Репутация герцога

Глава 1

Июнь 1813 года

Судя по лицам солдат, маршировавших от Хорсгардз, кое-кто был готов решиться на кровопролитие. Тихо выругавшись, Себастьян Гриффин, герцог Мельбурн, галопом промчался мимо колонны и, опередив солдат на полмили, оказался у цели. Расстояние невелико, да времени было мало.

Осадив гнедого жеребца, он спрыгнул на землю.

– Кто здесь главный? – перекрывая шум, крикнул он, едва замечая мчащихся следом младших братьев и зятя.

– Я, – донесся из толпы грозный гортанный голос. Крепкий мужчина, одетый, как и большинство его товарищей, в поношенную рабочую одежду, проталкивался к Себастьяну. – Что надо, юноша?

Юноша! Его уже семнадцать лет так не называют, с тех пор как он в семнадцатилетнем возрасте унаследовал герцогский титул. Себастьян поднял бровь:

– Я хочу знать, почему вы считаете, что, взломав ворота Карлтон-Хауса, получите продовольствие и сочувствие к вашим проблемам.

– А вы, черт побери, кто, что разъезжаете здесь на модной лошади с модными дружками? – требовательно спросил мужчина.

Себастьян, не отвечая, повернулся к подъехавшим всадникам.

– Купите продуктов на рынке на Пиккадилли, – проинструктировал он своего секретаря. – И доставьте в Вестминстерское аббатство.

Риверз, кивнув, повернул своего мерина.

– Сию секунду, ваша светлость.

– Дженнингз, отправляйтесь с ним. Нужны одеяла и одежда.

– Мчусь, ваша светлость.

Когда Мельбурн снова повернулся к крупному мужчине, на воинственном лице того промелькнуло замешательство.

– Думаете, дадите нам хлеба и рубашку, и мы уйдем? Не получи…

– Вас человек триста? – перебил Себастьян. Улучив момент, он взглянул на голодные, отчаянные лица в толпе, сопротивляясь желанию оглянуться на солдат. – Идите в Вестминстер, я встречусь с вами там. Мы обсудим, как прокормить ваших людей, пока не улучшится ситуация.

– Я не…

– Если настаиваете на том, чтобы атаковать резиденцию принца-регента, он будет вынужден вызвать солдат. – Мельбурн смотрел мужчине в глаза. – У вас здесь дети, сэр. Не доводите до беды. Даю слово, что помогу вам.

– Я не знаю вашего имени, сэр… ваша светлость.

– Я герцог Мельбурн. Если вы обо мне что-нибудь слышали, то знаете, что я слов на ветер не бросаю.

Мужчина резко шагнул вперед. Шей и Закери придвинулись ближе, но Себастьян жестом велел братьям отойти. Эти люди отчаялись и ищут, на ком отыграться за свои беды. Черт бы побрал Кеслинга, равнодушного к тяжелому положению людей, фермы которых граничили с его владениями. Сделав медленный вдох, Себастьян протянул руку. Сжав челюсти, фермер тряхнул ее.

– Я Браун, ваша светлость. Натан Браун. И я слышал о вас.

– Я встречусь с вами в аббатстве через два часа, мистер Браун.

Браун кивнул:

– Я буду там.

Воодушевленная Брауном толпа двинулась на восток, в направлении Вестминстерского аббатства. Некоторые хватали Себастьяна за руки, он улыбался и кивал. Когда последний человек покинул ворота Карлтон-Хауса, Мельбурн глубоко вздохнул.

– Отличная работа, Себ, – прокомментировал его самый младший брат, лорд Закери Гриффин. – У меня с собой только один пистолет, было немного тревожно.

– Гм. Шей, отправляйся к настоятелю церкви Святой Маргариты, скажи, что в аббатстве день-другой побудут гости.

Средний брат повернул коня.

– Уже еду.

Себастьян вскочил на Мерлина.

– Я тоже. У меня встреча через два часа.

Его зять Валентин Корбетт, лорд Деверилл, сверкнул улыбкой.

– Что ты делаешь по утрам, когда не спасаешь монархию и не кормишь бедных и обездоленных?

– Я кормлю Закери, и это почти столь же рискованно, – ответил Себастьян на скаку, торопясь поговорить с трясущимся секретарем регента, появившимся у ворот в компании шести столь же нервозных дворцовых стражников. – Возвращайтесь к своим делам. Грин останется со мной.

Конюх кивнул, остальные уехали, Зак и Валентин – последними. Хотя Себастьян притворился, что ничего не слышал, он мог разобрать их тихий разговор о его рискованном поступке и о том, что могло произойти, если бы мистер Браун был вооружен не только праведным негодованием. Но, будучи герцогом Мельбурном, Себастьян сделал не больше и не меньше, чем требовал его долг перед Короной и народом Англии. Он всегда помнил о своей ответственности.

Отъехав от Карлтон-Хауса, резиденции принца-регента, он придержал коня и пустил его шагом, более подобающим для поездок по Мейфэру. Вскоре он свернул на Гросвенор-сквер и направился к Гриффин-Хаусу. Соскочив с седла, Себастьян бросил уздечку Грину и зашагал к крыльцу. Конюх повел Мерлина вокруг дома к конюшне.

Когда Себастьян подошел к двери, она распахнулась.

– Полагаю, вы преуспели, ваша светлость? – спросил дворецкий, посторонившись, чтобы пропустить Себастьяна.

– К счастью, Стэнтон. Моя дочь уже проснулась?

– Не уверен, ваша светлость. Послать за ней?

– Да. Я хочу повидаться с ней, прежде чем уеду в парламент. Когда Риверз вернется, сообщите ему, что нужно перенести назначенную на завтра встречу за ленчем. Я большую часть дня пробуду в Вестминстерском аббатстве.

– Слушаюсь, ваша светлость.

Отдав дворецкому шляпу, перчатки и пальто с пелериной, Себастьян прошел в маленькую столовую. На буфете щедрыми грудами лежали хлеб, фрукты, мясо. Выглаженная утюгом «Лондон таймс» уже ждала его на его месте в торце стола. Положив себе еду, Себастьян уселся и стал читать статью о последних тарифных соглашениях между Великобританией и Соединенными Штатами, предотвращавших возобновление военных действий. По предположениям авторов, герцог Мельбурн давил на правительство, пока оно не сделало разумные шаги.

– По крайней мере, на время, – пробормотал себе под нос Себастьян, указав на кофе. Один из лакеев поспешил наполнить чашку. Прежде чем отпить глоток, Себастьян вдохнул аромат. Хвала Всевышнему за Америку, Южную и Северную.

– Я проснулась, папа, – прозвучал от двери звонкий голосок, и Себастьян поднял глаза.

– Доброе утро, Пип, – улыбнулся он. – Ты прелестно выглядишь.

У леди Пенелопы Гриффин, которой еще и восьми не исполнилось, проснулся интерес к нарядам. Этим утром она надела ярко-желтое муслиновое платье в белый цветочек и желтую шляпку, щедро украшенную белыми маргаритками. Девочка присела в реверансе, а потом бросилась к отцу.

– Я очень привлекательная, правда? – спросила она, поправляя шляпку.

– Я так понимаю, что вы с миссис Бичем отправляетесь на день рождения Мэри Хейли?

– Да. Я подарю Мэри белую шляпку с желтыми нарциссами.

– Тогда вы будете самыми прелестными юными леди в Лондоне.

Пип взяла с буфета персик, два тоста и села рядом с отцом.

– Думаю, да. Можно мне пригласить Мэри завтра на чай?

– Я думал, что завтра у тебя ленч с тетушками, – чуть нахмурился Себастьян.

– Ах да. Я забыла. Знаешь, у меня в эти дни такой плотный график.

Себастьян посмотрел на свою темноволосую сероглазую дочь. Было физически больно думать, что лет через десять в ее графике будут пикники и вечеринки и ему придется наблюдать, как она танцует с бойкими юнцами.

– Завтра вечером в Воксхолле будут акробаты, – немного резко сказал он. – Почему бы не пригласить Мэри и лорда и леди Бернард составить нам компанию?

Пип подпрыгнула на стуле:

– Акробаты?! И жонглеры?

– Думаю, да.

– С удовольствием! – Откусив большой кусок персика, она искоса посмотрела на отца. – Но знаешь, у них гостит тетушка Мэри, она захочет поехать с нами, а потом захочет жениться на тебе.

Только этого не хватало!

– Хорошо, в таком случае мы можем…

Дверь в столовую открылась.

– Доброе утро всем, – сказал Закери, направляясь к буфету.

– Когда я велел тебе отправляться домой, я имел в виду твой дом, – с улыбкой заметил Себастьян в спину брату. Зака явно отправили убедиться, что глава семейства вернулся домой целым и невредимым.

– У Кэролайн сегодня утром посиделки с герцогом Йорком. Она сказала, что мое присутствие напомнит ему о тебе, а, следовательно, о том, что его не слишком любят в палате лордов.

– Это потому, что он пользуется расположением той девицы, и она заставила его повысить тех солдат? – встряла Пип.

Боже милостивый!

– Что ты знаешь об этом? – спросил Себастьян дочь, сердито глянув на усевшегося напротив нее брата.

– Дядя Шей сказал, что герцогу следует научиться держать брюки застегнутыми и нельзя зависеть от любезности женщин. Она шьет ему брюки?

– Точно, – хохотнул Зак. – И вот конечный результат всего этого: я добрался до Гриффин-Хауса позавтракать с моей любимой племянницей.

– Вы не должны так говорить, – тряхнула темными кудряшками Пип. – Что, если тетя Нелл и дядя Валентин слышали бы вас? Они бы расстроились, что вы любите Роуз меньше меня.

– Да, Закери, как бы ты объяснил своей сестре, что ее дочь хуже моей?

Себастьян поднял бровь, притворившись на миг, будто не рад неожиданной компании. С тех пор как Шей женился и прошлым летом покинул Гриффин-Хаус, все пошло…

Он встряхнулся. Довольно!

– Роуз, конечно, чудесная, но ей только пять месяцев. Согласитесь, ее разговоры искрометными не назовешь.

Пенелопа рассмеялась.

– Это потому, что у нее еще нет зубов. – Потянувшись через стол, она похлопала дядю по руке. – Не волнуйтесь. Я уверена, что вы ее больше полюбите, когда она станет немного старше.

Закери улыбнулся племяннице:

– Не сомневаюсь. И ценю твою рассудительность и благоразумие.

– Конечно. Я не хочу, чтобы дядя Валентин стукнул вас по голове.

– Спасибо. Я тоже этого не хочу.

Они болтали о всякой чепухе, пока Себастьян не поднялся из-за стола.

– Можно тебя на минуточку, Зак? – спросил он. Брат встал.

– Конечно. Пип, я дам тебе шиллинг, если ты намажешь мне джемом кусочек хлеба.

– Два шиллинга, – ответила девочка, потянувшись к банке.

– Договорились.

Себастьян вышел в коридор и немного прикрыл дверь, когда к нему подошел Закери.

– Пип хочет пригласить Мэри Хейли в Воксхолл завтра вечером. Ее тетя, леди Маргарет Трент, вероятно, присоединится к нам.

Зак состроил гримасу.

– Я думал, ты хочешь попросить меня помочь разобраться с мистером Брауном и его разгневанными друзьями. Конечно, мы с Каро составим вам компанию.

Вздохнув с облегчением, Себастьян похлопал брата по плечу.

– С мистером Брауном дело простое. А вот от леди Маргарет я хочу держаться подальше.

– Как будто кто-то из нас хочет, чтобы эта особа с вечно кислым лицом влилась в нашу семью.

– Гм. – Себастьян поднял бровь. – Вряд ли это случится. Независимо от того, будете ли вы нас сопровождать.

Закери плотно закрыл дверь в маленькую столовую.

– Ты в порядке, Себ? Я имею в виду не только твой утренний героизм… ты теперь живешь здесь только с Пип…

– Я это не обсуждаю, – стиснул челюсти Себастьян. – И независимо от того, что ты имел в виду, не беспокойся.

– Понятно. Извини. Ты привезешь нас с Каро на званый вечер к Элкинсам, или мы сами поедем?

– Я заеду в восемь. – Себастьян изучал вид за окном. – Я в порядке. Приспособился к меньшей семье. – Никому, кроме родных, он в этом не признался бы.

Закери прочистил горло.

– Только… не откусывай мне голову, но за последние два года Нелл, Шей и я обзавелись семьями. Ты… Я не хочу видеть тебя печальным, когда мы все обрели счастье. – Он пожал плечами. – Я понимаю, что путано говорю, но, знаешь, я все помню. Я помню тебя четыре года назад, когда Шарлотта умерла. Не думай, что, уехав отсюда, мы оставили тебя.

– Ради Бога, Закери. – Себастьян собрал все свое самообладание, чтобы говорить ровно и спокойно. – Я не инвалид. И не пытайся занять мое место. Последние семнадцать лет я глава этого семейства. Когда ты в один прекрасный день возьмешь эту ответственность на себя, тогда сможешь сочувствовать. А до тех пор верь мне на слово. Все в порядке. А теперь извини, мне нужно ехать в парламент, а потом на ленч с тремя сотнями разгневанных фермеров и их семьями.

Себастьян вернулся в столовую.

– Пип, милая, – он тепло улыбнулся дочери, – обещай, что расскажешь мне все о вечеринке, когда я вернусь.

Девочка встала, и он присел на корточки, чтобы обнять ее.

– Обещаю. Ты будешь дома к обеду?

– Я должен вернуться задолго до этого.

– И потом ты поедешь на бал с дядей Закери и остальными?

– Придется, Пенелопа. – Себастьян крепче обнял дочь. – Когда я даю слово, что приду, и затем не появляюсь, это задевает чувства людей. – У Пип впереди еще масса времени, чтобы узнать во всех деталях, что значит быть членом семьи Гриффин и дочерью герцога.

– Хорошо. – Глубоко вздохнув, она отпустила отца. – Я люблю тебя, папа.

– И я люблю тебя, дорогая. Будь хорошей девочкой.

– Я постараюсь.

– Проклятые… близорукие… крохоборы…

– Мельбурн!

Взяв себя в руки, Себастьян, выходя из палаты лордов, замедлил шаг. Сколько лет он заседает в парламенте, но помнит всего несколько случаев, когда его никто не догонял на выходе из здания. Сейчас Себастьян почти стремился к стычке.

– Да, Кеслинг?

Спешивший по коридору виконт остановился перед Себастьяном, распространяя резкий аромат французского одеколона, который немного маскировал затхлый запах тела. Себастьян заставил себя сдержаться и не отступить на шаг.

– Мельбурн, я думал, что вы придерживаетесь более прогрессивных взглядов, чем…

– Чем что?

– Вы утверждаете, что заботитесь о благосостоянии простого народа, и все же каждый раз, когда Принни просит средства на свои безумства, вы голосуете в его поддержку. Я не пони…

Опять этот разговор!

– Возможно, вы объясните мне, Кеслинг, как получается, что каждый раз, когда поднимается вопрос о налоге на собственность, в результате которого правительство может использовать доход для облегчения положения граждан, вы его проваливаете. И не трудитесь объяснять, почему вы так бессердечно обращаетесь с людьми, живущими на ваших собственных землях.

– Почему бремя должно быть возложено на нас по причине нашего социального происхождения? Просто по рождению? Это такая случайность. Вряд ли это…

– Ах, вот в чем проблема, – перебил Себастьян. – Мое рождение не было случайностью. Я это когда-нибудь вам объясню. Для того чтобы Великобритания оставалась сильной в развивающемся мире, мы должны прогрессировать. Для этого нужны образованные и спокойные граждане. И для того, чтобы остальной мир видел нашу мощь, наше правительство должно быть работоспособным. Это правительство поддерживает монарха и народ. И будет это делать, пока в палате лордов есть представитель рода Гриффинов. Всего доброго, Кеслинг. – Он круто повернулся.

Парадная дверь Гриффин-Хауса распахнулась в тот момент, когда остановилась карета Себастьяна.

– Стэнтон, – сказал он, спустившись с подножки, – леди Пип уже вернулась?

– Еще нет, ваша светлость. Вам записка из Карлтон-Хауса.

Герцог взял ее с серебряного подноса и развернул.

– Когда ее принесли?

– Двадцать минут назад, ваша светлость.

– Толлинз, подождите, – окликнул Себастьян кучера, пока тот не отправился с каретой в конюшню. Сунув записку в карман, он взял шляпу и перчатки. – Сообщите моей дочери, куда я уехал и что я вернусь, как только смогу, – сказал он дворецкому.

– Конечно, ваша светлость, – поклонился дворецкий.

Вздохнув, Себастьян отправился назад по улицам Мейфэра. Он представлял, чего хочет Принни: невзирая на утренние события, принц-регент поглощен завершением своего павильона в Брайтоне, хотя казна пуста. Сегодня было предварительное голосование в палате лордов.

По пути Себастьян превратился из верного сторонника монархии в наперсника и советника принца. Несмотря на некоторое неудобство, это действительно давало ему дополнительный контроль над курсом развития страны. К тому же если не считать случайных истерик и частых «спектаклей», Принни был отличным парнем с изысканным вкусом.

В Карлтон-Хаусе его сразу же проводили в белую гостиную, что было странно. Эта комната предназначалась для официальных гостей, к которым Себастьян уже давно не относился. Очевидно, Принни что-то задумал. Себастьян подошел к выходящему в парк окну и ждал.

Он все еще стоял там, когда пять минут спустя дверь открылась снова.

– Мельбурн! – раздался знакомый голос Принни. – Я не знал, что вы здесь. Вам нужно обсудить со мной какие-то неотложные вопросы?

Себастьян повернулся к регенту, маскируя замешательство улыбкой, поскольку вслед за Принни в комнату вошло больше десятка человек. Ах, так теперь он экспонат!

– Да, ваше высочество, – согласился он, кланяясь.

– Я освобожусь через несколько минут, – ответил Принни. – Сначала я хотел бы представить его величество Стивена Эмбри, короля Коста-Хабичуэлы, а также его жену, королеву Марию. Ваши величества, его светлость герцог Мельбурн, один из моих самых близких советников.

Стоявший в центре мужчина шагнул вперед и протянул руку.

– Очень приятно, ваша светлость, – сказал он с явным корнуэльским акцентом.

Гм. Насколько Себастьян знал, Корнуолл не выходил из состава Соединенного Королевства и не менял названия.

– Ваше величество, – поклонился он и обменялся рукопожатием.

Вдобавок к акценту у короля были светлые волосы, соломенные усы и типично английские черты лица, несмотря на испанский титул. На короле, как и на четырех мужчинах, окружавших группу, был необычный, военного покроя костюм. Наряд монарха отличался узкой белой перевязью через левое плечо, заканчивающейся кистью на правом бедре. На перевязи несколько знаков военной доблести, на груди крупный зеленый крест.

В отличие от супруга, державшая его под руку дама, была явно испанских кровей: высокая, черноволосая, со смугловатой кожей и карими глазами. Несомненно, это королева Мария.

– Позвольте поинтересоваться, где находится Коста-Хабичуэла? – Себастьян сосредоточил внимание на короле.

– Я рад, что вы спросили, – с улыбкой ответил Эмбри. – Мы находимся на восточном побережье Центральной Америки. Удивительное место. Я был горд, когда король Берега Москитов передал его мне и моим наследникам.

Значит, это третья страна, образовавшаяся в Южной и Центральной Америке за последние полтора года.

– Так ваша территория находится на Берегу Москитов?

– Совершенно верно, ваша светлость. Вы знаете географию.

– Однако куда менее известно, – раздался слева от короля мягкий женский голос, – что берег назван по имени группы маленьких островов, а не в честь насекомого.[1]

Себастьян повернул голову. На него пристально смотрели карие глаза глубокого коричневого цвета, как плодородная почва весной. Кожа кремовая, гладкая и безупречная, черные, как вороново крыло, волосы чуть вьются.

– Ваша светлость, – ворвался в его мысли голос короля – моя дочь, принцесса Жозефина Катарина Эмбри.

Себастьян мысленно собрался. Он чувствовал себя так, будто смотрел на девушку целый час, хотя прошло, должно быть, меньше минуты.

– Ваше высочество, – поклонился он.

Она ответила легким реверансом, сверкнув глазами, словно точно знала, какой произвела на него эффект.

– Ваша светлость.

– Король с семейством здесь, чтобы получить определенные займы, – вставил Принни, потирая мясистые руки. – Знаете, Мельбурн, вы для этого прекрасно подходите. Я назначаю вас ответственным по связям Британии с Коста-Хабичуэлой. Как вам это нравится?

Не слишком.

– Я польщен, ваше высочество, – громко сказал Себастьян, изобразив холодную улыбку. – Не уверен, способен ли обеспечить значительную помощь, но счастлив предоставить совет.

– Вот и отлично. Вы ведь будете сегодня на вечере у Элкинсов?

– Планировал.

– Тогда вы проводите туда наших новых друзей. К сожалению, у меня есть другие договоренности, иначе я сам бы это сделал.

На мгновение Себастьян задался вопросом, учитывает ли Принни, что оказывает большую поддержку новой стране, поручая герцогу Мельбурну ввести ее короля в лондонское общество, но тут же нашел ответ. Принц думал только о том, чтобы произвести на иностранцев впечатление своим великодушием.

– С радостью, – ответил Себастьян, поскольку альтернативы у него не было.

– Боюсь, у королевы Марии и у меня тоже есть другие договоренности, – извиняющимся тоном произнес король.

Слава Богу!

– Печально слышать…

– Однако принцесса Жозефина замечательно представит Коста-Хабичуэлу.

– Да, с удовольствием, – снова раздался мягкий голос.

У Себастьяна по спине пробежала дрожь.

– Тогда скажите мне, где вы остановились, я буду в восемь часов.

– Жозефина, пожалуйста, позаботься об этом. – Повернувшись к Принни, король принялся расспрашивать его о беломраморных скульптурах, украшавших комнату.

– Мы остановились в доме полковника Уинстона Бранбери, пока не найдем подходящей резиденции, – сказала принцесса, взяв руку Себастьяна.

– Бранбери? Знаю. – Он не мог стоять спокойно, поэтому подвел принцессу к ближайшему окну.

– Хорошо. Я не смогла бы указать направление, – продолжала она с улыбкой, – совершенно не знаю Лондона.

Себастьян уставился на ее пухлые губы.

– Не беспокойтесь, – выдавил он. – Моя карета будет у Бранбери-Хауса точно в восемь.

Ее улыбка стала шире.

– Люблю точных джентльменов. Ходят слухи, ваша светлость, что вы проявили героизм этим утром.

Себастьян покачал головой:

– Я всего лишь выполнил свой долг.

– Ах! Галантный, храбрый и скромный.

На обворожительную принцессу Жозефину, казалось, производили впечатление те же вещи, что и на любых других его знакомых дам, да и разговаривала она так же. Но эти глаза…

– Мою галантность еще нужно доказать, – сказал Себастьян, высвобождая руку из ее ладони и радуясь, что принцесса в перчатках. Он был уверен, что иначе ее пальцы обожгли бы его. Он направился к двери. – До вечера.

В коридоре Себастьян прислонился к стене, чтобы отдышаться. Он чувствовал себя так, словно пробежал марафон. Что с ним, черт побери?

Во-первых, ясно, что Принни просто надо было отвертеться. Во-вторых, он не школьник. Ему, слава Богу, тридцать четыре. И он уже повидал хорошеньких девиц. И был женат. Но с тех пор никогда не чувствовал себя… так странно. Даже обычная беседа с ней казалась неординарной.

Тряхнув головой, словно отгоняя наваждение, Себастьян направился к парадному входу в Карлтон-Хаус. Его поставили в неудобное положение, но он справится с этим так же, как и со всем остальным в своей жизни, – стремительно и успешно. Он игнорировал все, что не касается его семьи и бизнеса, и довел это до совершенства. Отодвинуть в сторону Жозефину Катарину Эмбри вообще не проблема. Он проблемы не допустит.