Развод. Любовь вдребезги

Глава 9

Максим совсем озверел, открыл входную дверь и выкинул меня за порог. В чём была. В домашнем.

За спиной лязгнул захлопнувшийся замок. Я стояла на половичке перед собственной квартирой в самом глупом виде. В домашнем фланелевом костюме и розовых пушистых тапочках, ещё и с зарёванным лицом.

Сначала не поверила, что это случилось со мной. Нет, как же так, не может быть. На всякий случай, совершенно автоматически подёргала ручку — Максим пошутил? Дверь была закрыта, я оторопела, постепенно осознавая, что меня выкинули как котёнка.

Тот, который сжимал меня в объятиях, шептал на ухо слова любви, мужчина, которому я родила ребёнка, сам, собственноручно выставил меня полураздетую на потеху соседям?! И всё только для того, чтоб проучить меня за его собственную вину. То есть мне мужчина только что продемонстрировал, что он сильный и мне его не победить?

Трясло. Я тревожно прислушивалась, в доме 25 этажей, мы на восьмом. Вряд ли кто то пойдёт пешком, здесь два лифта, на площадке несколько квартир. Выйдет кто то из соседей, спросят что я делаю, подумают, у меня проблема с замком. Это в двенадцатом часу ночи? Придётся что то говорить. Какой позор. Вот же как стыдно. Сбежать со ступенек, выскочить на улицу, просить у прохожих телефон, чтоб Наташа приехала? Естественно, я никуда не пойду, у меня за дверями ребёнок. Да вообще, о чём я думаю?!

Отчаяние заставило обнять себя за плечи, я чувствовала, как рёбра изнутри распирает застрявшим воздухом. Горечь во рту, холодная оторопь и невероятная тоска заставляли выть. Почти беззвучно, неслышно, но адски больно прорывались всхлипы наружу. Вот как выглядит тотальная растерянность и беспомощность.

Не успела окончательно впасть в отчаяние, моя дверь за спиной открылась, я тут же мышью юркнула вовнутрь. Сжавшись в комок, пригнув голову я чуть ли не расплакалась от счастья, что пытка позором закончилась.

Меня от унижения просто расплющило. Поймала себя на том, что зажимаю рот руками и тихонько вою. Максим заглянул в лицо, хрипло, страшно прошипел:

— Понравилось?

Я смотрела в глаза этому человеку и не верила, что это мой муж. Сколько превосходства было в его взгляде, как он упивался собственной властью. Я как будто ружейным залпом выскочила из сказки “Синяя борода”, заглянула за проклятую дверь. Какой же наивной дурой я была!

С ума сойти, ещё утром, пока крутилась перед зеркалом, я так радовалась, что увижу мужа. Представляла его глаза, так надеялась увидеть, как он обрадуется мне. Оценит, какая я красивая.

Сейчас на меня смотрели совершенно чужие глаза. Жестокие, беспощадные.

Этот мужчина за несколько минут убил во мне не то что чувства, какие там чувства, всё разбилось вдребезги, ещё днём, когда я узнала о предательстве. Во мне только что умерло доверие к нему. Вот этот человек, от которого я родила ребёнка, от которого ношу ещё одного, только что заставил меня испытать такой страх, такое унижение!

Где были мои мозги, как я до сих пор не разобралась, с кем живу. Вернее, жила. Сегодня мой брак разрушился как песочный домик.

Максима, казалось, моё состояние очень даже обрадовало. Он прям сиял, как здорово он со мной справился. Только теперь он и предположить не мог, что я тоже стала другая. Во мне как лопнула невидимая ниточка, сдерживающая плохую Дашу внутри меня. Теперь я точно уйду от него. Чего бы мне это не стоило.

— Ну что, Даша. Как вижу, урок пошёл тебе на пользу. Забудешь навсегда, как устраивать скандалы, да?

Он ждал ответа, я стояла натянутой струной, опустив голову и спрятав лицо в руках. Урок, говорит? Да, это точно. Назвал собственного сына довеском. Теперь я знаю цену всей его заботе о нелюбимой жене и о довеске. Того, что произошло, я не забуду никогда. И теперь я буду осторожна.

С таким лицемером надо вести себя аккуратно. Он ведь только сегодня проявился с той стороны, о которой я даже подумать не могла! Расскажи знакомым, что вытворял Максим, чувствуя свою безнаказанность, никто не поверит. На людях он такой сдержанный, вежливый, милый, можно сказать. А на деле…

— Ты поняла или нет, что никому не нужна? Как только ещё раз заикнёшься о разводе, выкину в чём есть за дверь. Матвея матери отдам. Ну, чего молчишь? От страха язык проглотила?

Точно. Я только что поняла, что не нужна никому, и моя жизнь зависит только от меня самой. В какую пропасть себя и своих детей столкну, если останусь рядом с этим жестоким человеком поняла особенно хорошо.

Бежать надо и как можно скорее. Урок и вправду пошёл мне на пользу. Я обошла Максима, отправилась в ванную умыть лицо. Голова гудела, кружилась, мне было очень плохо. Тем более я вспомнила, что ничего не ела.

Зачерпывала тёплую воду ладонями, швыряла пригоршнями в лицо, заставляла себя успокоиться. Нельзя же столько плакать, это для маленького плохо. Не глядя потянула полотенце, промокнула лицо, взглянула в зеркало и вздрогнула. За спиной стоял Максим, смотрел через зеркало мне в глаза. Надоел, скотина, воспитатель чёртов.

Повесила полотенце, хотела выйти из ванной, он преградил путь, уперев руку в стену возле моей головы:

— Мы не договорили.

— Дай пройти.

— Никуда не пойдёшь, пока я не разрешу, поняла?

Я уже ничему не удивлялась. Ковалёв закусил удила, теперь его понесло. Но и я, вероятно, прошла точку невозврата. Сделав вид, что мне не страшно, хотя именно сейчас меня парализовало от страха, спокойно подняла лицо:

— Пошёл к чёрту, Ковалёв.

Толкнула его плечом, отправилась на кухню. Смотрела на гору посуды на столе, ворох коробок, кучу пакетов оставшихся после неудачного ужина с его мамашей. Открыла пластиковый контейнер, так, что это? Утка по-Пекински, в другом тушёные овощи, ещё была картошка фри. Вот и отлично. Мне вдруг захотелось всего сразу. Устало села за стол, потянула ломтик картошки, жевала, вкуса не почувствовала.

— Вот даже сейчас ты жрёшь то, что принёс в дом я! Пойми же ты, женщина без мужа никто и ничто — добытчик семейных благ сел напротив, провожая глазами каждый кусочек, что я запихивала в рот.

— Не жру, а ем, — я равнодушно слушала весь бред, что он нёс. После того, что я пережила за дверью в пижаме, мне не было страшно. Однако, мысли не выпускали суть скандала. Перед глазами маячили полукружья худой груди с телефона, на языке крутился вопрос: как я могла не заметить, что наш корабль дал трещину и тонет. Почему была такой слепой дурой. Мне муж отказывал в близости, говорил устал, за праздник я считала его нечастые визиты ко мне в постель. А оказалось, мужик — стахановец! По две смены пашет.

Отодвинула от себя картошку, тыкала вилкой в печёные овощи. Чего то расхотелось есть. Всё казалось несолёным. Потянулась за солонкой. Она у нас была с хитрецой, давно стёрлась резьба с крышки, не придержи её, всё содержимое разом бухнется в тарелку. Купить новую жадность Максима не позволяла, приходилось подстраиваться под старую.

Жевала овощи, совершенно не понимая, что говорит Максим. Фоном нудел муж, а я понимала, что мне надо бы подумать о юридической консультации. Алименты на Матвея я буду из этого человека тянуть клещами. Младший зайчик в свидетельстве в графе папаши получит прочерк. Вот это главный вопрос. Как сделать грамотно, чтоб Максим не имел отцовских прав на второго ребёнка.

Выжатая до последней капли, я продолжала жевать какую-то дрянь, встала, потянулась к верхнему шкафчику, достала аптечку. Прятала её на самую высокую полку, подальше от Матвейки. Достала таблетку от головы, выпила.

Откинулась головой к стене, равнодушно смотрела в чёрное ночное окно.

— Прибери на кухне и идём спать. — скомандовал мне мой господин хренов.

— Гори ты огнём вместе со своей кухней, Ковалёв, — прошла мимо него, отправилась в комнату сына. В спину мне летело шипение, я не слушала. Плевать мне на мужа. Теперь я точно знала, на что он способен. На всё.

Скорее бы утро, чтоб он упёрся на работу, а я с детьми шагну в новую жизнь.