Разорванная Земля

Глава 9 Старуха Ада

Ночные путники с трудом пробирались сквозь заросшую, неухоженную чащу. Городской парк уже теперь напоминал непроходимые джунгли, а что же будет дальше? Узкая дорога заросла сорняками, превратившись в едва заметную лесную тропинку. Внезапно Колесников обернулся к Борису, и тот загривком почувствовал неладное.

— Что такое? — спросил он, не отрывая глаз от бандита, готовый в любой момент выхватить оружие.

— Здесь наши с тобой пути расходятся, шкет, — усмехнулся тот. — Не обессудь.

— Почему? — изумился Борис. — Разве ты не желал бросить вызов Барону?

— Желал, — хмыкнул Колесо, — и до сих пор желаю. Только здесь такая штука, брат: думаешь, я не понимаю, что ты собрался воспользоваться нами в качестве щита, решая свои шкурные интересы? Думаешь, я настолько тупой? И позволю похоронить себя и своих ребят просто так, за здорово живёшь?

— Откуда такой пессимизм?

— Я уже достаточно пожил на свете и кое-что понимаю, — ответил главарь. — Поэтому я никогда не действую по чужой указке.

— Босс, — с ухмылкой сказал Оглобля. — Давай заберём вещички этого идиота?

Акудник сразу же выхватил пистолет и направил его на троицу.

— Даже не думайте. Здесь вам ничего не обломится.

— Успокойся, шкет. Оглобля так пошутил. Хотя, надо признать, занятные у тебя штуковины имеются. Только ясно, что ты будешь отбиваться до последнего. Вот почему я предлагаю мирно разойтись.

Борис почувствовал досаду.

— Как хочешь. Но хотя бы скажи мне, где я могу отыскать вашего Барона?

Колесо пожал плечами.

— В этом нет никакого секрета. Его офис, если можно так выразиться, расположен в промзоне. Этот чёрт самолично контролирует весь производственный процесс по очистке аридиума. Знает, что это его главное сокровище. Держи нос по ветру, иди на запад, и скоро ты увидишь трубы его королевства. Ладно, бывай, пацан.

Слегка кивнув на прощание, Колесо увёл своих последователей в чащобу, и увязаться за ним не было никакой возможности. Внезапная мысль посетила Бориса, не добавив ему уверенности: что если урки нападут на него прямо сейчас, исподтишка? Ускорив шаг, он поспешил по дороге и вскоре вышел из парка на проспект. Далеко на северо-западе вздымался серебристый, подсвеченный прожектором, купол цирка, а прямо через дорогу располагался другой, чуть более ухоженный парк с аттракционами.

«Неужели они всё ещё работают? — с удивлением подумал парень. — Шон бы захотел на них прокатиться».

Желая поскорее покинуть лесную зону, Борис проигнорировал западное направление, хотя этот путь привёл бы его к промзоне намного быстрее. Почему-то сейчас оба парка не внушали ему уверенности. Поэтому он взял немного восточнее, решив обойти их по периметру, и вскоре оказался на спящей улице, мощёной тротуарной плиткой. Акудник сразу же почувствовал себя уверенней. Несмотря на то, что за последний год им с братом в основном приходилось скрываться в лесу, ничто не вызывало в сердце городского жителя такого удовольствия, как знакомый бетонный пейзаж.

Борис перебежал пустынный проспект и направился к перекрёстку. При этом он старался держаться поближе к зданиям. Где-то впереди, над городом, возвышались красноватые холмы, в которых, судя по всему, и обнаружили новый металл, значимость которого для разделённого мира было сложно переоценить. Даже Разрыватель из арсенала артефакта казался мелочью по сравнению с возможностью построить врата на границах сотен и сотен лакун. Очевидно, что Центр-0 сделает всё возможное, чтобы заполучить данную технологию. Или уже сделал? Не просто же так Клешня работает с пришлыми военными, и даже помогает им искать его.

Кстати, а куда это он идёт?

Только теперь Борис обратил внимание на окружающий его ландшафт. Классическая советская застройка почти ничем не отличалась от пригорода, в котором его подстерегла банда Колеса. Разве что здания были чуть более ухоженными, окна целыми, а в некоторых даже горел свет. Свет? У них что, есть электричество? Как интересно. Скорее всего гидростанция на Кременной. Сколько же здесь всего проживает жителей, если они могут позволить себе обслуживать такую станцию?

Внезапный крик разорвал ночную тишину. Борис замер и прислушался. Так и есть. Похоже, в переулке что-то происходило. Помимо звуков на это намекало и движение теней. Бросившись на них, Борис вскоре увидел неприятную картину: три человека в спортивной одежде окружили одинокую старуху; она стояла, упёршись спиной в мусорный ящик и прижимала к груди какой-то пакет. Похоже, грабители, понял Борис, уже чувствуя, как внутри него поднимается гнев.

— Давай-ка ты поделишься с нами своими продуктами, мамаша? — сказал один из них, ухмыляясь гнилым ртом. — А мы взамен ничего тебе не сделаем.

— Иди-ка ты в баню, сынок, — взвизгнула жертва. — Ничего вы от меня не получите. Я знаю нужных людей на районе. Если что, они оторвут вам уши.

— Да неужели, — рассмеялся ещё один грабитель. — А ты не подумала, карга, что мы тоже их знаем. Если тебе угодно, мы все здесь ходим под Корявым, так что не сопротивляйся, бабка, если хочешь жить. Стоит ли подыхать ради буханки хлеба и колбасы?

Женщина не успела ничего ответить, потому что вмешался Борис, который подоспел к ним со стороны проспекта.

— Отвали от неё, мразь, — крикнул он и сразу же выстрелил в небо.

Звук оружия мигом отрезвил команду гопников, и они бросились врассыпную, не вступая в дальнейшее противостояние. Женщина неожиданно упала на колени, ощутив внезапную слабость в ногах. Холщовая сумка, за которой охотились отщепенцы, упала набок, и из неё действительно вывалился батон колбасы.

— С вами всё в порядке? — участливо поинтересовался Борис. — Встать можете?

Старуха кивнула.

— Да, милый. Сейчас поднимусь, только приду в себя.

Борис приблизился к женщине и помог ей подняться. Её лицо напоминало печёную картошку, из-под платка выбивались седые пряди. Похоже, лет шестьдесят пять-семьдесят, подумал юноша. Кряхтя, она опёрлась на его руку, а затем внимательно посмотрела на своего спасителя. В тусклых глазах что-то дрогнуло.

— Я могу ещё чем-то помочь вам?

— Да, милый. Помоги мне добраться до дома. Неизвестно, сбежали ли эти наглые выродки или только притаились. Вот же твари, вздумали грабить людей в Гатово так, словно находятся у себя дома.

— А разве они не местные?

Старуха кивнула.

— Местные, да не совсем. Они из соседнего района, в котором руководит Корявый. С тех пор, как он во власти, пытается подмять под себя всё Гатово. Но вот, что я тебе скажу — руки коротковаты. Раньше он трясся от одного слова нашего… хм, председателя. Но с тех пор, как Иванушка покинул город, этот негодяй совсем распоясался. Но ничего, вот сообщу куда следует, и его приструнят, собаку сутулую.

Борис поднял сумку с земли и протянул его пожилой даме.

— Меня, кстати, зовут Борис, — запоздало представился он. — А вас как?

— А меня Ада Васильевна. Ну или просто Ада. Не люблю этих расшаркиваний.

— Хорошо, Ада, тогда просто указывайте дорогу.

Осторожно ступая, они углубились в спальный район и чуть погодя оказались у пятиэтажного здания с покатой деревянной крышей, едва прикрытой рубероидом.

— Наша голубятня, — с гордостью сообщила женщина, перехватывая взгляд юноши. — Раньше, до Второй Волны, там частенько ночевали всякие бомжи и сомнительные личности, но теперь, когда количество людишек уменьшилось, там в основном обитают голуби. Милые твари, доложу тебе. Люблю их, как своих детей.

— Вот как, — вежливо протянул спутник.

— Да, присматриваю за ними вместе со Степановной. Это подруга моя. Мировая женщина…

Борис кивнул, не зная, как теперь лучше распрощаться с новой знакомой. Ему требовалось идти дальше, а не вдаваться в подробности местного мироустройства.

— Ладно, я пошёл, — неловко сообщил он, доведя старуху до подъезда. — Будьте осторожны в следующий раз.

— Да куда ж ты пойдёшь? — удивилась Ада. — Сразу видно, что ты не местный? И не слободской. Тех деревенщин я сразу узнаю. Давай-ка, поднимайся ко мне на чай. Да и поздно уже. Почти час ночи. Небось устал как чёрт?

Борис задумчиво кивнул. И в самом деле. Что он сможет сделать один посреди чужого города, к тому же без малейшей подсказки? Нужно соглашаться, решился Акудник. По крайней мере, можно будет принять душ.

— А горячая вода у вас есть?

Ада с пониманием кивнула.

— А как же. Пойдём уже.

Они вошли в подъезд и поднялись по лестнице, пропахшей ароматом плесени, на третий этаж. Старуха открыла тонкую дверь, покрытую дерматином, и сделала гостеприимный жест рукой.

— Проходи, милый. Сейчас я заварю тебе чайку и настрогаю чего-нибудь покушать.

Юноша снял обувь, повесил плащ на крючок и прошёл на кухню. Старуха отправилась в ванную комнату, чтобы включить для него воду, а Борис тем временем спрятал невидимую Сферу в кожаный саквояж. Только теперь он позволил себе расслабиться и осмотреться. Маленькая кухонька, квадратов на семь, вылинявшие обои в цветочек, старая электроплита и холодильник «Минск». Вот так раритет. Такое ископаемое он не видел даже в детстве.

Ада вернулась в комнату и сразу же поставил чайник на плиту.

— Что будешь, милый? Бутерброды с колбасой?

— Было бы неплохо, — сглотнул слюну Борис. После утренней трапезы в избе Степана у него во рту не было и маковой росинки. Живот уже давно бурчал.

— Не расскажите, Ада Васильевна…

— Просто Ада. Мы же договорились.

— Хорошо. Не расскажите, Ада, что вы делали так поздно в городе? Похоже, здешние власти не особо озабочены безопасностью горожан.

— Это верно, — хмыкнула старуха. — Только что же поделаешь. Хочешь жить — умей вертеться. Ходила на раздачу продуктов. А это аж три квартала на север. Все ноги стоптала. Но зато взяла и себе, и Степановне.

— Раздача продуктов? — изумился гость. — Что вы имеете в виду?

— Да вот получила вечером купоны на еду и сразу же отправилась в магазин, пока всё не размели. А эти ублюдки, шестерки Корявого, как известно, частенько грабят стариков, оставляя их умирать от голода. На той неделе точно так же избили Степановну, мою подругу, и отняли её купоны. Пришлось делиться. А как иначе, не могла же я оставить её на произвол судьбы.

— Купоны на еду? — тупо повторил Борис, — Это что-же такое? У вас деньги не в ходу?

— В ходу, в ходу, — покивала женщина, — да вот только продуктов в последние месяцы так мало, что приходиться выдавать их по талонам. Иначе бы все давно передохли.

Акудник изумлённо уставился на неё. В этот момент она подала ему тарелку с двумя бутербродами и огромную пиалу с чёрным чаем.

— А отчего оно так? У вас же соседи по другую сторону, и сеют, и пашут, а также держат подсобное хозяйство.

Ада только фыркнула.

— Когда-то так и было. И даже несмотря на стену между нашими поселениями, нам удавалось неплохо торговать с ними. Все были довольны, и что самое главное, сыты. Но с тех пор, как в холмах открыли этот злосчастный аридиум, Барон словно помешался на нём. Почти всех мужчин — и наших, и из Слободы — загоняет в шахты, чтобы они там сутками пропадали. Поначалу эти деревенщины были даже рады такому раскладу. Ещё бы, на заработанные деньги можно многое купить в городе: будь то патефон с пластинками, или цемент для сарая. Но потом они поняли, что Барон даже не считает их за людей. Скорее за рабов. И тогда с каждым разом их стало появляться на заработках всё меньше и меньше. Естественно, нашего безрукого супостата это не могло удовлетворить, и недавно он отказался отпускать последнюю партию домой. А самых недовольных просто-напросто повесил вдоль дороги. Если пойдёшь к промзоне, увидишь. Теперь мы будем называть ту дорогу Аллеей висельников.

Борис угрюмо кивнул. Кое-что начинало проясняться.

— Вот и получается, что чудо-сплав помог нам создать чудо-врата в этой проклятой стене, да только жизнь от этого лишь усложнилась. Причем для всех сразу, — подытожила Ада.

Дожевав последний бутерброд и допив чай, Борис поднялся со стула.

— Ладно, если вы не против, пойду немного погрею косточки. Давненько я не валялся в горячей ванне.

— Иди, иди, сынок, — улыбнулась старуха. — Я тоже отлучусь ненадолго.

— Куда же, если позволите узнать? — настороженно спросил юноша.

Ада рассмеялась.

— Да не волнуйся ты за меня. Отнесу Степановне половину продуктов. Она живет в соседнем подъезде. А после того, как на неё напали недавно, совсем слегла от переживаний. Вот и помогаю, как могу. А ты пока иди и мойся спокойно. Не буду я за тобой подглядывать…

Борис не смог сдержать ухмылки. Похоже, в молодости эта женщина была той ещё баловницей, да и сейчас чувство юмора не растеряла.

— Хорошо. Спасибо вам, — кивнул Акудник и направился в ванную.

Однако он не спешил раздеваться. Подождав несколько минут, Борис услышал, как входная дверь громко хлопнула, и вышел в коридор. Осторожно приоткрыл дверь и высунул голову на лестничную клетку. Где-то внизу затухали шаркающие шаги. Вот и отлично. Не то, чтобы он не доверял Аде, но, став беглецом по воле судьбы, он привык заранее просчитывать свои действия на несколько шагов вперёд. Вот и сейчас юноша направился вверх по лестнице, чтобы укрыть от любопытных глаз своё самое важное сокровище.

Люк на чердак, как и предполагалось, оказался не заперт. Забравшись по металлической лестнице сквозь узкое отверстие в потолке, Борис огляделся по сторонам. Всё вокруг было загажено белеющими птичьими экскрементами. Где-то повыше, под стропилами, раздавался отчётливый голубиный клёкот.

«Вот же твари, — подумал Акудник, — и почему некоторые люди их так любят? А ещё интереснее, как они вообще продолжают летать между лакунами? Неужели чувствуют разрывы в полях? Ежели так, человечеству впору снова осваивать голубиную почту».

Найдя среди досок в полу одну прогнившую, Борис отогнул её и обнаружил выемку, как раз подходящую под его шар. Пусть пока полежит здесь. А саквояж можно забрать с собой, чтобы никто не догадался. Как говорится, бережёного бог бережёт.

Возвратившись в квартиру, Борис сразу же отправился в ванную комнату. Чугунная купель разом приняла в себя его истощённое тело, покрытое застаревшими синяками и ссадинами. Поясница сладостно загудела, а плоть как будто растворилась в божественной теплоте.

«Как же всё-таки это приятно», — подумал юноша и моментально отрубился.

Троица уже знакомых читателю персонажей, осторожно согнувшись, пробиралась по спальному району Гатово, держа путь в направлении Дома Союза Печати — места, хорошо известного тамошним бандитам.

— Зря ты позволил ему уйти, Колесо, — внезапно пробурчал Грынь, идущий впереди группы. — Сначала избил меня за то, что мы не усмотрели за ним, а потом, когда птичка сама вернулась в клетку, снова отпустил её восвояси.

— Ты, я смотрю, Юрка, сегодня чересчур разговорчивый? — хрипло прошептал главарь. — Так я тебе язык укорочу. Не твоего ума дела, мои решения обсуждать.

— И всё-таки, Колесо, — вмешался Оглобля. — Почему ты отпустил мальца?

— Да потому, идиоты, что в этот раз он заявился к нам во всеоружии.

Два амбала недоверчиво посмотрели на главаря.

— Всего-то один пистолет. Я мог бы лично его обезвредить.

— Какие же вы у меня дурни, — фыркнул Иван. — Ладно, показываю на пальцах. Сначала мы взяли его по лёгкому, застав врасплох, но не смогли удержать. Затем он, словно сумасшедший, вернулся обратно. Это, конечно же, вас не насторожило?

Грынь пожал плечами.

— Ну мало ли идиот?

— Идиот — это ты. Вот тебе весь расклад: за парнишкой охотятся люди Клешни и эти пришлые военные. Это раз. Далее, он добровольно, не испугавшись ваших кулаков, приходит к нам. Это два. Да не просто так приходит, а с идеей — пойти войной на Клешню. Это три. И что потом? Свободно проводит нас сквозь эту дьявольскую стену, что лучше всяких слов доказывает его необычность. Я бы даже сказал — уникальность. Это…

— Да поняли мы, — подал голос Оглобля, — это четыре. И что же теперь?

— А вот это хороший вопрос, — небритая физиономия Колеса расплылась в ухмылке. — Сначала мы триумфально вернём себе власть над Гатово, а затем посмотрим, что получится у этого парнишки. Он хотел использовать нас в своей войне, но это мы используем его. Обещаю вам, парни, скоро снова всё будет, как прежде…

Борис потерял счёт времени. Тёплая вода, вытягивающая боль из спины и суставов, погрузила его в приятную полудрёму, из которой его вырвал только звук захлопнувшейся двери.

«Похоже, хозяйка вернулась, — очнувшись, подумал юноша. — Пора выбираться отсюда».

Вытершись старым махровым полотенцем, он снова натянул на себя свою одежду. Немного попахивает, но ничего страшного, всего-то неделю назад стирал её в лесном ручье.

— Ада Васильевна, вы наконец пришли? Не поверите, я здесь заснул…

Выйдя из ванной, он сразу же направился на кухню, где, судя по звукам, хозяйничала старуха. Но в тот момент, когда проходил мимо спальни, из комнаты появился боец в военном камуфляже и балаклаве, а затем ударом приклада отправил его в небытие.

— Не перестарайся, Крабстер. Клешне он нужен живым, — раздался голос другого бойца. — Пакуйте его ребята, пока не очнулся. А это тебе старуха, как договаривались…

Командир группы захвата протянул хозяйке квартиры пачку талонов на продукты, и она сразу же унесла их в комнату, чтобы понадёжнее спрятать в серванте. Затем вернулась обратно.

— Спасибо, товарищ Гангрена, — с улыбкой сказала Ада. — И ещё одна просьба. Уймите своего человека в Гатово. Я говорю о Корявом. Совсем житья от него и его людей не стало.

— Постараюсь что-нибудь сделать, — кивнул главный в группе. — А сейчас, где вещи беглеца? — не успела старуха ответить, как он увидел под столом старый потёртый саквояж.

— Оно?

Ада молча кивнула.

— Вот и отлично. Клешня будет доволен.

Вскоре все пришлые, вместе с пленником, оставили помещение, и Ада поспешила к двери, чтобы накинуть цепочку. Сегодня ей здорово повезло. Степановна не поверит, когда узнает.

Глава 10 Горынь-город

Город спал, а те из его жителей, кто всё ещё бодрствовал, давно затаились в своих норах и квартирках, ощущая опасность каждым квадратным сантиметром кожи. Зелёное зарево грозы освещало улицу, перемежаясь фиолетовыми вспышками молний. Пару раз Акуднику почудились в небе какие-то тени, но он списал всё на тревогу последних дней. Оно и понятно, Борис знал, что их загоняют словно животных. За последние месяцы бывший лаборант ВНИИ научился чувствовать ловушки, не хуже дикой лисы. Что же заставило его войти в город, зная, что за ними ведётся непрестанная охота? На этот вопрос не было простого ответа. Шон давно упрашивал его хотя бы на время вернуться к людям. И он согласился, осознавая насколько это опасно. С другой стороны, нельзя же всё время скрываться в лесу. Так можно окончательно одичать. К тому же им нужно было зарядить батарею и подкупить кое-какие продукты.

Первую ночь в Горыни они провели, сняв квартирку у приятной и доброй женщины. Затем целый день с братом наслаждались аттракционами в городском парке, поели там сладкой ваты и постреляли в тире, показав местным мальчишкам мастер-класс. Однако затем пришло время возвращаться, и снова кошмар на яву ожил перед ними.

Двухэтажное здание, в котором они арендовали своё жилище, было полностью разрушено. Бетонные плиты как будто сокрушила неведомая сила. Борис уже видел подобное в Атомграде и знал, кто или что за этим стоит. Обеспокоенные горожане обступили место преступления. Кто-то пытался разбирать завалы в поисках уцелевших. В этот момент Борис почувствовал только одно — облегчение. Как же им повезло, что все вещи перед уходом они забрали с собой и ничего важного не оставили внутри. В тот же момент его настигло острое чувство стыда.

— Дожили, — пробормотал юноша. — Человеческие жертвы больше не вызывают во мне никакого сочувствия. Кажется, я постепенно становлюсь монстром.

— Пойдём отсюда, брат, — Шон обеспокоенно дёрнул его за рукав, и они направились к окраине города, намереваясь поскорее покинуть его.

Внезапно в начале улицы Борис разглядел странную фигуру. Она напоминала бледную мумию, как будто обёрнутую в саван из волос. Борис сразу же догадался, кто это может быть. В прошлом он уже наблюдал за этим существом, правда издали, и знал приблизительно, на что оно способно. Сухие, словно вылинявшие от солнца, волосы мутанта могли расти с невероятной скоростью, что позволяло ему использовать их в качестве оружия. Волосы были заплетены в пару десятков кос, так называемые «дредлоки», и каждый из них заканчивалась каменным, вручную выдолбленным стилетом.

— Давай-ка сворачиваем, — прошептал Борис и сразу же утащил брата в переулок. Как хорошо, что он активировал невидимость Полога. Но рисковать, перемещаясь под носом врага, тоже не следовало. Мало ли они способны учуять беглецов каким-то другим способом.

Вскоре они вышли в промышленную часть города. Впереди появилось здание, напоминающее купол планетария. Но это был не он. Судя по вывескам и баннерам, они приближались к горынскому химическому комбинату. Борис бросился к ограде с колючей проволокой и с радостью обнаружил, что проход за периметр открыт.

— Спрячемся здесь. Эти твари никогда нас там не найдут.

Наполовину согнувшись, скрываясь во мраке ночи словно воры, они направились к центральному куполу. Здание было по настоящему огромным. При желании в нём можно было укрыть роту солдат. В этот момент кирпичная стена по левую сторону от беглецов сотряслась от удара. Борис не сумел сдержать нервную дрожь. За первым ударом последовал ещё один, и часть стены рухнула, посыпавшись словно карточный домик. В поднявшейся пыли беглецы рассмотрели массивную фигуру, почти под три метра ростом. В темноте было неясно, то ли это человек, то ли зверь. А затем гигант сделал шаг вперёд, и его лицо попало под луч прожектора. Сердце Бориса сжалось. Голодный Клу улыбался им во всю свою щекастую ширь, тряся всеми тремя подбородками. Чёрные немытые волосы разметались по колоссальным плечам.

— Я тебя чувствую, зайчонок, — раскатисто рассмеялся Клу. — Ты подоспел к моему ужину.

— Бегом, — прорычал Акудник, буквально таща Шона за руку.

Бросившись к КПП, он перепрыгнул турникет и ворвался в главный цех. Краем глаза юноша увидел нескольких охранников, которые мчались ко входу, встревоженные непонятным шумом на территории. Увидеть братьев Акудников они, конечно, не могли, но гигант позади предстал пред ними во всей необъятности. Паника сразу же настигла их, и крики несчастных заполнили цех.

Осмотрев пространство под куполом, Борис моментально оценил ситуацию. Зеленоватый приглушённый свет от нескольких ламп создавал потустороннюю атмосферу. Вдоль внутренней стены простирался навесной ярус, который опоясывал её словно лента. Где-то посередине, на высоте пяти метров, располагалась управляющая кабина. Она слегка выдавалась вперёд, нависая над несколькими чанами, крышки которых были сейчас закрыты. Борис сразу же догадался, что в них может находиться. В его родном городе был такой же комбинат, и он проходил там школьную практику.

— Давай-ка наверх, — Борис принял решение и начал взбираться по лестнице, подталкивая брата перед собой.

Внутри кабина оказалась довольно просторной. Терминал с пультом тускло мерцал огоньками, а напротив, в стене, имелась железная дверь, выходящая на крышу здания, примыкающего к куполу. Акудник с надеждой толкнул дверь и так же разочарованно отошёл от неё. Закрыто. И, судя по массивному замку, его оружие не поможет им выбраться. Борис приблизился к пульту и тщательно изучил его. Закорючки над кнопками мало что ему сказали, но он сразу же выделил особую панель, возле которой находился восклицательный знак. Вполне вероятно, что именно эти кнопки управляют крышками химических чанов.

— И что теперь? — не скрывая страха, спросил Шон. — Надо искать выход наружу.

— Я разберусь, малыш. Ничего не бойся. Пока что сядь на пол… И не высовывайся.

Услышав шум снаружи, он и сам упал на колени, показывая брату пример. Подкравшись к стеклу, Акудник выглянул в зал. Огромная фигура, в которой несомненно угадывался их преследователь, стояла у входа в цех и шумно принюхивалась, словно кошмарный зверь, вышедший на охоту. В его руке было что-то зажато, словно мешок с тряпьем. Через секунду душман подтянул «мешок» ко рту и оторвал от него желтыми зубами огромный кусман. Брызнула кровь, и Борис сразу же понял, что мутант утоляет голод одним из охранников. Бедолага…

— Хватит прятаться, — раздался чавкающий голос, а затем отвратительный смешок. — Тебе всё равно не скрыться от Клу. Отдай артефакт по-хорошему, и тогда я не стану жрать тебя живьём. Обещаю…

Борис обернулся и увидел глаза брата, полные ужаса и слёз.

— Оставайся здесь, — прошептал старший и, задвинув саквояж под пульт, направился к выходу из кабины.

В этот момент он ненавидел проклятую Сферу за то, что среди её функций не было ничего полезного для ведения боя. Что за бессмысленная штуковина, с отвращением подумал Борис. С её-то потенциалом было бы логично предположить, что среди арсенала функций найдётся какой-нибудь завалящийся «луч Смерти». Но такого не оказалось. Самое опасное, что его артефакт мог предложить, был Аннулятор, но для последнего требовалось какое-то невероятное количество энергии. К тому же, отец предупредил его, что применение Аннулятора может привести весь мир к окончательному и бесповоротному краху.

— Думаешь, сумеешь спрятаться при помощи артефакта? — рассмеялся Клу, тряся всеми шестнадцатью подбородками.

Неожиданно он размахнулся и отправил в полёт огромную круглую болванку, которую повсюду таскал за собой. Борис едва проскочил опасность, а затем, обернувшись увидел позади себя обвалившийся пролет с погнутыми металлическими опорами. Вернуться этим же путём было теперь невозможно. Предчувствие поражения на секунду обездвижило его, а затем он что есть сил припустил по дорожке, намереваясь обогнуть цех по кругу.

Клу словно чувствовал его. Ещё один меткий бросок отправил шар, связанный с мутантом толстой цепью, в сторону Бориса. Скрежет металла и дрожь целого здания о многом сказали юноше, побудив его больше не останавливаться, а бежать дальше. Добравшись до противоположной стены, он покинул сектор пристрелки, вынудив Клу выйти к самому центру помещения. Краем глаза Борис обратил внимание, что мутант стоит сейчас как раз на крышке переднего чана. Как жаль, что он не может этим воспользоваться. Такой удобный шанс.

«Вот если бы Шон…»

Эта мысль скользнула в сознание Акудника и задержалась в нём всего на пару секунд, потому что затем случилось невероятное. Крышка соседнего, центрального, чана сложилась внутрь, и Борис поражённо замер на месте. Как, впрочем, и Клу. Они оба были одинаково изумлены произошедшим, но юноша пришёл в себя первым.

— Шон, попробуй другие кнопки, — крикнул он во всю глотку, нещадно срывая связки.

Крышка под мутантом сразу же дрогнула и ушла вниз, однако за краткое мгновение до того он успел сделать шаг и замереть на самом краю.

— Вот и всё, — расхохотался душман, облизывая сальные губы. — Теперь тебе точно конец.

Однако Борис не желал смириться с таким позорным провалом. Голодный Клу стоял на самом краю. Достаточно было подтолкнуть его, и тогда они бы спаслись. Невидимая Сфера Римана как будто откликнулась на это желание. Обычно она висела за правым плечом оператора и следовала за ним, как ручная собачонка. Но в тот момент, когда Борис так явно и чётко визуализировал перед внутренним взором спасительный толчок, Сфера откликнулась. С лёгким жужжанием она устремилась в сторону Клу и врезалась в его грудную клетку словно таран. С пронзительным визгом он сделал шаг назад и, не найдя опоры, рухнул в химический концентрат.

Раздался вой, в котором ощущалось нечеловеческое страдание. Борис не смог сдержать злорадной ухмылки, а затем рванул вперёд, по шаткому мостику, на высоте пяти метров. Внезапно, когда до управляющей кабины осталось совсем немного, что-то схватило его сзади, и юноша понял, что это конец. Повернув голову, он с ужасом увидел второго душмана — пепельного длинноволосого урода, управляющего своими дредлоками. Жёсткий, словно железный прут, волосяной канат спеленал ему ноги, не позволяя двигаться. Ещё один, с острым лезвием, намеревался нанести последний, очевидно, смертельный удар.

— Оставь его! — детский голос раздался сверху.

Борис почувствовал тревогу за своего младшего. Не нужно ему было высовываться.

— Беги оттуда, Гриша…

Неожиданно прозвучал голос Клу, изменённый до неузнаваемости:

— Прекрати, Энгельс. Он мой, мой я сказал…

Скосив глаза в сторону чана с химреактивами, Акудник содрогнулся.

— Просто держи его, но не смей добивать. Я лично должен испробовать, каков его ужас на вкус.

Огромные руки Клу держались за цепь, соединённую с железным шаром, и медленно, но неотвратимо вытаскивали его из ямы. Кожа гиганта дымилась и отслаивалась. Скальп расползался кровавыми лоскутьями, обнажая кости черепа. Не такой уж ты и неуязвимый, мстительно подумал парень, на секунду забыв о собственном положении. А оно, надо сказать, было весьма незавидное. Казалось, ничто не могло спасти его от поражения и смерти…

Внезапно трескучий характерный звук потряс помещение. Пуля крупнокалиберной винтовки метко и точно легка посередине лба молчаливого душмана, разворотив его белёсую голову. Хватка волос, скрученных в дубовые плети, сразу же ослабла, и Борис, не тратя времени на выяснение обстоятельств, вырвался на свободу. Кто именно стрелял в мутанта? Его это волновало меньше всего. Сейчас важнее было другое: добраться до брата и спастись самим.

— Что случилось, Энгельс? — вопрошающе воскликнул Клу.

Он продолжал плавать в разлагающем его бульоне, не оставляя попыток выбраться. Ответа не последовало. Оно и понятно, сложно дать вразумительный ответ разорванным ртом.

Борис не стал дожидаться, чем всё закончится. Преодолев последний ярус, он добрался до кабины, где находился брат. Шон встретил его у входа. Краем глаза Борис увидел лёгкое неприметное движение по ту сторону матового стекла, отделяющего помещение цеха от крыши. Скорее всего неизвестный спаситель стрелял оттуда. Пусть же бог воздаст ему за всё.

Взяв брата за руку и не забыв про саквояж, юноша приблизился к металлической двери. Ещё недавно она была наглухо заперта, но теперь он обратил внимание, что замок уничтожен выстрелом из крупнокалиберной винтовки. Вот же ублюдок, подумал Борис, ты ведь мог попасть в Шона. С другой стороны, неизвестный, очевидно, намеревался помочь им. Интересно, кто он такой и какие у него мотивы? Очередной охотник за головами, отправленный Виктором Гробченко? Или, напротив, сердобольный доброхот, действующий из чувства милосердия? Борис ухмыльнулся. Вот уж вряд ли. В этом суровом мире нельзя доверять никому, тем более человеку, протягивающему руку помощи. Это правило он уяснил уже давно. Люди слишком слабы, чтобы действовать без корысти, а значит ни на кого из них нельзя положиться.

— Ну что? Идём? — спросил Шон, глядя на застывшего брата. — Мутанты всё ещё рядом.

Где-то позади раздался разъяренный вопль Клу, пытающегося выбраться из ловушки.

— Да, ты прав.

Протерев ладонью заплаканные глаза младшего, Акудник вывел его на крышу. Пока враги приходят в себя, они успеют укрыться в лесу. Обнаружив металлический трос, натянутый между цехом химкомбината и зданием периметра, Борис удовлетворённо хмыкнул. Как удачно. Затем подсадил брата на спину и велел ему крепко обхватить себя за шею. Накинув на трос кусок ткани, он смело, словно заправский каскадёр, рухнул в пустоту. Шон испуганно вскрикнул, а затем расслабился, продолжая громко дышать в шею Бориса. Путешествие над бездной продлилось недолго: уже через секунд они тяжело рухнули на крышу, заваленную многочисленным мусором, обломками антенны и кусками гудрона.

Впереди, на окраине города, замаячила невидимая стена. Лишь самые опытные путешественники, вроде скаутов Центра-0, могли ощущать её чудовищное влияние на таком расстоянии. За последние месяцы Борис тоже развил в себе это чутьё. И прямо сейчас оно вопило, оповещая его о новой опасности, ни менее страшной, чем та, которую они только что избежали.

Подняв голову к ночному небу, Борис остолбенел. Эта тварь, этот исполинский монстр, снова был здесь. Какого хрена… Среди вспышек молний и разноцветных потоков ему привиделись расплывчатые контуры, находящиеся вне человеческой геометрии. Нечто огромное, нечто пугающее… Посреди небес, над самой их головой, как-будто извивался мифический Уроборос, или нет, Шаб-Ниггурат[2] собственной персоной, пульсирующий чернильно-чёрными вспышками.

— Ты тоже это видишь? — мрачно поинтересовался Борис, желая получить негативный ответ.

Но Шон кивнул.

— Это Хобот. Он следует за нами с первого дня, как только мы покинули дом.

— Хобот? Откуда такое имечко? — удивился Борис. — Кто его так назвал?

Младший пожал хрупкими плечами.

— А как ещё его можно назвать? Хобот и есть, разрушитель миров.

От этого ответа Борису сразу полегчало, и он даже усмехнулся. Ну всё понятно, подумал парень. Снова братишка начитался на планшете своих дурацких американских комиксов. Нужно будет побольше уделять ему внимания, а не откупаться дешёвой беллетристикой, как поступал когда-то их отец, равнодушный к обоим своим сыновьям.

Глава 11 Клешня

Удар, пришедшийся по голове, оказался довольно сильным. Периодически проваливаясь из прошлого в настоящее, Акудник осмысливал происходящее вокруг него на периферии сознания, а затем возвращался в кошмары из прошлого. Когда он в очередной раз очнулся, фургон с откинутым брезентом как раз проезжал Аллею висельников, и Борис не сумел отличить убогую реальность от болезненной галлюцинации. Пара десятков тел болталась где-то над ним, суча связанными ногами на холодном ветру и скалясь ему провалившимися ртами. Реакция тела оказалась весьма предсказуемой: его вывернуло наизнанку недавно съеденными бутербродами, и он снова погрузился в небытие, но перед этим ещё успел услышать недовольный женский голос:

— Вот же ублюдок. Чтоб ему пусто было. Придётся теперь оттирать всё тут от его блевотины…

И снова тишина накрыла собой всё и вся, даруя уставшему сознанию временное пристанище и успокоение.

Когда он снова очнулся, прошло несколько часов. Не понимая, что происходит и где он находится, Борис мучительно схватился за голову. Очередная шишка появилась на ней, вторая за последние сутки, на этот раз слева. Сначала его вырубили шестёрки Колесникова, а теперь вот эти дегенераты. Такими темпами можно за несколько дней стать полным идиотом.

— Возможно, это уже случилось, — простонал парень.

А как иначе объяснить то, что он доверился мерзкой старухе? Все-таки он недооценил местных, а также атмосферу предательства, пустившую корни в этом забытом богом городишке. Хорошо же Клешня поработал: превратил людей в безмозглых рабов, готовых на что угодно ради нескольких купонов на еду.

Поднявшись с бетонного пола, Акудник осмотрелся. Небольшая камера напоминала тюремный карцер. Полтора метра на два.

— Есть здесь кто? — охрипшим голосом спросил юноша.

Как по мановению палочки, к решётке, отделяющей его комнатушку от внешнего мира, приблизился человек. Невысокий, но крепкий: настоящий сельский труженик. Лет тридцать пять, сорок. Обычная спецовка работника, значит, не охранник, предположил пленник.

— Ты как, новенький? Очнулся?

— Кажется, да, — кивнул Борис.

— Тогда чего ждёшь? Выходи оттудава. Будем знакомиться.

Акудник с изумлением понял, что его карцер не заперт. Пошатываясь на неуклюжих ногах, он вышел из своей темницы и обнаружил, что находится в каком-то цеху. С железных балок свисали подъёмные цепи, а на земле вокруг извивалась механизированная лента доставки. Прямо сейчас на ней громоздились красноватые обломки руды.

— Где это я? — спросил юноша.

— Известно где, — ответил человек. — В аду, вестимо.

Борис с лёгкой улыбкой кивнул. Похоже, так оно и было. Оглядевшись, он увидел у стены железный стол, за которым трапезничали неизвестные ему люди. Судя по лицам, все сплошь деревенские, четыре десятка человек, или около того.

— Вы все из Слободы?

Мужик кивнул.

— Оттуда, батенька. Меня, кстати, зовут Емельян, а это мои товарищи по несчастью. Идём к ним, познакомимся и поедим перед работой. Скоро начнётся дневная смена.

Борис приблизился к столу, и остальные мужики окинули его настороженными взглядами.

— Кто таков? — спросил один из них, сидевший во главе стола. Похоже, бригадир.

— Здравствуйте, люди добрые, — начал юноша. — Меня зовут Борис. Вчера ещё я был в Слободе, а сегодня почему-то здесь.

— Тебя поздно ночью притащил Гангрена и другие гиены Клешни, чтоб они провалились, — сообщил бригадир. — Ты был в отключке. Что им от тебя понадобилось?

Борис пожал плечами, не желая распространяться о своих догадках.

— Без понятия. Я прибыл в город, чтобы разобраться, что у вас тут происходит. Меня попросили об этом ваши родственники, — ложь удивительно легко давалась ему сегодня.

— Родственники? — угрюмо переспросил бригадир.

Борис кивнул.

— Да. Они места себе не находят от беспокойства. Твой отец, например, Емельян, вчера потребовал у старосты, чтобы тот собирал оставшихся людей. Хотел идти за вами на штурм крепости.

— Отец?

— Да, такой пожилой мужчина без ноги.

Емельян расплылся в гордой улыбке.

— Это точно он. Мой батя может.

— Погоди ты, Емеля. Пусть пришлый договаривает. И что же решил Степан? Надеюсь, не повёлся на это безрассудство?

Борис кивнул.

— Не повёлся. Сказал, что нужно ещё переждать. Мол, пока непонятно, что тут у вас происходит.

— Ты присаживайся, Боря, — услужливо сказал Емеля, подтягивая стул. — Поешь с мужиками.

Акудник с удовольствием последовал совету. Бутерброды, схомяченные ночью, не сильно его насытили, и сейчас похлёбка с бобами в металлической тарелке показалась просто божественной.

— Тебе интересно, что тут у нас происходит? — задумчиво произнёс бригадир. — Хреновые вещи происходят. Барон не хочет отпускать нас, а всё потому, что один круглый идиот чем-то вывел его из себя.

— Ну зачем ты так, Исаак? — сказал кто-то. — Не гневи бога. Мы ничего о том не знаем. Возможно, Фёдор не причём.

Акудник насторожился. Фёдор? Уж не тот ли самый?

— Не причём? Тогда почему он сидит на цепи, словно пёс. А наши друзья, которых в прошлый раз увели к Барону сразу за ним, до сих пор не вернулись? Что там произошло? Чует моё сердце, нет их больше в живых.

— Фёдор? О ком вы сейчас говорите?

— Да есть среди нас один, — ответил бригадир, — не такой, как мы. Шибко умный. Профессор, говорят. Жил в Слободе несколько лет, несмотря на неприязнь местных. А всё потому, что Степан, наш староста, постоянно его защищал. Велел остальным не трогать профессора.

— Правильно говорил, — осмелился вставить Емельян. — В прошлом году Фёдор спас мою дочурку от кори. Сам поставил диагноз и помог найти лекарства в городе. Кассандра, шептунья наша, так-то утверждала, что делать ничего не надо. Мол, это простуда играется. Поиграется, и пройдёт. И где бы сегодня была моя любимая девочка, если бы не Белоус?

Теперь всё сходилось. Стало очевидно, что Фёдор Белоус, отец Эльвиры, находится где-то рядом. Ну и что с того, уныло одёрнул себя юноша. Теперь он и сам в плену, так что о спасении Белоуса пока что не могло быть и речи. Эх, и зачем я вообще припёрся сюда? Тоже мне защитник сирых и убогих, распятых и угнетённых.

— И где же он сейчас? — осторожно поинтересовался юноша, стараясь не показать чрезмерного интереса.

— А тебе зачем это знать? — с подозрением спросил бригадир Исаак.

— Так я же к вам из Слободы пришёл. Ему тоже есть весточка от его дочери.

— От этой чёртовой мелюзги, которой мерещится всякое, вроде мамаши-покойницы?

— Исаак, — раздался предупреждающий голос.

— Ну что ещё? Думаешь, что имеешь право меня поучать? — огрызнулся старший.

— Ничего такого, — сразу же стушевался Емеля. — Пойдём, новенький. Я покажу тебе Фёдора. Он недалеко.

Борис поднялся из-за стола, сгорая от любопытства. Емельян махнул рукой и повёл его мимо отключённых станков, в коридор, ведущий в соседнее помещение.

— Он здесь. Как и сказал бригадир, сидит на цепи.

И действительно, Борис замер у решетки, замкнутой на ключ. У противоположной стены с осыпавшейся штукатуркой сидел человек, прикованный к батарее. Заросшее щетиной лицо, грязные соломенные волосы и впалые щёки, облик бедолаги не отличался здоровьем и блеском. Подняв голову, он внимательно посмотрел на посетителей.

— Как твои дела, Фёдор? — крикнул через решётку Емеля.

Прикованный ничего не ответил.

— К тебе тут пришли. Этот парень говорит, что у него весточка от твоей дочери.

На этот раз в глазах Фёдора зажёгся неподдельный интерес. И вместе с ним страх. Борис, чувствуя некую неловкость, громко прокричал:

— Вчера я был в гостях у вашего старосты и виделся с твоей дочерью. Она скучает по тебе и ждёт домой.

Ничего другого он не мог сообщить ввиду присутствия чужих ушей. Пришлось импровизировать. По щекам Белоуса потекли крупные слёзы, и он что-то прорычал, скорее от бессилия, нежели от злости.

— Ну ладно, — кивнул Емеля, — пошли отсюда. Не то Исаак ещё больше рассвирепеет.

Борис не стал с ним спорить, и они вдвоём вернулись к столу. В это же время раздалась сирена, и слободчане, все разом, поспешили к закрытым вратам, на другую сторону цеха.

— Куда это вы? — поинтересовался Акудник.

— Начинается наша смена. Сейчас нас выведут отсюда и отправят в шахту. Там мы проработаем до позднего вечера, пока городские будут заниматься очисткой руды, которую мы добыли вчера.

— А чего же вас, а не их, поселили в цеху? Было бы логичнее, не находишь?

— Тоже скажешь. Они же не холопы, как мы. По крайней мере, живут в своих квартирах. С горожанами Барон обходится не в пример мягче, чем с нами. Хотя тоже скор на расправу, и может запросто оторвать голову любому своей клешнёй.

В этот момент ворота скрипнули и начали раздвигаться, благодаря усилиям нескольких охранников снаружи.

— Ну что, работнички? Готовы к труду и обороне? — с ухмылкой спросил один из них, входя внутрь. — Сегодня вам придётся попотеть в забое, если желаете увидеться с родными к концу недели. Вас ждёт шахта № 3.

— Почему третья? — угрюмо поинтересовался Исаак. — Мы ещё вторую не выбрали.

— Чтобы ускорить процесс выработки, — снизошёл до объяснений охранник. — Там, говорят, ещё более богатая жила. Полковник Метисов не может ждать, пока вы изображаете из себя черепах. Ладно, ступайте за мной.

Борис двинулся к выходу вместе с остальными, но в последний момент его остановили.

— Эй-эй, не так быстро, торопыга.

— Что не так?

— За тобой вот-вот прибудет персональный конвой. А вот и он, кстати.

Раздвинув остатки работников, в цех вошли двое — в чёрных касках, лёгких бронежилетах и военной одежде.

— Ну как ты, малой, — с ухмылкой обратился к Борису один из них, при ближайшем рассмотрении оказавшийся девушкой. — Не сильно я тебя приложила?

Акудник с удивлением уставился на самодовольную особу. Увидев нахальную улыбку, крепкие руки и ноги профессиональной пловчихи, он сразу же догадался, что именно она захватила его ночью, огрев чем-то тяжёлым в квартире старухи.

— Будем знакомы. Крабстер.

Борис не понял, имя ли это или кличка. Скорее второе. Слишком уж странно звучало.

— Шрам, — ответил он, не желая называть своего настоящего имени.

— Да ну? — притворно изумилась дама в броне. — Какой же из тебя шрам? Шрамик, скорее. Ну ладно. Не будем тянуть время. Забираем его, Макарчук.

Охранник цеха осклабился.

— Да забирайте. Как я понимаю, он уже сюда не вернётся?

— Будет видно. Ступай впереди, Шрамик.

Борис понял, что у него не осталось иного выбора и подчинился. Одна надежда — сбежать по пути, но шансов крайне мало. Похоже, эти бойцы весьма опытные ребята. К тому же с оружием. Хотя бы можно будет осмотреться и понять, что здесь к чему.

Территория снаружи напоминала военный объект. Казармы чередовались с цехами, подтянутые люди в спецодежде патрулировали участки тут и там.

— Куда вы меня ведёте? — спросил Борис, вращая головой.

— Скоро увидишь, Шрамик. Сегодня тебе придётся держать ответ за всё, что ты сделал, негодяй. Метисов будет рад тебя увидеть.

Борис ни черта не понял и благоразумно промолчал. Вскоре его привели к административному двухэтажному зданию и толчком заставили войти внутрь. На входе они пересеклись с тощим типом в костюме и галстуке. Очевидно, он куда-то спешил, но при виде заключенного и его конвоиров остановился.

— Не тормозим, — насмешливо фыркнула Крабстер, подталкивая Бориса. — Вперёд и с песней.

— Взяли-таки негодяя, Полинушка? — воскликнул тип. — Похоже, придётся выписать тебе премию.

Девушка презрительно сплюнула, не удостоив типа даже взглядом.

— Зря ты так, Полина, — пробормотал Макарчук, когда они прошли десяток метров.

— Ты сейчас про что? — переспросила девушка. — Ах, про Шестова. Пусть идёт лесом, слизняк подколодный. Никогда не понимала, как мужик может быть таким ничтожеством.

— Каким бы не был, — упрямо ответил напарник. — Архивариус, как-никак. Нужно проявить уважение.

— Вот ты и проявляй, — закончила разговор Крабстер и ещё раз пинком подтолкнула Бориса.

Его провели по длинному затёртому ковру красного цвета и запустили в огромное помещение. Это был классический актовый зал, в котором в советские времена устраивали выступления самодеятельности для трудовых коллективов. Длинные ряды стульев были разделены широким проходом, который упирался в сцену. Вместо фортепиано на ней стоял дубовый стол с огромным «депутатским» креслом и несколько книжных шкафов. Ни дать ни взять кабинет важной шишки.

— Иди уже, — велела девушка, заставляя Бориса взойти по лестнице прямо на сцену.

В этот момент из задней комнаты появился немолодой человек звериной наружности с густой поседевшей кипой волос. Крупное лицо, покрасневший нос заядлого выпивохи и массивная межбровная дуга моментально выдавали данный типаж, как жестокого и необузданного человека. Вместо правой руки из-под фланелевой рубашки выглядывала металлическая конструкция, напоминающая кузнечные клещи. Цепкие глаза Барона сразу же начали буравить Бориса, как будто пытаясь докопаться до его внутренностей. Следом за ним на сцене актового зала появился другой персонаж, лет сорока, подтянутый, собранный, очевидно, военный. Его лицо было гладко выбрито, а карие глаза казались живыми.

— Ну и вот и всё, герр полковник, — с ухмылкой прорычал человек с протезом. — Поймали мы вашего воробушка. Даже не знаю, что за это теперь попросить.

Военный хмуро сказал:

— Позвольте, Барон, я проверю его.

— Как вам будет угодно.

Военный приблизился к Борису, который стоял зажатый меж двух ухмыляющихся бойцов, и внимательно осмотрел его.

— Похож, не спорю, — а затем он обратился к пленному. — Я полковник Олег Метисов. Слышал обо мне?

Борис помотал головой, строя из себя дурачка.

— Вот уже почти год, как я охочусь за вами, товарищ Акудник. Ай-яй-яй, нехорошо брать чужое и прятать это от законных владельцев.

— Так а что он украл-то у вас, Метисов? — поинтересовался Барон. — И по что вы расклеили листовки с его постной рожей по всем окрестным лакунам?

Военный скривился, но это увидел только Борис. Внезапно ему стало понятно, что шишки из Центра-0 не стали делиться всей информацией со своими союзниками.

— Это засекреченные данные, — скупо ответил он.

— Засекреченные? — усмехнулся Барон. — Допустим. Значит, вам не нужен его чемодан с вещами?

Барон тут же достал знакомый саквояж из-под стола, зажав его ручку своей клешнёй. Метисов резко развернулся и отправился к столу.

— Открывай, — велел он, и глава Шахтинска не стал перечить.

Щёлкнув замками, он явил полковнику содержимое чемодана: окуляры с вихревым анализатором, базовая модель «Strider-911», используемая скаутами Центра-0.

— Что это? — рявкнул Метисов и прыжком вернулся обратно к Борису.

Схватив его за грудки, он начал трясти молодого человека, словно мешок с тряпьём.

— Где она? Я тебя спрашиваю, Акудник, где Сфера Римана?

Борис пожал плечами.

— Сфера? Так вот почему вы охотились за мной? Но с чего вы решили, что она у меня? Разве не мой отец занимался её изучением?

— Ты за кого меня принимаешь, молокосос? — не выдержал Метисов и затряс Бориса ещё активнее. — Твой отец мёртв. Банда душманов выпотрошила его как креветку и размазала по всей лаборатории. Ты же был там. Ты не мог этого не видеть.

Борис не поверил своим ушам. Что за чушь. Отец был жив, когда передал ему артефакт и велел бежать в поисках Форта Боярд. А к тому моменту душманы уже отступили от города. Зачем Метисов врёт ему?

— Это… это ложь, — запинаясь сказал Борис. — Отец не мог умереть.

Глаза полковника округлились. Каким-то образом он почувствовал, что сейчас бежавший лаборант не врёт ему. И в этом было некое противоречие.

— Ладно, парень. Давай теперь без дураков. Отдай нам Сферу, и мы вернём тебя обратно, в тот мир, в котором тебе никогда и ничто не угрожало. Закончишь институт, снова начнёшь работать на благо ССВЛ. Или ты думаешь, что если бы мы тебя сейчас не взяли в этом захолустье, ты бы бесконечно бегал от своих врагов? Как бы не так. Я слышал о том, что случилось в Горыни.

Картинка из прошлого встала перед его глазами, стянув горло тугим узлом.

— Подумай обо всех, кто погиб, — продолжил давить Метисов. — Неужели всё это было зря? Вспомни отца, вспомни Гришу, Елизавету Борщёву, Павла Марченко. Неужели ты станешь ренегатом и предашь их светлую память?

Имена, произнесённые полковником, внезапно огненными шипами вонзились в мозг Бориса. Этого не может, не могло быть. Они не могли погибнуть. Зачем он всё врёт? Павлуша… Лизонька… Гриша… Отец.

— Как же я ненавижу тебя, — прорычал юноша, чувствуя, как у него подгибаются ноги. — Это ты виноват. Ты отправил меня в это проклятое путешествие. Почему я не мог остаться дома и умереть с остальными.

Все присутствующие, и Барон, и Метисов, с изумлением уставились на парня, который внезапно скорчился у ног бойцов, схватившись за голову, словно в припадке безумия.

— Что это с ним? — осторожно спросил один из них и мыском сапога дотронулся до пленника. — Может он из тех чудиков, которые исходят пеной…

— Это называется «эпилепсия», — со знанием дела ответила Крабстер.

— Да успокойтесь вы, — рявкнул Метисов. — Нет у него никакой эпилепсии. Я смотрел его дело.

Клешня осклабился.

— В любом случае, парнишка сейчас не сможет тебе ответить. Как пить дать, он в шоке. Нужно ещё какое-то время подержать его в заключении.

Полковник с неохотой кивнул.

— Похоже, ты прав. Ладно. Верните его обратно и проследите за тем, чтобы он не расшиб себе голову, назло маме. Пусть отдохнёт немного, а потом мы с ним ещё раз поговорим.

Крабстер и её напарник подхватили Бориса под руки и поволокли прочь из актового зала, выполняя приказ начальства.

— Ну а мы тем временем пообщаемся с вами, полковник, — усмехнулся Клешня, усаживаясь в своё красное «депутатское» кресло. — Не желаете ли приоткрыть завесу тайны? В конце концов, мы с вами в некотором роде союзники. Вот я своих людей не жалею, напрягаю их до полусмерти, чтобы удовлетворить ваши возросшие запросы. Это же надо, в этом квартале мы установим настоящий рекорд — полтора тонны аридиума. В пять раз больше, чем обычно.

— Я ценю это, Барон, — кивнул Метисов. — Однако я человек военный, и мои суждения и поступки мне никоим образом не принадлежат. Вот прибудет в Шахтинск генерал-майор Гробченко, и тогда вы можете допытываться у него сколько-угодно. Я уже отправил запрос в полевой штаб. В течении двух суток он будет здесь.

— Ладно. Подождём немного, — губы Клешни расплылись в безмятежной улыбке. — А пока что не желаете ли изучить наши богатства, полковник? Могу лично продемонстрировать вам линию очистки аридиума. Или, если желаете, показать цех, где мы собираем ещё один ЭГР-модулятор для вторых ворот.

— Что? Тот самый, чей принцип был придуман товарищем Белоусом?

— Тот самый.

— Это довольно интересное предложение, — кивнул полковник. — Но я бы предпочёл, чтобы подобную экскурсию мне провёл лично этот удивительный учёный-самоучка.

— Очень жаль, — искренне расстроился Барон. — В таком случае, вы вряд ли на неё попадёте. Белоус очень твердолобый человек, и сейчас я прикладываю все усилия, чтобы сломать его. К сожалению, в последнее время он ведёт себя крайне неразумно.

— Вот как? — не поверил полковник. — Интересно, с чего бы он так противился нашему сотрудничеству?

— А кто ж его знает, что в голове у этого гения-самоучки, — ухмыльнулся Клешня, приглаживая протезом седую прядь волос.

— Тогда до следующего раза, Барон, — подытожил полковник. — Сейчас мне нужно отдать парочку распоряжений своим людям. Ещё увидимся.

На этом они расстались. Покинув зал, Метисов отправился к своим, в отдельный ангар, милостиво выделенный им с позволения Барона. Оказавшись среди военных Центра-0, он жестом подозвал к себе своего заместителя, черноволосого и черноглазого капитана Шеварднадзе.

— Чего желаешь, полковник? — дружески поинтересовался тот, после того как отдал честь.

— Послушай, Гурам. Выведай у бойцов Клешни, где они схватили Акудника, и отправляйся туда со своей группой. Нужно, чтобы вы тщательно исследовали там каждую пядь землю. Я уверен, что наш язык сбросил артефакт где-то на местности. Тебе всё ясно?

— Так точно, товарищ полковник, — кивнул Шеварднадзе. — Будет сделано. Могу я идти?

— Ступай.

Район Гатово был одним из нескольких спальных районов города. В прежние времена он вполне себе считался респектабельным и неплохим для жизни, наравне со Скобелево и даже Центром. Однако после войны, продолжительной разрухи, последующих двух волн Фрагментации, прежняя зажиточность куда-то испарилась. О тучных годах свидетельствовало лишь несколько монументальных зданий. Дом Союза Печати был одним из них.

Раннее утро в Гатово ознаменовалось непродолжительной перестрелкой. Некоторые жители, вставшие раньше других, поспешили прикрыть окна квартир, от греха подальше. Их можно было понять. С тех пор как в районе стал заправлять Корявый, в прошлом рядовой боец Колеса, а нынче тот, кто поставлял Клешне работников из местных, жизнь здесь не стала безопасней. Некоторые даже с тоской вспоминали не такие уж далёкие времена, когда в Гатово всем заправлял Иван Колесников, бандит, проигравший Барону в противостоянии банд-формирований. Однако это не мешало людям поминать его правление добрым словом. В то время на районе хотя бы не грабили стариков, а нынче это стало привычным делом.

Когда перестрелка закончилась, жители Гатово сразу же постарались забыть о ней, не желая вникать в драматические события, которые только что произошли в высоких кабинетах Дома Союза Печати. Зато внутри здания всё было шиворот-навыворот.

— Ну что ты теперь скажешь, ублюдок? — с ядовитой ухмылкой осведомился Колесников, глядя на избитого и связанного врага. — Думал, что я не вернусь?

Корявый — уродливый мужчина, изъеденный оспой — с ненавистью, исподлобья, уставился на того, кого уже не думал когда-либо увидеть живым.

— Зря ты вернулся, Колесо, — процедил он. — Клешня с тобой разберётся. У тебя нет никаких шансов против него.

— Ну это мы ещё посмотрим.

В этот момент в комнату, обитую дубовыми панелями, вбежало несколько бандитов. Вид у них был довольно растерянный, скорее даже ошарашенный. Ещё бы, весь коридор на пути к кабинету был усеян трупами самых верных людей Корявого.

— Что здесь случилось? — воскликнул один из них, держа руку на кобуре, и тут он увидел связанного босса… в компании прежнего босса.

— Теперь вам понятно, ребята? — усмехнулся Колесников.

Бандиты осторожно кивнули.

— Тогда идите и сообщите всем, что Колесо вернулся. Кто будет против, пусть приходит. Посмотрим, чего стоят шестерки Барона.

Бойцы так же поспешно скрылись.

— Вот видишь, Корявый, — усмехнулся Иван. — Вот и всё, на чём стояла твоя власть, такая шаткая и кратковременная.

Корявый сплюнул кровавый сгусток прямо на ковёр.

— Посмотрим, сколько продлится твоя.

Оглобля подскочил сбоку к связанному и нанёс ему один прицельный удар в лицо. Кровотечение усилилось.

— Выбирай слова, когда разговариваешь с главным.

Бывший босс яростно сверкнул глазами, но не осмелился сказать в ответ что-то дерзкое.

— Ладно, — устало махнул рукой Колесо. — Забирайте его. Мне надо побыть немного в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок и подготовить план.

— План?

— Да. План нашего возвращения в большую политику. Соберите пока остальных и приведите их к присяге банде Колеса. Затем займитесь сбором оружия. Скоро оно нам понадобится.

— Понятно, босс, — громогласно исторгли амбалы и покинули кабинет, таща по земле связанного мужчину, прямо за волосы.

— Хорошо же денёк начинается, — пробормотал Колесо, усаживаясь в глубокое кожаное кресло.

Глава 12 Начало

Бледное солнце начинало своё путешествие по свинцовому небу. Тяжёлая туча, движимая не ветром, но радужными потоками, пыталась настигнуть его, но каждый раз газовый гигант успешно ускользал.

Стоя на опушке густого леса, трое мутантов внимательно изучали город. Некоторое время они не отрывали жадных глаз от скучных серых зданий, находившихся по другую сторону поля. Хромоплазма им нисколько не мешала. Между тем, Шабаны постепенно просыпались. Наиболее отсталый и бедный район Шахтинска наполнялся гулом людских голосом и звуками разнообразных активностей.

— Он точно там? Вы двое уверены? Отвечай, Гавриил, — раздался приглушённый, свистящий голос.

— Так точно, Пантелеймон Иванович. Мы лично видели, как он вошёл в городишко, прихватив с собой несколько человек. Кажется, он тоже заметил нас, но мы отступили, чтобы не торопить события. Ведь вы самолично хотели наказать эту блоху.

— И что же он потерял в таком месте? Обычно этот изворотливый малый прятался по лесам, а здесь решил, значит, пойти наперекор своим привычкам?

Крокодайл промолчал, не зная, что на это ответить. Вместо него высказалось существо с внешностью жабы.

— Я думаю, он просто пытается запутать следы. В последний раз мы почти загнали его, и теперь парнишка наверняка в панике.

— В последний раз? — раздался шипящий голос. — Это когда вы двое потеряли нашего пса, недоумки?

Карло кивнул, испытывая некоторую тревогу.

— Я думаю, не навсегда. Тотошка ещё вернётся. Он ведь любит нас.

В этот момент из леса появился огромный дикий медведь. Его морда лишь наполовину казалась нормальной. Другая же половина, похоже, начинала гнить, источая тошнотворный запах. Никто из душманов даже не поморщился, увидев зверя. Мёртвый серый глаз посреди красной воспалённой плоти, повернулся в сторону Изверга.

— Ну что, Мишутка, ты их нашёл? — нетерпеливо поинтересовался босс.

— Идут… за мной, — прорычал зверь.

И в самом деле, через пару минут из глухой чащи появились ещё двое. Голодный Клу и Молчаливый Энгельс. Ещё более разношерстная парочка, чем Карло и Крокодайл.

— Ну вот и ладненько, — удовлетворённо пробормотал Пантелеймон Зиверг по кличке Изверг. — Вся банда в сборе.

— Что теперь, Изверг? — спросил Клу, покачивая своей болванкой на цепи.

— Теперь мы получим то, что нам причитается и покажем людишкам, что с нами шутки плохи. Первым делом вы должны уничтожить врата, через которые эти черви способны проходить по обе стороны барьера. Так мы замедлим вспомогательный отряд, который наверняка скоро заявится сюда. Вторым делом, мы должны вернуть Сферу.

— И как же мы отыщем нашего зайчонка? — с ухмылкой спросил Крокодайл. — Вряд ли он будет пользоваться в городе артефактом.

— Не беспокойся об этом, — ответил шипящий голос. — Мы устроим там такой кавардак, что он не сможет оставаться в тени. Иначе мы просто уничтожим весь город…

Пантелеймон первым направился к полю, разделяющему лакуны. Остальные мутанты с ухмылками двинулись за ним: Карло и Крокодайл, Голодный Клу и Энгельс, а замыкал грозное шествие самый пугающий среди них — Мишутка Гризли. Чудовищные, искорёженные Фрагментацией существа сейчас чувствовали сильное возбуждение, которое обычно предвещало им приятные развлечения.

Крабстер с напарником кое-как дотащили Бориса обратно в цех и бросили внутри, прямо у входа, не желая тратить на него лишнее время.

— Заканчивай с этим, Шрамик. Никто здесь не собирается возиться с болезными, — сурово отчитала его наёмница и вышла наружу, с лязгом заперев за собой ворота.

Борис, лёжа на полу, пытался подавить в себе внезапное чувство паники. Ничего подобного он не испытывал с того самого дня, когда вытащил брата живым из школы. И вот оно снова. Отвратительное ощущение, как будто весь мир превратился в тяжёлую плиту, которая стремится выдавить из груди всяческую решимость вместе с остатками воздуха. Чтобы справиться с этим, Борис закрыл глаза и сфокусировался на одном единственном звуке — ударе механической кувалды, которая с запрограммированной периодичностью крошила куски руды в пыль. Через несколько минут ему полегчало. Ну что он, в самом деле? Почему так доверчиво воспринял слова полковника? Ясно же, что тот врёт, как дышит. Никогда не верь военным, напомнил себе Борис. Для них правда — всё равно что яд.

Пошатываясь, он поднялся на ноги. Так и есть. Ему не почудилось. Лента скользила по цеху, перемещая осколки руды от места загрузки к гидравлическому прессу, а вокруг сновали люди в спецодежде. Партия городских «полурабов», догадался юноша. Занятые работой, они не обращали на него никакого внимания. Оно и понятно, зачем он им. Своих дел полон рот.

Придерживаясь за стенку, Борис направился в сторону помещения, где ещё недавно находился отец Эльвиры. Собственно, он и сейчас был там, Фёдор Белоус, таинственный узник Барона.

Добравшись до решётки, юноша медленно осел около неё, продолжая ритмично дышать. Фёдор поднял голову. При виде гостя его осунувшееся лицо немного ожило.

— Эй, парень, как тебя там? — прошептал он.

Задумчиво глядя на него, юноша ответил:

— Борис.

— Это правда, что ты видел мою дочку?

— Мне незачем врать. Хотя это лишь часть правды. В прошлый раз я не мог тебе сообщить всего, потому что не хотел, чтобы нас слышали.

В голосе юноши скрывалось нечто, что заставило Фёдора побледнеть.

— Я повстречал Элю в соседней лакуне, когда она искала тебя и свою мать. В то же время на неё охотилась стая волков. А затем только один из них, но хуже всех остальных.

В глазах Белоуса вспыхнул ужас. Он понял, о чём идёт речь.

— Не беспокойся. Мы с братом спасли её от Альфы и привели обратно, в вашу деревню. Странная она девочка, только не обижайся. Видит невероятные вещи. Деревенские полагают, что это признак какой-то болезни и сторонятся её. Но это ложь, уж я-то знаю.

— Я тоже знаю, — прошептал отец Эли. — Это из-за меня она такая. И что же случилось потом, Борис? Что заставило тебя прийти в город?

Юноша криво усмехнулся.

— Ряд обстоятельств непреодолимой силы.

— Не понимаю.

— Твой друг Степан отправил людей, чтобы связать меня и выдать Барону. Увижу, прибью паскуду.

— Это наверное из-за листовок с твоей физиономией. Не обижайся на Степана. Скорее всего он поступил так, чтобы умиротворить Клешню и вытащить меня и остальных отсюда. Иногда мы поступаем некрасиво, если считаем, что можем спасти кого-то важного для себя.

— Очень по-христиански для сына священника, — злобно фыркнул молодой человек, — спасти одних, отдав других на растерзание. Ладно, забудем. К тебе это точно не имеет отношения.

— Ты так и не сказал мне, зачем ты пришёл в город?

Борис неуверенно пожал плечами.

— Теперь и сам не знаю. Видимо, чтобы освободить тебя. Видишь ли, у меня есть младший братишка, совсем дурачок, и он похоже втюрился в твою дочурку. Тоже мне, мелкий ловелас, нашёл идеальное время, чтобы играть в благородного рыцаря. Представляешь, отказался бежать из Слободы, пока я не вытащу тебя отсюда. А тут ещё прошёл какой-то слух, что тебя то ли пытают, то собираются повесить.

— Вот значит как? — покачал головой Фёдор. — Ты настолько хороший человек? Давненько мне не попадались такие.

— Это вряд ли, — усмехнулся Борис. — Просто ни в чём не могу отказать своему младшему. Однажды я чуть было не потерял его, и с тех пор дал себе слово, что никогда снова не расстрою его. Глупо, наверное.

— А где сейчас наши дети?

— Об этом можешь не беспокоиться. Прежде чем отправиться за тобой, я спрятал ребятишек в школе. Какое-то время им там ничего не грозит. Хотя уже не знаю. Похоже, что мы с тобой и сами оказались в безвыходном положении. Разве что… — он замолчал, обдумывая что-то.

— У тебя есть план?

— Да так. Всего лишь глупая мыслишка. Возможно, у нас ещё появится шанс, если я не ошибся. Расскажи лучше о себе. За какие заслуги они засунули тебя в клетку? И почему остальных слободчан не освободили вовремя, как обычно?

Фёдор снова опустил голову. Похоже, он всё ещё не до конца доверял Акуднику. Но затем мужчина решился. Видимо, заключение подломило его гордую натуру.

— Ты же знаешь, что деревенские не очень любят меня?

Борис подтвердил.

— Слышал об этом. Они полагают, что ты зазнавшийся профессор, которому не место среди них. Но кого волнует мнение толпы? Уж точно не тебя, — в голосе юноши проскочила насмешка.

— Ты не прав. Меня волнует их мнение. Но за все эти годы мне так и не удалось изменить его. Когда-то я работал в местном политехе, преподавал модифицированную теорию струн. А затем в одной из шахт обнаружили необычный металл, и меня сразу же привлекли к его изучению.

— Аридиум?

Фёдор кивнул.

— Он самый. В то же время случилось событие, известное местным как война Четырех Банд. В конце концов осталась только одна. Банда Барона. Он как раз тогда потерял свою руку, и местный кулибин смастерил для него эту уродливую клешню, из-за которой он получил своё второе прозвище. А когда он прижал всех врагов к ногтю, то весьма и весьма заинтересовался свойствами нового металла, о которых я ему сообщил по своей невообразимой глупости.

— Почему это, по глупости?

— Да потому, что после того этот жадный упырь превратил мою жизнь в настоящий ад. Заставил меня вместе с супругой жить на базе и работать в шахте № 1. В то время она ещё функционировала. Несмотря на барьер, Клешня, похоже, отыскал какой-то способ экспортировать аридиум наружу, и более того, завёл отношения с военными некоего территориального образования на северо-западе.

— ССВЛ, — вставил Борис, но Фёдор проигнорировал его слова. Он был погружён в свои собственные воспоминания, а его глаза блестели от нескрываемых слёз.

— Незадолго перед самым концом мы стали с Анастасией настоящей семьёй. Она родила мне мою дочь. Эльвиру… Как же я был счастлив тогда. Если бы я знал, что это счастье скоро закончится…

Он замолчал, а затем перескочил на другое:

— В то же время я чисто случайно открыл ЭГР — эффект глюоной ремиссии — на основе чудесных свойств нового металла. Этот эффект позволил мне собрать на скорую руку особый модулятор пространства-поля, который изменил здесь всё. Я был довольно горд собой, но затем всё это потеряло для меня смысл.

— Что-то случилось с твоей женой?

— Именно, — резко ответил Фёдор. — Она… У неё оказались слабые лёгкие. Извечная пыль аридиума, от которой невозможно избавиться, в конце концов свела её в могилу. И вероятно она же повлияла на организм Эльвиры… Итак, я остался совсем один, беспомощный и разбитый, с грудным ребёнком на руках. Ты можешь представить, каково это?

Юноша кивнул, вспоминая о том, что у в его семье была схожая ситуация. После смерти матери отец сразу замкнулся в себе и отдалился от них с братом. Что ни говори, а жизнь человеческая не очень-то оригинальная штука: раз за разом повторяет свои сценарии.

— У меня тогда случилась истерика, — продолжил мужчина. — Я отказался работать, и Клешня сломал мне руку, чтобы переубедить. Но затем он понял, что это ничего не меняет, что угрозы больше не действуют, и предложил другой вариант.

— Я уже понял, — кивнул Борис. — Ты выторговал у него право жить в Слободе вместе с дочерью?

— Так и есть. И это была хорошая жизнь, мирная и приятная, как нам мечталось когда-то с супругой. Степан, добрая душа, приютил нас, а потом помог построиться. В обмен, я постоянно находился на связи с лабораторией Клешни, доводя до ума своё изобретение, базовая версия которого работала на границе с первых же дней, а также помогал очищать аридиум от примесей, что не так уж и просто.

— Ты можешь рассказать подробнее про ЭГР? Это что-то вроде обратного поля, изменяющего поляризацию глюонов?

По удивлённому взгляду Белоуса Борис сразу понял, что выдал себя.

— Ты что, физик? — спросил он.

Борис пожал плечами.

— Скорее уж человек широких интересов. Физик и химик, математик и лирик, — он слегка хихикнул, чтобы сгладить признание.

Федор задумчиво кивнул.

— Тогда ты прав. Этот эффект подавляет бесконтрольное высвобождение глюонов, и тем самым отменяет процесс распада материи на отдельные кварки.

— Замечательное изобретение, — выдохнул Борис. — Очевидно, что оно не могло остаться без внимания Центра-0.

Белоус с подозрением посмотрел на него.

— Вот скажи мне, откуда в таком захолустье появился человек, знающий основы физики частиц? Кто ты такой?

Борис ненадолго задумался, а затем пришёл к выводу, что скрывать это не имеет особого смысла.

— Когда-то я работал лаборантом в одном военном институте под руководством профессора Акудника. Кафедра изучения хромоплазмы во ВНИИ, слышал о такой?

Белоус ошарашенно выпучил глаза.

— Акудник? Знавал я когда-то одного Акудника, Льва Вениаминовича. Двадцать лет назад мы вместе с ним учились у моего старика… — продолжил Фёдор, но тут же осёкся, как будто едва было не сболтнул лишнего.

— Погоди-ка, — теперь уже в голосе Бориса прозвучало подозрение. — У твоего старика? Но ты же… Фёдор Белоус? А мой отец был аспирантом на кафедре профессора Беликова, того самого, который создал теорию спиралей и цветовых вихрей, зарождающихся внутри хромоплазмы? Ты что, и в самом деле его отпрыск?

Фёдор прикрыл лицо руками и затрясся в приступе смеха.

— Так и есть, парень. А ты, значит, сын Льва? Вот так совпадение.

Затем он с насмешкой констатировал:

— Стоило ли бежать с женой на край света только для того, чтобы встретиться здесь с наследником знаменитого Акудника…

— Знаменитого?

— А как же! Он ведь был лучшим учеником и последователем моего бати. За все годы учебы я ни разу не смог обойти его, ни по одной лабораторной.

— Это на самом деле удивительное совпадение, — Борис всё ещё чувствовал оторопь. — Тогда скажи, почему ты сменил фамилию? Чем тебя не устраивала прежняя?

— А то ты не знаешь? — фыркнул Фёдор.

— Откуда? В какой-то момент Беликов просто исчез из мира науки, и никто среди учёных не знает, куда и почему.

— Кому надо, тот знает, — угрюмо ответил Фёдор. — Но это длинный разговор, для которого сейчас не лучшее время.

— Согласен. Так что мы с тобой будем делать? Не находишь, что это странно, для отпрысков двух великих научных династий сидеть в плену у какого-то дегенерата с клешнёй и ничего не предпринимать, чтобы это исправить.

— А что мы можем? — потеряно спросил Белоус. — Сила на его стороне.

— Не согласен. Сила у того, кто готов её применить. Кстати, ты всё ещё не объяснил мне, почему тебя снова посадили в клетку? Разве вы с Клешнёй не договорились обо всём?

— Я здесь по той же причине, что и остальные Слободчане. Барон заключил взаимовыгодное для себя соглашение с объединением северо-восточных лакун. Согласно контракту, он обязан поставить союзнику какое-то невероятное количество металла. Рук в забое попросту не хватает.

— Но почему ты тогда в клетке, а не в забое?

— Я здесь потому, что Барон судит всех по себе. И он боится, что ССВЛ переманит меня. Вот почему он решил, что я должен провести немного времени за решёткой, чтобы исключить моё бегство к союзникам.

— Звучит логично, — признал Борис. — Так значит, тебе ничего не грозило? Он просто изобразил для всех, что ты отказываешься сотрудничать, чтобы оправдать твоё отсутствие?

Фёдор кивнул.

— Так и есть. Я, конечно, просил его, чтобы он поместил меня хотя бы в политех, но он решил, что это небезопасно для его планов.

— Так ты хотел бы вернуться обратно в цивилизацию или нет? — решил уточнить Борис. — С твоим открытием тебе безусловно дали бы исследовательскую группу в подчинение и лучшую лабораторию ВНИИ.

Фёдор покачал головой.

— Я думал об этом однажды и пришёл к выводу, что не хочу повторять грехи отца.

— Как это понимать? Что произошло с ним? Ты его в чём-то винишь?

Фёдор насупился.

— Не хочу говорить об этом.

— Почему же? — взорвался Борис. — Как я могу тебе доверять, если ты скрываешь от меня нечто важное?

Пленник усмехнулся.

— А знаешь, ты действительно похож на него. Я имею в виду твоего отца. Такой же упорный и не желающий слышать слово «нет». Ладно, я расскажу тебе. Всё равно об этом знают слишком многие. Ты ведь слышал о том, что Эдуард Беликов, мой любимый папочка, ответственен за разработку Красного Протокола?

Борис кивнул.

— А знаешь ли ты, что написано в официальном отчёте расследования, которое провёл Центр-0 сразу после Первой Волны?

— Хм… неет.

— Там написано, что именно он испортил синхронизацию отдельных кластеров сети, участвующих в Протоколе, в результате чего весь мир развалился на части.

В глазах Акудника появилось недоверие.

— Другими словами, это он виноват во всех наших бедах.

Борис молчал, не зная, что сказать, и Фёдор продолжил:

— Незадолго до запуска отец заставил меня собрать вещички и бежать из Москвы вместе с женой. Я даже не пытался с ним спорить. Знал, что это бессмысленно. По его протекции мне оформили годовую командировку от нашего института прямиком в Сибирь. А затем случилась катастрофа, и до меня дошли слухи о его причастности. Тогда я снова взял семью и с некоторым трудом перебрался в Шахтинск. В городе я представился уже другим именем.

— А что же мой отец? — в горле Бориса запершило.

— Спрашиваешь, знал ли он о готовящемся преступлении? Не могу знать… Скорее всего нет, ведь его оставили на свободе.

— Это ничего не доказывает, — пробормотал юноша, погрузившись в свои переживания. Затем он передёрнул плечами, как будто сбрасывая с себя некую невидимую пелену.

— Ладно, — воскликнул он, вскакивая на ноги, — мы ещё поговорим об этом позже, а сейчас я пробегусь по цеху и, возможно, найду что-нибудь, чем мы сможем открыть твою консерву.

Напоследок он не удержался и бросил колкость:

— Пообещай только, что никуда без меня не уйдёшь.

— Вот это я тебе обещаю, — с грустной ухмылкой ответил Белоус.

Глава 13 Нападение

Крабстер, которая только закончила опорожнять кишечник в мужском туалете (женских в военном бараке отродясь не водилось), вымыла руки с мылом и вышла на улицу небрежной мужской походкой. На самом деле её настоящее имя звучало как Полина Креветка, однако из-за фамилии девушку с раннего детства жестоко дразнили, и потому она взяла себе более благозвучную кличку. С её точки зрения «Крабстер» звучало намного лучше.

Со стороны аванпоста неожиданно раздался подозрительный шум. Нахмурившись, наёмница сделала несколько шагов по направлению к бревенчатым баракам, за которыми находился шлагбаум и пост. Внезапно утреннее спокойствие промзоны разорвала автоматная очередь.

— Какого чёрта, — выругалась девушка и вытащила из кобуры пистолет.

Очередь повторилась, перемежаясь человеческими криками, в которых отчётливо слышались ужас и отчаяние. Крабстер рванула вперёд, и в тот момент, когда собиралась обогнуть угол здания, навстречу ей выбежали двое охранников. Один из них запнулся и упал лицом вниз. Крабстер с изумлением увидела посреди его спины оплавленную дыру, как будто кислота напрочь разъела тело бойца, вместе с рёбрами и позвоночником. Чудовищная характерная вонь ударила в ноздри.

У второго охранника тоже присутствовало ранение, не совместимое с жизнью. Его рука была как будто оторвана, причём это не было похоже на результат применения оружия. Рваные лоскутья мышечной ткани намекали на то, что конечность несчастного угодила в жернова какого-то механизма… ну, или в пасть акулы. Через секунду мужчина рухнул на землю, как и первый, истекая кровью.

Крабстер была довольно смелой особой, однако увиденное заставило её переменить решение. Что есть сил она рванула обратно и забежала в барак.

— Мы атакованы! — рявкнула девушка во всё горло. — Всем немедленно отражать нападение.

В этот момент в лагере включилась сирена. Отвратительный режущий звук наполнил промзону, заставив несколько сотен бойцов схватиться за оружие.

«Кто же это там такой наглый? — с изумлением подумала Крабстер, уже чувствуя некую вину и смущение из-за того, что повела себя как трусливая мамзелька. — Надо было взглянуть хотя бы одним глазком».

— Душманы, — раздался крик со стороны улицы, и Крабстер вздрогнула.

Ещё никогда ей не доводилось встречаться с этими существами. Только слышала жуткие рассказы, распространяемые скаутами у ночного костра. Говорили, что они появляются в «особых» зонах, в которых ни один нормальный человек или зверь никак не мог бы выжить. А эти твари каким-то образом приноровились, обретя при этом невероятные, порой пугающие силы.

Внезапно в ухе Полины запищал портативный передатчик. Бессознательно она включила трансляцию и сразу же услышала команды, передаваемые по широкой связи:

— Всем немедленно собраться у штаба, — впервые на памяти Крабстер голос Барона дрожал. — Эти твари атакуют нас. Гангрена, где ты, чёрт побери?

Полина усмехнулась. Кажется, она видела его недавно, правую руку Барона по кличке Гангрена. Только вот бежал он совсем в другую сторону, трусливая мразь. Ещё бы, подумала девушка, это тебе не слабака-одиночку целым отрядом брать. Сама она тоже не относила себя к категории верных псов, готовых отдать жизнь за хозяина, но в этот момент разумно предположила, что легче всего отбиваться вместе, там, где соберутся наибольшие силы. Рванув обратно по улице, среди рабочих и бойцов промзоны, она в какой-то момент отделилась от толпы, чтобы обогнуть административный корпус и выйти к чёрному входу. Незачем толпиться со всеми вместе на открытом пространстве. Занятно, кстати, почему до сих пор она так и не увидела ни одного мутанта? Где же они?

Девушка вбежала в актовый зал, где всего полчаса назад Клешня пытался разговорить парнишку с афиши. Замерев у входа, Крабстер внимательно осмотрела зал. Зрелище, которое предстало перед ней, было весьма необычным. В стене красовалась дыра, словно гигантская болванка обрушилась в неё с обратной стороны. А посреди комнаты на корточках сидело странное существо — огромный мужчина в широких штанах с подтяжками, из которых почти вываливалось его необъятное пузо. Он сидел спиной к Полине и был весьма чем-то увлечён.

Прошло несколько бесконечных секунд, прежде чем она кое-что поняла. Чудовище со смаком глодало человеческую ляжку и при этом сытно урчало. Рядом с ним лежал огромный металлический шар, покрытый пылью и кровью. Глаза Полины наполнились ужасом, а ноги стали ватными. Ещё через секунду она увидела поодаль оторванную голову и рядом с ней оторванный протез руки в виде клешни. Открытый рот Барона казался кричащим от невыносимой боли.

В тот же момент сознание почти отказало девушке. Она начала оседать прямо у двери, когда внезапно мужские руки поддержали её тело и так же вовремя заткнули рот, чтобы она не закричала. Одновременно неизвестный вытянул её обратно в коридор, и мутант, секундой позже повернувший голову ко входу, никого не увидел. Всхрапнув с досады, он продолжил набивать бездонное брюхо.

Оставив Фёдора в его клетке, Борис отправился на поиски того, что могло бы им помочь сбежать отсюда. Идя вдоль стены, он старался не привлекать к себе внимание работников, беспокоясь, что они могут помешать ему. Однако эта тревога оказалась беспочвенной. Никому здесь не было до него дела. Каждый был занят своей работой.

Обнаружив подсобные помещения, Акудник занялся исследованием их содержимого. Ему было нужно что-то вроде молота, чтобы сорвать им амбарный замок с решётки Беликова. Однако ничего подобного здесь не было. В основном, сломанные станки или их части.

— И какого чёрта я поверил этой старухе, — Борис запоздало погрузился в самобичевание. — Захотел поваляться в горячей ванне? То же мне, спаситель маленьких девочек и чужих отцов.

С чувством злобы к самому себе юноша пнул какой-то ящик, и тот отозвался металлическим звоном. В глазах Бориса зажглась искра надежды. Отбросив крышку, он вывалил содержимое ящика на пол и не был разочарован. Среди кучи мусора обнаружились силовые кусачки, в просторечии, болторезы. С таким снаряжением он точно мог освободить пленника. Воодушевленный собственным успехом, Борис засунул кусачки под рубашку, сразу же пожалев о своём плаще, оставленном в квартире старухи. В этот момент звуки сирены пронзили промзону и заставили его вздрогнуть. Не понимая, что происходит, Борис поспешил обратно.

На этот раз работники уже не казались ему равнодушными и отчуждёнными роботами. Напротив, пронзительные звуки, доносившиеся из лагеря, заставили их сгрудиться в центре, где они о чём-то отчаянно спорили. Борис прошмыгнул мимо них, не привлекая внимания.

— Что там происходит? — с тревогой поинтересовался Фёдор, когда юноша вновь показался в его каморке.

— Думаешь, я знаю? — злобно огрызнулся Акудник. — Вот выпущу тебя отсюда, тогда и выясним.

Некоторое время ему понадобилось на манипуляции с амбарным замком, но вскоре решетчатая дверца была распахнута, и Борис занялся цепью, приковывающей пленника к батарее.

— Пожалуйста, давай быстрее, — поторопил его Беликов. — Чувствую, что всё это неспроста. Красный код просто так не включают.

— Красный код?

— Да. Опасность уровня вражеской атаки. В прошлом я уже дважды слышал его, когда здесь ещё велись войны банд.

— Значит, надо поторопиться, — пробормотал Борис, рыча от усилий.

Цепь на Фёдоре оказалась на удивление прочной, и ему пришлось приложить все свои силы, чтобы перекусить её звенья. Наконец он справился.

— Давай сюда, — сказал бывший пленник, выхватывая кусачки из рук своего спасителя.

— Зачем это тебе? — удивился тот.

— Неплохое оружие, если что. А теперь не отставай от меня, парень. Пора уже выяснить, что происходит снаружи.

Борис и Фёдор покинули комнатушку и присоединились к людям в сортировочной зоне. Среди криков и пререканий они сумели разобрать ключевую мысль: некоторые из рабочих хотели бежать, но остальные боялись охраны Барона. Беликов вышел вперёд и насмешливо фыркнул прямо в лицо работников, привлекая всеобщее внимание.

— Предполагаю, что вы до самой смерти будете трепетать от любого слова и действия своего хозяина. К вашему сведению, уважаемые жители Шахтинска, звуки сирены говорят о нападении. Думаете, Барону есть дело до ваших жизней теперь, когда его собственная в опасности? Этот трусливый ублюдок наверняка трясётся сейчас от страха.

— Заткнись, Белоус, — рявкнул кто-то из толпы. — Не подбивай людей на восстание.

— Какое ещё восстание, идиот, — рассмеялся сын знаменитого физика. — Отказываясь спасаться, вы как собаки поджимаете хвосты, в надежде на милость хозяина. Но этот мерзкий звук и то, что никто до сих пор за вами не пришёл, говорит об одном — атака врага довольно серьёзная. Хотите умереть в норе? Ваше дело. Но я не стану…

— Я думаю, это душманы, — внезапно произнёс Борис, и глаза присутствующих округлились.

— И кто после этого утверждения из нас идиот? — со смешком воскликнул измождённый мужчина в спецовке, однако при этом его голос ощутимо дрогнул.

Фёдор тоже изумленно посмотрел на Бориса.

— Что? Надеюсь, ты шутишь?

— Отнюдь, — тот пожал плечами. — Они преследуют меня уже около года, и, кажется, я видел одного, когда входил в город. Наверное, я не смогу избавиться от них до самого Форта.

— Да кто же ты такой, парень, чтобы за тобой гнались мутанты? — фыркнул один из работников, а потом ещё один испуганно выдохнул: — Этот же тот самый террорист, которого ищут вояки? Я видел его рожу на стенде около входа в промзону.

— А ведь точно, — воскликнул ещё один.

— Вы прямо как маленькие, — рассмеялся Борис, пытаясь не дрогнуть под натиском черни. — Верите всему, что написано на заборе? Да, вояки из Центра-0 меня действительно ищут. Но не потому, что я террорист.

— И причём здесь душманы? — Фёдор наконец задал главный вопрос.

Юноша пожал плечами.

— У меня есть кое-что, что нужно им всем.

Последовала гнетущая пауза.

— Ладно, пацан, и что теперь ты предлагаешь нам делать? — спросил один из работников.

— Я уже сказал вам всем, что надо делать, — рявкнул в ответ Фёдор. — Выметаться отсюда к чёртовой матери, если вам жизнь дорога.

Он развернулся и сделал несколько шагов по направлению к воротам. Его слова неожиданно подействовали. Настроение в толпе после признания Акудника моментально переменилось. Сомневающиеся замолчали, получив по рёбрам, а наиболее смелые вышли вперёд, уже имея в голове готовый план. Фёдор ехидно подмигнул Борису.

— Это ты вовремя придумал эту байку, Акудник, — удовлетворённо прошептал он. — Теперь они готовы действовать. И пусть солдатики посторонятся. Мужицкий бунт он такой, бессмысленный и беспощадный.

Борис не стал убеждать отца Эльвиры в том, что он не врал. Проводя Колесникова и его громил через прокол, юноша действительно заметил поодаль кого-то похожего на Карло, а рядом с ним был ещё и Энгельс. Неужели пуля в лицо не смогла остановить его навсегда? А это значит, где-то рядом наверняка ошиваются как минимум ещё двое — Крокодайл и Клу, во всем своём омерзительном великолепии. Неужели этих ублюдков действительно ничто не берёт, ни огнестрельное оружие, ни промышленные химикалии? Как в таком случае иметь с ними дело?

Тем временем работники расхватали свои инструменты и дружной толпой направились к воротам. Вначале они пытались стучаться в них, однако добиться ответа не сумели. Тогда ещё одна группа мужиков притащила к воротам бетонную трубу, килограмм на триста, и в сотню рук начали методично долбить в металлическую дверь. Вскоре приваренные петли глухо затрещали и, ещё секунд через десять, с грохотом были сорваны внушительной массой импровизированного тарана.

— Готово, парни, — крикнул кто-то, и толпа остервенело вырвалась наружу.

Борис и Фёдор были в последних рядах.

Сильные мужские руки волокли Крабстер по тёмному коридору, пока она не пришла в себя.

— Да хватит уже, — прорычала девушка и размаху саданула кому-то в лицо.

Неизвестный отпустил её, и только теперь она поняла, что это полковник Метисов собственной персоной.

— Ты что творишь, дура? — злобно прошептал он.

— А сам?

— Спасаю тебя, что не понятно?

Наёмница Барона, ныне покойного, была вынуждена согласиться с этим утверждением.

— Что здесь вообще происходит, Олег? Почему эти твари атаковали нас?

— Ты серьёзно намерена искать какой-то мотив в поведении Искажённых? — изумился полковник.

— А почему бы нет? — стояла на своём девица. — До сих пор они не появлялись в Шахтинске. Да и в окрестных селениях тоже. Заезжие скауты и траперы говорили, что эти твари водятся рядом с некими зонами, в которые обычному человеку нет хода.

— Всё верно, — кивнул Метисов. — Аннулированные Зоны второго типа.

— Аннули…?

— Не важно. Давай поговорим об этом в другой раз. Сейчас здесь творится полный бедлам. Я отправил своих людей собрать необходимые припасы, и теперь мы, кажется, готовы к отступлению. Тебя встретил по чистой случайности, когда вернулся за саквояжем того парнишки. Кстати, где он сейчас? Было бы неплохо прихватить и его?

В этот момент они вышли из здания и выглянули наружу. В ста метрах в направлении шахт посреди улицы стоял какой-то смешной человечек — низенький, пухлый, с уродливым жабьим лицом зелёного цвета. Метисов почему-то выругался.

— Кто это? — прошептала Полина.

— Тебе лучше не знать, — раздражённо ответил полковник.

Внезапно из-за поворота на полной скорости выехали четыре массивных фургона. Два их них имели на лобовом стекле отличительный знак — две перекрещенные винтовки и кузнечный молот. Символ Центра-0, ключевого военного подразделения ССВЛ. По перепуганным лицам людей в первой кабине Полина сделала вывод, что солдат кто-то преследует. И действительно, позади фургонов раздалось звериное рычание. Ещё через мгновение они увидели огромного медведя, значительно превышающего в размерах тех бурых мишек, которых воочию видела девушка. Он мчался за кавалькадой из машин, ничуть не уступая им в скорости. При этом в него стреляли из автоматического оружия, но пули не оказывали ощутимого эффекта. Косматая звериная шкура принимала весь свинец в себя, но зверь продолжал преследовать фургоны.

— Что это за бред! — Полина не могла поверить своим глазам.

— Это просто Мишутка, — раздражённо фыркнул Метисов. — Надо признать, дело опаснее, чем я думал. Похоже, Изверг лично прибыл в Шахтинск.

— Какой ещё Изверг?

— Неважно. Бегом за мной.

Они помчались от здания к зданию, наперерез кавалькаде. Фургоны грузно пролетели мимо коротышки жабьей наружности, и тот, ухмыляясь, плюнул им вслед чем-то вязким и липким. Металлическая пластина на последнем транспорте начала моментально растворяться.

Когда кавалькада проехала ещё сотню метров, полковник выбежал ей навстречу, таща за собой девушку. Первый из фургонов резко затормозил, и его дверца распахнулась. Остальные продолжили движение, не тратя драгоценное время.

— Давай, малышка, запрыгивай, — рявкнул Метисов, сначала забрасывая в кабину саквояж. Ещё через пару секунд они оба были внутри, рядом с мускулистым солдатом, управляющим фургоном. Оказавшись в относительной безопасности (не считая, конечно, чудовищ вокруг и злобного медведя позади) Крабстер поднесла увесистый кулачок к носу полковника и потрясла им.

— Ещё раз так меня назовёшь, выбью зубы.

Полковник ухмыльнулся. Было заметно, что он немного расслабился.

— Докладывай, сержант, — обратился Метисов к водителю. — Как обстоят наши дела?

— Хреново, полковник, — водитель смачно сплюнул за борт. — Как видите, смогли обжиться только четырьмя фургонами. Оружие загрузили, но ничего серьезного у этого барона не оказалось. Как же я скучаю сейчас по своей «граматульке». Дайте её мне и можете смело выпускать против этих тварей, — он снова сплюнул.

Полковник задумчиво кивнул.

— Ладно, сержант Бугай, не расстраивайся. Попросим, чтобы подкрепление захватило для тебя что-нибудь поувесистей. Главное теперь найти некое укрытие в городе и занять оборону.

— Вы не собираетесь улепётывать отсюда? — не поверила своим ушам Крабстер. — Да вы с ума сошли.

— Мы не можем, — хмуро ответил полковник. — У нас миссия, если тебя это что-то говорит.

— Миссия? Связанная с тем доходягой, которого я вчера упаковала в Гатово? Зачем он вам вообще нужен?

— Поправочка. Не он, а то, что он унёс с собой. И кстати, почему ты думаешь, эти мутанты пришли сюда? Полагаешь, совпадение?

До Полины наконец начало доходить.

— Так это тот мелкий во всём виноват? Вот же ублюдок, доберусь до него — оторву голову.

— Было бы неплохо добраться, — кивнул Метисов. — Но не сейчас. Возможно, он уже мёртв. Но есть и хорошая новость.

— Да неужели?

— Не сомневайся. То, что мы ищем, очевидно, не здесь, а значит, мутанты не смогут добраться до сокровища раньше нас. Саквояж парнишки оказался пуст, всего лишь заштатный v-анализатор внутри. Надеюсь, капитан Шеварднадзе найдёт сокровище, которое сбросил наш язык, и доставит его в штаб. А до тех пор наша задача — укрепиться и вызвать подмогу. Есть идеи, где лучше это сделать?

Полина кивнула.

— Если желаете держать оборону против таких монстров, то лучшее место это Замок.

— Что? — удивился водитель. — У вас здесь и замок имеется?

— Так называется одно строение в центре города. Когда-то оно было элитным, а потом, после Второй Волны, жить в нём стало не слишком комфортно. Даже нищие и бродяги предпочитают жилую застройку в Скобелево или Гатово. На худой конец, даже в Шабанах. Но для нас сейчас это лучший вариант.

Метисов не стал долго думать.

— Уговорила, подруга. Показывай дорогу. Сержант Бугай, свяжи нас с другими фургонами. Пусть следуют за тобой.

— Понял, товарищ полковник.

В этот момент навстречу кавалькаде неожиданно выбежала группа людей. Человек тридцать, не меньше, все в рабочих спецовках.

— Ты глянь на них, какие пидорасины, — выругался Бугай. — Чего же они лезут под самые колеса? Совсем жизнь не мила?

— Глядите, — глаза Полины округлились. — Вот же ваш парень, на котором вы помешались. А рядом… Это кто? Фёдор Белоус? Вот так встреча.

Действительно, среди рабочих находились оба указанных человека. Однако в тот момент, когда раздался скрип колёс и военные грузовики начали тормозить, один из беглецов рванул в обратную сторону и скрылся в тёмном проулке между цехами.

— Уходит, тварь, — выругался Метисов.

— Что делать с беженцами? — раздался по связи хрипящий голос.

— Принимаем на борт, — не раздумывая, ответил полковник. — Люди нам ещё понадобятся. Но постарайтесь быстрее. Зверюга всё ещё может гнаться за нами.

Глава 14 Гатово

С самого начала Иван чувствовал, что эта история может закончиться плохо, но он старательно заметал все сомнения в дальний чулан сознания. И надо же, интуиция его не обманула, будь она неладна. Как говорится, попал между молотом и наковальней. Казалось бы, чего проще: вернуться в город, собрать остатки былой банды, избавиться от нескольких предателей и через пару-тройку дней двинуться всем вместе в логово Клешни, чтобы почесать его против шерсти. Но как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.

Когда первая стадия плана завершилась успешно и он успел на радостях приложиться к бутылке виски, найденной в шкафу среди бумаг и папок, снаружи донеслись какие-то подозрительные звуки. Сначала Колесников предположил, что его бойцы добили не всех крысёнышей Корявого, но вскоре выяснилось, что дело обстоит куда менее приятно. В кабинет вбежал Юрка Грынь, и по его ошеломлённому лицу Иван предположил худшее. И не ошибся.

— Босс, — растерянно промычал Грынь, — там чёрт-те что творится. Кажется, на нас напали…

— Что ты несёшь? — не поверил главарь. — Кто напал? Бойцы Клешни? Они не могли отреагировать так быстро…

— Нет, не думаю. Это не Клешня. Там орудуют… какие-то чудовища.

Колесников сперва подумал, что Грынь бредит, но затем снова услышал леденящие душу крики людей. Подойдя к окну кабинета, он раздвинул плотные гардины и выглянул наружу. Перед Домом Союза Печати находилась монументальная площадь, известная жителям как Лавра Золотого Века. Прямо сейчас на ней разворачивалось удивительное и вместе с тем пугающее действо. Тридцать-тридцать пять человек из восстановленной банды Колеса окружили Лавру, стараясь держаться за массивными статуями древних бумагомарак. Даже отсюда было видно, как они нервничают. На то имелась веская причина — в центре площади, около самого Светоча Всея Культуры с растрёпанными бакенбардами, неподвижно застыло необычное существо. Его высокая худощавая фигура была затянута в тёмно-синий, как будто кожаный костюм, с галстуком, аккуратно завязанным вокруг шеи. Лишь на первый взгляд фигура напоминала человека, а на второй — всё сходство пропадало, как только начинали проступать некоторые детали. Самой существенной из них была физиономия существа, а также его злые желтоватые глаза.

Колесников выдохнул от ужаса и отвращения. Лицо неизвестного напоминало отвратительную гротескную маску. В её уродливых чертах угадывалась то ли морда варана, то ли какого-то другого пресмыкающегося.

— Что это за херь? Никогда такого не видел.

— Похоже, мутант, — пробормотал Грынь из-за спины Ивана.

— Сам вижу. Что он здесь делает?

Громила пожал плечами.

— Кажется, несколько таких тварей с раннего утра атаковали город, — пробормотал он. — Недавно пришло сообщение от нашего человека в промзоне. В нём сказано, что в логове Клешни начало твориться невесть что.

— И ты только сейчас решил сообщить об этом? — с яростью спросил Иван.

Грынь разом скукожился.

В этот момент несколько наиболее смелых людей рискнули высунуться из-за статуй и начали стрелять в сторону противника. Колесников с удовлетворением увидел, что некоторые пули попадают в тело чужеродца, заставляя его корчиться от боли. Получи, тварь, злорадно подумал Иван, однако уже через несколько секунд его радость как будто смыло ушатом холодной воды.

Стиляга в костюме, скорчившийся в три погибели, внезапно кровожадно усмехнулся и начал тонко хихикать в ладошку. Это было неприятное зрелище, но оно и рядом не стояло с тем, что случилось далее. Худая нескладная фигура внезапно разогнулась в обратном направлении, едва не сломавшись в области крестца. От резкого хруста костей уши присутствующих заложило. А ещё через мгновение они стали свидетелями пугающей трансформации: человек с лицом ящера как будто раздался в стороны, став в полтора раза выше и где-то в пять раз шире, чем был несколькими секундами ранее. Колесников поперхнулся слюной. Такое он видел только в детстве, в фантастическом кино от «западных партнёров», которое в то время ещё крутили в городском кинотеатре.

От ужаса люди забылись и перестали стрелять. А следующий удар последовал со стороны их противника. Огромным прыжком он вырвался вперёд и уцепился когтистой лапой за ногу несчастного, который прятался за статуей дородного писаки с окладистой бородой. Испуганный человек заверещал тонким голоском, умоляя о пощаде, но ящер не собирался давать её существу, обречённому на уничтожение своего вида. Острые пилообразные зубы сомкнулись на голове стрелка и с лёгкостью оторвали её от тела. Кровь фонтаном брызнула из шеи и оросила статую.

— Бл*дство! — выругался Колесо, побледнев и отшатнувшись от окна. — Надо что-то предпринять… как-то помочь им. Бегом за мной, Грынь.

— Пожалуйста, босс, — взмолился Юрка, — не нужно этого делать. Вдруг эта тварь там не одна.

— Тем более, — рявкнул главарь. — За мной, трусливый ублюдок, или я погоню тебя вперёд пинками.

Грыню ничего не оставалось, как смириться и последовать за шефом. Как бы сильно он не боялся Искажённых, но Ивана Колесникова он боялся ещё больше. Пойти против воли Колеса было всё равно, что ослушаться папеньку в далёком детстве, а тот умел пресекать любые шалости одним только видом своих густых чёрных усов. По пути забежав в хранилище оружия, они захватили с собой несколько гранат и парочку новеньких, ещё пахнущих ружейной смазкой АК-404 с подствольными гранатометами. Арсенал, собранный Корявым, был довольно обширным, но эти воронёные малыши выглядели особенно привлекательно в глазах Колеса.

Вырвавшись на улицу через центральный вход, Иван оглушительно рявкнул, чтобы каждый доходяга в радиусе ста метров мог его услышать и потом не жаловался:

— Всем немедленно в укрытие! Бросаю гранату…

После этого он размахнулся и, словно заправский метатель молота, швырнул РКГ-325 (кумулятивную гранату для уничтожения танков) в направлении Светоча Культуры. Последовавший за этим взрыв был колоссальным. Вся площадь вздрогнула, а от статуи с бакенбардами остался только жалкий огрызок.

— Всегда хотел это сделать, — пробормотал Колесо, ухмыляясь.

Где-то рядом раздались восторженные вопли его ребят. Похоже, он завалил ублюдка. Да и стоило ли сомневаться? Всё-таки снаряд был рассчитан на бронированную технику. Когда дым и гранитная крошка развеялись, он увидел звероподобную тварь, которая скорчилась на земле в позе эмбриона. Да. Враг несомненно был уничтожен.

В этот момент движение задней конечности мутанта вызвало в душе Ивана некую тревогу. А затем он обратил внимание, что длинный наполовину разорванный хвост начинает постепенно срастаться. Всё это казалось плохим сном.

— Чего стоите, придурки? Добейте же его, — рявкнул Колесников, недоумевая, как эти прохвосты под руководством Корявого до сих пор выживали.

Грынь прицелился в сине-зелёную тварь, но не успел нажать на курок. Со стороны потрескавшегося монумента с окладистой бородой раздался очередной вопль. Спустя секунду до ушей Колесникова и Грыня донёсся странный шелестящий звук.

— Что там такое? — крикнул главарь, но в этот момент увидел сам и едва не упал от шока.

Один из бойцов взлетел в воздух, движимый невероятной силой, а за ним последовал ещё один. Затем под действием гравитации они грохнулись оземь, очевидно, сломав себе шеи, рёбра и прочие части тел. Колесников никак не мог разобраться, что же там происходит, а Грынь в ужасе попятился.

— У него есть напарник, босс, — прошептал он. — Я же тебе говорил. Надо отступать.

Вскоре его слова подтвердились. Иван увидел издали абсолютно голого мужчину, сплошь пепельного цвета. Его волосы были сплетены в серые соломенные дреды, которые двигались вокруг него сами собой, словно живые. Один из бойцов набросился на него сзади, но тут же был пронзён насквозь жёсткой плетью, после чего безжалостно заброшен в воздух.

— Это да… — промычал Иван. — Кажется, ты в чём-то прав. Отдай приказ.

— Отступаем, — проревел его подручный во всю мощь своих богатырских лёгких. — Босс приказал отступать.

Глазам Колеса тем временем предстало новое пугающее зрелище. Частично разорванный, частично искалеченный ящер начал медленно подниматься на ноги, опираясь на разрушенный памятник. Иван моргнул, затем ещё раз, и теперь уже полностью подтвердил свою догадку: раны чудовища действительно затягивались. Грынь тоже увидел это и сразу же выстрелил из подствольника. А затем, не дожидаясь результата, дёрнул босса за плечо и потянул за собой, держа путь в здание.

— Куда ты идёшь? — пробормотал Иван, постепенно приходя в себя. — Лучше уходить через заднюю дверь, со стороны столовой. Там у нас будет фора.

— Но мы должны сперва забрать Жору, — возразил подручный.

— И где же он? — Колесников запоздало удивился. — Почему не со всеми?

— Кажется, у него были какие-то важные дела в читальном зале.

— Вот как? — Иван с подозрением сузил глаза. — Ладно, давай за ним. Посмотрим, что у него за дела.

Двигаясь по коридору, устланному коврами времён Родины, «джентльмены удачи» добрались до развилки с бронзовой статуей Вечно Молодого и свернули к зоне просвещения. Кажется, по назначению ею никто не пользовался уже лет сорок, а может и больше.

Тяжёлый удушливый запах от пыльных гардин и несколько десятков деревянных парт, напоминающих школьные, встретили их словно старые приятели. Иван почему-то ощутил в груди некое щемящее чувство из детства. Была же страна, горько подумал он. А потом эти жирные мудозвоны всё прое*али, абсолютно всё, и не спросили у народца, нужно ли оно тому. Чтоб им всем пожарче горелось на том свете, ненавижу…

Услыхав шум за спиной, Оглобля тут же развернулся и предстал перед подельниками во всей красе. Огромный нож, напоминающий тесак, находился в его правой руке, а левой он сжимал металлический кастет. Оба предмета были испачканы кровью, и только теперь Колесников догадался, какие важные дела были здесь у громилы.

— Жора, мы уходим, — крикнул Грынь, пугливо озираясь назад, чтобы проверить, не следует ли за ними кто.

— Но я ещё не закончил, — недовольно прорычал Оглобля. — Ты же обещал мне, Колесо, что я могу лично заняться этой мразью.

— Тогда заканчивай уже, — не сдерживая эмоций, рявкнул главарь банды.

От этих слов человек, привязанный к стулу, побелел от ужаса. Хотя, возможно это было связано с тем, что он уже утратил немало крови. Оглобля не даром слыл в прошлом опытным вивисектором, и не один раз применял свои навыки в деле, чаще всего отстаивая интересы своего шефа. Снова повернувшись к жертве, он мерзко оскалился.

— Извини, Корявый. Обстоятельства не дают нам сполна насладится ситуацией. Зря ты предал нас, — размахнувшись он нанёс по жертве решительный удар. Тот прошёл вскользь, с отвратительным скрежещущим звуком костей. — А ещё, зря ты забрался на мою бабу, — второй удар закончил мучения бандита.

Одновременно с этим раздался всхлип ужаса где-то в стороне. Иван с удивлением обнаружил в комнате женщину лет тридцати, с прекрасными длинными волосами цвета вороного крыла. Она скорчилась у стойки регистрации, в панике глядя на труп, истекающий пузырящейся кровью.

— Ты чего, с дуба рухнул, дебил? — выругался Колесо. — Зачем притащил её сюда?

— Пусть видит, что бывает с такими, как её хахаль.

— Ты больной ублюдок, — всхлипнув, промычала женщина. Её губы были разбиты, но характер оказался достаточно волевым. — Я никогда не хотела быть с ним. Он заставил меня, а потом ты сбежал со своим боссом из города. И что мне оставалось делать?

— Вскрыть ему живот, пока он спал! — прорычал Оглобля.

— Для чего? Чтобы потом пойти по рукам его шестерок? — взвизгнула Маргарита.

— Ладно, — оборвал женские вопли Иван. — Сейчас не время для семейных сцен. Мы уходим отсюда, Жора.

— Куда это? — не понял Оглобля.

— В город проникли мутанты, — хмуро ответил Грынь. — Они уже здесь. Надо бежать, если жизнь дорога.

— Понятно, — кивнул громила и с благодарностью принял из рук товарища свободный автомат. — Марго идёт с нами, — лаконично сообщил он, и ни у кого не нашлось возражений.

Через какое-то время они благополучно выскользнули из здания, ставшего символом поражения культуры от разрушительных сил человеческой глупости и жадности. Надеясь отыскать подходящее укрытие, они устремились к центру города. В настоящий момент Гатово больше не являлось безопасным районом, и большинство жителей успело покинуть его.

— Босс, — неожиданно воскликнул Грынь, — мне тут пришла в голову одна забавная мыслишка.

— Выкладывай, — поторопил Иван, изучая местность из-за угла здания.

— Как вы считаете, эти твари, которые атаковали наш город, могут быть как-то связаны с тем парнишкой? Ну с тем, который пытался завербовать нас для своих гнусных целей?

Поначалу Колесников собирался отчитать своего громилу за глупость, но уже через секунду осознал, что в «мыслишке» того определённо что-то имеется. Если вдуматься, всё сходилось один к одному: солдаты, странный сферический предмет, проход через барьер. Это о чём-то, да говорит.

— А помните, как он пялился назад, словно увидел кого? — продолжил Грынь, и теперь Колесо слушал его внимательно. — Может быть, это были эти существа?

— В твоих словах имеется смысл, — прорычал Иван, обдумывая последние события. — Теперь и я уверен, что мелкий паршивец привлёк этих монстров в наш город. Интересно только, осознанно или случайно…

— Какая разница, — гневно фыркнул Оглобля. — Пусть он только попадётся мне.

Его ладонь чересчур сильно сжала руку черноволосой спутницы, и она издала стон, переходящий в крик, изо всех сил пытаясь подавить его. Ведь как известно на Руси: если мужик бьёт свою бабу — значит без ума любит её.

Несколько десятков тел усеивали Лавру Золотого Века, беспорядочно разбросанные вокруг внушительных монументов. Сама соль утекших веков смотрела на мир из каменных глаз, в ужасе и сомнении. Бледное практически обнажённое существо, равнодушное к идеям и лозунгам павшей империи, молча приблизилось к товарищу. Крокодайл, недавно обратившийся в чудовище, стоял на одном колене и громко дышал. По его морде всё ещё струилась кровь.

— Ты меня здорово выручил, Энгельс, — прошипел он, поднимая уродливую голову. — Благодарствую.

Энгельс беззвучно кивнул.

— Изверг приказал нам оставаться здесь, пока мы не отыщем парнишку или, на худой конец, его труп, — продолжил Крокодайл, с трудом шевеля изменёнными челюстями. — Однако идея босса выманить зайчонка не слишком удалась. Всё-таки за последний год он стал гораздо опытнее.

Энгельс равнодушно пожал плечами. Похоже, его никогда не мучили сомнения, в отличие от Крокодайла. Последний злобно клацнул зубами. В этот момент он снова пожалел, что Изверг по какой-то нелепой причине разделил его с закадычным товарищем. Эх, Карло, как было бы весело вместе с тобой наводить тут панику…

Вздрогнув всем телом, чудовище прогнало вдоль позвоночника ряд вибраций, после которых внезапно усохло в объёмах, возвратившись в обычную форму. Шикарный костюм из крокодильей кожи снова оказался на нём, очевидно являясь неотъемлемой частью организма.

— Ну и ладно, — с ухмылкой исторг он. — Не будем тратить время попусту. Предлагаю разделиться, братишка. Сегодня мы должны уничтожить как можно больше этих клопов. Поэтому я пойду направо, а ты налево. Не против?

Энгельс молча развернулся и неторопливо пошёл прочь. Казалось, его нисколько не волновали ни соображения, ни переживания напарника. Среди всей группы душманов он был наименее человечным, несмотря на свой довольно стандартный облик. После того, как Изверг полакомился им, самый опасный преступник погибшей страны перестал что-либо желать, перестал к чему-либо стремиться. Он навсегда превратился в мумию, движимую волей хозяина.

Глава 15 Сфера Римана

— Трое на периметре, трое заходят со мной, — приказал Гурам, и первым ворвался в здание.

Худой и поджарый, капитан Шеварднадзе не казался особенно сильным, но его подчинённые на собственном опыте знали, что это ошибочное мнение. В личной схватке Гурам не раз ставил на колени огромных бугаев, вроде того же сержанта Бугая, заставляя их просить пощаду.

Однако не это было его главной отличительной особенностью. Все члены второго отряда бесконечно уважали своего капитана за его верность принципам и бескомпромиссную порядочность. В отличие от многих других боевых командиров Центра-0, Гурам мог спокойно выступить на совещании даже вопреки слову генерал-майора Гробченко. Его нельзя было ни подкупить, ни запугать. К слову, именно поэтому он и не пошёл дальше по карьерной лестнице, зато обрёл уважение сослуживцев и поддержку своего друга и командира — полковника Метисова.

— Третий этаж, — беззвучным жестом сообщил Гурам, и группа солдат, словно призраки, устремилась наверх.

Хлипкая дверь квартиры, указанной людьми Барона, не стала серьёзной преградой для слаженного отряда. Четыре человека один за другим проникли внутрь и сразу же рассредоточились по всему пространству. Дряхлая старуха выглянула на шум из кухни и, увидев незваных гостей, с остервенением набросилась на них. Гурам мужественно выдержал атаку сморщенных кулачков по своей груди.

— Успокойтесь, мамаша, — велел он, когда пыл старухи спал. — Мы не грабители.

— Не грабители? — взвизгнула Ада. — Тогда, что же вы, окаянные, делаете? Зачем выбили мою дверь?

Гурам смущённо улыбнулся.

— За это прошу прощения. Привычка. Не беспокойтесь, мы всё поправим. Позже. А пока что я хочу задать вам несколько вопросов. Надеюсь, вас не затруднит ответить на них.

Старуха ехидно посмотрела на симпатичного темноглазого мужчину, только теперь разглядев его, как следует. Будучи довольно опытной и прожжённой девицей в молодости, она умела видеть людей и понимать, кто они такие. И этот явно не был негодяем. Впрочем, как и тот, кого она сдала ночью людям Клешни.

— Ну-с, я слушаю, — с усмешкой сказал Ада.

— Этой ночью в вашей квартире случился инцидент.

— Так и думала, что вы здесь из-за этого, — кивнула пожилая женщина. — Ну, случился. И что теперь? Я выполнила свой гражданский долг.

— Речь не о том, — хмуро прервал её Гурам. — Мы здесь потому, что есть подозрение, что ваш гость оставил кое-что где-то поблизости. У вас есть догадки?

— Что же он мог такое оставить? — всплеснула руками старуха. — Все его вещи — это вещевой мешок, да чемодан, покрытый коричневой кожей. Настоящий саквояж. Но их забрали ещё ночью.

— А вы уверены, что все? Вот, например, на вашем крючке висит добротный плащ. Разве это не того парнишки?

Старуха недовольно скривилась, прикусив губу. Стало очевидно, что она сама собиралась владеть доставшимся ей по случаю предметом гардероба. Ну, или намеревалась сбыть его за лишнюю пачку талонов на питание.

— А что насчет содержимого саквояжа? — продолжил Гурам. — Есть ли вероятность, что парень выложил его, например здесь, в вашей квартирке?

Женщина ошарашенно уставилась на военного.

— Да что ж там такое у него было? — спросила она через секунду.

— Это секрет, — торжественно сообщил капитан. — Дело государственной важности.

— Ага, — кивнула Ада. — Какого государства только, извольте доложить? — а затем она стала более серьёзной. — Хотя, если честно, возможно, вы правы. Когда я покинула квартиру, чтобы вызвать ополчение, гость оставался в ванной, но я не могу гарантировать, что он пробыл там всё время.

— Я вас понял, — сказал Гурам, и в этот момент к нему приблизился один из его четвёрки.

— Докладывай, старшина.

— Пусто, товарищ капитан, — сообщил тот. — Ни малейшего следа артефакта во всей квартире.

Гурам повернулся к Аде.

— Что-нибудь ещё скажете? Может быть есть зацепки? Помните, за любую помощь мы вас обязательно отблагодарим. Второй отряд умеет быть благодарным.

Женщина кивнула.

— Погоди-ка, милок. Сейчас подумаю.

Она какое-то время молчала, опустив голову в пол, а затем вскинулась, пронзив Гурама восторженным взглядом.

— Так и есть. Этот негодник мог спрятать вашу пропажу в мансарде. Когда мы шли сюда, я как раз рассказывала ему о нашей голубятне, которая находится там. Попробуйте поискать сами.

Лицо капитана просветлело.

— Сайгак, ты её слышал. Выполнять.

Группа тотчас же покинула квартиру, оставив старуху с Гурамом наедине. Ада решила воспользоваться удобным случаем и выяснить дополнительные детали. А для этого гостя нужно было задобрить.

— Не желаете ли чаю, молодой человек? У меня к нему есть замечательное варенье. Вишнёвое. Без косточек.

Капитан неосознанно сглотнул слюну. Картинки из детства без спроса ворвались к нему в голову. Лето, деревня, сенокос, свежее молоко и душистое варенье.

— Почему бы и нет, — решился он. — Буду вам благодарен.

Женщина бросилась к заварнику, и уже через минуту перед Шеварднадзе стояла чашка с тёмной горячей жидкостью и пиала, до краев наполненная обещанным угощением. Первый глоток чая ожег горло капитана, но он не обратил внимания: варенье оказалось слишком вкусным.

— Нравится? — спросила старуха.

— Угу. Замечательно. Совсем как у моей бабули в детстве, мир праху её.

— Приятно слышать. Кстати, вам не известно, что случилось с тем парнем?

— Каким?

— Ну с тем… Которого взяли у меня. Он жив?

Гурам усмехнулся.

— Пока вроде жив. Да вы не беспокойтесь так. Ничего дурного вы не сделали. Этот парень по моим данным сошёл с ума и бежал из научной лаборатории, прихватив то, что ему не принадлежало. Так что вы, скорее всего, оказали ему услугу. Поставят пару укольчиков в мягкое место, подлечат психику, и, глядишь, он оклемается и снова станет здоровым человеком.

В этот момент в передатчике, спрятанном в нагрудном кармане Гурама, раздалось хрипение:

— Капитан, приём…

Шеварднадзе схватился за рацию.

— Слушаю тебя, Коршун? Что-то случилось?

— Так и есть. Случилась паника. По улице бегут какие-то люди, скорее всего, жители района. Похоже, что прямо сейчас в городе происходит что-то неладное.

— Да что тут может происходить? — удивился Гурам. — То ещё захолустье.

— Не могу знать.

— Ладно, держи меня в курсе. А ещё лучше, попробуй связаться с Метисовым. Если действительно случилось непредвиденное, он должен знать.

— Слушаюсь.

Связь тут же прервалась. Старуха, которая слышала весь диалог, выглядела взволнованной. Но Гурам не разделял её эмоций.

— И что, мамаша, часто у вас тут люди по улицам бегают?

Женщина пожала плечами.

— Последний раз такое было во времена бандитских разборок. А что сейчас могло случиться, ума не приложу.

— Не бойтесь. Как-нибудь мы сумеем вас защитить, — в голосе капитана прозвучала горделивая усмешка.

Ада не успела ничего ответить, потому что в квартиру вернулась вторая тройка бойцов, отправленная в мансарду. Судя по радостному лицу старшины, операция завершилась успешно.

— Нашли? — нетерпеливо воскликнул Гурам.

— Так и есть. Смотри…

Он положил на стол ворох старой ветоши, рядом с чашкой чая, и развернул его перед любопытным взором капитана. На грязной, загаженной голубями тряпке лежал тусклый шароподобный предмет, покрытый невзрачными, едва заметными линиями.

— Это она, — с восторгом воскликнул капитан, — Сфера Римана. Представляю, как будет доволен генерал, когда мы вернём ему эту игрушку.

— Согласен, — ухмыльнулся старшина. — Возможно, тебя даже отправят на повышение…

— Как будто у меня и без того мало дел, — отмахнулся Гурам.

Старуха, которая также пристально смотрела на Сферу, как и военные, удивлённо покачала головой.

— И что? Всё дело в этой глупой штуковине?

— Представляешь, мать, — с улыбкой ответил старшина.

— Ерунда какая-то. Совсем вы там в своём Центре оторвались от реальности. Вот раньше, в моей молодости, у военных были другие игрушки. Армата, Искандер, квантовый дезинтегратор. Вот это я понимаю. А сейчас что? Какая-то бессмысленная дребедень, то ли из меди, то ли из олова. Тьфу…

— Всё это есть и сейчас, — буркнул Шеварднадзе, — но оно не сравнимо с данным артефактом. Если наши ученые разберутся в нём, а может уже разобрались, мы сумеем, наконец, раздвинуть границы мира, что-то подрезать в нём, что-то уничтожить, а что-то наоборот создать. Вот такие дела.

Ада действительно была впечатлена, но даже это не удержало её от шпильки:

— И вы позволили какому-то мальчишке унести столь ценное оборудование? Как говорил мой покойный муж, злодеям не нужно уничтожать мир, дилетанты уничтожат его за них.

— Хватит, — оборвал её капитан. — Сейчас не время для присказок и народного творчества. Старшина, свяжись с Коршуном. Что-то они долго молчат.

Военный без лишних вопросов выполнил приказ.

— Коршун, это Сайгак, ответьте, приём.

Рация зашумела.

— Приём, Сайгак. Коршун на связи.

— Дай-ка сюда, — велел капитан, и забрал рацию у подчинённого. — докладывай, Коршун. Как обстоят дела?

— Не очень, товарищ капитан. Нам пока не удалось связаться с полковником. Что-то явно не так.

— В чём это выражается?

— Мы уже заметили несколько крупных групп с беглецами. Большинство из них двигается с северо-востока. Похоже, люди напуганы. Позвольте нам прогуляться в том направлении и произвести разведку.

— Отставить, старшина. Не будем разделяться. Ждите нас у входа. Мы скоро выходим из здания.

— Слушаюсь, капитан.

— Отбой.

Рация замолчала, и Гурам вернул её подчинённому.

— Ладно, давайте собираться.

— И куда мы теперь? — спросил военный с позывным Сайгак.

— Что значит, куда? В промзону, конечно. Нужно понять что там случилось. И если понадобится, вставить пистон какому-нибудь раздолбаю, отлучившемуся в сортир и покинувшему свой пост у переносной станции, — и понизив голос он пробормотал, — надеюсь, всё дело в этом.

— Послушайте, можно я с вами? — внезапно спросила старуха. — Что-то мне стало тревожно от всего этого.

— Хочешь, мать, переждать опасность в военных бараках Клешни? — усмехнулся старшина. — Похоже, у тебя неплохие отношения с его администрацией.

— Ну что ты, милок. Какие там отношения. У меня в Скобелево есть подруга. Проведу пару деньков у неё. Надеюсь, Степановна не обидится.

Капитан коротко кивнул.

— Тогда собирайся. Выходим через пять минут. А я пока допью свой чай… И можно мне ещё немного варенья?

Женщина всплеснула руками и поспешила к холодильнику, чтобы достать оттуда трёхлитровую банку. В глазах остальных появился красноречивый блеск. Гурам легко прочитал его.

— Ладно, орлы. Вам тоже можно. Десять минут.

С высоты одной из множества вышек, построенных на границе промзоны, Борис наблюдал за тем, как фургоны Центра-0 скрываются в пыльном тумане, на всех парах мчась в глубину города. Вот же повезло, подумал он, слегка успокаиваясь. Только вырвался из заключения, как едва не угодил в руки военных. Всё-таки, день сегодня на редкость паршивый. Неудачно, что Беликов не сбежал вместе с ним, а присоединился к солдатам. Ох и дурак. Впрочем, это было его решение, а он умывает руки. Вытащил из кутузки, и ладно.

Повернув голову, Борис начал изучать обитель Барона. Десятки бараков и цехов были связаны широкими аллеями, которые с этого ракурса отлично просматривались. Администрация промзоны тоже была видна, но почему-то от неё валил густой дым. Неужели пожар? Акудник пожал плечами. Не важно. Главное теперь — не попасться на глаза душманам. Вот же твари. Выследили до самого Шахтинска. И как это им постоянно удаётся? В Горыни было то же самое.

Мысли юноши вернулись к брату.

Интересно, как там Шон? Надеюсь, у мальца хватит ума сидеть тихо и не высовываться с девчонкой за пределы школы.

Борис пошевелил пальцами, сбрасывая с себя оцепенение. В настоящий момент перед ним стояла только одна задача — вернуть себе Сферу и покинуть город, чтобы продолжить с братом их долгое, практически бесконечное путешествие в Зеленоград-2. Душманы, как только поймут это, наверняка сразу же бросятся в погоню, и тем самым он спасёт часть людей. Но, конечно, не всех.

Всех невозможно спасти.

Горькая мысль накрыла его с головой.

Осторожно спустившись по шаткой лестнице, стараясь не привлекать ничьего внимания, Борис направился к замеченной сверху дыре в стене. Похоже, ещё недавно её устроил кто-то из душманов. К бабке не ходи, Голодный Клу. По пути Акудник набрёл на груду трупов и, стараясь не смотреть на их тела, полуразложившиеся от кислотных плевков, аккуратно поднял с земли автомат и пару рожков с патронами. Вряд ли поможет против мутантов, но хотя бы можно будет отбиваться от мародеров и прочей городской нечисти.

Низко пригибаясь к земле, Борис покинул промзону, преодолел пустырь за бараками и снова оказался в городе. Малоэтажная застройка сменилась серыми корпусами. Местность внезапно напомнила юноше Академгородок в Атомграде-49, иначе известный как «Сектор У». Общежития, образовательные учреждения, парк и стадион. Вскоре его догадка подтвердилась. Над заброшенной транспортной остановкой висела ржавая вывеска: «Политехнический институт имени Эдуарда Беликова».

Вот, значит, где ты трудился все эти годы, Фёдор. В заведении имени своего отца. И никто из окружающих людей даже не догадывался об этом. Настоящая ирония судьбы.

Борис продолжил движение, и в этот момент что-то почувствовал. Надо сказать, что внутреннее чутьё юноши в последнее время значительно обострилось. В диком лесу он мог с лёгкостью отличить среди бесконечных звуков поступь лося или даже волка. Сейчас он тоже услышал нечто подобное, за одним исключением: тот, кто шёл за ним, вовсе не был зверем, как и человеком. Мягкие пружинистые шаги раздавались чуть в стороне, как будто на параллельной улице.

Добравшись до кирпичного здания, Борис внезапно рванул за угол и скрылся от глаз неведомого преследователя. Стремительный рывок, и он запрыгнул в распахнутую дверь подвала, которую сразу же прикрыл за собой. С этого момента Акудник практически перестал дышать. На цыпочках он направился по узкому коридору, вдоль вонючей протекающей трубы, и, наконец, замер напротив узкого окошка, выходящего на противоположную сторону улицы. Оконце находилось практически на уровне земли, к тому же было столь грязным, что рассмотреть что-то снаружи представляло собой довольно нетривиальную задачу. Однако Борис всё же увидел своего преследователя.

Уродливый пухлый коротышка, метра полтора ростом, как раз в этот момент показался у остановки. Карло! В горле Бориса внезапно запершило, и он с ужасом представил, что случится, если его накроет приступ кашля. Прикрыв рот ладонью, он продолжил наблюдать за своим врагом.

Несмотря на потешный вид, Карло был очень опасен. Как и других мутантов, обычное огнестрельное оружие едва его брало. Душманы могли принимать в свои искорёженные тела до десятков пуль одновременно, и продолжали двигаться как ни в чём не бывало, регенерируя почти мгновенно. Вместе с тем, все они могли с лёгкостью убивать даже без оружия, и Карло в этом смысле был одним из самых опасных среди них. Его кислота, даже малейшее её количество, было способно растворить живое существо заживо за считанные секунды. Сколько таких трупов он уже видел в последнее время? Пара десятков, не меньше.

Борис застыл на месте, сжимая трясущимися руками найденный автомат.

Пусть он только пройдёт мимо, взмолился юноша. Пусть пройдёт мимо.

Карло же наоборот замер, как будто прислушиваясь. Так прошло десять минут. Массивная туча, с самого утра висевшая над городом, стала темнее и гораздо опаснее. Судя по всему, скоро должна была разразиться настоящая гроза. Оно и к лучшему, подумал Борис. Ливень сможет перебить все следы, уничтожить запахи и остальные признаки его присутствия в квартале. Похоже, что мутант тоже это понимал, потому что ещё через пару минут он что-то недовольно проквакал и удалился вниз по улице своей забавной пружинящей походкой.

Борис сразу вздохнул свободнее.

Глава 16 Замок

Квартира в Центральном районе когда-то считалась пределом мечтаний для рядового жителя Шахтинска. Элитные планировки, роскошные виды из окна, подземные паркинги делали проживание здесь доступным лишь членам политбюро, бизнесменам и представителям городской администрации. Однако с тех пор, как случилась Первая, а за ней Вторая Волна, всё радикально изменилось. Район стоял на невысоких скалистых холмах. Некоторые из них после катастрофы обнажили скрытые внутри радиоактивные породы гранита, с вкраплениями тория и урана, от чего здоровье проживающих в прямой близости за несколько лет сильно ухудшилось. Ещё через некоторое время они все съехали в районы попроще, будь то Гатово, Скобелево или Шабаны. Таким образом Центр из элитного когда-то места превратился в район-призрак, который все местные обходили стороной. Оно и понятно, счётчики Гейгера показывали рост ионизирующего излучения уже на расстоянии километра от эпицентра.

— Полковник, — раздался голос сержанта Бугая, управляющего грузовиком. — Спереди только что передали: они зафиксировали наличие гамма-волн.

— Что? — изумился Метисов. — Серьёзно? Куда ты нас заманила, чертовка?

Крабстер отмахнулась от обвинений.

— Вам ли, солдатики, бояться какой-то радиации. Местные тут годами жили. Вряд ли ли вы успеете схватить чересчур опасную дозу.

— Ты совсем охренела? — рявкнул Бугай, повернув голову в сторону девушки. — Между прочим, я ещё не обзавёлся семьей. Хочешь лишить меня последних живчиков?

— Успокойся, сержант, — приказал полковник. — Переживёшь как-нибудь. Сейчас перед нами стоит куда более опасная проблема, на так ли?

Сержант недовольно кивнул.

Дорога между тем углубилась в Центральный район, и сразу же её качество значительно ухудшилось. Появились многочисленные рытвины и осколки раздробленных камней, разбросанные вокруг. Водителям теперь приходилось внимательно смотреть вперёд, чтобы случайно не проколоть шины. А в остальном район по-прежнему впечатлял. Окруженные вечно-зелёными елями, здания на холмах казались более монументальными, более величественными, что ли, чем в остальных частях Шахтинска. Разве что лепнина с барельефами почернела от непогоды.

— Какое неприятное место, — раздражённо проворчал Бугай.

— Не скажи, — не согласилась Полина. — Мне здесь очень нравится. Весьма атмосферный антураж. Особенно, то здание.

Она махнула рукой, показывая вперёд. Метрах в ста пятидесяти впереди из туманной дымки возник скалистый холм, который казался столь суровым и обветренным, словно стоял не в центре города, а в глухих гималайских горах.

— Шестьдесят микрорентген в час, — сообщил Бугай, всё ещё на что-то надеясь, но полковник проигнорировал умоляющие нотки в голосе сержанта.

— Значит, это и есть твой Замок? — спросил Метисов, глядя на девушку.

Она кивнула.

— А разве по нему не видно?

— Действительно, — улыбнулся собеседник, во все глаза разглядывая свой новый штаб.

На вершине холма возвышалась не одна, а сразу три многоэтажки: каждая этажей под тридцать. Помимо этого плоская вершина была окружена кирпичной стеной, декорированной под древний замковый вал. Очевидно, что архитекторы черпали вдохновение в средневековье. Все три здания возвышались над городом словно башни, и полковнику показалось, что их крыши касаются нижнего слоя хромоплазмы. Где-то посередине, ближе к пятнадцатому этажу, между башнями пролегали воздушные переходы, которые связывали их в единый комплекс. Полковник восхищённо фыркнул. Действительно, замок. Если установить защиту по периметру, ни одна проклятая вражина не подберётся незамеченной, особенно если подключить воздушные дроны.

Тщательно изучив объект, полковник похвалил Полину.

— Ты молодец, Крабстер. И в самом деле хороший выбор. Теперь мы должны как можно быстрее высадиться на место и установить оборонительные рубежи. Ты не возражаешь, если я доверю тебе кое-какую задачу?

Полина с любопытством уставилась на Метисова.

— Чуть подробнее, Олег.

— Размести гражданских и проследи за тем, чтобы они не устраивали нам проблем. Сейчас не время отвлекаться на хотелки или недовольства шахтёров. Справишься?

— Ещё бы, — усмехнулась девушка. — Именно этим я и занималась у Клешни (мир праху его) — управлялась с холопами.

— Вот и ладненько. Тогда за работу. Илья, свяжи-ка меня с остальными фургонами.

Между тремя высотками Замка расположилась удобная шестиугольная парковка, окружённая липами и каштанами. Чтобы попасть на неё, гостям пришлось проехать по длинной и узкой колее, зажатой меж скалами, а затем преодолеть ограждение, обитое листовым железом. Метисов был доволен. Он высоко оценил данное место с точки зрения безопасности. Ведь, ко всему прочему, попасть на вершину холма можно было только через этот проезд.

— Выгружаемся, — приказал он, первым спрыгивая на асфальт. — Бугай, ты отвечаешь за передовую. Останься здесь и проследи, чтобы солдаты были установлены по периметру. Затем разберись с гамма-конвертером, техники помогут тебе. Полина тоже свою задачу знает. Всё, я ушёл.

И он убежал к первому фургону, из которого тоже начали выгружаться солдаты. Человек сорок, не меньше. Ещё столько же здесь было местных: все работники промзоны, которых подобрали на выезде, но среди них необычная парочка, не похожая на остальных. Увидев Метисова, один из них бросился к нему. Это был мужчина в роговых очках, строгий и довольно моложавый, в потрёпанном деловом костюме. Он чем-то напомнил полковнику его дантиста, с которым у него всегда были напряжённые отношения. Каждый раз тот норовил что-нибудь выдернуть изо рта пациента, считая, что зубы это нечто лишнее в организме.

— Капитан, позвольте вас поблагодарить, — заливаясь словами, воскликнул человек. — Если бы не вы, эта тварь обязательно сожрала бы нас. Как пить дать, сожрала…

— Я не капитан, я полковник, — нахмурился Метисов. Ох уж эти гражданские. Как можно не уметь читать знаки отличия?

— Ой, извините меня.

— Кто вы такой? Кажется, я вас уже видел.

— Видели? Ну конечно. Я же главный бухгалтер и архивариус канцелярии. Хранитель документов, по вашему. Павел Шестов к вашим услугам.

Метисов кивнул. Действительно, теперь он лучше вспомнил его. Скользкий и неприятный тип, который заведовал документацией промзоны. Когда в город прибывали военные, в этот и в прошлые разы, он всегда старался держаться от них в сторонке. Вечно о чём-то шептался с Гангреной, правой рукой Клешни. Интересно, что же теперь поменялось, что он так смело ринулся к нему через всю площадку.

— Позвольте узнать, товарищ Шестов, почему вы не ушли из лагеря вместе с Гангреной и его бойцами? Я видел, как они покинули администрацию, когда началась заварушка.

Павел удивлённо и, как показалось Метисову, весьма искренне покачал головой.

— С ними? Вы шутите, товарищ полковник? Ну уж нет. Знаю я, что там скоро начнётся. Без Барона вся эта шайка развалится за полдня и начнёт пить, драться и буянить. Такому человеку как я не место среди озверевших малообразованных наёмников. К тому же, скорее всего, они укрылись в шахтах, а я не фанат подземного образа жизни. Тамошняя атмосфера меня удручает. Вот почему я решил присоединиться к вам.

— Понимаю, — кивнул полковник. — Ну что ж, тогда надеюсь, что вы, товарищ Шестов, окажете моим людям всяческое содействие, раз уж вы такой опытный человек. Видите ту девушку? Отправляйтесь к ней и постарайтесь помочь ей всем, чем сможете.

— Слушаюсь, товарищ полковник.

Чудной всклоченный мужчина в мятом пиджаке, словно кривляясь, отвесил Метисову поклон и сразу же отбыл по направлению к Полине. В этот момент полковник снова увидел неподалёку Фёдора Белоуса. Тот, как будто потерянный в мыслях и пространстве, застыл возле фургона, не понимая, что ему делать дальше и почему он вообще оказался здесь вместо того, чтобы остаться рядом с тем, кто его освободил из цепей.

— Товарищ Белоус, можно с вами пообщаться? Рад, наконец, свидеться с таким легендарным человеком в живую.

Учёный вздрогнул, явно пребывая не в своей тарелке, и осторожно, словно ища подвох, приблизился к военному.

— Вы здесь уже бывали? — спросил Метисов. — Я имею в виду Замок.

— Бывал, — кивнул Фёдор. — До того, как район был признан небезопасным.

— Можете предложить мне место для оперативного штаба?

Учёный немного подумал, а затем кивнул.

— На десятом этаже южной башни есть конференц-зал. Весьма удобный. С панорамными окнами на все стороны. Лифты тоже должны работать, если включить подземный генератор.

— Ничего себе, тогда ведите.

Фёдор молча направился к указанному зданию и первым вошёл в парадную. Военный следовал за ним по пятам. Мрачное фойе, облицованное гранитом, наводило на пессимистические мысли. Электричество ещё не подали, и лифт поэтому не работал. Пришлось подниматься по лестнице, но это позволило Метисову лучше изучить Замок. На удивление полковника он оказался цел и даже не разграблен. Панели, обитые кожей, сменялись гранитом и красным деревом. Видимо, в прошлом здесь жили очень богатые люди.

Десятый этаж встретил гостей обширным вестибюлем с перегородкой из матового стекла. Сразу за ней располагался конференц-зал. Вся мебель была на месте, включая столы и стулья, а также магнитные доски, пустой кулер для воды и огромный жк-экран, висящий под высоким четырёхметровым потолком.

— Неплохо, — кивнул Метисов, подходя к окну. — Вы были правы. Отсюда мне будет удобно управлять своими людьми. Но прежде, чем я начну, хотел поговорить с вами без свидетелей.

— Со мной? — Фёдор удивлённо посмотрел на военного.

— С вами, с вами, товарищ Белоус. Вы, наверное, знаете, что я давно хотел познакомиться с вами, но ваш Барон всячески препятствовал этому. Я даже слышал, что последнее время вы провели за решеткой.

Фёдор отвёл глаза.

— Это Полина вам так сказала?

— Она, — кивнул Метисов. — Но вы не смущайтесь. На самом деле я хотел поговорить о другом. Видите ли, Фёдор, когда-то я знавал вашего батюшку.

Белоус отшатнулся от полковника.

— Что вы хотите этим сказать?

— Именно то, что вы подумали. Я всё про вас знаю, товарищ Белоус. Или мне лучше называть вас Беликов? Сын знаменитого профессора, того самого Эдуарда Беликова, который отвернулся от нашей Родины. Вы, вероятно, этого не помните, но на самом деле мы уже с вами когда-то встречались, незадолго до Первой Волны. В то время вы ещё работали в Москве, под крылышком своего отца. Вспоминаете?

Фёдор нахмурился.

— Допустим, если вы так утверждаете. И что теперь? Снова посадите меня в клетку?

Полковник удивлённо рассмеялся.

— Нет, ну что вы такое говорите? Зачем? Я ведь давно уже предполагал, что таинственный учёный Барона, раскрывший тайну аридиума и победивший хромоплазму, вряд ли может быть каким-то самородком из глубинки. Для такого невероятного подвига недостаточно средних научных познаний, нужен системный подход и глубокие знания, которые присущи лишь столичной школе. К сожалению, ваш работодатель не позволил нам встретиться раньше. Хотя теперь это всё в прошлом. Настоящий день изменил многое.

— Что именно? — не понял учёный.

— Барон Клешня мёртв, а его личный феод отныне переходит под управление коалиции ССВЛ и её боевого кулака, я говорю о Центре-0.

— Ну конечно, — с горькой усмешкой сказал Фёдор. — Почему мне это знакомо? Представители вашей богадельни всегда были не прочь урвать себе халявный кусок, особенно такой лакомый.

— Зря вы так, Фёдор, — нахмурился Метисов. — В конце концов, наша богадельня, как вы выразились, является возможно единственным носителем цивилизации на этой планете. Мы ничего не знаем о том, что, например, происходит в Европе, Америке или на других континентах. Однако мы понемногу, весьма медленно и осторожно собираем крупицы информации об уцелевших, и стремимся дать им всем надежду. Это амбициозная цель, и для её достижения мы готовы закрыть глаза на прегрешения прошлого, лишь бы только привлечь на свою сторону всех одарённых и смелых людей. Таких осталось не очень много. Вот, например, вы. Неужели вам понравилось сидеть на цепи этого грубого и алчного человека, который выбился в люди, перерезав глотки своих конкурентов?

— Не то слово, — с сарказмом ответил Фёдор. — Я был просто в восторге.

— Шутите, — сухо констатировал полковник.

— Немного, — кивнул учёный. — Я согласен с вами почти во всём. Но поймите, что в настоящий момент меня мало волнует моя карьера, или очищение имени в глазах вашего ЧВК…

— Центр-0 перестал быть ЧВК со Второй Волны, — прервал его Метисов. — Теперь мы основная военная сила объединённой коалиции лакун.

— Не важно. Я хотел сказать, что сейчас меня волнует только моя дочь. И прежде, чем я отвечу вам, будь то положительный или отрицательный ответ, я хочу вернуть её себе.

— Дочь? — удивился полковник. — Ах да, Клешня что-то говорил об этом. У вас «особая» девочка.

Фёдор криво улыбнулся.

— Зная Барона, предположу, что он использовал слово «сумасшедшая». Так вот, я приму решение, а вы помогите мне вернуть её.

— Звучит как сделка, — полковник усмехнулся. — Мне это нравится. И где же она находится?

— В школе, неподалёку от городских врат.

— Так в чём же дело. Я сейчас же отправлю за ней своих людей.

Фёдор покачал головой.

— Не получится.

— Почему это?

— Врата сломаны. Я могу сказать это прямо отсюда. Видите ту вышку на севере с огнями? Горит аварийная лампа. Это значит, устройство не работает.

Метисов задумчиво кивнул.

— Кажется, я понимаю. Мутанты сломали врата, чтобы не допустить к нам подкрепление. Что же нам теперь делать? Вы сможете исправить эту поломку?

Учёный развёл руками.

— Такой шанс имеется. Всё зависит от степени разрушений. Но мне понадобится какая-нибудь защита. Даже без мутантов в Шахтинске найдётся множество людей, которые с радостью вспорют мне брюхо. Некоторые из бандитов проигравших банд винят меня в том, что Барон стал таким могущественным. И надо признать, в этом есть доля правды.

Полковник резюмировал:

— Тогда сделаем так. Я выделю на вашу охрану пару человек, и вы прямо сейчас отправитесь на место аварии. Если почините ворота быстро, мои люди проводят вас к школе, чтобы забрать вашу дочь. Если процесс починки затянется, то её заберёт оттуда группа подмоги.

— И когда эта группа должна прибыть в Шахтинск? — поинтересовался Фёдор.

Военный пожал плечами.

— Вы же знаете, что мы не умеем управлять проколами и вынуждены искать их, отслеживая по вихрям специальными анализаторами. Однако есть все шансы, что они будут в Слободе уже завтра утром. Ну что? Вы согласны с моим предложением?

Белоус-Беликов моментально кивнул.

— Согласен. Какой у меня выбор? Одна мысль, что Эльвира скрывается там от опасностей, вызывает у меня нервный тик.

— Кстати, об этом, — внезапно Метисов стал более оживлённым. — Вы так и не сказали, что ваша девочка делает там? Почему она прячется в школе? Это как-то связано с тем юношей, с которым вы были замечены сегодня утром?

Учёный увидел устремлённый на него пристальный взгляд полковника и отвернулся.

— Зачем спрашиваете, если уже знаете?

— Ну что вы, — рассмеялся тот. — Просто догадка. Расскажите мне всё, что вам известно о нём? Вы же знаете его имя?

Фёдор с неохотой кивнул.

— Да. Мы успели познакомиться. И хотя наша встреча была весьма мимолётной, этот парнишка показался мне весьма неплохим человеком. Это он спрятал Элю, вместе со своим братом, в той школе, чтобы уберечь её от опасности, пока сам находится в городе.

— Со своим братом? — удивился полковник. — Как интересно. И что было дальше?

— Всё остальное вы знаете сами. Люди Барона схватили его, но нападение мутантов дало нам шанс выбраться. Затем мы разделились. Он не захотел присоединиться к вам. Оно и понятно. Затравили бедолагу, как дикого волка.

— Затравили, как волка? — усмехнулся военный. — А у вас живое воображение, товарищ Беликов, извините, Белоус. Насколько я понял, вы не до конца понимаете, кто он такой?

— Почему же. Сын профессора Акудника. Мы уже выяснили и обсудили этот занимательный казус.

— Очень хорошо, — улыбка Метисова стала шире. — Значит вы нашли с ним общий язык. А он рассказал вам, почему и куда он бежит, так упорно избегая наших ловушек? И не только наших. Например, атака душманов на Шахтинск произошла не просто так. Чтобы вы понимали, они пришли сюда по его голову. И что вы скажете на это?

Глаза Фёдора округлились и вылезли из орбит, выражая поддельное изумление. Конечно, он уже слышал об этом от самого парня, но почему бы не узнать побольше от военных. Это действительно было странно и на первый взгляд не имело смысла. Зачем преследовать никому не известного юношу через всю разорванную на лоскутья бывшую Родину? Что он мог натворить? Даже за ним, сыном предателя, так никто и не пришёл. Каждая из множества этих мыслей явственно проступила на его выразительном лице.

— Не ломайте голову. Я расскажу. Борис Акудник заканчивал пятый курс физмата, совмещая учёбу вместе с работой в лаборатории своего отца. Лев Вениаминович в это время был занят особенно важной, можно сказать секретной разработкой.

— Секретной?

— Так точно. Дело в том, что в семьдесят третьем с нами связалась печально известная группа душманов. Что вы знаете, профессор, о мутантах Фрагментации, более известных как Искажённые?

Белоус пожал плечами.

— То же, что и остальные. В этих местах их редко встречают, но, говорят, что в Койданово (это в пяти лакунах восточнее) довольно часто замечают подобных существ. По слухам они обитают внутри и вокруг барьеров, поскольку их плоть почти полностью состоит из хромоплазмы. Звучит как бред, но я никогда не был склонен с ходу отрицать гипотезы, даже самые невероятные.

— Это хорошо, — кивнул полковник. — А что насчёт того, насколько они опасны?

— Об этом я ничего не знаю. Говорят, среди них встречаются аномальные, но остальные вроде сторонятся нас. Да и что им с нами делить? Им гораздо удобнее обитать в своих собственных лакунах, в которые человеку нет хода.

— Это верно. И вот теперь мы подходим к сути. Группа мутантов, которая связалась с нами тогда, не была похожа на остальных ни поведением, ни своим происхождением. Они нисколько не чурались людей, иногда даже стремились к контактам, но чаще для того, чтобы поглумиться над трупами. Нетипичное поведение, за которое мы назвали эту банду душманами. Вы же знаете, как это переводится с ряда восточных языков? Враги. Но самое интересное это то, что все они появились из… Москвы. Сразу, как только случилась Вторая Волна.

Учёный устал удивляться, поэтому отреагировал довольно вяло.

— Московская Зона, значит. Лакуна первого типа. И как же они могли передвигаться в ней?

— А вот это хороший вопрос. Вероятно, при помощи некоего артефакта, который был при них. Ваш коллега, Лев Вениаминович, назвал его Сферой Римана.

— Погодите, я не совсем понял. Они что, передали артефакт вам?

Военный кивнул.

— Передали, но не совсем нам. А лично профессору Акуднику.

— Почему? Они что, знали его?

— Вероятно, да. Ведь возглавляет этих существ никто иной, как Пантелеймон Зиверг, сын одного хорошего приятеля вашего батюшки.

Белоус снова сломался.

— Маленький Пантелеймоша? Сын Зиверга из юридического агентства «Зиверг и Сыновья»?

— Ну вот, оказывается, вы тоже знаете его.

— Только я не понимаю.

— Никто не понимает, — усмехнулся полковник.

— Я помню, как присматривал за ним, когда он был совсем крохой. Как же так получилось?

— Это всё одна большая загадка, — отрезал Метисов. — И не факт, что мы её разгадаем. Однако давайте вернёмся к сути. Ваш знакомый превратился в самое опасное существо на планете, и более того, он ненавидит человечество. Поначалу он стал причиной гибели многих десятков скаутов, которых Центр-0 рассылал в западном направлении. Однако, спустя два года, добровольно вступил со мной в контакт и заключил сделку — профессор Акудник должен был изучить возможности Сферы, чтобы с её помощью создать для душманов несколько личных Аннулированных Зон.

— И вы пошли на это? — вскричал Белоус. — Но зачем?

— Любая сделка может быть расторгнута, — усмехнулся полковник. — А пошли потому, что возможности Сферы показались нам крайне привлекательными. Например, режим Картограф и, ещё более, Разрыватель. Уже потом мы услышали о вас и вашем чудесном изобретении, но на тот момент Сфера была единственным способом создавать искусственные проколы в барьерах.

Он замолчал, пытливо глядя на учёного.

— Теперь мне всё понятно, — сказал тот. — Очевидно, мутанты собрались вернуть себе свою игрушку, но молодой лаборант унёс её раньше. Почему же он отказывается вступать с вами в переговоры? Разве вы с ним не на одной стороне? И вообще, куда он её несёт?

— Я надеялся, что вы нам поможете ответить на эти вопросы.

Фёдор задумчиво почесал в затылке.

— Погодите немного, полковник… кажется, он что-то говорил об этом. Да, точно, Борис обмолвился, что идёт в некий Форт. Вы знаете, что это такое?

Глаза полковника Метисова радостно вспыхнули.

— Форт, говорите? Скорее всего, это Форт Боярд в Зеленограде-2. Там расположен один из крупнейших центров изучения плазмы, а ещё когда-то, в самые тучные и относительно мирные годы, там снимали выпуск одноимённого шоу… ну помните, все эти странные подозрительные личности: Лябуль, Паспарту и Старец Фура. После такого это название закрепились за центром.

Он удовлетворённо погладил свой гладко выбритый подбородок. Как и ожидалось, Беликов не разочаровал.

— А ведь это довольно логично, — пробормотал он. — Спасибо за откровенность, профессор. Надеюсь, вы ещё не один раз поможете нам. Вы ведь не станете больше убегать? В конце концов, мы с вами… как это говорится на вашем, учёном языке… органические союзники?

Белоус отрешённо кивнул.

— Получается, что так, полковник.

— В таком случае, давайте работать вместе.

Глава 17 Перед грозой

Выждав пару десятков минут в затхлом подвале, Борис наконец решил выбираться. Идти тем же путём, каким он попал сюда, ему не хотелось. Мало ли эта жаба всё ещё поджидает поблизости. К счастью, он обнаружил ржавую металлическую лестницу, которая вела на первый этаж. Крышка люка не была приварена, и через него он поднялся в тёмную подсобку. Тусклая полоска света всего в паре метров выдавала наличие двери.

Периодически натыкаясь на вёдра и швабры, Борис с облегчением нащупал дверную ручку и потянул на себя. К счастью, дверь оказалась незапертой. Выйдя наружу, он сразу же догадался, куда попал. Ну конечно, столовая. Огромные пустые кастрюли, ящики с тарелками и приборами, три плиты, покрытые заскорузлыми старыми пятнами. От всего этого на него пахнуло чем-то до боли знакомым, в каком-то роде даже приятным. Относительно свежие воспоминания о студенческой беззаботной жизни, насколько она могла быть беззаботной в закрытом научном городе, переполнили его словно экзальтированную девицу.

Борис отправился дальше. Минут через пять он окончательно убедился, что находится в учебном заведении. И не в каком-то, юридическом или педагогическом, а в самом настоящем корпусе химфака. Гранитная табличка в вестибюле, между бюстами Ломоносова и Менделеева, весьма однозначно уведомляла об этом. В этот момент в голову Бориса пришла некоторая идея.

Он не был экспертом в области химии, однако в школьные времена участвовал в парочке городских олимпиад по предмету. Затем повзрослел и предпочёл физику и математику. Однако даже его средних познаний должно было хватить для того, чтобы исполнить задуманное. Теперь, когда Сферы не было рядом, юноша ощутил, насколько он уязвим. Даже подобранное оружие не сильно успокаивало. Мутантам оно было, что слону дробина. Вот почему ему нужно было что-то другое.

Поднявшись на второй этаж, Борис прошёлся по коридорам. Где-то здесь точно должна была быть лаборатория. Ни один факультет химии не мог обойтись без неё. Вскоре он отыскал огромный кабинет, разделённый на узкие секции. Каждая из секций имела столешницу с горелками, портативной плитой и раковиной для экстренного омовения. Также вдоль стен стояли высокие изоляционные шкафы, в которых хранились реактивы. Борис приблизился к одному из них. Не густо, подумал он, прежде чем полностью погрузился в изучение склянок. Оксид магния, концентрированная азотная кислота, ацетон, перманганат калия, серная кислота, сульфат меди и реактивы нитрильной группы. Борис перешёл к соседнему шкафу и обнаружил ещё несколько реактивов. Что бы такого из этого сварганить?

Первым делом он занялся созданием дымовой шашки. С некоторых пор Акудник догадывался, что душманы столь упорно идут по его следу только благодаря тому, что способны неким образом чувствовать эманации активированной Сферы. Во всяком случае, режим Полога не помешал Клу преследовать юношу на химкомбинате. Очевидно, что он видел что-то сквозь барьер. В таком случае, подумал парень, ему определённо нужно другое средство, чтобы обмануть острое восприятие мутантов. И ничего лучше для этого чем смесь нитрата и карбоната натрия, в сочетании с глицерином попросту не существовало. И да, ещё совсем немного сахара. Идеально…

Через десять минут тщательного перемешивания Борис наконец получил однородную пасту, которую затем уложил в парочку контейнеров. Кажется, дымовая шашка готова. Осталось сварганить что-нибудь более опасное.

Задумчивый взгляд Акудника пробежался по выставленным на стол ингредиентам и остановился на пластиковом сосуде с жёлтым кристаллическим веществом. Этикетка на крышке гласила: тринитрофенол (пикриновая кислота). Это было уже интересно. Борис сразу же вспомнил занимательную историю этого вещества. Полученная в конце восемнадцатого века, оно долгое время использовалось для покраски шерсти и кожи в желтый цвет. Но уже во время сражения на Цусиме русские моряки обнаружили, что японцы довольно удачно применили его в качестве начинки для своих фугасных снарядов.

Может не стоит, подумал бывший лаборант, помня о ядовитых свойствах вещества, но затем выругал себя и приступил к работе.

Гурам был опытным офицером и солдатом. Когда вокруг творилась «дичь», он ощущал это подшёрстком на своей заднице. Вот и сейчас он определённо мог сказать, что в Шахтинске происходит что-то неладное. Улицы внезапно вымерли, хотя ещё совсем недавно, по пути в Гатово, он наблюдал на дворовых площадках стайки женщин и детей.

Подняв голову к небу, капитан с раздражением обнаружил, что туча никуда не делась. Напротив, она стала куда плотнее и опаснее. Из-за неё солнца почти не было видно и казалось, что небо скоро разверзнется, чтобы обрушить потоки воды на затерянный среди холмов и рудников крохотный городишко.

— Уезжаем отсюда, — велел Гурам, глядя на старшину первой группы, расположившейся у подъезда.

Тот кивнул, и военные начали слаженно загружаться в два внедорожника, позаимствованные у Барона. Старуха Ада заняла своё место на заднем сидении, рядом с капитаном Шеварднадзе.

— С богом, — раздался голос Сайгака с водительского места, и машины одновременно тронулись в путь.

Гурам, встревоженно глядя за стекло, включил рацию.

— Коршун, как слышно меня?

— Отлично слышно, товарищ капитан, — спустя секунду раздался знакомый хрип.

— Попробуйте снова связаться со штабом? Не может быть, чтобы они там забыли о нас.

— Будет сделано, — ответил Коршун, и связь временно разорвалась.

— Что такое, Гурам? — поинтересовался Сайгак. — Ты выглядишь чересчур взволнованным. Ничего же страшного не произошло.

— Пока не произошло, — пробормотал Шеварднадзе, с нетерпением дожидаясь ответа.

Машины тем временем выехали со двора и оказались на проспекте. Широкий городской бульвар как-будто проходил сквозь лес. Слева и справа, за границами пешеходных дорожек, высились вечнозелёные ели, сосны и хвои. Парк Горького и Парк Победы — сообщали вывески по обеим сторонам. В этот момент из прибора связи вновь раздался характерный шум.

— Ну что? — рявкнул Гурам, нетерпеливо хватая рацию. Ада, зажатая между ним и другим солдатом, аж вздрогнула.

— Капитан, я связался со штабом. Вы были правы… — помехи оборвали внятную человеческую речь.

— Повтори, Коршун! В чём именно я был прав?

— Шахтинск атакован. Барон погиб. Все наши покинули промзону и сейчас удерживают объект под названием «Замок». Полковник Метисов приказал нам срочно выдвигаться к ним для укрепления позиций.

Гурам раздражённо фыркнул.

— Кто именно атаковал город?

Однако Коршун не успел ничего ответить, потому что в этот момент случилось кое-что, весьма далёкое от житейской логики. Огромная чешуйчатая туша выскочила на проспект и со всего размаха, зелёным плечом влетела в первый внедорожник, в котором находились Сайгак и его ребята.

— Тормози, мать твою, — крикнул капитан, с ужасом наблюдая, как машина улетела в кювет, словно пушинка, а не груда металла.

Неизвестное существо отправилось следом.

— Давайте за ними, — приказал Гурам, и первым выскочил из авто.

Приклад его любимой штурмовой винтовки упирался в плечо, а палец располагался на курке. Теперь Шеварднадзе не требовались уточнения: он весьма точно знал, кто именно атаковал город. Душманы. Те самые твари, которые совершили нападение год назад на Атомград-49. Воспоминания о тех событиях до сих пор приходили к нему в кошмарах. В тот день Гурам находился среди защитников, пытаясь сдержать неуклонную атаку чудовищ. Богомерзкие бесы, яростно прошипел он.

— Куда вы все? — залепетала старуха с заднего кресла.

Гурам знаком велел ей заткнуться, а затем продолжил движение. Трое его солдат следовали сразу за капитаном. Приблизившись к краю дороги, они замерли, глядя в глубину парка. Перевёрнутый внедорожник находился метрах в двадцати от них, посреди кустов дикой ежевики. Двое солдат в данных момент выбирались наружу через разбитые стёкла. Самого мутанта нигде не было видно. Гурам спустился по склону, осторожно осматриваясь по сторонам. Какого черта эта мразь спряталась? Боится что ли? Вот уж вряд ли.

— Вы как? — поинтересовался он у Коршуна, который выполз наружу, ошарашенно мотая головой.

— Что это было?

— Похоже, Крокодайл, — ответил Гурам, и все сразу всё поняли.

— Капитан, кажется, у нас потеря, — доложил Сайгак, который только что вытащил из автомобиля последнего солдата. Его лицо посинело, а шея была свёрнута набок.

— Чёрт, — выругался Гурам и посмотрел на старшину. — Вы-то двое хоть целы?

Они неуверенно ощупали себя, прежде чем ответить.

— Кажется, да. Слегка контужены, но ничего серьёзного.

— Ладно, тогда отступаем. Мёртвого оставьте на месте. Заберём в другой раз. Сейчас хоть бы самим уцелеть.

Помогая ушибленным товарищам, военные направились к дороге. В этот момент дребезжащий старушечий голос, полный паники, заставил их поторопиться. Ада кричала так, словно её убивали. Однако когда отряд вернулся к транспорту, глазам Гурама предстала другая картина. Старуха успела выбраться из машины за секунду до того, как чудовище расправилось с последним внедорожником, точно так же, как с первым. Тяжёлая металлическая коробка улетела к противоположной обочине.

— Эта тварь лишила нас последнего способа передвигаться по городу, — прорычал капитан.

— Похоже, мутант не собирается никого отпускать, — кивнул Сайгак.

— Тогда стреляйте, — приказал Гурам, и его подчинённые сразу же открыли огонь.

Крокодайл стоял на пустой дороге и тупо ухмылялся в ответ. Пули частично проникали в него, частично отскакивали от его крепкой кожи, перед этим вспыхивая радужным свечением. Было не ясно, доставляют ли они вообще хоть какое-то неудобство чешуйчатой твари. Судя по всему, нет. Эх, жаль, что они не захватили с собой оружие потяжелее, подумал Гурам, да кто же знал, что придётся столкнуться с этими монстрами. Гурам вспомнил особый чемоданчик, который полковник Метисов захватил с собой перед самым отправлением из Центра-0. Высоколобые очкарики в своих учёных кабинетах изобрели кое-что против этих тварей. К сожалению, гамма-конвертер требовал слишком много энергии, да и пока что существовал всего в трёх экземплярах: один в лаборатории, один у Метисова, и один у генерал-майора Гробченко.

Крокодайл сделал шаг вперёд, и Гурам понял, что они не смогут сдержать его.

— Отступаем, — рявкнул он своим, бросая гранату.

В воздухе и на земле порядочно громыхнуло. Горячая крошка достала даже до солдат.

— Спокойнее, ребята. Не бежим, держим строй, — капитан продолжил отдавать приказы. — А ты, мамаша, закрой свой рот и держись за моей спиной. Похоже, зря ты сегодня не осталась дома.

Женщина, то и дело срывающаяся с молитвы на крик ужаса и наоборот, была полностью с ним согласна. Когда взрывное облако немного развеялось, они остановились, чтобы изучить ситуацию. В первый момент Гурам радостно вскрикнул, неправильно оценив обстановку: передняя лапа Крокодайла действительно была наполовину оторвана. Однако через секунду капитан осознал, что эта потеря не сильно волнует чудовище, судя по ухмылке на уродливой морде. Гурам побледнел, увидев, что конечность Искажённого постепенно начинает отрастать. Воистину, возможности эти существ поражали воображение. Люди икс, чтоб вы провалились.

Отойдя за квартал от Дома Союза Печати, банда Колеса начала постепенно обрастать людьми. К ним добавились два подростка, четыре женщины, одна с грудничком, один инвалид на коляске, и три старика. Все местные жители; они давно знали Колесникова.

— Это ты, батюшка? — взвыл инвалид, увидев широкоплечего заросшего щетиной мужчину. — А мы уж думали, что слухи врут. Ты всё-таки вернулся к нам.

Колесников сразу же вспомнил его. Семён Авдеев. Когда-то он был учителем физкультуры в его школе, а потом упал с перекладины и сломал позвоночник.

— Вернулся-вернулся, Семён, — с достоинством ответил главарь банды. — Но теперь снова приходится бежать. Да и вам лучше не тратить время. В город ворвались мутанты.

— Мы уже видели одного такого, — жалобно всхлипнула мать-кормилица. — Жуткое чудовище, не передать словами. Что же нам делать теперь? Как спасаться?

— Босс, ты же не намерен тащить их с собой? — горячо зашептал Оглобля, прямо в ухо начальства.

— Хочешь бросить наших людей подыхать, Жора? — сердито ответил Иван, и отвесил тому увесистый подзатыльник. — Думаешь, я такой же ублюдок, как Клешня или Корявый?

Оглобля виновато потупился, прячась за своей девушкой и широкой спиной Грыня.

— Слушайте все, — рявкнул Колесо. — Идите со мной, и я позабочусь о вас. Слово Ивана Колесникова.

В этот момент у него уже созрел мало-мальский план. Всё теперь зависело от пары деталей.

После того, как Барон Клешня захватил город, перерезав всех или практически всех конкурентов, он запретил оставшимся горожанам пользоваться личным транспортом под страхом смерти. Более того, все машины были изъяты и отправлены на свалку в промзоне. Только его бойцы имели право передвигаться по городу на транспорте, служебном или личном. Все остальные должны были довольствоваться несколькими городскими автобусами, которые ходили по маршруту трижды в день.

По счастливому совпадению городское депо располагалось совсем рядом с их текущим местоположением. Оставалось надеяться, что сейчас там находится хотя бы один транспорт на ходу. Иначе шансов выбраться такой толпой было немного. В этом случае придётся бросать людей, горько подумал Колесо и нахмурился.

Однако им повезло. Оказавшись на территории депо, они увидели два стареньких, но симпатичных автобуса периода Лжедержавия. Гибрид, профессиональным взглядом определил Иван. В прошлой жизни, лет двадцать назад, он был какое-то время водителем городского транспорта, пока жизнь-кручина не затянула его на скользкую дорожку. Откуда здесь такой красавец? Раньше в городе он не видел таких. Инвалид в коляске ответил на немой вопрос Колеса:

— Барон заказал у пришлых. Говорят, Центр-0 поставил нам десяток этих машин в обмен на чёртову руду.

— Вот как, — удивился Иван. — Интересно. Посмотри, что там с движком, Оглобля. Да отцепись ты от своей девки. Больше не убежит, не волнуйся.

Громила покорно кивнул и отправился к транспорту. Оба автобуса были ярко-жёлтого ядовитого цвета; каждый мог вместить в себя до ста пятидесяти человек. Через минуту Оглобля показался снаружи.

— Ну что там? — спросил старик из толпы.

— На ходу только один, — сообщил бандит. — Второй полностью разряжен.

— Ну и отлично, — ответил Иван. — То, что нужно. Загружайтесь быстрее, ребята. Прокачу вас с ветерком.

Разношёрстная компания не стала дожидаться повторного приглашения. Через минуту Иван сидел за баранкой, с наслаждением ощущая в ладонях прорезиненную поверхность руля. Остальные заняли места сразу за ним, с тревогой глядя в окна, потемневшие от пыли и грязи. Тишина завораживала. Даже младенец вёл себя вполне прилично, скованный то ли всеобщей тревогой, то ли неким предчувствием.

— Грынь, Оглобля, займите места у дверей, — приказал Колесников. — И будьте готовы применить оружие, как только увидите любую из этих тварей. Не позволим никому испортить наш «Ноев Ковчег».

Оба громилы послушно кивнули, а затем выполнили приказ босса. Они были в себе уверены, зная, что в умелых руках их АК-404 с подствольными гранатометами могут остановить кого-угодно, пусть даже ненадолго.

— Отправляемся, — громко объявил водитель. — Следующая станция — Спасение. Пристегните ваши ремни и доверьте свою безопасность нашей компании.

Довольно усмехаясь, Иван выехал из депо и оказался на безлюдном городском проспекте. Шурша колёсами и мягко покачиваясь, автобус двинулся в сторону Цирка Красного Знамени. На первых порах всё было спокойно — пустынные улицы с серыми зданиями мелькали за стеклом, создавая убаюкивающую картину и умиротворяя взбудораженное сознание граждан. Однако, как только они выехали на бульвар Двух Парков, всё сразу же изменилось.

— Что это там? Впереди. Босс, осторожнее, — крикнул Оглобля.

— Сам вижу. Неприятное положеньице. Все держитесь там, за что только можно.

Впереди на дороге происходило что-что странное. Группа солдат, похоже, не Бароновские прихвостни, отстреливалась от той же сине-зелёной твари, которая два часа назад атаковала Дом Союза Печати. По обеим сторонам дороги, метрах в пятнадцати, лежали перевёрнутые военные внедорожники. Похоже, солдатики в западне — не могут ни отступить, ни уничтожить врага, с их-то несчастными пукалками. Перед Иваном Колесниковым встал всего один вопрос — помочь им или проигнорировать участь несчастных.

— Ах ты же мерзкая, зелёная, крокодилья морда, — прорычал Иван, разом отметая сомнения. — Сейчас ты у меня посмотришь, гадина.

Утопив газ в пол до максимума, он увеличил скорость и влетел в чешуйчатую тварь. От соударения с передней панелью общественного транспорта туша чудовища отправилась в далёкий полёт, метров приблизительно на сорок, не меньше. Стёкла в автобусе не выдержали и разлетелись в хлам.

— А вам что, черти, — рявкнул Иван, когда автобус остановился, — нужно отдельное приглашение? Запрыгивайте, пока я добренький.

Солдаты отреагировали довольно быстро. Подхватив под руки пожилую леди, каким-то боком затесавшуюся среди них, они быстро загрузились в транспорт, и автобус тронулся в путь.

— Вот это я понимаю, босс, — восхищённо воскликнул Грынь. — Здорово ты припечатал эту бестию. Надолго запомнит банду Колеса.

Его слова произвели на старуху, которая прибыла с военными, какое-то удивительное действие. Только что она была практически без сознания, одуревшая от череды странных событий, и вот уже Ада вскочила на ноги и, вырвавшись из рук поддерживающих её солдат, поспешила к водительскому месту.

— Ты что ли, Иван? — внезапно прослезилась пожилая женщина. — Значит всё-таки вернулся домой, сорванец ты этакий?

Повернув голову, Колесо удивлённо уставился на женщину. А затем весело расхохотался.

— Ада Васильевна? Давненько не виделись. Рад, что вы пребываете в добром здравии. Ребята, это же моя училка по русскому языку. Мировая клуша. Когда-то ставила мне четвёрки, вместо заслуженных троек.

В этот момент в разговор вмешался капитан Шеварднадзе, который хотел прояснить для себя ситуацию.

— Это всё очень интересно, но ещё интереснее, кто вы такие? — спросил он.

— А что, сразу не видно? — усмехнулся Иван. — Добрые самаритяне. Вас, например, спасли от гибели.

— За это, конечно, большое спасибо. Тогда доведите уж начатое до конца. Не могли бы подбросить нас к Замку? Знаете здесь такое место?

— Все знают, — кивнул Иван. — Неприятный райончик, если вы, конечно, не любите принимать радиационные ванны в течение всего дня.

— Это не важно. Наши люди держат там оборону, и всем нам будет куда безопаснее под защитой убежища.

— Понимаю, — согласился Иван. — Хотелось бы только уточнить. Ваши люди — это кто? Вы до сих пор действуете заодно с наёмниками Барона?

— А вы, значит, враждуете с ними, — догадался Гурам. — Ага, кажется, я понял, кто вы такой. Наслышан-наслышан. Что ж, в таком случае представлюсь и я. Капитан Гурам Шеварднадзе, Центр-0, объединённые силы ССВЛ.

— Очень приятно, — усмехнулся Иван. — И всё же ответьте, капитан, на мой вопрос. Вы всё ещё сотрудничаете с Клешнёй?

Гурам пожал плечами.

— Сложно сказать. Кажется, столь ненавистный вам Барон погиб ранним утром в своих владениях.

— Вот оно как, — рассмеялся позади них Оглобля. — И поделом собаке.

— Погиб, значит, — хмуро сказал Колесников. — Жалко. Хотел лично всадить ему перо в лёгкие и посмотреть, как он будет задыхаться. Ладно, похоже это всё меняет.

— Что именно? — не сразу понял Гурам.

— Всё, — резко ответил бандит. — Как вы и хотели, будем пробиваться к вашему Замку. Надеюсь, эти существа не караулят всю дорогу, иначе всем нам придётся несладко.

Ядовито-жёлтый старый автобус продолжал мчаться по пустынной дороге, вьющейся меж двух обширных и диких парков, а прямо над ним, в самом центре почерневшего неба, уже можно было разглядеть очертания чего-то таинственного и пугающего. Как будто древнее божество Лавкрафта распростёрло свои чудовищные щупальца, намереваясь пожрать весь город целиком.

Глава 18 Под атакой

— Полковник, можно к вам?

Метисов оторвал усталый взгляд от разросшейся над городом тучи и махнул рукой.

— Проходи, сержант Бугай. Как наши дела? Всё ли в порядке?

Подчинённый вошёл в конференц-зал и пожал плечами.

— Это как посмотреть. Кажется, среди наших гражданских началась какая-то чехарда. Кто-то чем-то недоволен, кто-то требует к себе особого отношения. К тому же из города только что подоспела ещё одна группа шахтёров. Слободчане, кажется, а они не в лучших отношениях с горожанами.

— Вот, значит, как? — удивился полковник. — И что они здесь делают?

— Говорят, что сбежали из шахты от охранки Клешни. Те якобы занялись произволом: от стресса начали измываться над деревенскими. Я сразу не очень хотел их пускать, но они приволокли с собой протез Барона. Представляете?

Метисов удивлённо покачал головой. В последний раз он видел эту штуковину в актовом зале, неподалеку от мутанта, обгладывающего труп несчастного.

— Ладно, — кивнул Метисов. — хорошо, что впустил, мы же не звери какие-то. Пусть ими занимается Полина. Она девушка ответственная и, судя по всему, сообразительная. Ты-то с чем пожаловал?

— Пришёл сообщить, что периметр выставлен, как вы и приказывали. Также мы с ребятами включили генератор, обслуживающий данный комплекс, и затащили пулемёты на мостики между башнями. Ах, да, ещё установили парочку прожекторов на крыше. Сможем видеть всё вокруг, когда наступит ночь. Дроны также готовы к несению службы.

— Что насчёт «Гамма-Д18»? — поинтересовался полковник.

— Устанавливаем, — кивнул сержант. — Сейчас им занимается Кашкин. Там, кажется, какая-то проблема совместимости с электропитанием Замка. Если всё сработает, мы обезопасим себя от этих тварей.

— Если сработает. К сожалению, ты же знаешь, душманы не похожи на тех Искажённых, на которых наши «мучители в халатах» проводили свои опыты. Они скорее ближе к нам, чем к ним.

Бугай неуверенно кивнул.

— Я слышал, что они пришли из Московской Аннулированной Зоны? Это правда?

— Правда, сержант, но это мало, что объясняет. Мы знаем ещё о нескольких десятках таких же лакун, так называемые зоны первого типа. Если верить нашим учёным, время в том удивительном пространстве замерло и не изменяется. Это в каком-то роде похоже на состояние, в котором находилась наша вселенная в первый же миг после Большого Взрыва. Понимаешь?

— Не очень. Как же тогда они выбрались?

— Вероятно, с помощью артефакта.

— Сферы Римана? — нисколько не удивившись, спросил Бугай. — Кажется, это не просто опасная штука, а очень опасная.

— Так и есть.

— Лично меня весьма напрягает, что они сами передали её нам. Не понимаю я таких игр.

— И это ты ещё не знаешь всего, что знаю я, — усмехнулся Метисов. — Скажу тебе по секрету, эта история непосредственно связана с Беликовым-старшим.

— С тем предателем? — изумился Бугай. — Почему вы так думаете?

— А ты разве не знаешь, что он присутствовал при запуске Красного Протокола, в закрытом лабораторном центре с собственным генератором хромоплазмы? Это было в черте Москвы, а если точнее, в Зеленограде-1.

Сержант покачал головой, чем вызвал досаду на лице полковника.

— «Чёрный Лебедь». Тебе знакомо это название?

Бугай вопросительно уставился на командира.

— Ну конечно! Это же федеральная тюрьма для особо опасных преступников. Разве нет?

— Ну хоть в этом ты знаешь толк, — усмехнулся полковник. — Всё верно, тюрьма и есть. Когда-то, чтобы скрыть важный лабораторный комплекс от врагов Родины, его разместили глубоко под землёй, а сверху построили самую охраняемую тюрьму нашей страны. В ту секунду, когда Беликов вмешался в физический процесс, он не только разрушил привычный нам мир, но и «заморозил» себя вместе с заключёнными Чёрного Лебедя, а также со всеми жителями Москвы. А затем, спустя два года, сразу после Второй Волны, из нашей погибшей столицы появилась шестерка Зиверга. Не наводит на кое-какие мысли?

Бугай задумался.

— Считаете, что у этих событий есть связь?

— А разве нет? Преступники вырвались из тюрьмы, расположенной над местом запуска Протокола.

— Но ведь их лидер, как его там…

— Пантелеймон Зиверг.

— Да, Зиверг. Он ведь не был преступником как остальные?

— Здесь ты прав, — пожал плечами Метисов. — Он был действующим сотрудником адвокатской компании своего отца, «Зиверг и Сыновья». Однако сам отец когда-то являлся вором в законе. Похоже, именно это связало всю семейку и принадлежащую им компанию с преступным сбродом… Ладно, Бугай. Хватит уже отвлекать меня от работы. Сейчас не лучшее время предаваться историям из прошлого.

— А чем вы так заняты, товарищ полковник? — не сдержавшись, поинтересовался сержант.

— Изучаю карту местности. Чтобы планировать дальнейшие действия, мы должны выяснить не только силу врагов, но также особенности имеющегося ландшафта, — Метисов грозно ткнул пальцем в разложенную на столе топографическую карту. Он не стал рассказывать Бугаю, что ко всему прочему пытается обнаружить место, через которое Клешня вывозил из Шахтинска свой товар. Это могло им понадобится, в случае, если Фёдор не справится с починкой городских ворот.

— Тогда только один вопрос. Есть ли сведения от группы Шеварднадзе? Что-то я волнуюсь за них.

Полковник усмехнулся.

— Не беспокойся. Недавно они выходили на связь. Приоритетная задача выполнена, и они уже возвращаются. Скоро встретишься со своими дружками.

— Спасибо, товарищ полковник. Вы словно камень сняли с моего сердца.

— Всё, не трать моё время. Ступай, сержант. Ступай.

Бугай поспешно вышел из штаба, оставив Метисова наедине с собой. А ведь в самом деле, подумал тот, как интересно всё сложилось. Старший Беликов стал изменником, фактически породив своим поступком всех этих чужеродных существ. А младший прямо сейчас изо всех сил пытается помочь им. Фактически, выступает на стороне человечества. Интересно и то, что движет душманами? Зачем им вообще нужна Сфера? Неужели действительно хотят с её помощью уничтожить остатки людей? Возможно. Но чего тогда добивается этот сумасшедший парнишка, укравший артефакт?

Борис Акудник. Кажется, он не очень поверил словам Метисова, когда тот сообщил ему о смерти отца и остальных людей в лаборатории. Страшное зрелище. Профессор, сотрудники, даже Гришка. От такого действительно можно было поехать крышей. Вот он и поехал, с сочувствием подумал Метисов. Эх, когда уже сюда прибудет генерал? Только он сможет вычистить местные Авгиевы конюшни и разобраться со всеми врагами ССВЛ.

Поход в химическую лабораторию закончился весьма успешно. Теперь в его сумке (сумку нашёл там же) имелось аж целых три дымовые шашки и две жестяные банки, способные разорвать человека на куски. По прошествии часа, когда Борис покинул институт, на его лице блуждала довольная улыбка. Теперь он чувствовал себя более спокойно, испытывая некую иллюзию того, что он, наконец, готов к опасностям, подстерегающим путника в городе.

Сориентировавшись по бледному солнцу, выглядывающему из-за низких туч, он приблизительно понял, в каком направлении находится район зловредной старухи. Ох и не повезёт ей скоро, со злобой подумал юноша, а потом раздражённо фыркнул. Что, собственно, он сможет ей предъявить? Может быть, убьёт, как Раскольников свою процентщицу? Или, например, сломает ей ногу, чтобы не повадно было? Вот уж вряд ли. Любой из местных бандитов запросто бы сделал всё это и даже не поморщился. Но только не он. Даже шрам на лице, которым он частенько любовался на привалах, не более чем маска, пустое желание быть кем-то другим, сильным и жестоким, если потребуется. К сожалению, маска всё ещё не превратилась в лицо.

Перебежками он начал двигаться в сторону жилого массива на севере города. Судя по знакам, там находился спальный район, Шабаны. Какое мерзкое название… Неожиданно Акудник дёрнулся в сторону, на долю секунды опередив своего врага. Обострившееся до предела чувство опасности спасло молодого человека и на этот раз. Когда Борис обернулся, то с ужасом увидел позади себя вонючую зелёную лужицу, растворяющую асфальт. Одновременно с этим раздался отвратительный квакающий смех.

— Ты думал, что обманул меня, комарик? Вот же умора. Полагаешь, что такой как ты, жалкий и слабый человечишка, смог бы обмануть кого-то из нас?

Борис стиснул зубы от бешенства. Он всё ещё не видел своего врага. Откуда доносится голос? Неожиданно с высоты трёхэтажного здания — корпуса машиностроительного факультета — спрыгнуло странное существо, напоминающее уродливую бородавчатую жабу. Вместе с тем в его лице угадывались человеческие черты, и это было ещё более отвратительно. В отличие от своего закадычного товарища Крокодайла, который постоянно носил изысканный кожаный костюм с галстуком, это существо было одето в нелепые яркие тряпки, с грязными коричневыми пятнами и дырками от кислоты.

— Ты омерзителен, — пробормотал Борис, глядя на коротышку, приземлившегося на дорогу без каких-либо повреждений. — Ты это знаешь?

— Как и ты мне, человек, — усмехнулся Карло. — Даже не представляешь, как меня воротит от всех вас. Не понимаю, почему вы, ничтожества, так упорно цепляетесь за свою жизнь. Неужели не ясно: ваше время ушло. Теперь наступил наш час. И мы избавим землю от огрызков прошлого. Клянусь своими головастиками, они не застанут вас.

Богатое воображение юноши заставило его содрогнуться. А затем он побежал вперёд, надеясь запутать преследователя, хотя шансов на это было не много. За его спиной раздалось насмешливое кваканье:

— Беги, комарик, беги.

Борис совершил рывок в сторону, предугадывая дальнейшее действие противника. Очередной плевок пронёсся мимо него, превратив оцинкованную урну в исковерканный кусок стали. Слишком близко, слишком опасно, в отчаянии подумал юноша. Самое время применить самодельные гранаты. Если даже они не помогут, ему точно конец.

На бегу вытащив из спортивной сумки дымовую шашку, Акудник поджег её зажигалкой, и, дождавшись, когда клубы дыма начнут расползаться во все стороны словно вышедший из-под контроля джин, швырнул за спину. Через секунду он уже зажигал вторую гранату. На этот раз — на основе пикриновой кислоты. Ну погоди у меня, жабий выродок, пронеслась злая мысль, и беглец отправил снаряд туда же.

В плотном тумане сизого цвета чудовищно громыхнуло. Тонкий вой Карло заставил Бориса злорадно усмехнуться. Он всё ещё продолжал бежать, зная, что мутанта таким трюком вряд ли остановишь. Уже хорошо, если он ранен, и ещё лучше, если отвлёкся от беглеца. Значит, у того будет немного времени, чтобы укрыться среди хрущёвок, древнющих словно говно мамонта. В этом случае он будет спасён. По крайней мере, на какое-то время.

Так и вышло. Когда дым развеялся, посреди улицы стоял обожжённый Карло. Нечеловеческие оранжевые глаза с чёрными зрачками тщательно исследовали окрестности, но ничего не могли отыскать. Человек успел скрыться, и у мутанта не оставалось никаких подсказок. Даже запаха, потому что в эту секунду на землю начали падать первые капли наступающего дождя, напрочь смывая затхлый аромат спальника.

Карло с разочарованием посмотрел на свои почерневшие от копоти руки, которые уже начали покрываться лечебной слизью. Скоро он снова будет в порядке, а пока… Пока можно немного развлечься. Жабьи губы расплылись в ухмылке. Со стороны цирка определённо доносились волнующие звуки. Похоже кто-то из его братьев прямо сейчас развлекался с людишками.

За одну секунду Карло принял решение. Сначала он объединит силы с товарищами, а затем снова займётся преследованием мальчишки. Приказ Зиверга был однозначным.

Поджарая и атлетичная фигурка девушки появилась в широком дверном проёме, и вся толпа, собравшаяся в помещении, мигом замолчала.

— Ну что на этот раз? — рявкнула Крабстер, с яростью глядя на гражданских. — Почему вы не можете просто помолчать? Ну хотя бы час, или два. Просто для разнообразия. Что у вас снова случилось?

Вместо внятного ответа раздался гул голосов, такой же громкий и неразборчивый, как и тот, что заставил Полину подняться с кушетки, где она пыталась хотя бы немного отдохнуть.

— Позвольте мне донести до вас ситуацию, милая госпожа? — до Крабстер донёсся насмешливый возглас.

Полина повернула голову и увидела сидящего на подоконнике Шестова. Ох уж этот скользкий тип. И как только ей удалось не прибить его несколько раз за сегодня? Ладно эти деревенщины и горожане, но этот манерный пижон, в мятом костюмчике и накрахмаленной рубашке, заставлял её сердце колотиться от отвращения.

— Говори, — переборов себя, сухо сказала девушка.

Архивариус с лёгкой улыбкой кивнул и приступил к объяснениям.

— Дело в том, что эти милые люди, — Шестов указал рукой на группу слева, — желают устроить дневной перекус, ибо, по их собственным словам, голодны как черти. А вот эти господа, — последовал кивок на группу справа, — сопротивляются столь восхитительному предложению по причине того, что не желают делить выделенные им запасы с пришлыми, столь немилыми их сердцу гостями.

Полина ошеломлённо уставилась на паяца, не очень-то понимая, что он несёт.

— Да! — внезапно рявкнул мужчина слева. — Подтверждаю! Мы с самого утра ничего не ели. А эти фашисты считают, что могут нам что-то указывать.

— Успокойся, Исаак, — вмешался его сосед. — Возможно мы не так их поняли.

— Всё мы правильно поняли, Емеля, — злобно ответил тот. — Эти люди считают себя чем-то лучше нас. А ведь мы всю прошлую зиму кормили их своими личными припасами. Что, уже забыли, суки?

— Заткнитесь, деревенские идиоты, — крикнул кто-то справа. — Вы за то и получали в три раза больше, чем мы здесь, горбатясь сутками на Барона.

— А мы, значит, не горбатились?

— Ага, забирая самые лучшие места…

— Так, недоумки, заткнитесь все, — неожиданно рявкнула Крабстер, да так, что у самой запершило в горле. — Слушайте сюда, пока я не вырвала ваши языки с корнем. Вся еда, что у вас есть, милостиво выделена вам полковником Метисовым, считай, с барского плеча. И полковник не делит вас на сорта говна, хотя, возможно, и следует. Всё, что у вас есть, общее. А не нравится, пошли вон отсюда.

— Но там же эти твари.

— Вот-вот, — ядовито усмехнулась Полина. — И если вам ещё раз удастся разбудить меня, будьте уверены, все отправитесь к ним в пасть. Вам понятно?

Толпа смущенно промолчала.

— Я вас спрашиваю, вам понятно?

— Понятно, начальница, — робко ответил мужчина, которого ранее назвали Емельяном. — Мы больше не будем отвлекать вас. Отдыхайте, пожалуйста.

Полина, чертыхаясь словно заправский моряк, покинула комнату и снова устремилась к продавленной кушетке. Только через пару секунд она поняла, что не одна. Обернувшись, девушка увидела, что очкарик, он же Павел Шестов, следует сразу за ней.

— А тебе чего? — хмуро спросила она, стараясь сдерживаться.

— Ничего особенного, — ответил тот. — Просто решил составить компанию. Я знаю, что ты не очень дружелюбная девушка, к тому же здесь не оказалось достойного тебя собеседника.

— Слышь, чудила, — отрезала Полина, упирая локти в бёдра. — Если ты думаешь, что мне доставляет удовольствие общаться с тобой, то смею тебя разуверить. Любой из тех дядек мне милее, чем такой червяк, как ты. Уяснил?

— Уяснил, — с улыбкой кивнул архивариус.

— Тогда скатертью дорожка.

Павел Шестов развернулся и покинул фойе седьмого этажа, на котором разместились гражданские. Полина снова прилегла, но на этот раз почему-то не могла заснуть. Вот-же мерзкий упырь, возомнил себя достойным собеседником.

Именно в этот момент случилось то, что она, как и все военные в комплексе, давно ожидала. Снаружи здания раздался сухой и жёсткий стрекот штурмовых винтовок. В секунду Полину вскочила с кровати и бросилась к огромному панорамному окну. Баталия разразилась где-то внизу, на асфальтированной дорожке, ведущей с подножия холма на его вершину. Полина прищурилась и рассмотрела нечто, что заставило её оцепенеть. Тот самый жирный ублюдок, который ещё утром сладко пожирал её прежнего работодателя. С омерзительной ухмылкой он двигался вперёд, покачивая на ходу огромной болванкой. Пулеметная очередь ударила сверху, на этот раз остановив жирдяя и стерев улыбку с его объёмного лица.

Полина почувствовала возбуждение и мандраж. Схватив винтовку, она ринулась на первый этаж, не желая пропустить эту битву. Будет потом, что внукам рассказать, прошептала девушка, перепрыгивая через три ступеньки за раз. Если, конечно, найдётся подходящий объект для семейных забав. Выбежав на площадку, заставленную военными фургонами, она поспешила к пропускному пункту.

— Держать огонь, — впереди, за металлической оградой, слышался охрипший и такой мужественный голос сержанта. — Не позволяйте уроду приблизиться к вам.

В этот момент откуда-то сверху ударила вторая очередь. Полина задрала голову и увидела, как стёкла одного из трёх мостиков, соединяющих «башни» Замка, осыпались вниз, прямо на шестиугольную парковку. Второй пулемёт присоединился к первому. Неужели даже это не поможет? — подумала девушка. — И как же тогда мои планы на семейное счастье?

Полина перескочила через низкий турникет и обнаружила сразу за ним группу солдат. Военные стреляли из своего оружия, усиливая огонь стационарных батарей. Огромная туша мутанта, ростом около трёх метров, застыла на расстоянии пятидесяти шагов от них. Клу не двигался. Он только прикрывался металлическим шаром, держа его перед собой словно импровизированный щит. Полина вошла в кабину охраны и обнаружила в комнатушке только сержанта Бугая. Тот снял с себя куртку и был в лёгкой тельняшке. На выпуклом раскаченном плече красовалась татуировка — красный молот и две винтовки, знаменитый символ Центра-0. Бугай увлечённо смотрел в монитор небольшого устройства, отслеживая в нём какие-то цифры и показатели.

— Как наши дела? — с тревогой спросила девушка.

— Сама не видишь? — ответил тот, не оборачиваясь. — Пытаемся сдержать Клу, пока Кашкин с механиками подключают гамма-конвертер.

— Что, прости? — не поняла Крабстер.

На этот раз Бугай оторвался от экрана и посмотрел на девушку. Она слегка разволновалась, почувствовав его привлекательность и мужскую энергию.

— Гамма-конвертер, или иначе агрегат конвертации кварк-глюонной плазмы в барионную материю нулевой валентности «Гамма-Д18», — повторил сержант. — Разработка наших учёных на основе купленных у вас ранее образцов аридиума.

— Это что-то вроде наших ворот, созданных Белоусом?

Бугай криво усмехнулся.

— Что-то типа того. На самом деле, ты права, мы пытались создать ваш ЭГР-модулятор, но получилось вот это, — он похлопал рукой по устройству, напоминающему чёрный чемоданчик. — Наше оружие против мутантов. Оно делает их уязвимыми и слабыми. Как только мы включим установку, они должны будут осыпаться барионной пылью. Так тебе понятно?

Полина изумлённо кивнула. Отличное изобретение, подумала она. Бугай тем временем вернулся к изучению метрик, бесконечно бегущих по экрану.

— Ребята, всё готово, — радостно крикнул он, — подпускайте тварь поближе. Сейчас мы «вжарим» по ней.

Оружейный огонь разом прекратился. Клу опустил свой шар чуть ниже, и плотоядная ухмылка снова вернулась на его жирное лицо. Неожиданно он сделал толчок плечом и без малейшего размаха отправил свою болванку в полёт. Никто не ожидал от него чего-то подобного.

— Берегись, — рявкнул Бугай перед тем, как трое его солдат погибли на месте.

Полина вздрогнула, видя через стекло кабины, как их тела одномоментно превратились в мешанину из костей и плоти. Кровавые потёки окрасили асфальт, смешавшись с дорожной грязью. Клу успел сделать ещё пару шагов, и Бугай, не дожидаясь новых смертей, поспешил нажать на чёрную кнопку.

По округе прошла некая серебристая вспышка, распространяемая в форме концентрических кругов. Она ощущалась сразу на всех уровнях: в виде звуковой и визуальной вибрации. На секунду Крабстер почудилось, что она попала в центр гигантской микроволновки, но затем неприятное ощущение прошло. Особенно, когда она увидела, как верхние слои кожи Клу чернеют и осыпаются целыми пластами, заставляя его тело кровоточить. Чудовищный крик мутанта заложил уши девушки.

«Так тебе и надо, мразь», — с радостью подумала наёмница, вспоминая в этот момент как душман пожирал её людей.

Впрочем, радоваться было преждевременно. Полина не поверила своим глазам, когда кожа на теле мутанта начала на ходу восстанавливаться, а кровотечение замедляться.

— Ну же, — прошипела она Бугаю. — Сделай что-нибудь, умник.

Тот хмуро посмотрел на неё и молча повернул тумблер на устройстве, после чего снова нажал на кнопку. Прошла ещё одна волна, куда более сильная. Клу снова заорал, и снова его тело начало разрушаться.

— Похоже, полковник был прав, — пробормотал сержант. — Эти твари отличаются от тех Искажённых, которых мы кромсали в лаборатории. Крепкие ублюдки. Но ничего, у меня хватит энергии, чтобы поджарить толстяка. Не хочет умирать быстро? Ему же хуже. Пока конвертер работает, он не сможет даже двинуться. Так что запасайся попкорном, малышка…

Словно опровергая его слова, Клу дёрнул рукой, приводя в движение цепь, связанную с металлическим шаром.

— Что он задумал? — с подозрением спросила Полина.

— Сейчас увидим… Да не волнуйся ты так. Больше он никого не убьёт.

Очевидно борясь с некой сдерживающей его силой, Клу рванул свою цепь — и болванка, которой он только что уничтожил троих, отправилась обратно, вместе с прилипшими к ней остатками плоти. Полина сощурила глаза, когда шар приземлился далеко позади мутанта.

— Хочет ударить с оттяжкой? — предположил Бугай. — Слушай, принцесса, покинь-ка быстрее будку, ради своей же безопасности.

— Ещё раз так меня назовешь, — фыркнула Крабстер, — отправишься в лечебницу пришивать тестикулы.

— Вот же чёрт, — выругался сержант, пропуская её угрозу мимо ушей. — Этого мы с полковником не предусмотрели.

— Что такое? — воскликнула наёмница.

— Мишутка.

Через минуту всё стало понятно. С соседнего холма, с помпезным зданием в стиле ампир на вершине, начала спускаться зловещая мохнатая фигура. Мишутка. В несколько десятков прыжков он преодолел расстояние и обеими лапами вцепился в оружие Голодного Клу. Последовал могучий рывок, и толстяк сразу же улетел вниз по склону, следом за цепью. Ещё через минуту оба мутанта скрылись среди деревьев. Полина ошеломлённо уставилась на сержанта, а тот на неё.

В этот момент на землю пролились первые холодные капли.

Глава 19 У ворот

Закопавшись во внутренности распределительной коробки, Фёдор с раздражением крикнул:

— Боец Шурочкин, подай-ка мне сюда ключ 10 на 12.

Розовощёкий солдатик подскочил к учёному, держа в руках несколько металлических предметов. Фёдор, не глядя, протянул руку, но не сумел на ощупь получить желаемое. Тогда он вытащил голову из шкафа и внимательно осмотрел предложенный ему набор инструментов.

— Вот скажи мне, Валера, тебя в детстве не роняли вниз головой? Где ты видишь тут ключ 10 на 12.

— Извините, профессор, — смутился солдатик, — я не сильно в этом разбираюсь.

— А хоть в чём-нибудь ты разбираешься?

— Ну так, — замялся военный, — умею стрелять и…

— И?

— И немного сочиняю стихи.

От неожиданности Белоус рассмеялся. А затем более тепло посмотрел на бойца со смешной фамилией, одного из двух приставленных к нему полковником Метисовым солдат. Второй в это время находился на вышке по соседству, обозревая местность.

— Ну ладно, — отсмеявшись, произнёс Фёдор. — Раз так, почитай мне что ли свои стихи. Вообще-то я тоже люблю поэзию. В основном, Бродского и Мандельштама, но я всегда открыт к новым горизонтам.

— А вы точно не будете смеяться? — с опаской спросил солдатик.

— А нужно будет?

— Нет, ну… вдруг вам захочется, — Шурочкин смущённо потупился.

— Ладно, обещаю, что не буду, — заверил его учёный, находя, наконец, в коробке нужный ключ. — Не робей. Поэты должны быть смелыми.

Видимо, его слова вдохновили творческую натуру солдата, и тот, приосанившись, начал декламировать, сначала робко, едва слышно, затем чуть более громко и уверенно.

Фёдор с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться во весь голос.

— Ну что? Вам понравилось?

— Как тебе сказать, — осторожно начал Белоус. — В твоих стихах определённо есть смысл. Это неплохо. Но почему столько трагизма? Ты ведь ещё молод и должен писать о любви, а не о смирении перед судьбой или мучениях.

В этот момент в будку управления зашёл второй солдат, сержант по фамилии Долохов, и с неодобрением посмотрел на них.

— Зря вы, профессор, поощряете потуги Валерки. Так бы и сказали ему, что стихи его просто ужасны. Было бы больше пользы для всех, в том числе, для него самого.

— Что ты понимаешь в поэзии, обыватель? — возмущённо фыркнул Шурочкин.

— Да уж побольше некоторых, — ухмыльнулся второй. — Но давай об этом как-нибудь потом. Сейчас у нас есть дела поважнее.

— Что-то случилось? — спросил Фёдор.

— Скоро случится, — поправил солдат. — Я вам говорил, что недавно мимо нас пробегала группа шахтёров? Я направил их к Замку.

— Ну и?

— Похоже, они сбежали от своих конвоиров, и те теперь усиленно их ищут. К нам приближается группа вооружённых наёмников.

— Так отправь их тоже, куда подальше, — предложил Валера. — Скажи, что мы никого не видели.

Долохов пожал плечами.

— Попытаюсь. Но что-то мне подсказывает, что эти ублюдки так просто не успокоятся. Ладно, я пошёл. Будьте здесь. Профессор, постарайтесь зря не нахваливать нашего «слововержца». Не нужно портить мне солдата. Нам с ним ещё стоять в дозорах.

— Иди-иди, — рявкнул Шурочкин, вконец выходя из себя, и добавил, когда тот покинул будку: — Что с этого отребья взять. Ни глубины, ни широты души. Дитя мещанства, одним словом.

— Угу, — неопределённо промычал Фёдор, вернувшись к своим баранам, точнее, схемам и проводам.

После того, как он прибыл к воротам, а это случилось несколько часов назад, Белоус убедился, что те выведены из строя. Причем, капитально. Кто-то с мясом вырвал микросхему из ЭГР-модулятора, распределяющую нагрузку между прожекторами. И ещё один прожектор, ближайший к выезду, как будто сокрушили тяжёлым тараном. Металлическая вышка вместе с аридиумной лампой лежала посреди бурлящего цветного потока, искорёженная до неузнаваемости. Похоже, постарался какой-то гигант.

— Ну ничего, — процедил Белоус. — Где наша не пропадала. Сейчас перепаяем дублирующую схему и попробуем поставить её вместо основной. Шурочкин, подай-ка сюда паяльник.

В этот момент снаружи раздался одиночный выстрел. Взгляд Фёдора встретился со взглядом солдата, и они практически одновременно бросились к дверям.

— Что здесь происходит? — рявкнул профессор, увидев перед собой, метрах в двадцати, группу людей.

— Ты посмотри, кто у нас здесь, — рассмеялся один из них. — Товарищ учёный собственной персоной. Кто тебя выпустил из клетки, дядя?

Белоус сразу же узнал этого типа. Один из особо отъявленных негодяев, прислуживающих ныне покойному Барону. Некто Гангрена. Довольно говорящая кличка.

— Зря вы показались, — процедил сквозь зубы солдат. Похоже, это он стрелял ранее, чтобы удержать наёмников на расстоянии.

— Это точно, — издевательски продолжил Гангрена, — этот беглец пойдет с нами, а вы, господа, можете катиться на все четыре стороны. Трогать не будем, обещаю.

— Да ну, — прорычал Долохов. — Разве что в твоих мечтах, недоумок. Этот человек — собственность ССВЛ.

Фёдор с неодобрением покачал головой, но, учитывая ситуацию, не стал спорить с солдатом, своим единственным защитником. Тот покосился на него, а затем отрывисто произнёс:

— Профессор, возвращайтесь в будку. Занимайтесь там своими учёными делами. А мы с Валеркой здесь разберёмся.

Это было сказано столь сурово и безапелляционно, что Фёдор даже не подумал ослушаться.

— Слишком много на себя берешь, — сплюнул Гангрена, лениво почёсывая лысеющую макушку. Вместо верхних зубов у него был сплошной ряд металлических протезов. Выглядело это, надо сказать, кошмарно.

Похоже бандит не слишком волновался. Да и к чему? Их было здесь пятнадцать лбов, соотношение не самое приятное для солдат, да и профессора можно смело вычёркивать из списка бойцов.

— Валерка, займи-ка позицию у столба, — процедил Долохов, внимательно глядя на противников. — В любой момент может начаться перестрелка. Контролируй боковых, а центр на мне.

Шурочкин кивнул, не слишком горя энтузиазмом.

— Похоже, мы все здесь умрём, — уныло сказал он.

— Не сцы, салага, — усмехнулся старший. — Как-нибудь прорвёмся.

Вернувшись в будку, Фёдор дрожащими руками схватился за паяльник. Он понимал, что в открытом сражении ничем не сможет помочь своим союзникам. Как ни крути, не боец он. Последние несколько лет жизни так и вовсе скрывался под чужим именем, боясь возможных последствий, и почти смирился с таким существованием. Однако теперь ему нельзя было уповать на провидение. Не можешь помочь кулаками, сделай что-нибудь головой. В глазах профессора запрыгали злые черти. В конце концов, на кону стоит не просто его жизнь, что ему до неё? На кону судьба его дочери, которая и так познала немало страданий, ничем не заслуженных.

— Я не позволю этому больше случиться, — пробормотал Белоус. — Грехи отцов не должны отражаться на детях.

В этот момент снаружи снова раздались звуки выстрелов. Сначала ленивые, точечные, затем всё более яростные и шквальные. Однако учёный не слышал ничего, происходящего за пределами его собственной линии фронта. Быстро и уверенно, он перерезал остатки проводов и выкрутил перегоревшую схему. Всё было не очень хорошо, но не так чтобы смертельно. Как он уже сказал Шурочкину, нагрузочную цепь можно поддержать через вторую схему. Долго, конечно, не протянет, но несколько минут им гарантировано. А чтобы вернуться обратно, пригодится таймер включения нагрузки.

Сказано — сделано. Несколько умелых движений паяльником — и он закончил работу. Затем решительно дёрнул тумблер вниз, включая генератор. Всё должно получиться, лихорадочно пробормотал профессор. Иначе нам всем конец.

Пригнувшись, он выбежал на улицу. Долохов увидел его и начал гневно махать руками, требуя, чтобы тот вернулся обратно.

— Что вы здесь делаете? — рявкнул он, когда Белоус приблизился к нему, рискуя своей жизнью, и присел рядом, пряча голову за кирпичной кладкой.

— Надо уходить, сержант, — твёрдо сказал он, заставив собеседника усомниться в своей адекватности.

— Куда же? Вы не видите, что мы загнаны в угол? Эти ублюдки окружили нас со всех сторон, и прямо сейчас медленно сжимают клещи.

— На ту сторону. У нас есть около трёх минут.

В глазах Долохова появилось понимание.

— Шурочкин, где ты там?

Светлая вихрастая голова поэта-любителя вынырнула откуда-то сбоку.

— Я здесь, сержант.

— Бери профессора и отступай. Я буду прикрывать вас.

— Куда отступать-то? — не понял солдатик.

— Я покажу, — нетерпеливо прошептал Фёдор и первым помчался по асфальтированной дороге. Рядом с ним рванула шрапнель и засвистели пули, но он не осмеливался смотреть по сторонам. Всё сознание Белоуса сконцентрировалось сейчас на узком проходе, как будто вырубленном в разноцветных потоках хромоплазмы. Аридиумные лампы работали как и положено.

Сбоку раздался чей-то болезненный крик: это Долохов подстрелил высунувшегося из-за укрытия наёмника. Затем Фёдор вступил в пугающий, будто давящий со всех сторон переход и ускорил бег. Все лишние звуки моментально остались позади. Только топот солдата раздавался где-то поблизости. Через мгновение, показавшееся ему вечностью, профессор выскочил на другую сторону и с тревогой обернулся, чтобы увидеть Шурочкина, уже занявшего боевую позицию у края дороги.

— Где… сержант? — пытаясь отдышаться, прерывисто спросил Фёдор.

— Сейчас придёт, — сосредоточенно ответил боец.

И действительно, Долохов вынырнул из прохода и ласточкой нырнул к обочине.

— Сколько времени до закрытия прокола? — рявкнул он.

— Думаю, минута, — ответил Фёдор.

— Должны продержаться, — удовлетворенно кивнул Долохов.

Вскоре профессор увидел первую группу наёмников, которые бежали к ним среди стен, готовых схлопнуться в любой момент. Шурочкин вскинул винтовку и приготовился стрелять.

— Отставить, Валерка, — приказал сержант. — Для этих дураков всё уже кончено.

Так и было на самом деле. В одно мгновение, неразличимое человеческим глазом, проход исчез — и все несчастные, которые в это время находились внутри, погибли столь же наверняка, как и будь они посреди ядерного реактора. От них не осталось даже косточки. Всё, включая волосы, ногти и зубы взорвалось изнутри на клеточном уровне. Пусть и лёгкая, но такая пугающая смерть…

— Куда это вы собрались, профессор? — внезапно воскликнул Валера, глядя на удаляющегося от них учёного. — Мы должны оставаться на месте. Скоро должен подъехать кортеж генерал-майора, и вы обязаны пропустить нас обратно.

— Я вернусь, — не оборачиваясь, сухо ответил Фёдор. — У меня здесь дочка рядом. Я должен её забрать. А ты пока что помоги товарищу. Кажется, он ранен.

Шурочкин испуганно посмотрел на сержанта и убедился, что Белоус прав. Китель Долохова медленно набухал кровью в области живота.

«Как же странно обернулась жизнь», — думал профессор, приближаясь к серой и мрачной громадине школы.

Когда-то он ещё верил, что мир наладится, очистится от прорвавшейся внезапно скверны, и придёт в норму. В то время, девять лет назад, он ещё не считал Первую Волну катастрофой. Даже где-то глубоко внутри верил, что теперь-то люди смогут исправить ошибки прошлого, разорвать цепи ненависти, сковавшей мир. Родина, наследница великой империи, избавившись от вечных противников, грозящих ей оскаленными боеголовками и слева, и справа, сумеет вновь сплотить свой народ, пусть даже разделённый непроходимыми барьерами. Для этого он и работал в политехе, мечтая приложить руку к исправлению. Однако что же на самом деле случилось?

Вот школа! Ещё недавно в ней учились дети, с азартом осваивая гранит науки. И вот прошло девять лет, за которые всё вокруг пришло в абсолютный упадок. Слобода, Шахтинск, другие сообщества — все они постепенно вырождались, превращаясь экстенсивным образом в то, чем всегда и были. Что есть человек, горько подумал Фёдор, как не животное, сражающееся за выживание и погибающее в неравной борьбе.

Цивилизация. Он всегда верил, что она внутри каждого. И ошибался. Как оказалось, это лишь тонкая плёнка на грубой душе варвара, могущая порваться от каждого неосторожного движения. Почему же он остался здесь? Нужно было ещё тогда всеми силами пробиваться к последним очагам империи. Только там ещё можно было что-то исправить. Не здесь, на отшибе угасающего сознания, один на один с одиночеством и настороженностью местных жителей. Чистилище…

Войдя в здание, Фёдор Белоус, сын знаменитого Беликова, бросился на второй этаж. Из рассказа Бориса он приблизительно знал, где должна прятаться его дочь.

— Эля… Элечка, — крикнул он, всей душой надеясь, что кроха цела. — Это твой папа. Выходи, пожалуйста.

Тёмные пустые коридоры казались безжизненными.

— Выходи, милая. Я больше никогда не покину тебя, — в голосе профессора прозвучало отчаяние. На секунду он поверил, что случилось страшное.

В этот момент громко щёлкнул замок, и дверь впереди, метрах в пятнадцати, слегка приоткрылась. Фёдор увидел детскую головку, выглянувшую в коридор. Огромные глаза дочери недоверчиво посмотрели на него, а затем радостно вспыхнули.

— Папа, ты вернулся, — девочка стремглав помчалась к отцу, и тот через секунду подхватил её на руки. — Как же я рада.

— Конечно, вернулся, — прошептал Фёдор, прижимая своё самое ценное сокровище к груди. — Я ведь обещал тебе.

— А мама? Где она?

— Мама? Не беспокойся, с мамой всё хорошо. Скоро мы пойдем к ней.

Слова мужчины лились спокойно, словно ручей. Больше его не пугало странное поведение дочери, из-за которого к ним настороженно относились все слободчане. Какая в сущности разница, что они думают? Главное, что она у него есть, и он не один в этом проклятом мире.

— Кстати, милая, — опомнившись, пробормотал Фёдор. — Где же твой друг? Я слышал, что ты была здесь не одна? Почему он не выходит?

— Друг? А, ты имеешь в виду Шона, — почему-то глаза девочки потухли. — Я не знаю, где он теперь.

— В каком это смысле?

Малышка пожала плечами.

— Как только дядя Борис оставил нас здесь и отправился за тобой, Шон тоже покинул меня.

— Что ты такое говоришь? Куда он мог уйти?

— Не знаю, — расстроенно ответила девочка. — Он только сказал, что не может оставить своего брата одного… Что он нужен ему. А потом просто взял и исчез.

Фёдор нахмурился. Всё это было слишком туманно и непонятно.

— Ушёл за братом? Странно, где же он теперь? Неужели с ним случилось что-то плохое?

Живо представив себе худший сценарий, Белоус внезапно вздрогнул и снова прижал свою малышку к груди.

— Как же хорошо, что ты не пошла за ним и дождалась меня здесь. Как же хорошо…

Смеркалось.

Когда профессор приблизился к городским воротам, крепко держа руку дочери в своей, Шурочкин, сидевший на голой земле спиной к ним, даже не повернулся.

— Как дела? — спросил Фёдор.

— Ты вернулся? — бесцветным голосом произнёс солдат.

— Я же говорил вам, что вернусь. Мне нужно было забрать дочь.

— Рад за тебя, — ответил Валера.

— А где сержант?

Солдат ткнул пальцем в сторону деревьев, и через мгновение Белоус всё понял. Тело сержанта Долохова лежало на пригорке, у высокой разлапистой ели, застывшими глазами глядя в постепенно темнеющее небо.

— У него не было шансов, — неожиданно всхлипнув, пробормотал Шурочкин. — Пуля попала ему в живот, пробив печень и другие органы. Страшная смерть.

Белоус застыл, не зная, что сказать на это.

— Что с дядей? — удивлённо спросила девочка. — Почему он лежит на земле? Мама говорила, что так можно легко простыть.

— Тише-тише, милая, — скрипучим голосом ответил Фёдор. — Дядя умер. Он больше не может простыть.

Его слова словно прорвали некую плотину в душе солдата, и тот заплакал. Этак жалобно, по щенячьи. Фёдор приблизился к Валерке и положил руку ему на плечо, чтобы хоть как-то утешить молодого парня. И тот, подавив всхлипы, поделился своими переживаниями:

— Перед смертью он попросил меня прочитать ему стихи. Сказал, что подшучивал надо мной не со зла, а скорее от зависти. И что моя поэзия не такое уж гавно. Так и сказал — не гавно. А теперь его больше нет с нами.

— Мне жаль.

— Как и мне. Потом он признался, что тоже когда-то писал стихи. Только они были гораздо слабее. И почему я не узнал об этом раньше…

Шурочкин вытер покрасневшие глаза ладонью и замолчал.

Глава 20 Medium

Тёмная туча, нависавшая с самого утра над городом, во второй половине дня разразилась невиданной грозой. Потоки воды разом подтопили улицы, да так что ливневая система перестала справляться. Молнии сверкали одна за другой, освещая небо фиолетовыми вспышками, а гром рычал, словно дикий зверь. Но самым страшным во время грозы была не бурлящая вода или смертельно прекрасные зигзаги, разрывающие пространство. Самым пугающим и невероятным сейчас была безжизненная воронка посреди неба — явление, неизвестное в хромодинамике, но с лёгкой руки Шона получившее своё название. Чёрный Хобот. Потоки фиолетового, зелёного и красного цветов как будто стекались по куполу Шахтинска в некий центр, чтобы объединиться там в тёмное пятно, расползающееся по небосводу.

Поскользнувшись на мокрой брусчатке, Борис едва не расшиб колено, но к счастью для себя отделался лишь рваной штаниной и лёгкой царапиной. Он облегчённо вздохнул. Не самое приятное положение — ковылять по смертельно опасному городу во время такого шторма. Хорошо, хоть эта жаба отстала, и можно пока не бояться получить в спину струёй кислоты.

С трудом покинув пределы района, Борис оказался на возвышенности. Отсюда он мог лучше рассмотреть окрестности. Похоже, он двигался в правильном направлении. Впереди маячили тёмные деревья и неработающие аттракционы Парка Горького. А где-то за ними скрывался захудалый домишко с голубятней на крыше. Акудник продолжил движение и не останавливался до тех пор, пока не прошёл насквозь весь парк. На это у него ушло чуть более часа. Ливень, похоже, и не думал прекращаться.

В этот момент снова громыхнуло, и по тёмному небу промчались веретенообразные сгустки энергии, вырвавшиеся из самой сердцевины Чёрного Хобота. Такого Борис прежде не видел. Это было столь ужасающе и вместе с тем столь грандиозно, что беглец замер на месте, не в силах пошевелить ни единым членом. Наконец он заставил себя двигаться и бежал до тех пор, пока не застыл перед уже знакомой деревянной дверью, ведущей в подъезд дома старухи. Со злостью ударив по ней ногой, он ворвался внутрь и сразу же проследовал на последний этаж.

Ну вот и всё, с облегчением пробормотал юноша, готовый вернуть свою очаровательную и ненавистную игрушку. Теперь-то он, наконец, сможет покинуть этот премерзкий городишко. И тогда заберёт своего брата из школы, после чего они продолжат своё длительное путешествие. Только дождись меня, брат, пожалуйста.

Разочарование внезапно разлилось по всему телу Бориса, затопив и разум, и сердце. Где же Сфера? Где она, черт возьми? Борис с яростью набросился на почерневшие доски, буквально выламывая их из пола. Однако всё было тщетно. Выемка в полу, в которой он недавно оставил драгоценный артефакт, теперь была пуста. Шелест птичьих крыльев под самым потолком внезапно заставил Бориса сойти с ума. Ненадолго, всего на пару минут, но и этого времени хватило, чтобы он расстрелял весь рожок.

— Будьте вы прокляты, — прорычал Акудник, испытывая настоящий ужас, сравнимый с паникой, а затем упал на колени, закрывая лицо.

По его щекам струились солёные мутные слёзы. Он и сам не понимал, что же такое с ним происходит. Откуда эта реакция? Похоже, он просто перенервничал. Как-никак, есть из-за чего: брат сейчас недоступен, а отец… отец… неужели он действительно мёртв? Неужели Метисов не соврал, и он мог погибнуть в своей лаборатории. После того, как выпроводил их с Шоном на большую дорогу, в поисках Форта Боярд? Нет! Не хочу думать об этом. Прочь эти мысли.

Акудник, пошатываясь, поднялся на ноги. Затуманенный взгляд упал на десяток птичьих тушек. Через несколько мгновений он осознал, что это дело его собственных рук, и отчаянно вскрикнул, после чего вылетел кубарем из мансарды. Прочь отсюда, бормотал он, спускаясь по лестнице, но замер на месте, обращая внимание на взломанную дверь, ведущую в квартиру Ады. Ему сразу же стало всё понятно. Осторожно ступая, словно опасаясь наткнуться на мину, Борис вошёл внутрь.

— Есть здесь кто?

В ответ лишь тишина. Пройдясь по комнатам, он так и не обнаружил хозяйку. Где она шатается, старая ведьма? Бесцеремонно открыв чужой холодильник, он с удовольствием отметил наличие еды в нём. То, что надо. Налив в пиалу холодного чая, Борис ещё раз прошёлся по квартире, ощупывая предметы взглядом в поисках малейшей подсказки. Увидев в коридоре свой плащ, юноша радостно вскрикнул. Это же просто отлично. Без него он ощущал себя почти что голым. К тому же к вечеру похолодало, да и проливной дождь явно не способствовал сохранению тепла в молодом теле.

— Куда же ты подевалась, старая мымра? — расправившись с бутербродом, пробормотал парень. — Вряд ли ты сама отыскала Сферу. Значит, солдаты?

Похоже, так всё и было. Только теперь он увидел грязные следы в коридоре — отпечатки военных сапог с характерным узором. Борис замер, лихорадочно размышляя. Что же теперь предпринять? Без артефакта доверенная отцом миссия была под угрозой. Да и помимо того, он не мог даже выбраться из города, чтобы вернуться к брату. Выбора не было: он должен был последовать за похитителями, лелея в душе хрупкую надежду, что провидение ещё дарует ему шанс. Это всё, на что ему оставалось надеяться.

Чётко осознав этот факт, Акудник смирился, и от того ему сразу полегчало. Как говорится, делай то, что можешь, и будь, что будет, подумал он и залпом выпил остатки чая. Сразу после этого Борис решительно покинул квартиру старухи.

Эта ночь, похоже, должна была стать для них всех серьёзным испытанием. Сумерки опустились довольно быстро, хотя на часах Полины отображалось всего лишь восемь вечера. Девушка тяжело вздохнула, наблюдая из окна, как жёлтые круги света неторопливо скользят по мокрой земле. Не лучший способ развеять мглу, но хотя бы что-то. Холодный ливень сменился лёгким покрапыванием, но молнии с громом по-прежнему разрывали и небо, и землю.

Взгляд Полины обратился на будку, в которой за пультом сидел сержант Бугай. Интересный он парень, конечно, подумала девушка, неосознанно покраснев. Такой накаченный и мужественный. Да и не глуп, похоже, несмотря на размеры бицепсов. В другое время она могла бы закрутить с ним какие-нибудь шуры-муры. Но сейчас не до этого. Странные чудовища, о которых она прежде только слышала, бродят теперь по соседству, нагоняя жути. Девушка вздрогнула, вспомнив сцену в актовом зале. Не дай ей бог снова испытать нечто подобное.

Глядя на улицу через стекло, покрытое мутными разводами, Полина неожиданно встревожилась. В какой-то момент ей почудилось, что около будки происходит нечто странное. Она и сама не знала, что увидела: то ли мимолетное движение, то ли зыбкую тень от крыла пролетевшей птицы. Возникло ощущение, что кто-то пытается скрыться.

Полина поспешила наружу и вскоре оказалась на площадке. По чёрному небу расползалась ещё более чёрная тень, а ветер мрачно трепал брезентовые подкладки ближайших фургонов. От всего этого ей стало немного жутко. Девушка осмотрелась по сторонам и увидела двух часовых на крепостной стене. На их лицах находились выпуклые v-анализаторы с модулями ночного видения, сквозь которые они изучали местность. Взяв себя в руки, Крабстер направилась к будке и вошла внутрь. Практически сразу она почуяла неладное. Бугай сидел к ней спиной, странно завалившись вперёд. Что-то в его позе казалось ненормальным.

— Илья? С тобой всё в порядке? — Полина не узнала свой голос. От мрачного предчувствия она как-будто охрипла.

Сержант ничего не ответил. Даже не пошевелился. Тогда девушка осторожно зашла к нему сбоку и онемела от ужаса. Струя липкой крови, булькая и ширясь, текла из перерезанного горла прямо на стол и колени солдата. Не сразу, только через минуту, она с облегчением поняла, что это вовсе не Бугай. Кто-то другой подменил его на посту и поплатился за это жизнью.

Девушка схватила рацию и прорычала в неё: «кто-нибудь, скорее, на пропускной. У нас здесь один труп». Не дожидаясь ответа, она бросилась обратно, к фургонам. Мысль Полины неслась быстрее неё самой. Тот, кто совершил это кровавое убийство, очевидно пришёл изнутри. Иначе наверняка было бы куда больше шума. А из этого следует, что негодяй всё ещё находится где-то поблизости. Кто же он такой? И что ему надо?

Полина припомнила, как всё было. Тень явно шла от кабины. Куда? В сторону западной Башни? Девушка сразу же бросилась к зданию, в котором, она знала, военные хранят своё оружие и секретные штучки, вроде прибора «Гамма-Д18». Там же находился и силовой генератор комплекса, дающий им энергию. Наверняка убийца будет там остановлен! Не может же он просочиться сквозь охрану?

Войдя в холл на первом этаже, Полина остановилась. Внутри было тихо и пусто. Где же все, удивилась наёмница. По её данным, здесь должно было быть до четырёх солдат. Крабстер только теперь вспомнила о своем приобретении — потёртой, едва ли не раритетной беретте, которую она забрала прошлой ночью в качестве трофея. Хорошая вещь, прошептала девушка, ощущая, как приятно её новая игрушка лежит в руке. И, судя по всему, не слабая. Выставив оружие перед собой, Полина прошла стойку администратора и углубилась в мраморный холл. Вскоре она увидела первые следы вторжения: кровавую полосу на полу, как-будто кто-то тянул по нему раненого или мёртвого человека.

Несмотря на чувство страха, сжавшее её сердце холодными пальцами, наёмница не отступила. Медленно двигаясь вперёд, она зашла за угол и обнаружила всех, ну или практически всех, участников недавней драмы. Молодые солдатики лежали вповалку, друг на друге, с остекленевшими глазами.

Неожиданно Полина услышала сдавленный стон. Он как-будто шёл из-под самой земли. Не понимая, как такое возможно, Крабстер осмотрелась по сторонам, и только через секунду увидела пластиковую коробку, скрывающую шахту вентиляции. Последняя отлично пропускала звуки. Подвал, вот они где! Девушка сразу же рванула вперёд, надеясь спасти хотя бы одного. В этот момент она не думала о себе.

Спустившись по широкой мраморной лестнице на один этаж, Крабстер змеёй просочилась в тяжёлую приоткрытую дверь из металла. Сперва она подумала, что это парковочная зона, но затем поняла, что ошиблась. У бетонной стены гудел странный механизм, на поверку оказавшийся тем самым генератором, а рядом с ним громоздилось несколько ящиков с оружием, перенесённым сюда по приказу полковника. По другую сторону от ящиков лежало грузное тело. Похоже, последний охранник. Скорее всего, мёртвый.

— Ты всё-таки пришла…

Полина вздрогнула, услышав этот неприятный, продирающий до самых костей шёпот. Некто таинственный стоял в тени колонны, куда не попадал тусклый свет единственной лампы.

— Не стоило сомневаться в такой храброй малышке, — продолжил неизвестный.

Полина скривилась.

— Кто ты такой, мразь? Выходи на свет, иначе я прострелю тебе голову.

Обеими руками девушка сжимала оружие, направляя его на своего врага. То, что это был враг, она нисколько не сомневалась.

Человек сделал шаг вперёд, перенося себя в плоскость света, и она сразу же его узнала.

— Ты? — яростно прошептала наёмница. — Стоило догадаться. Теперь ты умрешь.

В ту же секунду она выстрелила, и пуля пробила его грудь насквозь. Мужчина лишь усмехнулся. В следующий момент позади Крабстер раздался шорох, а затем сильные руки обхватили её, не оставляя шансов на борьбу. Пистолет улетел в сторону. И тем ни менее Полина сопротивлялась. В попытке достать второго противника она извернулась и вонзила зубы в его татуированное плечо. Только теперь девушка поняла, кто её держит. Сержант Бугай! Сделанное открытие ошеломило её, и она перестала сопротивляться.

Какое-то странное чувство охватило Бориса. Оно безудержно влекло его к центру города, не оставляя времени на сомнения. Когда Акудник добрался до бульвара Двух Парков, то окончательно убедился в правильности своих действий. Осколки стекла, оторванные с мясом двери джипов и два перевёрнутых внедорожника — всё очевидно намекали на то, что солдаты не так давно проезжали по этой дороге. Пока нечто не остановило их.

Двигаясь в темноте практически на ощупь, Борис ощущал, как каждый шаг приближает его к цели. Сфера была уже недалеко. Однако браслет всё ещё молчал, и юношу это крайне расстраивало. Он знал, каково максимальное расстояние для взаимодействия с артефактом — почти сто четырнадцать метров, и стремился поскорее войти в нужный радиус.

Бульвар неожиданно расширился, раздался в стороны и слился с просторной площадью, покрытой старинной брусчаткой. На ней был неудачно припаркован дымящийся городской автобус. Перевёрнутая бетонная тумба с цветами стала его точкой назначения.

Приблизившись к транспортному средству, Борис испуганно замер. В небе повторилось недавнее явление — чудовищный Хобот снова ожил и начал шевелить своими инфернальными щупальцами. Через секунду во все стороны от него разошлись веером разноцветные вспышки, которые напоминали летящие сквозь бездну космоса астероиды. Один из них пролетел над головой парня и скрылся далеко за деревьями парка.

— Что ещё за напасть? — прошептал он, замирая от ужаса.

По какой-то причине Хобот больше не казался ему обычной аномалией или природным явлением. Напротив, Акудник внезапно почувствовал эту злую, неприкрытую агрессию, которая могла быть только энергией живого существа. Однако сейчас у него не было времени размышлять об этом, поскольку неприметный карбоновый браслет на руке наконец начал вибрировать. Сфера Римана очевидно находилась где-то внутри монументального строения в стиле ампир в самом центре площади. А значит его конечной целью был городской цирк Красного Знамени.

По обе стороны от дверей на высоких постаментах стояли статуи львов. Сами двери были тяжёлыми, практически трёхметровой высоты, из чёрного лакированного дерева. Юноша осторожно заглянул внутрь через матовое стекло. Внутри горел свет. Дёрнув одну из створок на себя, парень убедился, что дверь не заперта. Ещё один шаг — и он оказался в роскошном фойе. Закрыв глаза, Борис прислушался к сигналу браслета.

Слабый, гораздо слабее, чем должен быть. Судя по всему, Сфера совсем «разрядилась». Давненько он её не «кормил». А где же солдаты? Почему он никого не видит и не слышит? Борис пересёк фойе и оказался в основном зале. Круглый амфитеатр, разделённый на шесть секторов и окружённый рядами красных кресел. И абсолютно пустая арена.

В этот момент по соседству раздалось несколько автоматных очередей. Юноша пригнулся, повинуясь инстинктам, а затем понял, что события разворачиваются не здесь, а во внутренней зоне цирка. Не спеша, держа в руке готовую к употреблению взрывную шашку, он прошёл за кулисы и оказался в каменном коридоре с тройной развилкой. Одна из дорожек вела наверх, к административным помещениям, вторая — направо, судя по всему, к гримёркам и репетиционным залам. Борис выбрал последнее направление, по запаху догадавшись, что располагалось там. Очевидно, животная зона. Как же в солидном цирковом учреждении да без тигров, медведей и прочих клыкастых зверюшек? Впрочем, вряд ли там можно было сейчас отыскать хотя бы одну живую мышь, не говоря уже о тварях покрупнее и экзотичнее. Последние годы не способствовали возрождению циркового искусства.

Пройдя пару десятков метров, Борис замер. Он снова услышал звуки стрельбы, но не только их. Впереди находились существа, которых он желал бы видеть в последнюю очередь. Карло и Крокодайл. Ненавистная ему парочка, очевидно, снова встретилась и объединила усилия, чтобы осадить группу солдат, загнанную в тупик.

Едва не выругавшись от злости, Борис отпрянул к стене и осторожно сделал несколько шагов назад. Как же, чёрт побери, ему не везёт. Если бы Сфера была в рабочем состоянии, он мог бы ещё приказать ей вернуться. Но нет, запас энергии почти на нуле.

Вызвав перед собой панель управления, он убедился в этом. Все функции заблокированы…Хм, все, кроме двух. Картограф и Хранитель, кажется, ещё работали. А ведь точно, вспомнил юноша. Ядро Чёрной Альфы, от которой он спас девчонку две ночи назад, всё ещё находилось в Резерве Искажённой Материи. Если он отправит его на Пожиратель, это хотя бы частично восстановит запас энергии, и Борис сможет приказать Сфере вернуться к нему.

В этот момент слабые отзвуки чужих голосов проникли в его сознание. Не сразу юноша сообразил, что слышит людей. Похоже, солдаты. Неужели Сфера транслирует в его мозг голоса своих похитителей? О такой возможности артефакта Акудник не знал. С интересом он начал вслушиваться в чужой разговор, и кое-что стало ему понятно.

Солдаты были не одни. Рядом с ними находились и другие люди. Судя по всему, гражданские. По крайней мере, Борис услышал голос незнакомого старика, а затем раздался детский плач и причитание матери.

Юноша нахмурился. И что с того? Допустим солдаты укрылись от мутантов, защищая обычных людей. Пусть защищают. В конце концов, это их непосредственная работа и обязанность. Пусть, хоть в кои то веки, займутся делом, вместо того, чтобы преследовать повсюду несчастных беглецов. Он всё равно не может им ничем помочь. Сфера практически обесточена, да и к тому же не имеет в своём арсенале никакого оружия. Чёртова бесполезная штуковина!

Метрах в пятидесяти раздалось громкое шипение. Борис сразу же догадался, что жаболицый прицельно плюнул в направлении «загнанных крыс». В ответ ему прилетела граната, и тоннель содрогнулся. Борис с ужасом разглядел трещину, пробежавшую в стене, непосредственно около него. Ещё немного — и от такой перестрелки всех её участников заживо похоронит несколько сотен тонн железобетонных перекрытий.

Надо что-то с этим делать, с неохотой подумал парень… а затем активировал Картограф. Весь цирк внезапно компактно уместился вокруг него, напоминая сферическую интерактивную голограмму. Каждый коридор и проход, каждое помещение и кабинет светились в пространстве, готовые к тому, что оператор приблизит их к себе, чтобы изучить. Видимо, именно эта функция Сферы заставила его отца когда-то дать ей такое название[3]. Впрочем, Борис не был в этом уверен на все сто процентов.

Глядя на карту, бывший лаборант сразу же понял, что у людей нет шансов выбраться без посторонней помощи. Они находились в закрытой зоне, сразу за клетками для медведей и больших кошек. А мутанты контролировали основной проход. Опытным взглядом Акудник вычленил систему вентиляции, проходящую в потолке мимо него, и понял, что она ведёт непосредственно в зверинец. При желании, он мог бы постараться кого-то вывести. Точно не всех, но хотя бы женщин и детей.

Юноша раздражённо вздохнул. Какого чёрта он снова решил поиграть в прятки со своей смертью? Мало ему было в жизни страданий? Мало он потерпел за других, вынеся из-за своей доброты (скорее, глупости) одну лишь чёрную неблагодарность и предательство? Вопрос, конечно, был риторический.