Развод, Новый год и прочие неприятности

28 глава. Стервятники

Если бы я хоть немного интересовалась фирмой и всякими бумажками, к ней относящимися, то, возможно, я бы знала, на что обратить внимание, за чем следить, что подписывать, в конце концов, а что нет… Но я, конечно, ни за чем таким не следила. Вообще, ничего не понимала и не понимаю в их бизнесе, и никакого отношения к нему не имела. В своё время Игнат настоял на том, что наши акции нужно разделить между мной и им. Схема там у него какая-то была. Я всего-то иногда, действительно, подписывала какие-то документы.

А теперь вот задумалась.

Нет, мне не были нужны их деньги, фирма и всё, к ней прилагающееся, просто...

Просто вот не хотелось в свете сложившейся ситуации быть той самой дурочкой, которой мало того, что изменяют направо-налево, так еще и облапошили под шумок!

-А знаешь, Игнат, нет. Я подписывать сейчас ничего не буду. Я тебе не доверяю. Вот посоветуюсь со своим адвокатом, тогда подпишу.

И, конечно, никакого "своего адвоката" у меня и в помине нет и не было, но как звучит!

-Дана! - ахает он, повышая голос. - Ты что! Там договора, там сметы, там приказы! Там всё очень срочно! У меня по одному объекту сроки горят! Хочешь, чтобы я из-за тебя сел?

-Ничего. Сядешь. Посидишь. Мариночка передачки носить будет…

-Зачем ты это говоришь? Нет больше никакой Мариночки, Дана! Я вернулся! Домой вернулся! К тебе…

-Считай, что я тебя не приняла обратно. Да и Мариночка просила тебе передать, что любит и ждёт. А! И еще, что ты был чуть ли не первым и единственным у нее. А значит, ребёночек от тебя.

-В смысле “просила передать”? Что ты вечно всё переворачиваешь с ног на голову, говоришь какими-то ребусами! Шарадами, блин!

-Нет, Игнат! Ребусы не у меня. Ребусы у тебя. Вот чувствую просто, что вокруг меня игра какая-то мерзкая идёт! Ощущаю её, понимаешь!

Стоим друг перед другом в кухне. Давно уже разговариваем на повышенных тонах. И мне очень хочется сказать что-то такое… оскорбительное, чтобы ему прям обидно стало! Потому что он такой простой - как три копейки! Думает, что я себя совсем не уважаю - он нагулялся и якобы вернулся, а я его должна принять обратно? Да щасс!

-Дан, мы столько лет прожили… дочка у нас… - меняет он тон и, вместе с тоном, выражение лица на умоляющее. - Как ты можешь это всё так просто перечеркнуть?

И да, мне хочется напомнить ему, КТО перечеркнул, выбросил в утиль, надругался над светлой памятью прожитых нами вместе долгих лет.

Мне хочется напомнить ему, кто он есть! Очень хочется. Но это не имеет смысла. Я уже всё это говорила. Он не услышал тогда, не услышит и сейчас.

-Шахов, - говорю ему ласково, открыто глядя в глаза. - Я люблю другого мужчину. И НИ-КОГ-ДА к тебе не вернусь. Так понятно?

И пусть насчет "люблю" у меня нет уверенности, и это вообще не соответствует реальности, но зато звучит еще круче, чем про адвоката!

Долго смотрит мне в глаза. Во взгляде злость, ярость даже. Поднимает здоровую руку с явным намерением дать мне пощёчину.

-Только попробуй! Будешь два гипса нянчить!

Разворачиваюсь и иду прочь из кухни.

-Документы подпиши! - шипит он мне вслед с угрозой.

-Да пошёл ты вместе со своими документами!

Иду в свою спальню, прихватив по пути сумочку с телефоном.

В двери звонят.

Кто?

Мысленно смеюсь. Вот сейчас будет смешно, если это Мариночка пожаловала папочку будущего навестить!

Открываю.

Боже мой, только не это! Лучше бы Мариночка - мы с ней уже как-то сроднились, что ли...

Мои незабвенные свекры! Стревятнички прилетели меня доклёвывать...

И ведь вечно они вдвоём, никогда по-отдельности не явятся. Как два истребителя, ведущие огонь по вражеским позициям - один бьёт, второй добивает выживших.

Свекр что-то неразборчиво бормочет на пороге, протискиваясь внутрь квартиры. Видимо, приветствие мне.

Приходится посторониться и пропустить.

-Здравствуй, Дана! - выплёвывает ГГ.

Звучит так, будто она говорит не “здравствуй”, а “чтоб ты сдохла!”.

-И вам здрасте! А чего это вы на ночь глядя? Вам же до дома далеко добираться?

-А ты за нас не волнуйся! Мы уж как-нибудь доберемся. Справимся. Хотя у нас ты при машине. Могла бы предложить отвезти.

Теперь я знаю, в кого своей наглостью пошёл Игнат - в мамочку свою, конечно!

-У меня колесо пробито. Два.

Галина Германовна проходит по-хозяйски в квартиру. Свекр вдоль стеночки следом за своей главой семьи щемится. Как будто я без неё его покусаю.

-Где мой сын?

-Покричите, он на ваш голос точно отзовётся.

-Мам, пап, - кричит из кухни Игнат голосом умирающего. - Я здесь. Идите сюда.

Сворачиваю к себе в спальню.

-И что, - догоняет любезное от свекрови. - Даже чаю нам не предложишь?

-Чай закончился. Еда тоже.

Вхожу в спальню, чтобы не слышать и не видеть их больше.

Закрываю дверь. Запираюсь. Прислонясь спиной к ней.

Ох! Прям адреналинчик! Даже потряхивает! Но я собой довольна! Молодец, Даночка, так держать! Отпор всем врагам!

Ну, вот, дожилась! Сижу теперь затворницей в своём собственном доме!

Ложусь с телефоном на кровать.

В телеграмм куча сообщений новых… От Германа.

Меня словно ещё одной стеной отгораживает от родственников, находящихся в соседних комнатах. Сердце разгоняется в груди. Дыхание от волнения перехватывает.

Открываю...