Река времен

Глава 18. Слова на ветру

Снизу по осыпи ко мне шустро поднимались двое. Один из них – мой похититель, а второй… Я закрыла глаза и застонала от боли. Эту фигуру я узнала бы где угодно – наглый самирский наследник собственной персоной! Так вот кто напал на мой лагерь и убивал мою охрану! Так вот что задумал этот обидчивый гордец, столь быстро сбежавший из столицы!

Перед глазами все плыло, ноги дрожали. Я, боясь пошевелиться, прижалась спиной к стене над карнизом. Моя простенькая серая ночная туника развевалась на утреннем ветру, хлопая подолом и выдавая местоположение. Мужчины пробирались внизу между валунов и, видимо, пока не заметили меня. В отчаянии я сделала еще один крохотный шаг по карнизу, надеясь скрыться, но едва не упала. Камень предательски выкрошился, лишая меня опоры.

– Да найдем мы ее, командир, куда она отсюда денется? – донесся до моего слуха низкий хрипловатый голос бородатого похитителя. – Кусается эта твоя царевна, как су…собака, да и такие места знает, что девкам не положено! Больно приложила.

Самирский наследник явно не оценил по достоинству моей характеристики и отвесил бородатому тумака.

– Я тебе сейчас еще добавлю по тем местам! Просил же обращаться с ней почтительно! – рявкнул он. – А ты как ее называть удумал?

– Да я это, – начал было оправдываться подчиненный, но тут заметил меня.

– Эй, командир, смотри-ка, куда твоя драгоценная забралась! Того и гляди разобьется!

Я глянула на мужчин вниз через плечо, они торопливо преодолевали последние метры до моего «убежища». Если я не продвинусь дальше – просто схватят и вытащат. Сглотнув ком в горле, я осторожно ощупала площадку слева от себя и отодвинулась от края еще на шаг. Лучше упаду в пропасть, но живой не дамся!

– Эй, красавица, слезай оттуда, сорвешься! – раздался справа от меня спокойный голос самирского царевича.

Я оглянулась через правое плечо. Он стоял на самом краю узкой полочки и протягивал мне руку. Мое сердце застучало в ушах, но я нашла в себе силы и посмотрела в его бесстыжие глаза – они смеялись.

– И как только у тебя хватает наглости предлагать мне свою помощь! – сквозь сжатые зубы процедила я и для верности сдвинулась еще немного влево, чтобы с площадки было невозможно зацепить даже край моей юбки.

– Я понимаю, ты напугана, но поверь, я не причиню тебе вреда! – мужчина попытался было продвинуться ко мне, но при его мощном торсе это было почти не возможно. Я возликовала: «Видит око, да зуб неймет!»

– Скажи, ты именно это говорил моей охране, когда твои люди вырезали их? Или ты извинялся? – внутри меня кипела злость вместе с обидой. И этому человеку я верила, Да что там, я влюбилась в такого мерзавца! Теперь он казался мне отвратительней дохлой жабы, если не смотреть на него, конечно.

– Глупая женщина! – в голосе царевича послышалась бессильная злость. – Мы не нападали, мы помогали вам отбиться!

Конечно, теперь он будет пудрить мне мозги, выставляя себя белым и пушистым, как тогда в саду… Тогда в саду…

Я едва не сорвалась с карниза, в последний момент вцепившись похолодевшими пальцами в каменную твердь стены.

– Тогда в саду, тогда я доверилась тебе, поверила… – слезы навернулись на глаза. – Скажи, только правду, ты и тогда обманул меня? Не травил сам, но сговорился с Нинмах… Зачем? Чтобы напугать отца?

Царевич справа как-то странно хмыкнул, и я снова скосила глаза в его сторону. Его лицо было мертвенно серым, а глаза закрыты. Напряжение выдавали только пальцы, вцепившиеся в край стены.

– Я клянусь именем Небесного владыки Эну, своей жизнью и жизнью родных, что не причинял тебе вреда ни сейчас, ни тогда! – поразительно спокойным голосом произнес он. – Сегодня утром мы пришли вам на помощь, как только услышали крики.

– Много ли стоит твоя клятва? Кто услышит то, что ты скажешь тут мне? Если не хотел причинять вреда, то как же ты объяснишь свое пребывание в этих отдаленных местах? – в моем голосе звучала горькая усмешка. – Только не говори, что проходил мимо!

– Юилиммин…

Меня словно ударило током, за все время нашего бурного общения царевич ни разу не называл меня по имени.

– Твое имя означает небесный колокольчик, ведь так? – как-то слишком спокойно спросил он. Его тихий, но глубокий голос успокаивал и внушал доверие. Но только не в этот раз!

– Не пытайся увильнуть от ответа, наследник Самира! Отвечай, что ты делал в этих горах?

– Не стану лгать, я оказался здесь не случайно. Я следил за тобой, – его голос снова был удивительно спокойным, что совсем не вязалось с привычным образом нагловатого и гордого царевича, каким он держал себя в посольстве.

Я снова оглянулась через плечо. Этот гад решил заговаривать мне зубы, а сам продвинулся по карнизу уже почти на два шага! Ну, наглец!

– Не пытайся долезть до меня! Я лучше спрыгну, чем позволю себя схватить! – пригрозила я, делая еще один крошечный шажок влево, подальше от «спасателя».

– Хорошо, хорошо, только успокойся, – мягко произнес мужчина, но назад не отступил. – Только обещай, что не спрыгнешь, когда я все расскажу.

– Ты не в том положении, чтобы ставить условия, гад подковерный! – выругалась я. Да, бранный лексикон у царевен так себе.

Царевич снова хмыкнул, мне показалось, что он смеется, и я снова глянула в его сторону. Ох, зря! Он смотрел на меня таким восхищенным взглядом, что в животе сладко заныло. И ведь ни капли раскаяния в глазах!

Я аккуратно ощупала выступ слева и отползла подальше.

– Я задала вопрос! Или у тебя нет чести, чтобы на него ответить?

– Ну почему же, прекраснейшая! – теперь голос Асмарраха вновь излучал ту легкую насмешку, с какой он провоцировал меня в саду. – Я скажу тебе, зачем я был здесь!

– Я вся внимание! – нам уже приходилось кричать, чтобы слышать друг друга, утренний ветер усилился и уносил слова.

– Хорошо! Я следил за тобой, моя драгоценная, потому, что не могу допустить, чтобы ты досталась кому-то еще! Я даже подумывал тебя выкрасть, но эти типы меня опередили!

Слов не осталось, приличных. Я открыла рот и попыталась воспроизвести все многочисленные матерные выражения, которые бы точно описали весь мой восторг от услышанного. Что-то получилось… Мужчина на карнизе странно булькнул и затих.

Но теперь из-за легкого изгиба стены мне его было не видно. Пришлось спросить:

– Эй, ты там жив?

Бульканье повторилось. Я шагнула на полшага вправо и осторожно выглянула – прижавшийся к стене мужчина еле-еле сдерживался от того, чтобы не рассмеяться, что привело бы к неминуемому падению.

– Прекраснейшая, – выдавил он, слегка успокоившись, – я полагал, что весьма искусен в бранных выражениях, но твои знания удивляют. Вас этому обучают в храме Великой матери или это влияние посвящения Серебрянорогому?

Бешенство снова охватило меня. Откуда, откуда он знает про обряд? Или тогда в ночи он мне не привиделся?

– Не ругай богов – дольше проживешь! – бросила я наглецу в ответ, отступая. – Я не собираюсь ничего объяснять! Я хочу услышать объяснения от тебя!

– Хорошо, – ответили с другой стороны стены, – только напомни, о чем ты еще хочешь меня спросить?

– Значит, ты собирался сам выкрасть меня, но тебе помешали?

– Верно! – легко согласился царевич. – Не знаю как, но я хотел получить шанс еще раз поговорить с тобой. Я хочу понять, почему он, а не я?

– Начнем с того, что Энмер-ани не похищал меня! – крикнула я.

– Хорошо, но и я ведь не похитил. А теперь вообще пытаюсь тебя спасти!

– Почему я должна в это верить? Скажи, как давно вы следите за нами и сколько вас?

– Следим давно, а вот численность своих воинов позволь сохранить в тайне.

Голос за стеной был серьезен и спокоен.

– Тебе ведь не понравится, если я украду тебя силой? – спросил он как-то по-детски, как ребенок аккуратно выясняющий, что ему грозит за съеденную конфетку.

– Знаешь, мне казалось, что взрослые люди должны знать ответ на этот вопрос! Но с какой стати великого полководца-завоевателя беспокоит мнение молоденькой девушки? Разве воины не берут все, что хотят? – разум совершенно не успевал уследить за тем, что болтал мой язык.

– Верно, – тихо откликнулись с той стороны. – Раньше меня это никогда не беспокоило. Наверное, ты заколдовала меня или попросила об этом свою Богиню. Я не могу причинить тебе боль. Я постоянно думаю о тебе, понимаешь? Я ни о ком и никогда столько не думал! Ты заставляешь меня делать глупости.

Жилистая рука зашарила по изгибу, и через миг он выглянул сам. Какие силы удерживали его на карнизе узком даже для такой хрупкой девушки, как я?! Хотя он, в отличие от некоторых, продвигался лицом к стене.

Его лицо оказалось совсем рядом с моим. Оно снова не было надменным и гордым. На меня смотрел потерявшийся в своих чувствах молодой мужчина.

– Говорят, что такое происходит из-за любви, – проронила я и отвернулась. – Но я не могу снова поверить тебе! Я уже много раз прокляла себя за то, что дозволила себе даже подумать о таком, как ты!

– Так ты думала обо мне? – в голосе царевича послышались мурлыкающе нотки. – Ты думала обо мне как о мужчине?

Румянец вспыхнул на моих замерзших щеках, пришлось отвернуться, чтобы больше не смотреть ему в лицо.

– НЕТ, как о женщине! Ну как я еще могла о тебе думать? – меня снова понесло. Хотелось высказать этому человеку все, все, что наболело, а то, видишь ли, думал он обо мне, страдалец хренов!

– Я поверила тебе тогда! Тогда ты не играл со мной! Не пытался соблазнить! Мне казалось, что ты был честен! – кричала я изо всех сил в синее небо над долиной, в эти горы, этому ветру. Мне хотелось, чтобы все узнали про мою боль.

– Я даже в глубине души надеялась, что отец согласится на твою кандидатуру! А все потому, что с врагами я не справлюсь, не умею воевать! Не хочу! Не хочу! – слезы градом текли по моим щекам, ноги снова дрожали.

– Хотел он украсть меня! Развязать войну с Карешем ты хотел! Для тебя же не впервой вторгаться на чужие земли? Вся ваша любовь кончается там, где начинается выгода для государства! – я сделала еще пару крохотных шажков влево, подальше от мерзкого наследничка. Надо успокоиться, а то, и правда, улечу вниз. Но ноги все больше тряслись.

– Думаешь, что я смогу поверить тебе? Как? Да и зачем? Разве ты не добился уже своего? Думаешь, я ничего не помню? – я решила пойти ва-банк и без стеснений выложить этому мужчине все свои предположения. Пусть он сочтет меня нескромной, невоспитанной, да кем угодно – плевать!

– Я помню твой запах. Я думала, что это снова сон, потому что в этом сне ты был нежным и плакал. Но теперь я понимаю, что ты и впрямь мог быть там, просто, чтобы получить то, что мужчинам обычно и надо! А все остальное – игра одурманенного воображения… – я уже не кричала, просто роняла слова. Перед глазами голубело небо, так захотелось раскинуть белые крылья и полететь! Полететь и никогда больше не видеть рядом с собой этой похотливой рожи, и даже не думать, что его пальцы касались меня… Ветер трепал мои юбки, взошедшее над горным отрогом солнце пригревало заледеневшие ноги. Хорошо! Сейчас я досчитаю до трех, и все закончится.

Но упасть мне не дали! Чьи-то сильные руки ухватили меня за левое плечо и резко выдернули с узкого уступа.

– Поймал! – громко сообщил низкий мужской голос над ухом. Я задергалась, пытаясь вырваться из железных объятий. Врешь, я просто так не дамся!

– Командир, вылезай скорее, а то твоя ненаглядная и Кайласа покусает! – раздался совсем рядом знакомый баритон моего похитителя.

– Заткни пасть, Гаруул! – рявкнул с обрыва Асмаррах. – Мне и без твоих подколок достаточно плохо!

– Мы взяли пленного из нападавших, но он не слишком-то разговорчив. Ты поговоришь с ним сам? – пробасил названный Кайласом и охнул, когда моя пятка угодила-таки по сакральному мужскому месту. Охнул, но рук не разжал. Просто теперь держал меня на расстоянии вытянутой руки.

– Хорошо! – царевич ухватился за протянутую руку коренастого Гаруула и вытянул себя с узкого карниза. – Но это все потом.

Вся его грудь была исцарапана о камни, к которым он был вынужден плотно прижиматься. Шевелюра, заплетенная в многочисленные косички, торчала в разные стороны. Я бы рассмеялась, если бы не была зла и смущена одновременно. Получается, что эти двое слышали мои последние откровения? Нет, почему я не спрыгнула раньше! Я даже перестала вырываться, ошарашенная такими выводами.

– А что в лагере? Есть выжившие? – спросил царевич отдышавшись.

– Да вроде должны быть, я сам видел, как один удрал на лошади. Думаю, что он приведет сюда подмогу, а значит, нам пора убираться подальше отсюда, – пояснил Кайлас.

– А Асмат-ина, такой большой, со шрамами на руках, он жив? – похолодев от услышанного, спросила я.

– Не знаю, я пошел за вами, когда увидел, что Гаруул вас нашел, – пояснил державший меня великан.

– Погоди, Кайлас, нужно отвести девушку к нам, там и поговорим.

Асмаррах почти вплотную подошел ко мне и спросил:

– Можно, я понесу тебя, моя жрица?

Зря, зря он это сделал. От накатившей на меня ярости я попыталась лягнуть и его в причинное место, но мужчина легко увернулся.

– Ууу, злая она у тебя! – тихо констатировал тот, кого называли Гаруулом. Но царевич не отреагировал на его шутку.

– Кайлас, давай, дальше я сам, – тихо произнес он и обхватил меня, прижимая к груди.

Я пыталась визжать, колотить его плечи кулаками, но мужчина крепко держал меня, пытаясь успокоить.

– Все хорошо, мой цветочек, все позади. Я не трону тебя. Я никому не позволю тронуть тебя! – его тихий голос звучал ровно и уверенно. Отчего-то его словам хотелось верить. Злость отступила. Тепло, исходившее от его тела, успокаивало. Только теперь я осознала, как сильно замерзла.

– Да ты совсем окоченела! Сейчас я отнесу тебя в тепло, – продолжал говорить он, аккуратно поднимая притихшую меня на руки. – А потом мы найдем твоего Асмата. Уверен, что он достойный воин, это же ты о том, что защищал тебя утром?

Я тихо кивнула. От мужчины сильно пахло костром, терпкими пряностями, потом и, почему-то, солнечным светом. Откуда я знаю, как пахнет солнечный свет? Ответа не было, но он пах. Очевидно, мои нервы были настолько измотаны, что я заснула у своего врага на руках. И мне снились цветущие золотым и розовым цветом изумрудные холмы, голубое небо и кто-то бесконечно любимый рядом.

Это было удивительно, потому, что я боялась этого мужчину, боялась верить ему. Он со странной легкостью изменялся, становясь то яростным, то проявляя ребячество, то задавал с серьезным видом наивные вопросы, то успокаивал, словно профессиональный психолог. Раньше я никогда не встречала никого, кто бы хоть немного был похож на него. Не внешне, конечно. Внешне самирский царевич еще при первой нашей встрече напомнил мне Марата, только более мощного и взрослого, но тут, наверное, дело в бороде.

Пещера, в которую меня принесли, показалась мне странно знакомой. Где-то я уже видела этот слегка закопченный у входа потолок, эти змеящиеся трещины с небольшими бурыми наростами. Но воспоминание не приходило, затаившись на пороге сознания.

Разумеется, я была здесь не одна, у костра, отделяя меня от спасительного выхода, сидело шесть мужчин, из которых я знала двоих.

– Кажется, наша гостья пришла в себя, – промурлыкал над моей головой довольный голос Асмарраха. – Красавица, хочешь чего-нибудь съесть или горячего отвара?

Он спрашивал меня так буднично, словно я по-соседски заглянула к нему на чашечку чая. Моя голова покоилась у него на коленях. Так вот почему мне было так удобно! Осознав все, я насупилась, сползла с «мягкой подушки» и накрылась с головой куском ткани, служившей одеялом.

– Не нужно сердиться. Давай поговорим спокойно, – продолжал увещевать меня царевич. – Скажи, жрица, учили ли тебя исцелять раны?

Я повернулась и вгляделась в его лицо. Он не шутил.

– Мы нашли того воина, он и еще несколько моих ребят ранены. Нам бы совсем не помешала помощь целителя, иначе двое из них не доживут до рассвета.

– Покажи мне их раны, может быть, в моих силах будет им хоть чем-то помочь, – я начала подниматься, но предательские ноги плохо слушались. Пришлось воспользоваться помощью вражеской руки. Надеюсь, что моих знаний о первой помощи хоть на что-нибудь хватит.

Двое тяжело раненных лежали на полу, а один сидел у стены, баюкая рассеченную руку. Мой старший телохранитель был очень бледен, на его смуглом лице выступали бисеринки пота, заметные даже в полутьме пещеры. Я присела рядом.

– Ну вот, я же тебе говорил, что мы спасли маленькую жрицу, а ты не верил! – подал голос царевич, опускаясь с другой стороны.

– Госпожа! – прохрипел раненый и попытался встать, но Асмаррах не позволил ему, придержав за плечо.

– Лежи тихо, никуда твоя госпожа не исчезнет, – успокоил воина царевич.

– Асмат-ина, я побуду с тобой, попробую помочь, – подтвердила я слова нашего «гостеприимного» хозяина.

– Госпожа, я надеюсь, что владыка прислал солдат, и они скоро будут здесь, – горячо зашептал мне раненый, когда я наклонилась, чтобы осмотреть его тело, прикрытое какими-то тряпками. – Я видел, кто на нас напал! Я узнал этого человека!

Асмат недоверчиво посмотрел на самирского царевича.

– Не будете ли вы столь любезны, дать нам поговорить наедине? – попросила я, поднимая голову.

– А что мне будет, если я буду любезен? – съязвил в ответ Асмаррах.

Я резко выпрямилась и почти упала, от головокружения, но снова ощутила, как сильные руки поймали меня.

– Почему ты все еще злишься на меня? Зачем отталкиваешь того, кто всем сердцем желает помочь? – зашептали мне на ухо.

– Если ты действительно хочешь помочь, то вынеси его на солнце, и прокипяти в котле побольше чистых тряпок – раны нужно промыть и перевязать!

Ошеломленный таким напором царевич, молча кивнул и удалился к костру. Мне послышалось, как он сетует своим людям на то, что я прошу практически невозможного.

– Если вы не сожгли наш лагерь, то там я легко отыщу все, что нужно! – крикнула я вдогонку недовольному моими просьбами и вновь склонилась над Асматом.

– Так вот, госпожа, – снова хрипло зашептал мой телохранитель, – хоть эти люди и были одеты как горцы, но я узнал одного. Он служит под началом у Шалимана, того, что обучает молодых ребят военному делу.

Мужчина тяжело дышал, каждое слово давалось ему с трудом. Словно боясь не успеть, он облизал сухие губы и продолжил.

– Так вот, этот солдат много должен племяннику самого Сельмиша, почти уже ему как раб. Он отчаянный и согласиться на любое дело, лишь бы простили долг! – Асмат замолчал и закрыл глаза.

– Потерпи немного, Асмат-ина, я принесу тебе воды, – я дотронулась до широкого смуглого лба своего телохранителя – он горел.

С трудом поднявшись на ноги сама, я поковыляла к костру, где сидело большинство воинов Асмарраха и он сам.

– Мне нужна холодная вода, напоить раненых, – объяснила я. – Их нужно перенести вниз, если от наших вещей хоть что-то уцелело, то я найду, чем их перевязать.

Тот, кого называли Кайласом, молча протянул мне кожаный бурдюк, где плескалось почти два литра воды.

– Мы не можем спуститься в ваш лагерь все, – ответил царевич, поднимаясь. – Там может быть все еще опасно, а мой отряд, как видишь, не столь уж велик.

Воины закивали головами, соглашаясь с лидером.

– Хорошо, – настаивала я, – тогда сходите туда и принесите из моего шатра мои вещи. Они там в таком большом тюке.

– Вот женщина! Всегда о вещах думает! – возмутился язвительный Гаруул, но резво умолк под моим тяжелым взглядом.

– Для тех, у кого маловато ума я готова пояснить, – прорычала я, – в том тюке находится очень много тех самых чистых тряпок, что не смог отыскать сиятельный царевич! Если мы перевяжем раненых как следует, то у них будет шанс дотянуть до помощи настоящего лекаря!

Я развернулась и удалилась к больным. На полпути меня нагнал царевич.

– О каком лекаре ты говоришь, царевна? Вокруг только дикие горы на три дня пути!

Я наклонилась над огромным телом Асмата, приподняла его голову и начала медленно поить.

– Я не должна бы тебе это говорить, но здесь, совсем недалеко, должен быть один из храмов Серебрянорогого. Хочется надеяться, что там есть хоть один знающий. Я не хочу потерять последнего из верных мне людей!

– Хорошо, моя жрица, я сделаю все, что ты скажешь. Объясни Кайласу, как найти этот храм и он приведет к нам лекаря. И я сейчас пошлю людей вниз. Они принесут все, что ты попросишь, только помоги и моим людям. Сайнур еще слишком молод, чтобы уходить в нижний мир.

Я посмотрела на второго лежачего. Он тоже был плох и бредил.

– Пусть их осторожно вынесут на свет. Там я смогу осмотреть раны, да и лежать на сыром холодном полу – здоровья не принесет. Нарвите травы, сделайте хоть что-нибудь, чтобы они могли быть в нормальных условиях!

– Жрица, – протянул от стены легкораненый воин, – ты только скажи, я тоже буду помогать. Только спаси моего брата, знающая!

– Если бы знающая! – пробурчала я, пытаясь напоить второго тяжелораненого. – Всех моих знаний хватит, чтобы лишь слегка ослабить их лихорадку. Надеюсь, что при храме есть лучший лекарь, если вы не распугаете там всех!

***

День клонился к закату, когда моими стараниями раны были очищены, больные перевязаны и напоены отваром, подобным тому, что давала мне старая Каи. Благодаря тесному в последнее время общению с лекаркой я запомнила свойства нескольких самых распространенных трав и сейчас попыталась воспроизвести противовоспалительный настой по ее рецепту. О жаропонижающем я знала с самого детства, вычитав рецепт в увлекательных книжках про индейцев. Как же хорошо, что увлекаясь археологией, я живо интересовалась и другими науками, особенно медициной и биологией. Глубокими познаниями не блистала, но оказать первую помощь и отличить березу от сосны была вполне способна, так что и заросли ивняка нашла довольно легко.

Отвар ивовой коры, как положено, страшно горчил, но я и сама с радостью выпила почти полкружки, надеясь, что он хоть немного уймет боль в перетружденных мышцах. Остывшим отваром промыла некоторые из ран и снова наложила импровизированные бинты. Нарядов было не жаль, сейчас для царевны Юи в моей душе не осталось места. Хотелось лишь одного – спасти этих людей.

Усилия не пропали даром – мучившая раненых лихорадка немного отступила.

Только после заката я осознала, что сама сегодня совсем ничего не съела, только пила. От голода бурчал живот, и немного подташнивало, но просить у самирийцев еду не хотелось.

Асмаррах еще утром ушел в нижний лагерь и пропал. Да и мало ли у него дел, например, допросить пленного. Его тоже не было. Раньше этот человек лежал связанным в одном из дальних углов пещеры, но я даже не хотела смотреть на него. Теперь же там было пусто.

Без сил я привалилась к каменной стене у входа в пещеру и погрузилась в забытье.

– Госпожа, тебе надо поесть! – разбудил меня чей-то голос. Открыв глаза, я обнаружила, что рядом со мной, с деревянной страшненькой миской в здоровой руке, сидит легкораненый самирит.

– Вот, конечно, не совсем то, чем кормят во дворцах, но другого нет, – смущенно произнес он, протягивая мне плошку и осколок обточенной кости, слегка напоминавший ложку.

– Спасибо, – поблагодарила я, принимаясь за еду. – Я уже почти привыкла. Как рука, сильно болит?

– Терпимо, – хмыкнул воин. – Вот только будет ли нормально работать, когда заживет. У одного моего знакомого так и висит плетью.

– Если не будет воспаления, то постепенно все наладится, – обнадежила его я. Такие раны обычно зашивают, но я этого никогда не делала, поэтому, как могла, постаралась стянуть края скобами из серебряных браслетов. Это мне тоже не давало покоя. Но лучше так, чем ничего.

– Тебе ведь тоже плохо, госпожа, может быть, приляжешь на мою лежанку, а я покараулю брата и твоего воина, – предложил мой больной. – Да, меня зовут Наиль.

Я нашла в себе силы кивнуть и даже улыбнуться. Вся моя злость сосредоточилась в основном на их командире, ну, и еще на хохмаче Гарууле, который исчез за компанию с Асмаррахом. Остальные же были ни в чем не виноваты.