Развод. Бессердечная овечка

50

- Я готовила завтрак, как ты и сказал, - объясняет на бегу Ксюша. – Катя мешала мне, и я отправила её сидеть за стол… а потом у неё на платье оторвалась пуговица. Я сказала, чтобы она не потеряла её. Надо ведь пришить… она сидела и катала её по столу. А потом, потом… потом она страшно захрипела! Вот так: кх-х-х!

Ксюша схватила себя за горло, изображая жуткие хрипы.

Только не это!

Юра перепрыгивает последние ступеньки и влетает в кухню.

Я с отчаянно колотящимся сердцем бегу следом.

Покрасневшая Катюша так и сидит за столом. Она пытается вдохнуть, но что-то мешает ей. Из горла доносятся нехорошие хрипы. Из глаз малышки льются слёзы.

Юра поднимает ребёнка, прижимает к себе спиной, обхватывает за грудь и резко давит несколько раз.

Катюша давится хрипом. Не вышло.

- Давай попробуем достать! – кидаюсь к ним.

Открываю малышке рот и пробую пальцами нащупать злосчастную пуговицу.

Тоже не выходит.

Сердце колотится от страха, и мои руки трясутся.

Что же делать?

Катюша тяжело хрипит, краснея всё сильнее.

- А ну –ка, давай! – рычит Юра, выхватывая у меня ребёнка из рук.

Он переворачивает дочку вверх тормашками и трясёт за ноги.

Смотрю на это с сердцем, ушедшим в пятки. Давай же! Давай!

В какую-то секунду кажется, что Катя затихла. Юра переворачивает её обратно, но малышка делает вдох, и снова слышится этот хрип.

- Так, Кира, не паникуй! - строго велит Юра, бросив на меня взгляд.

Я очень стараюсь, но меня трясёт от страха. Мысли путаются. Внутренний голос нашёптывает о самом ужасном.

- Она дышит, Кира, - произносит Юра с нажимом, - у нас есть время.

Он быстро достаёт телефон и вызывает скорую.

- Тимур! – зовёт муж.

Тим с Филом на руках застыл в дверях.

- Да, пап, - отзывается сын, подходя к нам ближе.

- Мы с мамой едем с Катей в больницу. Ты остаёшься за старшего. Отвечаешь за Фила и Ксюшу.

- Хорошо, - с серьёзным видом кивает Тимур.

- Это я виновата! – вдруг взрывается слезами Ксюша. – Нельзя было разрешать ей играть с оторванной пуговицей!

Я порывисто обнимаю Ксюшу и целую её в макушку.

- Ты не виновата, зайка, - всхлипывая, уверяю я.

Ксюша ещё слишком маленькая, чтобы отвечать за что-то подобное. Это мы недосмотрели. Я упивалась своими сложными чувствами к мужу, вместо того, чтобы следить за малышами.

Мы с Катей на руках бежим к границе посёлка навстречу скорой. Липкие волны страха прокатываются по телу.

В любую секунду пуговка в горле Кати может развернуться так, что полностью перекроет малышке дыхание.

Я никогда не прощу себе, если мы потеряем дочь. Неужели ценой за ссоры и разборки окажется жизнь ребёнка?

Встречаемся с машиной скорой помощи у ворот коттеджного посёлка, и водитель тут же трогает с места.

Врач в салоне скорой пытается извлечь инородный предмет прямо на ходу, но у него тоже не выходит. Пуговичка провалилась слишком глубоко.

Катя то более-менее спокойно дышит с хрипами, то заходится судорожными каркающими вдохами. Краснеет на руках у Юры и продолжает лить слёзы.

Она хватается за папу ручками в поисках облегчения.

Муж шепчет ей что-то ласковое и успокаивающее тем же точно тоном, что и мне утром. Его голос дрожит. Он тоже волнуется, хоть и пытается скрыть это от нас.

Я глажу дочку дрожащей рукой по волосам.

- Это мы виноваты… - всхлипываю я.

Юра кидает на меня строгий взгляд.

- Прекрати! – требует муж. – Кира, тебе же не восемь лет, как Ксюше. Ты ведь понимаешь, что не можешь контролировать всё в этом мире?

С мигалкой мы долетаем до больницы в считаные минуты, которые кажутся вечностью.

Катюшу бегом увозят, а нас не пускают. Оставляют ждать в коридоре.

Меня трясёт уже так, что зуб на зуб не попадает.

- Кира! – Юра сжимает мою ладонь, - ну-ка, давай, дыши! А то ты сама будто пуговицу проглотила.

- Не могу! – сиплю я севшим голосом.

- Всё будет хорошо, - муж притягивает меня к себе и крепко обнимает.

- А если…

- Всё будет хорошо, поверь!

Я очень-очень хочу верить! Обнимаю Юру в ответ и утыкаюсь лицом в его грудь.

Все наши ссоры кажутся сейчас такой ерундой!

- Позвони Оксане, - предлагает Юра. – Тимур, конечно, взрослый мальчик, но с няней будет спокойнее.

- Ты прав, - я стараюсь собрать мысли в кучу.

Набираю номер няни и прошу её срочно приехать к нам.

На наше счастье, Оксана обещает выехать через пять минут. Это значит, что до нашего дачного домика она доберётся через час с небольшим.

Тут к нам подходит врач.

- Всё хорошо, - успокаивает он нас, совершенно неуместно, на мой взгляд, шутливо подмигивая, - пришлось ввести наркоз, чтобы вытащить вашу пуговку. Слишком далеко провалилась. Вытащили.

Он кладёт на ладонь Юры маленькую пластиковую черепашку с петелькой на пузе. Красивая пуговка. Из-за этих пуговок я и купила то летнее платье, что было надето на Кате.

- Спасибо вам большое! – благодарит доктора муж.

- Да на здоровье! – беззаботно отзывается тот.

Конечно, это ведь не он тут чуть не умер от страха за своего ребёнка.

- Вытащили-то мы её за пару секунд, а вот отходить от наркоза девочка будет ещё сутки минимум, - уже серьёзно говорит доктор. – Ну не плачьте вы, мамочка, скоро домой поедете!

Легко ему говорить, а я никак не могу унять слёзы и всхлипы.

Юра опять обнимает меня, крепко прижимая к себе.

- Ещё раз спасибо! – говорит он доктору.

- Эх, маленькие детки – маленькие бедки… - философски замечает доктор, кивает и уходит по своим делам.

А мы скоро оказываемся в палате со спящей Катей.

Когда проснётся, её ещё раз осмотрят, и только тогда нас отпустят домой.

Я ложусь на больничную кровать, обнимаю свою малышку и целую её в лобик.

Как же приятно слышать, что она спокойно дышит. Лежу и слушаю, утирая слёзы со своих щёк.

Отодвигаю в сторону одеяло, которым укрыта дочка, и отрываю с её платья ещё три пластиковых черепашки.

- Выкинь их, пожалуйста, - прошу я мужа, протягивая ему опасный декор.

Юра забирает у меня пуговки, некоторое время рассматривает их задумчиво, а потом бросает в ведро у двери.

Затем он возвращается и устраивается на узкой больничной койке рядом с нами.

Мы теперь лежим с двух сторон от спящей Катюши.

У Юры звонит телефон.

- Это по работе? – спрашиваю я, когда он всматривается в экран.

- Нет, это Оксана, - отзывается Юра. – По видеозвонку нам набрала…

Юра поворачивает экран так, чтобы нас всех было видно, и принимает вызов.

- Здравствуйте! – с той стороны нам машут Оксана, Тимур, Ксюша и Фил.

Мы с Юрой тоже машем в камеру.

- Вы написали, что всё обошлось, и мы решили позвонить, а то дети очень волнуются, - говорит Оксана.

- Мам, как там Катя? – со слезами в голосе спрашивает Ксюша.

- Всё хорошо, - улыбаюсь я.

Юра поворачивает экран так, чтобы было видно спящую малышку.

- Она скоро проснётся, и мы приедем домой, - говорит он.

- Слава Богу! – Оксана хватается за сердце. – Хорошо, когда такая дружная семья, как у вас!

Болтаем ещё какое-то время, а потом Юра убирает телефон.

- Мы ведь семья? – спрашивает он, сжимая мою ладонь.

- Семья, - тихо отзываюсь я, глядя на Катю.

- Я люблю тебя, Кира, - говорит Юра. - Люблю твой голос, твои глаза, твоё тело и сердце, способное вместить трёх детей, идущих в комплекте к мужу.

- Может, это муж шёл в комплекте к трём замечательным детям, - замечаю я.

- Пусть так, - Юра хмыкает. - Я был дураком, раз не говорил тебе раньше о том, как люблю.

- Может, потому, что не любил? – спрашиваю я.

- Нет, любил, - качает головой Юра. Его пальцы нежно гладят тыльную сторону моей ладони. - Просто был слишком сосредоточен на себе и работе. Не понимал, насколько ты важна в моей жизни. Ты боишься уступить мне, потому что думаешь, что я хочу вернуться к прежней жизни. Но мы оба изменились…

- Так и есть, - отзываюсь я. – Надеюсь, ты понимаешь, что я не смогу быть такой же удобной женой, как раньше…

- И не нужно, - с жаром заявляет Юра. – Такую, какой ты стала теперь, я люблю ещё сильнее! Ты единственная, с кем я хочу прожить эту жизнь.

Муж тянется ко мне через Катю, чтобы поцеловать в лоб.

Поднимаю на него заплаканные глаза.

Юра улыбается мне так счастливо, что сердце щемит от любви к этому мужчине.

- Почему ты улыбаешься? – спрашиваю я. – Я ведь ещё не согласилась простить тебя.

Юра качает головой и улыбается ещё шире.

- Ты смотришь на меня, этого достаточно для улыбки.

На следующий день мы возвращаемся с Катей домой. Малышка полностью пришла в себя. И вообще, кажется, забыла о том, что с ней приключилось.

Большее утешение понадобилось Ксюше, мучающейся чувством вины за то, что это случилось на её глазах.

Я успокаивала Ксюшу, а Юра меня. Мне тоже сложно не корить себя. Я знаю, что проконтролировать всё невозможно, но мы в ответе за детей. Значит, всё же виноваты.

Юра раз сто за сутки повторил, что я хорошая мать. Это немного помогло. Груз вины стал чуть легче.

А ещё я благодарна мужу за то, что в то утро он остался дома и действовал гораздо хладнокровнее, чем я.

Боюсь, что, столкнувшись с такой бедой без Юры, я могла бы растеряться и потерять драгоценное время.

В этот день я ложусь поздно, и всё равно не могу уснуть. Думаю. Решаюсь.

Жизнь одна. И закончиться она может совсем внезапно. Глупо держаться за страхи.

Я откидываю одеяло и встаю с постели.

Тихонько выскальзываю из своей комнаты и крадусь на цыпочках вверх по лестнице. Дети давно спят, и мне совсем не нужно, чтобы кто-то из них сейчас проснулся.

Замираю на секунду у двери в комнату мужа, а потом решаюсь окончательно.

Тихонько отворяю дверь и вхожу.

Юра не спит. Он стоит у незашторенного окна и смотрит в темноту.

Половица под моей ступнёй скрипит, и муж оборачивается.

- Кира? – удивлённо шепчет он.

Темнота скрадывает многое, но отчаянная надежда во взгляде мужа горит пожаром и видна через всю комнату. Глаза Юры притягивают меня к себе, как магнит.

Делаю робкий шаг к нему. И ещё один.

Замираю на секунду, и Юра сам бросается ко мне. Стискивает в объятиях, целуя в губы.

- Я люблю тебя, - шепчу, задыхаясь от сводящего с ума поцелуя.

- Я знаю, сокровище моё… - отвечает Юра, подхватывая меня на руки.

Он опускает меня на свою постель и нежно проводит рукой по волосам.

- Ты самое лучшее, что случалось со мной в этой жизни, Кира, - говорит муж, покрывая моё тело поцелуями. – Ты мой свет. Я буду беречь тебя, чтобы не погаснуть самому.