Репутация герцога

Глава 9

Себастьян, задернув занавес, остался в алькове. Жозефина и ее горничная вернулись в ложу. Предосторожность и приличия требовали, чтобы он задержался еще на несколько минут.

Боже, она пробудила его, и рассудком он решил положить этому конец, пока не произошло непоправимое, его тело… жаждало продолжения.

Сначала он хотел зайти так далеко, насколько необходимо, чтобы выяснить, что в ней и этой Коста-Хабичуэле так его беспокоит. Но Жозефина быстро – слишком быстро для его тела – взяла фальшивую ноту.

Почему Сан-Сатурус, по словам ее отца, маленький живописный город, населенный главным образом аборигенами и англичанами, может похвастаться огромным белокаменным дворцом с сотнями комнат? Король Берега Москитов там не жил, иначе он его не отдал бы. И если испанцы знали о здании такого размера на берегу прекрасно защищенной гавани, они послали бы туда войска.

Но возможно, она преувеличила, чтобы произвести на него впечатление. И огромный дворец в самом деле был маленькой виллой с десятком комнат. Возможно, океанский бриз был столь же приятным и манящим, как говорилось в проспекте. И скорее всего он просто идиот, ищущий причины не доверять женщине, к которой чувствует большой интерес и влечение.

– Проклятие! – пробормотал он и откинул занавес. Блики на покрытом коврами полу привлекли его взгляд. Там лежало жемчужное ожерелье Жозефины. Себастьян поднял его, сунул в карман и отправился на поиски портвейна.

Когда он вернулся в свою ложу, Жозефина сидела рядом со спящим Хейреком. Даже со спины Себастьян почувствовал ее враждебность. Кстати, это могло быть полезным. Ей придется решить, перевешивает ли ее гнев то, что ей от него нужно. Себастьян вручил бокал Шею и сел.

– Что ты так долго? – прошептал брат. – Я уже собрался ткнуть Хейрека в бок, чтобы убедиться, что он не умер и не все меня бросили.

– Я велел принести лучшую бутылку, – солгал Себастьян. – Не желаю пить разбавленную дрянь, которую тут обычно предлагают. Подержи минутку. – Он вручил свой бокал брату и полез в карман. Когда он вытащил ожерелье, глаза Шея округлились.

– Что…

– Ш-ш. – Наклонившись вперед, он коснулся губами левого уха Жозефины. – Полагаю, это ваше, – пробормотал он, двинув руку по подлокотнику кресла, чтобы опустить ожерелье ей в ладонь. – Положите в сумочку. Не надо, чтобы видели, как вы надеваете его на публике.

– Спасибо, ваша светлость, – отчетливо произнесла она как всегда звучным и непринужденным голосом. Если бы не дрожавшие пальцы, Себастьян решил бы, что она прекрасно владеет собой.

Когда он сел и забрал свой бокал, Шей продолжал приглядываться к нему.

– Она уронила его, – небрежно сказал Себастьян, – я заметил его на полу в фойе.

– Гм.

– Ну что ты разглядываешь меня? Смотри лучше спектакль.

– Смотрю.

Во время антракта Жозефина улыбалась и болтала с восторженными зрителями, будто совсем недавно не стонала, полуголая, в его руках. Но Себастьян заметил, что она берет под руку то Хейрека, то Шея, так, чтобы кто-нибудь из них стоял между ним и ею.

Он задавался вопросом, на что она больше злится: что он не завершил начатое или что поймал ее на лжи. Каков бы ни был ответ, он хотел его узнать.

Утром, подавив зевок, Себастьян занял свое место в палате лордов. За четырьмя часами трагедии датского принца последовали шесть часов бессонницы. И его состояние было за пределами разумного. Как только начались утренние дебаты по поводу новых долгов Принни, Себастьян тронул за плечо сидевшего впереди джентльмена.

– Мельбурн, – обернулся тот.

– Лорд Белтрам. Интересуюсь, получили ли вы мой запрос.

– Да. – Он похлопал по левому нагрудному карману и вытащил оттуда сложенный лист бумаги. – Я нашел вашего знакомого. Он проживает в Итоне. Преподает там.

Себастьян взял бумагу.

– Благодарю. – Он развернул лист, чтобы прочитать адрес. – Вы сэкономили мне много времени и усилий.

– Тогда, может быть, вы представите меня королевской чете Коста-Хабичуэлы, когда они вернутся в Лондон? При девяноста фунтах за облигацию я выхожу из итальянских ссуд и покупаю акции Коста-Хабичуэлы. Сколько вы купили? Держу пари, полстраны, так как король у вас практически в кармане.

– Конечно, я представлю вас, Уильям, – осторожно сказал Себастьян. Если его подозрения необоснованны, ни к чему обращать в бегство инвесторов, столь необходимых недавно появившейся стране. Англия могла использовать этот союз себе на пользу. – Хотя сейчас сотрудничеством с ними занимается Хейрек. У меня своих дел слишком много.

– Без сомнения, – усмехнулся Белтрам и посмотрел мимо Себастьяна. – Лорд Деверилл.

Рука легла Себастьяну на плечо.

– Белтрам, Мельбурн, – с улыбкой сказал маркиз.

– Валентин, не рановато для тебя? – повернулся к нему Себастьян.

Лорд Деверилл уселся на свое место.

– Вы себе не представляете. Роуз решила, что пора обзавестись зубами. Элинор решила, что лавандовые ванны успокоят младенца. А я решил, что в настоящее время Корбетт-Хаус самое шумное и беспокойное место в Великобритании.

Себастьян рассмеялся:

– Тебя предупреждали, что семейная жизнь таит в себе опасности.

– Да, я знаю. В принципе мне это нравится. Ощущение счастья, что мы с Нелл сделали эту маленькую, орущую, хихикающую девицу… со многим примиряет.

Себастьян пристально посмотрел на друга:

– Я тебя понимаю, – наконец сказал он, ожидая острой боли в груди, которую всегда испытывал, думая о том, что им с Шарлоттой не было отпущено судьбой времени обзавестись наследником. Боль была, но теперь больше походила на сожаление, чем на свежую рану.

– Кстати, об идиотах, – сказал Валентин, врываясь в его мысли, – Хейрек сегодня везет принцессу в «Таттерсоллз».

– Мы говорили об идиотах?

– Возможно, только я. Я пытаюсь понять, почему король, ищущий инвесторов, оставляет с дочерью уполномоченного по связям со страной, а сам едет в Шотландию.

– Поскольку лучший способ узаконить новый режим состоит в том, чтобы вступить в брак со старым.

Валентин оглядел переполненную палату.

– Ты знал это с самого начала? То, что тебя потянут к алтарю?

– Это было не слишком тонко разыграно.

– Тогда понятно, почему ты оставил свой пост. Но не могу постичь, почему ты по-прежнему вальсируешь с этой девицей и возишь в театр.

Себастьян молчал, и Валентин подумал: что-то касающееся этой новой страны тревожит его, и он хочет разрешить свои сомнения. Однако чтобы сделать это, он мог завести дружбу с королем и избавить себя от стычек с его дочерью.

– Независимо от моих личных сомнений, – тихо сказал наконец Себастьян, – я не имею причин препятствовать инвесторам. Если бы я прекратил контакты без объяснения, так, вероятно, и произошло бы.

– Рад слышать, – ответил маркиз. – После заседания пошлю своего финансиста купить сто облигаций. Я теперь думаю о семье и ищу надежные, долгосрочные инвестиции.

Черт побери!

– Не лезь в это, – пробормотал Себастьян.

– Я так и знал! Что происходит?

Себастьян, нахмурившись, разглядывал свои руки.

– Возможно, ничего. Я не знаю. Но я слишком много занимался бизнесом и понимаю, что только в исключительных случаях связанное с финансами дело не имеет теневой стороны. Я все еще пытаюсь определить, на что похожа теневая сторона Коста-Хабичуэлы.

– Понятно, – не стал уточнять Валентин.

Себастьян не объяснил, почему продолжает уделять внимание принцессе Жозефине и почему, даже подозревая, что все не так, как она излагает, самым желанным делом было найти возможность снова увидеть ее.

Хейрек нашел скамью в нескольких ярдах от главной площадки аукциона. Жозефина села, приветствовала окружающих и болтала со всеми, от виконтов до конюхов. У нее было ощущение, что это ее собственный королевский двор. Герцог стоял рядом как распорядитель, а облаченный в черное лейтенант Мей служил телохранителем.

– Я вчера купил две облигации, – похвастался хорошо одетый молодой человек, чуть не вставая на колени у ног Жозефины. – Вы не собираетесь продавать земельные участки? Я читал проспект и должен сказать, что предпочитаю иметь землю в Коста-Хабичуэле, чем полагаться на милость моего отца и старшего брата.

– Он самый младший сын маркиза Броншира, – прошептал, наклонившись к ней, Хейрек. – У него пять братьев.

– Король не планировал этого, – с улыбкой ответила Жозефина, – но я доведу до его сведения, что есть, по крайней мере, один заинтересованный.

– И я, ваше высочество! – крикнул кто-то из толпы.

– И я!

– И я! Я торговал бы лошадиным навозом, чтобы в один прекрасный день получить хорошую землю, овеваемую морским бризом!

Все засмеялись. Чудесно! Жозефина нашла лондонское общество очаровательным. Ей никогда не приходило в голову, что кто-то захочет променять привычную жизнь на дикую и неизвестную землю.

– Как только придет время распорядиться щедрой банковской ссудой, мы, вероятно, заключим с Англией иммиграционное соглашение.

– Зачем ждать? – крикнул кто-то. – Я бы влез в долги!

Жозефина рассмеялась.

– Я скажу королю, – повторила она. Заметив трех приближающихся леди, две из которых ей были знакомы, она встала. – Леди Кэролайн, леди Сарала, – сказала она, наклонив голову. – Должно быть, это ваша невестка, леди Деверилл.

Темноволосая маркиза присела неглубоко, но почтительно, напомнив этим своего брата.

– Я рада, наконец, встретиться с вами, ваше высочество, – сказала она с улыбкой. – Кажется, я последняя в Лондоне, кто это делает.

– Хейрек сказал, что прежде никогда не видел на аукционе столько народу.

– Возможно, ваше высочество захочет присоединиться к нам за ленчем? – сказала леди Деверилл.

Слава Богу!

– С удовольствием, – ответила Жозефина, стараясь скрыть желание сбежать отсюда. – Ваша светлость, оставляю вас посмотреть ту пару гнедых, которую вы хотели купить.

Хейрек поклонился:

– Моя четырехместная коляска в вашем распоряжении, леди.

– Спасибо, – одними губами улыбнулась маркиза, – но у нас есть собственный экипаж. Пожалуйте сюда, ваше высочество.

Они шли сквозь шумную толпу, Кончита и лейтенант Мей спешили за ними. В компании трех леди горничная и охранник казались несколько неуместными, и Жозефина поманила к себе Кончиту:

– Возвращайтесь с лейтенантом в Бранбери-Хаус.

– Но, ваше высоче…

– Все будет в порядке, – сказала Жозефина и уже громче добавила: – Кто-нибудь из этих добрых леди любезно завезет меня домой после ленча.

– Конечно, ваше высочество.

Кончита присела, но на лице ее оставалось сомнение.

– Очень хорошо. Лейтенант?

Когда слуги ушли, Жозефина сосредоточила внимание на дамах.

– Мельбурн просил вас заехать? – спросила она, не в силах сдержать дрожь в голосе, когда произносила его имя.

Она ненавидела этого человека и ненавидела себя за то, что всю ночь грезила о нем, его губах, руках, его ласках.

– О Господи! Нет, – ответила леди Деверилл, останавливаясь около большой четырехместной коляски с желтым гербом Деверилла на дверце. – Каро и Сарала говорили о вас, и мне захотелось с вами познакомиться.

– Я очень вам благодарна. – Жозефина позволила груму помочь ей подняться в экипаж. – Хотя моей стране на пользу мое присутствие на публике, признаюсь… когда множество людей ловит каждое мое слово, это немного… смущает.

– Все вас обожают, – с теплой улыбкой заметила леди Сарала, в ее голосе слышался чуть заметный иностранный акцент.

– Позвольте спросить, миледи. Вы ведь не здешняя? Я имела в виду, не из Лондона?

– Я выросла в Индии, – ответила жена лорда Шарлеманя. – И должна сказать, вы куда лучше справились, представ перед лондонским светом, чем я.

– От этого зависит благополучие моей страны.

Леди Сарала снова кивнула.

– Шей сказал, что вчера в театре у вас было море обожателей.

И только один ласкал губами ее грудь. Жозефина вдруг подумала, что эти дамы – члены семейства Гриффин по рождению или по браку, а вчера вечером Себастьян Гриффин назвал ее лгуньей. Глупо предполагать, что ее пригласили на ленч просто из симпатии.

– Все были очень добры, – ответила она. – Наш визит сюда оказался удачным. И мой отец теперь очень надеется на будущее Коста-Хабичуэлы.

– Вы лично хотите жить в Коста-Хабичуэле? – Леди Кэролайн села рядом, две другие дамы – напротив.

– Это мой дом. Конечно, я хочу жить там.

– Разумеется, – поспешно согласилась леди Деверилл. – Думаю, Каро интересовалась, не оставит ли король вас в Лондоне, чтобы вы продолжали оказывать поддержку стране и увеличивать денежные фонды.

– Мой отец слишком много времени провел вдали от нас с матерью и решил, что мы больше не должны расставаться. Он хотел, чтобы я отправилась с ним в Шотландию, но я настояла, что буду полезнее здесь.

– Он хочет получить там дополнительные ссуды?

– Да, таково его намерение.

Жозефина сначала была против этой затеи, но теперь соглашалась с мнением отца, что нет лучшего времени для привлечения интереса, чем дни официального визита монарха в дружественную страну.

– Должна сказать, – добавила леди Сарала, – Шей в восторге от проспекта, который вы дали Мельбурну. Я по вечерам с трудом заставляю мужа оторваться от него.

– Я рада, что он находит это интересным. Коста-Хабичуэла – замечательное место.

– Судя по тому, что я слышала несколько минут назад, многим англичанам не терпится лично это узнать. – Леди Деверилл пристально смотрела на Жозефину глазами того же цвета, что и у брата, хотя маркиза была куда дружелюбнее братьев. – Вы решили открыть Коста-Хабичуэлу для иммигрантов?

– Полагаю, король хочет оценить экономический эффект от привлечения иностранных граждан прежде, чем принять окончательное решение.

– Очень разумный подход, – согласилась леди Сарала. – Экономика – отчасти мое хобби.

Прекрасно! Сегодня не хватало только вопросов, на которые она не готова ответить.

– Я должна спросить, – вставила леди Деверилл, подводя часы, – почему вы ударили Мельбурна? Сомневаюсь, чтобы прежде у кого-то хватило храбрости сделать это.

– Он послал за мной карету, хотя обещал лично сопровождать меня. Это могло бросить тень на мое первое появление в свете и соответственно на мою страну.

– Так что это только из-за возможного вреда вашей стране?

– Думаю, любая женщина была бы обижена, если бы очень красивый мужчина, предложивший сопроводить ее, не потрудился явиться. И должна сказать, он по-прежнему весьма высокомерен и разговаривает со мной очень грубо. Не понимаю почему. Он, кажется, неизменно вежлив со всеми, кто попадается ему на пути.

Элинор пристально посмотрела на нее. Она хотела сказать, что все они испытали на себе тяжелый характер Себастьяна, но сдержалась.

– Мельбурн известен своей непостижимостью, – вместо этого сказала она.

Ее самый старший брат не слишком вежлив только с теми, кто затрагивает его эмоции. Если он был груб с принцессой Жозефиной и продолжает в том же духе, это что-то значит.

– Непостижимостью? – несколько натянуто улыбнулась принцесса. – Поскольку вы его родственница, я не стану уточнять характеристику.

– Вы настоящий дипломат, ваше высочество, – заметила Каро, и все рассмеялись.

Что-то большое двигалось мимо коляски. Элинор скосила глаза. Большая черная карета с алым грифоном[4] на дверце. О Господи!

Она подняла взгляд к окну большой кареты. Занавески раздвинуты, Себастьяна легко разглядеть. Он смотрел прямо на нее со своим обычным непроницаемым выражением лица. Она внутренне сжалась.

Да, она решила познакомиться с принцессой Жозефиной Эмбри. Да, это действительно можно назвать вмешательством в его дела. Но после его попыток управлять ее жизнью и жизнью братьев Себастьян это заслужил. Однако Нелл не рассчитывала, что это откроется так быстро.

– О Боже, – прошептала Кэролайн. – Вид у него суровый.

Хотя у Нелл перехватило дыхание, она ободряюще улыбнулась:

– Он может сердиться сколько хочет. Герцог Мельбурн не вытеснит нас с улицы.

Во всяком случае, при свидетелях. Она махнула рукой старшему брату.

– Нелл, не зли его, – тихо предостерегла Сарала. Недолго проехав рядом, Себастьян постучал в крышу своей кареты. Экипаж тут же свернул в боковую улицу. Элинор перевела дух. Слава Богу!

– Прошу прощения, если мое присутствие причинило неприятности, – отрывисто сказала Жозефина. – Я знаю, что Мельбурн мне не благоволит.

– Чепуха. Он никому не благоволит. Не принимайте это близко к сердцу.

Принцесса улыбнулась:

– Спасибо, леди Деверилл.

– Зовите меня Элинор.

Казалось, принцесса Жозефина хотела сказать что-то еще, но вместо этого перевела разговор на погоду. Нелл изучала выражение ее лица. Ее брат славился своим непроницаемым видом, но и эту женщину разгадать, похоже, не легче. Но если она не ошибается, принцессу Жозефину влечет к Себастьяну так же, как и его – к ней.

Себастьян поднял глаза от газеты после четвертой попытки прочитать фразу.

– Что ты делаешь?

Пип сидела с ним за завтраком, но не ела. Пристроив ложку поперек ножа, девочка нацелила ее на чашку с чаем. В ложке лежал большой кусок сахара.

– Смотри. Думаю, на этот раз получится. – Она стукнула кулачком по ручке ложки. Кусок сахара пролетел мимо чашки и угодил в газету. В очередной раз.

– Не бей так сильно, – посоветовал Себастьян и снова вернулся к чтению.

Согласно «Лондон таймс», вчера Жозефина Эмбри, принцесса Коста-Хабичуэлы, почтила своим присутствием Карлтон-Хаус и завтракала вместе с Принни и герцогом Хейреком. Днем раньше она отправилась в Гринвич осматривать судно королевского флота. Лондонцы всех рангов сходили по ней с ума, девушки бросали к ее ногам лепестки роз, а мужчины засыпали письмами с предложением руки и сердца. Каждый, у кого завалялся лишний шиллинг, казалось, готов был вложить его в Коста-Хабичуэлу, которую в публике уже считали частью Англии.

– Какой вздор! – пробормотал он себе под нос.

– Что, папа?

– Ничего, моя милая. Я читал о принцессе Жозефине.

– Тетушки пригласили ее на ленч, – прокомментировала его дочь, когда кусок сахара снова врезался в газету. – А меня не позвали.

Лучше бы они не позвали Жозефину. Все, что он имеет против Коста-Хабичуэлы, – это непроверенные подозрения, ноющее чувство чего-то нереального и как результат сильная досада.

– Возможно, в следующий раз, – сказал он.

– Надеюсь.

Себастьян снова опустил газету.

– Родные твоей тети Кэролайн прибывают завтра в Лондон. Ты проведешь время с ними.

– Да, но они – не принцесса.

– Прости, Пенелопа, но я ничего не могу с этим поделать.

– Не надо было соглашаться оставлять свой пост.

– Я его оставил по собственной воле.

– Почему? Потому что ты слишком занят? Ты даже не выходил последние два вечера. Остался здесь, играл со мной и был в очень плохом настроении.

– Ты говорила, что хочешь чаще бывать со мной.

– Мэри Хейли говорит, что ты сделал предложение принцессе, а она отказала, потому что ты всего лишь герцог, и поэтому тебе пришлось уйти в отставку.

Он отложил газету.

– Да? Я начинаю думать, что Мэри Хейли большая сплетница и что ты слишком много времени проводишь в ее обществе.

Дверь в маленькую столовую распахнулась.

– Я надеялся, что ты еще здесь, – сказал Шей, державший стопку книг.

Пип встала.

– Мэри Хейли не сплетница. Она мой друг и именно поэтому говорит мне то, что я должна знать. А теперь, с вашего позволения, я собираюсь покормить уток в парке. – Она потопала к двери.

Себастьян слышал, как она поднялась по лестнице, потом хлопнула дверь ее спальни.

– Я помешал? – Шей свалил книги на обеденный стол.

– Мы всего лишь разошлись во мнениях. – Он подозвал одного из лакеев. – Том, проследите, чтобы миссис Бичем сопровождала леди Пенелопу, когда та выходит из дома.

– Слушаюсь, ваша светлость. – Слуга поспешил из комнаты.

– Хорошо. Что это, Шей?

Не спрашивая, закончил ли он есть, Шарлемань сдвинул все блюда к центру стола и уселся, напротив, на место Пип. Потом вытащил полдюжины книг.

– Посмотри это, – сказал он.

– Это проспект Коста-Хабичуэлы.

– И, да и нет. Себастьян выпрямился.

– Что ты хочешь сказать?

Шей раскрыл книгу и стал листать страницы, пока не нашел нужную.

– Читай вслух, – сказал он, взяв себе другую книгу.

– «Хотя можно подумать, что близость к экватору делает климат круглый год неприятно жарким и удушливым, Коста-Хабичуэла обладает большой береговой…»

– «…линией, и ежедневно дует приятный прохладный ветер с Атлантического океана», – продолжил Шей. – Этот бриз восстанавливает силы населения и также благоприятствует судам, эта тема будет подробно обсуждена позднее».

– И? – торопил Себастьян. – Ты достал другой экземпляр проспекта. Я не нуждаюсь в уроке декламации.

– Да, я действительно достал проспект. Вернее, он у меня был.

– Шей, я знаю, ты остроумен, но у меня парламент.

– Смотри. – Закрыв книгу, которую читал, Шей подвинул ее брату.

Себастьян смотрел на название, вытисненное на кожаном переплете.

– Это… – Кое-что начало проясняться. – Это описание Ямайки…

– …семидесятипятилетней давности, подготовленное по поручению короля Георга Второго. – Шей взял проспект Коста-Хабичуэлы и перелистал несколько страниц. – Мне это описание все время казалось очень знакомым.

– Возможно, король не имеет писательского дара, – Услышал Себастьян собственный голос. – Вот и позаимствовал несколько…

– Здесь целые главы, Себ. Только вместо запада – восток, изменены названия рек и городов, но все остальное идентично. Даже внезапные ветры, которые меняют береговую линию. – Он взял другую книгу. – Хочешь почитать о населении? Это отсюда: «Изучение культуры Вест-Индии». И…

– Достаточно, Шей.

– Но…

– Я понял. В проспекте нет ни одного оригинального слова.

– Это заставляет задуматься, на что же в реальности похожа Коста-Хабичуэла, – заключил его брат.

Себастьян встал:

– Пойду спрошу. Извини.

– Но король еще не вернулся из Шотландии. – Шей, собрав книги, тоже поднялся.

– Принцесса Жозефина здесь. – Он оглянулся на следовавшего за ним по пятам Шарлеманя. – Я иду один.

Шей сердито посмотрел на него, но кивнул:

– Полагаю, я должен об этом помалкивать.

– Пока не услышишь от меня другого – да.

– Ты пропустишь заседание парламента, если пойдешь сейчас.

Себастьян выхватил у Стэнтона шляпу и направился к конюшне. Никакой кареты, он хотел проехаться верхом.

– К черту парламент, – отрезал он.