Река времен

Глава 21. Время пожинать плоды

Для стороннего наблюдателя Ассуба с радостью встречала вернувшуюся из поездки царевну. Всюду шли последние приготовления к любимому народом празднику урожая. Возвращались с гор тучные стада, собиралось зерно и овощи. А столы ломились от дичи, так как мигрирующие на юго-восток птицы отдыхали после утомительного перелета в тихих камышовых заводях Иреша.

Для меня же эти дни стали адом. На пирах и советах отец всем представлял меня как свою наследницу, но за увеселениями следовали советы, на которых моя роль была – скромно сидеть подле владыки. Поговорить с отцом наедине и открыть ему мою маленькую тайну оказалось совсем не просто.

Осложнял дело и тот факт, что опередив мое триумфальное возвращение всего на несколько часов, во дворец прибыл посланник. И вести он принес неутешительные. Между Хоннитом и Самиром, по ту сторону врат, произошло военное столкновение, в котором не последнее участие принимал мой нареченный, скорее всего, воспылавший желанием лично отомстить Асмарраху за свое унижение. Ничем другим объяснить его агрессивное поведение я не могла.

Добавляло масла в огонь и то, что отец верил: за нападением на меня в горах стоят самирийцы, а царевич Энмер поймал шайку и праведно мстит. Переубедить его было выше моих сил, так как владыка был искренне убежден в том, что его возлюбленная дочь ничего не смыслит в военном деле.

Мои заверения в том, что на нас напали заговорщики из Ассубы, он всерьез не принимал. Один раз ситуация стала крайне опасной. Отец призвал Сельмиша и прямо спросил, не пропадал ли кто из его подчиненных за последнюю луну. Воевода не смутился и бодро доложил, что трое воинов, конечно, скончались от болезни, но их семьям оказана помощь. Владыка остался доволен тем, что потери незначительны, военачальника отпустил, а вот я удостоилась легкого попрека в горячности от родителя и ледяного, насмешливого взгляда удаляющегося Сельмиша, который не сулил зарвавшейся царевне ничего хорошего.

Оставалось только ждать возвращения Асмата. Возможно, ему удастся переубедить владыку. Но пока отец был столь враждебно настроен против Самирского царства, что известие о том, что я стала женой их наследника, породила бы настоящую бурю. Может, непокорных дочерей здесь и не убивают, но экспериментировать мне расхотелось.

Вести из Хоннита меж тем были неутешительны. Прощать соседям нападение на своего наследника владетельный Асармериб был не намерен и немедля приступил к полномасштабным карательным действиям. Еще через три дня Хоннит запросил у Кареша военной помощи. Огорченный такими вестями, отец начал собирать войска.

Кареш – маленькое государство, и его регулярная армия невелика. В Ассубе и пригородах с населением примерно в семь-десять тысяч жителей военному искусству было обучено не более двух тысяч. Еще примерно тысяча охраняла границы. Остальных, в случае угрозы предоставляли храмы и богатые землевладельцы. Можно было набрать и крестьян, но в неурожайный год это могло вызвать недовольство среди народа. Есть нечего, а тут и единственного кормильца на погибель отбирают.

Близость праздника усугубляла положение, поэтому владыка, забрав с собой полторы тысячи воинов и все два десятка боевых колесниц, спешно отбыл на границу с Хоннитом. На Сельмиша была возложена задача охранять восточные границы и, собрав дополнительные войска после праздника, выдвинуться в степь, упреждая нападения кочевых племен.

Меня же, как наследницу, должен был опекать благороднейший и мудрейший Шамунт, наставляя перед советами и помогая решать проблемы. Уммат-аба тоже был привлечен к этим хлопотам.

В качестве личной охраны я попросила оставить мне десяток Мальхата, но воин оказался командиром сотни и должен был отбыть с отцом. Главой моих телохранителей был назначен Таммуз, худощавый пожилой воин, даже на своих подчиненных смотревший с толикой неприязни. Можно было и не думать о том, чтобы склонить такого на свою сторону.

Помимо дворцовых обязанностей, у меня были и жреческие. Несмотря на помощь служительниц обоих храмов, работа находилась и для меня. Но от такой загруженности была и польза. Кошмары, мучавшие меня по пути в Ассубу, отступили. Теперь я крепко засыпала, лишь коснувшись постели.

Заваленная обязанностями, я совершенно забыла о том, что во дворце должен был объявиться Гаруул. Самириец нашел меня сам, внезапно появившись на моем пути, словно черт из табакерки. Этот хитрец действительно умел находить подход к людям. Сложно передать мое удивление, ведь за него пришел просить сам начальник моей охраны.

Условие о том, что в его отсутствие я хочу лично решать, кто подходит для моей охраны, родитель принял. Повеление о том подтвердил, дабы Таммуз и не смел своевольничать. И вот теперь, стоя передо мной, командир телохранителей с фирменным недовольным видом вовсю расписывал мне достоинства новобранца, а тот с самым смиренным видом изучал собственные ноги в видавших виды разношенных сандалиях. Своего удивления я не показала, но велела новичку посетить сегодня же новый храм Иинат. Только там мы могли спокойно поговорить без свидетелей.

Закончив с повседневными обязанностями, я немедля поспешила туда и сама. Предстояло много дел. До праздника оставалось меньше недели, а роль царевны-жрицы в нем была значительна. Уже много поколений владыка не совмещал в одном лице роли верховного жреца и правителя. Жрицами Великой Матери становились их жены и дочери. На этот раз мне приходилось исполнять все, так как отец отсутствовал, а помощи от его царственной супруги нечего было и ожидать. Храм Нинмах посещала редко, по необходимости. Поговаривали даже, что царица больше чтит своих богов, тех, кому покланялись ее предки.

Гаруул явился в храм, когда полуденное солнце уже начало клониться к закату. Младшие жрицы отвели гостя в одну из боковых комнаток с глухими стенами и позвали меня.

– Быть царевной тебе больше подходит! – приветствовал меня самирский шпион. Возможно, это был комплемент, но я была не расположена ни шутить, ни отвечать на подобную лесть.

– Гаруул, я не ошибаюсь? – строго спросила я, и мужчина расплылся в ехидной улыбке.

– У тебя хорошая память, сиятельная. Ну, не будем тратить время, – вдруг посерьезнел он. – Вести у меня не слишком хорошие.

– Стой! – остановила я его. – Скажи сперва, он жив?

Произносить имя самирского наследника вслух я не решалась даже в храме.

– Ну, когда я видел его в последний раз у Врат, то был вполне бодрый. Но я тут уже дней шесть. Если ты хочешь узнать про то, тоскует ли он и все такое, тоже ничем не помогу. Командир умеет быть скрытным, когда хочет. Скажу одно, здорово ты ему в сердце запала. Меня силком выгнал.

Говорливый бородач замолчал, начав копаться в своем матерчатом поясе. Через несколько секунд он протянул мне на ладони маленький продолговатый предмет, покрытый резьбой. Я удивленно посмотрела на него.

– Это просил передать тебе. Одна из его личных печатей. По ней он всегда узнает твои послания, и самирские воины тебя не тронут.

Я взяла печать и аккуратно подвесила ее рядом со своей на тонкий кожаный шнурок браслета.

– Давай теперь свои новости, Гаруул.

Бородач немного помялся, собираясь с мыслями.

– Я тут пока в доверие своему новому командиру втирался, много во дворце бывал. И в том, где женщины живут, тоже.

– В малом, – машинально поправила я.

– Так вот, есть там одна девочка, что у царицы прислуживает. Так она мне рассказала, что эта Нинмах-аша снова принимала у себя того мужчину.

Гаруул замолчал и внимательно посмотрел на меня, словно силясь понять, знаю ли я предыдущую историю. Но я знала. Асмаррах не скрывал от меня ничего, особенно если оно касалось меня.

– Так вот. Она была очень недовольна тем, что ты прибыла в Ассубу живая и невредимая. Ругалась очень. Но тот, который к ней ходит, убедил ее еще немного подождать и предоставить все ему. Надо, мол, дождаться вестей с запада и уж тогда действовать. Если его план сработает, то все мечты сиятельной Нинмах тотчас исполнятся. Думается мне, царевна, опасность тебе угрожает. Особенно, как придет какая-то весть от владыки.

Мой новый телохранитель почесал курчавый затылок, ожидая моей реакции.

– Послушай, Гаруул, – вздохнув начала я. – Твои вести не единственные. Владыка настроен в отношении Самира очень враждебно. Асмарраху нельзя возвращаться сюда. Его мгновенно схватят и убьют. Меня даже слушать не будут. А любовник Нинмах-аши, скорее всего, начальник тысяч Сельмиш-ина. Сейчас он должен заниматься организацией обороны от кочевников. Я попробую передать отцу весть о том, что во дворце готовится заговор. Попробую донести до него то, что конфликт с Самиром ошибка, выгодная заговорщикам. Пусть он мне не поверит, но только бы вернулся. Ты же сказал, что тот мужчина ждет вестей с запада, а не от царя. Быть может, и отцу угрожает опасность!

– Может ты и права, сиятельная, – согласился со мной шпион. – Вот только кто отвезет весть? Я-то нужнее здесь. Командир мне голову оторвет – случись с тобой что. А без нее я кому нужен?

Я усмехнулась, понимая, что любимый обещал оторвать своему разведчику совсем не голову, но тот тактично заменил эту часть тела.

– Ты это, царевна, распорядись, чтобы я всегда дежурил у тебя в покоях. Днем буду отсыпаться, а ночами сторожить. При свете тебя и другие остолопы охранят.

– Спасибо, Гаруул. Я все устрою. Про ночные дежурства Таммузу сам скажи. Я подтвержу.

***

К отцу я направила гонца из старого храма. Долго подбирала слова, советуясь с Каи. Ей я рассказала все, совсем все. И про любовь к Асмарраху и про заговор во дворце. Рассказала даже про Гаруула. Мне нужен был совет и поддержка, а человека ближе, чем эта суровая старуха, рядом не было.

Жрица долго молчала, пожевывая своими сухими губами, смотрела на угли жаровни и думала.

– Да, заварила ты кашу, девочка моя, – вздохнула она. В этих словах я не услышала ожидаемых упреков, только сочувствие.

– Ну, ничего, милая, не расстраивайся. Молодость и дана нам на то, чтобы чувствовать, а не думать…

Каи усадила меня рядом, и ее сухие легкие руки обняли меня за плечи.

– Помнишь же, – продолжала она, – я говорила, что обещала твоей матери приглядывать за тобой?

Я кивнула. Еще Иба упоминала, что старая жрица хорошо знала Тулиммин-ашу.

– Так вот, девочка, я служила твоей матери еще тогда, когда она была юной Арратской царевной. Посмотри мне в глаза, когда-то они тоже были цвета весенней воды, – женщина подняла на меня колючий взгляд своих бесцветных очей. Только сейчас я поняла, что они бледно-голубые, даже светлей, чем у меня. Но этого никто не замечал!

– Так вот, моя милая, твой отец тоже совершенно не нравился Арратскому правителю, но твою мать это не остановило. Поняв, что не может больше жить без любимого, она сбежала из дома, взяв с собой только меня. Так что ты истинная дочь своей матери! – старая жрица криво усмехнулась. Я впервые увидела ее смех.

– Потом, конечно, твой отец все уладил, послал богатые дары Алтиннаху Арратскому, твоему деду. Тот даже прислал свои заверения в том, что зла на Маарш-а-Н'маха не держит, но только тогда, когда родился твой брат. Хотя, как видишь, визитами Аррат нас не балует.

Жрица печально вздохнула и затеребила металлическую лошадку на шее.

– Как же давно это было, девочка моя! – вздохнула она. – Как бы я хотела хоть в конце своих дней вернуться домой! Снова увидеть зеленые леса, широкие реки, но это очень далеко...

Она снова замолчала, мне на мгновение показалось, что морщинистое лицо разгладилось, и рядом со мной сидела уже не старуха, а зрелая женщина с суровыми, но красивыми чертами. Теперь уже я обняла ее.

– Прости меня, знающая, я повела себя недостойно и теперь пришла за помощью. Но если ты мне не поможешь – меня ждет гибель. Меня отправят в Нижний мир раньше, чем вернется отец!

Слезы тихонько сползли из глаз. Как бы я ни отучала себя не реветь, но тело частенько теперь брало верх.

– Ну что ты, милая, ты очень изменилась в последнее время. Раньше я думала, что весь ум Боги отдали Тишрину, а тебе оставили лишь красивое тело, – жрица смотрела на меня ласково. – А теперь вижу, что ты раскрылась, как цветок, и обрела мудрость, и я рада этому.

Единственным, что я собиралась скрывать от всех, было то, что я совсем не Юилиммин. В это было слишком сложно поверить. Даже теперь, познав многие тайны жрецов, я ни разу не слышала о возможности подобного.

А жрица меж тем продолжала.

– Послать гонца к владыке не сложно. Это мы сейчас сделаем, – она взяла из горшочка комок влажной глины и быстрыми движениями вылепила табличку. – Вот, пиши. Думаю, что и про свой союз с царевичем скажи. Владыка, конечно, не молод, но от таких новостей не помрет. Вспомнит свою женушку, побушует и простит вас. И про заговор пиши, но только без имен. Проси его срочно приехать, так как доверить свою тайну можешь только ему и мне. Надеюсь, он не опоздает.

Я медленно наносила на мягкую глину узор, подбирая слова, в конце мы обе приложили к ней печати и поместили глину поближе к огню.

– Я буду приходить к тебе каждый день, моя девочка. Надеюсь, этот твой самирит сможет не заснуть на посту ночью. Ты ему доверяешь?

– Асмаррах ему доверяет, а значит, и я!

– Хорошо, до праздника тебе ничего не грозит, я думаю. Нинмах-аша – женщина властная, но не глупая. Она не посмеет в столь трудное время мутить народ. Сама-то она тебя не заменит! – жрица усмехнулась.

***

Хоннит. Царевич Энмер. Несколькими неделями ранее.

Вот уже неделя, как младший царевич Энмер со своим отрядом в сотню бойцов караулил выход из врат с хоннитской стороны. Он так и не отпустил в Кареш тех воинов, которых дала ему в сопровождения царевна, так как опасался, что те расскажут о его планах своей госпоже. Юилиммин не поймет причин, подвигнувших обычно миролюбивого юношу на воинственные действия. Она никогда не должна об этом узнать!

Энмер остро чувствовал теперь необходимость отомстить обидчику. Эта мысль раскаленным углем жгла его, лишая сна и покоя. Там, в горах, ему нечего было противопоставить этому агрессивному мужику, но теперь у него была возможность. Возможность, о которой он давно мечтал. Возможность доказать себе и миру, что он не менее велик, чем брат и отец!

Месть сладка, но ее ожидание утомительно. Если бы оно продлилось хоть на день дольше, царевич наверняка бы вернулся обратно в Хонт ко двору. Но именно сегодня его разведчики заметили небольшую группу самирских солдат, продвигавшихся к ущелью Врат с хоннитской стороны.

Обычно Самир высылал небольшие отряды для сопровождения караванов, и хонниты спокойно их пропускали. Но на этот раз купцов не было видно, и царевич решил, что воины идут на помощь своему предводителю, Асмарраху. Это следовало прояснить.

Энмер вскочил на коня, приказал командирам окружить отряд и сам поспешил следом. Самирийцы, завидя вооруженных людей, собрались в плотный строй, ощетинившийся копьями.

– Эй! Кто у вас старший? – закричал хоннитский сотенный, подъезжая ближе. – С вами желает говорить сам младший сын Кумиш-Шебеша благородный Энмер!

Строй самирских воинов раскрылся, пропуская вперед коренастого бородатого мужчину в украшенном бронзовыми пластинами кожаном доспехе.

– Я сотник Ташмет! Я готов говорить! – выкрикнул он.

– Следуй за мной, оружие оставь мне, – потребовал хоннитский воин.

– Прости меня, воин, но я буду говорить только с благородным Энмером, а не подчиняться приказам того, чьего имени даже не знаю! – самирит не сдвинулся с места, а копейщики приготовились в любой момент прикрыть командира щитами.

Хоннитский военачальник скривился, но атаковать чужеземный отряд не стал, только послал одного из подчиненных поторопить царевича.

– Хорошо, наглец. Молись своим богам, чтобы благородный Энмер оставил тебе жизнь, самирийский пес!

Ташмет сделал вид, что не заметил оскорбления, он даже не шевельнулся.

Юный царевич на встречу не слишком спешил. Старший брат постоянно наставлял его в том, что будущий правитель не должен опрометью бросаться на любой зов, дабы не потерять уважение. А подъехав, еще минут пять делал вид, что изучает противника. На самом же деле он думал, как начать разговор. Наконец юноша решился.

– Отвечай мне, чужеземец, почему ты привел вооруженный отряд на наши земли? – спросил он. Голос не получился слишком суровым, как обычно говорил брат, но, все же, солиднее обычного.

– Я сотник Ташмет и служу повелителю Самира мудрейшему Асармерибу, да будет Небесный Отец к нему благосклонен! – громко произнес коренастый чужеземец.

– Позволь мне узнать, храбрый Ташмет, что самирский отряд ищет на хоннитской земле? С какой целью послал тебя ваш повелитель? – язвительно спросил царевич.

– Что ж, я отвечу, сиятельный царевич, мы следуем по торговому пути в сторону Кареша. Любой человек может здесь пройти, если не замышляет недоброе.

Самирский сотник держался с достоинством.

– А откуда мне знать, Ташмет, что вы ничего не замышляете? – снова задал вопрос Энмер.

– Я прошу тебя поверить моему слову, сиятельный царевич, – спокойно ответил Ташмет.

– А я думаю, сотник, что намерения ваши отнюдь не мирные, хотя охотно верю тому, что вы не планируете воевать на нашей земле. Но знай, я не позволю тебе пройти через Врата! – конь под царевичем беспокойно переминался, улавливая волнение хозяина.

– Это отчего же, господин? У нас есть приказ и мы выполним его, но если ты того желаешь, то я могу еще раз тебе поклясться, что мы никого не тронем на вашей территории.

– Я не позволю тебе пройти к Вратам! – еще раз сказал царевич. – Я приказываю тебе возвращаться в Самир, воин!

Мужчина ухмыльнулся, а в строю его воинов послышались смешки.

– И что же ты сделаешь нам, господин? – уточнил Ташмет.

– У меня здесь полная сотня воинов, а вас не больше пятидесяти. В последний раз предлагаю вам повернуть домой или погоню назад силой!

– Ребята, – довольно громко обратился к своим подчиненным Ташмет. – Юный царевич полагает, что у него хватит силенок прогнать нас!

Воины развеселились, но оружия не опустили. Сотник вновь повернулся к высокородному собеседнику.

– Благородный Энмер, твой юный возраст извиняет тебя. Ты пытаешься выглядеть грозным, но мои полсотни вполне стоят целой хоннитской, – произнес он. – Если желаешь, то мы отправим гонца в Хонт и попросим права на проход у владыки Кумиш-Шебеша. Уверен, он пропустит нас.

Энмера просто взбесило отношение к нему как к ребенку, а предложение направить гонца к отцу лишило его обычной рассудительности. Он развернул коня и подъехал к своему сотнику.

– Анут, покажите этим ничтожествам, чего стоят хоннитские воины! А этого наглеца привести ко мне! Я заставлю его ответить за свои слова! – Энмер ударил пятками бока коня и умчался прочь, предоставляя действовать своим воинам. Лезть в битву он не хотел, зная, что не слишком хорош в бою.

Бой получился не очень коротким и отнюдь не столь победоносным, как ожидал царевич. Самирийцы, ощетинившись копьями из-за щитов, не давали на себя напасть. Они медленно и неостановимо продвигались к горам, не неся потерь. А вот в сотне царевича прибавилось раненых. Энмер был в ярости! Ранее не свойственный молодому человеку гнев, пожирал изнутри. Любитель мудрости и красивых слов, царевич и сам замечал, какие перемены совершила с ним ущемленная гордость. Страх потерять то светлое будущее, что в один миг посулили Боги и владыка Кареша, терзал его израненную душу ежечасно. Страх и обида взрастили в нем своего монстра. Наверное, нежная Юилиммин не узнала бы в нем прежнего тихого и задумчивого юношу, что часами мог развлекать ее рассказами о звездах и дальних краях. Не узнала бы и не узнает! Нужно только покончить со вконец зарвавшимся самирийским наглецом! Растоптать, заставить на себе почувствовать, каково это – быть слабее!

От ворот врага оттереть удалось, но проклятые самириты жались к горам и, оказавшись у ближайших каменных отрогов, мгновенно сменили тактику боя. Передние ряды все еще прикрывались копьями, а задние нырнули за скалы. Теперь в хоннитов полетели стрелы, и им пришлось отступить.

– Ничего, – пытался оправдать свою неудачу сотник Анут, – мы запрем их в этом ущелье и они сдохнут там от голода.

Энмер хмыкнул. Он был очень зол от собственного бессилия, но пытался не показывать вида.

– Ты уверен в этом? Смотри, под покровом ночи они проберутся через твоих часовых и вырежут нас во сне! Мне кажется, проще самим войти в ущелье Врат и запереть их. Тогда этим наглецам ничего другого не останется, кроме как повернуть назад. Но и этого мы им не позволим!

– Вы думаете, что царевич Асмаррах все еще в Кареше? – уточнил Анут.

– Уверен! – отрезал Энмер. – Он не проходил здесь. А этот отряд – его подкрепление. Уверен, если он в ближайшие дни не дождется их за Вратами, то отправится сюда сам. Здесь мы его и достанем!

– Через хребет напрямую самирский отряд не пойдет. Там горцы и обрывы, – произнес Анут. – Но заходить в ущелье и нам опасно. Там так узко, что мы потеряем численное преимущество. Если царевич Асмаррах хоть вполовину так хорош, как о нем говорят, то ему и десятка воинов хватит, чтобы вырезать нас всех.

Энмер, кипя от ярости, топнул ногой.

– Асмаррах, Асмаррах! – бросил он зло. – Как же он искусен в бою! Все враги трепещут от его имени! Как же он меня достал! Что же я, мальчишка, смогу сделать ему? Только вот если я ничего не смогу, он отберет у меня все! Все, слышишь? Но я не позволю!

Сотник изумленно слушал юного царевича. Он выполнял его приказы лишь потому, что Мандару-Кумиш лично приказал ему во всем помогать своему младшему брату. Анут до последнего даже не подозревал, с кем им предстоит иметь дело. Узнав, что противником будет не кто иной, а неистовый Асмаррах, он решил, во что бы это ни стало удержать юного господина от необдуманных шагов. Самирский наследник славился своими смелыми и порой даже безумными решениями, но пока из всех битв выходил живым и с победой. А за плечами, несмотря на юные года, было три крупных кампании – Асармериб постоянно с кем-нибудь воевал. Одно то, что юный Энмер успел нажить себе столь могучего врага, не вселяло в сотника оптимизма.

– Мой господин! – осторожно начал Анут, пока раскричавшийся царевич пытался взять себя в руки. – Почему этот самириец отберет у вас все? Это очень опасно – связываться с такими как он.

– Не знаю, поймешь ли ты, – тихо отозвался Энмер. Его щеки еще пылали, но истеричных нот в голосе уже не было. – Этот человек унизил меня. Он хочет отобрать мою женщину, я в этом уверен! Слышал ли ты про Золотой Цветок из Ассубы?

Анут кивнул. Про красавицу он много раз слышал, ведь раньше она была обещана старшему из братьев.

– Владыка Кареша хочет отдать ее мне, но этот наглый самирит вознамерился помешать этому. Если он приведет на карешские земли войско, то моя будущая жена будет в опасности! Именно потому я хочу остановить наглеца здесь, где нет обходного пути. Я обязан защитить свои земли!

Сотник понимающе качал головой. Царевич был юн и неопытен, но он был в своем праве.

– Я помогу вам, господин! Обходной путь в Самир есть, но он занимает долгие месяцы. Мы остановим самирийцев здесь и не допустим нападения на Кареш!

____________________________________________________________________________________________________

Читатель, поддержи автора лайком и комментарием! Твое внимание очень важно!