Ржевский. Том 3

Глава 10

— Дим, нам надо поговорить. — Мадина в своей обычной бесцеремонной манере даже не спрашивает разрешения.

Нагло подхватывает меня под вторую руку и без затей начинает говорить своей речью, которую кроме меня никто не понимает.

— Слушай, это уже перебор, — обозначаю границы собственной личности вежливо, но твёрдо. — Ты видишь, я с девушкой занят?

С другой стороны мою руку выше локтя упругой грудью массажирует и полирует Юки Норимацу.

Инициативу кузина Шу сама проявила, в губы первой при всех поцеловала, сказала, что я её герой.

Я не я буду, если после романтичного ужина в СТОЛИЦЕ она не согласится вместе в сауну. Ну или в аналогичное место, тут уже всё равно куда, я парень непривередливый.

Девица она видная, глаза с искрами (в хорошем смысле этого слова). Не такая упругая, как Шу или близнецы Наджиб-аль-Футаим, правда, но всё равно нормальная. Пожалуй, приятнее ночных профессионалок наощупь.

И кстати (моя голова с воодушевлением сама смотрит вбок, практически без моего участия). А ведь в комплекте к Юки идёт и её сестра Асато.

А что если… скрестить пальцы, чтобы не сглазить. А то я уже сколько раз таким вот образом слюной на воротник капал.

Одни обломы, никакого хэппи-энда, не считая всё тех же профессионалок.

Но с ними, как показывает практика, на душе остаётся осадочек лёгкой творческой неудовлетворённости.

Такое ещё бывает, когда ювелирку своими руками делаешь не по зову сердца, а под секундомер, по чужой команде и за бабки.

Хм. Странно меня куда-то дорожка аналогий увела. Или об этом стоит задуматься?

— Дим, я ничуть не претендую на безграничную свободу твоего пениса, — сдержанно морщится менталистка, и не думая отпускать мою руку.

Впрочем, пусть: две сиськи с двух сторон ровно на сто процентов лучше, чем одна и с одной (уже молчу про ноль ни с какой стороны).

Во всём надо видеть позитив.

— Я безгранично уважаю твою систему ценностей, хотя и не до конца разделяю… е*и хоть всю жизнь, что хочешь — не моё собачье дело. — Спокойно продолжает Наджиб. — Я совсем по-другому поводу.

Сама Мадина, что интересно, под этот убаюкивающий текст своей выпуклостью так и впивается мне уже в другую руку.

А с другой стороны, до чего приятно и самооценка растёт. Когда девушки с тобой идут под руки, да декольте у них изрядные в размерах и тактильный контакт имеет место быть.

Чёрт. У Наджиб плотность и упругость повыше, если к коэффициентам тщательнее присмотреться. Тем более что сравнительный анализ в такие моменты происходит на автомате, без участия мышления — организм штука умная.

Когда две красивые бабы с двух сторон в тебя грудью вжимаются, хватая под локти, тело без мозга на уровне рефлекса само знает, которая из них сексуальнее.

Или это Наджиб специально?! Всё равно как повести перед носом бокалом с бочковым крафтовым, а в стакан налить дешёвого консервированного?! Из стеклянной бутылки, как здесь?!

Особо и не выпьешь пойла после этого, если только сам не алкоголик и пиво потребляешь исключительно из любви к искусству.

А с другой стороны, какого чёрта. Сила воли на то и дана, чтобы стойко преодолевать.

Сказано — сделано. С Юки себя если что надо просто заставить — долг перед собой есть долг перед собой.

Справлюсь. Окучу.

— Мадина, ты мне очень нравишься, — в качестве коммуникационной стратегии выбираю полную искренность. — Если подумать, может быть ты — самая замечательная девчонка из всех, которые этому телу доставались, — хлопаю себя рукой по животу. — Но на сегодня у меня другие планы.

— Я пока не доставалась, — вежливо поднимает и опускает бровь подопечная, сбивая меня с мыслей.

— Не цепляйся к словам! Ты суперская, но моему грешному телу, — снова хлопаю себя по животу, изогнувшись через не могу рукой, которую держит Юки, — иногда нужны более существенные, э-э-э…

Чёрт. А вот в этом месте крайне невовремя заканчиваются слова. Даже непонятно, чем завершить мысль.

— Как бы тут сформулировать. На уровне физиологических потребностей… ай, ладно, ты менталистка, наверняка сама поняла, что я хотел сказать, — быстро выхожу из положения.

— Иногда — это как часто? — без тени иронии спрашивает опекаемая. — ЭТО САМОЕ тебе как часто нужно на уровне этой твоей физиологической потребности?

Руки моей, что интересно, она не отпускает. Её грудь абсолютно естественно продолжает конкурировать с буферами кузины Норимацу, хотя и не претендуя на результат в зачёте.

К сожалению.

На душе отчего-то на ровном месте начинают скрести кошки: некстати появляется абсолютно внутреннее, никем и ничем не спровоцированное впечатление, что я — некая бездушная сволочь, погрязшая в эгоизме и не замечающая вокруг ничего кроме собственных интересов и хотелок.

Недолго думая, выдаю это всё вслух. После чего спрашиваю:

— Вот как ты это делаешь? Эту подлую манипуляцию? Меня же чувство вины начало глодать, хотя я ещё ничего не сделал! Вот ты стерва коварная.

— Пха-ха-ха-ха-ха, клянусь, я тут ни при чём, — неизвестно чему радуется Наджиб. — Это твои собственные таракашки. Решили, видимо, для разнообразия слегка закусить своим любвеобильным хозяином.

Она веселится искренне и чисто.

— Если бы я могла такие ментальные блоки, как у тебя, собственноручно прошибать, — подопечная неподдельно вздыхает. — Скажем прямо: до заруливания вселенной было бы совсем недалеко.

Логично (вздыхаю следом за ней, хотя и молча). Расовый бонус может отменить или дезавуировать только Создатель, хотя я в него и не верю.

— «Судят по намерениям», — поясняет Мадина, на самом деле ничего не поясняя.

— ???

— Первый хадис имама ан-Навави, — фыркает она, видя, что я не узнаю фразы. — Такое впечатление, что Всевышний лично взялся за твою переделку! Хи-хи. Вот у тебя дискомфорт и появился, причём ещё до того, как ты очередную наивную идиотку оформишь во все дыры. С этим твоим елейным выражением лица похабного животного, тьху, какая гадость…

— Хрен ему, а не меня переделать, — мрачно поднимаю кукиш к небу. — Ржевские не сдаются.

На этот раз изворачиваюсь второй рукой, той, за которую держится менталистка, а не японка.

Чтобы не нарушать равновесие в тактильном контакте с двумя молочными железами. Принадлежащими разным самкам.

Наджиб какое-то время не пойми с чего хохочет, потом говорит:

— Дим, я действительно по серьёзному поводу. Поверь, без причины не стала бы в твои брачные танцы влезать. Что ты знаешь об этнопсихологии Шу?

— Издеваешься? — кошусь в её сторону на всякий случай.

Может, острит? Да нет, она серьёзна.

— Я даже слов таких не знаю, не то что… — здесь немного притворяюсь, но именно что совсем немного. — Того, что за ними стоит.

Обычаи и нравы местных народов я действительно представляю смутно. Точнее сказать, никак: расовый бонус распространяется на все без исключения языки, но никак не на то, что людишки этими языками выдумывают.

— Для японца семья — ценность номер один. — Мадина ненадолго задумывается. — Дим, я сейчас пытаюсь аналогию получше подобрать, извини, если напугаю.

— УЖЕ НАПУГАЛА! ЧТО ЗА ДУРАЦКИЕ ПАУЗЫ?! ГОВОРИ БЫСТРЕЕ!

— Вау, какой ты лабильный, оказывается! — фальшиво восхищается подопечная. — Ты ж понимаешь, что ты меня сейчас ещё больше провоцируешь? Попить из тебя крови, затягивая паузу дальше? Мр-р-р, хр-р-р, — она изображает кошку.

Хмуро шмыгаю носом и молча выдёргиваю свою руку из её пальцев.

— Оу, оу, не так быстро, я пошутила, — она шмыгает носом следом. Затем возвращает свои пальцы на мой бицепс. — Дим, представь что ты остался без пениса и яиц.

— Б**. — Резко останавливаюсь.

Спутниц рывком тоже дёргает назад.

Кто бы мог подумать, что у толстокорого и непрошибаемого Ржевского такой хрупкий и ранимый внутренний мир — ей захотелось гоготать на всю улицу.

— Совсем?! — в его взгляде явственно проступил выброшенный жестокими детьми под ливень маленький котёнок. — Это какая-то бездушная иллюстрация? С чего это я должен остаться без того, без чего ты сказала, — он поколебался и не рискнул повторять слова, — насовсем? Окончательно и бесповоротно? На всю жизнь?

Ох-х, ещё один наивняк, похлеще Норимацу. Ну сам же вслед за пальцем суёшь в капкан это самое. Сейчас ещё удивляться будешь…

— Это исключительно пример, для иллюстрации, чтобы тебе было понятнее, — никто не знал, каких нечеловеческих усилий Мадине сейчас стоило прервать собственное развлечение.

И ответить профессионально, снимая повышенную тревожность товарища.

Ладно, утешила она себя. Для утончённых подколок и собственного веселья время ещё будет.

— А-а-а. Фу-ф, — Ржевский смахнул со лба испарину. — Как наваждение нашло, — признался он ей беззащитно. — Сердце в пятки от твоей картины; в принципе, и жить дальше незачем. Смысл жизни… просто исчез? — предположил он серьёзно, прислушиваясь к себе. — Да, точно. Просто незачем жить дальше. А почему спросила?! Что за идиотская модель ситуации?!

— Шу сейчас себя чувствует примерно так же. Как если бы ты, потерявш…

— Я ПОНЯЛ! НЕ ПРОДОЛЖАЙ! НЕ ДОГОВАРИВАЙ! — он успел это сказать быстрее, чем она бы произнесла «ку».

Ещё и с магрибским бедуинским акцентом. А ведь у него действительно таланты к языкам, хм.

— Дим, как ты думаешь, мы должны ей помочь? Когда она в таком состоянии?

— Да завязывай ты меня агитировать! — возмутился попечитель, становясь собой-нормальным и даже прекращая коситься через каждую секунду в декольте Юки. — Я и сам на этой стороне! Нельзя девчонке в таком состоянии пребывать, выгореть недолго, — лаконично и неожиданно точно заключил он. — А ты это всё в её мозгах видишь? Или она сказала что?

— Для такой диагностики обычно используется комплекс, — нехотя приоткрыла профессиональную тайну менталистка. — Во-первых, изучается окружение пациента. Во-вторых, личная беседа либо влезаю в мозги, да.

— Хренасе.

— В-третьих, учитываются форматирующие личность факторы — этнопсихология в данном случае. В-четвёртых, измеряется резерв психики и строится прогноз. Если принимались какие-то медикаменты, изучаю список медикаментов — это и во-первых, и во-вторых, параллельно.

— Хренасе.

— А ты думал… Дим, нельзя её оставлять наедине с собой в таком состоянии. Её надо на что-то переключить, чтобы она сама себя…

— … не сожрала. Понимаю, — он подхватил на удивление точно и уместно. — Ты умная, всегда говорил, — слова летели из него машинально, поскольку Ржевский задумался. — Вроде бы чё там той потери, да? Руки-ноги на месте, глаза видят. А жить-то уже и незачем… я о себе сейчас… Для японца семья, получается, так же важна? — он потряс головой, старательно абстрагируясь от представленной перспективы.

Ха, Ржевский, да у тебя богатое воображение, хищно потёрла ладони менталистка про себя. Кажется, у меня с сегодняшнего дня будет на пару развлечений больше.

— Я тебя тоже люблю, — улыбнулась она сдержанно в реале, опять подхватывая его под руку. — По-своему и без бонусов для твоего вечно стоящего хрена, но тем не менее.

Он озадаченно покосился на её пальцы и вопросительно поднял бровь.

— Не боись, расчувствовалась я что-то. Хочется же иногда вслед за тобой говорить, что думаешь, и не думать, что говоришь. Тебя ни к чему не обязывает.

Ржевский стремительно напрягся:

— Страшно. — Выдал он без паузы. Накрывая при этом её пальцы своими и придвигаясь к ней поближе на ходу. — Когда ты такая — ты непредсказуемая. Потому что обычно ты другая по статистике. А когда я чего-то не понимаю и не могу предсказать, мне страшно.

— Как и всем.

— И тебе?

— И мне.

— Мадина, а откуда ты японскую этнопсихологию знаешь? Или ты в её голове поковырялась? — он задумался повторно.

— На второй вопрос — чёткое да. На первый: я много чего знаю. Тебе с трёх лет начать рассказывать, как и чему меня учили?

— Пожалуй, обойдёмся, — мудро заключил попечитель. — Пока не забыл, насчёт этой твоей любви…

— ТЕБЯ НИ К ЧЕМУ НЕ ОБЯЗЫВАЕТ, — перебила она, чётко обозначая границы. — Да и бонусами тебе тоже не светит, особенно без обязательств, — добавила Наджиб. — Потому что я как никто другой знаю, до чего доводят склонности физиологии без контроля мозгами. Дим, Шу надо как-то отвлечь. Причём по-взрослому и серьёзно — в рамках её системы ценностей.