девушку, и совсем другие ощущения, когда ещё и сам хочешь её, без всяких афродизиаков.

— Стоит! Это же перебор — столько времени провести в кровати! — парировала я.

— Может и перебор, — философски сказал Клим и, склонившись к моему уху, серьёзно прошептал: — Но знаешь, нужно радоваться этим минутам. Впереди у нас нелёгкие дни и может, в будущем, мы будем вспоминать жизнь в этом домике, как последние спокойные моменты. Так что я даже рад, что ты подлила мне афродизиак и я могу в полной мере насладиться нашей близостью.

«Ох, а ведь Клим прав. Возможно, вся наша будущая жизнь превратится в бегство, и мы не сможем позволить себе вот так целый день валяться в кровати и заниматься любовью», — подумала я и ощутила, как внутри всё загорается, потому что захотелось по полной использовать этот момент отдыха и затишья перед решающими событиями в жизни. Поэтому я тут же обхватила шею Клима руками и, притянув его ещё ближе к себе, стала страстно и жадно целовать.

— Тссс… Не спеши так, — нежно прошептал он. — Понимаю, что напугал своими словами, но не прямо ведь завтра придётся расстаться со спокойной жизнью. Пока время есть, поэтому давай наслаждаться всем медленно и неспешно, — после чего стал целовать меня в ответ, и я расслабилась, позволяя ему делать всё так, как он хочет.

Лишь ближе к вечеру мы окончательно успокоились, но сил уже не осталось ни на что другое. Перекусив бутербродами и салатом из овощей, мы снова бессильно свалились в кровать и заснули. А на следующее утро я уже решила проявить себя хорошей хозяйкой и приготовила сытный завтрак, чтобы восполнить наши силы.

Поев, мы быстро убрали со стола и помыли посуду, и я уже собралась было заняться осмотром дома и раскладыванием вещей, как Клим произнёс:

— Давай всё это сделаем позже. А пока прогуляемся по окрестностям, — и многозначительно посмотрел на меня, а потом показал на свои губы. — Нужно ведь и свежим воздухом дышать, а не только в кровати лежать.

— Давай, — согласилась я, прекрасно понимая, что он хочет о чём-то поговорить.

Одевшись для прогулки, мы уже через десять минут вышли из дома, и я только сейчас по-настоящему обратила внимание на окрестности.

Прищурившись от яркого солнца, я вдохнула воздух полной грудью и улыбнулась, глядя на горы, на склонах которых росли деревья. Издали они смотрелись сплошным ярким зелёным ковром и я залюбовалась зрелищем, слушая ещё и щебетания птиц.

— Ступай осторожно, — посоветовал Клим. — Здесь, в домике явно кто-то кроме нас с Адель бывает, но, похоже, как и мы, непродолжительный срок, поэтому тропинки здесь не протоптаны и можно в траве не заметить ямки и подвернуть ногу.

— Угу, — вымолвила я, посмотрев под ноги, и в этот раз залюбовалась травой, среди которой росло много разных полевых цветов. — Как же здесь восхитительно.

— Да, — ответил Клим, взяв меня за руку, чтобы поддержать, потому что я опять стала смотреть на горы, на голубое небо, по которому плыли небольшие облака, на птиц, летающих в небе. — Как уже говорил, весна здесь прекрасна… Впрочем, лето тоже. Осенью, если уже опали листья с деревьев, то тоскливо. А вот если листва только начинает желтеть и краснеть — это невероятное зрелище. Зимой же — зависит от погоды. Если солнца нет, то всё вокруг кажется серым и хмурым, а если солнце появляется, то всё вокруг искрится из-за снега. Он здесь чистый и даже не белый, а голубоватый… Кстати, приблизительно в километре отсюда, глубже в долине и небольшая речушка есть. Но она так, не для купания, а ноги помочить. И то, вода там ледяная, поэтому только в жару есть смысл туда ходить.

— Красота, — выдохнула я, а потом, прислушавшись к своим ощущениям, задумчиво добавила: — Так странно. Поводов для радости у нас нет и впереди в лучшем случае неопределённость, а на душе хорошо…

— Просто ты, как я, умеешь радоваться хоть таким вот коротким передышкам, — произнёс он. — Нам ведь ничего другого не остаётся. Но тем ценнее эти моменты. Они потом долго греют сердце. Раньше меня поддерживали встречи с Адель. А теперь вот, в виде тебя, появился и дополнительный стимул бороться за свободу, — Клим обнял меня за плечи.

— А если бы не Адель и я, что бы ты делал? — сдержанно спросила я, шагая по траве.

— Думаю, или умер бы уже, или вырвался, — бесстрастно ответил он. — Но точно бы, изначально работать на Альдейдов не стал.

Сердце неприятно защемило в груди, когда я представила, что не встретила бы Клима, но уже в следующее мгновение подумала о другом и удивилась своим мыслям. «Хм, а ведь вчера я проклинала появление Клима в моей жизни. А сегодня пугаюсь, что этого могло не произойти… Всё так резко изменилось и буквально за вчерашнее утро», — я недоверчиво посмотрела на Клима, не понимая, как такое могло случиться.

— Чего ты так на меня смотришь? — он тоже внимательно взглянул на меня.

— Пытаюсь себя понять и не получается, — откровенно ответила я. — Вчера ещё с утра злилась на тебя, а сегодня испытываю страх, что могла никогда тебя и не встретить… Может это и есть любовь?.. Только она как-то сразу на меня свалилась, когда я перестала нянчиться со своими обидами и подумала о тебе?

— Не знаю, Тая, что это и почему так, — он пожал плечами. — Вы, Зрящие, вообще, говорят, странные люди… Не умеете любить, но рассказывают, что преданны своим избранникам. К детям не проявляете нежности, но готовы драться за них до последнего вздоха. К своим работодателям относитесь с презрением, но при этом помогаете им… Вероятно, вам присуще чувство долга и это единственное, что сильно развито в вас. А может, дело в том, что вы умеете заглядывать в мысли других людей. Ощущая на себе массу чужих эмоций, вы точно знаете, что испытывают другие в разных ситуациях и это вырабатывает в вас как бы личный кодекс — как нельзя поступать, чтобы не причинять другим горе и чем стоит дорожить, если чувствуете искренние эмоции от тех, кто рядом. Вот ты поняла, что нашими отношениями стоит дорожить. Хочется верить, что увидела во мне того, кому стоит доверять.

— Может быть, — пробормотала я и тут же с недовольством буркнула: — И возможно, раньше бы всё это поняла, если бы ты не скрывал правду… Кстати, ты вообще собирался мне всё рассказывать или бы только дозировал информацию, многое мне не рассказывая, если бы Альдейды второй раз на нас не напали и мой родственничек не открыл мне глаза на происходящее?

— Рассказал бы, — твёрдо произнёс он. — И как раз думал об этом в том доме, где на нас напали. Только хотел сначала продумать, как вытащить Адель и тебя сберечь. И если уж быть предельно честным, тянул ещё и в надежде, что совместно проведённое время позволит тебе лучше узнать меня и в дальнейшем это поможет нам быть вместе.

— Ну… — я только собралась негативно высказаться на этот счёт, но запнулась, поняв, что и сама бы действовала практически так же, поэтому взвесив всё, сказала: — Ладно, чего уж ворошить прошлое. Высказывать обиды и претензии в отношении прошлых поступков в нашем случае глупо. Необходимо решать насущные проблемы.

— Да, необходимо, — серьёзно согласился Клим, а потом улыбнулся и сильнее прижал меня к себе, добавив: — Ты не представляешь, как мне нравится в тебе умение не зацикливаться на обидах. Так импонирует, что ты не начинаешь кричать, злиться или обиженно надуваться, всяческими способами демонстрируя своё недовольство… Если честно, так устал от бьющих через край эмоций, которые были присущи практически всем моим подопечным.

— Моя холодность, наверное, тебя и привлекла, да? — я пытливо заглянула ему в глаза.

— Может быть, изначально, да, — задумчиво пробормотал он. — А потом как-то всё начало расти, как снежный ком. И чем больше я проводил времени с тобой, тем больше понимал, что ты для меня многое значишь. Но если ты попросишь подробнее объяснить, когда всё началось, прости, не смогу…

— Не нужно. Я и сама многое не могу объяснить насчёт своих ощущений, — вздохнув, сказала я. — Давай-ка лучше расскажи, с чего начнём, чтобы вытащить Адель. Ведь пока она у Милирийцев, у нас связаны руки.

— Совершенно верно, — Клим нахмурился. — В этом-то самая большая трудность. Для того, чтобы её спасти, требуется узнать, где её держат. Если бы тебя не было, то я бы спокойно дождался встречи и начал действовать. Единственный способ освободиться — это сбежать. Бороться в открытую с Орденом невозможно. Слишком большая и сильная организация, и мы по сравнению с ней даже не клопы или муравьи, а микробы. Но в этом же и плюс. Их интересы обширны и гоняться за нами — это отвлекать людские ресурсы, которые можно более выгодно использовать. Так что спрятаться от них возможно. И у меня уже практически всё готово. И паспорта есть на другие имена, и наличные деньги, и автомобили приготовлены, и убежища, чтобы запутать следы, и дома, где будем жить потом. И даже имеется пластический хирург, чтобы изменить внешность…

— Сбежать? — сухо спросила я и ощутила злость. — То есть, оставить всё, как есть и позволить Милирийцам и дальше безнаказанно сводить девушек с ума?

— Ты меня не дослушала, — так же сухо, ответил Клим. — Сбежать, это для начала, чтобы обезопасить себя, а потом уже можно будет разворачивать борьбу. И пока самым эффективным будет распространять информацию в интернете. А чтобы привлечь к ней внимание, я эти годы собирал кое-какие доступные сведения и составил список девушек, которые остались в живых не только у меня, а и у некоторых других. Это подкрепит статьи правдивыми данными и позволит их проверить. Думаю, родственники этих девушек как минимум заинтересуются информацией, а там уже будем смотреть, как сложится ситуация и решать, что делать дальше.

— В интернете? Да там столько всякой чуши, что нам не поверят! — возмутилась я.

— Значит, нужно приложить усилия, чтобы поверили, — отчеканил Клим. — Или что ты предлагаешь? Выйти с плакатом на площадь и кричать, что в мире существуют Милирийцы и Альдейды? И сделать это мне? Тому, кто сам убил тридцать два человека… Точнее, уже тридцать четыре, если учесть тех, кто на нас напал в том доме… Хочешь, чтобы меня посадили? Впрочем, до этого дело даже не дойдёт. Меня быстро отправят на тот свет, как только я попаду в руки правоохранительных органов…

— Прости, не подумала, — с досадой пробормотала я, понимая, что Климу точно никак нельзя высовываться. — Ты прав… Но интернет… Там могут вообще не заметить таких данных.

— Если всё правильно сделать и обратиться на нужные ресурсы, можно многого добиться, — уже спокойно произнёс он. — В интернете много серьёзных сообществ, которые могут помочь в распространении информации. Главное — их заинтересовать. А у меня, уж поверь, много интересных сведений… Но давай об этом позже. Сейчас первостепенно вырваться. И мой план спасения не подходит. До встречи с Адель ещё месяц. И как протянуть это время, чтобы тебя не использовали в камере, я не знаю… Боюсь, этот месяц может дорого обойтись тебе… Хотя, неделю нас продержат здесь, потом, полагаю, ещё дня три в другом доме, и это дополнительное время. Но всё равно почти три недели работы могут отразиться на тебе. А саботировать работу крайне опасно. Необходимо хоть какие-то результаты выдавать, чтобы нас с тобой не списали и не пустили в расход…

— Ох, чёрт, а я только хотела предложить сделать вид, что способности у меня пропали, — пробормотала я и поморщилась.

— Этим мы только навредим себе. Всё, мы в системе, которая просто так нас не оставит в покое, поэтому мнимой потерей способностей мы не освободимся. Но кое-какие мысли насчёт минимизации ущерба для тебя, у меня есть. Не знаю, как часто они будут требовать от тебя информации, но иногда можно будет не выдавать её. То есть, в камеру ложиться, но ни в коем случае не настраиваться на видения. Это должно помочь и не вызвать подозрений. Ведь часто мои предыдущие объекты не могли настроиться на видения, и Милирийцы без подозрения отнесутся к такому. Это пока единственное, что приходит мне в голову. Но в этом есть и плюс — я за это время свяжусь с одним человеком, чтобы и тебе сделать несколько паспортов на разные имена. И закажу ещё несколько новых нам с Адель. Ведь теперь, из-за тебя, в наших врагах будут и Альдейды, а значит нужно готовиться с удвоенной силой.

— То есть, мне по-любому придётся некоторое время поработать на Орден, да? — с отвращением произнесла я.

— К сожалению, да. Без этого никак, — с горечью ответил Клим. — Но ещё раз повторяю — мы будем стараться свести к минимуму твои сеансы.

«Радости это не доставляет. Но, с другой стороны, сейчас нам нужно время и чтобы мне документы подготовить, и дождаться приезда Адель… Ладно, придётся поработать. Заодно может, и что-нибудь полезное узнаю. И нужно ещё выяснить — кого же я видела тогда, когда заказывала видение про Клима… Похоже, что именно Адель. Если так, то это очень хорошо и думаю, может нам помочь. Вот только Климу скажу об этом, когда точно пойму, что видела её. Необходимо, как вернёмся в коттедж, попросить показать её фото. Оно точно должно быть у него», — решила я и, взяв Клима под руку, тяжело вздохнула, не зная, как мы всё это переживём и как я справлюсь с работой на Орден.