Ревизор: возвращение в СССР 24

Глава 11

Москва.

Переговорив с Дианой, с чувством выполненного долга попрощался с ней. Она поспешила на первую пару, а я задержался, глядя ей вслед. Такая ещё молодая, наивная, беспечная, невероятно эмоциональная… И ничего же не сделаешь. А в работе любого агента главное осторожность, предусмотрительность, холодный ум и бдительность. И где Диане всё это взять?.. Ладно, авось хоть немного ума ей вложил…

Сегодня у меня в планах ещё завезти в Верховный Совет записки для Межуева, и статью в редакцию. Вспомнив про редакцию, подумал, что не забыть бы в кремлёвском буфете пирожков для Веры прикупить, чтобы по магазинам не бегать. Время – деньги…

В Секретариате всё было тихо и спокойно. Поздравил Валерию Николаевну с Новым годом и поинтересовался, что там с талонами на январь? Она была приятно удивлена, увидев мои записки отпечатанными на машинке и тут же выдала мне на радостях талоны и в стол заказов, и в Детский мир.

Копию отнёс Воронцову, затарился выпечкой в буфете и спустился в Комитет по миру.

– С Новым годом! – вошёл я к ним. Парней ещё не было. В кабинете сидел один Марк Анатольевич. – Как у вас дела?

– С Новым годом, Паш! – улыбнулся он. – На удивление, всё тихо и спокойно.

– Новая структура как поживает? – присел я рядом со столом Марка, – а то парней спрашиваю, что да как, а они ничего сказать не могут. Ради чего, вообще, такой сыр-бор стоял?

– Ильдар Ринатович над этим работает, – многозначительно улыбнулся Марк и скосил глаза в сторону его кабинета.

Тихо рассмеявшись, кивнул ему, мол, всё понял. Встал и постучал к Валиеву.

– Ильдар Ринатович, с Новым годом, – заглянул я к нему, – с новым счастьем.

– О! Здравствуй, Павел! С Новым годом, – тут же отложил он свои дела и вышел к нам. – Как встретили?

– С семьёй, – ответил я. – Что нового по новой структуре? Определились уже, чем заниматься будете?

Мне интересно было, чего Самедов туда так рвался?

– Согласовываем сейчас круг вопросов, которые будут передаваться нашей группе.

– А в каком виде они вам будут передаваться? В виде писем и жалоб? – предположил я.

– Скорее всего, – пожал плечами Валиев. – Вряд ли кто-то будет их переписывать в виде заданий для нас.

– Ну, да… Если только регистрацию обращений граждан будут вести перед тем, как вам передать. А потом проверять, как вы отреагировали и насколько быстро. Вы этот момент тоже заранее прозондируйте. А то сейчас без вас все примут, да как установят вам срок для рассмотрения обращений нереальный. К примеру, пять рабочих дней… И выдадут мешок с письмами.

Марк громко хмыкнул.

– А я сразу сказал, что так и будет! – с горькой усмешкой заявил он.

– Да ладно вам! – с досадой посмотрел на нас Валиев. – А сколько нам надо времени?

– Просите, минимум, календарный месяц, – подсказал я.

Он сразу засобирался куда-то, и я тоже не стал задерживаться, попрощался с Марком и вышел из Комитета по миру одновременно с Ильдаром. Мне ещё в редакцию ехать.

Вера встретила меня ехидной улыбочкой и показала на мешок у двери.

– Блин, опять? – простонал я, вручая ей угощение.

– Не опять, а снова. Нечего такие интересные статьи писать кое-кому! – нравоучительным тоном ответила она, залезая в пакет. – А сегодня другие пирожки…

– Это из буфета Верховного Совета, – объяснил я.

– Да? – с любопытством надкусила она один. – А что ты там делал?

– Работал, – улыбнулся я и вручил ей статью про клад.

– О!.. Серьёзно?! – пробежала она мою статью глазами, так заинтересовалась, что и про мои слова про Верховный Совет забыла. А то я уже расспросов ожидал. – Это же сколько на наши деньги?

– Трудно сказать, клад имеет научную, историческую и культурную ценность. Как это оценить в деньгах? Просто цена золота и серебра, из которых они отлиты, ни о чем, там есть очень редкие монеты. Некоторые из них весят двадцать граммов, а стоить могут как килограмм золота. Так что разве что оценивать клад по ценам на каждую монету на международных аукционах… Но я уверен, что это десятки тысяч советских рублей так точно…

– Понимаю, – с серьёзным видом кивнула она. – А фотографии есть?

– Конечно! – протянул я ей рулончик негативов, завёрнутых в тетрадный листок. – В Конаково снимал, в городском управлении милиции. Там начальник милиции города, заместитель директора Института археологии и участники, собственно, экспедиции со своим руководителем. Я там на обороте последнего листа всё расписал.

– Угу, угу, вижу, – закивала Вера. – Ну, что? Здорово! А они, прям, мать с дочкой нашли?

– Скелеты их нашли, – объяснил я. – Это же одиннадцатого века захоронение. Сейчас делают восстановление внешности по черепам.

– Как интересно! – выдохнула мечтательно Вера.

Это хорошо, – подумал я и улыбнулся своим мыслям. – Есть у нашего музея все шансы стать туристической Меккой в будущем.

– А про музей ты там упомянул в статье, он каким боком относится к кладу?

– Так почему раскопки начали? – стал рассказывать я. – Музей собрались строить. Обнаруженные останки решили перезахоронить в новой могиле там же, на территории будущего музея, а восстановленные бюсты будут экспонатами в музее. И клад этот там же нашли. Надеюсь, что его после изучения тоже в музей передадут.

– Надо будет съездить посмотреть, – переглянулась Вера с коллегами. – Где это?

– Километров сто пятьдесят по дороге на Ленинград, – ответил я. – Городня. Легко запомнить. Я там, в статье, написал. Музея хоть и нет пока, но природой красивой полюбоваться можно. Места там замечательные! Ну а музей только по весне строить начнут.

– Хорошо… Пойду, отнесу, – улыбнулась Вера. – Мы будем первыми, кто про этот клад напечатает?

– Думаю, что да, – улыбнулся я.

Она взяла мою статью и негативы, я взял мешок с письмами, мы вышли из кабинета и попрощались на ходу.

Мешок, в этот раз, был поменьше и полегче. Надо чаще приезжать, чтобы письма не копились. Появившееся желание съездить посмотреть на мою прошлую семью никуда не пропало, даже фоторужьё с собой взял… Но не тащиться же с мешком чёрте куда, на Каширскую? Тем более, тренировка сегодня и к Варданяну надо перед ней попасть.

От метро позвонил в комитет комсомола ЗИЛа и договорился о встрече ближе к концу дня. Решил задвинуть уже полностью сегодня учёбу, куда я с этим мешком? Но надо завязывать с прогулами, сессия началась. Поехал домой через стол заказов, чтобы уже одним днём от всего отделаться.

Зашел, тишина – похоже, малые спят, а Ирина Леонидовна с Тузиком там же их и караулят. Потихоньку прошел на кухню, чтобы не шуметь.

Хотел положить дома талон в «Детский мир» на трёхканальник на кухне, чтобы жена увидела и уже планировала посещение магазина, мы давно стали его использовать в этом качестве, ставили на него, прислонив к стенке или воткнув между кнопками что-то важное, записки друг другу… А там оказалась толстая стопка открыток с Новым годом! Блин, а я даже не смотрел туда, так забегался.

Взял открытки и начал просматривать. На некоторых были только слова поздравления, а некоторые были исписаны мелким почерком вдоль и поперёк… Наткнулся на открытку из Паланги от пани Нины! Она поздравляла нас с Новым годом и писала, что у неё всё хорошо, приезжал на побывку сын, ждёт нас следующим летом снова в отпуск. Офигеть! А мы-то её поздравили? Надеюсь, не забыли. И жена на работе, спросить не у кого.

Открытка от Юльки Вабищевич из Набережных Челнов. Она теперь Петипа, как Игнат, но для меня, видимо, навсегда останется Вабищевич. Она писала, что Жене уже исполнился год, и она вышла на работу. Как время летит! Только, вроде, отбивались с ней в школе от нападок из-за её беременности… Ещё нашлась открытка от Ветки Беловой. Она писала, что на Новый год собираются с Тимуром к родителям в Святославль.

Второй курс уже у брата, полгода осталось вытерпеть казарменное положение. На третьем курсе, слышал, уже можно будет снять квартиру, жить в городе и ходить на занятия в училище как обычные студенты. Как бы этим летом нам не предстояла ещё одна свадьба…

Пришла открытка от Эммы Либкинд и ещё одна от Славки Комарцева. И обе подписаны Эмма и Слава. Не договорились ребята, кто кого поздравляет, ну и ладно, вдвойне приятно. Пробежал глазами поздравления от тёти Дили с семьёй. Целая стопка открыток пришла Алироевым из Ростова, из Грозного, со Ставрополья. Загит получил поздравление от Сахарова.

А у меня ни одной мысли не возникло про открытки! Такой прокол!

Успел только пообедать, и пора уже было ехать на завод. Решил выехать пораньше, если комитет комсомола инициативу одобрит, сразу к Ксюше зайду.

Показал Варданяну фотографии коридоров и лестничных пролётов детского дома и пересказал нашу вчерашнюю беседу с директором.

– У меня идея возникла про мультяшных героев, думал, силуэты из фанеры вырезать, раскрасить и вешать на стены для красоты и разнообразия, – объяснял я помощнику секретаря заводского комитета комсомола. – Яркие фигуры на стенах очень полезны для развития интеллекта в детском возрасте. Их можно снимать, менять местами, убирать на время ремонта. А директриса попросила сделать эти панно с обучающим смыслом. То есть, у неё не могут детишки запомнить пятнадцать республик, к примеру. Она сразу попросила в столовую на стены нарисовать пятнадцать круглых тематических панно. Это будет и красиво, и поможет детям запомнить наши республики. То есть, по факту это будут учебные пособия, но они яркие и весёлые.

– А что? Всё правильно. Это же дети, – согласился Варданян.

– Потом мы с директрисой придумали таблицу умножения вешать вдоль лестницы и менять каждый месяц. Один месяц висит комплект «Умножение на шесть», второй месяц висит “Умножение на семь”. Всё равно, дети ходят целыми днями туда-сюда по лестнице, быстрее запомнят.

– Хочешь, не хочешь, а выучишь, – рассмеялся он.

– Точно. Потом директрисе пришло в голову так слова иностранные с детьми учить… Короче, там работы – поле непаханое. Но художники наши заводские только «за». Их бы обеспечить фанерой и столярный цех чтобы вырезал заготовки по их эскизам, а потом отлакировал уже расписанные панно в три слоя, чтобы протирать пыль можно было без опаски. И проволочку сзади надо будет приделать, чтобы вешать за нее на стену.

– Да не вопрос, вообще, – уверенно ответил Варданян, внимательно выслушав меня. – Пусть художники начинают эскизы готовить. А столярку предупредим. Сейчас доложу руководству, оформим всё и вперёд!

– Спасибо, – улыбнулся я. – Пойду художников обрадую.

Мы попрощались, и я сразу пошёл в оформительский цех, оставив часть фотографий из детского дома в комитете комсомола. С их помощью Варданяну будет легче объяснить начальству нашу идею.

Ксюшу заранее не предупреждал о своём визите, хорошо, что она была на месте. Обрадовалась, увидев меня. Помнила про наш разговор.

– Привет, – улыбнулся я. – Согласовал я со всеми помощь детскому дому. Только директриса против росписи стен.

Увидев разочарование на лице художницы, поспешил объяснить ей нашу задумку со съёмными фанерными панно.

– Это гораздо практичнее, – убеждал я её. – И долговечнее. Столярный цех по вашим эскизам сделает вам фанерные заготовки, вы их распишите, они их отлакируют и можно будет вешать.

– Это даже лучше, – обрадовано улыбнулась Ксюша. – Будем с Юркой тут сидеть и работать. И с красками меньше будет хлопот, если под лак, так, можно и гуашью рисовать. Ярче получится и сохнуть будет быстрее.

– И вонять меньше, – добавил я многозначительно. – Тебе надо будет согласовывать эскизы и размеры панно с директрисой детдома, прежде чем их в работу пускать. Вот тебе фотографии, чтобы сразу прикинуть, что и где может быть.

Ксюша сразу принялась изучать поле деятельности. Оставил ей телефон и адрес детского дома. Посоветовал ей не жадничать и поделиться фронтом работ и с работниками других заводских оформительских цехов, и с другими знакомыми художниками.

– Думаю, многие захотят поучаствовать в таком проекте, – наставлял я её, переживая, что, если она начнёт сама воплощать в жизнь все эти задумки, то у неё ни сил, ни здоровья не хватит, а ей сейчас это совсем ни к чему. – Ты возьми на себя только координацию этого проекта и разработку эскизов. Чтобы через тебя шло взаимодействие детского дома с заводом и другими художниками. С тебя только уменьшенные эскизы на бумаге, а воплощение в реальном масштабе в фанере делегируй другим. С эскизами тоже ведь очень много работы. Взять те же комплекты на умножение. В каждом комплекте девять панно, и они должны быть в одном стиле. Но все комплекты должны отличаться друг от друга, чтобы взгляд у детей цеплялся, не привыкал. Комплект «Умножение на два» светлый, «Умножение на три» тёмный и так далее. На одном комплекте цветочки, на другом попугайчики, на третьем рыбки… Или можно, в качестве обучающего фактора в оформлении комплектов использовать флору-фауну по континентам или ещё что-то, понимаешь, да? Это же надо будет всё продумать, может, с педагогом начальных классов посоветоваться, с чем там у детей проблемы бывают? В один комплект включить сразу несколько обучающих факторов, таблицу умножения и ещё что-то… То есть, твоя задача придумать и нарисовать эскизы, согласовать их с детским домом и запустить в работу. А не самой сидеть и расписывать все восемьдесят одно панно. Поняла?

Говорил я так много, что у Ксюши мозги закипели. Она смотрела на меня, открыв рот и особой радости на её лице я уже не видел. Она точно не администратор и не организатор, ей бы просто рисовать…

– Ну, хорошо, начни с простого, – сказал я, сочувственно взглянув на неё. – Нарисуй несколько персонажей из мультфильмов в полный рост для холла на первом этаже и иди знакомиться к директрисе с этими эскизами. Да захвати кого-нибудь, кто любит все организовывать. Пусть он все рабочие моменты обсуждает, а ты только по своей художественной линии все контролируй. А там потихоньку, полегоньку, всё получится… Москва не сразу строилась. Сначала по одному панно из каждого комплекта нарисуете, выбрав цвет, стиль, дополнительный обучающий фактор… А потом уже, исходя из этого, остальные восемь дорисуете.

– Ага, – уже не так растерянно кивнула она. – Я Юру Бахтина с собой захвачу…

– Отлично! Ну а сейчас мне надо бежать… Соберись с мыслями и приступай. У тебя всё получится, – улыбнулся я и ушёл.

Загрузил девчонку по самое не балуй и свалил… Но мне, правда, уже надо было бежать на тренировку. По дороге всё думал, хватит ли у Ксюши и Юрки терпения, трудолюбия и усидчивости разработать эти обучающие комплекты? Привлекут ли других художников или постесняются и сами будут все делать? Реально же нужно и придумать, и нарисовать восемьдесят один эскиз. Работа большая, но, если они с ней справятся, сделаю отдельную статью на эту тему.

На тренировке Сатчан предупредил, что меня завтра ждут на совещании в оздоровительном комплексе «Полёт».

– Нас всех беспокоит судьба клада, – сказал он. – Что с ним будет?

– От Гохрана мы его отбили, – доложил я. – Вывезли в Институт археологии. Его будут изучать. Думаю, если есть возможность вмешаться в его судьбу, то надо это делать сейчас. А то самое ценное растащат по коллекциям разных музеев. Хорошо бы его за нашим будущим музеем оставить.

– Вот, это нам и нужно! – пояснил Сатчан. – С таким кладом уже музей из сельского во вполне себе приличный превратится. Легче все обоснования будет проводить, зачем он вообще нужен. «Полет» же тоже не сам по себе, а под министерством ходит. Заранее согласуем, так сразу и аргумент, зачем нужно такое большое здание. И это, старшие товарищи очень хотели бы цену узнать клада. Тебе поручено доклад по нему сделать.

– Понял, всё узнаю, доклад подготовлю, – кивнул я.

Дома меня ждала взъерошенная жена. Если первый день на работе её совсем не впечатлил, просто прикрепили к одной из сотрудниц и ходила за ней хвостиком, ничего не делая, то сегодня её огорошили, что завтра ей предстоит сопровождать гостей из Британии в прогулке по Москве и в Большой театр.

– Вспоминай срочно английский, – усмехнулся я.

– Да у меня переводчик будет, – махнула Галия рукой. – Что мне надеть?

– Одевайся как обычно, главное, чтобы обувь была удобной, если ходить много придётся. Это самое важное!

Но Галия откровенно была в панике. Ну как же, иностранцы!

– Дорогая, ну что ты так переживаешь? У тебя Фирдаус иностранец, Альфредо тоже. Ещё Мартин, хоть и из соцлагеря, но тоже иностранец… Чего ты так волнуешься? Они такие же люди, как и мы. Да вот хоть у Дианы спроси, – сказал я больше в шутку, но жена, реально, побежала ей звонить на ночь глядя.

Но, кстати, сестра быстро привела мне жену в чувство, Галия заметно успокоилась после разговора с ней и спокойно легла спать. Спросил её, поздравляла ли она пани Нину с Новым годом? Оказывается, они обмениваются поздравлениями, и в ноябре тоже слали открытки. У меня прям от сердца отлегло.

– Талончик там тебе в Детский мир положил на январь, видела? – напомнил я.

– Видела, видела, уже в кошелёк убрала, – чмокнула меня жена. – Завтра буду поздно. Сначала Большой театр, потом иностранцев в гостиницу «Националь» проводить.

– Хочешь, я за тобой приеду? – предложил я. – Как ты одна домой поедешь? Позвонишь мне, как спектакль закончится.

– Ну, давай, – кивнула жена.

В четверг встал пораньше и побежал с псом в гараж. Надеюсь, сегодня машина меня не подведёт и заведётся. В воротах столкнулся с председателем.

– О! Журналист! Привет! – обрадовался он и протянул мне руку. – Как дела?

– Спасибо, Виктор Георгиевич, – поздоровался я с ним за руку. – С Новым годом вас.

– И тебя.

Хотел уже бежать дальше. Но тут меня осенила одна мысль. Ага!