Развод. Мать-одиночка (СИ)

Глава 6. Дамир

Терпеть не могу этих тупых куриц, которые воображают, что им всё сойдёт с рук только потому, что довелось родиться женского пола. Ни одной толковой девки ещё не встречал. Ни одной!

Все, как под копирку: штукатурку намажут, а в башке — сплошная дыра. Только о том и думают, как бы поудачнее замуж выскочить да сесть мужу на шею. Достали…

— Что думаете делать с берлинской выставкой? — интересуется мой водитель, Егор.

Вот на кого можно более-менее положиться, так это на него. Ступин и про техобслуживание на весь парк автомобилей помнит, и про то, что его напрямую не касается. Егор всё равно следит за тем, что происходит в конторе.

Может, ну, его на хрен эти стереотипы и взять себе в личные помощники мужика? Хотя нет, не выйдет. Егор, увы, с иностранными языками не дружит. Как и я.

— Да что тут думать? — цежу сквозь зубы. — Надо кого-то искать. Причём срочно. А где искать — без понятия. Отдел кадров сплошных дур присылает. Может, на каблуках они держатся нормально. Только мне, кроме каблуков и лифчиков пятого размера, ещё мозги нужны.

— Нереальные параметры! — ржёт Егор.

Я тоже усмехаюсь, хотя ничего смешного в этом нет. Понаплодили поколение содержанок. Да и меня сия чаша, увы, не минула…

— Ну, что, домой? — спрашивает Ступин.

Киваю. Без особой радости.

Домой… К чёрту такой дом.

Вот закончу полностью ремонт в новом офисе, отгрохаю себе целую квартиру, прямо на работе. Чтобы пореже возвращаться в опротивевшую обитель…

— Ну, до завтра! — прощается Егор.

— Выходной себе завтра возьми, — внезапно расщедриваюсь я. Но Ступин реально заслужил. — За мой счёт. Я завтра по делам в область умотаю с раннего утра. А ты отдыхай.

— Спасибо. Тогда удачной поездки.

— Бывай.

Жму руку Егору и иду домой.

Престижный жилой комплекс в ЦАО, верхний этаж. Почти пентхаус. Нике очень хотелось «любоваться Москвой с высоты птичьего полёта». А мне как-то всё равно было: хочет — пусть любуется.

Поднимаюсь на скоростном лифте и думаю лишь о том, что будет очень кстати, если Ника опять умотает куда-нибудь с подругами. Не хочу её видеть сегодня. День паршивый. А жене, как всегда, сейчас захочется «поболтать». Мне от таких разговорчиков ни тепло, ни холодно. Пустое сотрясание звука.

Захожу в квартиру, не включая свет. Кладу ключи на тумбочку. Немного промазываю впотьмах, и связка с грохотом валится на пол.

— Ты вернулся? — выпрыгивает Ника в прихожую. — Почему не предупредил, что будешь рано?

— Потому что я не рано. Я вовремя.

Ника фыркает и обиженно вскидывает подбородок. По её лицу размазана очередная косметическая гадость стоимостью с зарплату какой-нибудь среднестатистической уборщицы.

Однако моя жена обожает всё самое дорогое. Если на полке с хлебом будут лежать два одинаковых батона один стоимостью пятьдесят рублей, а другой — пятьдесят тысяч, Ника возьмёт второй.

Впрочем, она не ест хлеб. Она всегда на диетах.

И вообще, она настолько тщательно следит за собой, что за остальными ей следить просто некогда. Ну, только если в соцсетях.

Пока я разуваюсь, Ника уже чапает в гостиную, где прямо посреди комнаты из тумбы со встроенным электрическим камином выдвигается огромная плазма. Жена в белом халате заваливается с ногами на диван и включает какое-то дебильное ток-шоу.

Ноги у неё, конечно, отпад. И руки, и все остальные части тела. Даже имя у неё — Вероника — как бы это сказать… сексуальное что ли?..

Первые два месяца нашего знакомства у меня такое помешательство в голове случилось, что я вообще с неё слезать не хотел. Крышу мне сорвало конкретно. Никогда подобного не было. Как в каких-нибудь дрянных романчиках: увидел и понял — хочу. Всё.

Дальше — туман и убийственное опьянение без всяких там спиртов. Мне одной Ники хватало. Слышал, это называется эндорфиновой ловушкой. Ну, стало быть, моя ловушка сработала безотказно.

Но два года спустя я вдруг обнаружил, что магия уже не действует. Ника всё также охренительно красива, мы живём в шикарной квартире с шикарным видом, деньги, пусть и падают с неба, как думает Ника, но их более чем достаточно на все Никины хотелки. А вот я больше ничего не чувствую к жене.

Ровным счётом ничего.

— Как дела? — в стандартном формате интересуется жена.

На самом деле, она не хочет знать, как мои дела. Её устроит вообще любой ответ, потому что Ника его не услышит.

— Нормально. Подаю на банкротство, — решаю немного поглумиться я.

Но финт не удаётся.

— Круто! — кивает жена, не открываясь от телевизора.

Попутно она смазывает сто пятьдесят восьмым чудо-кремом свои безупречные руки.

Подхожу к трёхсекционному холодильнику размером со шкаф-купе. Открываю — пусто. Во втором отсеке примерно та же хрень, только ещё какие-то йогурты стоят. Меня от такого воротит. Третья секция также ничем не радует.

— У нас вообще никакой еды нет?

— Чего говоришь? — не сразу откликается Ника.

— Ужин, — поясняю я.

— Хочешь поужинать в ресторане? — оживляется жена.

— Я хочу поужинать дома.

— А-а, — она отворачивается. — Ну, закажи что-нибудь в доставке.

С силой грохаю дверцей. Ника даже чуточку не реагирует. У неё же там очень интересная передача идёт: про каких-то чужих людей, о которых Ника нифига не знает, но переживает за них так, будто это они — её семья.

Порывшись в шкафах, нахожу какие-то хлебцы и молча грызу. Смотрю в окно.

Да, вид отменный… А всё остальное в этом доме — паршиво.

— Ты чего там застыл? — спрашивает Ника.

— Ем, — не поворачиваясь к ней, продолжаю рассматривать городскую панораму.

— Дамирчик, — жена придаёт голосу сладкий оттенок, — а может, всё-таки в рестик смотаемся? Я нашла такой обалденный новый стейк-хаус!

— Ты не любишь стейки.

— Зато ты любишь! А там, в этом рестике куча всяких звёзд тусит! Может, кого-нибудь встретим! М?

— Я не хочу.

Ника надувает и без того раздутые ботоксом губы.

— А чего ты хочешь?

Я, наконец, поворачиваюсь. С минуту гляжу ей в глаза.

Даже в этой уродской маске, с полотенцем на голове и в обычном халате моя жена неимоверно, просто бессовестно красива.

— Честно? — задаю ей вопрос.

— Ну, конечно, честно, — игриво улыбается Ника.

— Развестись.