ГУРУ ГОБИНД СИНГХ
( 1666-1708, Гуру с 1675 по 1708 )
В начале этой главы нелишне будет подчеркнуть, что в анналах всей истории человечества не найти более вдохновляющей фигуры, чем Гуру Гобинд Сингх. В решающий момент десятый Нанак наполнил сердца и умы своих последователей духом святости и бесстрашия, необходимым для борьбы с угнетением во имя восстановления справедливости, добродетели (дхарма) и возвышения людей, униженных в этом мире. Рассказывают, что после мученической кончины Гуру Тегх Бахадура десятый Учитель провозгласил, что создаст такую нацию (пантх), которую не удастся запугать тиранам и которая, напротив, будет сопротивляться угнетателям во всех сферах жизни, стремясь восстановить справедливость, мир и общечеловеческое равенство. Он заявил, что будет чувствовать себя достойным именоваться Гобиндом Сингхом только тогда, когда каждый из членов его Хальса Пантх победоносно и бесстрашно будет сражаться с армией противника, насчитывающей сто двадцать пять тысяч человек. Это заявление было полностью подтверждено в битве при Чамкаур Сахиб, когда Сахибзаде Аджит Сингх (восемнадцатилетний старший сын Гуру) дал отпор силам Моголов и их союзников, горных раджей.
“Божественный Гуру послал меня во имя веры.
Для этого я явился в мир.
Распространять веру повсюду,
Находить и уничтожать злое и греховное.
Да поймет меня разум святых людей:
Я принял рождение ради распространения веры,
Спасения святых и ниспровержения всех тиранов.”
(Гуру Гобинд Сингх- Чаупаи, Бачитар Натак)
Мученичество Гуру Тегх Бахадура стало символом сопротивления тирании исламского правления во имя нового общества. Когда зло высоко подняло голову, должен ли святой человек смириться с ним или взять в руки оружие, чтобы сразиться с ним и уничтожить его? Юный Гуру Гобинд Рай сделал выбор в пользу последнего: сразить зло и возвысить праведность. Поэтому он требовал, чтобы его последователи применяли меч там, где другими средствами не удается уничтожить злодея и его порочность. Во имя выполнения своей миссии он разослал “хукамнамы” — циркулярные письма к своим последователям — с предписанием снабдить его оружием различных видов. Приказания Гуру выполнялись с огромным рвением и преданностью. Сам он носил военные доспехи и оружие и других заставлял упражняться в стрельбе из луков и мушкетов. Он поощрял занятия всевозможными силовыми видами спорта — это было частью его программы физической культуры. Множество сикхов с воинственными задатками, отцы и деды которых служили отцу и деду Гуру, стекались к нему. Его ближайшими наперсниками в то время были пять сыновей его тетки Биби Виро (дочери Гуру Хар Гобинда): Санго Шах, Джит Мал, Гопал Чанд, Ганга Рам, Мохри Чанд; два сына его дяди Сурадж Мала: Гулаб Рай и Шам Дас; его дядя по матери Кирпал Чанд; Бхаи Дайя Рам, его друг детства, и Бхаи Нанд Чанд, приближенный к нему масанд.
Гуру учил своих последователей вести осмысленную и подчиненную дисциплине жизнь. В соответствии с традициями своих предшественников он всегда вставал ранним утром и совершал богослужение. Особенно он любил слушать Аса ди Вар. В послеобеденное время он давал религиозные наставления своим сикхам, а затем занимался военными упражнениями. Позже он принимал своих последователей, тренировался в стрельбе или верховой езде, а заканчивал вечер исполнением богослужения “Рехры”.
Привлекательная внешность Гуру восхищала как мужчин, так и женщин. Его посетил житель Лахора по имени Бхикхия. Увидев красивого юного Гуру, Бхаи Бхикхия предложил ему в жены свою дочь Джито. Предложение было принято и в Анандпуре состоялось великое торжество по случаю заключения брака. Для свадьбы был назначен день двадцать третьего Хара 1734 Самбата (1677 года). Гуру повсеместно разослал извещения о предстоящей свадьбе, и отовсюду, включая Лахор, собрались сикхи. Брачная церемония была совершена в выбранном для этого месте, именуемом Гуру ки Лахор, близ Анандпура70 .
Волнующиеся толпы людей, сердца которых были полны преданности и любви к Учителю, стекались, чтобы увидеть его. Некоторые приходили из Кабула, Кандагара, Газни, Балха и Бухары. Явившись воздать дань уважения своему Владыке, они приносили бесценные дары — покрывала, ковры, шали и другие ценности. Дуни Чанд, один из преданных, посетил Анандпур в 1681 году и преподнес Гуру “шамьяна”, или царское ложе с шерстяным пологом, блиставшее роскошью. Оно было расшито золотом и серебром и инкрустировано жемчугом. Говорят, что своим великолепием оно превосходило ложе императора.
По милости Гуру Тегх Бахадура раджа Рам из Ассама был благословлен сыном, которого звали Раттан Рай. Раджа хотел повезти сына к Гуру, но вскоре умер, так и не посетив Анандпура. Своей рани (жене) он завещал воспитать принца преданным сикхом. Рани добросовестно исполнила завет мужа, и подрастающий принц хорошо знал биографии и учения сикхских Гуру. Когда принцу Раттану Раю исполнилось двенадцать лет, он ощутил желание увидеть Гуру. Вместе со своей матерью и несколькими министрами он отправился в Анандпур. Он привез с собой в качестве пожертвования пять лошадей в золотой сбруе, маленького слоненка и орудие, из которого можно было сделать пять разных видов оружия: пистоль, меч, копье, кинжал и булаву.
Раджа был встречен с великим почетом. Он преподнес свои дары и просил Гуру даровать ему веру сикхов. Все его желания были исполнены. Раджа продемонстрировал качества своих подарков. Он заставил слоненка вытереть туфли Гуру и поставить их на место к его ногам. По команде слоненок взял чаури (опахало) и помахал им над Гуру. Раджа попросил Гуру никогда не передавать слона во владение кому-то другому.
Принц и его спутники оставались в Анандпуре в течение пяти месяцев. В это время он посещал киртан и ощущал духовный подъем, вызванный проповедями Гуру. Когда он уезжал, Гуру, провожая его, проехал с ним часть пути, а затем распрощался. Раджа и его свита уехали с подарками. Помимо материальных даров Гуру дал Раттан Раю РАТТАН — алмаз НАМ, величайший из всех даров в жизни:
“НАМ — это бесценный алмаз,
которым владеет совершенный Гуру;
Если кто-то преданно любит Истинного Гуру,
Гуру зажигает в его сердце Свет Мудрости, и тогда
раскрывается НАМ.
Благословен счастливец, идущий на встречу с Гуру.”
(Шри Раг Мохалла 4, с-40)
Армия Гуру росла день ото дня. Теперь он занялся изготовлением огромного барабана, который был необходим для поддержания энтузиазма его армии и без которого Гуру считал ее оснащение незавершенным. За работу по изготовлению барабана отвечал деван (министр) Гуру, Нанд Чанд. В те дни таким барабаном мог пользоваться только суверенный князь и только в пределах своих владений. Бить в барабан на территории, подвластной другому правителю, считалось актом враждебности и означало открытое объявление войны. Завершение работ по изготовлению большого барабана, который назвали , или боевой барабан победы, было отмечено молебнами и раздачей паршада (священной пищи). Когда раздался звук этого барабана, мужчины и женщины города пришли на него посмотреть, и было великое торжество.
В тот же день Гуру со своими людьми отправился на охоту. Когда они подъехали близко к Биласпуру, столице Кахлура, ударили в барабан. Жители гор, привыкшие опасаться грозы, приняли его звучание за раскаты грома. Кахлурский раджа Бхим Чанд позвал на совет своего первого министра, и тот объяснил ему, во-первых, что это барабан Гуру, который достоин поклонения, во-вторых, что Гуру имеет большую армию и очень опасен, и в-третьих, что Гуру храбр, а такие люди иногда бывают полезны в качестве союзников. Услышав это, раджа Бхим Чанд захотел встретиться с Гуру и послал своего первого министра просить у него аудиенции. Согласие было получено, и раджа со своими придворными сразу же выехал в Анандпур.
При дворе Гуру раджа Бхим Чанд был встречен с великими почестями. Он попросил у Гуру разрешения взглянуть на дары ассамского раджи. Ему показали все подарки. Бхим Чанд был поражен великолепием кабульского балдахина. Ему рассказали, что это подношение одного набожного сикха из Кабула. Во время этого разговора вперед был выпущен нарядно украшенный слоненок. Бхим Чанд застыл в изумлении, выражая безграничное восхищение всем увиденным. На обратном пути домой его ум пылал от зависти к положению и богатству Гуру, и он решил завладеть хотя бы слоненком.
Вернувшись в свою столицу, Бхим Чанд поделился планами с придворными. Было решено послать Гуру письмо о том, что раджа Гархвала Фатех Чанд приезжает с целью выдать свою дочь замуж за сына Бхим Чанда, и последний просит дать ему взаймы слоненка, чтобы блеснуть перед гостями своим богатством. Когда письмо было доставлено Гуру, он понял, что это всего лишь уловка, предназначенная для того, чтобы навсегда завладеть слоненком. Он послал Бхим Чанду ответ: “Раджа, подаривший мне слоненка, просил не передавать его никому другому. В доме Гуру существует правило считаться с подобными просьбами.” Рассказывают, что раджа присылал своих эмиссаров трижды; в последний раз это был Кесари Чанд, раджа Джасвала, но Гуру не уступал и не пошел навстречу желанию Бхим Чанда. Бхим Чанд пришел в ярость и жаждал мести.
Большинство масандов были шокированы явными военными приготовлениями Гуру и советовали его матери отвлечь его от подобных занятий, которые в противном случае принесут ему неприятности. Когда мать Гуру заговорила с ним об этом, он отвечал ей: “Дорогая матушка, я послан Бессмертным Богом. Тот, кто Ему поклоняется, будет счастлив. Но тот, кто поступает бесчестно и поклоняется камням, получит по заслугам. Такова миссия, возложенная на меня Богом. Если я сегодня отдам радже Бхим Чанду слоненка, завтра мне придется платить ему дань.” Тут в разговор вступил Нанд Чанд и сказал: “Матушка, разве лев когда-нибудь боялся шакала? Видел ли кто-нибудь огонек светлячка при ярком дневном свете? Что такое капля воды по сравнению с океаном? Гуру — храбрый тигр, прекрасный, как солнце. Разве он убоится Бхим Чанда?” Учитель закончил дискуссию словами: “Дорогая матушка, не слушай злых советов масандов. Они стали трусами, питаясь пожертвованиями сикхов.”
Гуру и его воины продолжали упражняться в стрельбе из лука и увлекаться охотой. Сикхи, постоянно приезжавшие к Гуру, привозили в качестве пожертвований оружие. Приходивших с намерением поступить на военную службу встречали с готовностью и обучали воинскому искусству. Таким образом Гуру собрал внушительную армию.
Между тем раджа Нахана, Медани Паркаш, пригласил Гуру к себе в гости. Приглашение было принято, и Гуру отправился в Нахан. Ответственность за оборону Анандпура была возложена на Гулаб Рая и Шам Даса. Раджа вышел навстречу Гуру, приветствовал его и поселил в своем дворце. Однажды Гуру был приглашен раджей на охоту, и последний пожаловался ему, что гархвальский раджа Фатех Шах постоянно оспаривает у него территорию, на которой они сейчас стоят. Он сказал, что ему очень бы хотелось, чтобы в этом месте был построен форт для защиты от врага. Гуру поставил на этом месте шатер и собрал свой дарбар (двор). Он заложил первый камень в основание форта. Благодаря помощи со стороны армии раджи и рвению и энергии рабочих за короткое время постройка форта была завершена. Гуру дал ему название “Паунта”, поселился там и продолжал наращивать свою армию.
Гархвальский раджа Фатех Шах пришел к выводу, что поскольку Гуру поселился возле его территории, выгоднее быть с ним в хороших отношениях. Он решил нанести Гуру визит. При дворе Гуру его встретили с великими почестями. Во время его визита Гуру направил к нему своего дядю Кирпала с предложением о том, что было бы неплохо, чтобы между ним и раджей Нахана установились добрые отношения. Раджа Фатех Шах немедленно дал свое согласие. Тогда Гуру послал за раджей Нахана. Он свел обоих раджей вместе и на глазах у всего двора заставил их обняться и заключить дружбу.
В это время прибежал житель гор с известием о том, что разъяренный тигр уничтожает скот в округе. Он просил Гуру освободить местность от дикого зверя. Гуру взял с собой обоих раджей и всех остальных туда, где, как говорили, обитал тигр. Услышав шаги охотников, тигр присел на задних лапах, устремив взгляд на своих преследователей. Гуру обратился к присутствующим с предложением поймать тигра с помощью меча и щита. Никто не вышел вперед. Тогда Гуру взял свой меч и щит и бросился на тигра. Тигр, рыча, вскочил и прыгнул на Гуру, но тот принял его на щит и, всадив меч ему в бок, разрубил его надвое. Раджи и свита были поражены и восхищались его силой и доблестью.
Рам Рай, старший сын Гуру Хар Рая, будучи послан в Дели выступать от имени Гуру, находясь при дворе Аурангзеба, исказил священные слова Гуру Нанака из желания угодить императору. За это Гуру отлучил его от веры сикхов и отрекся от него. Император подарил ему поместье, где он построил город Дехра Дун, в котором и остался жить. Рам Рай провозгласил, что он и есть подлинный Гуру. Будучи послушным орудием в руках владыки империи Моголов, он постоянно старался вредить делу сикхов. И теперь, когда Гуру Гобинд Сингх приехал в Паунту, находившуюся всего в тридцати милях от Дехра Дуна, Рам Рай испугался и не мог набраться смелости встретиться с ним. При дворе Рам Рая началась по этому поводу дискуссия. Узнав о тревоге Рам Рая, Гуру послал к нему Нанд Чанда и Дайя Рама с заверениями в том, что ему не будет причинено никакого вреда. Получив послание Гуру, Рам Рай очень обрадовался. Он подарил Нанд Чанду и Дайя Раму почетные облачения и решил отныне быть с Гуру в дружеских отношениях.
Рассказывают, что встреча Гуру и Рам Рая произошла в лодке посреди реки. Рам Рай прикоснулся к стопам Гуру в знак покорности и сказал: “Я счастлив видеть тебя. Когда я уйду, защити мою семью... Мой отец Гуру Хар Рай всегда говорил, что в нашей семье родится тот, кто восстановит и отремонтирует корабль, чтобы он благополучно перевозил души.” Он попросил прощения. Рам Рай был кремирован своими масандами, когда он находился в трансе, вопреки мольбам и просьбам его жены, Панджаб Каур. В ответ на жалобу Панджаб Каур Гуру подверг строгому наказанию виновных масандов и наградил тех, кто сохранил ей верность.
Пир Будху Шах, мусульманский святой, жил в Садхауре — примерно в десяти или пятнадцати милях от Паунта Сахиб. Его набожность была широко известна, и у него было множество учеников. Он слышал о Гуру Нанаке и его миссии. Ему стало также известно о том, что трон Гуру Нанака теперь занимает Гуру Гобинд Сингх, живущий сейчас по соседству с ним. В конце концов Будху Шах захотел посетить Гуру. Гуру усадил пира рядом с собой. Пир попросил: “Умоляю тебя, скажи, как человеку найти Всемогущего Бога?” Во время беседы пир смиренно склонился перед Учителем. В глазах Гуру горело пламя, излучавшее Божественный Свет, и пир с внезапной радостью воскликнул: “Аллах-ху-акбар!” (Велик Всемогущий Бог!). Через минуту он признался: “Учитель, мой дух был слеп. Ты показал мне Свет.” Благословенны души, на которые Гуру изливает божественную милость.
В один прекрасный день Гуру получил от Фатех Шаха из Гархвала приглашение на свадьбу его дочери с сыном кахлурского раджи Бхим Чанда, который вынашивал в своем сердце враждебные чувства к Гуру. Было решено, что сам Гуру не будет присутствовать на церемонии, а пошлет своего девана Нанд Чанда и Дайя Рама с дорогими подарками для принцессы.
Кратчайший путь для свадебной процессии проходил через Паунта Сахиб. Гуру отказался пропустить ее через свою территорию, так как не доверял Бхим Чанду, которого сопровождало множество воинов. После долгих переговоров Гуру разрешил жениху с несколькими спутниками воспользоваться переправой возле Паунта Сахиб. Остальным участникам процессии, включая Бхим Чанда, пришлось следовать в Сринагар, столицу княжества Гархвал, в обход. Происшедшее привело Бхим Чанда в ярость, и он стал искать случай дать волю своему гневу. Он еще больше рассвирепел, когда узнал, что посланник Гуру находится в числе приглашенных на свадьбу со стороны невесты. Он отказался согласиться на брак своего сына с дочерью Фатех Шаха, если последний будет сохранять дружеские отношения с Гуру. Таким образом, Бхим Чанд предложил Фатех Шаху выбирать между ним и Гуру. Фатех Шах был вынужден уступить. В результате Нанд Чанду и Дайя Раму пришлось забрать назад свои подарки. На обратном пути Нанд Чанд и его спутники подверглись нападению со стороны отрядов Бхим Чанда, но им удалось вернуться целыми и невредимыми. Когда свадебная церемония завершилась, Бхим Чанд устроил совет, на который были приглашены Фатех Шах и другие горные раджи — Кирпал из Каточа, Гопал из Гулера, Хари Чанд из Хадура и раджа Джасвала, присутствовавшие здесь. Они решили на обратном пути напасть на Гуру.
Горные раджи отдали своим войскам приказ войти в Паунта Сахиб. Однако весть о готовящемся нападении опередила наступление армии, и Гуру не был захвачен атакой врасплох.
По совету пира Будху Шаха в армию Гуру записалось 500 патханов. Командовали ими пять военачальников — Кале Хан, Бхикан Хан, Ниджабат Хан, Хайят Хан и Умар Хан. Патханы увидели, какими скудными средствами располагает Гуру, и все, за исключением Кале Хана с его сотней воинов, в одиннадцать часов предали Гуру и присоединились к горным раджам. Садху из секты удаси, за исключением их военачальника Маханта Кирпала, пошли по их стопам. Гуру сообщил Будху Шаху о неповиновении воинов-патханов. Пир Будху Шах расценил их поведение как свой личный позор. В порядке компенсации потери Будху Шах предоставил в распоряжение Гуру самого себя, своего брата, четверых своих сыновей и семьсот своих учеников.
Гуру расположил свои войска на возвышенности поблизости от деревни Бхангани, примерно в шести милях от Паунта Сахиб. Организация нападения была поручена пятерым сыновьям Биби Виро — Санго Шаху, Джит Малу, Гопал Чанду, Ганга Раму и Мохри Чанду. Их умело прикрывали Бхаи Дайя Рам, Деван Нанд Чанд, дядя Гуру Кирпал и Махант Кирпал. В то время как приказы Гуру передавались дальше, он пристегнул свой меч, перекинул через плечо колчан, взял в руку лук, вскочил на коня и, громко крича: “Сат Шри Акал”, бросился разить врага. Согласно летописям, конь Гуру мчался так стремительно, что из-под его копыт взметались облака пыли, заслонявшие солнце, а воинственные крики его солдат напоминали раскаты грома в ветреное и дождливое время года. Как уже упоминалось выше, к силам Гуру присоединились отряды пира Будху Шаха и сотня патханов под командованием Кале Хана.
Войска противника возглавлял раджа Фатех Шах, к которому присоединились раджа Хари Чанд из Хадура, раджа Гопал из Гулера, раджа Чандела, раджи Дадхвала и Джасвала и четыре сотни патханов, перебежавших со стороны Гуру. Началось жестокое и кровопролитное сражение. С обеих сторон было убито множество храбрых воинов. Хотя армия противника значительно превосходила войско Гуру в численности, ее солдаты не обладали таким духом самопожертвования и не были так преданы своим командирам, как сикхи.
Махант Кирпал попал в Хайят Хана, командира патханов, и убил дезертира. Джит Мал и раджа Хари Чанд сошлись в поединке. Стрелы попали их лошадям в лоб, и обе лошади пали. После короткой передышки, когда зазвенели друг о друга их мечи, Хари Чанд упал наземь без чувств и Джит Мал рухнул замертво. Санго Шах, другой кузен Гуру, и командир патханов Ниджабат Хан сошлись в схватке и оба пали мертвыми. Тогда Гуру пришпорил коня и бросился в самую гущу битвы. Он пустил стрелу в командира патханов Бхикан Хана. Она не попала в него, но убила его коня, и Бхикан Хан обратился в бегство. Тогда Нанд Чанд и Дайя Рам пошли в яростную атаку на деморализованных патханов, которая вылилась в массовое убийство предателей. Когда горцы увидели, что патханы терпят поражение, они бросились бежать с поля битвы. В это время к Хари Чанду вернулось сознание, он снова вступил в бой и сразил своими стрелами много храбрецов. Увидев это, Гуру бросился на Хари Чанда. Он сам так описывает битву в Бачитар Натаке:
“Хари Чанд, один из горных раджей, в ярости пускал стрелы. Одна из его стрел попала в моего коня. Второй он метил в меня, но Бог меня хранил, и она только просвистела, пролетая мимо. Его третья стрела пробила пряжку моего пояса и задела мое тело, но не ранила меня. Только Бог хранил меня, Своего слугу. Когда я почувствовал прикосновение стрелы, мой дух воспламенился. Я схватился за лук и, прицелившись, убил юного командира Хари Чанда с первого же выстрела. Я пускал стрелы одну за другой. Мои противники стали разбегаться. Раджу Корари тоже сразила смерть. После этого горцы в панике бежали и я милостью Всемогущего Бога одержал победу...”
Гуру направился к тому месту, где лежали мертвые тела Сангхо Шаха, Джит Мала и других отважных сикхов. Двое сыновей Будху Шаха тоже были убиты. Гуру приказал воздать великие почести убитым с обеих сторон. Тела сикхов были кремированы, индуистов — брошены в реку, а мусульман — похоронены с соблюдением всех обрядов. Пир Будху Шах зашел навестить Гуру вместе со своими двумя оставшимися в живых сыновьями. В этот момент Гуру расчесывал свои волосы. Будху Шах стал умолять его подарить ему расческу вместе с выпавшими волосами в качестве священного сувенира. Гуру подарил ему свой тюрбан, расческу с волосами и небольшую саблю. Но величайшим из всех даров было данное ему Гуру благословение НАМ.
Победа в сражении при Бхангани имела далеко идущие последствия. Она подняла дух и укрепила мораль сикхов. Поскольку Гуру не потребовал себе даже дюйма территории, не выиграл никаких материальных преимуществ, вера, которую он защищал, укрепилась еще больше. Слава Гуру распространялась все шире, и потому намного увеличились поставки для него оружия и лошадей; сотни людей хотели записаться в его армию. Победа Гуру не прошла без последствий и для правительства Моголов в Дели. Горные раджи также взглянули на все по-новому. Несмотря на то, что раджи и Гуру придерживались противоположных идеологий, раджи стремились к дружественным отношениям с Гуру, поскольку были заинтересованы в ослаблении власти Моголов: тогда бы они освободились от бремени ежегодных податей, которые взимал с них император. Поэтому их лидер, раджа Бхим Чанд, примирился с Гуру.
Гуру оставался в Паунта Сахиб около трех лет. Слава Учителя привлекала к его двору поэтов, певцов и ученых.
Он приказал своей армии возвращаться в Анандпур и сам отправился туда через Садхауру, на несколько дней сделав остановку в Лахарпуре. Раджа Нахана направил своего посланника, чтобы тот передал Гуру о его желании встретиться с ним, но Гуру не захотел встречи. Покинув Нахан, Гуру вступил на территорию штата Рамгарх и более чем на неделю остановился в Табре. Затем он заехал в Райпур71 в ответ на приглашение местной рани. Она выказала ему величайшее гостеприимство, подарила красивую лошадь в дорогостоящей сбруе и в качестве пожертвования преподнесла кошелек, полный рупий. Гуру подарил ее сыну саблю и щит. Далее он, продолжая свой путь в Анандпур, проехал через Тоду, Наду, Дхаколи, Котлу, Гханаулу, Бунгу, и достиг Киратпура. Оттуда он в октябре 1687 года приехал в Анандпур. В четвертый день светлой половины месяца Магх 1743 Самбата (1687 года по Р.Х.) родился его старший сын, Аджит Сингх.
Южная Индия восстала. Императору Аурангзебу много лет пришлось заниматься подавлением мятежа на юге Индии. Расходы на ведение затяжной войны оплачивались за счет обложения высокими податями северных и восточных провинций страны. В то время наместником Джамму был Миан Хан. Он послал своего главнокомандующего Алиф Хана с поручением обложить данью горных раджей. Сначала тот обратился к радже Кангры Кирпалу: “Либо ты будешь платить мне дань, либо мы будем сражаться.” Раджа Кирпал преподнес ему подарки и сказал, что самый богатый и влиятельный из всех раджей — кахлурский раджа Бхим Чанд. Если он заплатит дань первым, все остальные последуют за ним. Если же Бхим Чанд откажется платить, он (Кирпал) окажет Алиф Хану поддержку. Кирпал и биджарвальского раджу Дайяла убедил пойти навстречу требованиям Алиф Хана.
Алиф Хан принял предложение раджи Кирпала и поехал в столицу Бхим Чанда. Он остановился в Надауне и послал к Бхим Чанду гонца с изложением своих требований. Бхим Чанд ответил, что он скорее вступит в войну, чем станет платить дань. Первый министр Бхим Чанда подсказал ему, что он может обеспечить себе желаемую победу только в том случае, если заручится поддержкой Гуру. Тогда Бхим Чанд послал своего первого министра к Гуру с просьбой об активной поддержке. Гуру согласился поддержать движение отказавшихся от уплаты дани, которое выражало дух сопротивления имперским притязаниям Моголов. Сам Гуру лично стал во главе сильной армии. Раджи Джасвала, Дадхвала и Джасрота также решили принять участие в надвигающейся войне.
Бхим Чанд начал атаку стрельбой из луков, но стрелы не причинили противнику вреда из-за расположения войск; они только попадали в деревянные стропила крепости. Отряды Бхим Чанда начали терять энтузиазм. В этот критический момент Гуру сыграл решающую роль. Он схватил свое ружье и прицелился в раджу Дайяла. Храбро сражаясь, раджа упал на землю. Одна за другой летели в противника стрелы, пущенные Гуру. Стрелы и пули лились дождем, и в битве произошел перелом. Алиф Хан и его люди бежали; Бхим Чанд одержал победу. На некоторое время он остался в Надауне, где достиг взаимопонимания с Алиф Ханом через посредничество Кирпала.
Гуру же, пробыв там около недели, возвратился в Анандпур. В седьмой день месяца Чет 1747 Самбата (1691 года по Р.Х.) родился его сын Джуджхар Сингх.
Дилавар Хан, захвативший власть в Панджабе, пока Аурангзеб находился в Даккане (на юге), стал завидовать славе и успехам Гуру. Он послал своего сына, Ханзаде, с войском, насчитывавшим тысячу человек, желая ослабить власть Гуру в Анандпуре. Около полуночи под покровом темноты Ханзаде переправился через реку Сатледж. Лазутчик Гуру, Алам Хан, сумел быстро сообщить о приближении врага. Немедленно начали бить в барабан (Ранджит Нагара), и воины Гуру двинулись к реке. Быстрое появление сикхов ошеломило врага, а ружейные залпы до такой степени перепугали солдат Ханзаде, что они хлынули обратно. Тем не менее, отступая, они разграбили деревню Барва. Ханзаде не мог от стыда ничего ответить своему отцу, когда тот стал упрекать его в трусости. Все это произошло в конце 1694 года.
У Дилавар Хана был раб по имени Хуссейн. Он хвалился, что если бы ему приказали, он бы опустошил город Гуру — Анандпур — и собрал дань с Бхим Чанда и других горных раджей. Поражение Ханзаде заставило Дилавар Хана разработать план более масштабного нападения на Гуру. Поэтому он послал на Анандпур Хуссейн Хана с двухтысячным войском. Хуссейн заставил сдаться раджу Дадхвала и разграбил Дун. Раджа Кангры Кирпал присоединился к нему. Бхим Чанд тоже послал свои войска с Хуссейном. Дальше Хуссейн планировал, пользуясь помощью Кирпала и Бхим Чанда, двинуться на Анандпур. Гуру держал свои войска наготове на случай внезапного нападения.
Когда Хуссейн готовился к походу на Анандпур, гулерский раджа Гопал прислал к нему своего гонца с просьбой о заключении мира. Хуссейн ответил, что он будет рад встретиться с раджей Гопалом, если тот заплатит ему дань, как это сделали другие раджи. Гопал явился с небольшой суммой денег, но Хуссейн ею не удовлетворился. Он поставил такие условия: либо Гопал заплатит десять тысяч рупий, либо он предаст его вместе с его войском смерти. Гопал сослался на то, что у него нет такой большой суммы денег на уплату дани, и с тем уехал домой. Затем он послал гонца к Гуру с просьбой помочь ему договориться с Хуссейном. Гуру направил с этой целью своего агента Сангтья в сопровождении семи воинов; он должен был оговорить условия мирного договора между Гопалом и Хуссейном. Противники не смогли прийти к соглашению. Результатом стала битва между Хуссейном, Кирпалом и Бхим Чандом с одной стороны и раджами Гопалом и Рам Сингхом — с другой. Хуссейн, сражавшийся очень храбро, погиб на поле боя. Раджа Кангры Кирпал также был убит. Убиты были Химмат и Киммат, два офицера Хуссейн Хана. С противоположной стороны погибли посланник Гуру Сангтья и все семь его воинов. Увидев все это, Бхим Чанд со своей армией обратился в бегство. Победив, раджа Гопал пришел к Гуру с богатыми пожертвованиями и благодарил его за милость, принесшую ему удачу на поле брани.
У Гуру в воскресенье, первый день второй половины месяца Магх 1753 Самбата ( 1697 года по Р.Х.) родился третий сын, Зоравар Сингх.
Дилавар Хан, раздраженный проигрышем, послал Джуджхара Сингха и Чандел Рая на Джасван, но они не достигли цели. Тем не менее им удалось захватить Бхалан, стратегически важный пункт в этом штате. Прежде чем они успели продвинуться дальше, их атаковал Гадж Сингх из Джасвала. Джуджхар Сингх и Чандел Рай оба сражались как львы, но Джуджхар Сингх был убит, и тогда Чандел Рай бежал с поля боя.
Поражение имперских сил раздосадовало Аурангзеба, и он поручил навести порядок в горах своему сыну принцу Муаззаму, позже известному как Бахадур Шах. Принц принял на себя командование в августе 1696 года. Он послал Мирза Бега преподать урок горным раджам. Мирза наносил удар за ударом, сжигал деревни, грабил территорию. Следом за ним принц послал еще четверых офицеров, и они, действуя вместе, разбили горных раджей, разграбили дома мятежников, которые избежали гибели от руки Мирза Бега.
В среду, одиннадцатый день месяца Пхаган 1755 Самбата (1699 года по Р.Х.), в должное время, родился четвертый сын Гуру — Фатех Сингх.
В 1698 году (1755 Самбат) Гуру, уединившись среди спокойствия гор, переводил труды, написанные на санскрите. Согласно нашей версии, именно четырнадцатого июня указанного года Гуру завершил свой перевод Рам Автара с санскрита на язык хинди. Большинство сочинений, приписываемых десятому Гуру, не принадлежат ему. Маколиф пишет:
“Лишь часть того, что называют Грантх (писаниями) десятого Гуру (Дасам Грантх), является его собственным сочинением. Большая половина их написана поэтами, бывшими у него в распоряжении. Два сочинения, озаглавленные “Чанди Чаритар” и “Бхагаути ки Вар”, входящие в их число, представляют собой переводы, выполненные разными людьми (каждый, кто хотя бы слегка разбирается в хинди, может, полагаясь на свою стилистическую интуицию, заключить, что эти переводы принадлежат разным людям). Это сокращенные переводы “Дурга Сапт Шатти”, или семисот слок, посвященных Дурге, — эпизода из “Маркандея Пураны”, повествующего о споре богини Дурги с демонами, устроившими войну между богами.”
При дворе Гуру Гобинд Сингха было пятьдесят два72 поэта, занимавшихся переводами Махабхараты, Рамаяны, поэм о любовных подвигах Рамы, Кришны, Чанди, и других произведений. Отсюда не следует, что Гуру поклонялся тем, чьи деяния были воспеты в этих поэмах: переводы делались только с целью пробуждения отваги и отвращения к трусости, для того, чтобы сердца воинов армии Гуру наполнились мужеством, необходимым для защиты своей веры. Вот что заявляет сам Гуру по поводу своего перевода десятой песни Бхагаваты: “Я перевел на народный язык десятую главу Бхагаваты с единственной целью вдохнуть решимость в воинов, сражающихся за веру.”
Гуру. В “Акал Устат” он пишет:
“Помимо Тебя (Бога) никому я не поклоняюсь.
Чего бы я ни хотел, я все от Тебя получаю.”
Гуру окончательно разъясняет затронутый выше вопрос в своих тридцати трех Свайях:
“Иные прижимают к сердцу идола; иные говорят,
что Бога зовут Шива;
Одни утверждают, что Бог пребывает в храме индусов;
Другие считают, что Он — в мечети у мусульман;
Кто говорит, что Бога зовут Рама, кто говорит — Кришна;
Иные в душе аватар принимают за Бога;
Я же отверг все религии тщеты;
Мое сердце знает, что Творец — единственный Бог.”
(Свайя- XII)
“К чему называть Бога Шивой, зачем говорить,
что Бог — Брахма?
Бог — не Рам Чандр, Кришан или Вишну, которых
вы мните владыками мира.
Сукхдев, Прасар и Вьяс ошибались, отвергнув Единого Бога
и поклоняясь многим богам.
Все создали себе ложные религии; я же абсолютно уверен,
что .”
(Свайя- XV, Гуру Гобинд Сингх)
В 1699 году (1756 Самбат) Гуру разослал своим последователям по всей стране хукамнамы с повелением явиться в Анандпур на праздник байсакхи. Казалось, весь Панджаб пришел в движение. Люди шли со всех концов страны.
В Анандпуре на невысоком холме, который теперь называется Кесгарх Сахиб, был раскинут маленький шатер. Собрание (деван) происходило под открытым небом. Этот необычайный призыв привел в ужас собравшихся. Люди замерли. Наступило гробовое молчание. Гуру обратился к народу во второй раз. Никто не откликнулся. Молчание продолжалось. На третий призыв вышел Гуру взял Дайя Рама за руку и увел его в шатер. Раздался звук удара. Затем Гуру вышел, с меча его капала кровь. Он сказал: “Мне нужна еще одна голова. Кто может пожертвовать мне голову?”
Большинство авторов, в том числе и многие сикхские авторы, утверждают, что Гуру втайне от всех накануне ночью спрятал в своем шатре пять козлов. Когда он увел в шатер Дайя Рама, то вместо его головы была отрублена голова козла. Этим авторам трудно постигнуть сверхъестественный характер действий Гуру. Они не могут понять, что Гуру мог сначала обезглавить Дайя Рама, а затем вывести его живого из шатра. Им необходимо уяснить себе, что Гуру был Божественным Светом, восседавшим на Божественном троне Гуру Нанака. Эти авторы выказывают абсолютное отсутствие почтения к Гуру, предполагая за ним неспособность к совершению сверхъестественных действий. Такой образ мыслей является кощунственным по отношению к институту Гуру. Гуру обладал таким могуществом, что мог воскрешать умерших. Божественное Слово гласит:
“Сатгур мера мар дживалей.”
(Бхайрон Мохалла 5, с-1142),
что означает:
“Мой владыка может воскрешать умерших к жизни.”
Это был не обычный трюк — это был беспрецедентный сверхъестественный акт, совершенный по прямой Воле Бога. Сам Гуру свидетельствует, что это было так:
“Хальса — это армия Бога;
Хальса создана по Воле Бога.”
(Гуру Гобинд Сингх- Сарблох Грантх)
Снова лишь на третий зов откликнулся Дхарам Дас, джат из Дели. Он вышел вперед и сказал: “О истинный царь! Моя голова в твоем распоряжении.” Гуру увел Дхарам Даса в шатер, снова послышались удар и стук, Гуру вышел с окровавленным мечом и повторил снова: “Мне нужна еще одна голова; найдется ли возлюбленный сикх, который мне ее пожертвует?”
Тут некоторые из собравшихся решили, что Гуру лишился рассудка, и пошли к его матери жаловаться. Мохкам Чанд73 , стиральщик белья из Дварки (западное побережье Индии), предложил себя в качестве жертвы. Гуру увел его в шатер, и все повторилось снова. Когда Гуру вышел, он потребовал четвертую голову. Сикхи начали думать, что он собирается перебить их всех. Некоторые обратились в бегство, остальные понуро смотрели вниз. Четвертым предложил себя в жертву Химмат Чанд, повар из Джаган Натх Пури. Гуру в последний раз воззвал к собравшимся, требуя пятой головы. Вперед вышел Сахиб Чанд, цирюльник из Бидара (центральная Индия), и Гуру увел его в шатер. Послышались удар и стук.
На этот раз Гуру дольше не выходил из шатра. Народ вздохнул с облегчением. Гуру одел всех пятерых в роскошные одеяния. Эти люди пожертвовали ему свои головы, и теперь Гуру отдал им себя и свою славу. Они все вышли живыми из шатра и выглядели прекрасно. Со всех сторон послышались восхищенные восклицания и вздохи сожаления. Теперь люди раскаивались, что не предложили Гуру свои головы.
Со времен Гуру Нанака традиционной формой инициации был обряд Чаранпаухал. Посвящаемые должны были испить святой воды, которой коснулись или в которую окунулись палец или стопы Гуру. Гуру Гобинд Сингх провел обряд инициации по-новому. Он попросил пятерых верных сикхов встать. Налив чистой воды в железный сосуд или чашу (Батта Сарблох), он размешал ее кхандой (небольшим обоюдоострым кинжалом). Мешая воду кхандой, Гуру повторял Гурбани, или Божественное Слово (пять бани — Джапджи, Джап Сахиб, Ананд Сахиб, Свайи и Чаупаи). Случайно в этот момент жена Гуру, Мата Сахиб Каур, внесла сахарные кристаллы — “патасы”, и они также были брошены в воду и размешаны.
Затем Гуру встал, держа в руках священный амрит (нектар), приготовленный в чаше из стали. Каждый из пяти верующих по очереди, преклонив левое колено, устремлял свой взгляд на Гуру, чтобы воспринять его Вечный Свет. Гуру дал каждому выпить по пять пригоршней амрита и пять раз брызнул каждому в глаза, попросив их при этом вслух повторять: “Вахегуру джи ка Хальса, Вахегуру джи ки Фатех.” (Это означает: Хальса принадлежит Богу и вся слава — Его Имени). Затем Гуру брызнул по пять раз каждому на волосы. Таким образом, все пятеро посвящаемых получили амрит из одной и той же чаши. После этого Гуру попросил их пригубить амрита из той же чаши: это символизировало их посвящение в. Так Гуру окрестил всех пятерых, а затем назвал их ”. Он дал им всем имя и каждый из них был переименован: Дайя Рам — в Дайя Сингха, Дхарам Дас — в Дхарам Сингха, Мохкам Чанд — в Мохкам Сингха, Химмат Чанд — в Химмат Сингха, и Сахиб Чанд — в Сахиб Сингха. Гуру обратился к ним
I. Прежде всего, они должны носить следующие вещи, названия которых начинаются с буквы “К”:
1. “Кес” — нестриженые волосы. Они символизируют ес- тественный облик святости. Нестриженые волосы — первый знак принадлежности к религии сикхов.
2. “Канга” — гребень для волос.
3. “Качха” — нижнюю одежду, символизирующую целомудрие.
4. “Кара” — стальной браслет на запястье, символизирующий преданность Божественному Жениху.
5. “Кирпан” — кинжал, средство самозащиты и символ достоинства, силы и непобедимого духа.
II. Они должны соблюдать следующие заповеди:
1. Не бриться (не сбривать волос, растущих на теле).
2. Не употреблять табака и других отравляющих веществ.
3. Не есть “кутха” — мяса животных, зарезанных медленно — по способу мусульман.
4. Не нарушать супружеской верности: “Пар нари ки седж, бхул супне хун на джайо” (никогда, даже в мечтах, не вступать в половые отношения ни с одной женщиной, кроме своей жены). (Сюда было внесено дополнительное требование: всякий сикх, нарушивший любую из этих четырех заповедей, должен быть окрещен заново, уплатить штраф и дать обещание не грешить впредь. В противном случае он должен быть исключен из Хальсы).
III. Они должны вставать на рассвете, совершать омовение, медитировать на Гурмантару — “Вахегуру”, “Мулмантару” — зачин Джапджи, и рецитировать пять бани — Джапджи, Джап Сахиб и Свайи по утрам, Рехры — вечером, и Киртан Сохела — на ночь перед сном.
IV. Они не должны вступать в брак с курящими, с людьми, убивавшими своих дочерей, с потомками или последователями Притхи Чанда, Дхир Мала, Рам Рая или масандов, изменивших идеям и принципам Гуру Нанака.
V. Они не должны поклоняться идолам, гробницам или местам кремаций. Они должны верить только в Единого Бессмертного Бога. Далее Гуру объяснил, что им следует упражняться в военном деле и никогда не показывать неприятелю спину на поле боя. Они должны быть всегда готовы прийти на помощь бедному и защитить тех, кто нуждается в их покровительстве. Они должны забыть о своем кастовом происхождении и относиться друг к другу как братья, рожденные в одной семье. Сикхи обязаны заключать браки только между собой.
После того, как Гуру дал испить амрита своим Пяти Возлюбленным, он встал перед ними в молитвенной позе, со сложенными руками, прося их окрестить его точно так же, как он только что окрестил их. Ученик мог стать Гуру, но никогда на протяжении всей истории человечества Гуру не становился учеником. Пятеро Возлюбленных сикхов были потрясены этой просьбой, понимая, что они недостойны, и сознавая величие Гуру, которого почитали как наместника Бога на земле. Они спросили его, почему он их об этом просит и отчего стоит перед ними в позе смирения. Гуру ответил: “Я — сын Бессмертного Бога. По Его воле я был рожден, Его волей установил эту форму крещения. Принявшие это крещение отныне будут известны как Хальса. Хальса — это Гуру, а Гуру — это Хальса. Между вами и мной нет никакого различия. Подобно тому как Гуру Нанак посадил на трон Гуру Ангада, я и вас сделал Гуру. И потому дайте мне испить нектара крещения без всякого колебания.”
Тогда Пятеро Возлюбленных окрестили Гуру с соблюдением тех же правил и церемоний, которых придерживался он сам. Тогда же Гуру принял имя Гобинд Сингх вместо Гобинд Рай.
Гуру Гобинд Сингх первым принял крещение амритом от Хальсы, Пятерых Возлюбленных. В последующие несколько дней в Анандпуре было крещено около 80 тысяч мужчин и женщин.
Создав Хальсу, Гуру дал идеал личности, соединяющей в себе два различных качества. Член Хальсы — это святой-воин. Сикх — святой, поскольку он поклоняется Вездесущему Божественному Духу и в нем всегда Дух сияет как полная луна. Сикх — воин, потому что он всегда готов взяться за оружие, чтобы отстоять истину и добро.
Гуру заверил Пятерых Возлюбленных (Хальсу), что когда бы они не воззвали к нему, он откликнется на их просьбу. Тем самым были заложены демократические основы Хальсы. Гуру выполнил свое обещание, подчинившись требованию Пяти Возлюбленных во время Чамкаурской битвы и покинув Гархи.
Сам Гуру дает следующее определение своего возлюбленного члена Хальсы:
“Тот, кто постоянно сохраняет в уме
Устремленность к Вечно Бдящему Живому Свету Сознания,
Никогда не отвлекаясь от мысли о Едином Боге;
Кто украсил себя безграничной верой в Него
И всецело растворился в Любви к Господу;
Тот, кто никогда, даже ошибкой,
не сводит своей веры к посту,
К поклонению гробницам или местам кремаций,
Не тратя сил на паломничество, милостыню,
благотворительность,
Покаяние и аскетизм или что-то подобное,
но предан Единому Богу;
В чьем сердце и душе Божественный Свет
Сияет как полная луна,
Тот известен как Хальса, чистейший из чистых.”
(Гуру Гобинд Сингх- Свайи)
Персидский историк Гулям-уль-дин, летописец того времени, прислал императору Аурангзебу копию обращения Гуру к своим сикхам от первого Байсакха 1756 Самбата (1699 года по Р.Х.), которое гласило:
“Пусть все примут единое вероисповедание и забудутся различия между религиями. Пусть представители четырех индуистских каст, которые руководствуются в своей жизни разными правилами, откажутся от них, примут единую форму поклонения и станут братьями. Пусть никто не считает себя выше другого. Пусть не ходят на паломничество к Гангу и в другие места, о которых с почтением говорится в Шастрах, не поклоняются инкарнациям, таким, как Рама, Кришна, Брахма и Дурга, но веруют в Гуру Нанака и других Гуру сикхов. Пусть люди из всех четырех каст примут от меня крещение, едят с одного блюда и не испытывают презрения или неприязни друг к другу.”
Когда Гуру произнес это обращение к собранию, некоторые из брахманов и кшатриев встали и приняли религию Гуру Нанака, другие же продолжали настаивать на том, что никогда не примут религии, которая противоречит учениям, изложенным в Ведах и Шастрах.
Раньше руководство сикхским движением оставалось в руках не отличавшихся воинственностью городских кхатри, из среды которых происходило большинство масандов, но теперь ситуация полностью изменилась. Основную массу обращенных составляли крестьяне и представители других классов из сельских районов. Даже те, на кого смотрели как на отбросы человеческого общества, будто по волшебству превратились в нечто достойное и возвышенное. Цирюльники, подметальщики и кондитеры, никогда не державшие в руках меча, целые поколения которых прожили как рабы тех, кто принадлежал к высшим кастам, под заботливым руководством Гуру превратились в доблестных воинов.
С точки зрения идеологии целью образования Хальсы было создание гармоничного сочетания идеалов бхакти и шакти — морального и духовного совершенства и воинского мужества и героизма высшего порядка. Иными словами, Хальса должна была быть в одно и то же время братством по вере и братством по оружию. Хальса символизирует решимость к завершению социальной и религиозной революции, начатой Гуру Нанаком. Кодекс поведения, предписанный членам только что созданной Хальсы, был предназначен для того, чтобы установить в среде сикхов строгую дисциплину, обеспечивающую с их стороны стойкость и преданность в следовании святым и возвышенным идеалам сикхизма.
С созданием Хальсы утвердились и некоторые новые теоретические идеи. Первейшей из доктрин Хальсы была доктрина теократической демократии, осуществляемой пятью избранными Гуру, а не выбранными, из числа тысяч преданных по всей стране, представителями народа. Второй основной идеей Хальсы была идея коллективной отвественности и подчинения только Пяти Возлюбленным, которые в присутствии священной книги Гуру Грантх Сахиб наделялись духовным авторитетом с тем, чтобы им повиновалась вся нация.
Гуру сделал души членов Хальсы свободными, наполнив их высоким стремлением к религиозной и социальной свободе и национальному суверенитету. И потому Хальса откликнулась на призыв с оружием в руках оказать сопротивление террору, насаждаемому тиранией могущественной имперской династии Моголов, и включилась в общенациональную борьбу за освобождение.
Бхаи Нанд Лал родился в 1643 году в Газни (Афганистан). Это был образованный персидский литератор, писавший стихи, в которых он прославлял Бога и Гуру Гобинд Сингха. Ему едва исполнилось девятнадцать лет, когда умерли его родители. После их смерти он переехал в город Мултан. Наваб (наместник) Мултана, на которого произвели впечатление литературные таланты и личность Нанд Лала, назначил его своим “мир мунши” (чиновником по сбору налогов). В возрасте сорока пяти лет Нанд Лал оставил службу и отправился на поиски духовного умиротворения. В конце концов он добрался до Анандпура. Нанд Лал хотел испытать Гуру, прежде чем принять его религию. Он снял себе маленький домик и стал тихо в нем жить, решив, что пойдет к Гуру только тогда, когда последний подаст ему знак. В течение некоторого времени Гуру не призывал его. Нанд Лал уже стал очень беспокоиться, о чем написал так:
“Доколе мне терпеливо ждать?
Сердце мое не находит покоя,
жаждет видеть тебя.
Мои глаза в слезах, говорит Гойя,
Стали полноводными потоками любви,
Струящимися в страстном влечении к тебе.”
(Нанд Лал, в переводе)
Наконец Гуру позвал Нанд Лала. Когда тот пришел, чтобы увидеть Учителя, Гуру сидел в трансе с закрытыми глазами. Увидев его, Нанд Лал замер потрясенный. Он написал об этом так:
“Мою жизнь и веру пленил за миг
Его сладостный, ангельский лик;
Вся слава Небес и земли велика,
Но едва ли стоит Его волоска.
О, как могу я вынести свет
Струимый пронизывающим взглядом Его любви;
Чтобы облагородить и осветить жизнь,
Достаточно лишь одного облика Возлюбленного.”
(Бхаи Нанд Лал)
Через минуту Учитель открыл глаза и улыбнулся, взглянув на Нанд Лала. Всего лишь тем, что он поднял веки, Гуру сделал Нанд Лала способным видеть Божественное. Одного его милостивого взгляда оказалось достаточно для того, чтобы у Нанд Лала отверзлось духовное зрение. Нанд Лал простерся перед Гуру и произнес: “Владыка, мои сомнения рассеялись. Я познал Истину. Двери моего сердца открыты, и я достиг мира.”
Нанд Лал остался жить в Анандпуре, посвятив себя служению и любви к Учителю. Однажды Гуру приказал ему: “Ты оставил свой дом и отверг мир; такое отречение для меня неприемлемо. Вернись назад и живи в миру, зарабатывай себе на жизнь и служи человечеству. Но оставайся недоступным для майи (материализма), сохраняй Бога в своем сердце живым.” Нанд Лал спросил: “Куда мне идти, о Учитель?” — “Куда понесут тебя твои ноги”, — ответил Гуру.
Бхаи Нанд Лал поклонился и покинул Анандпур. Через некоторое время он прибыл в Агру, город Тадж Махала, где находился двор принца Бахадур Шаха. Покровительством принца пользовались поэты, ученые и художники. Вскоре Нанд Лал был признан в Агре как великий ученый. Он получил высокую должность на службе у принца и хорошее жалованье. Рассказывают, что императору Аурангзебу как-то пришлось отправить письмо царю Персии, и составленный Нанд Лалом проект этого письма был признан наиболее удачным. Тогда Аурангзеб послал за Нанд Лалом. После встречи с ним император, обращаясь к своим придворным, выразил сожаление о том, что столь образованный человек остается индуистом. Он повелел принцу Бахадур Шаху обратить Нанд Лала в ислам, по возможности при помощи убеждения, а в противном случае — силой. Информация об этом дошла до Бхаи Нанд Лала, и в одну из ночей он с помощью Гхиасуддина, своего мусульманского поклонника и последователя, бежал из Агры в Анандпур, единственное место, где подобные ему гонимые люди могли найти себе безопасное пристанище.
Наслаждаясь блаженством жизни у ног Учителя в Анандпуре, Бхаи Нанд Лал приступил к выполнению обязанностей преданного ученика. Он преподнес Гуру работу, посвященную восславлению Бога, написанную по-персидски и озаглавленную “Бандаги Наме.” Гуру заменил название на “Зиндаги Наме” — “Дарующий вечную жизнь”. Вот несколько выдержек из этого труда:
“Оба мира, этот и следующий, наполнены светом Бога;
Солнце и луна — всего лишь слуги,
они держат Его светильники.
.................................
Взыскующие Бога всегда ему угодны.”
(Бхаи Нанд Лал)
Йога Сингх с ранней юности жил при дарбаре Гуру и был великим преданным. Однажды Гуру задержал на нем взгляд и спросил, как его имя. Тот ответил: “О истинный царь, меня зовут Йога Сингх.” “Чей ты йога?”, — спросил Гуру (“йога” значит “служение”, и этот вопрос означает: “кому ты служишь?”, или просто “чей ты?”). “Я — Гуру йога”(“Я служу Гуру”), — отвечал Йога Сингх. Услышав это, Гуру сказал: “Если ты — Гуру йога, то Гуру — тере йога (Гуру служит тебе).”
Через некоторое время Йога Сингх уехал в свой родной город Пешавар справлять свадьбу. Посреди брачной церемонии вдруг явился гонец со срочным посланием к Йога Сингху от Гуру. В послании Гуру приказывал ему без промедления прибыть в Анандпур. Йога Сингх прочитал приказ и тут же уехал в Анандпур, так и не закончив свадебной церемонии. Он повиновался приказанию Гуру, поставив его превыше всего остального. Воистину путь преданных ранит ноги острее, чем край бритвенного лезвия; им приходится идти по тропинке, которая тоньше волоска.
Йога Сингх ехал в Анандпур с максимально возможной скоростью. Проехав через Лахор и Амритсар, он добрался до перевалочного пункта в Хошиярпуре. По дороге его эго распирала гордость. Он думал: “Кто бы еще смог так поступить, как я? Уверен, что мало кто из сикхов подобно мне выполнили бы приказание Гуру”. Гордыня привела его к падению. Ночью его одолела низменная страсть, и он отправился к дому проститутки. Йога Сингх выглядел так, как Гуру предписывал сикхам: он носил тюрбан и бороду. По пути к проститутке он сказал себе: “Если кто-нибудь увидит, как я войду в дом продажной женщины, это будет позором для Гуру. Ведь внешне я выгляжу как его последователь. Так что никто не должен увидеть меня входящим в дом проститутки”.
Когда он подошел уже близко к дому, где жила проститутка, показался сторож, громко выкрикивавший: “Не спи!” Йога Сингх не смог войти в дом и свернул на другую улицу. Оглядевшись вокруг и думая, что сторож, вероятно, уже прошел, он снова поспешно зашагал к дому проститутки. К его изумлению, опять появился сторож и закричал: “Не спи!” Йога Сингх не мог позволить, чтобы кто-нибудь увидел его входящим в дом проститутки. В глубине души он сознавал, что тогда имя Гуру было бы запятнано, так как по его облику было ясно, что он сикх. В конце концов после нескольких бесплодных попыток он отказался от своего пагубного намерения.
Наутро Йога Сингх отправился в путь и добрался до Анандпура. Безмолвный, с поникшей головой он предстал перед Гуру. Гуру расспрашивал его, все ли в порядке у него и его семьи, но Йога Сингх стоял молча. Тогда Божественный Учитель обратился к нему: “Йога Сингх, ты помнишь, как ты сказал, что ты — Гуру йога? А Гуру пообещал: если ты — Гуру йога, то Гуру станет тере йога.” И объяснил: “Это я прошедшей ночью в обличье сторожа оберегал тебя на улицах Хошиярпура от греховных деяний и спас тебя от позора.” Йога Сингх упал к ногам Гуру, умоляя о прощении.
Таковы пути Учителя. Если только мы всецело веруем в него, он не покинет нас. Гуру говорит:
“Пока члены Хальсы сохраняют ясность и целомудрие,
Я благословляю их, что бы они ни делали;
Если же они отклоняются от предписанного пути,
Я возненавижу их навеки.”
(Гуру Гобинд Сингх)
Горные раджи, и в их числе раджа Кахлура, нанесли визит Гуру и устроили жаркую дискуссию, обсуждая все плюсы и минусы Хальсы. Гуру посоветовал раджам принять религию Хальсы с тем, чтобы преодолеть упадок и запустение, воцарившиеся в их княжествах. Горные раджи уехали, так и не согласившись на предложение Гуру принять вероисповедание Хальсы.
Прямым последствием создания Хальсы стала ярость горных раджей, видевших в деятельности Гуру потенциальную угрозу своей собственной религии и государственной власти. Гуру обратился ко всем своим сикхам, независимо от их постоянного местожительства с просьбой прибыть в Анандпур и принять крещение, то есть стать членами Хальсы. Огромные массы сикхов стали приезжать к Гуру, чтобы засвидетельствовать ему свое почтение и принять крещение. Рост числа окрещенных сикхов, исполненных духа равенства и оторвавшихся от традиционного образа жизни, всегда готовых сражаться со злом, тревожил горных раджей. Они видели в этом откровенный вызов господствовавшему в их княжествах феодальному общественному порядку и традиционному укладу.
Однажды, когда Гуру отправился на охоту в Дун, его внезапно атаковали двое горных князей, Балиа Чанд и Алим Чанд. Гуру сопровождали всего лишь несколько сикхов. Обе стороны сражались отчаянно. Алим Чанд нанес своим мечом удар Алим Сингху. Последний, приняв удар на щит, ответным ударом отсек Алим Чанду правую руку. Тому удалось бежать, оставив Балиа Чанда одного командовать войском. Вскоре Балиа Чанд был сражен смертельным выстрелом Уде Сингха. Отряды горцев, обнаружив, что один из их командиров убит, а другой бежал, покинули поле боя, оставив Гуру и его спутников победителями.
После своего поражения горные раджи сочли очень опасным позволить сикхам наращивать свою мощь и численность. Они решили подать делийскому правительству коллективный донос на сикхов. Аурангзеб был все еще занят на юге. Наместник императора в Дели послал генералов Дин Бега и Паинд Хана, каждого во главе тысячи воинов, поручив им пресечь наступление Гуру на права горных раджей. Когда имперские силы прибыли в Рупар, войска горных раджей присоединились к ним.
Гуру назначил Пятерых Возлюбленных генералами своей армии. Сикхский хронист повествует, что когда началась битва при Анандпуре, тюрки были испепелены непрерывным смертоносным огнем со стороны сикхов. Генерал Паинд Хан, видя решительное сопротивление сикхов, приказал своим людям стоять насмерть против неверных. Он вышел вперед, желая вступить в единоборство с Гуру, и предложил ему нанести первый удар. Гуру отказался от роли агрессора и подчеркнул, что дал клятву никогда не наносить ударов, за исключением случаев самозащиты. Тогда Паинд Хан пустил стрелу, которая просвистела мимо уха Гуру. Его вторая стрела тоже пролетела мимо цели. Все тело Паинд Хана кроме ушей было покрыто броней. Зная это, Гуру пустил стрелу ему в ухо, прицелившись так метко, что Паинд Хан упал с коня наземь и больше не поднялся. Однако на этом бой не кончился. Дин Бег, оставшись один, принял на себя командование войсками. Ожесточенные гибелью Паинд Хана, они сражались с отчаянной храбростью, но не могли поколебать стройные ряды сикхов. Сикхам же, со своей стороны, удалось посеять великую панику в стане врага. Вожди горцев бежали с поля боя. Тем временем Дин Бег был ранен и стал отступать. Сикхи преследовали его почти до самого Рупара (до селения Хайдарабад близ Чандигарха, где в память об этом событии стоит гурдвара). Описанное сражение произошло в начале 1701 года.
Раджи Джамму, Нурпура, Манди, Бхутана, Куллу, Кионтхала, Гулера, Чамбы, Сринагара, Дадхвала, Хандура и ряд других собрались в Биласпуре, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Раджа Кахлура Аджмер Чанд (сын прежнего раджи Бхим Чанда) обратился к собравшимся и сказал, что если они сейчас не обратят внимания на растущее могущество Гуру, то в один прекрасный день он вытеснит их с их земель. С другой же стороны, если они будут снова и снова обращаться за помощью в Дели, империя Моголов может поглотить их окончательно. Было решено, что защищаться следует своими силами. Если каждый из горных раджей предоставит воинский контингент разумной численности, то вместе они могут составить большую армию, достаточную для того, чтобы уничтожить Гуру с его сикхами. Они думали, что осадить столицу Гуру, Анандпур, и голодом вынудить его жителей сдаться — просто и вполне выполнимо.
Итак, все раджи собрали свои войска и двинулись на Анандпур. Приблизившись вплотную к городу, они отправили Гуру письмо, в котором писали: “Земля Анандпура принадлежит нам. Мы позволили твоему отцу поселиться на ней, и он никогда не платил нам никакой ренты. Теперь же ты основал новую религию, которая противоречит нашей религиозной системе. До сих пор мы все терпели, но больше не можем попустительствовать тебе. Ты должен заплатить свой долг по ренте за использование нашей земли и пообещать регулярно платить ее в будущем. Если ты не примешь наших условий, собирайся и уезжай из Анандпура или будь готов к последствиям.” Гуру ответил так: “Мой отец купил эту землю и заплатил за нее. Если вы хотите отнять у меня Анандпур, вы получите его, и каждому по пуле в придачу. Ищите моего покровительства, и будете счастливы в обоих мирах. Ищите также покровительства Хальсы и оставьте гордыню. Настала пора прийти к соглашению. Я выступлю посредником между вами и Хальсой. Тогда вы сможете править своими княжествами без страха.”
Теперь раджам стало понятно, что Гуру не сдастся. На следующее утро они ударили в барабан войны. Как и предполагалось, отряды Рангхаров и Гуджаров во главе с их командиром Джагатуллой перешли на сторону горных раджей.
Пятьсот человек под командованием Дуни Чанда явились из района Маджха, чтобы присоединиться к силам Гуру. Тогда же прибыло подкрепление и из других областей. В распоряжении сикхов было два крупных форта74 , Лохгарх и Фатехгарх.
Гуру приказал своим войскам не выступать из города и, пока это только будет возможно, оставаться на оборонительных позициях. Шер Сингх и Нахар Сингх были назначены руководить обороной Лохгарха, а защита форта Фатехгарх была поручена Уде Сингху. Старший сын Гуру, Сахибзаде Аджит Сингх, попросил у своего отца позволения присоединиться к Уде Сингху.
Горные раджи открыли ружейный огонь по крепости Гуру. Группы храбрых сикхов оказали решительное сопротивление и заставили противника отступить. Тогда командующие оборонительными силами горцев собрались на краткий военный совет, на котором было решено, что раджа Кесари Чанд, надменный властитель Джасвала, должен атаковать войска Гуру с правого фланга, а Джагатулла — с левого фланга, в то время как Аджмер Чанд со своими войсками начнет фронтальную атаку на Анандпур. Джагатулла был убит выстрелом Сахиб Сингха, и сикхи, не отступая, не дали врагам возможности забрать его тело. Раджа Кангры Гхуманд Чанд двинул все свои войска, но не смог заставить сикхов отступить. Горные раджи впали в глубокое уныние по поводу исхода битвы и среди ночи собрали военный совет. Раджа Аджмер Чанд призвал союзников заключить мир с Гуру, подчеркнув, что последний занимает духовный престол Гуру Нанака и нет никакого унижения в том, чтобы обратиться к нему в качестве просителей. Многие раджи согласились с этим предложением, но Кесари Чанд из Джасвала воспротивился примирению и поклялся на следующий день сражаться еще решительнее с тем, чтобы вытеснить Гуру из Анандпура.
Наутро силы союзников договорились сконцентрировать все боевые действия в наступлении на город с одной стороны. Но сикхи снова оказали мужественное сопротивление. Союзники много раз начинали наступление, но им не удалось победить отважных сикхов, и они решили осадить город. Осада длилась несколько недель. Поскольку блокада города оказалась успешной, раджа Кесари Чанд приготовился напоить слона и пустить его на город. Все тело слона было заковано в сталь. На его лбу было укреплено крепкое острие — орудие штурма. Одурманенный слон был пущен на ворота форта Лохгарх. Армия союзников следовала за ним. Гуру благословил своего сикха Вичитар Сингха на сражение со слоном. Вичитар Сингх, вооруженный копьем, вышел навстречу разъяренному зверю. Он поднял свое копье75 и метнул его так, что оно прошло сквозь броню, покрывавшую голову слона. Слон развернулся, бросился на солдат-горцев и убил нескольких из них. В это время Уде Сингх продолжал наступать на Кесари Чанда, вызвал его на единоборство и отсек ему голову одним ударом. Мохкам Сингх, один из Пяти Возлюбленных, ударом своего меча отрубил хобот обезумевшему слону. Остатки армии горцев обратились в бегство. Во время отступления раджа Хандура был тяжело ранен Сахиб Сингхом.
На следующий день Гхуманд Чанд из Кангры направил на город свои войска. Лошадь Гхуманд Чанда была убита пулей, которую выпустил из своего мушкета Алим Сингх. Битва с переменным успехом продолжалась до вечера, когда Гхуманд Чанд, возвращаясь в свой шатер, был смертельно ранен случайной пулей. Теперь уже все горные раджи упали духом и были деморализованы. На исходе ночи раджа Аджмер Чанд последним покинул Анандпур и двинулся домой. Эта битва произошла в 1701 году.
Несмотря на то, что силы союзников потерпели поражение, Аджмер Чанд решил изгнать Гуру. Он послал гонца к императорскому наместнику в Сирхинде и другого гонца к наместнику в Дели с жалобой на сикхов и просьбой помочь горным раджам покончить с могуществом Гуру и вытеснить его из Анандпура. На помощь горным раджам были посланы имперские войска.
Одновременно горные раджи, желая сохранить маску искренности, передали Гуру через Памма — брахмана, что они навсегда установят с ним дружеские отношения, если только он ненадолго уедет из Анандпура и вернется туда позже. Гуру согласился на их предложение и уехал в Нирмох — селение, расположенное на расстоянии примерно одной мили от Киратпура. Когда он прибыл в Нирмох, раджа Аджмер Чанд и раджа Кангры решили, что будет лучше атаковать его сейчас, поскольку он находится в открытом пространстве и его не защищают больше крепостные стены. Они начали атаку на войска Гуру, даже не дожидаясь, пока подойдет имперская армия. Разразилась ожесточенная битва, в которой сикхи стали одерживать победу. Тогда горные раджи послали убить Гуру за соответствующее вознаграждение артиллериста-мусульманина. Когда Гуру после обеда сидел у себя на открытом дворе, артиллерист взял его на прицел. Пушечное ядро пролетело мимо Гуру, но отняло жизнь сикха, который обмахивал его опахалом. Гуру схватил лук, пустил стрелу и убил артиллериста. Следующей стрелой был убит брат артиллериста, помогавший ему. Увидев это, горцы прекратили военные действия. Место погребения двух мусульман называется Сийях Тибби — “черная гора”; там сикхи возвели гурдвару, чтобы увековечить факт спасения Гуру от смертоносного снаряда.
В назначенное время подошла армия Вазир Хана — наместника Сирхинда. Гуру оказался в очень опасном положении: он был зажат между горными раджами с одной стороны и имперской армией — с другой. Но он принял решение невзирая ни на что защищаться. За ним стояли сикхи, полные мужества и веры. Вазир Хан отдал своим войскам приказ начать внезапное наступление и захватить Гуру в плен. Гуру находился под надежной защитой своего сына Аджит Сингха и других храбрых воинов. Они остановили наступление имперских сил и косили противника рядами. Резня продолжалась до глубокой ночи. На следующий день имперская армия и войска горных раджей предприняли яростное наступление. Гуру принял решение отступить в Басоли; тамошний раджа часто приглашал его к себе в столицу. Ожесточенный бой продолжался до тех пор, пока армия Гуру не дошла до реки Сатледж; в этом бою погиб отважный Сахиб Сингх. Вазир Хан с досадой признал, что никогда прежде ему не приходилось видеть такого яростного сопротивления. Гуру со своими войсками переправился через реку и достиг Басоли. Горные раджи были вне себя от радости, подарили Вазир Хану слонов и разъехались по домам. Вазир Хан вернулся в Сирхинд. Это сражение произошло в конце 1701 года.
Дайя Сингх и Уде Сингх предложили Гуру вернуться в Анандпур. Проведя несколько дней в Басоли, Гуру со своим войском двинулся назад к Анандпуру, и жители города были счастливы, видя, что он снова с ними. Узнав, что Гуру опять прочно укрепился в Анандпуре, раджа Аджмер Чанд счел самым разумным предложить мир. Гуру ответил ему, что готов заключить с ним соглашение, но если раджа снова окажется повинным в предательстве, он понесет наказание. Аджмер Чанд рад был заключить мир с Гуру и послал к нему своего домашнего жреца с подарками. Другие горные раджи последовали примеру Аджмер Чанда и тоже установили с Гуру добрые отношения.
Вскоре после этого Гуру поехал в область Малвы с целью пропаганды своей миссии. В январе 1703 года он приехал в Курукшетру на праздник, устроенный по поводу солнечного затмения, намереваясь купить лошадей на смену убитым или похищенным во время недавней войны. Даже во времена Гуру Гобинд Сингха еще был распространен обычай по религиозным праздникам продавать или выменивать лошадей и других животных.
Двое мусульманских генералов, Сайяд Бег и Алиф Хан, ехали из Лахора в Дели. Раджа Аджмер Чанд, вместе с другими горными раджами также направлявшийся в Курукшетру, решил заручиться их поддержкой. Он обещал генералам высокое вознаграждение, если они атакуют Гуру. Вместо этого Сайяд Бег, слышавший много хорошего о Гуру, повернул вспять свои войска и, когда разразилась битва при Чамкауре между силами Гуру и Алиф Хана, присоединился к войскам Гуру. Алиф Хан, решив, что у него нет ни малейшего шанса победить, отступил. Гуру вернулся в Анандпур. Сайяд Бег со своей армией сопровождал его до самого Анандпура. Он так и остался мощным и надежным союзником Гуру.
Два года прошло в мире, и возобновилась старая вражда. Причиной ее опять стало растущее влияние Гуру, а результатом — военные столкновения между силами горных раджей и сикхами.
В то время армия Гуру, стоявшая в Анандпуре, насчитывала всего лишь восемьсот сикхов. Раджа Аджмер Чанд созвал своих союзников — раджей Хандура, Чамбы и Фатехпура, намереваясь нанести удар Гуру. Все они высказались за немедленное начало боевых действий и атаковали армию Гуру в Анандпуре. Во время предыдущих боев при Анандпуре большинство сикхов оставалось в тылу сражений, но на этот раз они вышли из Анандпура и встретили врага в открытом поле. Они сражались с обычной для них решимостью и отвагой. Горным раджам так и не удалось достигнуть успеха, и они, отчаявшись, отступили. Эта битва произошла в 1703 году.
Поскольку жалобы горных раджей не прекращались, император направил на подавление Гуру большую армию под командованием генерала Сайяд Хана. Сайяд Хан был зятем пира Будху Шаха из Садхауры, сражавшегося на стороне Гуру во время битвы при Бхангани. По пути в Анандпур Сайяд Хан встретил пира Будху Шаха, наслушался от него похвал в адрес Гуру и захотел повидать его.
Шел конец марта 1704 года, время сбора урожая. Большинство сикхов Гуру разъехалось по домам. В Анандпуре остался только отряд в пятьсот воинов. Гуру приходилось обеспечивать обороноспособность города с помощью только этих имевшихся у него сил. Маймун Хан, верующий-мусульманин, посвятивший себя служению Гуру, попросил у него позволения показать свое мужество. Храбрый и преданный Сайяд Бег также вызвался и предложил свои услуги. Оба мусульманина в бою сражались как тигры; их примеру следовали и сикхи.
Сикхи смело наступали на врага. Сайяд Бег вступил в единоборство с раджей Хари Чандом. Вначале оба они несколько раз промахнулись, но в конце концов Сайяд Бегу удалось отсечь голову раджи. Увидев это, Дин Бег из имперской армии бросился на Сайяд Бега и смертельно ранил его. Маймун Хан, сидя верхом на лошади, стрелял в разные стороны, вызывая страшную панику в рядах имперских войск. Гуру было известно, что происходило в этот момент в душе генерала Сайяд Хана, и он выехал вперед, как будто вызывая его на поединок. Сайяд Хан, сердце которого жаждало встречи с Гуру, видя исполнение своего желания, спешился и упал к ногам Учителя. Гуру поведал ему истинное Имя. После дезертирства Сайяд Хана командование принял на себя Рамзан Хан. Он сражался против сикхов с великой отвагой. Гуру, пустив стрелу, убил коня Рамзан Хана. Сикхи, объединившись, оказывали мужественное сопротивление врагу, но их силы были слишком малочисленны, и противник начал брать верх. Когда Гуру увидел, что нет никакого шанса вернуть прежние позиции, он решил оставить Анандпур. Мусульманская армия подвергла город разграблению. Награбив вдоволь, солдаты двинулись назад в Сирхинд. Во время ночного привала их внезапно атаковали сикхи, произведя великое замешательство в лагере врага. Тюрки, пытавшиеся оказать сопротивление, были убиты, и только те, кому удалось бежать, спаслись от мести со стороны преследовавшей их армии сикхов. Сикхи отняли у них все добро, захваченное ими в Анандпуре. Гуру вернулся в Анандпур и снова стал править в нем.
Император потребовал от своих войск объяснений, обвиняя их в трусости. Военачальники сослались на то, что сикхи нечестным путем заняли выигрышную позицию на поле боя. Император поинтересовался, что за человек Гуру и каковы его силы. Спрошенный им солдат-мусульманин дал в высшей степени красочное описание красоты, святости и воинской доблести Гуру. Он обрисовал его как молодого красивого мужчину, живого святого, отца для своего народа, который в бою равен ста двадцати пяти тысячам человек. Император был очень раздосадован, услышав это всестороннее восхваление Гуру, и приказал доставить последнего к себе. Одновременно и раджа Аджмер Чанд обратился к императору с настойчивой просьбой помочь в усмирении Гуру. Наместникам Сирхинда, Лахора и Кашмира был отдан приказ выступить против Гуру.
Верные сикхи сообщили Гуру о военных приготовлениях, последовавших за обращением раджи Аджмер Чанда к императору. Гуру принял соответствующие меры и обратился с призывом к своим последователям. Сикхи из Маджхи, Малвы, Доабы и других мест толпами хлынули в Анандпур. Они были рады перспективе участия в битве и поздравляли друг друга с выпавшей им счастливой возможностью умереть за Гуру и свою веру. Гуру провозгласил, что гибель на поле боя во имя религии равноценна многолетнему служению, и заверил, что все погибшие обретут почет и славу в грядущем мире.
Здесь необходимо отметить, что Гуру, выигрывая битву за битвой, никогда не захватил ни дюйма чужой территории, не питал ни к кому враждебности, никогда не нападал ни на кого как агрессор. Создав Хальсу, он установил равенство и братство всех людей. Выходцы из угнетенных слоев общества, всегда презираемые представителями так называемых высших каст — брахманами и кхатриями, теперь, приняв от Гуру крещение и объединившись в братство Хальсы, превратились в неустрашимых воинов-святых. Брахманы и горные раджи видели в этом угрозу самому своему существованию. Поэтому они вели непрекращающуюся войну против Гуру и его сикхов.
В наступление на Гуру пошли горные раджи: кахлурский раджа Аджмер Чанд, раджи Кангры, Куллу, Кионтхала, Манди, Джамму, Нурпура, Чамбы, Гулера, Гархвала, Биджхарвала, Дараули и Дадхвала. К ним присоединились местные гуджары и рангхары76 , и получилось огромное войско. Подошла многотысячная армия наместников Сирхинда, Лахора и Кашмира. Хронист резонно замечает, что Хальса достойна восхваления: несмотря на малочисленность, отряды сикхов, получив благословение Гуру, были полны решимости сражаться за свою веру и радовались, ожидая приближения битвы. Согласно записям, в Анандпуре находилось десять тысяч сикхов, в то время как армия противника обладала силовым превосходством в пятнадцать — двадцать раз.
Войска союзников налетели на Анандпур как саранча. Видя это, Гуру приказал своим артиллеристам нацелить орудие на вражеские ряды в том месте, где они были наиболее плотными. Противник сделал попытку захватить артиллерию, но быстро был отброшен благодаря устрашающей меткости, с которой сикхи пользовались ружьями. Артиллерию поддерживала пехота. Город Анандпур стоял на небольшой возвышенности, и солдаты союзников, остававшиеся без прикрытия и защиты, валились толпами. Ожесточенный бой шел несколько дней. Мусульманским артиллеристам было обещано высокое вознаграждение в том случае, если им удастся убить Гуру, но сделать это им не удалось, так как огонь их орудий бил либо выше, либо ниже и не смог поразить цель. Союзники, увидев, что орудийная стрельба безрезультатна, попытались вступить в рукопашный бой. Увидев это, Гуру стал стрелять из лука с чудесной меткостью. Ужасающая резня не прекращалась, кони валились на коней, люди на людей. Союзные войска, стремясь к победе, неоднократно предпринимали общее наступление, но встречали такое решительное и успешное сопротивление, что к концу каждого дня сражения им приходилось на время усмирять свою ненависть.
Мусульмане и горные раджи по-разному объясняли успехи сикхов. Одни думали, что Гуру обладает великими чудотворными способностями и на его стороне сверхъестественные силы. По мнению других, Гуру был обязан своим успехом тому, что его воины находились под защитой крепостных стен. Пока шли споры, могольские наместники приняли решение о штурме крепости, внутри которой находился Гуру. Увидев их действия, сикхи приготовили две свои пушки, одна из которых называлась Багхан (тигрица), а другая — Биджай-гхош (звук победы), и нацелили их на врага. Залпы снесли шатры и произвели великую панику. При виде этого мусульманские наместники стали отступать. Горные раджи обратились в бегство. Вечером того же дня Гуру вознес благодарственные молитвы и ударил в барабан победы.
Потерпев неудачу при штурме, союзники выработали план осады Анандпура, согласно которому надлежало полностью перекрыть все въезды и выезды для людей и ввоз и вывоз товаров. Город был окружен со всех сторон, и сторонники Гуру перестали получать снабжение. Положение с продовольствием стало крайне серьезным, и сикхи были вынуждены совершать опасные вылазки. Они выходили по ночам, чтобы поживиться провиантом у противника. Через некоторое время союзники собрали все свои припасы в одном месте и стали их охранять день и ночь.
Когда противники узнали о бедственном положении у сикхов, они придумали новую стратегию, направленную на то, чтобы вынудить Гуру покинуть Анандпур. Раджа Аджмер Чанд послал к нему гонца с известием, что если он уедет из Анандпура, союзные войска отступят, а Гуру сможет потом вернуться, когда пожелает. Гуру оставил это предложение без внимания. Он не принял его, хотя оно было повторено несколько раз. Испытывая крайние лишения, сикхи просили Гуру покинуть форт, но Гуру посоветовал им еще немного потерпеть. Услышав о предложении противника, сикхи обратились к матери Гуру, чтобы использовать ее влияние на него. Она пыталась уговорить его, но тщетно. Гуру объяснил ей, что предложение врага — одно лицемерие: они рассчитывают выманить сикхов из-под защиты городских стен и атаковать их. Некоторые масанды и сикхи, попавшие под влияние горных раджей, настаивали на необходимости принять предложение противника и оставить город. Кое-кто из сикхов потерял терпение и упал духом. Гуру обратился к своим последователям с вопросом, преданы ли они ему. Сорок из них подписали отречение, провозгласив, что он больше не их Гуру, а они — не его сикхи. После этой процедуры Гуру позволил им уйти. Затем он придумал план разоблачения коварства врага.
Он послал за гонцом раджи Аджмер Чанда и сказал ему, что покинет Анандпур при условии, что войска союзников сначала позволят вывезти его казну и имущество. Индуисты поклялись перед Салграмом (своим идолом), а мусульмане — на священном Коране, что они не обманут и не станут задерживать слуг Гуру, выходящих с его имуществом. Сразу после этого Гуру приказал загрузить несколько телег ненужными предметами. На исходе ночи караван волов, к рогам которых были прикреплены фонари, выехал со своим грузом в сопровождении нескольких сикхов. Когда караван поравнялся с линиями союзников, последние, забыв все свои обещания, набросились на маленькую группу сикхов, чтобы разграбить сокровища. Велико было их разочарование, когда они обнаружили, что все сокровища Гуру состоят из ненужного хлама. Так Гуру разоблачил коварство врага. Он объяснил своим сикхам, что все перенесенное ими совершилось по Воле Бога, и процитировал Гуру Нанака: “Счастье — это болезнь, лекарством от которой служит несчастье.”
В конце концов было получено собственноручное письмо императора к Гуру: “Я поклялся на Коране, что не причиню тебе вреда. Если я это сделаю, да не найти мне места отныне у Божьего престола! Прекрати войну и приезжай ко мне. Если не хочешь ехать сюда, езжай куда тебе угодно.” Императорский гонец прибавил к этому, что император обещал не причинить Гуру никакого зла. Горные раджи также клялись коровой и призывали своих идолов в свидетели тому, что они предоставят Гуру возможность безопасного проезда. Гуру ответил врагам: “Все вы лжецы, и потому вся ваша империя и ваша слава исчезнут. Все вы сначала клянетесь, а потом нарушаете свои клятвы.”
Сикхи снова обратились к матери Гуру, жалуясь на то, что он отказывается прислушаться к голосу разума. Но Гуру чувствовал, что их просьбы неразумны и нельзя согласиться на условия противника и покинуть форт. Сикхи, истерзанные голодом, поддержали предложение, которое привез гонец. Гуру успокаивал их: “Братья мои, не сомневайтесь, я желаю вам только добра. Вы не знаете, что эти люди — обманщики и собираются причинить нам зло. Если вы еще немного продержитесь, у вас будет еды вдосталь.” Сикхи отказались дальше ждать. Тогда Гуру попросил их выждать еще хоть чуть-чуть — через несколько дней великий Бог пошлет им облегчение.77 Сикхи, однако, сказали, что не станут ждать ни дня больше. Гуру снова повторил свою просьбу, добавив, что скоро враги уйдут и все они будут счастливы. Он умолял сикхов: “О дорогие члены Хальсы, вы спешите навстречу гибели, тогда как я стараюсь спасти вас.”
Сикхи были так измучены голодом, что отказывались задержаться даже на один день. Мать Гуру также была за то, чтобы покинуть форт. Союзники прислали саида (мусульманского священнослужителя) и брахмана. Оба они должны были от имени союзных военачальников торжественно поклясться в том, что если Гуру покинет Анандпур, ему гарантирован безопасный проезд. Зрелище клятвы поколебало преданность сикхов своему Гуру. В конце концов только сорок человек из них решили остаться с ним и разделить его участь. Гуру сказал им, что они тоже могут покинуть его. Они отказались, подчеркнув, что либо останутся в стенах форта, либо прорвут осаду с оружием в руках, если на то будет приказ Гуру. Учитель понял, что семя его религии дало всходы. Он принял окончательное решение покинуть Анандпур и отдал необходимые приказания, объявив, что выезжают этой же ночью. Сикхи оставили Анандпур 6-7 числа месяца Пох 1762 Самбата (20-21 декабря 1705 года).
Бхаи Дайя Сингх и Уде Сингх ехали впереди Гуру, Мохкам Сингх и Сахиб Сингх — справа от него, другая группа окрещенных сикхов — слева. Его сыновья Аджит Сингх и Джуджхар Сингх следовали за ним, вооруженные луками и стрелами. Далее ехал Бхаи Химмат Сингх, везший боеприпасы и огнестрельное оружие. Его сопровождали Гулаб Рай, Шам Сингх и другие сикхи со своими семьями. Остальные последователи Гуру замыкали шествие, в целом насчитывавшее около пятисот человек.78
Как только до союзников дошло известие о выезде Гуру из крепости, они тут же забыли все свои клятвы и ринулись в погоню. Стычки начались около Киратпура. Понимая нависшую опасность, Гуру поручил Уде Сингху остановить нступление врага, возложив на него соответствующие полномочия. Бхаи Уде Сингх вступил в кровопролитное сражение при Шахи Тибби. В бою доблестный и храбрейший из храбрых воинов Гуру Уде Сингх попал во вражеское окружение и был убит. Пока шла битва при Шахи Тибби, Гуру достиг берега реки Сарса. В это время поступило известие о стремительном приближении отряда вражеских войск. Бхаи Дживан Сингх79 , сикх-Рангретта80 , получив под свое командование сотню воинов, был послан остановить преследователей. Гуру с оставшимися людьми погрузился в бурные волны реки Сарса. Течение было настолько сильным, что многие утонули, других же отнесло в различных направлениях, в том числе и мать Гуру с двумя его младшими сыновьями, Зоравар Сингхом и Фатех Сингхом. Кроме того, была потеряна значительная часть ценной литературы и другого имущества. Сопровождаемый двумя своими старшими сыновьями и несколькими сикхами-ветеранами, Гуру добрался до селения Гханаула на другом берегу реки Сарса. Предвидя, что дальнейший путь могут преградить опасности, Гуру, дав Бхаи Бачитар Сингху отряд в сотню сикхов, приказал ему идти напрямик в Рупар. Сам он предпочел в сопровождении ветеранов идти более длинной дорогой и прибыл в Котла Ниханг близ Рупара, остановившись у патхана Ниханг Хана, старого и искреннего почитателя сикхских Гуру. Бхаи Бачитар Сингху и его людям пришлось с боем прокладывать себе путь через заслон рангхаров Маликпура, деревни близ Рупара, и рупарских патханов. В этой ожесточенной схватке большинство сикхов погибло. Бачитар Синг был смертельно ранен.
Гуру недолго оставался в Котла Ниханге. По-видимому, ему пришлось проехать в Мачхивара и Раи Кот. В сопровождении двоих своих старших сыновей и сорока сикхов Гуру доехал до Бур Маджры, где сделал следующую остановку после Котла Ниханга. Было получено известие, что их преследует крупное соединение войск Сирхинда. Гуру немедленно принял решение вступить в бой с врагом из-под защиты крепости Гархи близ Чамкаура, и поспешил туда. Он был хорошо осведомлен о стратегической важности Гархи (“грязной” крепости)81 * , поскольку ему уже довелось сражаться в этих местах.
82
Имперская армия, разгоряченная погоней, осадила крепость. К ней присоединились силы горных раджей, рангхаров и гуджаров. Гуру назначил восемь человек на охрану каждой из четырех крепостных стен. Двое сикхов охраняли вход, а двое других были часовыми. Сам Гуру, два его сына, Дайя Сингх и Сант Сингх находились в верхнем этаже крепости. Сикхи долго удерживали крепость, сопротивляясь значительно превосходящим силам противника. Двое имперских офицеров, Нахар Хан и Гхайрат Хан, предприняли попытку вскарабкаться по стенам в этот небольшой форт, но были застрелены Гуру. После этого инцидента никто из мусульманских офицеров уже не осмеливался пытаться совершить рискованный подъем. Пятеро сикхов вышли, чтобы сразиться с врагом. Проявив в бою величайшую храбрость, они были убиты. Сикхи продолжали совершать боевые вылазки группами по пять человек. Старший сын Гуру Аджит Сингх (ему было около восемнадцати лет) попросил позволения выйти и сразиться с врагом. Гуру дал согласие, и Аджит Сингх вышел с пятью сикхскими героями. Он показал чудеса воинской доблести и погиб, храбро сражаясь рядом со своими товарищами. Увидев гибель своего брата, Джуджхар Сингх (четырнадцати лет) не смог сдержаться и тоже попросил разрешения отца выйти из крепости. Как и старший брат, Джуджхар Сингх вышел на поле боя, но вскоре вернулся и попросил воды. Гуру закричал: “Иди назад, на земле больше не осталось для тебя воды. Посмотри туда: Аджит Сингх протягивает тебе чашу нектара.” Джуджхар Сингх вернулся и, посеяв панику в стане врага, пал смертью храбрых. После того, как сыновья Гуру выполнили свою возвышенную миссию, он сам приготовился выйти и сражаться. Оставшиеся несколько сикхов упали перед ним на колени, умоляя его не выходить. В тот момент победа для них заключалась в спасении Гуру. Они убеждали его: если он будет жив, то сотворит еще миллионы им подобных. Они уговаривали его покинуть это место, но он их не слушал. Тогда Бхаи Дайя Сингх, который был первым из Пяти Возлюбленных, напомнил ему, что во время создания Хальсы Гуру пообещал, что мандату Пяти Возлюбленных Сикхов будет обязан подчиняться даже он сам. Бхаи Дайя Сингх позвал еще четверых сикхов, и они все вместе составили собрание, приняли резолюцию (гурмату) и заявили: Как и было обещано в момент принятия амрита Пятью Возлюбленными, непостижимый верховный владыка
Сант Сингх и Сангат Сингх предложили, что они останутся в крепости. Было решено, что сопровождать Гуру будут Дайя Сингх, Дхарам Сингх и Ман Сингх.83 Рассказывают, что Сант Сингх был очень похож на Гуру. Поэтому Гуру дал ему свой плюмаж, облачил его в свои доспехи и посадил в той комнате на верхнем этаже, где до этого находился сам. Ночью Гуру и трое его спутников ушли. Он велел им, если случай их с ним разлучит, идти в направлении одной из звезд, которую он им показал. Была холодная декабрьская ночь. Солдаты союзников спали в своих палатках. Гуру решил разбудить врагов: иначе бы они могли подумать, что он бежал. Он пустил две стрелы в тюркских часовых. Стрелы вначале пробили фонари, которые они держали в руках, а затем пронзили их тела. В темноте, наступившей после того, как погасли фонари, Гуру и трое его спутников ускользнули. Отойдя на некоторое расстояние, он хлопнул в ладоши и громко крикнул, что уходит, и если кто-нибудь хочет схватить его, пусть попробует.84
Уходя, Гуру приказал своим людям держаться стойко. Сикхи, оставшиеся позади, причинили противнику большие потери. В конце концов мусульманам удалось вскарабкаться по стенам в здание. Они были уверены, что сейчас захватят Гуру в плен. Вскоре их постигло большое разочарование: они поняли, что человек, носивший плюмаж и доспехи, — не Гуру, а Сант Сингх, а Гуру исчез. Союзники отступили в свои столицы. Вазир Хан в своих владениях повсеместно разослал приказы о том, что всякий, предложивший Гуру помощь, будет жестоко наказан, тот же, кто захватит его в плен или наведет на его след, получит высокую награду.
Покинув Гархи, Гуру шел босиком в одиночестве и, пройдя через Джандсар и Бехлопур, достиг тернистых пустошей Мачхивары, местности, расположенной между Рупаром и Лудхианой. Жажда, голод и усталость одолевали его. Ноги его покрылись волдырями. Добравшись до сада, он лег, приклонив голову на земляную насыпь, и заснул. Пока он отдыхал в саду, трое его спутников — Дайя Сингх, Дхарам Сингх и Ман Сингх — догнав его, присоединились к нему. Положение было очень серьезным. Враги гнались за Гуру по пятам. Гуляба, старый масанд Мачхивары, приютил его с тремя спутниками в своем доме, но вскоре он заколебался, боясь за свою собственную безопасность в случае, если Гуру останется у него. В это время двое патханов, торговцы лошадьми Наби Хан и Гхани Хан, давние знакомые Гуру, пришли, решив, рискуя своей жизнью, оказать ему услугу. В этом селении жила сикхская женщина, которая из собственноручно изготовленной пряжи соткала для Гуру одежду и поклялась хранить ее до тех пор, пока он не приедет в деревню. Гуру выкрасил одеяние в голубой цвет и сделал из него накидку, подражая одежде мусульманских паломников. Он надел голубую накидку и покинул селение Гулябы. Наби Хан и Гхани Хан несли его паланкин спереди, Дхарам Сингх и Ман Сингх — сзади, а Дайя Сингх махал над ним чаури85 . Всем любопытным они отвечали, что сопровождают Уч да Пира86 — высокое духовное лицо. Поскольку Наби Хан и Гхани Хан были в этой местности очень известными конеторговцами, люди верили им.
Они добрались до селения Гхангхарали, а затем до Лала. В деревне Лал, находившейся милях в пяти от Дорахи округа Лудхиана, у офицера стражи зародились какие-то сомнения, и он устроил проверку. Пира Мухаммада из Нурпура, знакомого Гуру, попросили удостоверить личность человека в паланкине. Тот подтвердил, что это действительно Уч да Пир, и только тогда офицер пропустил Гуру. Из Лала Гуру прибыл в Катану, а затем в Каноч, откуда его выпроводил с извинениями масанд Фатех, не позволив ему остаться. Далее Гуру доехал до Алам Гира. Здесь заминдар87 Нанд Лал подарил ему коня88 , дав Гуру тем самым возможность сменить паланкин на седло. Теперь положение стало легче. Гуру попросил Наби Хана и Гхани Хана вернуться домой, вручив им благодарственное письмо (хукамнаму), в котором рекомендовал верующим относиться к ним с почтением. Такого же благодарственного письма удостоился и пир Мухаммад. Из Алам Гира Гуру поехал верхом в сторону Раи Кота. В Силаони его ожидал староста селения Раи Кот, Рай Калла, его преданный и близкий родственник Ниханг Хана из Котла Ниханга. Он проводил Гуру в Раи Кот. Туда Нура Махи привез весть из Сирхинда о младших сыновьях Гуру.
Во время переправы через бурную реку Сарса произошла катастрофа: спутники Гуру и его семья были отнесены течением в разных направлениях. Мата Джит Каур, Мата Сахиб Каур и две их служанки, Бхаи Мани Сингх, Дхана Сингх и Джавахар Сингх все оказались в одной группе. Джавахар Сингх, житель Дели, отвез всю группу туда и устроил в своем доме. Престарелая мать Гуру и два его младших сына пошли с брахманом Гангу в его деревню Сахери, находившуюся близ Моринды. Гангу двадцать один год проработал у Гуру на кухне. Мать Гуру, Мата Гуджри, несла сумку с деньгами. Увидев у нее деньги, Гангу не смог преодолеть соблазна, забыв, что столько лет ел хлеб и соль Гуру. Когда Мата Гуджри задремала, он стащил деньги и стал кричать: “Воры! Воры!”, — чтобы создать впечатление, что это воры унесли деньги. Матаджи вступила с ним в спор, утверждая, что не видела, чтобы кто-либо еще входил в дом. Гангу пытался защищаться, говоря, что его обвиняют лишь за то, что он дал приют бездомным и поставленным вне закона. Вместо того, чтобы признать свою вину, он велел родным Гуру покинуть его дом. В конце концов Гангу сдал их в Моринде местному полицейскому чину, который, в свою очередь, отвез их к Вазир Хану, наместнику Сирхинда. Родных Гуру заключили в башню.
На следующее утро обоих мальчиков, Зоравар Сингха и Фатех Сингха, привели ко двору наместника. Вазир Хан понимал, что если дети станут мусульманами, это послужит прославлению его религии — ислама. Поэтому он сказал им, что если они примут ислам, им будет подарено поместье, их женят на принцессах, они будут счастливы и возвеличены императором. Девятилетний Зоравар Сингх на это ответил: “Наш дедушка, Гуру Тегх Бахадур, лишился головы, но не оставил своей религии. Он завещал нам следовать его примеру. Лучше мы отдадим свои жизни ради спасения веры сикхов, и тогда Бог отомстит тюркам.” Он продолжал: “О наместник, мне не надо твоей религии, и я не оставлю своей. Жертвовать жизнью, а не верой стало традицией нашей семьи. Зачем ты пытаешься ввести нас в соблазн, взывая к мирскому тщеславию? Мы не собъемся с истинного пути ради ложных благ, которые ты обещаешь.”
Вазир Хан не смог стерпеть такой дерзкой речи и пришел в ярость. Он решил, что детей следует предать смерти. Министр-индус Суча Нанд поддержал Вазир Хана в этой мысли, утверждая, что вызывающие речи детей ничем не обоснованы. Он разжигал гнев Вазир Хана, доказывая, что когда дети вырастут, они пойдут по стопам отца и будут разить своих врагов. И потому нужно вовремя задушить этот выводок кобры. Но тут заговорил наваб Шер Мухаммад Хан из Малер Котлы: “О наместник, эти дети еще пьют молоко младенчества. Они слишком малы, чтобы принимать какие бы то ни было предложения, и не различают еще, где добро, а где зло. Священный Коран не разрешает убивать невинных и беспомощных детей. Поэтому будь милостив и освободи их.” Вопреки сказанному, кази заявили, что священный закон предоставляет неверным выбор между принятием ислама и смертью.
Согласно преданию, для того, чтобы вынудить детей к принятию ислама, на следующий день их заставили пройти через очень низкую дверь в помещение, где лежал раскрытый Коран. Идея заключалась в следующем: когда дети пройдут через эту дверь, наклонив при этом головы, им скажут, что они уже склонились перед священным Кораном и тем самым перед исламом. Когда же дети увидели эту ловушку, семилетний сахибзаде Фатех Сингх протиснулся в маленький проем вперед ногами, а не головой. Повернуться ногами к Корану означало страшное оскорбление ислама. Вазир Хан так и не смог заставить подчиниться девятилетнего и семилетнего сыновей Гуру Гобинд Сингха. Когда все попытки обратить детей в ислам оказались неудачными, он приказал замуровать их в стену живыми. Камень за камнем возводили стену на их нежных телах, пока она не дошла до плеч сахибзаде Фатех Сингха. Подошел со своим мечом палач и спросил, чью голову отрубить первой. Сахибзаде Фатех Сингх сказал: “Послушай, о палач! Раз стена дошла до моих плеч, отруби сначала мою голову.” Сахибзаде Зоравар Сингх возразил: “Нет, ты не можешь отрубить его голову раньше моей, потому что я старше и, значит, имею право первенства. Отруби сначала мою голову.” Слушая столь странный спор, все собравшиеся придворные Вазир Хана замерли в изумлении. Маленькие дети смеялись над ангелом смерти. Хронист сообщает, что первым был обезглавлен сахибзаде Фатех Сингх. Потому и место это называется в память о погибших детях Фатехгарх Сахиб. Когда известие о смерти детей дошло до Мата Гуджри, ожидавшей их в башне, она скоропостижно умерла на месте. Все эти чудовищные события произошли тринадцатого числа месяца Пох 1762 Самбата (27 декабря 1705 года). Богатый сикх по имени Тодар Мал подверг кремации89 тела матери Гуру и ее внуков. Их память увековечена гурдварой.
Когда Нура Махи рассказывал эту горестную историю, Рай Калла и другие слушатели рыдали, обливаясь слезами от горя. Гуру был невозмутим и оставался таким же спокойным, как всегда. После того как Махи закончил свое скорбное повествование, Гуру возблагодарил Бога за славную кончину своих сыновей, ушедших победителями. Он обратился к Всемогущему: “О Боже, Ты даровал мне отца, мать и четверых сыновей. Все они были Твоим кредитом мне. Сегодня я доволен и счастлив, что полностью возвращаю Тебе свой долг.” Слушая рассказ Махи, Гуру выкорчевывал куст. Потом он проговорил: “Как я с корнями выкапываю этот куст, так будут искоренены и тюрки.”90 Еще Гуру сказал: “Нет, мои сыновья не умерли. Они возвратились в свой Вечный Дом. Это Сирхинд умрет.”91
Гуру прибыл в Хехар, где провел два дня у Маханта Кирпал Даса, героя битвы при Бхангани. Следующая остановка была сделана в Ламма Джатпуре. Здесь Гуру расстался с сопровождавшим его Раи Калла. Понимая, что местность вокруг Раи Кота — неподходящее место для сражений с врагом, Гуру направился со своими сикхами к Джунгле Деш, земле Браров. Он прошел через деревни Мануке, Мехдиана Чаккар, Такхатпур и Мадхен и достиг Дины, находившейся в округе Фирозпур.
В Дине преданный сикх по имени Рама подарил Гуру отличного коня. Гуру взял его себе, а свою прежнюю лошадь отдал Бхаи Дайя Сингху. Вскоре о прибытии Гуру стало известно местным жителям, и они начали объединяться вокруг него. Среди влиятельных людей, с которыми Гуру встретился в Дине, были Шамира, Лакхмира и Такхат Мал, внуки Джодха Раи, оказавшего материальную поддержку Гуру Хар Гобинду во время сражения при Гурусаре. К нему пришли также внуки Бхаи Руп Чанда — Парам Сингх и Дхарам Сингх. До ушей наместника Сирхинда дошло, что Шамира и его братья поддерживают Гуру. Он написал Шамире по этому поводу письмо с приказанием арестовать и сдать ему Гуру. Шамира ответил, что он всего лишь помогает своему священнослужителю, который просто приехал навестить своих сикхов и никому не причиняет вреда. Однако он испугался, что наместник пошлет свои войска и схватит Гуру, и потому послал своего лазутчика собрать информацию о передвижениях войск наместника.
Гуру оставался в Дине несколько дней. Именно здесь он персидское послание к императору Аурангзебу — 92 Это блестящий ответ на письма, содержащие приглашения, которые Гуру получил от императора. Послание характеризует величие Гуру: каждая его строка полна дерзких истин и праведного гнева. Он написал императору, что не верит его торжественным обещаниям, данным именем Бога, и клятвам на Коране; что остается фактом нарушение им (императором) своих священных клятв при каждом удобном случае; что император показал себя лжецом, нечестивцем и изменником. Гуру писал: “...Пусть четверо моих сыновей убиты, я остаюсь позади, как свернувшаяся в клубок змея. Какая доблесть — погасить несколько огней жизни? Ты лишь сильнее разжигаешь яростное пламя... Подобно тому, как ты забыл в тот день свое обещание, Бог забудет о тебе. Бог даст тебе вкусить плода творимых тобой злодеяний... Ты гордишься своей империей, тогда как я горд царством Бессмертного Бога... Когда человек в дружбе с Богом, что может сделать ему враг, пусть даже стократно умноживший свои силы? Если даже враг во сто крат усилит свою враждебность, он не может повредить ни волоса на моей голове, пока Бог остается моим другом.”
Письмо было передано императору через Бхаи Дайя Сингха и Дхарам Сингха. Они доставили его к нему в Даккан. Письмо пробудило дремавшую совесть императора и вызвало у него чувство истинного раскаяния. Оно оказало на него такое чудотворное воздействие, что он стал чахнуть и вскоре слег. Когда смерть уже держала Аурангзеба за руку, он продиктовал следующее письмо к своему сыну, в котором выражал сокрушение по поводу прожитой жизни:
“... Все, что бы я ни содеял, добро или зло, я несу как груз на своей голове к Великому Незримому... Для меня совершенно темна судьба, которая меня ожидает. Единственное, что я знаю, — это то, что я совершил чудовищные грехи. Кто скажет, какое суровое наказание уготовано мне...”
Во время остановки в Дине Гуру посетил несколько соседних деревень. Вскоре он узнал, что его местонахождение стало известно наместнику Сирхинда. Гуру встревожился и стал искать подходящее место, где ему было бы удобнее встретить врага. Он покинул Дину и побывал во многих местах, таких, как Бандер, Баргарх, Байхбал, Сараван и т.п. В Сараване Гуру и его воины немного поупражнялись в стрельбе из лука. Далее Гуру побывал в Джайто, Котла Малук Дас, Ламбхавали и приехал в Кот Капура. Понимая, что вражеская погоня уже слишком близко, Гуру попросил старосту Капуры, брара Джата, позволить ему на несколько дней воспользоваться его фортом. Опасаясь гнева Моголов, тот отказал ему в просьбе. Из Кот Капуры Гуру поехал в Дхилван Содхиан, где его очень тепло и сердечно встретил один из его родственников. По преданию, здесь Гуру посетил один из потомков Притхи Чанда, по имени Каул, и преподнес ему в подарок одеяние. Гуру снял свою голубую накидку, которую носил с тех пор, как уехал из Мачхивары, и, разорвав ее в клочья, бросил в огонь. Исторические слова, которые, как говорят, он произнес в этот момент, незабываемы:
“Я разорвал голубые одежды, которые носил; так господство тюрков и патханов близится к концу.”
Староста Капуры, раскаиваясь в своем неблагородном поступке, приехал навестить Гуру и попросил у него прощения, которое и получил. Он дал ему хорошего проводника, старосту Ханы, и с ним Гуру пошел на запад, по направлению к Дхаб Кхидране. Путь его пролегал через Рамину, Маллан, Гаури Сангхар и Каони.
Между тем вокруг Гуру объединилось множество последователей. Сорок сикхов, покинувших его в Анандпуре и подписавших отречение, осмеяли жены, которые не позволили им войти в собственные дома. Они вернулись назад и влились в маленькую армию Гуру. Одна отважная женщина, Маи Бхаго, привела их на помощь Гуру вместе с большим отрядом других сикхов из Маджхи. Гуру занял позицию на песчаном холме близ Кхидраны в округе Фирозпур. Войска Моголов надвигались на его лагерь, но не успели они атаковать Гуру, как были вынуждены вступить в схватку с отрядом, которым командовали Маи Бхаго и Джатхедар Махан Сингх. Закипел ожесточенный бой. Они были разбиты, но успели показать свое мужество как самые стойкие воины, каких только встречал за свою жизнь опытный командир могольской армии. Гуру с высоты своей позиции — примерно с расстояния двух миль от поля боя — пускал смертоносные стрелы в мусульман, которые не видели, откуда на них обрушивается смерть. Поскольку водоем в Кхидране пересох, воины мусульманской армии очень страдали от нехватки питьевой воды, и Вазир Хан решил повернуть войска назад, так и не нанеся удара по основным силам Хальсы во главе с Гуру Гобинд Сингхом. Гуру остался победителем.
После отхода армии мусульман Гуру решил осмотреть поле боя и обошел его, обмывая лица убитых и раненых и вознося хвалу их непревзойденному мужеству. Он обнаружил, что сорок сикхов, подписавших отречение в Анандпуре вместе со своим предводителем Махан Сингхом, все за исключением последнего, геройски сражаясь, погибли. Махан Сингх был еще жив, но в предсмертной агонии. Гуру повелел ему открыть глаза и сказал: “Махан Сингх, проси все, что пожелаешь, от империи до спасения.” Открыв глаза, Махан Сингх обрадовался, что видит Гуру, и ответил: “О истинный царь! Мы — грешники, потому что отреклись от тебя во времена нужды в Анандпуре. Врата Небес закрыты для тех из нас, кто ушел прежде меня. О Владыка, даруй нам свою милость и не принимай во внимание это отречение.” Летопись повествует, что милосердный Учитель достал текст отречения, который все это время носил при себе, и разорвал его в знак прощения и примирения. Махан Сингх увидел это своими глазами, и затем его счастливая, прощенная и освобожденная душа отлетела. Души сорока сикхов также были освобождены. Их называют — спасенных или освобожденных — и поминают в ежедневной молитве. С тех пор Кхидрана называется Мукатсар, или озеро спасения. Потом Гуру нашел Маи Бхаго, бывшую вдохновительницей сорока сикхов. Небольшая помощь вернула ее к жизни, и она получила благословение Учителя.
Из Мукатсара Гуру поехал дальше, посетив Рупану, Бхандер, Гурусар, Тхехри Бамбиху, Рохилу, Джангиану и Бхаи ка Кот. Затем он побывал в Сахиб Чанде и Чатиане. Там брары93 , сражавшиеся за него, потребовали выплатить им плату, угрожая не пустить его дальше. По милости Бога случилось так, что один сикх из соседних мест как раз в это время принес достаточную сумму денег, и Гуру смог полностью заплатить свой долг. Однако староста браров по имени Дана испытывал крайнюю неловкость из-за вызывающего поведения своих людей и отказался принять долю платы, причитавшуюся лично ему. Дана пригласил Гуру посетить его родное селение Мехма Сваи. Прибыв туда, Гуру устроил свой лагерь в месте, которое ныне называется Лакхисар. Живя там, он совершал выезды в другие близлежащие селения. По приглашению старосты Даллы Гуру решил поехать дальше в Талванди Сабо. Его путь проходил через Гхатиану, Кот Сахиб Чанд, Кот Бхаи, Гиддарбаху, Рахилу, Джангирану, Бамбиху, Баджак, Калджхирани, Джасси Багвали, Пакка Калан и Чак Хира Сингх. Наконец он достиг Талванди Сабо, которое ныне называется Дамдама Сахиб, или Такхат Дамдама Сахиб. Это место Гуру так понравилось, что он решил устроить здесь свою постоянную резиденцию и прожил в Талванди Сабо девять месяцев и девять дней.
К тому времени все санкции правительства Моголов, направленные против Гуру, были отменены. Получив Зафарнаме, Аурангзеб приказал своим правительственным чиновникам прекратить любые враждебные действия по отношению к нему.
В Дамдама Сахиб к Гуру присоединилась его жена. Когда она приехала, он сидел в кругу многочисленных учеников. Обращаясь к Учителю, она спросила:
Учитель ответил:
Гуру наилучшим образом использовал мирный период жизни в Дамдама Сахиб. Он заложил незыблемые основы сикхизма в Малванском трактате. Отовсюду стекались большие толпы людей, и это придавало резиденции Гуру вид Нового Анандпура. Гуру совершал обширные поездки по близлежащим территориям. Множество старых и потомственных сикхов получили крещение и были окончательно приняты в Хальсу. Наиболее яркими примерами могут служить староста Талванди Далла; предок рода Набха Тилока; Рама, предок рода Патиалы. Кроме того, появилось большое количество новообращенных.
Учитель послал в Картарпур, близ реки Биас, за книгой Ади Грантх, желая внести в нее гимны Гуру Тегх Бахадура. Оригинальный экземпляр находился у потомков Дхир Мала, которые отказались им делиться и даже подчеркнули, что раз уж Гуру Гобинд Сингх — Гуру, то он должен сам сделать себе экземпляр. Священную книгу заключает “Раг Мала” (Грантх Сахиб содержит 1430 страниц). Очевидно, что “Раг Мала” не составляет основной части Гуру Грантх Сахиб. Маколиф пишет:
“Исламский поэт по имени Алим в 991 году хиджры (1583 г. по Р.Х.) написал сочинение, состоящее из 353 станц, в каждой из которых 4-6 строк. Содержание этого сочинения, озаглавленного “Мадхва Нал Сангит”, составляет повествование о любви Мадхва Нала и дамы по имени Кам Кандала. Раг Мала, образующий заключение Гуру Грантх Сахиб и содержащий лист рагов и рагин с их подразделами, представляет собой часть сочинения Алима начиная от шестьдесят третьей станцы и кончая семьдесят второй. Непонятно, каким образом она была включена в священную книгу. Раги, упомянутые в ней, никак не связаны с рагами Грантх Сахиб.”
Эта священная книга называется “Дамдама Сахиб ди Бир”.94 Бир95 был включен в Хари Мандар Сахиб, но НЫНЕ он недоступен. Неизвестно, был ли он уничтожен или похищен Ахмед Шахом Абдали, разграбившим Амритсар во время одного из своих набегов.
Здесь же, в Дамдама Сахиб, был создан орден сикхов Нирмала. Цель его создания заключалась в том, чтобы образовалась группа сикхов, всецело посвятивших себя изучению и распространению сикхской веры. Дарбар (двор) Гуру в Дамдама Сахиб был таким же великолепным, как и прежде в Анандпуре. При дворе собралось множество поэтов и ученых. Благодаря всем этим факторам Дамдама Сахиб стала известным культурным и образовательным центром. Кроме того, Гуру реорганизовал свою армию. Ее мощь значительно возросла. Помимо своих постоянных последователей он принял к себе на службу ряд догров и браров.96
В Дамдама Сахиб Гуру посетили посланцы императора. Они прибыли, чтобы в ответ на письмо, отправленное Гуру, — вышеупомянутое “Зафарнаме” — передать ему просьбу императора о личной встрече. В записках Аурангзеба — Ахкам-и-Аламгири — последний признается, что получил письмо от Гуру Гобинд Сингха, и приводит содержание приказов, отданных им Муним Хану из Лахора, о примирении с Гуру и о создании приемлемых условий для его поездки на юг. Из Ахкам-и-Аламгири явствует также, что Аурангзеб жаждал встречи с Гуру. Возможно, император хотел обеспечить мир в Панджабе, чтобы это позволило ему сосредоточить силы на выполнении своих планов покорения Марахтов на юге Индии. Как бы то ни было, тридцатого октября 1706 года (некоторые утверждают, что двадцатого октября) Гуру принял решение ехать на юг, чтобы встретиться с Аурангзебом.
Он выехал по направлению Раджастханской дороги к Ахмеднагару, где находился лагерь императора. Покинув Дамдаму, он проехал через Кевал, Джхору и достиг Сарсы. Далее его путь проходил через Нохар, Бхадру, Сахеву, Мадха Сингхана и Пушкар, место паломничества, посвященное Брахме. Оттуда он двинулся в Наренпур, известный повсюду как Дадудвара, где раньше жил святой Даду и процветала его секта. Гуру посетил кладбище и имел беседу с Махантом Джаит Рамом. Сикхи упрекали Гуру за то, что он выстрелил из лука, салютуя гробнице Даду. Ман Сингх процитировал собственноручно написанную Гуру инструкцию: “Никогда, даже по ошибке, не поклоняйтесь мусульманским или индуистским кладбищам и местам кремаций.” Гуру пояснил, что салютовал гробнице, желая испытать преданность своих сикхов и то, как они помнят его инструкции. Однако он признал, что формально заслуживает штрафа, и, смеясь, уплатил сто двадцать пять рупий. Здесь Гуру встретил Бхаи Дайя Сингха и Дхарам Сингха, возвращавшихся от Аурангзеба после выполнения своей официальной миссии. Затем он прибыл в Багхаур, где получил известие о кончине Аурангзеба и о том, что между его сыновьями разразилась война за престолонаследие. Ехать дальше уже не было смысла, и Гуру остался на некоторое время в Багхауре.
Бахадур Шах, старший из сыновей Аурангзеба, торопился из Пешавара, чтобы дать отпор своему младшему брату Азиму, провозгласившему себя императором. Бхаи Нанд Лал, до того как он перешел на постоянную службу при дворе Гуру, служил у принца Бахадур Шаха. Поэтому Бахадур Шах обратился к Гуру за помощью через посредничество Бхаи Нанд Лала97 , пообещав Гуру, что будет равно милостив и справедлив как к индуистам, так и к мусульманам и исправит зло, которое причинил им его отец. И Гуру предоставил ему в помощь подразделение своей армии в сражении при Джаджу, из которого Бахадур Шах вышел победителем. В благодарность за своевременную помощь Бахадур Шах пригласил Гуру в Агру, где он короновался. Двадцать четвертого июля 1707 года Гуру было даровано царское одеяние почета.
Во время своего пребывания в Агре Гуру сделал Дхолпур, место, расположенное примерно в 25-30 милях от Агры, центром своей миссионерской деятельности. Он совершал миссионерские поездки по окрестностям Матхуры, Алигарха, Агры, а также в княжества Бхаратпур и Алвар в течение многих месяцев, прежде чем отбыл в Даккан. Многие люди стали его последователями. Рассказывают, что Гуру вел переговоры с императором Бахадур Шахом, но эти переговоры еще не были завершены, когда императору пришлось поехать в Раджастан на подавление мятежа нескольких раджпутских князей. Он предложил Гуру сопровождать его. Но тут Бахадур Шах получил известие, что его младший брат Кам Бакхш провозгласил себя в Даккане императором Индии. Бахадур Шах двинулся к Даккану через Читторгарх. Оттуда он поехал в Бурханпур. Гуру сопровождал его до Хайдарабада, остался там надолго и встретился с йогом Дживан Дасом. Он также повстречал Маханта Джаит Рама из Дадудвары, который случайно оказался здесь. Оба они рассказывали Гуру о некоем Байраги Мадхо Дасе и его великой сверхъестественной силе. Он решил встретиться с Байраги Мадхо Дасом. В то время Гуру испытывал неудовлетворенность уклончивыми ответами Бахадур Шаха по поводу принятия окончательного решения, осуждающего зверства наместника Сирхинда Вазир Хана и других офицеров в Панджабе. Император под тем или иным предлогом уклонялся от прямого ответа. Поэтому Гуру сопровождал императора в Хинголи и поехал в Надер, куда и прибыл в июле 1708 года.
Некоторые авторы, такие, например, как Буте Шах и Малькольм, утверждают, что Гуру поехал в Даккан потому, что впал в отчаяние от страшных превратностей судьбы и лишений, ставших его уделом, и захотел перемен. Другие считают, что он поступил на службу к Моголам. Каннингем пишет, что Гуру получил под свое командование воинское подразделение в долине Годавари.
Все эти точки зрения далеки от истины. Они являются безответственными и демонстрируют величайшее неуважение к вере сикхов. Похоже на то, что большинство этих авторов абсолютно невежественны относительно основных положений сикхизма. Всем этим авторам необходимо указать на то, что идеология Гуру (всех сикхских Гуру) основана на следующем высказывании:
“Тера киа меетха лагаи, Хар Нам падаратх Нанак Мангаи.” (Аса Мохалла 5, с-394),
что означает в переводе:
“Сладостна Твоя Воля, мой Господь;
Нанак взыскует дара Имени.”
В возрасте девяти лет Гуру Гобинд Сингх пожертвовал своим отцом, чтобы спасти индуизм; он столкнулся лицом к лицу с огромной империей Моголов в зените ее могущества. Когда жена спросила его, куда ушли ее четверо сыновей, он ответил:
“Что из того, если твои четверо сыновей ушли?
Они живы и вовек будут жить — Хальса,
Миллионы наших возлюбленных храбрых сынов.”
В Зафарнаме Гуру открыто угрожает императору. Он пишет:
“Что из того, что мои четверо сыновей убиты, если живет Хальса, все мои сыновья? Какая доблесть — погасить несколько вспышек жизни? Ты лишь сильнее разжигаешь яростное пламя...”
В этих строках — ни следа горя или отчаяния. Перед лицом этой неоспоримой очевидности абсурдно принимать на веру теорию отчаяния.
“Теорию службы” в свете идеологии и идеалов Гуру тоже можно отбросить. Зачем ему было поступать на службу к правительству Моголов? Его последователи называли его “истинный царь”, и он действительно был истинным царем, сидящим на троне Гуру Нанака. Как истинный царь, он имел большие богатства и настоящую свиту. Даже если мы хоть на миг прислушаемся к мнению этих авторов, все же память о зле, причиненном ему и его последователям, у Гуру была еще слишком свежа, чтобы он согласился вступить в армию угнетателей. Невозможно совместить эту “теорию службы” с тем фактом, что Гуру поручил Банда Бахадуру руководство Хальсой Панджаба. Вообще вся эта дискуссия безосновательна, и авторы, утверждающие, что Гуру поступил на службу к Моголам, похоже, просто льют на него грязь.
В Надере Гуру выбрал для себя живописное место на берегу реки Годавари. Обычно приводят две причины, заставившие его предпочесть это место. Во-первых, он хотел повидать Банда Байраги. Во-вторых, там было восемь ашрамов различных религиозных сект. Гуру хотел вступить в диалог с главами этих ашрамов, чтобы показать им истинный путь и убедить их принять его взгляды. Вероятно, поэтому он сразу начал обращаться к различным конгрегациям. Люди, искавшие духовного света, толпами стекались к нему. Вскоре в Даккане поистине был воспроизведен Анандпур.
Вскоре сюда дошло известие о том, что армия императора разграбила Садхауру и преследует пира Будху Шаха как мятежника за веру в Гуру Гобинд Сингха, которого мусульмане считали “кафиром” — неверным.
Однажды Гуру пришел к отшельнику Байраги Мадхо Дасу. Обнаружив, что Байраги нет дома, и будучи наслышанным о том, что тот, обладая сверхъестественными силами, может уничтожить любого, кто сядет на его ложе, Гуру удобно устроился там. Его спутники убили козла и зажарили его в очищенном квадрате Байраги. Ученик последнего пошел и рассказал своему учителю о действиях Гуру. Убить животное возле жилища Байраги означало святотатство. Еще одно святотатство состояло в том, что Гуру занял ложе, которое служило Байраги троном. Байраги был вне себя от гнева и в ярости бросился на Гуру. Он напрягал все свои силы, желая повредить ему, но тщетно. Обнаружив свое бессилие, Байраги спросил Гуру, кто он такой. Гуру отвечал, что он — Гобинд Сингх. Байраги успокоился, и весь его гнев внезапно перешел в благоговение. Божественный Свет, лившийся из глаз Гуру, полностью изгнал тьму из сознания Бхайраги, и тот тут же упал на камни перед Учителем и в абсолютном смирении признал себя его (Гуру) Банда — рабом.
Затем Учитель наставил его в истинах сикхской веры и окрестил его. Бхайраги получил имя Гурбакш Сингх, но оставался известным как Банда или Банда Сингх. Он слышал от сикхов о жестокостях, чинимых правительством Моголов в Панджабе, в том числе и об убийстве невинных детей Гуру, и был готов оказать любую услугу Учителю. Гуру поручил ему поехать в Панджаб, чтобы бороться с преследованиями Хальсы правительством. Давая ему это поручение, Гуру вручил ему свой лук и пять стрел и сказал: “Твоя слава будет расти, пока ты будешь оставаться целомудренным. Целомудренный не уклоняется от битвы, его враги не в силах ему противостоять. Как только ты отступишь от принципов Хальсы и вступишь в незаконную связь с женщиной, храбрость тебя покинет.” Гуру послал нескольких сикхов помогать Банда Сингху в его начинании. Банда принял присягу, поклонился Гуру и уехал. В этом можно видеть яркое проявление способности Гуру Гобинд Сингха заставить воробья охотиться на сокола: вдохновить одного сикха на борьбу со стодвадцатитысячной армией. Банда Бахадур, отшельник, исповедовавший доктрину непротивления насилием, властью Гуру стал величайшим полководцем своего времени.
(Банда Бахадур поднял флаг Гуру в селении, расположенном примерно в тридцати пяти милях от Дели. Сикхи со всего Панджаба, собравшись под его знамя, развернули такое мощное и сокрушительное наступление, что за несколько месяцев покорили Саману, Шахбад, Садхауру и Чхат Банур. Затем последовал Сирхинд. Банда Бахадур повел столь сильную и стремительную атаку, что враг не смог противостоять натиску его армии. Вазир Хан и его министр Сучнанд были преданы мечу. Император Бахадур Шах не смог подавить наступление Банда Бахадура и умер в ложной уверенности, что сикхи побеждены).
После отъезда Банда Сингха Гуру жил в разных местах округи: в Шикар Гхате, где обычно охотился; в Нагина Гхате, где один сикх преподнес ему дорогой перстень с печатью, который он бросил в реку; в Хира Гхате, где он избавился от столь же ценного бриллиантового перстня; в местности, которая теперь называется Сангат Сахиб, где он обычно давал религиозные наставления своим последователям.
Тесные связи, установившиеся между Гуру и императором Бахадур Шахом, тревожили Вазир Хана, наместника Сирхинда. Это он приказал замуровать заживо в стену и обезглавить малолетних сыновей Гуру. Это на нем лежала ответственность за большинство зверств, учиненных над сикхами в Панджабе. Вазир Хан боялся, что его жизнь окажется под угрозой, если новый император и Гуру придут к компромиссу. И потому он организовал заговор с целью убить Гуру и подослал к нему двух патханов, Гуль Хана (его другое имя было Джамшед Хан) и Ата-уллу, чтобы они привели в исполнение его злой умысел.
Религиозные собрания, проводимые Гуру в Надере, посещали люди всех социальных слоев, чинов и званий. Вскоре среди слушателей, к которым обращался Гуру, присоединились двое патханов. На третий или четвертый день Джамшед Хан улучил возможность и, когда Гуру Гобинд Сингх вернулся в свои покои после вечерней молитвы, он ворвался к нему и нанес ему удар кинжалом. Гуру убил его на месте, хотя сам был серьезно ранен. Его напарник, убегая, был заколот сикхом, который, услышав шум, бросился в покои Гуру.
По поводу обстоятельств убийства Гуру бытует множество разнообразных мнений и легенд. Каннингем пишет, что однажды к Гуру пришел афганский купец, продавший ему лошадей, и потребовал немедленной платы. Гуру, который был ограничен в средствах, просил его прийти как-нибудь потом. Патхан замахнулся на него с бранью, чем спровоцировал Гуру нанести ему удар, оказавшийся смертельным. Тело купца увезли и похоронили, и его семья, казалось бы, смирилась с судьбой. Но сыновья его вынашивали планы мести и отыскали возможность их осуществить. Им удалось крадучись пройти вслед за Гуру, когда он уходил в свои апартаменты, и нанести ему, спящему и беззащитному, смертельную рану. (Cunningham - History of Sikhs, p-82)
Другие авторы, такие, как Мак-Грегор (History of Sikhs, vol.1 p-99-100), утверждают, что Гуру вскоре осознал свою ошибку и, желая компенсировать утрату семье жертвы, стал выказывать особое расположение вдове и воспитал ее сына, заменив ему отца. Когда мальчик подрос, он был якобы спровоцирован самим Гуру ударить его. Мальчик это сделал, и последствия оказались для Гуру роковыми. Трумп (Trumpp) также придерживается этой версии и, чтобы придать ей рациональное обоснование, объясняет, что Гуру был разочарован в жизни и желал положить ей конец.
Эти версии абсолютно беспочвенны. Их авторам следовало бы понимать, кем был Гуру. Гуру Гобинд Сингх занимал божественный трон Гуру Нанака и, таким образом, был воплощением Божественного Света. Божественное начало никогда не испытывает разочарования или огорчения. Гуру никогда не произнес ни единого слова, которое выражало бы горе. Он никогда ничем не выказывал отчаяния, хотя и прошел через беспримерные страдания. В его сочинениях и текстах его проповедей не сохранилось ни вздоха горя. Когда Нура Махи принес весть о зверском убийстве его младших детей, Гуру возблагодарил Бога: “Отец, мать, четверо сыновей — все это было кредитом, данным мне Тобою. Сегодня я удовлетворен и счастлив, полностью вернув Тебе долг.” Другой пример подобного смирения едва ли можно встретить в анналах истории человечества.
В последние годы на эту проблему новый свет пролила хукамнама, согласно которой Гуру никогда не могло быть предъявлено никакого требования о немедленном платеже. В действительности патхан отказался от всяких требований, как только Гуру ему напомнил об этом. Это явствует из хукамнамы (благодарственного письма Гуру), пожалованной Гуру патхану за его услугу и дружественное поведение, которая до сих пор хранится у потомков последнего. (Kartar Singh: Life of Guru Gobind Singh, p-263)
Расследование исторических обстоятельств этого дела приводит к пониманию того, что здесь был замешан император. Он был в ярости на Гуру из-за того, что тот направил Банда Сингха в Панджаб, вдохновив его на возобновление борьбы и убийство Вазир Хана. По-видимому, император боялся и того, что Гуру может примкнуть к марахтам, сражавшимся против Моголов, пока сам он занят борьбой со своим братом в Хайдарабаде. Возможно, именно по этой причине он не оставлял Гуру одного. Бахадур Шах ошибочно полагал, что гибель Гуру послужит смертельным ударом по планам возобновления революции в Панджабе, и потому он вступил в тайный сговор с двумя патханами, присланными Вазир Ханом, желая положить конец жизни Гуру. Эту точку зрения подтверждают следующие исторические факты:
28 октября 1708 года император приказал подарить одеяние почета сыну Джамшед Хан Афгана, убитого Гуру Гобинд Сингхом. В имперских ведомостях, куда вносились новости двора Бахадур Шаха, мы можем прочесть:
“Кех Гуру Гобинд Сингх Рай Джамшед Хан Афган ра баджан Куштах буд кхилат-е-Матами баписар-и-Хан Мазкур Мрахмат шуд.” (Акхбарат-и-Дарбар-и-Муалла от 24 шаба второго года правления Бахадур Шаха (28 октября 1708 года), цитируется доктором Ганда Сингхом в “Макхиз-и-Тварикх-и-Сикхан”, с-83).
Джамшед Хан не был высокопоставленным лицом, которому император был бы вынужден оказывать высокие почести. Он был всего лишь лазутчиком Вазир Хана.
Двумя днями позже, тридцатого октября 1708 года, приказом императора одеяние почета было пожаловано семье Гуру Гобинд Сингха. Это значит, что император поставил Джамшед Хана и Гуру Гобинд Сингха на одну и ту же ступень, и говорит о том, что Джамшед Хан пользовался покровительством императора.
“Одиннадцатого ноября 1708 года было объявлено, что после умершего Гуру осталось громадное наследство.” Придворных интересовал вопрос, как император им распорядится. Последовал приказ, что имущество Гуру не поступит в имперскую казну. “Это имущество дервиша (святого). Касаться его не следует”, — гласил приказ императора.
Отказ императора присвоить собственность Гуру вопреки желанию своих приближенных демонстрирует его дипломатичность и хитрость. Это было чистейшее замыливание глаз в целях сокрытия своей виновности, благочестивое надувательство, пишет Х.Р.Гупта в своей книге “A history of Sikh Gurus”, p.240.
На рану Гуру европейским хирургом императора немедленно были наложены швы, и через несколько дней он выглядел совсем поправившимся. Но вскоре, когда он натягивал крепкий и упругий лук, плохо залеченная рана открылась и из нее потоком хлынула кровь. Теперь Гуру стало ясно, что Небесный Отец призывает его, и он написал последнее для его миссии пространное послание к собранию Хальсы. В среду, шестого октября 1708 года (Будхвар, Катик чаутх, шукла паккх, Самбат 1765), в Надере (Даккан) Гуру попросил Бхаи Дайя Сингха принести Грантх Сахиб. Он Говоря: “Вахегуру джи ка Хальса, Вахегуру джи ки Фатех”, он обошел вокруг священного тома и воскликнул: “О возлюбленные члены Хальсы, пусть тот, кто хочет видеть меня, смотрит на Гуру Грантх. Повинуйтесь Грантх Сахиб. Это видимое тело всех Гуру. И пусть тот, кто желает встретиться со мной, усердно читает ее гимны.” И Гуру запел гимн собственного сочинения:
“Агья бхаи Акал ки табхи чалайо Пантх
Сабх Сикхан ко хукам хаи Гуру маньо Грантх
Гуру Грантх Джи маньо паргат Гуран ки дех
Джо Прабху ко милбо чахе кходж шабад меин ле
Радж карега Хальса аки рахей на кое
Кхвар хое сабх миланге баче шаран джо хое.”
В переводе:
“По воле Бессмертного Сущего был создан Пантх.
Все сикхи едины, признавая Грантх своим Гуру.
Видя в Гуру Грантх воплощение всех Гуру.
Кто хочет встретиться с Гуру, может найти Его в ее гимнах.
Будет править Хальса, а не ее противники,
Разделенные объединятся, и все преданные будут спасены.”
В знак благодарного признания духовных свершений основателя своей религии Гуру изрек двустишие на персидском языке, которое переводится так:
“Гобинд Сингх получил от Гуру Нанака
Гостеприимство, меч, победу и быструю помощь.”
(Эти строки были вырезаны на печати, изготовленной сикхами после того, как Гуру вознесся в свою небесную обитель, и Ранджит Сингх, получив титул махараджи в Панджабе, запечатлел их на монетах своей чеканки).
И Гуру ушел в свою небесную обитель. Сикхи сделали все необходимые приготовления для церемонии прощания, как он их учил. Была пропета Сохила и всех наделили священной пищей — парсахдом.
Когда все оплакивали потерю, вошел один из сикхов и сказал: “Вы думаете, что Гуру мертв? Я встретил его сегодня утром — он скакал верхом на своем гнедом коне. Когда я, поклонившись ему, спросил, куда он едет, он улыбнулся и ответил, что направляется в лес на охоту.”
Сикхи, слышавшие этот рассказ, пришли к заключению, что все Поэтому по такому Гуру, физически отошедшему на Небеса, не должно быть скорби.
Учитель возвратился в свой Вечный Дом пятого числа светлой половины месяца Катик 1765 Самбата (седьмого октября 1708 года по Р.Х.). Он был тогда в возрасте сорока двух лет.
Перед тем, как покинуть этот мир, Гуру заповедал: “Если кто-нибудь воздвигнет в мою честь святилище, его потомство погибнет.”
Сикхский храм в Надере называется Абчалнагар. Его построил в 1832 году, обойдя запрет Гуру, махараджа Ранджит Сингх. Со смертью махараджи Ранджит Сингха правление его династии закончилось. Пророчество Гуру исполнилось.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги