Развод. Бессердечная овечка

37

В следующие несколько недель я езжу к Сергею в квартиру позировать два раза в неделю по вечерам. Иногда с детьми остаётся в это время няня. А пару раз смог посидеть и Юра.

Пришлось рассказать мужу о том, что с меня рисуют портрет, а то он разволновался так, будто я хожу участвовать в чём-то таком, что мы видели на том злосчастном видео, за которое от школы отстранили Тимура.

Не то, чтобы Юра имел право меня ревновать. Просто я ведь и правда хожу не на свидания. Думала, мужа моё объяснение успокоит.

Но не тут-то было. Юра явно не одобрял такого занятия. Бесконечно выспрашивал подробности и порывался довезти и забрать меня оттуда. Да он бы и в квартире Сергея сидел и ворчал под руку художнику, если бы мы его пустили, но кто тогда остался бы сидеть с детьми?

А между прочим, волнуется муж совершенно напрасно. Сергей к своему творчеству подходит очень серьёзно.

Его больше интересует хороший естественный свет из окна и то, чтобы моё лицо оставалось неподвижным и расслабленным.

- Кира, не хмурься… верни обратно руку… не закрывай глаза, - вот всё, что можно услышать от него на протяжении полутора часов, что мы проводим вдвоём.

С интересом он смотрит на своё полотно, а вовсе не на меня.

В итоге картин получилось целых три. Во-первых, мой портрет. Во-вторых, двойной портрет с Катюшей на руках. Это тоже была просьба Сергея. Он рисовал материнство. Правда, Катю в силу возраста сложно было уговорить долго позировать. И Сергей постоянно что-то перерисовывал. Правил и правил до тех пор, пока Катя не залезла однажды в его краски. После этого художник торжественно объявил нам, что позировать вдвоём больше не нужно, и остальную работу он доделает самостоятельно.

Ну а для третьей картины мне понадобилась смелость. И даже дерзость. Сергей попросил позировать без одежды. Спросил, как само собой разумеющееся. Наверно, для него так оно и есть. Ничего особенного. Просто голое тело, такое же, как у всех. Но я, конечно, не так свободно к этому отношусь.

Позировать голой я наотрез отказалась, и тогда Сергей предложил компромисс. Он завернул меня в простыню, тщательно разложил на ней складки и остался этим вполне доволен.

Ткань он раскладывал минут тридцать, не меньше. И рисовал с особой тщательностью именно эту простыню. Стонал и ругался каждый раз, когда я делала слишком глубокий вдох, нарушая созданную им композицию.

Мои черты на картине Сергей сделал намерено размытыми. Нечитаемыми.

Очень интересный эффект получился. Девушка-видение, которую невозможно до конца разглядеть. Это, конечно, совсем не я. Просто фантазия самого Сергея.

Я благодарна Сергею за то, что он уговорил меня на такой смелый шаг. Неловко было только первые пять минут. Ничего страшного не произошло. Зато я почувствовала себя смелой и свободной.

Чуть-чуть похожей на загадочную красивую девушку с третьей картины.

Впрочем, я обрадовалась, когда работа с Сергеем подошла к концу, потому что основную работу в фирме Дмитрия никто не отменял. От дополнительной нагрузки я уставала, хоть в моём доме и появились две чудесные помощницы.

Светлана Анатольевна приходила два раза в неделю, чтобы помочь навести порядок и приготовить еду. А Лиза, племянница Светланы Анатольевны, между прочим, прижилась у нас няней. Девушке было двадцать два года. Она окончила педагогический институт, и вместо того, чтобы идти работать в школу или сад, предпочла устроиться няней.

Малышам она очень понравилась. Энергичная Елизавета могла с утра до ночи носиться с ними и не уставать. Ксюша тоже няню одобрила. Лиза отвозила и забирала её из музыкальной школы, и, кажется, всю дорогу девочки болтали.

Я очень рада, что нашла людей, которых можно пустить в дом. Это оказалось не так уж и страшно, как я думала раньше. Я не перестала быть хозяйкой, зато появилось больше свободного времени. И я хотела проводить его с детьми, а не сидя в неудобной позе часами в мастерской Сергея.

Правда, на свою зарплату без помощи Юры я бы не смогла позволить себе ни Лизу, ни, скорее всего, Светлану Анатольевну. Максимум хватило бы на сервис доставки готовой еды и клининг раз в месяц. И то не факт, учитывая, сколько всего нужно четырём детям.

Ладно, чего уж там, без Юриной поддержки моей зарплаты едва ли хватило бы на еду и одежду для нашей оравы. Ни о каких частных школах и помощницах по дому и речи бы не шло.

И вообще, не знаю, смогу ли сохранить эту работу. Кроме шепотков за спиной, сплетен и косых взглядов от некоторых сотрудниц, меня беспокоит внимание начальника.

Дмитрий вызывает меня в свой кабинет каждый день, и не по разу. Хвалит, как ребёнка, за каждый самый маленький рабочий успех и всячески подчёркивает, что я здесь на особом положении.

А мне вовсе не нужно особое положение. Внимание Дмитрия меня скорее напрягает, чем радует.

- А давайте на выходных съездим вместе в наш филиал в Калининграде! - с энтузиазмом предлагает начальник. – И командировка, и отдых получится. Найдём время пройтись по берегу моря…

Хмурюсь, закрываясь от такого напора большой папкой с отчётами. Сжимаю её в руках перед собой.

- Дмитрий, извините, но выходные я предпочту провести с детьми. На собеседовании мы обсуждали, что в командировки в ближайшие годы вы меня отправлять не станете.

Дмитрий разочарованно вздыхает.

- Да помню я, - кивает он. – Это же не приказ, а предложение. А давайте и детей ваших возьмём! Что скажете?

Качаю головой.

- Нет, извините, у нас другие планы.

Это правда. Мы собирались поехать в загородный парк с Юрой.

В душе возникает лёгкая досада. Может, и правда нужно соглашаться на предложение Дмитрия? А то получается, я ради почти бывшего мужа отказываюсь от общения с новым приятным мужчиной.

Дмитрий привлекателен. Я не слепая. Но лишать детей возможности провести выходные с отцом, мне не хочется. Они всю неделю только об этом и говорят.

И уезжать с Дмитрием вдвоём тоже не вариант. Что-то мне подсказывает, что он не будет вести себя так же деликатно, как Сергей. А согласие на поездку может посчитать за согласие на что-то большее.

Захочет ли Дмитрий, чтобы я продолжала на него работать, когда поймёт, что я не отвечаю на его интерес?

Очень вероятно, что нет.

Ещё Юра масла в огонь подливает. Когда приходит к нам на ужин, пытается уговорить меня перейти работать на него.

- Зачем тебе пахать на чужого мужика, Кира? – спрашивает муж. – Если правда хочешь работать, давай найдём тебе место в нашей фирме. Скажи, сколько он тебе платит, и я удвою эту сумму.

Все уже поели. Дети разбежались по комнатам, и мы остались с Юрой на кухне вдвоём.

- Ни за что, - качаю я головой, - Спасибо, Юр, я уже была в финансовой зависимости от тебя. Это вышло мне боком. Когда тебе понадобится, ты станешь давить и шантажировать меня зарплатой. Нет, спасибо.

Юру мои обвинения задевают. А я что могу сделать, если ему правда глаза колет?

- Понравился тебе новый начальник, значит? – грубо спрашивает муж. Желваки на его скулах заметно напрягаются, а кожа на лице краснеет от гнева. – Только хочу предостеречь. Если он подкатывает к тебе, то не спеши вестись. Его намерения могут быть неприятными для тебя.

- Ты всех по себе судишь? – огрызаюсь я.

- Не в этом дело, - Юра мнётся, не говорит сразу. Трёт рукой шею, прежде чем объяснить: - После смерти Оли и до того, как встретил тебя, у меня был короткий роман с его бывшей невестой. Возможно, он просто хочет отомстить. Бывшая за бывшую.