Развод. Мать-одиночка (СИ)

Глава 38. Дамир

Ярость закипает во мне с новой силой. Кажется, сейчас весь свет померкнет от черноты, которая бурлит внутри, становясь всё темнее и темнее.

— Дамир… — как сквозь дымку, слышу голос Иры.

Кое-как беру себя в руки и стараюсь сосредоточиться, хотя это нереально трудно.

— Да?..

— Помогите, пожалуйста…

— Да… Да, конечно.

Расстёгиваю молнию на платье до конца. Ирина неловко вынимает руки из подранных рукавов.

Отворачиваюсь, чтобы не смущать её. А она будто бы ничего не замечает кругом. Словно стала ещё тоньше и прозрачнее.

С усилием проталкиваю ком в горле, слыша, как Ира шелестит одеждой. Боковым зрением вижу её тонкую ладошку, забирающую халат с кровати.

После этого встаю, подбираю сваленные на полу и пришедшие в негодность вещи, ощущая на себе пристальный взгляд.

— Спасибо…

— Что?.. — поворачиваю голову.

Ира уже сидит на постели. Её обнажённые ступни не достают до пола — слишком высокая кровать для столь миниатюрного роста. От этой картины у меня почему-то сжимается сердце.

— Спасибо, что помогли мне.

— Не говори глупостей, — обрубаю я. — За это не благодарят. А за то, что пытался сделать этот говнюк, казнят без суда и следствия.

Ира смотрит мне в глаза. Её зрачки слегка подрагивают. Возможно, я выразился слишком грубо и агрессивно. Но, во-первых, я сказал ровно то, что считаю истинным. А, во-вторых, мне слишком тяжело сдерживаться от того, чтобы не кинуться добивать этого ублюдка.

— Только не говорите, что собираетесь отомстить, — будто прочтя мои мысли, шепчет Ирина.

Отвожу взгляд, и, видимо, она всё понимает.

— Дамир, не надо. Я прошу вас…

— Почему?

— Потому что… — она обрывается на полуслове, задохнувшись от нахлынувших чувств. — Потому что жестокость рождает ещё большую жестокость.

— Это значит, надо положить конец жестокости, истребив её под ноль.

Иру пугают мои слова, и оттого вновь появляется ненадолго унявшаяся дрожь.

— Пожалуйста, не трогайте его больше, — просит она тихо. — Думаю, он всё понял. Я не верю в добро с кулаками.

— Зато я верю.

Ира глядит долго-долго, в упор, не моргая. Под её пристальным взглядом моё сердце чуть сбавляет обороты.

У них с дочерью похожие глаза. И хотя я знаю, что сейчас на меня смотрит отнюдь не ребёнок, а взрослая женщина, мне становится не по себе от собственной резкости.

Когда я возвращаюсь из ванной, куда относил испорченные шмотки в мусорный бак, Ирина уже лежит под одеялом.

Хорошо… Значит, всё-таки немного успокоилась.

Лезу в шкаф, чтобы отыскать какой-нибудь запасной матрас или плед, или покрывало. Нахожу только два тёплых одеяла, но, в принципе, мне достаточно. Забрав находку, иду к окну и начинаю укладывать одеяла на пол.

— Что вы делаете? — Ирина во все глаза наблюдает за моими действиями, не понимая, что я задумал.

— А на что это похоже? Готовлю себе ночлег.

— Вы собрались спать на полу?

— Это удобнее, чем на потолке. Одеяло сваливаться не будет.

Она хмурит брови, становясь эдакой «строгой мамочкой».

— Давайте без этих глупостей, — заявляет Ирина. — Кровать гигантская. Здесь и трое легко поместятся.

— Я не любитель всяких «тройных извращений», — пытаюсь пошутить я.

Однако Ира даже минимально не улыбается.

— Бросайте эту затею, — требует она. — Давайте спать.

— Ладно, — в конце концов соглашаюсь я.

Скинув пиджак, уже намереваюсь забраться в кровать, как Ирина вновь меня останавливает:

— Вы же не будете спать в брюках и рубашке. Они же помнутся.

— Я взял ещё два запасных комплекта.

— Ну, хватит, — ворчит Ирина, хотя я вижу, как по её лицу разливается багряная краска. — Мне… Мне тоже непривычно… Но я не хочу, чтобы вы чем-то жертвовали ради меня. Так что…

Её слова откровенно ставят меня в ступор. Даже понимая, что она не шутит и не кривит душой, мне странно слышать подобное.

Тем временем моя помощница отодвигается как можно ближе к краю постели и поворачивается на бок, ко мне спиной.

— Спокойной ночи, — выдыхает она.

Ну, что ж… Стесняться особо нечего. Сказать по правде, я скорее думал об Ирине, чтобы у неё не было никаких жёстких флэшбэков из-за случившегося недавно. Но раз уж она сама настаивает…

Раздевшись, аккуратно забираюсь под одеяло, гашу свет.

Тишина.

Тревожная и давящая тишина, в которой сложно расслабиться. Мысли крутятся одна за одной, не давая уснуть. Снова и снова по кругу.

Внезапно в этой тишине начинают звучать едва различимые всхлипы. Если бы спал, скорее всего, не услышал их. Это скорее чуть убыстрённое, рваное дыхание, нежели плач, но в такой тиши и с моим острым слухом даже мелочь становится различимой.

Некоторое время прислушиваюсь и убеждаюсь окончательно, что Ира плачет.

Мягко коснувшись её волос, я боюсь сделать лишнее движение и дополнительно напугать. Однако Ира в ответ на моё касание сама разворачивается и припадает к моей груди. Я обволакиваю её руками, прижимаю к себе.

Она снова плачет, хрипло и безутешно, а я ничего не могу с этим сделать. Даже не уверен, что здесь помогут какие-то слова. Может, и в самом деле они тут лишние.

Через некоторое время, выплакав все слёзы до капли и полностью обессилев, Ира засыпает. Я чувствую это по тому, как обмякает её хлипкое тельце в моих объятьях.

И мне приходится лежать так дальше, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не разбудить её.