Ржевский. Том 3

Глава 20

— Ты заметил, как я тактично за столом с твоим Демидовым не стала поднимать матримониальный вопрос? — ухмыляется Мадина, когда мы быстро шагаем в молл, купить мне одежду.

Промышленник подумал — и решительно предложил отложить на четверть часа визит на Центральную Площадь (вход в комплекс зданий Аппарата Наместника, один из). Перед этим он настоятельно попросил меня переодеться.

Логично. Спорить я не стал. А если повезёт, то при покупке шмоток сейчас и Юки с собой в примерочную затащу… здесь скрестить пальцы и не думать в эту сторону, чтоб не сглазить.

— Ржевский, а Ржевский, — продолжает терроризировать меня менталистка. — Когда женишься на несчастной девушке? Обещал же.

— КОГДА?! — я слишком задумался о своём, потому пропускаю, как говорится, удар между рук. — Когда это я жениться обещал?!

— Ну, ты ему сказал, что я твоя невеста. Как думаешь, я такое способна пропустить мимо ушей? — многозначительно поднимает и опускает брови подопечная. — Девки делятся на тех, кто замуж не хочет, и на тех, кому уже невтерпёж. А мне не просто невтерпёж, мне именно за тебя невтерпёж — на других даже смотреть не хочется, — она очень убедительно изображает, что прислушивается к себе. — Намёк ясен?

Вот же… чёрт побери.

— Ты же не будешь меня подобным шантажировать?! — спрашиваю с опаской в голосе.

— А Слово Ржевского прозвучало, — ещё больше веселится Наджиб. — А Ржевские никогда не врали. Когда ты официально сделаешь мне предложение?

— Я сказал, «честное слово, встреча случайность»! А не «честное слово, мы с тобой поженимся»!

— Хе-хе, мне только одно интересно. — Она резко становится серьёзной. — Как два таких наивных дурня, как ты и Норимацу, не просто до сих пор живы, а ещё и относительно преуспеваете.

— Э-э-э? Звучит зловеще, если что.

— Угу. Я же из тебя сейчас всю кровь выпью, — лениво обещает подопечная. — Не понимаешь? Ты ж сам даёшь мне в руки козыри, демонстрируя уязвимость.

А-а-а, это она типа подтягиванием моих барьерных функций решила заняться. Спасибо, чё.

— Мы с тобой близкие люди, — отмахиваюсь. — Ты очень ответственная и добрая в душе, гораздо добрее меня. Ещё ты очень одинокая и по-настоящему близких у тебя меньше, чем пальцев на руке. А я в это число вхожу. — Подумав, добавляю. — Знаешь, когда я говорю, что тоже тебя люблю, я действительно это чувствую.

— Хренасе, текст. Ну продолжай, продолжай. Языкастенький ты мой.

— Да всё. Неспособна ты обидеть того, кто искренне желает тебе добра — совесть не позволит. На самом деле ты очень ранимая в душе и тоже тяготеешь к справедливости, вот.

— Ты не просто похотливая сволочь, — вздыхает Наджиб. — Ты хитрая похотливая сволочь, которая ухитряется манипулировать даже профессиональной менталисткой.

— Да бог с тобой! — под влиянием порыва души притягиваю её к себе и сочно целую в лоб. — Какая в одном месте манипуляция! Просто я в людях тоже немного понимаю.

Не говорить же сейчас, что когда за ней их головорезы на мой участок лезли, вопрос о моей выгоде, мягко сказать, вообще не стоял. Да и она через город босиком ко мне прибежала стремглав — даже бой не закончился.

Кому как, а для меня такое вес имеет. И туфли, что она ради меня бросила, жалко: платина, четырнадцатикаратное золото, сапфир, изумруд, алмаз.

Эх-х. Произведение искусства было. Уж на что у здешних людей руки кривые, но ту обувь будто кто-то из нас делал.

— Ладно, зачёт, — вздыхает она ещё раз. — Значит, мы оба любим друг друга, хотя и очень странною любовью.

— В смысле?!

— Я тебе не даю, ты на мне жениться не хочешь.

— Слушай, а ты умная, — против воли проникаюсь глубиной анализа, даже останавливаюсь на мгновение. — Впрочем, я это всегда говорил, — добавляю.

Чистая правда, чё.

— Дим, — Наджиб насмешливо смотрит на меня. — Чувства чувствами, но руку свою с моей жопы убери? До свадьбы трахать всё равно не дам. Или ты решил меня по чуть-чуть дрессировать, как собачку? Мелкими шагами приучать, день за днём?

В этом месте останавливаюсь ещё раз, как на стену натыкаюсь.

А ведь интересная мысль. И как я сам не додумался. Опять же, взаимная любовь — она даже и не спорит.

Хм, тактика тысячи порезов, говоришь?

— Вначале женитьба, остальное потом, — продолжает издеваться подопечная, принудительно удаляя мою ладонь с того места, где она находилась.

— А я отрезать себе ничего не дам! Нет у меня лишних деталей и органов, чтобы ими в фонд чужих религиозных предрассудков жертвовать!

Надеюсь, хотя бы на сегодня вопрос женитьбы временно отложен.

— Кстати, что ты знаешь о моей религии?

— Ничего отрезать не дам! — мгновенно ощетинился блондин, выбирая штаны в молле. — Даже на вот столько, — ногтем большого пальца он отчеркнул кончик указательного. — У человека лишних деталей в конструкции нет, если что! — продолжил кипеть он. — Чтоб неучтёнку без последствий удалять.

— Пха-ха-ха, — почему-то аргумент развеселил.

Норимацу с кузинами шли рядом и рассеяно глядели по сторонам.

— У меня никакие части тела не лишние, особенно самое главное и самое святое! — на её смех Ржевский отреагировал болезненно. — Если ваш Создатель такой красавец, чего вы за ним апгрейдить берётесь?!

— А-а-а-ха-ха!..

— Есть инженерное правило! — Попечитель никак не мог уняться. — Звучит следующим образом: сынок, никогда не лезь улучшать работающую систему!

— Сейчас умру, — сообщила Мадина между всхлипами. — От смеха.

— Твой выбор, — без тени иронии парировал собеседник. — У меня все системы работают, дай бог остальным! Ничего улучшать не надо, ещё и таким варварским способом! А к чему вопрос был? — он неожиданно заинтересовался.

— Да подумала: если бы ты оказался чуть более податливым и на мне женился, как бы мы с тобой дальше жили.

— И чё? — Дмитрий вспыхнул интересом. — Чё там за прогноз? Ты ж девственница, умеешь немного. Как бы ты меня, изощрённого, удовлетворяла?

Его масляный взгляд при этом почему-то незаметно ощупал идущую рядом Юки Норимацу во всех возможных и невозможных местах. Затем наполнился сладкой патокой.

— Можно подумать, от этого что-то бы лет через десять зависело! — завелась на такое Наджиб тоже искренне, поскольку ещё и тему знала профессионально. — Дим, какая ни будь жена красавица, как ни изощряйся, всё равно в перспективе без вариантов верности! Хоть в рот, хоть в ж**у тебе бы давала по восемь раз в день с хриплыми стонами и максимальным комфортом! — её действительно прорвало.

— Эй, чего ты так разошлась? — Ржевский втянул голову в плечи.

Потом, правда, сообразил, что языка всё равно никто не понимает.

— Даже если бы ****** тебе по первому щелчку пальцев в ресторанном сортире! — остановиться почему-то не получалось. — Чтоб моему милёночку хорошо было, — последнюю фразу она произнесла по-русски, старательно добавляя восхищения во взгляд и наивно хлопая ресничками.

С лицом и внешностью уроженки Залива, наверное, со стороны смотрелось занятно (платок, вуаль и абайю она перед моллом сняла и сейчас шла в местной одежде).

— Эй, эй, не надо быть такой категоричной! — из глаза блондина так и потёк уже весьма знакомый елей. — Не нужно рубить сгоряча! Погоди-погоди! Тема очень серьёзная, — он решительно подхватил её под руку, вспыхивая энтузиазмом. — Надо обсудить ответственно! Что ты там насчёт интима в рукомойнике ресторана?..

— Дим, даже самая красивая тёлка, став женой, приедается мужику со скоростью звука, если о теле говорим. — Вздохнула она, забирая руку. — Вашему брату подавай разнообразие. Через пару-тройку лет ты будешь вовсю по углам зажимать других баб, а зная тебя, начнёшь с моих же подруг, они точно в твоём вкусе! С младших сестёр, с красивых родственниц, — она насмешливо посмотрела на товарища. — Скажи, что я ошибаюсь? Твоего слова мне будет достаточно.

— Ну почему сразу через пару лет, — очаровательно покраснел и потупился Ржевский. — Сроки могут зависеть как в большую, так и в меньшую сторону. — Затем и он вздохнул. — Но так-то да, других красавиц никто не отменял в перспективе. А жена — она же не столько для телесных утех, больше по хозяйству.

— Охота дать тебе по… шее.

— Со временем интим с одной и той же партнёршей действительно приедается, не спорю.

— … Но люди мы с тобой ответственные, — констатировала Мадина. — Любовь между нами, смею надеяться, никуда бы не делась. Пришлось бы как-то приспосабливаться к реалиям.

— Это как? — он озадачился, поскольку действительно не представлял ответа. — И к чему клонишь?

— Ты обеспечиваешь всё, что за пределами дома: безопасность, жизнь, быт, деньги.

— То понятно, — отмахнулся он нетерпеливо. — Ты?

— С меня — уют в доме, во всех смыслах. От еды и массажа до присмотренных детей и твоих извращений по первому слову. Мужчна должен чувствовать себя хозяином, — ответила она твёрдо. — Но поскольку я не из вашего народа, то и будущее это я бы планировала по-своему. Особенно с учётом твоих прыжков в ширину.

— Насчёт извращений интересного, — простодушно намекнул Ржевский. — Если так подумать, непоправимых следов же не остаётся, да? — голубые глаза блондина стрельнули по сторонам наивно-пренаивно. — Пошли на пару минут в рукомойнике запрёмся? Дело есть. Если мой комфорт тебя волнует уже сейчас, то эту тему есть смысл сдвинуть по времени? — он непринуждённо положил ладонь на её правую ягодицу.

— Куда? — Наджиб отзеркалила его наивный взгляд, хотя на самом деле ничего подобного не испытывала. — Куда сдвинуть, Митенька, милый?

Она расчётливо подалась вперёд, опять хлопая ресницами. Грудь под одеждой качнулась, ожидаемо повышая градус сердцебиения попечителя и фокусируя на себе его внимание на уровне рефлекса.

Сарказма в голосе подруги Ржевский почему-то не уловил. Странно, обычно он более прошаренный.

Он же далеко не дурак, хотя регулярно под него и канает (небезуспешно, надо признать).

Может, перспективы (как ему кажется) интимной близости критичность в мышлении парализуют?

— Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? — на последнем слове блондин сбился, покраснел, опустил взгляд.

Рука его, тем не менее, продолжила настойчиво и профессионально разминать чужую задницу.

— Думаешь? — она весело подмигнула.

Какие мужики всё-таки беззащитные, когда им любой ценой куда-нибудь засадить надо. А кое-кто так и вовсе.

— Да. Нам надо это обговорить в практическом аспекте, — просипел он хрипло, не сводя глаз с её качнувшихся сисек, отлично угадывавшихся под тонкой одеждой.

— И о чём же у нас разговор будет, Димочка? — Наджиб на голом вдохновении сейчас безупречно изображала такую лопоухую курицу, что самой хотелось сморщиться и зажать нос.

Ещё хотелось ржать в голос.

Старательно соответствуя моменту и наслаждаясь вовлечённостью собеседника, она расчётливо повела плечами повторно, будто бы случайно.

Большие и упругие молочные железы качнулись под лёгкой тканью ещё раз.