Развод, Новый год и прочие неприятности

23 глава

Это легко сказать "ты сам по себе, я - сама по себе", а вот воплотить в жизнь сложнее.

Смотрим с детьми кино в гостиной. Разместились на большом диване.

Игнат тихонько примостился в кресле. Упорно не сводит глаз с экрана.

Дети при нём напряжены. Сидят, нахохлившись, на пионерском расстоянии друг от друга. Ещё вчера при нас с Германом, не стесняясь, тискались.

Нет, ну, смысл притворяться, если они спят в одной комнате, а там, где учатся, живут в одной квартире?

Но Игнат не поймёт. И они это уже знают.

Невольно рассматриваю его.

Просто взгляд скользит мимо к экрану...

Рассматриваю спокойно, без лишних сантиментов.

Есть в нём какое-то внешнее благородство - седина, черты лица, поворот головы. И эта внешность его, картинка эта, сбивает с толку. Потому что напрочь не соответствует внутреннему содержанию. Внутри-то...

Воображение рисует на месте Игната его брата.

На мгновение что-то болезненно и восторженно сжимается внутри. Если бы Герман был с нами, здесь бы все смеялись сейчас...

Что изменилось, Дана?

Ведь что-то же изменилось в тебе, да?

Ещё вчера ты была уверена, что Герман просто хочет с тобой переспать, потому что фишка у него такая - спать с теми, кто был со старшим братом. А сегодня?

Пожалела бедненького, пострадавшего в аварии, и решила сдаться?

Что он там говорил?

"Никому не сдавайся пока"?

Типа, подожди и я поимею тебя первым после мужа.

Гадость какая!

А я ведь, как дурочка, при Софье его прийти обещала, и "вкусненького" принести! Идиотка, что с меня взять...

И так обидно за себя становится, что я встаю и иду на кухню. Всё равно смысла фильма не понимаю, зачем себя насиловать?

И хоть после праздника готовой еды осталось немало, решаю приготовить что-то, борясь с дурацкими мыслями о том, что "для Германа готовить будешь, да?"

На кухню выходит Игнат.

Садится за стол.

-Дан, есть у нас что-нибудь поесть?

То есть я сейчас должна метнуться, погреть, в тарелочку положить, хлебушка отрезать, вилочку подать, а потом и тарелочки помыть?

-Есть. В холодильнике, - отвечаю, наливая в кастрюльку воду на бульон.

-Ты можешь мне погреть?

То есть мою проникновенную речь о том, что я не буду за ним ухаживать, он пропустил мимо ушей? Ну, здорово!

-Не можешь.

-Но я не могу одной рукой!

-Езжай к своей маме. Она и согреет, и покормит с ложечки. И в лобик поцелует.

-Дан, они - пожилые люди, я не могу их обременять заботой о себе! Мне уже самому в пору о них заботиться.

-А меня, чужого тебе человека, можешь обременять? - ставлю кастрюлю на огонь.

-Ты мне не чужой человек. Ты - моя жена!

-Во-от! Именно это нужно было вспоминать каждый раз, когда твоя анаконда начинала вставать на другую бабу!

Молчит. Лицо такое несчастное, как будто его голодом морят. Страдалец!

-Хочешь анекдот расскажу? - не могу удержаться, прям вот зудит где-то на подкорке кровожадное: "Добить его, добить! Как он тебя там, в офисе!"

Вздыхает. Типа, ему не смешно и настроения нет.

А я всё равно расскажу!

-Заходит жена, значит, в лифт, а там две проституточного вида девушки обсуждают её мужа. Одна другой говорит: "А правда, что Шахов - жеребец в постели" А вторая ей отвечает: "Правда. Прикинь, у него не член, а настоящая анаконда!"

-Не смешно.

-Не смешно? Зато правда! Жеребец с анакондой! Ты только представь! Это ж даже круче, чем кентавр какой-нибудь! И, самое главное, это ж о тебе было!

-Почему обо мне? Может, о Германе?

-Потому что анекдот на этом не закончился. Жена заходит в кабинет мужа, а он там...

-Прекрати, Дана! - морщится, словно лимон жуёт.

-Не нравится меня слушать? Не разговаривай со мной!

-Дан, давай серьёзно. Я тебе просто обьясню ситуацию. Я вижу, ты как-то неправильно всё воспринимаешь. Ты всё поймёшь и примешь верное решение. Давай?

-Давай без давай! Он мне объяснит ситуацию! Что её объяснять? Примирения не будет! Жить с тобой я не стану. Вот и вся ситуация.

-Ты просто повелась на моего братца. У вас уже что-то было, говори! - подхватывается из-за стола, стул с грохотом падает на пол.

Подлетает ко мне. Останавливается в полуметре, сверкая глазами.

Ох, сцена ревности подъехала!

-Какая прелесть. Игнат Шахов в роли Отелло. Жаль, рука в гипсе, а то бы задушил меня в порыве праведной ревности!

В гостиной на телевизоре отключается звук.

-Ма-ам? - раздаётся испуганный голос Кристины.

-Всё нормально, дочь, твой отец просто уронил стул, - кричу ей. И ему говорю спокойно. - Давай, не будем ломать комедию. У нас сейчас Влад живёт. Не нужно показывать мальчику, что у нас в семье полная жопа происходит.

-Ты знаешь, за что я Герману по роже в машине съездил?

-И знать не хочу, - разворачиваюсь к столу и начинаю нарезать курицу.

-А я всё-таки скажу.

Поднимает стул. Садится.

-Он решил предупредить меня, что собирается за тобой приударить. Так и сказал: "За твоей спиной делать этого не хочу. Предупреждаю". Гардемарин блять! Благородство так и прет!

Губы невольно растягиваются в улыбке.

И правда, гардемарин...

Но для меня сейчас этот рассказ Игната означает намного-намного больше.

Если Герман решил Игната поставить в известность о том, что он собирается что-то там начать со мной, то... ну, не просто переспать, значит! Если бы просто переспать, можно было бы так сделать, чтобы и не узнал никто!

И мне совсем-совсем не хочется думать ни о комплексе младшего брата, ни о извращённых желаниях, которые могли бы быть у Германа...

-А ведь на самом деле всё не так просто, как кажется, Дан, - тяжело и серьёзно вздыхает Игнат. - На самом деле Герман купил у Стеняева его долю акций. И если мой младший брат заполучит ещё и твои, то у него будет контрольный пакет. Фирма будет принадлежать ему. Вся. Он всегда об этом мечтал. Ну, и заодно трахнет жену брата. Это уже так, в качестве возмещения морального ущерба для тебя...