Развод. Другая семья

Глава 16

Алевтина

Широко растягиваю губы в улыбке и вхожу в детскую, где меня уже ждет Саша.

— Мама, — сын поворачивает голову и улыбается мне.

Сердце учащенно бьется, радуясь тому, что ребенок выздоровел.

— Сашутка! — быстрыми шажочками достигаю площадки в центре огромной светлой комнаты, заставленной коробами и полками с игрушками.

Сынок сидит на кресле-мешке, играет с железной дорогой. А я краем глаза выхватываю два игровых пульта, лежащих рядом. Понимаю, что сын приготовился играть с отцом.

Присаживаюсь на желтый мешок и продолжаю улыбаться, как стукнутая по голове.

Зато драгоценная улыбка сына медленно сходит на нет.

— Саш, в чем дело? Плохо себя чувствуешь? — спрашиваю нервно, протягивая руку к его лбу.

Сынок легко уворачивается, спрашивает с обидой:

— Папа где?

— Милый, ты уже взрослый, должен понимать, чтобы мы с тобой могли жить и меть всё это, — обвожу дрожащей рукой комнату с хорошим ремонтом, компьютером, игрушками, плазмой на стене, — папе нужно много работать. — Поджимаю губы и виновато гляжу на сыночка.

Чувство такое, будто яименно я провинилась перед Сашей.

В голубых глазах застывают прозрачные слезы. А потом они наполняются льдом.

— Он снова уехал в Сочи на стройку?

— Да.

— Ненавижу Сочи!

Аналогично, — проговариваю мысленно.

— Завтра поедем на картинг без него?

— Получается так.

Молчу о том, что завтра мы не поедем туда, куда планировали. А наша жизнь изменится до неузнаваемости — не станет этого дома, железной дороги, любимых старых игрушек. Ничего у нас не останется, кроме нас самих.

Мы освободимся от Шилова. Только пока я не решила, что буду делать с этой мнимой свободой!

И чем закончится наш побег, представить не могу.

В моих глазах сейчас полыхает огонь, и я готова спалить мужа, оставив от него лишь горстку пепла.

Он заставляет моего сына плакать, и я не прощу Глебу ни одной слезинки ребенка. Заставлю рассчитаться за каждую!

Одного не могу понять, неужели у мужа совсем нет совести. Или она у него бракованная, инвалидная, и совсем не шевелится.

— Хоть ты со мной поиграешь? — спрашивает тихо сын. — Или как обычно, играть с няней?

— Любимы мой мальчик. Я так устала, можно просто посижу рядом, а ты сыграй с охранником. Или можем вдвоем посмотреть хороший мультик.

— Хочу только с тобой… — говорит мой насупившийся малыш. — Лигу справедливости включи. Пожалуйста.

О-о! Комиксы. Терпеть не могу.

Сладко улыбаясь, беру пульт, включаю нужный канал. Едва сдерживаюсь, чтобы не скорчить рожицу. Но я же мама — супергерой, должна всё делать с улыбкой на устах.

Придвигаю мешок к красному креслу ребенка и внимательно смотрю на экран.

Спустя пять минут гляжу на сына — он завороженно смотрит на экран, пытаясь повторять за героями их слова и действия руками.

А я кусаю губу, любуясь своим ангелочком, и думаю о том, права ли я.

Мама для него оплот веры, нерушимая стена, на которую можно всегда опереться, когда папа исчезает из дома.

Что будет завтра, когда я разрушу его мир и веру в семью???

Из глаз снова текут слезы.

Думала, что уже всё выплакала, пока принимала решение. А теперь снова даю слабину. Какая же я слабачка. Трусиха.

Или всё же я просто любящая мама, думающая в первую очередь о сыне?

Голова взрывается от непосильной ноши — принять решение, от которого зависит маленький мальчик.

Вроде простая истина — если муж изменил, пошли его на три буквы и уходи.

Но никто никогда не говорит, как это сделать? Когда у тебя любовь, общий ребенок.

Это же как порвать что-то живое на две части. Оно просто не выживет, умрет!

Провалившись в свои мысли, забываюсь, и начинаю плакать громче, чем хотелось бы. А плечи сотрясаются так, что мешок подо мной дрожит.

— Мама! Ты чего? — Саша замечает, что со мной происходит неладное. Поворачивается. Бросается ко мне. — У тебя что-то болит?

— Ты хотел бы иметь старшую сестру?

— Зачем? Мне и так хорошо. Не хочу девчонок в доме.

Я продолжаю плакать, не в силах унять слезы.

— Если тебе так горько, тогда я согласен на братика, — мой малыш ложится мне на колени головой. — Пусть это будет кроха — братик. Я буду с ним играть, заботиться о нем. Научу его всем играм, которые знаю сам.

— Хорошо, Сашуня. Я поняла, — натянуто улыбаюсь.

Сашенька, мальчик мой. Любимый, родной сынок. Мамина радость. Маленького братика у тебя уже не будет, зато старшая сестра есть, и она уже отобрала у тебя любовь твоего отца! А скоро приберет к рукам этот дом, твои игрушки, твою комнату.

Всё что было твоим перейдет к ней в руки.