-- О, Екатерина еще слишком молода, чтобы строго судить ее, - снисходительно заметила она. - К тому же вина, возможно, не полностью лежит на ней: видно ваш кузен не способен удовлетворить ее, если она ищет утешение вне брака.
-- Я бы попросил вас прекратить вести бесстыдные речи! - гневно воскликнул лорд Невилл.
-- Как вам будет угодно, - легко уступила леди Маргарет. - Теперь, если желаете, поедем в дом королевы, где вы своими глазами убедитесь в наличии у нее любовника. Я заинтересована в разрыве этого неудачного брака, ибо опасаюсь за ее бессмертную душу.
- В этом я согласен с вами, миледи, - выдавил из себя лорд Невилл, и вышел из церкви.
Ночь была морозной, беспросветной и мрачной как сама леди Стэнли, но лорд Невилл последовал за нею, намереваясь уличить в измене королеву Екатерину, ненавистную многим старшим Йоркам. Через два часа они уже были в Чизвелл Грин.
Графиня Стэнли властно и быстро последовала в покои королевы, не давая никому из прислуги предупредить ее. Она прокладывала путь лорду Невиллу. Полуодетый сэр Хью Ридгрейв вышел из своего укрытия, как раз когда они подходили к спальне, и нагло улыбался, глядя на ночных визитеров. Не смотря на то, что лорд Невилл был готов к постыдному зрелищу супружеской измены жены своего кузена, все же он был потрясен тем, что все его подозрения подтвердились.
На шум из спальни вышла Екатерина, и несколько озадаченно посмотрела на толпу людей, собравшихся в ее покоях в неурочное время. Убаюканная спокойной размеренной жизнью, она несколько позабыла о предостережениях Скай Эббот.
-- Что здесь происходит? - в недоумении спросила Екатерина.
-- Не беспокойтесь, моя королева, я вас не выдам, - как ни в чем не бывало, проговорил сэр Хью, глядя на нее с вожделением. Екатерина посмотрела на Ридгрейва и невольно вскрикнула - его красота и непомерный цинизм напомнили ей о грозящей ей опасности. Она закрыла свое лицо руками, невольно стремясь таким наивным способом уберечься от катастрофы. Леди Маргарет Бифорт внимательно наблюдала за всем происходящим и злорадно улыбалась: наконец она чувствовала себя и своего сына отомщенными.
Лорд Невилл не пожелал больше терпеть безобразное зрелище перед своими глазами, он велел своим рыцарям арестовать сэра Ридгрейва. Но тут вмешалась Екатерина и потребовала отпустить мужчину, обнаруженного в ее покоях, - она опасалась, что сэр Хью выдаст леди Стэнли.
Подозрения лорда Невилла в постыдной измене королевы окончательно превратились в твердую уверенность, и он немедленно покинул дом, даже не попрощавшись с Екатериной. За ним поспешили леди Стэнли с сэром Ридгрейвом, радуясь про себя удачному завершению своей авантюры. Особенно была довольна графиня, сознавая, что ей удалось нанести самый сокрушительный удар по Ричарду. О Екатерине она ничуть не беспокоилась - безрассудная девчонка, по доброй воле отдавшая свою власть, пусть сполна расплачивается за собственную глупость и пособничество врагу.
Екатерина осталась одна. По ее щекам непрестанно текли слезы, будто она потеряла навсегда самого дорогого ей человека, и Скай, видя ее страдания, не выдержав, сказала:
- Теперь вы должны разрешить мне сказать правду, государыня. Вы и так сильно пострадали от происков графини Стэнли.
Но Екатерина отрицательно покачала головой. Самым дорогим для нее било семейное счастье с мужем, но даже ради него она не могла поступиться покоем и благополучием Англии, - кроме нее этого никто не стал бы делать. Не выдержав подобной безысходности, Скай начала бранить и проклинать леди Стэнли, но Екатерина умоляюще попросила ее замолчать.
- Не поноси мою родственницу, Скай, мне вдвойне тяжело сознавать, что ты так делаешь из любви ко мне, - мягко сказала она. - Графиня Стэнли одна из самых дивных и благородных созданий на свете, недаром бог создал ее такой прекрасной и наделил ее рядом достоинств, указывающих на ее высокое предназначение. Я сама виновата в том, что леди Маргарет сильно озлобилась на меня, ведь я пренебрегала ею, не уделяла внимания ей и сочувствия ее материнскому горю, в то время как она и ее погибший сын действительно много сделали для того, чтобы вернуть мне отцовское достояние.
-- Я удивляюсь вашему безграничному долготерпению, государыня, - сказала Скай Эббот. - Зло, причиненное вами леди Стэнли таково, что с каждой минутой оно увеличивается и становится все больше. Но, не смотря на это, вы продолжаете оправдывать вашу коварную родственницу, и даже видите в ней какие-то достоинства.
-- А я удивляюсь твоему удивлению, Скай, - ответила королева Екатерина. - Разве мои дела и поступки не являются следованием учению господа нашего Иисуса Христа, который говорил: "Любите врагов ваших и благословляйте проклинающих вас". Все мы создания бога, Скай, и наибольшее почтение к Господу мы проявляем, когда чтим и прославляем создания рук бога, а не стремимся возвыситься за счет их унижения и посрамления. Я поступаю как христианка, стремясь помириться с леди Стэнли. Найдя в ней действительно что-то хорошее, я найду путь к ее сердцу.
-- Сомневаюсь, что я когда-нибудь достигну вашей душевной благодати, моя госпожа, ведь я не умею прощать своих врагов,- уныло сказала Скай. - Но я буду стараться следовать вашему примеру.
-- Если ты по-настоящему не готова к духовному подвигу, Скай, то воздержись от него, - предостерегла королева Екатерина свою верную прислужницу. - Лицемерие может также способствовать погибели души, как пренебрежение христовыми заповедями. Ты можешь только молиться и стараться чаще бывать в обществе людей добрых и благочестивых. Только этот путь может привести людей, шатких в вере к подлинному душевному очищению.
Так, вместо того, чтобы поддержать свою королеву в беде, Скай сама получила от нее духовное утешение. Екатерина сама должна была искать выход из ситуации, угрожающей ей полной потерей того, что она больше всего любила и ценила.
Лорд Невилл, испытывая негодование на королеву за ее мнимую супружескую измену, немедленно оповестил герцогиню Йоркскую о своем визите к Екатерине и чему он стал свидетелем.
- Я говорила Ричарду о том, что он пожалеет о своем браке с дочерью
Маргариты Анжуйской, и я оказалась права, - с удовлетворением заметила
герцогиня Йоркская, выслушав длительный и обстоятельный рассказ своего
родственника. - Я ожидала, что эта особа Ланкастер, которую лукавый определил мне невесткой, рано или поздно причинит зло моему сыну. Вот что получается, когда дети не слушаются своих родителей, им приходится горько об этом жалеть,
-- Я с вами согласен, тетушка, но сейчас мы должны поговорить о том, как расторгнуть этот брак, недостойный семьи Йорков, - нетерпеливо произнес лорд Невилл.
-- Мы напишем письмо Ричарду, и если в нем есть хотя бы капля чести, он порвет с недостойной женой и покарает ее за измену, - предложила герцогиня.
-- Лучше всего будет, если в Ирландию поеду я, и лично раскрою глаза Ричарду на то, что происходит в его доме, - решил лорд Невилл. - Из моих уст рассказ будет гораздо убедительней.
-- Бог в помощь, мой благородный племянник. Твой план таков, что лучше не придумаешь, - обрадовалась герцогиня Сесилия.
Лорд Невилл немедленно снарядился в путь, и через пять дней, преодолев все тяготы путешествия, очутился в Ирландии. Ричард Третий в то время находился возле Эннискеллена, где преследовал остатки отрядов Морхольта на островах озера Лох-Нех, которые не желали сдаваться властям. Узнав о прибытии англичан, недавно приехавших из Лондона, король поспешил в свой шатер, надеясь прочесть письмо от Екатерины. Но, к удивлению Ричарда, перед ним предстал не гонец от его жены, а хмурый лорд Невилл, которого король никак не ожидал увидеть.
- А-а, кузен, какими судьбами? - спросил Ричард, стараясь скрыть свое разочарование из-за отсутствия вожделенного письма. Разлука с Екатериной как никогда показалась ему невыносимой.
- Государь, я прибыл, чтобы сообщить вам крайне плохие новости, но в них нет моей вины, - твердо проговорил лорд Невилл.
- Восстал герцог Бедфорд? - быстро спросил Ричард, зная, что дядя королевы Джаспер Тюдор до сих пор не примирился с его вторичным восхождением на престол.
-- Хуже. Дело касается вашей супруги Екатерины, - с невольным вздохом произнес лорд Невилл. Ричард побледнел и пошатнулся.
-- Что случилось с моей Екатериной? Ей плохо, она при смерти? - в страхе обрушил он на кузена ряд вопросов.
-- Ваша супруга уличена мной в прелюбодеянии, Ричард, - резко сказал лорд Невилл, глядя прямо в глаза королю. К его удивлению, Ричард явно успокоился и с облегченным видом приказал прислужнику налить бокал вина.
- Будь вы неладны, кузен, из-за ваших недомолвок я кучу страхов себе придумал, - упрекнул Ричард нежданного гостя, выпив вино. - Рассказывайте, почему вам взбрело в голову подозревать в измене мою жену, которая дышит одним только мной.
- Вы хотите сказать, Ричард, что я лгу?- обиделся Невилл.
-- Нет, кузен, но я знаю, что вы человек прямодушный и легко принимаете на веру все, что вам говорят, - успокаивающе заметил Ричард.
-- Так вот, о неподобающем поведении королевы мне сообщила никто иная как ее родственница, графиня Стэнли, - разволновался лорд Невилл из-за недоверия Ричарда. - Ее настолько озаботило неподобающее поведение племянницы, что она решила пресечь его, пока оно не получило широкой огласки.
-- А я и не знал, что вы водите дружбу с этой достойной дамой, раз она вам так доверилась, - иронично высказался Ричард. - Подобает ли вам, лорд Невилл знаться с этой опасной интриганкой?
- Я ее не знаю и знать не хочу, но в данном случае наши интересы совпали, ведь никто из нас не пожелал потакать греху королевы.
Далее лорд Невилл рассказал со всеми подробностями о своем визите к Екатерине. Ричард тяжело задумался, но рассказ лорда Невилла так противоречил его представлению о Екатерине, что он не мог ему поверить. Лицо короля прояснилось, и он уверенно воскликнул:
-- Нет, кузен, вы были введены в заблуждение. Я вам объясню, что вы видели. К королеве забрался вор, от чего никто из нас не может уберечься, и моя добросердечная жена, известная своим милосердием, предпочла отпустить его без всякого наказания.
-- Вор, который вместо того, чтобы красть, разделся, и чуть ли не догола? И откуда леди Стэнли могла знать, что ночью к королеве заберется вор? - недоверчиво спросил лорд Невилл, и Ричард снова нахмурился в ответ на его обоснованное недоумение. Некоторое время король молчал, затем взорвался целым потоком слов:
- Нет, я не верю вам, кузен, не верю. Я немедленно отправляюсь в Англию, там я докопаюсь до истины. Я поверю только своей жене, слышите вы?! - и Ричард стремительно вышел из своего шатра, чтобы отдать приказ о немедленном отъезде. Лорд Невилл сокрушенно вздохнул, видя подобную преданность Ричарда своей жене. Похоже, королева Екатерина выйдет сухой из воды. Ричард поверит любому ее оправданию.
Король поручил завершить поимку беглых мятежников лорду Томасу Фитцжеральду, графу Килдеру, назначенного им помощником своего племянника Эдуарда, и больше ничто в Ирландии его не удерживало. Он добрался до Англии быстрее, чем его кузен Невилл до Ирландии, и через четыре неполных дня уже был в Чизвелл Грин, приехав туда как раз перед закатом солнца.
Увидев из окна приезжих, Екатерина поспешила выйти из своих покоев, думая встретиться с гонцом от своего мужа, но перед ней на лестнице предстал сам Ричард, который никого не счел нужным предупредить о своем приезде. Он окинул жену беглым взглядом, и не найдя в ней перемен, быстро и облегченно проговорил:
- Я приехал раньше времени, Кэти, поскольку больше не мог оставаться вдали от тебя. Наша разлука оказалась настоящим чудовищем, не только измучив нас, но и породив в близких нам людях стремление еще больше нас разлучить. Мой кузен Невилл рассказал мне невероятные вещи, вроде того, что в твоих комнатах поймали полуодетого наглеца, которого ты якобы сама добровольно к себе впустила. Но я не поверил этой лжи, Кэти! Знаю, что ты сейчас скажешь мне слова, вновь убеждающие меня в твоей душевной чистоте и неизменной любви ко мне.
Тон Ричарда стал умоляющим, будто исключительно от Екатерины зависело, будет ли их дальнейшая жизнь безоблачно счастливой или будет отравлена непростительной обидой. И Екатерина осознала, что это действительно так, только от ее слов зависело сейчас ее оправдание. Ей легко было найти необходимые слова любви, когда любовью к Ричарду дышало все ее естество, и 'постоянное пребывание с ним составляло главное блаженство ее жизни. Но королева даже ради своего семейного счастья не могла пожертвовать миром и спокойствием Англии, которой как воздух была нужна передышка от бесконечных войн. Много дней Екатерина думала над тем, какое объяснение она представит Ричарду по поводу обвинений лорда Невилла, но невозможно было оправдаться, не подставляя леди Стэнли. Ей приходилось брать вину на себя, - она знала вспыльчивость Ричарда и понимала, что за эту клевету он не пощадит графиню, которая и так была виновата перед ним своими многочисленными заговорами. Екатерина надеялась на безграничную любовь к ней своего мужа; на то, что она совершит чудо и Ричард простит ее, не смотря на то, что она не сможет оправдаться перед ним. Она залилась невольными слезами и умоляюще произнесла:
- Ричард, прошу тебя, забудь об этом прискорбном случае, будто его никогда не было, и ничто больше не разлучит нас с тобой. Пожалуйста, прости меня!
Но Ричард отшатнулся, словно внезапно увидел на ее месте безобразное чудовище, и даже закрыл свои глаза. Но гнев позволил ему быстро овладеть собой, и он громко крикнул, призывая командира своей охраны:
- Шелтон!
Сэр Роберт Шелтон, суровый рыцарь из северного Йоркшира, немедленно явился на зов своего повелителя, громко гремя шпорами.
-- Слушаю ваш повеления, государь, - бесстрастно сказал он, делая вид, что не замечает прискорбного зрелища уличенной в измене жены.
-- Немедленно арестуйте сэра Хью Ридгрейва и доставьте его ко мне! - приказал ему король, и рыцарь Шелтон поспешил уйти, выполняя это приказание.
Оставшись наедине с женой, Ричард принялся пристально рассматривать ее, не упускал ни одной подробности ее смущенного вида, и наконец удивленно прошептал:
-- Поразительно, Екатерина, ты изменила мне, но сама, ничуть не изменилась, осталась прекрасной, как всегда, - и угрожающе добавил: - Но можешь оставить всякие мысли о любовниках. У тебя больше не будет другого мужчины, кроме меня, я об этом позабочусь!
-- Я этого желаю всей душой, Ричард, - робко проговорила Екатерина, осмелившись, наконец, посмотреть на мужа, но ее обращение вместо того, чтобы успокоить его, рассердило его с новой силой, - он не поверил ей. В Ричарде боролись гнев оскорбленного мужа и нежность любящего любовника, в нем стремительно росло желание своими поцелуями стереть в Екатерине всякое воспоминание о постыдных объятиях любовника, укравшего у него верность его жены. Тогда юная королева впервые узнала грубость супруга: теперь в нем начисто отсутствовало стремление своими ласками доставить ей как можно больше удовольствия, он желал только вернуть себе утраченное сознание принадлежности ему любимой женщины. Их былое душевное единство было разрушено, их переполняли разные чувства и переживания.
Но даже в этот тяжелый для себя час Ричард Третий не желал смешивать небесный дар любви с ненавистью, совершать насилие, и он нашел в себе силы подняться выше своего гнева и отчаяния. Король резко оттолкнул от себя Екатерину и, круто повернувшись, поспешил к выходу, опасаясь снова задеть жену своим гневом. Екатерина побежала за ним, - она боялась не грубости Ричарда, а того, что он ее бросит. Резкая боль заставила ее остановиться и схватиться за живот в невольном желании уберечь от следующих потрясений своего будущего ребенка. Страх за него сделал ее недвижимой, и она в отчаянии следила взглядом за мужем, который удалялся от нее все дальше. Розы во дворе цеплялись за одежду Ричарда, но и они были слишком слабы для того, чтобы остановить его и вернуть к Екатерине.
Ричард быстро направился в Тауэр, желая расправиться с соблазнителем жены, но Шелтон на следующий день виновато доложил:
- Государь, я не могу выполнить вашего приказа. Выяснилось, что Ридгрейв сбежал из страны.
Ричард, больше не сдерживая своей ярости, ударил его кулаком по лицу и озлобленно проговорил:
-- А может, выполнить мой приказ вам помешал недостаток преданности мне, Шелтон? Неужели весь мир состоит из предателей и изменников?! Я уже никому не верю и не хочу верить... - но его несправедливость по отношению к верному слуге немного привела его в чувство, и Ричард пробормотал: - Впрочем, сэр Роберт, если вы измените мне, я не буду на вас в обиде. Я заслужил ваше предательство, так недостойно с вами обойдясь.
-- Мой король, я не изменил к вам своего отношения, ведь ваш удар предназначался вовсе не мне, а людям, причинившим вам нестерпимую обиду, - преданно ответил Ричарду Роберт Шелтон, мужественно воздерживаясь от того, чтобы не ухватиться рукой за горящую щеку. - Я готов на все, лишь бы доказать вам свою верность.
Ричард поверил искреннему тону своего испытанного рыцаря, и задумался. Потом он сказал:
-- Сэр Шелтон, вы мне окажете неоценимую услугу на всю жизнь, если вы возьмете на себя охрану моей жены. Зная, что она находится под вашим присмотром, я буду спокоен и за ее безопасность, и за ее пристойное поведение.
-- Я готов, - без колебаний ответил Роберт Шелтон, и Ричард, простившись с ним, уехал в Вестминстер. Там он прихватил своего кузена лорда Невилла, и отправился вместе с ним в графство Йоркшир, стараясь всецело погрузиться в дела и отвлечься от мыслей о своем личном несчастье.
Екатерина не могла заснуть всю ночь, надеясь, что муж одумается и вернется к ней, и только перед рассветом она забылась беспокойным сном. Утро принесло ей новую тревогу. К ней пришел начальник ее охраны лорд Чарльз Трентон, любезный пожилой мужчина, с которым она любила по вечерам играть в шахматы, с жалобой на то, что люди короля Ричарда выгоняют его солдат с их постов, а их командир, сэр Шелтон вообще приказывает им покинуть Чизвелл Грин.
- Увы, милорд, я пока ничем не могу вам помочь. Я прогневила своего супруга, теперь и вы должны страдать за это. Нам остается только подчиниться, - печально ответила ему Екатерина. - Но, не беспокойтесь, как только представится возможность, я вознагражу вас за пережитые лишения.
Лорд Чарльз со слезами простился со своей любимой королевой, и со своим отрядом покинул ее резиденцию. Екатерина осталась с сэром Робертом Шелтоном, который не слишком церемонился с нею за ее вину перед королем Ричардом. Оплеуху, полученную им от короля, он относил на ее счет, поэтому не испытывал к королеве никакого сочувствия. Придворные дамы Екатерины тоже жаловались ей на бесцеремонность воинов с севера, больше привыкших к кровопролитным сражениям, чем к придворному обхождению. Солдаты при попустительстве Шелтона чувствовали себя в резиденции королевы как в захваченной крепости, и не стеснялись без спроса заходить в любые комнаты, если считали это нужным. Видя, как тяжело приходится ее прислужницам от непривычного им грубого солдатского обращения, Екатерина отпустила их до лучших времен по домам, хотя и нуждалась в женской поддержке в последние месяцы беременности. Королева оставила при себе только двух пожилых дам, наиболее привязанных к ней, и Скай Эббот. Скай оказалась единственным человеком, который не тушевался перед произволом сэра Шелтона и его солдат: мало того, она своей твердостью и упреками заставила смущаться Роберта Шелтона, и благодаря ее усилиям солдаты стали вести себя более пристойно.
Екатерина все ждала, что Ричард простит ее и вернется к ней: она молилась и надеялась на это, но неделя проходила за неделей, а муж за все ее долгое томительное ожидание не написал ей даже короткого письма, и никак не давал о себе знать. Для Ричарда их разлука была не менее мучительна, чем для нее, он много бы дал за то, чтобы без ущерба для своей чести вернуться к жене, но твердо усвоенные им моральные принципы твердили ему, что потакание и легкомысленное отношение к измене есть не меньшее зло. Да и мать его герцогиня Йоркская открыто возмущалась тем, что ее сын никак не наказал свою неверную жену.
-- Стал жить отдельно от нее, что это, скажи на милость, за кара такая?! - негодовала герцогиня в разговоре с Ричардом. - Нужно устроить над опозорившей тебя Ланкастер открытый и нелицеприятный суд, развестись с ней, осудить на тюремное заключение. Она заслуживает, по меньшей мере, ссылки в монастырь Бермондси.
-- Екатерина еще очень молода, матушка, почти ребенок - она ровесница моей дочери Кэтрин. Нужно принять это во внимание и проявить к ней снисхождение, хотя она и допустила непростительную слабость, - Ричард все же нерешительно пытался защитить жену.
-- У королевы нет возраста и не должно быть человеческих слабостей, Ричард, иначе какой пример для подражания она подает своим подданным, - сурово сказала ему мать, и в сердцах добавила:
-- То, что ты оставил жену на свободе, весьма тревожит меня. Как бы нам не пришлось краснеть за нее еще раз.
-- Я оставил ее под надзором сэра Шелтона, матушка. Думаю, он справится с возложенной на него задачей, - мрачно сказал, опустив голову Ричард. Разговор с матерью разбередил его не успевшие затянуться душевные раны.
-- А вот это правильно! Сэр Шелтон известен как честный и неподкупный человек, - обрадовалась герцогиня Сесилия, и вновь начала уговаривать сына принять по отношению к изменщице самые суровые меры наказания. Гибель мужа и сына Эдмунда до сих пор отдавалась мучительной болью в сердце герцогини Йоркской, и она не желала проявлять ни малейшего милосердия к дочери Маргариты Анжуйской, обрекшей их на смерть.
-- Твоя слабость вредит твоей репутации, Ричард, - убеждала Сесилия Йоркская. - Люди не понимают опалы королевы и винят в ней твою тиранию.
Но Ричард не смог ни простить жену, ни проявить к ней жестокость, и не менял неопределенное положение развода, в котором они оба находились.
Однако даже милосердная сдержанность Ричарда оказалась губительной для его юной жены, отсутствие поддержки с его стороны и постоянные тревоги подорвали ее здоровье, отняли у нее силы, и Екатерина оказалась неспособной родить самостоятельно, когда в начале мая пришло время появиться на свет ее ребенку. Вдобавок слишком узкий таз роженицы мешал благополучному разрешению ее от бремени. Роды у Екатерины превратились в настоящую схватку жизни и смерти. Испуганная акушерка призналась сэру Шелтону, что можно спасти либо мать, либо дитя, но грозный рыцарь непреклонно заявил ей:
- Спасайте обоих, достойная женщина, в ином случае король отнимет головы у нас двоих.
Подавленная повитуха поспешила обратно, кляня про себя человеческое невежество, заставляющее требовать от нее невозможного. Роберт Шелтон в волнении расхаживал в приемной королевы, ожидая новостей, но роды длились уже сутки, а Екатерине не становилось лучше. На него налетела Скай Эббот, - ее все больше тревожило тяжелое состояние королевы. И она закричала:
- Не стойте как пень, сэр Роберт, сделайте что-нибудь! Найдите более искусных повитух. Еще немного, и королева с ребенком погибнут.
Тут на рыцаря Шелтона снизошло нечто похожее на озарение: он вспомнил, как в одном из военных походов ему довелось стать свидетелем трудных родов у крестьянки, которая тоже долго не могла родить. И только нечаянное известие о том, что в доме начался пожар, совершило чудо. От страха женщина поднатужилась и родила долгожданного ребенка.
Сэр Роберт больше не медлил ни минуты, он поспешил к мучающейся Екатерине, схватил ее за плечи и грозно закричал:
- Готовьтесь к смерти, мадам. Только что от короля мне поступило распоряжение предать вас немедленной казни за вашу супружескую измену.
Видя прямо перед собой свирепое лицо рыцаря, и слыша его страшные слова, Екатерина пришла в ужас, и вдруг у нее откуда-то появились силы сопротивляться ему и неминуемой смерти. На мгновение она забыла об изнуряющей ее боли, и этого мгновения младенцу оказалось достаточно, чтобы с громким криком вырваться на свет. Екатерина содрогнулась всем телом и впала в беспамятство.
Она очнулась солнечным майским утром, когда нежный ветерок, долетавший к ней из окна, стал ласково шевелить ее волосы. Увидев, что королева пришла в себя, служанки радостно бросились к ней и наперебой старались выполнить любое ее желание. Екатерина попросила принести ей ребенка, и одна из служанок дала ей в руки ее дочь. Это крошечное существо показалось Екатерине подлинным чудом, и она преисполнилась благодарности всему миру за испытываемое ею счастье материнства. Девочка сделалась еще дороже ей, когда королева заметила, как плохо окружающие скрывают свое разочарование от того, что она родила дочь, а не сына. Екатерина вспомнила как ей самой приходилось страдать в детстве от жалоб матери, что она оказалась не мальчиком, и еще теснее прижала крошку к себе оберегающим жестом, ничуть не жалея о том, что из-за трудных родов у нее больше никогда не будет детей. Ее счастье было полным, безграничным и бесконечным.
Когда Екатерина окрепла, она позвала сэра Шелтона, чтобы лично поблагодарить его за спасение дочери и свое собственное. Притихший Роберт Шелтон вошел в ее спальню в то время, когда королева кормила ребенка - она не пожелала отдать свою дочь в чужие руки кормилицы, хотя этого требовал обычай. Присутствие малышки дарило Екатерине такое счастье, которое она не согласилась променять на самые желанные блага в мире. В своем материнстве юная королева желала уподобиться пресвятой Деве Марии, питавшей своим молоком своего сына. Сочетание материнской любви и религиозного благоговения приносило Екатерине во время кормления дочери безграничную отраду, отчего ее лицо светилось невидимым светом неземной радости.
Екатерина сначала не заметила рыцаря, все ее внимание было обращено на ребенка, и сэр Шелтон посмотрел на нее с новым чувством уважения и преклонения. Теперь для него не имела значения ее прошлая вина, он чувствовал, что чистая самоотверженная материнская любовь смывает с женщины все ее грехи. На девчушку сэр Шелтон тоже смотрел потеплевшими глазами: он столько заботился о ее благополучном рождении, что теперь испытывал к ней отеческие чувства.
Когда Екатерина увидела Роберта Шелтона, то ничуть не смутилась того, что он застал ее за интимным занятием кормления дочери, - он теперь казался ей неотъемлемой частью ее мира. Королева ласково пригласила рыцаря сесть, и сказала:
- Теперь я думаю, что вас послал мне бог, сэр Роберт, без вас моя дочь, и я погибли бы. Если я что-нибудь в свою очередь могу для вас сделать, скажите мне, и я постараюсь это сделать.
-- Лично мне ничего не нужно, государыня, я счастлив уже тем, что смог выполнить возложенную на меня задачу спасения вашей жизни, - откровенно сказал ей Роберт Шелтон. - А просить вас я хотел бы только о том, чтобы вы больше не причиняли горя моему королю Ричарду. Видит бог, он и так перенес в своей жизни немало незаслуженных страданий.
-- Я постараюсь оправдать ваше доверие, сэр Роберт, - тихо пообещала королева Екатерина, но у нее не было возможности выполнить свое обещание. Даже рождение дочери не заставило Ричарда Третьего приехать к своей жене, он ограничился холодным письменным поздравлением ей по этому случаю. Герцогиня Йоркская вообще не считала нужным признавать новорожденную принцессу своей внучкой. Знатные лица английского королевства не осмеливались навещать опальную королеву, и только Елизавета Вудвилл, зная по себе каково быть нелюбимой невесткой герцогини Сесилии и искренне благодарная Екатерине за ее содействие в деле возвышения ее детей, тайно навестила молодую мать вместе со своим вторым сыном Ричардом, герцогом Йоркским. Она очень поддержала молодую мать своими утешительными речами о переменчивости судьбы. Вслед за матерью Екатерину навестила ее дочь Сесиль со своим мужем Джоном Глостером, - она издавна питала к Екатерине самую искреннюю симпатию.
Но ощущение отверженности и заброшенности не могло нарушить полноты материнского счастья Екатерины, более того, она ощущала потребность делать счастливыми других людей. Все чаще Екатерина задумывалась о своей родственнице леди Маргарите Бифорт, ее ужасало состояние души леди Стэнли, которая могла найти себе отраду только тем, что причиняла зло другим людям. Королева Екатерина позвала к себе сэра Шелтона и спросила его:
-- Могу ли я принять у себя леди Стэнли? Какие у вас указания от моего супруга на этот счет?
-- Ваше величество, вы вольны делать все, что не выходит за рамки пристойного поведения, но я не советовал вам встречаться с леди Стэнли, которая весьма враждебно к вам настроена, - ответил рыцарь.
- Вы правы сэр Роберт, но я хочу помириться с леди Стэнли, ведь она моя единственная родственница, - сказала королева.
Сэр Шелтон, исполняя ее волю, послал гонца с приглашением к графине Стэнли. Леди Маргарет явилась в Чизвелл Грин с высоко поднятой головой, всем своим видом показывая, что не покорится ничьей воле. По ее твердому и удовлетворенному взгляду Екатерина поняла - леди Стэнли ничуть не раскаивается в том зле, что ей причинила, и упорствует в своей враждебности к 0x08 graphic
ней. Но юная королева не собиралась спорить, и тем более ссориться со своей высокомерной и гордой родственницей, наоборот, Екатерина стремилась искупить свою собственную вину перед леди Стэнли.
- Пожалуйста, присядьте напротив меня, леди Маргарет, - мягко произнесла Екатерина, обращаясь к своей гостье. - Я очень рада, что вы откликнулись на мое приглашение, ведь вы были вправе обижаться на меня за мое невнимание к вам.
- Этого и следовало ожидать, - сухо отозвалась Маргарет Бифорт. Ее взгляд стал напряженным, она заподозрила, что королева своей приветливостью хочет усыпить ее бдительность и завлечь ее в тайную ловушку.
- Кому интересно горе матери, потерявшей свою единственную надежду и опору? Мне остается только до конца своих дней оплакивать свою утрату, а вам наслаждаться своим высоким положением, купленным ценой жизни моего сына.
- Бог свидетель, леди Маргарет, я не хотела занимать это положение, да еще за счет жизни моего брата, - горячо заговорила Екатерина. - Так распорядилась судьба, и тут нет моей вины. Я всегда буду помнить, что семья Тюдоров была главной опорой моей матери, и всегда буду помнить эту преданность, на которую не повлияли тяжелые испытания убийственного изгнания. Не уделяла я вам должного внимания вовсе не из-за отсутствия уважения к вам, а из-за ограниченности моих слабых сил.
- Как не обстоят дела, меня больше не тронут ничьи уверения, - резко произнесла Маргарет Бифорт. - Мое сердце окаменело от моего несчастья, мне больше нет дела до вас.
- Вы оклеветали меня перед моим супругом, лишили меня мужа и доброго имени, а мою дочь ее отца. Стали ли вы счастливее от этого, леди Маргарет? - тихо спросила Екатерина. - А мое сердце все же тянется к вам так, что для меня не будет большей радости, нежели примирение с вами.
-Трудно поверить в искренность ваших слов, Екатерина, - не веря ей, произнесла Маргарет Бифорт. - Вы же должны возненавидеть меня до конца жизни.
-- Вы были близкой и верной подругой моей матери, утешали и поддерживали ее в самые трудные моменты ее жизни, как же я могу возненавидеть вас, - простодушно сказала Екатерина. - Для меня вы являетесь ее подобием, живой памятью о ней,
-- Да, мы с покойной королевой пережили настоящий ад из-за мятежа Йорков, - глухо подтвердила леди Стэнли, погружаясь в воспоминания. В это время няня поднесла плачущую принцессу, говоря, что без матери девочка не желает засыпать. Екатерина безропотно взяла дочь на руки, и стала тешиться ею. Ребенок успокоился и затих. Маргарет Бифорт неотрывно смотрела на принцессу, и в ее глазах появилась безграничная тоска, - ей нестерпимо захотелось, чтобы эта маленькая незнакомка, о которой она прежде не думала, стала ее дочерью. Догадавшись о ее чувствах, Екатерина мягко предложила ей:
-- Если пожелаете, леди Маргарет, то вы можете крестить принцессу.
-- Вы предлагаете мне стать крестной матерью вашей дочери? - изумилась леди Стэнли.
- Да, я оказываю вам эту честь, и прошу вас разделить со мной материнское попечение об этой крошке, - сказала Екатерина, с радостью замечая изменившееся настроение леди Стэнли.
Разумеется, графиня Стэнли не смогла отказаться от столь бесценного дара, и на следующий день она вместе со своим супругом стали крестными родителями будущей королевы Англии. Новорожденную принцессу назвали Маргаритой, и леди Стэнли заново возродилась к жизни.
Обстоятельства крестин новорожденной принцессы, имя, которое ей дали, очень не понравились герцогине Йоркской, и она не замедлила пожаловаться на это Ричарду.
-- Твоя жена из рода Ланкастеров снова обнаружила к нам свою враждебность. Мало того, что она не посоветовалась с нами насчет крестин, так еще дала вашей дочери имя своей зловредной матушки, - негодующе высказалась герцогиня Сесилия. - И крестные это твои прямые враги, Ричард.
-- Моя сестра и ваша дочь, герцогиня Бургундская, также носит имя Маргариты, - напомнил ей сын.
- Это не имеет значения. Любому человеку понятно, в честь кого твоя неверная супруга назвала свою дочь, - взорвалась герцогиня. - И ты продолжаешь терпеть свое супружество с ней, когда она даже сына не смогла тебе родить.
-- В этом обстоятельстве, матушка, вы не можете винить Екатерину. На то была божья воля, не нам судить о его мудрости, - возразил Ричард.
-- Ты должен развестись с неверной женой и взять себе новую супругу, способную родить тебе наследника-сына, - стояла на своем Сесилия Йоркская.
-- Этого я не сделаю никогда, - возразил Ричард матери. - Если богу будет угодно, он исцелит Екатерину, и она родит мне сына, если же нет, то моей наследницей будет дочь Маргарет
-- Ричард, ты не желаешь разделять моих переживаний, тогда как я осталась рядом с тобой, чтобы поддержать тебя в это тяжелое для тебя время и направить на путь истинный, - сердито сказала герцогиня Сесилия. - Вижу, благодарности от тебя ждать не приходится. Смотри сам как тебе дальше управляться со своей жизнью. Я возвращаюсь в свой замок.
-- Матушка, скоро наступит Троица - святой праздник Воссоединения, - безрадостно напомнил ей сын. - Прошу вас, останьтесь и разделите его со мной.
-- Нет, благочестивые мысли не появятся в моей голове, если я и дальше буду наблюдать, как ты находишься под влиянием своей душевной слабости, - отрезала герцогиня Йоркская. - Когда я услышу, что ты достойно наказал свою изменщицу-жену, тогда я пойму, что ты, наконец, поступаешь как мой сын, и вернусь к тебе.
Герцогиня Сесилия отличалась последовательностью в своих поступках и не замедлила выполнить свое обещание. Хлопоты по организации торжественного празднования святого праздника и следующего за ним бала легли на плечи одного Ричарда, - он не мог опереться ни на оставленную им жену, ни на уехавшую мать. Король думал обратиться за помощью к своей невестке, но Елизавета Вудвилл внезапно занемогла и неважно себя чувствовала. Ричард, впрочем, успешно справился со своей задачей организатора праздника, в чем могла убедиться его племянница Сесиль, восхищенно рассматривая разукрашенный Вестминстер, освещенный множеством огней. Сесиль не терпелось поскорее попасть во дворец и принять участие в веселых танцах, она думала, что ее муж Джон разделяет ее желания, но когда их карета подъехала к парадному входу, молодой граф Вустер заискивающе сказал, обращаясь к жене:
- Сиси, милочка, не могла ли ты посидеть в карете, пока я смотаюсь в одно место? Кузен Уорик сообщил мне, что в зверинец привезли небывалого роста медведя с непомерными клыками. Он разрывает других медведей-бойцов как котят. Мне нужно сбегать посмотреть, чтобы убедиться, правда ли это.
-- Охота тебе, Джон, предаваться варварским забавам! Конечно, я не согласна скучать в карете и ждать, пока медведю не надоедят твои приставания, и он не задаст тебе хорошую трепку, - сердито отозвалась Сесиль.
-- Любовь моя, я всего лишь на полчаса отлучусь, - умоляюще произнес Джон Глостер.
-- Твои полчаса растянутся на полночи, я - тебя знаю, Джон, - уверенно произнесла Сесиль. - Сначала ты с кузеном Уориком будете ходить вокруг да около несчастного животного, оценивая его качества, затем вам захочется испытать его в деле, потом вам понадобится выпить за его будущие победы. А когда вы напьетесь, вас потянет самим вступить в схватку с этим мохнатым чудовищем. А я все это время должна сидеть, как приклеенная в душной карете, и гадать, вернешься ли ты до полуночи или нет. Не на ту напал, Джон.
- Пойми, Сесиль, я не могу допустить, чтобы ты в мое отсутствие флиртовала с другими кавалерами, - Джон покраснел как рак.
- Тогда выбирай, Джон, кто тебе дороже - я или медведь, - пожала плечами Сесиль. - А я хочу танцевать, и я буду танцевать.
Она открыла дверь кареты и только начала спускаться по ее лесенке, как Джон вдруг схватил ее за талию и силой затащил обратно в карету. Сесиль отбивалась, как могла, но силы были не равны, вдобавок ее муж ловко стянул с ее ног туфли и, зажав их под мышкой, быстро соскочил на землю, и плотно захлопнул дверцу кареты.
- Отдай мою обувь, негодяй! - вне себя от злости закричала Сесиль, но Джон послал ей воздушный поцелуй и бросился бежать к конюшням.
Принцесса сначала заплакала от бессилия, - нечего было думать становиться босыми ногами на холодные каменные полы дворца,- но затем свойственные ей предприимчивость и решительность взяли верх. Сесиль оторвала от своей нижней рубашки две длинные полосы ткани, и обмотала ими свои ноги, обеспечив им некоторую защиту. Когда перевязка была окончена, маленькая графиня Вустер решительно встала и устремилась во дворец.
Ричард Третий радостно встретил Сесиль, он уже жаждался ее и своего сына.
-- А где Джон? - спросил он после приветствия.
-- Надеюсь, что там, где ему хорошо намнут бока, - сердито ответила Сесиль и передала во всех подробностях свой последний разговор с мужем.
- Джон неисправим, - вздохнул король. Бесшабашность сына немало беспокоила его, но зная его инициативность и сообразительность, он смело поручал ему непростые дела, пользуясь его помощью. Джон успешно проявил себя в качестве губернатора Кале, но Ричард скоро вернул его в Англию, не желая терпеть длительную разлуку с ним.
- И я сомневаюсь, что даже могила его исправит, - подхватила Сесиль. - Я недоумеваю, ваше величество, как такой совершенный во всех отношениях кроме некоторого телесного изъяна государь, - как вы, мог произвести на свет такого беззастенчивого, бессовестного и безответственного наглеца как Джон Глостер.
-- Не поверишь, племянница, сам удивляюсь, - улыбнулся ей Ричард Третий. Он любил открытых, бесстрашных и прямодушных людей как юная Сесиль, и симпатизировал им. - Но еще больше я удивляюсь тому, что некая прекрасная, умная, наделенная многими достоинствами принцесса не успокоилась до тех пор, пока не вышла замуж за этого отвратительного малого.
-- С вами не поспоришь, дядя, - надулась Сесиль. Ричард ласково коснулся ее руки, и предложил, зная ее любовь к танцам:
-- Давай потанцуем вместе, Сесиль, ведь мы собрались сегодня в Вестминстере именно для этого.
Предложение дяди мигом подняло настроение принцессы, и она приняла его приглашение. Они протанцевали вдвоем несколько танцев, не разлучаясь, так как находили удовольствие в общении друг с другом. Затем Ричарда отвлекли несколько важных гостей - испанский посол с супругой и их знатные сопровождающие, которым нужно было уделить внимание. Сесиль отошла в сторону, но не выпускала своего дядю из виду, намереваясь присоединиться к нему, как только он освободится, Принцесса заметила, что дамы любили бывать в обществе Ричарда Третьего - он был одним из тех немногих мужчин, которые в разговоре с женщинами не только не подчеркивали своего превосходства над, ними, а наоборот, старались отыскать в них достоинства неведомые мужчинам. Но Сесиль почувствовала, что, несмотря на веселый вид короля Ричарда и его любезное обращение с гостями, его ничуть не радует праздник. Глаза Ричарда были пусты и мрачны, из них будто ушла жизнь.
Уверив испанцев в своем дружеском расположении к их монархам Фердинанду и Изабелле, король снова подошел к своей любимой племяннице.
- Как тебе понравился бал, Сесиль? - с улыбкой спросил Ричард. - Что-то ты без меня не танцуешь.
- Вы великолепно организовали праздник, дядя, но ему явно чего-то не хватает, - откровенно ответила ему Сесиль.
-- Чего же? - нахмурившись, спросил Ричард.
-- Королевы, - решилась сказать Сесиль.
-- Ты же знаешь, Сесиль, у меня есть веская причина избегать ее общества, - помрачнел король. - Екатерина оказалась неверна мне, и ее присутствие было бы неуместным здесь на собрании лучших и благородных людей Англии.
-- - А я считаю, что вас с нею разлучило какое-то жуткое недоразумение, - упрямо проговорила Сесиль. - Я же вижу, что эта леди из рода Ланкастеров любит вас больше, чем все Йорки вместе взятые.
- Даже больше тебя, Сесиль? - не устоял Ричард перед искушением подразнить племянницу. Но Сесиль не привыкла лезть за словом в карман.
- Я люблю вас, как любят старшего родственника, радуясь тому, что он есть и, радуясь его успехам, - сурово заявила она. - Вы можете не опасаться, дядя, что я буду любить вас меньше положенного, и не рассчитывайте на большее, вот так! А королева Екатерина не может быть вам неверна, она без памяти вас любит.
- Как бы я хотел поверить этому, Сесиль, - дрогнувшим голосом произнес Ричард Третий. - Но поведение королевы Екатерины, ее вид показывал обратное.
- А я видела, как королева страдает от разлуки с вами, - настаивала Сисель, и тут же прибавила, зная слабое место Ричарда с его рыцарской натурой. - Утешением ей была только ее дочка, - она была такой маленькой, беспомощной, беззащитной, что у меня просто сердце защемило от жалости к ней. Вот и Джон может подтвердить, что новорожденную принцессу нужно поскорее взять под более надежную опеку, - закончила она, увидев как к ним пробирается ее муж в чуть потрепанной одежде.
-- Ох, отец, Сиси, я еле вырвался, чтобы прийти к вам, - выдохнул Джон, с опаской посматривая на жену.
-- От кого вырвался, - от Уорика или от медведя? - презрительно спросила Сесиль.
-- От обоих, - признался Джон.
-- Ладно, остальные небылицы ты мне расскажешь дома, - нетерпеливо отмахнулась Сесиль. - Теперь ты должен поведать отцу как крошка Маргарет тронула твое сердце.
-- Отличная девчонка, отец, - оживился Джон. - Цапнула меня за палец, которым я тыкал ей в нос. Такая малышка может за себя постоять, будьте уверены.
- Боже мой, Джон, вечно ты умудряешься сказать что-то не то, - простонала Сесиль.
-- Да, Джон, от излишнего почтения ты никогда не будешь страдать,- Ричард пытался напустить на себя суровый вид, но чувствовал, как на душе у него становится легче от его любви к его непосредственным детям.
-- Не понимаю, чем вы возмущены, - Джон пожал плечами. - Королева Екатерина, напротив, осталась довольна моим поведением. Она заявила, что рада тому, что мне понравилась моя сестра, если я веду себя так непринужденно.
Чувствуя, что дальнейший разговор о Екатерине может лишить его самообладания, Ричард перевел беседу на другую тему, тем более что ему было, что сказать сыну и невестке.
-- Джон, ты сегодня опоздал на праздничное богослужение, - сделало он замечание сыну.
-- Разве? - удивился Джон. - Мне кажется, я пришел в церковь одновременно со всеми благочестивыми собратьями по вере.
-- Тебе это действительно показалось, поскольку ты не выспался, как следует после вчерашнего кутежа со своими беспутными приятелями, - вставила Сесиль.
-- Такое небрежение к собственной душе не пойдет тебе на пользу, сын мой. Тебе нужно много молиться и каяться, - стремясь выглядеть как можно внушительнее, сказал Ричард
-- Постараюсь, отец, но бесов так просто не одолеть, - беспокойно отозвался Джон, опасаясь рассердить отца, известного своим благочестием.
-- Я прибавлю к своим молитвам еще одну, за твое исправление, мой сын, - пообещал ему Ричард.- И если я увижу, что твои бесы сильнее тебя, то засажу тебя вместе с ними в Тауэр на хлеб и воду. Там ты поразмышляешь на досуге, чего стоит пьянство и разгул.
-- Я исправлюсь, отец, исправлюсь, - горячо заверил его Джон.
-- Буду на это надеяться, - отозвался король, и обратился мыслями к своей старшей племяннице. К тому времени Елизавета Йоркская уже стала королевой Португалии, и Ричард еще больше начал принимать близко к сердцу ее проблемы, зная тяжесть венца. Он охотно устроил бы ее судьбу на родине, поскольку был очень привязан к Елизавете, и считал ее подлинным украшением Англии, но ее честолюбивая мать настояла на том, чтобы дочь стала королевой. - Теперь, дети мои, скажите, почему вы забыли о вашей сестре Елизавете? Вы ее очень любили, пока она не вышла замуж за короля Мануэля, души в ней не чаяли. Теперь только я интересуюсь судьбой бедняжки и переписываюсь с ней.
-- Что переживать за Елизавету, у нее добрый заботливый муж, - высказался Джон.
-- Государь, мы не любители писать письма. Вот если бы вы пригласили Елизавету с ее супругом в Англию, тогда бы мы обо всем с нею переговорили, - добавила Сесиль.
-- Отличная мысль, Сесиль, нам, Йоркам, нужно всем собраться на семейном празднике и обновить наши родственные связи - одобрил идею племянницы Ричард Третий. - Веселитесь, дети мои, танцуйте, а я должен сейчас переговорить с канцлером и отдать ему необходимые распоряжения.
Ричард отошел, но Сесиль не смогла воспользоваться его приглашением, поскольку поранила свои незащищенные ноги. Она поспешила уехать, и Джон, которому бал был неинтересен без жены, последовал за нею.
Дома принцесса Сесиль дала волю своему негодованию на самоуправство мужа. Когда он вошел к ней в спальню в сопровождении своры своих охотничьих псов, Сесиль громко крикнула:
- Ну-ка, убирайся отсюда поскорее, Джон! Иди и спи со своим медведем, если он тебе дороже, чем я.
Нисколько не обескураженный нелюбезным приемом жены, Джон широко улыбнулся ей и сказал:
- Да полно тебе сердиться, Сиси, ничего страшного не произошло. Твои туфли в целости и сохранности, вот они... - молодой граф Вустер полез за пазуху, достал пару изящных туфелек, тщательно вытер с них несуществующую пыль, и с поклоном передал их своей дражайшей половине. Но Сесиль нисколько не умиротворил его смиренный вид, она одной туфлей хлопнула по лбу мужа, приговаривая при этом:
- Что по твоему лбу стучать, что по стене, все едино. Ты даже не думаешь о том, что ты мне испортил этот чудесный вечер!
- Так ты из-за танцев горюешь, Сесиль, - наконец догадался Джон. - Не печалься, мы и здесь можем устроить танцы с тобой, так даже лучше будет.
Граф Вустер принялся напевать застольную песню и пританцовывать на месте, а его охотничьи собаки в совершенном восторге запрыгали около него.
Эх, давай-ка чашу, начнем веселье наше,
Милый мой, милый мой!
Эх, давай-ка чашу, начнем веселье наше,
Ты, Робин, пьешь неплохо - ты и плут и выпивоха!
Сидеть же с постной рожей за столом, - вот что плохо
Робин, ты налей себе еще, да не закончится вино!
Эх, давай-ка чашу, качнем веселье наше...
Сесиль не могла не улыбнуться, глядя на эту забавную сцену, и все же сокрушенно заметила:
-- Ах, Джон, ты любишь только свои развлечения!
-- В таком случае, моя маленькая женушка, я люблю тебя больше всего на свете, поскольку ты самое главное мое развлечение, - захохотал Джон и потянул Сесиль за руку: - Ну же, пошли танцевать, Сиси!
-- Я не могу, Джон, у меня болят ноги, - призналась Сесиль. В это время вошла служанка с тазом воды, и начала осторожно разматывать окровавленные повязки на ногах своей госпожи. Увидев раны жены, Джон изменился в липе. Он отослал служанку прочь, занял ее место и сам начал осторожно обмывать раны Сесиль, покрывая нежными поцелуями ее ноги. Подобное доказательство любви не могло не тронуть Сесиль, и она окончательно простила мужа, находя беспрестанную радость в его объятиях. Теперь только одно беспокоило принцессу, - убедила ли она своего дядю помириться с королевой Екатериной. Сесиль от всего сердца желала, чтобы это было именно так.
Надеждам принцессы Сесилии не были напрасными, разговор с нею усилил в Ричарде Третьем желание увидеть свою жену. Король понял, что больше не может терпеть неопределенность своего отношения к Екатерине, и ему нужно либо решительно порвать с нею, как того требовала его мать, либо помириться и продолжить супружескую жизнь. Но сама мысль о разводе с Екатериной Ланкастер оказалась для Ричарда Третьего невыносимой, ему оставалось только простить ее, даже поступившись своими понятиями о чести и морали.
Решившись ехать к жене, Ричард ощутил заметное облегчение, даже перспектива людских насмешек над ним, как над обманутым мужем, не могла смутить его. Любовь подсказывала королю явиться перед Екатериной не в обличье судьи, порицающего грех, а предстать перед ней в качестве влюбленного, завоевывающего сердце своей дамы. Ричард, подобно жениху, решил максимально приукрасить свою внешность. Он позвал к себе двух парикмахеров и приказал камердинеру облачить его в самое красивое и нарядное платье из своего гардероба. Камердинер достал упланд из узорчатого бархата - наряд с открытым передом, ниспадающий крупными складками от плеч. Складки фиксировались поясом, к которому прикреплялся кинжал, украшенный мелкими драгоценными камнями. Жесткий воротник, очень высокий сзади, застегивался на серебряные пуговицы сразу же под подбородком. К упланду прикреплялись рукава, выходящие из обычной проймы и расширяющиеся до воронкообразного раструба. Шерстяные чулки прикреплялись к поясу с помощью шнурков с металлическими наконечниками, мягкие сапоги из эластичной кожи для верховой езды облегали ногу как чулок и натягивались за колено. Головной убор "шаперон" плотно облегал голову, и его конец спускался на спину длинным "хвостом". Парикмахеры подстригали волосы Ричарду ниже линии челюсти, и после их работы волосы Ричарда ровными прядями выбивались из-под "шаперона". Тщательно подобрав себе свиту, король поехал к Екатерине.
В Чизвелл Грин Ричард не застал ее, тогда он спросил о сэре Роберте Шелтоне, надеясь получить все необходимые сведения из его рук,
- Сэр Роберт находится вместе с королевой в церкви, чтобы вместе с нею вознести благодарственную молитву богу за благополучное выздоровление принцессы Маргарет, - объяснил ему дворецкий.
Король счел добрым предзнаменованием то, что его первая встреча с женой после размолвки произойдет в церкви перед всевидящим богом, смягчающим и облагораживающим самые грешные сердца, и поспешил в церковь Чизвелл Грин. Обстановка святого места в самом деле способствовала умиротворению страстей. В свете немногочисленных свечей люди представали неясными призраками; на лице сэра Роберта Шелтона, стоявшего возле королевы, Ричард заметил новое благоговейное чувство. Сама Екатерина всецело была погружена в общение с благодатной силой, откликнувшейся на ее призыв унять жар у ее маленькой дочери. В отличие от Ричарда, облаченного в богатую одежду с золотым шитьем, она была одета в простое будничное платье с фиолетовым покрывалом. Но именно эта простота волшебным образом подчеркивала красоту одухотворенного облика Екатерины, и украшала ее так, как других женщин украшают драгоценные камни. Картину довершали ее придворные дамы и помощники сэра Шелтона, застывшие неподвижные стражи сокровенной молитвы королевы.
Первым заметил короля Роберт Шелтон, издавший приглушенно-радостное восклицание. Екатерина невольно оглянулась, и присутствие любимого мужа показалось ей продолжением чудесного видения ее грез, вызванного ее молением. Отсутствие Ричарда сделалось для нее настолько невыносимым, что два дня назад она решилась ехать к мужу и умолять его снова принять ее как жену, заранее согласившись с его возможным плохим обращением. Сэр Шелтон в последнее время сделался настолько преданным юной королеве, что по ее просьбе содействовал бы этой поездке. Только болезнь дочери остановила Екатерину, но теперь встреча с мужем наполнила ее сердце двойной радостью. Ричард, подавал ей святую воду, невольно сжал ее пальцы, и не желал выпускать ее руку даже тогда, когда они вышли из церкви. Их приближенные, сознавая всю важность примирения короля и королевы, держались на значительном расстоянии от них, не мешая их разговору. Но Ричард и так потерял способность замечать кого-либо кроме своей жены. Он рассказал Екатерине все, что он пережил, начиная с рокового дня их предыдущей встречи, и закончил так:
-- Возможно, это я виноват в том, что вы изменили мне: может я что-то сделал не так. Обещаю, Кэти, я приложу все усилия к тому, чтобы вы были верны мне по собственному своему желанию, а не по принуждению, и смогли добровольно отдать мне свое сердце.
-- Мое сердце и так было вашим, Ричард, - невольно сказала на это Екатерина, но муж нахмурился при этих ее словах. Он не любил когда люди изворачивались, не признавая своей вины вместо того, чтобы исправить свою ошибку, и он не поверил Екатерине. Но Ричард пересилил себя, вновь поклявшись ей в своей любви.
-- Ричард, посмотрите на свою дочь, - предложила ему Екатерина, невольно досадуя на свой промах.
- Конечно, - спохватился Ричард, удивляясь, как он умудрился совсем забыть про свою маленькую дочь.
Но долго общаться с нею ему не пришлось. Маргарет все время кричала, недовольная тем, что ее вытащили из колыбели. Ее скоро пришлось положить обратно и оставить в покое. В оставшееся время дня Ричард наслаждался обществом Екатерины, сознавая, что оно необходимо ему как воздух, и он не хотел надолго отпускать ее от себя. После ужина Екатерина все-таки ушла к дочери, чтобы накормить ее и уложить спать.
Ричард долго дожидался жены, пока, не выдержав, сам не отправился в детскую. Представшее перед ним зрелище немало обескуражило его. Екатерина укачивала на руках не желавшую отпускать ее малышку с таким самозабвением, что Ричарду стало ясно, все его страхи насчет соперников-мужчин ничто перед безграничным материнским чувством его жены. Дочь всегда будет занимать первое место в сердце его Екатерины, если только он не войдет в бескрайнее море любви, окружающее их обеих, и не сольется с ними в едином чувстве бытия их мира.
Наконец Маргарет позволила себя убаюкать, и Екатерина, утомленная прошлой бессонной ночью, проведенной возле постели больной дочери, и волнениями этого дня, быстро уснула в объятиях Ричарда, усыпленная его нежностью и трогательной заботой. Сам Ричард чутко прислушивался к биению сердца жены, ее пульс разносил живительную силу и по его телу.
На следующий день королева вместе с маленькой дочерью и своим двором переехала жить в Вестминстер к Ричарду Третьему. И хотя король относился к жене так, как и до их размолвки, прежней доверительности в их отношениях не было. Вдобавок их жизнь по-прежнему омрачала не избытая до конца вражда сторонников Йорков и Ланкастеров. Король Ричард доверял своим родственникам и испытанным людям, предпочитая их ставить на важные государственные должности. Приверженцы дома Ланкастеров снова сказались оттесненными от управления страной, что не могло не вызвать их недовольства. Екатерина все больше переживала за них, но ничем не могла помочь им, поскольку ее мужу не нравилось, когда она просила за кого-то из них, Особенно Ричард возмутился, когда застал Екатерину оплакивающей своего кузена Генриха Тюдора в годовщину его гибели.
-- Не годится поминать плохим словом умершего, но я настолько стыжусь родства с Тюдором, что вовсе не упоминал бы о нем, в отличие от вас, - резко сказал король жене. - Как вы можете оплакивать человека, который не гнушался никакими средствами борьбы против меня, строил коварные козни мятежника при дворах европейских государей, и отдал приказ об убийстве моих несовершеннолетних племянников?!
Само имя этого сына сводного брата Генриха Шестого, чуть не погубившего весь род Йорков, так и осталось кошмаром для Ричарда Третьего.
-- Генрих приходится мне братом, и потому Господь повелевает мне любить его и печалиться о нем, не смотря ни на что, - сквозь слезы ответила ему Екатерина. - Он мог бы быть гораздо лучшим человеком, если бы не наша злополучная семейная вражда.
- Очень сомневаюсь, - сухо проговорил Ричард.- Ваш кузен Тюдор слишком явно обнаруживал свою жестокость, коварство, расчетливость, скупость, злопамятность и неумение прощать. К моменту нашей встречи на поле битвы Босворта в нем почти не осталось человеческой души. Порывы сердца он заменил сухим расчетом, стремление к подвигу - тщательно взвешенным регламентом, возвышенный дух - мертвыми догматами. Горе и притеснение он нес англичанам, и я молил бога, чтобы он послал мне силы одолеть его и избавить от него Англию. Этот человек вообще был опасен тем, что свои злые умыслы он без колебаний приписывал другим, и позорил их...
Ричард продолжал свою обвинительную речь, стремясь, чтобы жена была всецело на его стороне, а Екатерина вспоминала свою последнюю встречу с кузеном в Провансе. Тогда Генрих Тюдор был двадцатилетним юношей, вечно подавленным своим униженным положением изгнанника, и все же не окончательно потерявшим добрых чувств к остальным людям. К ней же он проявлял искреннюю привязанность и обещал, что не пожалеет своей жизни ради того, чтобы вернуть ей ее законное наследство. Екатерине Генрих Тюдор казался самым благородным, отважным и самоотверженным рыцарем на свете, и ей немало горя причинили ужасающие метаморфозы, произошедшие в его душе. Кузен не мог одолеть искушения властью, предложенной ему мстительной Маргаритой Анжуйской ради победы над Йорками, и переступил почти через все нравственные законы. Но, не смотря на его моральное падение, Екатерина упорно не желала отказываться от своей любви к нему, и продолжала искать в нем хорошие черты.
-- Ты во многом прав, Ричард, но мой кузен имел свои положительные качества, о которых ты можешь не знать, - мягко обратилась Екатерина к мужу, стараясь в свою очередь заставить его принять ее точку зрения. - Генрих также радел о благе Англии, мечтал видеть ее сильной, процветающей, думал привлечь в Лондон самых знаменитых ученых Европы. Он собирался реформировать исполнительную и судебную власти в тот порядок, который привлек его внимание во Франции.
-- Французские порядки в Англии?! Просто невозможно! - вознегодовал Ричард Третий. - Это бы сломило свободный дух англичан, они бы стали несчастнейшими людьми при правлении Тюдоров, как и многие французы. Французские крестьяне живут в ужасной нищете, не знают, что такое мясо, и лишь по праздникам кладут в суп кусок сала: англичане же пьют воду только в наказание и ходят в добротном сукне и хорошей обуви. Любого француза могут осудить без суда и следствия по приказу его сеньора, дело англичанина рассматривается в открытом суде, в присутствии многочисленных присяжных. Наши английские законы, стремящиеся к подлинной справедливости, самые лучшие на свете, и весь мир только выиграл, если бы перенял английский стиль жизни.
- Но управление страной методами французов сделало бы английское государство более жизнеспособным и эффективным. Англия выдержала бы нарастающую конкуренцию остальных стран Европы, - заметила Екатерина, и примиряющим тоном добавила: - Я вовсе не призываю, Ричард, до мелочи копировать государственное устройство Франции, но перенять его лучшие черти и приспособить их к английским условиям.
- Хорошо, я подумаю над этим вопросом, Кэти, хотя бы для того, чтобы ты поменьше сожалела о твоем недостойном кузене, - нахмурившись, пообещал Ричард.
Неохотное обещание мужа мало удовлетворило Екатерину, ей казались необходимыми дополнительные меры с ее стороны по укреплению английского государства. Она знала, как много людей с государственным складом ума среди сторонников Ланкастеров остались не у дел, и решила приложить, все свои усилия, чтобы использовать их таланты и способности на благо Англии.
В первую очередь Екатерина решила привлечь к себе Джона Мортона, епископа Илийского, несмотря на то, что он был злейшим врагом Ричарда Третьего. Королева помнила о том, что Мортон был ближайшим советчиком Генриха Тюдора во всех делах, касающихся, управления страной, и многие государственные реформы ее кузен задумывал именно с подачи епископа Илийского. Если нравственность Мортона могла подвергаться суровому осуждению, то, как государственный деятель он стоял на голову выше многих политиков Европы, и Екатерина хотела этим воспользоваться.
Епископ Илийский не посмел пренебречь приглашением королевы, но Екатерина видела, что оно ему не по душе, - свой визит к ней он считал пустой тратой времени.
- Благодарю вас, ваше преосвященство, за вас скорый приезд ко мне, - улыбнулась она ему. - Признаюсь, я очень хотела вас увидеть.
- Буду рад служить вам, чем только смогу, ваше величество, но вряд ли в моих силах, с моим ничтожным положением сделать что-либо существенное для вас, - равнодушно отозвался епископ Мортон. - И вообще мое присутствие в Вестминстере мне кажется неуместным.
-- Епископ, вы сердитесь на меня, потому что вам кажется, будто я недооцениваю вас и ваш незаурядный ум, но поверьте мне, это не так, - просто сказала Екатерина. - Я ценю и уважаю вас настолько, что именно вас я намереваюсь в первую очередь продвигать на государственной службе.
-- Вряд ли это возможно без согласия короля, а он ни за что не допустит моего возвышения, - недоверчиво произнес Джон Мортон.
-- Я назначу вас своим официальным духовником, и вы станете кардиналом Вестминстерским, получите право заседать в Государственном совете, - ответила ему королева. - Большего я пока не смогу сделать для вас, епископ, но поверьте мне - это только начало, Я не упущу возможности содействовать вашей карьере, если вы только согласитесь на мое предложение.
- Разумеется, я согласен, - с заблестевшими от радости глазами сказал Джон Мортон. Он даже свое богатство не ценил так, как возможность применить свои способности. - Вы можете всецело рассчитывать на мою личную преданность вам, ваше величество.
-- Со своей стороны я попрошу вас проявить ко мне милосердие, ваше преосвященство, - грустно улыбнулась королева Екатерина.
-- Какого же милосердия вы ждете от меня, моя королева? - удивился Джон Мортон.
-- Я знаю о ваших враждебных отношениях с королем Ричардом и сомневаюсь в том, что они изменятся, - вы часто выражаете несогласие друг с другом, - призналась королева. - Я прошу вас по возможности воздержаться от мстительности по отношению к королю, который наверняка будет круто с вами обходиться. И если, не смотря на мои просьбы, вам все-таки захочется погубить его, то прошу вас, изведите сначала меня, поскольку сознание того, что я способствовала его гибели, предоставляя вам власть, станет для меня невыносимым мучением. Мой муж - самое дорогое, что у меня есть, и я все равно не смогу прожить без него.
Холодная эгоистичная натура Джона Мортона до сих пор не знала настоящей привязанности ни к одному человеку, но самоотверженные слова Екатерины тронули даже его. Теперь он явно отделял Екатерину от всех остальных людей, ведь только ей удалось вызвать в нем желание самому совершить благородный поступок.
- Не волнуйтесь, моя королева, моя личная преданность вам будет стоять выше любой обиды, причиненной мне королем Ричардом, - с поклоном произнес епископ Илийский. - Меня будет удерживать сознание, что причинить зло королю, означает тем самым задеть и вас. Этого я никогда не допущу.
Королева не медлила с осуществлением своего плана в отношении Джона Мортона. Через два дня он во всеуслышание был назначен ее исповедником и кардиналом Вестминстерским. Подобный шаг Екатерины не понравился Ричарду Третьему.
-- Я еще могу понять вашу печаль по вашему кузену Тюдору и желание приблизить к себе его коварную матушку, эту интриганку леди Стэнли, они как-никак ваши родственники, которые, благодаря моему браку с вами, стали также и моей родней, - сердито выговаривал Ричард жене. - Но я никак не пойму, отчего вам вздумалось возвышать негодяя Мортона, известного своими бесчестными делами.
-- У кардинала Вестминстерского выдающийся государственный ум, который будет служить интересам Англии, - невозмутимо ответила королева.
- Мортон открыто искал моей гибели, Екатерина, неужели ты в самом деле хочешь с ним знаться?! - гневно воскликнул Ричард. - И мне придется делить с ним твое внимание!
- Все это в прошлом, Ричард, теперь его выгода состоит в том, чтобы верой и правдой служить нам, - успокаивающе произнесла Екатерина.
- Мортон вообще не знает, что такое вера, правда и честь, как же он может бескорыстно служить нам? - не соглашаясь, покачал головой король. - Мне становится страшно, Екатерина, от того, что ты держишь его сторону. Либо Мортон с тайным умыслом вводит тебя в заблуждение, либо ты не испытываешь ко мне той безграничной любви, о которой без конца говоришь, и вводишь в заблуждение меня. Ведь ты изменила мне, значит твое чувство ко мне далеко не совершенно.
Екатерина давно угадывала эту непрекращающуюся боль мужа из-за якобы совершенной ею измены, и сама мучилась из опасения раскрыть ему желанную правду. На этот раз его сомнение по поводу его искренности было так открыто и явно выражено, что Екатерина больше не могла сдерживаться, и решила раскрыть ему свой секрет.
-- Ричард, поверь, я не изменяла тебе... - начала было говорить она, но Ричард сделал отстраняющий жест рукой, и глухо произнес:
-- Ненужно ничего говорить, Кэти. Я был обманут как муж, и не хочу быть еще обманутым как человек. Чем скорее мы забудем об этой истории, и тем будет лучше.
Но Екатерина чувствовала, что она больше не сможет вынести непрекращающихся душевных терзаний мужа, которые он испытывал по ее вине. Она удержала собравшегося уйти Ричарда за рукав, и поклялась на распятии спасением своей души, что все сказанное его будет правдой до последнего слова. Такой клятве Ричард не мог не поверить и остался.
-- Только помните, мои супруг, вы поклялись мне в том, что судьбу приверженцев Ланкастеров решаю я, - предупредила его Екатерина.
-- Помню, и очень жалею, что неосмотрительно дал вам подобную клятву. Иначе Джон Мортон давно сидел бы в самой крепкой тюрьме Тауэра, - хмуро отозвался Ричард.
Екатерина предпочла не заострять внимание на недобрых намерениях супруга, и рассказала ему о коварном замысле леди Стэнли, направленном на то, чтобы погубить ее репутацию.
-- Я знал, что эта женщина настоящая змея, но такой подлости даже от нее не мог предполагать! - взволновано воскликнул Ричард, когда до него дошла вся суть дела.
-- Леди Маргарет обезумела от потери своего единственного сына. Теперь она раскаялась и является самым искренним моим другом, - принялась уверять Екатерина.
-- Бог с ней, Кэти... Но как ты могла скрывать от меня подобные вещи? - потрясенно спросил Ричард.
-- Ричард, я действительно виновата перед тобой, но я безумно боялась твоей вспыльчивости, и того, что ты не пощадишь виновных, - покраснела от стыда Екатерина.
-- Да, я считаю, что каждого, кто посмеет встать между мною и тобою, нужно стереть с лица земли, - непреклонно заявил Ричард.
- Если бы ты задел графиню Стэнли, то многие знатные семьи не простили тебе этого, и в стране снова бы началась междоусобная война, которую мы с таким трудом прекратили, - торопливо заговорила Екатерина. - Я поступила как плохая жена, скрыв от тебя правду, Ричард, но пойми, я не являюсь обычной женщиной, на мне лежат другие обязательства перед другими людьми и перед богом. Прежде чем стать твоею женой и матерью нашей дочери, я стала королевой Англии, и мой первый долг - забота о благе моего королевства.
-- Возможно, ты права, Кэти, но больше не вмешивайся в государственные дела. Теперь благоденствие страны - это моя забота, - строго сказал Ричард.
-- Хорошо, я буду стараться следовать твоей воле и молиться за твои успехи, - вздохнула Екатерина. Но Ричарду не доставила удовольствия ее покорность, словно все шло не так, как нужно.
Так, в заботах и тревогах прошли осень и зима, да и весна оказалась омраченной мелкими недоразумениями между супругами, поскольку к Екатерине обращалось много просителей, не приветствуемых Ричардом Третьим. Только в мае душу Екатерины охватило предчувствие праздника - намечался грандиозный турнир по случаю посвящения в рыцари юного графа Уорика его дядей Ричардом Третьим. Король обещал возвести племянника в рыцарское достоинство, если Уорик осмелится бросить ему вызов и сойтись с ним в турнирном поединке. Этот момент настал, юный граф овладел всеми тонкостями искусства ведения боя, и он, без особой охоты выполнил требование грозного родственника - вызвал того на поединок, став зачинщиком турнира.
Сразу после праздника Вознесения в Вестминстере началась подготовка к боевым потехам. Вокруг турнирного поля выросло целое поселение из шатров и цветных палаток, занимаемыми знатными лицами, пожелавшими принять участие в турнире, их оруженосцами и слугами. К нему стекались реки людей и повозок из соседних сел, городов и замков. Зрители не желали упускать ни одной подробности захватывающего зрелища, а многочисленные торговцы устроили своеобразную ярмарку своих товаров.
Турниры были не только демонстрацией боевых качеств рыцарей, но и показом последней моды в одежде, доспехах и оружии. Особенно пышно старались принарядиться дамы - ложи и трибуны пестрели от женских платьев из ярких разноцветных камчатых тканей, парчи, канауса - тонкого мягкого, переливающегося разными цветами шелка с тафтяным переплетением. Рыцари не отставали от дам - все детали турнирного доспеха покрывались блестящими тканевыми накидками. Среди них выделялся юный граф Уорик в своих отличных миланских доспехах, в двухцветном намете - покрывале, закрывающем заднюю часть шлема, и в широком плаще с вышитым семейным гербом, изображающем белого медведя с красной мордой. Не один женский взгляд останавливался с одобрением на статной фигуре юноши, и многие дамы желали ему победы, хотя понимали, что против короля Ричарда выстоять трудно.
Турнир должен был пройти в обычном порядке: начало ему положит поединок рыцарей, только что посвященных в рыцарское звание, и завершится он главным состязанием - сражением двух отрядов. Отряд рыцарей из южных графств возглавлял зачинщик граф Уорик, а отряд "северян" король Ричард.
На торжественное событие в жизни любимого внука в Вестминстер прибыла герцогиня Сесилия Йоркская, - и тут ее ожидал неприятный сюрприз - она узнала, что ее сын снова принял изменщицу-жену. Хотя это событие произошло довольно давно, никто не осмелился сказать о нем грозной герцогине, пока скрыть этот факт оказалось невозможным. Герцогиня до того была возмущена, что вовсе не показалась на турнире, и запершись в своих покоях, потребовала к себе сына. Король немедленно поспешил на зов матери, и между ними состоялся крайне неприятный для него разговор.
-- Ричард, если ты примирился с изменой своей супруги, то с чем ты еще можешь примириться? - сразу в лоб спросила его герцогиня, лишь только он появился на пороге. - Может, ты способен еще и мою смерть простить этой Ланкастер, если она сживет меня с белого света?
-- Матушка, не нужно преувеличивать, - Ричард шел с твердым намерением умилостивить свою мать и уговорить ее показаться на турнире, но чувствовал против воли, что в нем начинает закипать раздражение: - Выяснилось, что Екатерина ни в чем не виновата: недоразумение между нами породили интриги леди Стэнли.
Но рассказ сына ничуть не убедил герцогиню Йоркскую в невиновности нежеланной невестки, она по прежнему твердо хотела их разлучить.
-- Ловко придумано, - язвительно заметила она, когда сын закончил говорить. - Вижу, Ланкастер тебя хорошо изучила, и знает, что лучше всего ей удастся сыграть на твоих чувствах великодушия и благородства. Леди Стэнли ее оговорила. Как бы ни так! Для меня яснее ясного, что леди Стэнли является ее верной сообщницей, намеренной покрывать ее тайные похождения.
-- Я верю своей жене! - упрямо заявил Ричард.
-- Подумай, Ричард, если бы все было так, как ты говоришь, разве стала бы Екатерина приближать к себе леди Стэнли и оказывать ей высокую честь быть крестной матерью наследницы престола? - сокрушенно покачала головой герцогиня Йоркская, дивясь скудоумию сына. - Совершенно очевидно, что все милости, которыми королева осыпает графиню Стэнли, являются платой за ее молчание.
-- Матушка, Екатерина любит меня и не способна причинить мне какое- либо зло. Я это чувствую душой, и для меня это важнее всех доводов рассудка, - ответил король.
-- И за что господь посылает мне такое горе, - простонала герцогиня. -
Я удивляюсь, отчего мои сыновья, щедро одаренные небом блестящими качествами, оказались столь слабыми в делах, касающихся женщин. Ты заворожен хитростями девчонки из враждебного нам рода. Эдуард отдал власть родственникам своей супруги Вудвилл и подчинялся всем прихотям своих любовниц. Один только Джордж был достойным сыном, он слушался только одну женщину, меня - свою мать! Как можно простить супружескую измену?!
-- Может, я пошел в своего отца? - хмуро предположил Ричард. - Он тоже простил вас из любви к вам, и признал Эдуарда своим сыном, не смотря на его сомнительное происхождение.
-- Как ты можешь сравнивать меня со своей потаскушкой женой! - негодующе воскликнула герцогиня. - Я была с другим мужчиной не по своей воле, а из-за обмана с его стороны, а Екатерина сознательно предавалась прелюбодеянию.
- Простите меня, матушка, - в раскаянии произнес Ричард.
- Пойми, сын мой, я забочусь, прежде всего, о твоем благе, - смягчилась герцогиня Сесилия. - Я не хочу, чтобы ты стал посмешищем в глазах других людей из-за своей излишней доверчивости и уверенности в том, что якобы жена тебя любит. Подумай, разве юную женщину может увлечь уже немолодой мужчина, когда ее окружают красивые юноши. Посмотрите на себя хотя бы в зеркало, чтобы здраво рассудить о своих любовных возможностях при своей далеко непривлекательной внешности.
- Матушка, вас послушать, так я вовсе не достоин любви женщины, - усмехнулся Ричард Третий.
- Я этого не говорила, - встревожилась его мать. - По-настоящему благородная женщина, вроде покойной леди Анны, которую на наше несчастье бог слишком рано забрал от нас, могла бы здраво оценить твои достоинства. Но юная вертихвостка, вроде теперешней королевы, способна лишь морочить тебе голову, чтобы с твоей помощью удержаться на троне.
Как не старался Ричард не поддаваться гнетущему давлению своей матери, ядовитые сомнения уже начали терзать его душу, когда он вернулся на главную трибуну и занял свое место рядом с Екатериной. Екатерина, видя, что муж не в духе, не пожелала своими расспросами о неудачном разговоре с матерью еще больше раздражать его, и стала следить за схваткой на ристалище, где проходил поединок "жюст" - конно-копейная сшибка. Это было ее ошибкой, так как Ричарду не понравилось, что она лишила его своего внимания. Кроме того, ему показалось, что жена слишком пристально рассматривает юных рыцарей Уорика, носящих плащи с эмблемой белого зазубренного посоха. И в самом деле, Екатерина, подобно многим дамам, от всего сердца желала успеха Уорику. Она любила юношу за его мягкий миролюбивый нрав, и со своей стороны делала все, чтобы помочь ему наладить отношения с Ричардом.
-- Куда вы смотрите, Кэтрин? - подозрительно спросил Ричард. От его непривычной резкости Екатерина растерялась, и невпопад ответила:
-- На вашего племянника Уорика, он очень на вас похож.
-- Что вы придумываете, мадам, Уорик ничуть на меня не похож!- сердито произнес Ричард - неискренность ответа жены еще больше возмутила его.
-- Но Уорик, по крайней мере, старается брать с вас пример, - поспешно сказала Екатерина, пытаясь примирительно улыбнуться под тяжелым взглядом ревнивого супруга. Но Ричард разгневался еще больше, видя, как Уорик при виде его недовольства смутился и начал совершать один промах за другим. Он всем сердцем хотел, чтобы племянник прославил их род, но Уорик всегда приносил ему одни разочарования.
- Просто позор, как он бьет копьем. Неужели я зря платил огромные деньги лучшим фехтовальщикам Европы за его обучение, - твердил Ричард, в раздражении ударяя кулаком по подлокотнику своего кресла. Будучи последним одиннадцатым ребенком у своих родителей, он, не отличаясь хорошим здоровьем, стал прославленным бойцом благодаря упорным тренировкам, и ему было непонятно пренебрежение военным искусством у других юношей. Ричард нашел, что Уорик не будет в силах противостоять ему на поединке, и уверенность в этом отбила у него охоту выходить на ристалище. К тому же он не желал выставлять в невыгодном свете боевые способности своего племянника в поединке с собой. Не в силах переносить неудачное выступление своего подопечного, король резко встал и, никому ничего не объясняя, покинул турнир. Сомнение в любви Екатерины снова заставило его страдать, и Ричард поспешил уйти от людей, надеясь в одиночестве найти желанное забвение своих переживаний.
Его постигла неудача. Отныне в Екатерине заключалась его жизнь, но жена стала для него источником страдания, и теперь само свое существование Ричард воспринимал как непрерывную муку.
Екатерина в перерыве между схватками поспешила в шатер к Уорику, и постаралась успокоить расстроенного юношу, говоря, что его дядя находится в гневе из-за их супружеской размолвки, а вовсе не по его вине. Уорик приободрился, и вполне успешно провел главное состязание, заслуженно получив из рук королевы главный приз. Правда, его успеху способствовал уход короля Ричарда. Северяне, оставшись без предводителя, растерялись и действовали неслаженно, что и помогло отряду Уорика одержать победу. Но и Уорик во второй части турнира выступал гораздо лучше, чем в первой.
На протяжении всего дня Екатерина старалась делать вид, будто ничего не случилось, но беспокойство из-за необъяснимого гнева мужа все больше тревожило ее. Она только могла догадываться, что ревность по непонятной причине снова овладела им, и ее начало томить горестное предчувствие разлуки с Ричардом.
Отсутствие Ричарда за ужином подтвердило опасения Екатерины, и, из-за подступавших к ее глазам невольных слез, она едва замечала окружающих. Но быстрая скачка по окрестностям Лондона несколько остудила гнев короля, и в его душе снова взяла верх нежность к своей юной жене. Он появился в спальне, когда Екатерина уже перестала надеяться на его приход. В первую минуту юная королева не поверила своим глазам, увидев мужа, затем она вскочила, подхваченная порывом нечаянной радости, и, споря быстротою с птицей, подбежала к нему и крепко прижалась к его груди. Выражение счастья в ее глазах наполнило ликованием душу Ричарда, и он снова поверил в то, что весь мир наполнен лучезарным светом любви.
-- Значит, ты меня все-таки любишь, Кэти, - прошептал Ричард, наслаждаясь присутствием своей жены.
-- И всегда буду любить, - подтвердила Екатерина.
- А меня пытались уверить, что твоя любовь ко мне - это притворство, - признался Ричард. - Мол, не может такая очаровательная красавица любить скрюченного немолодого калеку как я.
- О, Ричард, какая мне разница молод ты или стар, прекрасен или безобразен! - взволнованно воскликнула Екатерина. - Я знаю, что бог создал меня для тебя, только в твоем присутствии я по настоящему живу и чувствую, всю полноту и радость жизни. Ни к кому из людей я не испытываю столь всепоглощающего чувства как к тебе, и я не устаю благодарить за это господа бога. Если ты по-прежнему не веришь мне, то поверь своей любви, силу которой я хорошо узнала. Она способна увлечь и согреть любое сердце, и даже из пустой и легкомысленной кокетки сделать любящую женщину.
Ричард ничего не ответил на эти слова, но его поцелуи, подаренные Екатерине, стали подлинной благодарностью за счастье, которое она подарила ему своим признанием. Проведенная ночь стала одним из самых лучших воспоминаний их жизни, и Екатерина будто растворялась в любви, думая о ней. Ей казалось, что после такого откровения навсегда должны отступить все заботы и печали, ей хотелось всех вокруг видеть счастливыми, и она немало радовалась, когда ее верная Скай Эббот вышла замуж за сэра Роберта, из служанки превратившись в благородную леди Шелтон. Теперь королева могла делиться с Скай не только тревогами, но и любовными радостями на равных, и мир казался игл обеим состоящим только из любви.
Идиллия длилась недолго - верные слуги покойных родителей Екатерины все больше нуждались в ее помощи. Кардинал Мортон доносил ей неутешительные известия о том, что права сторонников Ланкастеров все больше нарушаются. Политика умиротворения Англии удавалась Ричарду Третьему гораздо хуже, чем его жене, из-за его предпочтения своих приближенных, и хрупкое равновесие мира в стране все больше грозило исчезнуть. Екатерина поняла, что ей нужно вмешаться во внутренние дела государства, чтобы избежать дальнейшего обострения отношений между двумя могущественными группировками английских феодалов. Она решилась на это, хотя ей очень не хотелось снова ссориться из-за политики с мужем. Екатерина завязала переписку с несколькими влиятельными семьями, до сих пор противостоящих Йоркам, стараясь понять суть проблем. Их представители требовали возвращения на высшие государственные должности лорда Джаспера Тюдора и его друзей. Екатерина согласилась с их требованиями, и в своих разговорах с мужем начала осторожно затрагивать эту тему.
Растущее влияние королевы на Ричарда Третьего не нравилось его приближенным, они не желали, чтобы при дворе создалась новая могущественная партия, способная угрожать их положению. Все они - лорд Невилл, граф Суррей, канцлер Джон Гантроп, епископ Рассел Линкольнский, • сошлись на том, что нужно пресечь влияние королевы Екатерины на их господина, и по возможности навсегда отдалить ее от него. Из приближенных Ричарда один только виконт Лавелл был против этого замысла.
-- Что именно останавливает вас, виконт? - спросил его граф Суррей.
-- То, что ваш план по-настоящему опасен, милорд, и я очень сомневаюсь в его успехе, - откровенно признался Лавелл. - Король до беспамятства влюблен в свою жену, и не станет слушать никаких наветов на нее.
-- А вы предлагаете Лавелл, сидеть и ждать пока люди мстительного герцога Бедфорда не вытеснят нас?! - возмутился канцлер Гантроп.
-- Лавелл, у меня на руках прямые улики того, что королева переписывается с врагами нашего короля и тайно противодействует его воле. С такими доказательствами королю придется считаться, - снисходительно объяснил виконту лорд Невилл.
-- Я все равно отказываюсь участвовать в этом заговоре, - заявил виконт Лавелл.- Смотрите, милорды, как бы гнев короля не обрушился на вас, вместо того, чтобы пасть на его жену, а в королеве не пробудилась ее Пантера.
-- Но предупреждение Лавелла не могло поколебать решительности заговорщиков, они твердо решили осуществить свой замысел на следующее утро. В тот день Ричард разбирался с вопросом улучшения связи между отдаленными областями Англии. При нем в стране впервые ввели регулярно действующую почту, и административное управление государством стало более эффективным. На совете король обсуждал с советниками дополнительные меры для развития сообщения с органами правления других городов. По окончании совещания, лорд Невилл встал из-за стола и сказал:
-- А теперь, государь, мне нужно предупредить вас о тайных умыслах королевы. Она составила оппозицию против вас.
-- Что означают твои нападки на мою жену, Невилл? Ты хочешь стать моим врагом? - нахмурился король.
-- Я хочу уберечь вас от врагов, кузен, - невозмутимо ответил лорд Невилл. - Королева Екатерина желает отстранить вас от власти, и назначить своего дядю Джаспера Тюдора лордом-протектором королевства.
-- Я не потерплю голословного обвинения своей супруги, - яростно воскликнул Ричард. - Горе тебе, Невилл, если у тебя нет доказательств ее вины.
Лорд Невилл тут же передал королю раздобытые письма королевы, адресованные ее сторонникам. Ричард резко схватил их и быстро прочел. Чтение мало что открыло ему нового, поскольку Екатерина давно говорила в их беседах о необходимости умерить недовольство сторонников Ланкастеров, просила вернуть ее дядю в Лондон, но письма можно было толковать двояко.
- Государь, нужно провести судебное расследование, чтобы выяснить имеем ли мы дело с государственной изменой, - рискнул сказать ему канцлер Гантроп.
Ричард не сразу ответил ему, еще не зная как поступить. С одной стороны он твердо знал о том, что Екатерина не составляла заговора против него, с другой стороны ей было выдвинуто подкрепленное доказательствами обвинение. Ричард понял, что из-за своих нравственных принципов он не сможет нарушить закон, и ему придется согласиться на это злополучное расследование. Но он надеялся, что Екатерина с ее даром слова без труда сумеет убедить своих судей в своей невиновности, и ее убедительное оправдание навсегда закроет рты ее хулителям.
Король нехотя дал свое согласие, и покои Екатерины окружила усиленная стража. Когда она хотела выйти в сад, то дорогу ей преградили два охранника, сообщившие ей, что она находится под домашним арестом.
-- Что вы такое говорите, вы разве забыли о том, что я ваша королева?- в изумлении произнесла Екатерина.
-- Простите, государыня, но пока над вами не состоится суд, вы не можете покинуть свои комнаты, - ответил ей один из охранников.
- Кто меня обвиняет, и в чем? - быстро спросила королева.
- Король приказал провести расследование по обвинению вас в государственной измене, - получила она ответ.
У Екатерины потемнело в глазах от этой новости, и она без дальнейших слов вернулась к себе. Никогда Екатерина не предполагала, что Ричард способен так жестоко поступить с нею, и новость просто сокрушила ее, вызвав у нее сомнения в его любви и острую боль в сердце. На судебных заседаниях Екатерина вовсе не проявила свойственной ей убедительности и уверенности в правоте, на что так надеялся Ричард Третий, она отвечала односложно, часто невпопад, угнетенно думал о чем-то своем, что мало имело отношения к происходящему вокруг нее. Думала юная королева о том, что, не смотря на все ее усилия, ей так и не удалось смягчить сердца сторонников Йорков,- которые сейчас обвиняли ее яростно и озлобленно. Это зрелище окончательно подавило и сломило ее, - последний год выдался на редкость тяжелым для нее. Екатерина чувствовала, что она устала успокаивать вечную подозрительность Ричарда Третьего, бороться с происками своих недоброжелателей, и пытаться хоть чем-то помочь сторонникам своей семьи. Когда канцлер Гантроп начала зачитывать очередное обвинение королеве в ее преступной переписке с лордом Фичаном, Екатерина поняла, что у нее нет сил бороться даже за свою жизнь. Она резко поднялась и сказала:
- Милорды, я больше не буду оправдываться. Выносите же мне такой приговор, какой вам будет угодно вынести.
- Сказав эти слова, Екатерина покинула зал суда, будто проведя между собою и остальными присутствующими невидимую черту. Она имела только одно желание - никогда не видеть людей, находящихся в зале суда, и ничего не слышать о них.
У Ричарда, державшегося в стороне от хода дела, будто оборвалось сердце, когда он увидел, как Екатерина покинула суд. В нем больше не осталось надежды на благополучный исход дела, вдобавок он чувствовал, как между ним и Екатериной разверзлась целая пропасть. Король без лишних слов бросился за женой, предоставляя обоим приближенным распутывать их проблемы, как они хотят.
Ричард застал Екатерину, когда она неподвижно сидела в кресле, а Скай хлопотала возле нее, уговаривая выпить горячего вина с пряностями. Король поспешил к жене, и в свою очередь попытался успокоить ее:
- Ничего страшного не произошло, Кэти. Я тут же прекращу этот суд, если он так расстроил тебя, - говорил он, но Екатерина упорно отнимала от него свои руки. Перед Ричардом теперь была чужая враждебная ему незнакомка с чертами его любимой королевы.
- Я уже сказала, государь, что приму любое ваше решение. Что вам еще от меня нужно? - холодно спросила Екатерина, но Ричард еще не потерял надежды умилостивить жену.
-- Кэти, я предполагал, что ты сумеешь расположить своих обвинителей в свою пользу, и они, подобно мне, будут безоговорочно на твоей стороне, - горячо втолковывал Ричард жене. - Во всяком случае, ты всегда будешь находиться под моей защитой, я всегда приду к тебе на помощь, и с тобой не случится беды.
-- Предать меня на суд моих врагов - в этом состоит ваша защита, Ричард? - презрительно спросила Екатерина.
-- Монархи тоже подлежат ответственности перед законом, Кэти, но я исправлю это дело, - попытался было уверить ее Ричард, но Екатерина отвернулась от него.
- Уходите, король, я не хочу вас больше видеть, - отрезала она. Ричард стушевался, чувствуя в ее голосе еле скрытое отвращение, и понял, что ему, в самом деле, нужно оставить обиженную жену. Он вернулся к своим советчикам, и те, видя, как король тяжело переживает размолвку с женой, уже раскаивались в том, что задумали поссорить его с ней, и не осмеливались прервать его продолжительное молчание. Наконец лорд Невилл решился спросить у своего кузена, как он думает завершить судебное расследование. Только тогда Ричард Третий обратил внимание на своих придворных, и в его глазах появился гнев.
- Благодаря вашим проискам и интригам я только что лишился своей жены, - взорвался король. - Ты спрашиваешь, Невилл, как я закончу постыдное дело, затеянное вами. А вот так!
Ричард сорвал с себя золотую массивную цепь, признак его королевского сана, и бросил ее перед собой на стол со словами:
- Я отрекаюсь от трона и снова становлюсь герцогом Глостером. Все дальнейшие указания спрашивайте у королевы Екатерины: теперь она является вашей повелительницей и будет решать вашу участь. Надеюсь, больше никому не придет в голову обвинять ее в какой-либо измене!
Приближенные Ричарда Третьего с криками ужаса бросились на колени перед королем и умоляли его изменить решение. Но Ричард был непреклонен. Он решился использовать любую возможность для примирения с женой. В эту минуту к нему подошел начальник его охраны, и с поклоном передал ему распечатанное письмо.
- Что это, сэр Воген? - спросил Ричард, беря бумагу.
- Признание сэра Хыо Ридгрейва в том, что он оклеветал королеву Екатерину, - ответил Томас Воген. - Не так давно он умер от сифилиса во Франции, и перед лицом смерти решил покаяться в своих грехах. Письмо написано с его предсмертных слов исповедником отцом Жаком Бернье.
- Если бог послал мне такую радость, значит, я все сделал правильно,- сказал Ричард, воодушевленный тем, что рассеялись последние сомнения в супружеской верности Екатерины. - Да не дрожите вы так от страха, милорды, моя жена милостива и великодушна, она не причинит вам вреда.
Правда, к самому Ричарду Екатерина не пожелала быть великодушной. Леди Шелтон передала ему, что королева по-прежнему не желает видеть его, и не пустила в покои Екатерины. Ричард счел за лучшее на время пожить на расстоянии от Екатерины, чтобы не раздражать ее еще больше и уехал в свое владение Глостершир, надеясь, что возникшее между ними непонимание со временем исчезнет. Утешением ему стали воспоминания о покойной супруге Анне. Анна подобно ему обладала щепетильностью в вопросах чести, и Ричард был совершенно уверен в том, что она не стала осуждать его за судебное расследование, поскольку стремилась к безупречности своего имени. Герцог Глостер охотно встречался с людьми, близко знавшими покойную королеву, и в то же время надеялся, что Екатерина простит его и позовет обратно.
Екатерина никого не хотела видеть кроме своей дочери и верной Скай. Наедине с собой она мучилась от душевных терзаний, пока не призналась самой себе в страшной правде - она разлюбила своего мужа Ричарда. Это открытие повергло Екатерину в шок, ее жизнь показалась лишенной ей всякого смысла. Теперь королева не знала, что ей делать. Любить по-прежнему мужа и жить с ним она не могла, признаться ему в своих теперешних чувствах тоже - не смотря ни на что, он по-прежнему был ей дорог. Екатерина могла теперь объяснить свое отдаление от мужа его виной перед ней, и укрываться за этим объяснением. Все чаще приходила к ней мысль о разводе.
Душевный срыв обессилил Екатерину как после тяжелой болезни - она почти не вставала с постели, потеряв всякий интерес к жизни. Это ее состояние грозило затянуться по бесконечности, до полного измождения пока в один из бесконечно томительных вечеров перед ней не предстал ее духовный отец Пьер Ланже. Екатерина смотрела на аббата де Сенанка, не веря своим глазам, - не мог обычный человек появиться именно тогда, когда он больше всего нужен, словно по заклинанию. Наконец королева неуверенно спросила:
-- Это вы, отец Пьер?
-- Да, Екатерина. Я узнал о твоей беде и понял, что нужен тебе, - улыбнулся ей аббат де Сенанк, подходя ближе. - Вижу, тебе приходится еще хуже, чем я думал.
-- Отец мой, я очень верила своему мужу, но он предал мое доверие, - издала стон Екатерина. - Я думала, он по настоящему дорожит мною и отнесется к сторонникам моей семьи с тем же милосердием, с каким я относилась к его близким. Но все они не упускали случая проявить ко мне свою враждебность. Напрасны были все мои усилия, я так и не могла склонить их к миру.
Отец Ланже внимательно, не перебивая, выслушал исповедь Екатерины, но на его лице она не увидела негодования против ее притеснителей.
-- Дочь моя, не ищи виновных, - мягко сказал он ей. - В твоих страданиях виновата ты сама.
-- Я не понимаю вас, отец мой, - растерялась Екатерина.
-- Твоя вина состоит в том, что ты слишком сильно любила своего мужа, преклонялась перед ним, сделала из него себе кумира, - вздохнул Пьер Ланже.- Я предостерегал тебя в своих письмах против этого идолопоклонничества, но твоя любовь к мужу настолько ослепила тебя, что совершенно заслонила собою любовь к богу. Только наш господь воистину совершенен, прекрасен и всемогущ, а в любом человеке, какими бы он достоинствами не обладал, всегда отыщутся изъяны, и нужно с этим смириться. В земной жизни человек не может добиться полного совершенства, запомни это, и только признавая это обстоятельство, человек получает возможность развиваться дальше, и тем самым приблизиться к богу.
- Значит, моя любовь - это грех? - замирая, спросила Екатерина.
- Нет, если превыше всего ты будешь ставить бога, - успокаивающе произнёс аббат де Сенанк. - Господь недаром послал тебе и Ричарду великую любовь, поскольку вы оба были достойны ее. Но в уме ты наделила мужа поистине божественными качествами, видела в нем полное совершенство, и начала получать один удар судьбы за другим за свое неверное представление о нем. А тебе стоило бы проявить снисходительность к нему, как к несовершенному человеку. Ты просила бога вернуть тебе любовь к мужу, Екатерина, тогда как истинная любовь не исчезает, ты перестала получать удовольствие от своей любви и сочла, что ее нет.
-- Теперь я многое понимаю после ваших объяснений, отец мой, - прошептала Екатерина. - Ричард как-то сказал мне, что примет от меня все - любое горе, боль и обиду, если будет уверен в моей любви к нему.
-- Да, твой муж мудрый человек, и я в свое время очень радовался, когда узнал, что ты сочеталась браком с Ричардом Йорком, - одобрительно кивнул головой Пьер Ланже. - Ричард в любви оказался выше и достойнее тебя, Екатерина. Не смотря на все испытания в вашей жизни, он, в отличие от тебя, не отказался от возложенных на вас брачных уз. Ты же отреклась от него, увидев, что он не справляется с теми трудностями, которые были предназначены тебе. А ведь это ты взвалила на его плечи свою ношу, сделав его королем. Ричард способный правитель, но он так и остался, прежде всего, главой клана Йорков. К несчастью, он еще имеет советников, злоумышляющих против своих противников, но он им доверяет как вассалам, доказавшим свою преданность Йоркскому дому. Поэтому твой муж не способен объединить страну, - эта задача возложена на тебя.
-- Но я тоже не справляюсь с государственным правлением! - воскликнула Екатерина. - Я слишком слаба и неразумна для этого, отец мой.
-- Тебя сам бог предназначил быть английской королевой, Екатерина, и ты не посмеешь пренебречь его волей, - строго сказал аббат де Сенанк. - Если ты последуешь по пути, указанному им, в трудностях к тебе неизбежно придет нужная помощь. В противном случае тебя будут преследовать беды и несчастья.
-- Но англичане не любят меня, - пожаловалась Екатерина. - В этом я убедилась на суде. Никто из них не заступился за меня.
-- А кто тебе сказал, Екатерина, что ты имеешь право ждать любви и благодарности от своих подданных? - прищурил глаза аббат де Сенанк. - Только бог может оценить твои заслуги. Людей против их воли никому не удастся переделать, - это их личный выбор, предоставленный им богом. Нам же следует жить по заповедям Христа. Как бы ни относились к тебе англичане, забота об их благе твой первейший долг.
-- Я чувствую себя очень больной, я не потяну эту ношу, - прошептала Екатерина. - Отец мой, сжальтесь надо мною, укажите мне другой путь.
-- Встань. Екатерина, я не собираюсь потакать твоему малодушию! - воскликнул Пьер Ланже, и, видя, что королева медлит, резко вытащил ее из постели. - За тобою вся мощь Англии, а ты плачешь как малое дитя.
-- Отец мой, не говорите со мною так сурово, иначе я подумаю, что вы сердитесь на меня, - устыдилась Екатерина. - Вы же утверждали, что я не способна вызвать ваш гнев.
-- Если ты хочешь использовать мою личную привязанность к тебе, Екатерина, будь по-твоему, - улыбнулся Пьер Ланже. - Только откажись хотя бы на время от человеческой логики во имя божественной, и помни, что твоими мыслями и поступками бог творит свою волю в Англии. Ты сама выбрала себе девиз - "Стойкая в невзгодах".
Аббат де Сенанк ласково простился со своей духовной дочерью, поцеловав ее в лоб, и оставил Екатерину прислушиваться к внутренним переменам в своей душе. На следующее утро юная королева осознала, что для нее наступила новая жизнь. Ее охватила жажда деятельности, и она спешно взялась за дела, требующие безотлагательного вмешательства.
Приближенные Ричарда Третьего ни в чем не пострадали за то, что преследовали ее в судебном порядке, - она оставила их в прежних должностях; а лорда Невилла Екатерина сделала наместником английских владений в Франции, уповая на то, что его решительность поможет уберечь их от притязаний французского короля Карла Восьмого. Не забыла королева и своих приверженцев, продвигая их на важные государственные посты. За этими заботами Екатерине было некогда думать о своих семейных проблемах, и они напомнили ей о себе визитом в Вестминстер герцогини Йоркской, которая впервые решилась встретиться со своей младшей невесткой. Но Екатерине вовсе не хотелось видеться с нелюбящей ее свекровью, и она послала леди Шелтон узнать о желании герцогини Йоркской, обещая выполнить его в меру своих возможностей. Скай вскоре вернулась и растерянно доложила:
- Ее светлость сказали, что ее главное желание - встретиться с вами.
Екатерине ничего не оставалось, как идти на неприятную встречу в приемную.
Герцогиня Йоркская заняла самое удобное кресло и хмуро ждала свою невестку, опираясь на трость, прямая и несгибаемая как скала. Ожидание ей скрашивало лицезрение ее любимого гобелена, изображающего встречу Соломона и царицы Савской. Картина привлекала не только яркостью своих красок и красотой рисунка, но и радостным волнением ее внутреннего содержания. Царица Савская, - само земное совершенство, - явно находилась под влиянием человека, открывающего ей мудрость нездешнего мира, существующего по законам любви. Герцогиню Сесилию неизменно трогало это редко встречающееся зрелище полного согласия между сферой небесного духа и земной жизнью, и она всегда ощущала легкость на сердце от ее лицезрения.
Когда юная королева вошла в приемную, старой герцогине показалось, будто эта долго ненавидимая ею невестка сошла с очаровавшего ее гобелена. На первый взгляд одетая по бургундской моде Екатерина ничем не напоминала библейских персонажей; ее наряд, состоящий из высоко подпоясанного синего платья со шлейфом, горностаевого жакета сюркот и остроконечного головного убора эннан не только говорил о ее высоком социальном положении, но и делал ее его символом, раскрывал все присущие ему возможности. И все же личность Екатерины далеко выходила за рамки отведенной ей роли самодержавной повелительницы. Нежное выражение ее одухотворенного лица, невысказанное ожидание какой-то лучшей участи для себя и окружающих ее людей, затаившееся в ее глазах, выдавали в Екатерине удивительную гармонию далеких библейских времен, когда земля была согрета непосредственным общением людей с богом. Теперь матери Ричарда Третьего стало понятным как эта слабая девушка могла преодолеть множество трудностей, терзающих Англию, водворить в ней желанный мир, а также, почему ее младший сын так упорно держится за свою любовь к ней. Подобное совершенство души, облагораживающее тех, кто находится в непосредственной близости к ней, встречается нечасто, и герцогиня Сесилия еще сильнее ощутила беспокойство при мысли о том, что невестка может отвергнуть ее просьбу о примирении.
Екатерина еле выдержала ее тяжелый оценивающий взгляд, и все же нашла в себе силы заговорить:
-- Я пришла по вашему зову, миледи.
-- Ричард был прав, ты прекрасна своей душевной чистотой, - заметила герцогиня Йоркская, и тростью показала невестке на противоположное кресло. Но Екатерина отрицательно покачала головой.
-- Я не смею садиться в присутствии матери моего мужа, ваша светлость, ведь мне еще ни разу не посчастливилось вызвать вашу милость ко мне, - сказала она.
-- Но это я сейчас пришла просить твоей милости, Екатерина, хотя и не надеюсь получить ее из-за моего плохого к вам отношения, - с горечью произнесла герцогиня Сесилия. Узнав, о покаянном предсмертном письме сообщника леди Маргарет Бифорт, полностью снимающем с Екатерины все подозрения в супружеской измене, герцогиня, обладая от природы честной натурой, ощутила стыд за свои несправедливые суждения о ней.
-- Я уже сказала вам через леди Шелтон, что выполню любое ваше желание, если только оно будет в моих силах, - тихо проговорила Екатерина.
-- Я пришла к вам как мать, которая поняла, что сделала несчастным своего ребенка, - призналась ей свекровь. - Ведь я приложила все свои усилия к тому, чтобы разлучить вас с моим сыном. Только недавно я узнала, как непростительно я была к вам несправедлива, а встретившись с Ричардом, я увидела, как мучительна для него жизнь вдали от вас. Мне страшно от мысли, что вы никогда не помиритесь.
-- Обычная супружеская размолвка, не более того, - поспешила уверить ее Екатерина. - Нужно время, чтобы загладить ее.
Лицо герцогини Йоркской просветлело от ее слов, в эту минуту она почувствовала, что окончательно освободилась от оков ненависти к роду Ланкастеров.
- Вы сняли большую тяжесть с моей души, - с признательностью произнесла герцогиня Сесилия, и с нетерпением спросила: - Когда состоится ваше примирение?
- Точно не знаю, но очень скоро, - заверила ее Екатерина, и с почтением поцеловала руку пожилой женщине, которая, наконец, простила ей вражду их семей.
Встреча с герцогиней Йоркской необычайно укрепила стремление Екатерины к Ричарду. Если она раньше еле допускала возможность общения с мужем, помня, каким тяжелым был их разрыв, и как сильно она была виновата в их ссоре, то теперь свидание с ним стало самым сильным ее желанием, усиливающим ее любовь к супругу. Екатерина с надеждой думала о том, что если прежде неуступчивая мать Ричарда герцогиня Сесилия начала искать примирения, то сам Ричард еще больше жаждет увидеться с нею.
Внезапный приезд герцога Бедфорда, явившегося из далекого Уэльса, отдалил желанную для Екатерины встречу. Видя решительное выражение на лице своего дяди, королева без труда догадалась о его планах. Известие о ее ссоре с ненавистным Глостером чрезвычайно обрадовало лорда Джаспера. Даже появление его внучатой племянницы не заставило старшего Тюдора признать родство с главой клана Йорков, и его намерение усилить разлад между своей племянницей и Ричардом Третьим, оттеснившим от управления государством его друзей и сторонников, было очевидным.
Подобная цель приезда старшего родственника не могла понравиться Екатерине, но почтение к нему ей не изменило, и со всей учтивостью она приняла его в Белой башне Тауэра. Эта башня, построенная Вильгельмом Завоевателем, была самой древней частью столичного замка, лишенной привычных удобств и комфорта, но Екатерина знала, что лорду Джасперу импонируют подобные массивные сооружения, и намеревалась угодить дяде совместным проживанием с ним в столь нравившейся ему крепости. Королева надеялась, что незримая сила, заключенная в Тауэре, поможет ей выстоять против нападок герцога Бедфорда на ее мужа.
Ее предчувствие оказалось верным - едва покончив с обедом, Джаспер Тюдор без всяких предисловий заявил ей:
-- Теперь вы видите, Екатерина, насколько я был прав, уговаривая вас держаться как можно дальше от герцога Глостера. Беззаконное судилище, которое устроили над вами его бессовестные советники, ясно говорит о его двуличном лицемерном отношении к вам.
-- Простите, дядя, но возвращение мне Ричардом верховной власти вовсе не говорит о его враждебности, - мягко возразила ему Екатерина.
-- До каких пор, вы, Екатерина, будете отвергать правду? - вспылил герцог Бедфорд. - Коварный Глостер понял, что зашел слишком далеко, когда обвинил вас, законную королеву, в государственной измене, и пошел на попятную. Король Карл Французский не допустил бы, чтобы вам, его союзнице, угрожали лишением вашего положения, и взыскал бы с Глостера за это злодеяние, настроив против него остальных государей Европы.
Молодая женщина сдержанно проговорила о необходимости более тщательного рассмотрения дела, но лорда Джаспера ее несогласие только больше толкнуло на спор.
- Чем хуже о людях судишь, тем правее будешь, - эта пословица абсолютно верна, когда дело касается представителей рода Йорков, и в особенности Ричарда Глостера, - резко сказал непримиримый дядя Екатерины. - Удивляюсь твоему безрассудству, племянница, - слепо отдать свою жизнь в руки человека, который, по слухам, отравил свою первую жену, леди Анну Невилл, способна весьма неразумная девица. Неужели вам хочется стать его следующей жертвой?
Сопровождающий королеву во время встречи с Бедфордом начальник стражи Томас Воген, затаив дыхание, ожидал, что Екатерина снова заступится за своего мужа, но она промолчала. Джаспер Тюдор с удвоенным пылом начал высказывать свои доводы против Ричарда, и сэру Томасу показалось, что королева своим молчанием проявляет согласие с ним. Верный слуга, герцога Глостера с ужасом уверился в опасности для своего господина. Лорд Джаспер явно склонил племянницу на свою сторону.
Екатерина не изменила своего отношения к мужу, но она увидела, что спор с лордом Джаспером из-за него будет бесполезным. Ее дядя был настолько поглощен фанатичной многолетней ненавистью к Ричарду, что это чувство, подобно зловредному сорняку, засоряло ясность его представления о происходящих событиях, и мешало верной оценке людей. Екатерине хорошо было известно, что Ричард Глостер не только не боялся войны с Карлом Восьмым, но сам искал ее, и ей понадобилось употребить все свое влияние на мужа, чтобы удержать его от войны с Францией. Также она не могла поверить в способность Ричарда убить женщину, имя которой он до сих пор с нежностью шептал во сне.
Двухчасовая беседа лорда Джаспера с племянницей не принесла ему никаких плодов. Екатерина не возражала своему старшему родственнику, и ни в чем не уступила ему. Лорд Джаспер добился нечто прямо противоположного своей цели навсегда разлучить Екатерину с Ричардом Глостером, - расставшись с ним, Екатерина поручила Томасу Вогену разыскать ее мужа и привезти его к ней. Гневные филиппики герцога Бедфорда странным образом сделали для Екатерины невыносимой их разлуку, чем больше лорд Джаспер поносил Ричарда, тем больше его жене хотелось его увидеть.
Но Воген понял ее распоряжение как желание расквитаться с Ричардом за судебное следствие и прочие притеснения, о которых не преминул упомянуть лорд Джаспер. Он отправился в дорогу, надеясь, что найдется препятствие, помещающее цели его путешествия.
В Глостершире посланцу королевы сообщили, что герцог с несколькими своими приближенными уехал в Дувр. Томас Воген поспешил в указанное место, желая предупредить своего обожаемого хозяина о кознях, которые против него затеял лорд Джаспер, а не исполнить волю королевы.
Миновав поселок Ричборо, Воген со своей свитой направился к белым обрывистым скалам Дувра, среди которых расположились морской порт и замок. На меловых почвах особенно ярко пламенели красные похожие на капли крови цветки дикой орхидеи. Сэр Томас болезненно вздрогнул, когда их стало особенно много: его зловещие предчувствия, что герцог Глостер потеряет свободу, а возможно и жизнь из-за наветов Бедфорда, постепенно превращались в твердую уверенность под впечатлением окружающей его гнетущей обстановки.
Переменчивость погоды дала о себе знать исчезновением солнца и накоплением все больше сгущающих серых туч, спускающихся к земле. "Такова нынче судьба моего хозяина Ричарда", - подумал Томас Воген, наблюдая безотрадное природное явление. Даль моря, открывшаяся после отступивших холмов, тоже не радовала взгляд. Его пустоту не нарушала даже случайно затерявшийся в его просторах корабль, и оно грозно шумело, передвигалось и волновалось. Беспокойные крики чаек, носившихся над морем, усилили безотчетную тревогу начальника королевской охраны. Он пришпорил своего коня, чтобы поскорее добраться до Дуврского замка, но резко подувшей прямо в лицо ветер, казалось, препятствовал этому намерению. Вдобавок из низко нависших туч полил все учащающийся дождь, и к месту назначения посланцы из Лондона прибыли изрядно вымокшие.
Первым, кто повстречался Вогену, был хорошо знакомый ему молодой рыцарь Ричарда Гью Латимер.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги