Ревизор 007

Глава 31

Сор был сдвинут! И той заботливо вложенной в замочную скважину пылинки не было!

Не было!

Возможно, сор сдул случайный сквозняк, а соринку смахнули балующиеся в подъезде дети. Возможно. Потому что возможно все. Но из всего возможного лучше предполагать худшее. Что кто-то открывал дверь.

А если открывал, то должен был оставить в квартире след.

Который необходимо найти. А еще лучше не найти. И тогда успокоиться и списать все на сквозняк.

Ревизор открыл дверь и медленно, как сапер, буквально по сантиметру, проверил все помещения.

На первый взгляд в квартире все было в порядке. Вещи лежали на местах, разбросанные по полу газеты были разбросаны там, где надо, и даже «случайно» рассыпанная на кухне манка имела такой же, как сутки назад, вид.

Но это были внешние признаки. А вот секретки…

Секретки были потревожены.

Ревизор наклонился и приподнял коврик в прихожей. Под ковриком в нескольких местах была насыпана пыль. Если бы на коврик кто-нибудь наступил, пыль прилипла бы к ткани.

И она прилипла. Что означало, что по коврику прошли чужие, не знавшие о пыли ноги.

Профессионал на коврик наступать бы не стал. Прыгнул сразу на пол. Или поставил специальную, с точечными опорами, дорожку.

Эти не поставили.

Так, что дальше?

На дверце стенного шкафа оборван волосок.

Значит, шкаф открывали.

В кармане пиджака, внутри, потревожена случайная нитка.

Кто-то лазил в карман.

В холодильнике следы проколов на снежной шубе.

Искали вмороженные в лед бумаги.

Крупы в банках стали выглядеть чуть иначе.

Перетряхивали банки.

Из блокнота выпал микрокусочек бумажки…

В квартире были посторонние люди! Квартиру обыскивали!

И что теперь делать? Бежать?

Бежать обидно. Столько сил положено…

И, наверное, глупо. Впервые за все это время противник обозначил себя. Обыском обозначил.

Кто это мог быть? Гаражные урки?

Исключено. Эти бы обязательно наследили — выбили дверь, сломали замки на шкафах, натоптали в комнатах…

А если не выбили, не сломали и не оставили никаких видимых следов, то, значит, работали специалисты.

Которые тем не менее не заметили в замочной скважине соринки, в кармане пиджака нитки и наступили на коврик в коридоре.

То есть хоть они и специалисты, но специалисты средней руки. Эмвэдэшного или чуть выше уровня.

Неужели милиция?

Сомнительно. Милиционеры действовали бы тоже иначе более прямолинейно — заломили руки, дали пару раз кулаком по морде и ногой по печени и попросили написать чистосердечное признание.

Нет, это не милиция.

Тогда ФСБ?

Нет, и не ФСБ. ФСБ начала бы издалека — с наружной слежки, водила бы недели две и лишь потом… И еще они обязательно бы нашпиговали квартиру «жучками». Но ни «жуков», ни слежки замечено не было.

Тогда кто?

Есть шанс узнать.

Кем бы незваные визитеры ни были, они хотели остаться невидимками. Не их вина, что они оказались менее подготовлены в профессиональном плане, чем их противник. Они старались… Старались не оставить следов. И, значит, в ближайшее время никаких активных действий не планируют.

Чем можно воспользоваться. Дать возможность продолжить игру, увлечь игрой и в процессе той игры заставить обозначить себя. Таким образом превратив травлю жертвы в охоту на ловца!

В разведке этот прием называется контрслежкой. Слежкой, направленной против того, кто следит!

Вот в такую игру мы и сыграем!

Ревизор перераспределил силы слежки, выделив в качестве приоритетной цели новый объект. Известного в городе бизнесмена Сашка.

Самого себя!..

Филеры не знали своего нанимателя в лицо и поэтому, следя за новым объектом, представить не могли, за кем следят.

Они следили за объектом издалека, так как главной их целью было выявление возможной за ним слежки. Но попутно, в рапортах, отмечали, что объект, по всей видимости, находится в состоянии хронического запоя. Потому что дома почти. не бывает, а бывает в ресторанах, кафе, бутербродных и прочих увеселительных заведениях, где пьет в компании с многочисленными приятелями…

Что соответствовало истине…

…Счастливо избежавший смерти заложник пил четыре дня. Беспробудно. Все подряд. Со всеми подряд. И всем подряд рассказывал о случившемся с ним несчастье.

— Они меня по башке… А потом паяльной лампой, вот так. Вот, смотри сюда… Да не сюда, а сюда. Видишь?

Потерпевшему Сашку сочувствовали, но как-то не очень. Без энтузиазма. Сильно сочувствовать мешали обстоятельства спасения. За месяц с небольшим Сашок счастливо выкрутился из двух передряг. Счастливо для себя и несчастливо для нападающей стороны.

— Ну вот кто, кто их навел?

— Мало ли кто. Теперь все наводят. Теперь мама родная может навести за хороший барыш.

— Нет, ну а все-таки кто? Кому я понадобился?

— Ты — никому. Кому ты нужен. Деньги понадобились. Ты же деньги вез.

— Ну хорошо, а деньги кому?

— Деньги — всем нужны.

— Это понятно. Но конкретно мои деньги кому?

— Откуда я знаю.

— Тогда еще по одной. За счастливое спасение!

Налили. Выпили.

— Ну хорошо, тогда скажи, что говорят насчет того, что кто меня сделать хотел…

— Разное говорят.

— Что?

— Всякое.

— Тогда еще по одной. За то, что б долго жить. Мне. И тебе.

Налили. Выпили.

— А кто такой Лешка Хват?

— «Шестерка». А тебе он за каким?

— Просто так.

— Если просто так — не скажу.

— Тогда — дело предложить.

— Тогда скажу. Лешка Хват человек Гундосого.

— А Гундосый?

— Гундосый?.. О-о! У Гундосого знаешь кто хозяин? Я даже тебе говорить не буду. Такой хозяин… Даже и не мечтай…

— Тогда — наливай.

Еще выпили. Еще закусили.

— Так под кем Гундосый сидит? Ты сказать хотел.

— Я хотел? Когда?

— Только что.

— Да? Тогда — скажу. Гундосый под Седым сидит.

— Под кем? Под Седым?

Вот так раз!

— А ты ничего не путаешь?

— Я?! Да чтоб я…

Значит, под Седым.

Тогда все понятно. Все логично. И иначе быть не могло. Потому что Седой водит дружбу с Паленым. А Паленый якшается с Витьком. Который правая рука и порученец Банкира. А Банкир не кто иной, как компаньон бизнесмена Сашка по строительству небоскреба.

Вот какая цепочка выстраивается. От Лешки Хвата к Москвичу.

Ай да Банкир! Быстро сориентировался. Сообразил, что стоэтажный офис в центре города это деньги. Очень большие деньги. На всю жизнь деньги. Которые не имеет смысла делить на двоих, если можно взять одному. И заодно взять долю компаньона.

Банкир лучше других знал про деньги. Он сам заказал их. И, значит, мог навести. Даже не для того, чтобы получить чужой пай, но чтобы при отъеме того пая его компаньон погиб.

Молодец Банкир. Хват. Чужими руками, чтобы не обжечься, решил жар загрести.

Только ничего у него не вышло…

У него не вышло. У Сашка должно выйти. Потому что только дурак упустит такую возможность. Возможность сыграть на упрочение своего авторитета. А Сашок не дурак. Он удачливый предприниматель. И чтобы оставаться таковым, должен реагировать на причиненные ему обиды.

Обязательно должен!

А раз так…

Известный в городе бизнесмен Сашок позвонил Банкиру:

— Ты что же это, падла, творишь?

— Что?! Кто это?!

— Твой компаньон. Которого ты хотел кинуть.

— Это ты? Откуда?..

— Оттуда, куда ты меня хотел отправить. С того света.

— Не наезжай! Никто тебя не собирался кидать. Это случайность. Какие-то пришлые беспределыдики.

— А откуда они узнали, что у меня будут деньги? Если они пришлые.

— Но ведь денег не было.

— Но должны были быть! И ты это знал. Единственный знал! И подослал своих людей.

— Не бери меня на понт! Это не мои люди.

— Не твои? А Лешка Хват?

— Не знаю я никакого Хвата!

— А Гундосого?

— И Гундосого не знаю.

— И Седого с Паленым?

— Паленого? Паленого знаю.

Что и требовалось доказать.

— Гундосый и Седой люди Паленого. Ты дал наводку Витьку, Витек — Паленому, Паленый — банде Седого. Тот послал Гундосого и его людей взять бабки и замочить фраера. Но они — мелочь. Сами они наехать на меня никогда бы не решились. Их натравили. Ты натравил. Возражения есть?

Возражать было трудно. Было невозможно. Но Банкир возражал:

— Может быть, Гундосый и Седой люди Паленого, но я тебя Паленому не заказывал. Я тебя никому не заказывал!

— Не двигай мне лапшу на уши. Я точно знаю, что это ты!

— Это не я. Но пусть будет как будто я. Что тогда ты хочешь?

— Пересмотра долей. Тебе — десятая часть. Мне остальное.

— Не пойдет. Обида столько не стоит.

— Обида стоит большего.

— Не согласен.

— Тогда я отвечу подляной на подляну. Я вызову чехов. И закажу тех, кто заказал меня.

Угроза чеченцами была очень серьезной угрозой. Потому что чеченцы не были выдумкой. Прошлый раз они искрошили половину людей Красавчика. И спокойно ушли. И теперь могли искрошить.

— Ну что, мне звать чехов? Или мы договоримся?

— Не надо чехов. Я согласен на треть.

— Треть много. Пятнадцать процентов.

— Четверть. Если больше — можешь звать чехов.

— Ладно, четверть. И головы Лешки Хвата и Гундосого.

— Хорошо. И головы.

Головы Лешки Хвата и Гундосого стоили дешевле небоскреба. В таких серьезных, как эта, сделках они ничего не стоили… Невероятная новость мгновенно разлетелась по городу.

— Москвич наехал на Банкира.

— И что он сделал с Москвичом?

— Он ничего не сделал. Сделал Москвич! Москвич подмял Банкира!..

Ревизор прослушивал записанные на магнитофон городские сплетни.

— Ты слышал?

— Слышал.

— Теперь с Москвичом надо дружить.

— Я с ним всегда дружил…

Акции Москвича шли круто вверх.

Интересно, что говорит по этому поводу сам Банкир? Банкир говорил поразительные вещи! Он отрицал свое участие в похищении Москвича! В частных разговорах отрицал. Где никто посторонний его не мог слышать.

Что было совершенно не понятно!

Зачем в беседах с близкими людьми скрывать правду, которую уже все знают? О которой говорит весь город!

Или?.. Или он действительно ни при чем?

Тогда зачем ополовинил свою долю?

Ах, ну да, чеченцы… Расправа с Красавчиком произвела неизгладимое впечатление на городскую элиту. И под вооруженных гранатометами чеченцев они готовы отдать не только половину.

Но если это не он, то кто? Хотя бы теоретически…

Кто знал о тех деньгах?

Он, Банкир. Возможно, кто-то из его людей. Которые могли решиться на свою игру. Что, впрочем, представляется маловероятным. Он не приблизил бы к себе сомнительные личности. И вряд ли остался в живых после провала дела. Его дружки убрали бы его в любом случае и при удаче и при имевшем место провале. Из чувства самосохранения. Чтобы он не успел просчитать предателей и свести с ними счеты.

А он жив…

Кто еще?

Посредник, который привел Москвича в областную администрацию. Он был при разговоре. И сообщил о нем Банкиру. Теоретически мог сообщить кому-нибудь еще.

Так, может, сообщил?

Да ну, слишком мелок. Зачем бы он пошел против Банкира? Зная, что за это бывает! Если только кто-то его припугнул… Но как этот кто-то узнал о деньгах?

Тупик.

Есть еще Референт. Может, он? Тоже сомнительно. К нему каждый день люди приходят пробивать какие-нибудь дела. Что же он, всех потом грабит и убивает? К тому же он о деньгах ничего не знал. Знал только о проекте небоскреба. За проекты не убивают.

Все больше никого не осталось.

Значит, все-таки Банкир!

Но зачем тогда он сам с собой ваньку валяет? Зачем?! Какой в этом смысл?

Надо все проверить заново.

Для чего найти исполнителей. Найти Лешку Хвата, Гундосого или Седого. В первую очередь Гундосого, который был ближе к заказчику. И спросить — кто натравил их на Москвича.

Или не найти исполнителей, что тоже будет ответом на вопрос и будет свидетельствовать против Банкира.

Наверное, так.

Только действовать надо быстро. Москвич набрал телефон Банкира.

— Я передумал, — сказал он.

— Насчет чего передумал?

— Насчет голов Лешки Хвата и Гундосого. Мне не нужны их головы. Мне нужны они сами. Живые. Надеюсь, я не опоздал?

— Нет.

— Где они?

— У меня. На даче. Я приказал отвезти их на дачу.

— Когда я могу их забрать?

— Когда захочешь.

— Тогда сейчас. Хочу — сейчас!

— Сейчас так сейчас…

Вот так раз! Банкир согласился отдать Хвата и Гундосого! Отдать живыми. Что все ставит с ног на голову. Что обозначает, что он не имеет отношения к похищению. Иначе исполнители давно бы уже были мертвы. Сразу после дела мертвы. Как опасные свидетели.

А Банкир мало что не убил, еще и готов передать в руки потерпевшей стороны.

Значит, это не он. Точно не он!

Кто-то другой, кого должны знать Хват и Гундосый. Теперь все зависит от того, захотят ли они выдать свой секрет…

Лешка Хват и Гундосый были прикованы наручниками к проходящей над головами водопроводной трубе.

— А, вот вы где, — радостно приветствовал их Сашок. — Давно вас искал.

Лешка Хват и Гундосый молчали, уперев глаза в пол.

— Разве вы не рады встрече? Или вы не знаете меня? Тогда я напомню. Я Сашок. Которого вы шарахнули по башке в его собственном подъезде, а потом хотели замочить в гараже. Вспомнили?

— Да пошел ты…

Доброго разговора не получалось.

— Кто меня заказал?

Молчание.

— Кто меня заказал?!

Никакой реакции.

Похоже, придется говорить с ними на их языке. Москвич подошел к Лешке Хвату. Дернул его за подбородок.

— Это ты меня в подъезде?..

Тот отвернул взгляд в сторону.

— Ты?!

Отступил на шаг и сильно и точно ударил его носком ботинка в пах.

Лешка Хват вскрикнул, упал на колени, но до пола не достал, повис на наручниках.

— Говори!

Распаляя себя злобой, пнул еще раз. И снова туда же. Лешка Хват захрипел, заплакал, завыл.

Гундосый испуганно смотрел на расправу со своим приятелем.

И должен был смотреть. Потому что это зрелище предназначалось для него. Иногда видеть боль страшнее, чем ее испытывать.

— Я убью тебя! Убью! — орал, бесновался бизнесмен Сашок, обрушивая на вздрагивающее, безвольно висящее тело удары. Он уже даже ничего не спрашивал — просто бил. Просто убивал.

Закрыться, защититься от ударов истязаемый не мог. Его руки были задраны вверх. Из-под защелкнутых на кистях наручников часто капала кровь.

— Я скажу, скажу… — пытался шептать разбитыми губами Лешка Хват. — Я скажу…

Но Сашку уже было наплевать на то, что он скажет или не скажет. Он уже не мог остановиться. Он играл состояние аффекта. Очень натурально играл.

— На! Получи! Получи, гад!..

Последний удар был снова направлен в пах. Удар был не сильный, но точно психологически рассчитанный. На Гундосого рассчитанный. Тот имел возможность представить, что остается от того места, в которое три раза подряд пинают жестким башмаком.

Лешка Хват обмяк и на мгновение потерял сознание. Москвич стер с кулаков кровь и перешел к соседнему телу. Гундосый не смотрел на него, Гундосый, не отрывая взгляд, смотрел на носок его ботинка. На узкий, окровавленный носок ботинка. Только на него…

— Ты, конечно, тоже ничего не скажешь, — в утвердительной форме спросил Москвич.

И переступил правой ногой чуть назад.

Гундосый мелко-мелко затряс головой. Он был весь в предощущении удара.

— И не надо говорить…

И тот, ожидаемый, удар состоялся.

Москвич еще немного отнес ногу назад и сильно и коротко ткнул Гундосого ботинком в самый низ живота.

Тот закатил глаза. Потянул было руки вниз, но не смог. Попытался согнуться, но лишь приподнял немного колени.

Ему было больно. Очень больно. Особенно потому, что он не мог подтянуть ноги к животу, не мог прикрыть больное место руками. Он оставался растянутым, как на дыбе. Оставался открытым для нового удара.

Который должен был последовать немедленно…

Обязательно последовать…

Москвич демонстративно отнес ногу далеко назад.

— Н-не-е-е-ет! — заорал Гундосый. — Не на-а-адо-о!

Москвич мгновенно приблизился к нему. К самому лицу. Взглянул в глаза. И мягко, доверительно зашептал:

— Кто приказал меня мочить? Кто?! Говори.

— Я… Я не знаю, — почти проплакал Гундосый.

— «Не знаю» мне — мало! — жестко сказал Москвич. И легонько ударил его коленом в пах. Чтобы напомнить о недавней боли. И о будущей боли.

— Кто приказал меня мочить?

Прижал, вдавил в чужую, разбитую плоть колено. Что должно было быть больно. Что было очень больно.

— Кто?! Кто приказал мочить?!

— Не мочить… Не мочить! Только попугать. И деньги забрать.

— Попугать? Для чего попугать?

— Я не знаю. Нужно было только попугать. Мы и попугали. Мы не хотели тебя убивать. Честное слово! Не хотели…

Теперь все стало еще непонятней, чем раньше! Взять деньги — понятно. Мочить — тоже. Но зачем пугать?

— А что потом? Что ты должен был сделать потом, после того как попугал?

— Взять деньги и отпустить тебя.

— Вот так взять и отпустить?

— Да.

— Точно?

— Мамой клянусь!..

Неужели отпустить? Или он врет?

Впрочем, есть одно косвенное подтверждение… Тогда, в гараже, они были в масках. Они все были в масках! Зачем прятать лица, собираясь убить пленника? Лица прячут, когда опасаются, что впоследствии их могут опознать.

Выходит, действительно не собирались…

Тогда все еще больше запуталось. Окончательно запуталось.

— Кто вас навел на меня?

— Не знаю.

Москвич тряхнул Гундосого за плечи.

— Ну правда, не знаю. Пришел какой-то мужик, сказал, что знает, где можно взять много денег. Показал твою фотографию. Велел тебя пугнуть, но так, чтобы не до смерти.

— Зачем ему это?

— Как зачем? За бабки. За половину барыша. Его наводка, наша работа. Все по-честному.

— Ты его больше не видел?

— Видел. Он в подъезде был, когда мы тебя…

— Для чего был? Помогал?

— Нет, не помогал. Просто был. Смотрел.

Зачем просто быть? И смотреть?

Или он не просто был? А специально был. И специально смотрел… Например, на реакции жертвы. На то, как он отреагировал на опасность, как отбивался… Ведь в подобных, пограничных ситуациях человек проявляется лучше всего. И все его скрытые навыки вылезают наружу.

Но так наблюдают только профессионалы!

Неужели?..

А почему бы нет? Если исходить не из желаемого, а из худшего. Из того, что ограбление было спектаклем. Причем очень хорошо поставленным — с настоящими грабителями и настоящими деньгами.

Может, так?..

И обыск! Обыск квартиры! Который был проведен точно в то время, когда квартирант отсутствовал! Тютелька в тютельку!

Вот как все интересно сошлось! Вначале похищение, а потом кто-то открыл дверь, и точно, гарантированно зная, что хозяина не будет, преспокойно перетряхнул его вещи!

А иначе бы не смог! Потому что такой тщательный обыск требует времени, а квартирант может вернуться в любую минуту!

Так, может быть…

Москвич повернулся к притихшему Гундосому.

— Как ты ему должен был передать деньги?

— Кому?

— Наводчику. Который сказал про деньги. И должен был получить половину.

— Мне надо было ему позвонить.

— Телефон. Быстро! Или я…

— Он там, в кармане, в блокноте.

Москвич вытащил блокнот.

— На букву X.

— Почему на X?

— Потому что хрен его знает. У меня на той странице случайные телефоны.

Москвич раскрыл, поднес к лицу Гундосого записную книжку.

— Вот этот, синенький.

— 245–769?

— Да.

— Если обманул!..

— Нет, точно! Ну точно! Падлой буду…

С окраинного отделения связи Москвич позвонил по контактному телефону. На другой край страны позвонил. В купленную им оптом охранную фирму.

— Слышь, братан. Это я. Скажи своим, чтобы проверили телефон 245–769. Ну там кто живет, куда ходит, с кем дружбу водит. И все такое прочее. Только самых толковых пошли. Чтобы все тип-топ было. Ну ты понял, да…

— А как быть с другими делами?

— Другие тоже надо. Но это самое первое. Усек? Ну тогда привет…

Бригада сыщиков обложила квартиру, за которой числился указанный телефон. На третий день наблюдений в квартиру зашел и из квартиры вышел мужчина средних лет. Который, проехав пять остановок на троллейбусе, зашел в другую — Улица Героев Космонавтов, дом 15–64 — квартиру, из которой спустя пятнадцать минут вышел другой мужчина. Который тоже сел в троллейбус, но через три остановки вышел и пересел на автомобиль марки «Волга», номерной знак… и приехал… Приехал в областную администрацию. Где ушел из-под наблюдения, так как продолжать сопровождение без риска быть обнаруженными не представлялось возможным. Однако в приписке филеры сообщили, что обратили внимание на тот факт что милиционеры, стоящие на входе, хорошо знали объект, так как пропустили его беспрепятственно и даже козырнули и перекинулись парой приветственных фраз.

При проверке автомобильного номерного знака выяснилось, что машина принадлежит гаражу областной администрации и приписана к службе безопасности.

Вот ни хрена себе!

Если, конечно, это не ошибка… Когда просто один приятель зашел к другому приятелю выпить чайку, а тот другой приятель работает в областной администрации. Такое бывает. Такое очень часто бывает, когда кажется, что ухватил за хвост синюю птицу счастья, а на поверку это, выходит, ободранная ворона…

Нет, выводы делать рано.

Второй, с пометкой «Срочно!», отчет поступил шесть часов спустя от бригады наружного наблюдения, ведущей объект Икс. Который был заказавшим самого себя бизнесменом Сашком.

Объект вел довольно беспорядочную и суетливую жизнь, имел множество контактов, которые не отслеживались, так как это не входило в задачи наблюдения. Но в процессе контрслежки было замечено несколько лиц, появлявшихся с периодичностью один-два дня и сопровождавших объект Икс по указанным в приложении маршрутам… Значит, все-таки слежка есть!

Ну-ка, что там еще?.. Выборочное отслеживание одного из раскрытых шпиков привело… Привело в третий подъезд дома номер 15 по улице Героев Космонавтов.

Так это тот же адрес! Того подъезда, где находится квартира, телефон которой дал незнакомец, нанявший дружков Гундосого для похищения бизнесмена Сашка. И квартиры, куда, зачем-то пересаживаясь с «Волги» на троллейбус, приезжал работник службы безопасности.

Тогда действительно — ни хрена себе! И уже без ошибки…

Раз информация пришла из двух никак не пересекающихся источников.

Вот тебе и милиция, вот тебе и ФСБ!

А впрочем, и милиция, и ФСБ. Наверняка в той службе работают бывшие отставники из силовых ведомств. Отсюда и эм-вэдэвский почерк…

Но зачем службе безопасности заниматься среднего пошиба бизнесменом? Да еще так рьяно! Он что, покушение на первых лиц Региона замыслил?

И как они могли выйти на него?..

Могли. Через Референта, который незаконнорожденный отпрыск Главы администрации.

Через него?

Он что, каждый свой контакт докладывает? Или…

А что если «или»? Тогда это очень плохо. Тогда это почти катастрофа!

Надо вернуться к схеме. К той, где обозначены контакты фигурантов. В том числе контакты незаконнорожденного сынка Первого. Только теперь изменить вектор поисков. Пойти не от общего к частному, а наоборот.

Пойти от Референта!

И что тогда получится?

Теперь сотни стрелок, упирающиеся в номер сто девяносто шесть, Ревизора не обрадовали. Насторожили. Слишком их было много. Слишком разными были эти стрелки! Слишком неразборчивыми…

Обычно открывшуюся к сильным мира сего лазейку монополизирует та или иная околовластная сила. И использует полученный канал себе во благо. Что, в свою очередь, устраивает и большое начальство, которое предпочитает иметь между собой и просителями посредника.

А здесь, как выяснилось, не так! Здесь к Референту прутся все кому не лень. Даже те, кто обозначен на схеме цифрой семьсот какой-то и к которому тянется всего одна стрелка! То есть с одним-единственным контактом с одним только Референтом и ни с кем больше. И тем не менее…

И тем не менее никто не знает отказа!

И даже пришлый и никому не известный бизнесмен Сашок. Которого приняли, с которым говорили и которому пообещали содействие.

Почему приняли?

Почему начальство так рискует, допуская к доверенному человеку Первого людей, с улицы?

А может быть, потому, что он для того и посажен, чтобы привлекать к себе всеобщее внимание? Чтобы выманивать на себя возможных врагов своего патрона?

Можно такое предположить?

Еще как можно! Прием древний как мир. И безотказный, как автомат Калашникова! Посадить где-нибудь в присутственном месте «болвана», убедить всех, что он обладает ценной информацией и ловить на него любопытных, как мух на липучку.

Нормальная контригра! И тот, кто сунется к тому Референту даже по самому пустячному пустяку, рискует вляпаться в ту липучку всеми четырьмя!

И, кажется, уже сунулся. И уже вляпался. Всеми четырьмя.

И… по самые уши…