Ричард Глостер, король английский

-- Рал вас видеть, Гью! Скажите, наш господин может принять меня? - тяжело дыша от усталости, спросил Воген.

-- Да, сэр Томас. Милорд как раз послал меня за вами, узнав о вашем приезде, - почтительно ответил молодой человек, жестом руки приглашая следовать за собою.

-- Скажите, что делает здесь наш герцог? - с недоумением спросил Томас Воген у своего спутника. - В резиденции милорда мне никто ничего не пожелал объяснить.

-- Пока это тайна, но вы входите в доверенный круг наших людей, поэтому я открою ее вам, - понизив голос, сказал ему Гью Латимер. - Герцог хочет отправиться к своей сестре Маргарите Бургундской по ее приглашению, чтобы вместе с нею, Максимилианом Австрийским и Феррандом Лотарингским обсудить меры против Карла Восьмого. У французского короля разыгрался непомерный аппетит по отношению к владениям своих соседей.

Услышав, что герцог Глостер собирается покинуть Англию, Томас Воген почувствовал большое облегчение. Месть лорда Джаспера больше не грозила Ричарду, и его преданный слуга решил скрыть от него о желании Екатерины видеть его в Лондоне. Воген решил представить дело так будто он приехал исключительно для того, чтобы повидаться со своим господином.

- Я тоже соскучился по тебе, дружище, - тепло улыбнулся ему Ричард, первым делом подводя изрядно продрогшего от холодного дождя Вогена к горящему камину. В домашней обстановке Ричард непринужденностью своего обращения с приближенными ему людьми начисто отметал все различия в их социальном положении, ставя на первое место нравственные качества их натуры, и тем способствовал раскрытию их лучших сторон. Они же испытывали к нему искреннюю признательность за его благородное отношение к ним.

Подождав пока гость удобно устроится у огня и получит возможность насладиться уютным местом посреди разгулявшейся непогоды, Ричард с надеждой спросил у него:

-- Какие новости при дворе? Екатерина еще не простила меня?

-- Увы, мой господин, я не могу порадовать вас этой вестью, - с сожалением произнес Томас Воген. - Напротив, дядя королевы, герцог Бедфорд еще больше настроил ее против вас. Чем скорее вы покинете страну, тем будет лучше для вас.

-- Да, я намерен так поступить, - подтвердил Ричард, но по его грустным глазам Воген легко угадал, как сильно ему не хочется покидать Англию, и как сильно он тоскует по Екатерине. - Но этот отъезд еще больше осложнит мое положение, и отдалит мое примирение с женой.

-- Ах, милорд, самое главное, чтобы вы были живы и были в безопасности, - вырвалось у Томаса Вогена. - Умоляю вас, мой герцог, забудьте о своей надежде на супружеское примирение, - что и говорить, госпожа Екатерина в сильной обиде на вас за то злосчастное судебное расследование, затеянное против нее. Она делает вас слабым перед происками ваших врагов.

-- Меня теперь ничто не пугает, Томас, - печально ответил Ричард. - Раньше мне была невыносима всякая мысль о слабости с моей стороны, теперь же я сознаю, что есть куда более важные вещи, чем мое неизменное превосходство. Ты призываешь меня остерегаться королевы и не искать сближения с нею, но, по божьей воле, супруги обязаны укреплять свой внутренний союз, не смотря, ни на какие испытания. Мужу, сохраняющему свои себялюбивые желания, грозит опасность не узнать полноты земного бытия, ведь мужчины и женщины созданы, чтобы своими достоинствами восполнить недостатки друг друга. За преодоление моего себялюбия мне в награду досталась та безграничная любовь к моей жене, перед которой меркнут все земные обиды и огорчения. Когда Екатерина в нашу последнюю встречу своим холодным взглядом сказала мне о своем желании нашей вечной разлуки, я в ответ захотел отдать ей взамен решительно все, что у меня есть, если она отвергает меня.

-- Мой герцог, прекрасно, что вы столь сильно любите вашу жену, но вспомните, что вы также нужны Йоркам - вашей семье, и нам, вашим верным слугам. Наше благополучие связано с вами, и мы пропадем без вас,- обеспокоенно проговорил Томас Воген. Он так горячо принялся убеждать герцога не отменять свой отъезд, что Ричард, тронутый его заботой, с невольной улыбкой дал ему необходимое обещание. Воген успокоился и, после отдыха, отправился обратно. В дороге он принялся размышлять над тем, какое объяснение провала своей миссии ему нужно представить по приезде королеве.

Ожидая приезда мужа, Екатерина решилась предложить своему дяде встретиться с Ричардом Йорком и попытаться примириться с ним, когда они прогуливались по смотровой площадке Белой башни, любуясь видом на Темзу.

-- Екатерина, неужели все мои доводы были для тебя пустым звуком? - опешил лорд Джаспер от этого неожиданного предложения,

-- Возможно, если вы найдете с Ричардом общий язык, злодей-муж передумает лишать меня жизни, - невольно улыбнулась Екатерина.

-- Злая насмешница, - проворчал лорд Джаспер. - Я считал, что ты всерьез воспринимаешь мои слова, а ты втихомолку посмеивалась надо мною все эти дни.

-- Над вами невозможно смеяться, дядя, - вздохнула королева. - Это все равно, что смеяться над Тауэром. Ваша мощная сила, подавляющая любое сопротивление, бесспорна, поэтому я и избегала бесполезных споров с вами,

Екатерина несколько лукавила, говоря эти слова. Энергетика Тауэра оправдала возложенные на нее надежды, и, выступив ее таинственной союзницей, наделила ее такой внутренней силой, что присутствие лорда Джаспера больше не подавляло ее. Лорд Джаспер сам ощутил, что перевес в разговоре начал склоняться на сторону Екатерины, что его совсем не устраивало. Он приехал с твердым намерением окончательно разрушить влияние на нее Глостера, но племянница теперь и вовсе не поддавалась его внушению.

Герцог Бедфорд смотрел на Екатерину, чья фигура на фоне массивной крепости казалось еще более хрупкой и изящной, и видел, как естественно она гармонирует с грозной твердыней, наводящей ужас на большинство англичан. Он с удивлением в первый раз воспринял свою племянницу как истинную королеву. А Екатерина осталась такой же, какой он знал ее на протяжении многих лет: мягкость ее обращения с людьми ничуть не изменилась, ее улыбка обладала прежней приветливостью, а взгляд поражал чрезмерной добротой. Время от времени она с удовольствием бросала кусочки овеянной лепешки к доверчиво подлетавшим к ней воронам, находя этих пернатых стражей Тауэра более приятными компаньонами, чем своего мрачного родственника, стремившего пробудить в ней ненависть прошлого.

Но лорд Джаспер, не желая признавать ее правоты, не хотел сдаваться без боя, и в последний раз попытался воздействовать на нее и передать ей свои убеждения.

- Долгие годы я и мои сподвижники верой и правдой служили твоей семье, Екатерина, не жалея своей жизни ради ее торжества. Теперь, когда ты на троне мы по-прежнему остались в стороне, а враги Ланкастеров, благодаря твоему мужу, занимают все важные посты в государстве, словно не было Босвортской битвы. Разве это справедливо? - спросил он, бросая на свою племянницу тяжелый взгляд. - Ты совсем не думаешь о нас.

-- Это не так, дядя. Люди Йорков занимают должности по своим способностям, а я неоднократно добивалась возвышения ваших друзей, - возразила Екатерина. - В судебном порядке меня преследовали именно за их поддержку.

-- Мы, победители, вынуждены довольствоваться второстепенными ролями из-за того, что ты по глупости влюбилась в Ричарда Йорка и вышла за него замуж, - вспылил лорд Джаспер. - Тебе совершенно безразличны несчастья твоих родителей и гонения сторонников Алой розы, - он так резко схватил племянницу за руку и потащил ее к концу смотровой площадки, что все кусочки овсяной лепешки высыпались из ее рук, и вороны с негодующим карканьем разлетелись по сторонам. - Смотри, в той Архивной башне Тауэра, в часовне зарезали твоего отца во время молитвы. Пойдем туда, и может окровавленная тень Генриха Ланкастера пристыдит тебя и заставят проявить больше участия к требованиям лордов нашей партии.

Но смертельно побледневшая Екатерина всеми силами начала отвергать это убийственное приглашение.

-- Молю вас, дядя, не заставляйте меня идти в Архивную башню, - с невольными слезами проговорила она. - Это единственное место в моей стране, куда я никогда не осмелюсь войти. Меня убьют те стены, в которых убили моего отца. Ничто не поможет мне совладать с тем ужасом, который во мне вызывает один только вид этой злополучной башни. Мне кажется, - не будь ее, мой отец остался жив, и был бы жив мой брат Эдуард. Я никогда не встречалась с моим отцом, он погиб еще до моего рождения, но я будто знала его при жизни, - его благая тень повсюду следует за мною и не дает о себе забыть.

-- Ты чтишь память своего отца, а между тем без колебания вышла замуж за брата его убийцы, - с горечью упрекнул ее лорд Джаспер. - Не многого же стоит твоя дочерняя любовь, племянница! Меня известие о твоей свадьбе потрясло так же сильно, как и сообщение о преступном умерщвлении Генрика Шестого, ведь оба эти деяния почти равнозначны друг другу.

-- Моя дочерняя любовь состоит в том, что я стараюсь быть похожей на своего отца и поступать так, как поступил бы он, - твердо ответила Екатерина. - Король Генрих всегда стремился к миру в доверенной ему богом стране, старался облагородить своих подданных, а я продолжаю его дело. Вы укоряете меня в том, будто я украла победу у своих приверженцев, но цель вашей победы вы видите в том, чтобы совершить те самые злодеяния, в которых вы обвиняете йоркистов. Победители должны быть великодушны, и я старалась дать им возможность, не опасаясь давней вражды и преследований, мирно благоустроить свою жизнь и восхвалить за это бога.

-- Лорды Белой розы заслужили наше мщение, - стоял на своем лорд Джаспер, но в его голосе не слышалось прежней убежденности.

-- Потом вы станете объектом мщения, - терпеливо продолжала увещевать его Екатерина. - Иногда самый верный способ избавиться от обиды, сделать вид, будто ее не существует, и она сама собой уйдет в прошлое без лишних последствий. Вы попрекаете меня любовью к кровному врагу, и возможно имеете на это право, но вы не были женаты, и не знаете каково это - жить другим человеком. Мой духовный отец Пьер Ланже утверждает, что бог не случайно посылает любовь человеку, и я на примере своей жизни убедилась в верности его слов. До встречи с Ричардом Йорком я была мало на что годной, слабой, боязливой девчонкой, теперь моя преданность ему делает меня сильнее земных испытаний.

Она больше не чувствовала себя беспомощным ребенком как тогда, в самом начале своего прибытия в Англию. События последнего года открыли ей понимание, что неудачи в гораздо большей степени могут способствовать достижению жизненной цели, чем необременительное везение: в их случае узнаешь истинную цену всего происходящего и принимаешь правильные решения. Открывшаяся истина придала душевной твердости Екатерине, и она могла на равных беседовать со своим грозным дядей, внушая ему мысль, что своего мужа, как бы он не старался, она не отдаст ему на растерзание.

-- Иными словами, настраивая тебя против Ричарда Третьего, я вырываю у тебя из рук самое сильное твое оружие, - засмеялся лорд Джаспер, и, помолчав, нехотя добавил:

-- Хорошо, Екатерина, ты почти убедила меня в своей правоте. Должно быть, я и в самом деле уже мало что понимаю в жизни, и делаюсь бесполезным стариком.

-- О нет, дядя, я готова повторить, что это вы истинный король Ланкастеров! - воскликнула Екатерина, хватая его за руку. - Но нам не доступен смысл нашего существования, поскольку наше сознание помрачено греховными помыслами и страстями. И потому не будем искать себе врагов и тем более наживать их. Виноватых и всеведущий бог простит: ваше дело, дядя, защищать нашу партию Алой розы, поскольку вы были и остаетесь ее предводителем, а мое - содействовать вам по мере моих возможностей.

Закончив говорить, Екатерина с облегчением увидела на лице лорда Джаспера проблески понимания ее слов: его губы даже тронула застенчивая детская улыбка, словно он был мальчиком, которого суровый наставник по снисхождению отпустил на прогулку.

- Я рад, Екатерина, что вы стали королевой, и тому, что я способствовал вашему возвышению, - неожиданно сказал Джаспер Тюдор. Екатерина даже растерялась от его капитуляции, но быстро нашлась с ответом.

-- А я буду очень рада, дядя, когда вы помиритесь с моим мужем после его приезда, - сказала она. - Дождитесь же его!

- Это значило бы помешать вашему нежному воркованию, моя госпожа, - не без юмора проговорил лорд Джаспер, - этому третьему сыну королевы Екатерины Валуа не была чужда душевная тонкость. - Ни к чему на любовном свидании присутствие такого мрачного одинокого волка, как я. И я еще не готов признать Ричарда Йорка своим племянником, это значило бы предать в душе моего настоящего племянника Генриха Тюдора, твоего кузена.

- Тогда я буду ждать, когда вы будете способны радоваться нашему союзу, дядя, - со вздохом сожаления проговорила Екатерина.

Лорд Джаспер на это пробормотал, что он в чудеса не верит, и никогда он не будет способен обрадоваться появлению Ричарда Глостера, но в нем не было прежней непримиримости. Он чувствовал небывалую гордость за свою племянницу, и подумал, что проводимая ею политика, пожалуй, не была фатальной ошибкой и слабостью с ее стороны. Узы крови, соединяющие их, как никогда прежде твердо заявили о себе их общим настроением во время дальнейшей прогулки. Королева со своим старшим родственником спустились к часовне святого Петра и встали неподалеку от Ворот Предателей, желая посмотреть с близкого расстояния на смотр лучников, которые как раз выходили из кордегардии на лужайку Грин. Екатерина только собиралась сказать слово, а лорд Джаспер уже точно зная, что именно собиралась говорить его племянница, поскольку подобно ей испытывал чувство восхищения перед английскими лучниками, успевавшими выпустить несколько стрел в минуту. Особо отличившихся в упражнениях солдат лорд Джаспер щедро наградил несколькими гинеями, а его наградой стало чувство возросшей родственной любви к племяннице, которая в ответ начала относиться к нему с особой нежностью.

По подсчетам Екатерины отъезд герцога Бедфорда должен был совпасть с приездом Ричарда, и она решила достойно подготовиться к встрече мужа. По ее распоряжению обновили покои в королевском дворце тауэрской крепости, привезли туда любимые книги Ричарда, доставили фазанов для приготовления изысканного блюда. Но, к разочарованию Екатерины, Томас Воген прибыл в столицу не только с опозданием, но и без ее мужа.

- Милорд не может приехать, моя королева, поскольку он спешит в Бургундию на важные переговоры со своими континентальными союзниками,- объяснил Екатерине рыцарь, избегая смотреть ей в глаза. - Молю вас о прощении за то, что не смог выполнить вашего приказа.

Екатерина не могла поверить, - Ричард отказался приехать к ней, когда она позвала его. Как же сильно должно было измениться его отношение к их браку, если он пренебрег возможностью встречи с нею. Екатерина боролась с отчаянием, грозившим поглотить ее сердце, и в упор разглядывала Томаса Вогена, все больше чувствовавшего себя неуютно под ее взглядом. Сэр Томас был по натуре правдивым человеком, и ему было нелегко лгать даже ради спасения Ричарда Глостера своей госпоже, которой он клался в вассальной верности.

По его смущенному виду юная королева скоро догадалась, что сказанные им слова не совсем соответствуют действительности, и он не ознакомил Ричарда с ее намерениями. Первым порывом Екатерины было желание приказать Томасу Вогену немедленно доставить к ней герцога Глостера, не смотря на все отговорки и увертки, но она сдержалась, - подобный шаг был бы проявлением насилия и по отношению к Ричарду, и по отношению к его верному слуге Вогену, она же не хотела, чтобы этих дорогих ей людей коснулось бы какое-либо зло, да еще по ее вине. По обычным представлениям, ей полагалось бы негодовать из-за того, что ее слуга пренебрег ее приказом. А она даже ощутила к нему теплую благодарность за то, что ее муж так дорог ему, что он готов рисковать ради него своей головой. И все же Екатерине было обидно ощущать затаенное недоверие Томаса Вогена к себе; ей казалось, она не давала к этому ни малейшего повода, но ради согласия с ним Екатерина решила ответить доверием на его недоверие. Пусть сэр Томас решает - состоится ли ее скорое примирение с мужем, она вручит свою судьбу в его руки.

Подумав минуту, Екатерина решила скрыть от рыцаря, что она заметила его ложь, а заодно и подшутить над ним, представ перед ним в облике капризной повелительницы, какой он ее себе представляет. Воген хорошо понимал только язык приказов и подчинения, и ей следует лишь слегка подтолкнуть его в верном направлении. Верное сердце сэра Томаса само должно подсказать ему, что послужит благом для его хозяина Ричарда, и принять нужное решение.

- Разве вы не могли настоять, сэр Томас, чтобы герцог Глостер прислушался к вашим словам? - спросила королева. - Долг подданного состоит в том, чтобы следовать монаршей воле.

Обескураженный неожиданно резким тоном обычно кроткой Екатерины, Томас Воген проговорил:

- Я виноват, моя королева, но мне показалось, что желание герцога Глостера отправиться в Европу соответствует благу Англии и защите ее интересов. Поэтому я взял на себя смелость не отвлекать его от этого важного предприятия.

-- Очень самонадеянно со стороны одного человека, кем бы он ни был, думать, что только он знает, в чем состоит благо Англии, - для этого существует Верховный Совет, - с иронией заметила Екатерина. - И если лорд Глостер считает, что он может свободно уехать из страны, не поставив меня об этом в известность, то я вполне могу узаконить его свободу.

Эта угроза королевы о разрыве ее отношений с мужем не на шутку испугала Томаса Вогена, и он осознал, что его усилия могут серьезно навредить Ричарду. Екатерина с удовлетворением заметила беспокойство на его лице, и ласково произнесла:

- Можете идти отдыхать, сэр Томас. Дорога была нелегкая, и я освобождаю вас от службы на неделю, чтобы вы набрались сил.

Подавленный рыцарь поклонился ей и ушел. К вечеру Екатерина послала самого ловкого пажа разузнать, что делает Томас Воген. Шустрый мальчик скоро вернулся и сообщил ей о спешном отъезде начальника охраны. Губы Екатерины тронула довольная улыбка - все вышло так, как она предполагала. Теперь, если Томас Воген доставит ей ее мужа, то это дело будет проявлением свободной воли их обоих. Но вместе с тем юная женщина ощутила неясное беспокойство, она уже была не так уверена в благоприятном исходе дела. Один раз события повернулись не так, как она ожидала, будет ли успешной вторая попытка? Вдруг Ричард затаил на нее обиду за ее холодную непримиримость во время их ссоры и вовсе не хочет с нею встречаться? Екатерина решила за лучшее выяснить отношения с мужем вдали от людских глаз, и переехала в свой загородный дом Чизвелл Грин.

Томас Воген снова пустился в дорогу, опасаясь не застать герцога Глостера в Англии. Он жалел о том, что в прошлый свой приезд оставил Ричарда в полном неведении, поступи он иначе, у него не было бы необходимости сообщать угрожающие новости, но Ричард задержался в Дувре, желая совершить заупокойную службу по своей умершей супруге Анне и их сыну Эдуарду. Из личных чувств Ричард больше всего дорожил семейными узами: он никогда не забывал близких ему людей, и не упускал случая почтить их память. Все поглощающая любовь к Екатерине Ланкастер не изгнала из его сердца память о первой жене. Напротив, их непростые, запутанные отношения еще больше подчеркивали достоинства королевы Анны. Она была его неизменной помощницей и верной единомышленницей на протяжении всего их супружества, и всегда оказывала ему неоценимую поддержку.

-- Ты успел снова по мне соскучиться, Томас? - удивился Ричард, увидев в своих покоях рыцаря Вогена.

-- Я должен вам признаться, что обманул вас в свой прошлый приезд, мой господин, - в раскаянии сказал начальник охраны.

-- Зная твое бескорыстие, в это трудно поверить, - недоверчиво произнес его хозяин.

-- Я умолчал о тон, что королева Екатерина послала меня за вами, - вздохнул Томас Воген.

-- Екатерина хочет меня видеть?! - лицо Ричарда отобразило сильное душевное волнение. - За это радостное известие, Томас, я прощу тебе все твои прегрешения.

-- На самом деле радоваться нечему, милорд, - печально произнес Воген. - Королева желает вас видеть не потому, что хочет вашего примирения, а потому что ей наговорили о вас много дурных вещей. Лорд Джаспер прямо обвинил вас в отравлении леди Анны Невилл, и намекнул королеве, что и ее идет та же участь. Похоже, ваша супруга желает обезопасить в себя и держать вас под надежной стражей. Лорд Джаспер последовательно внушал ей мысль о необходимости нового возвышения партии Алой розы. Я хотел рассказать вам об интригах Бедфорда еще в первый свой приезд, но вы собирались плыть в Бургундию. Я счел, что вы там будете в безопасности, и не хотел смущать ваш покой. Но королева пригрозила расторжением вашего брака, если вы не появитесь в столице, и я подумал, что только вы можете решить как нужно поступить - исполнить волю королевы или бежать в Бургундию.

-- Мне нужно ехать в Лондон, - быстро сказал Ричард.

-- Но, мой господин, вероятнее всего вы там попадете под власть герцога Бедфорда, который давно мечтает о мести вам, - встревожился Воген.

-- А ты предлагаешь мне стать мятежником, Томас, и бежать от собственной жены, - невольно развеселился Ричард Глостер, и его сердце радостно забилось от предвкушения встречи с женой, какой бы она не была. - Не беспокойся, если Екатерина согласится выслушать меня хотя бы один час, то я верну себе ее сердце. Что значит против меня вся клевета мира, если я люблю ее больше чем все остальные люли на свете вместе взятые. Одно свидетельство любви перевесит все нагромождения лжи. Итак, мой многострадальный Томас, собирайся снова в дорогу.

Однако на этот раз сэр Воген перенес дорожные тяготы лучше, чем раньше. Счастливая уверенность его господина в благополучном конце их путешествия невольно заразила и его.

В предместье столицы к ним навстречу выехал Роберт Шелтон. Шелтон служил теперь непосредственно королеве, и носил на своей ливрее ее эмблему - Пробуждающуюся Пантеру.

-- Меня ждут в Вестминстере, сэр Роберт? - спросил у него Ричард, но Шелтон отрицательно покачал головой.

-- А где же? - настороженно спросил Томас Воген.

-- В Чизвелл Грин, ваша светлость, - ответил Ричарду посланец королевы, и герцог Глостер без колебания направил своего коня в нужную сторону.

-- Он добрался до цели своего путешествия, когда начало закатываться солнце, и встретился со спешившей к нему Екатериной на лестнице. Их встреча произошла именно так, как об этом мечтал Ричард - она во всем напомнила ему злополучное свидание с женой после его возвращения из Ирландии. Тогда вместе с жесточайшей душевной болью Ричард испытал сильнейший прилив любви к своей юной жене, и сочетание этих чувств убедило Ричарда в том, что, не смотря ни на что, он всегда будет любить свою Екатерину. Она и тогда казалась ему самой прекрасной и желанной женщиной в мире; теперь же, когда с нее было снято всякое подозрение в супружеской неверности, она предстала перед ним подлинным идеалом его самых чистых юношеских грез.

Екатерину смутило упорное молчание мужа, неотрывно смотревшего на нее, но Ричарду нужно было снова привыкнуть к той безграничной радости, которую ему дарило ее присутствие, вновь насладиться идущим от нее манящим запахом провансальской лаванды. Боясь, что их былое согласие больше не восстановится, она тихо сказала ему:

- Вы, кажется, забыли, милорд, что являетесь женатым мужчиной. Если вы желаете изменить свое положение, чтобы свободно разъезжать по Европе, то вам только стоит высказать свое пожелание, чтобы оно было удовлетворено.

Некоторая небрежность слов Екатерины мало соответствовала мягкому нежному тону ее голоса, обнаруживавшего ее глубокое сердечное волнение от присутствия любимого человека. Ричард сразу уловил это несоответствие своей чуткой душой, и, заключая жену в свои объятия, сказал:

- Моя воля теперь состоит в том, чтобы соответствовать вашей воле, моя королева. А сердце мне подсказывает, что вы не хотите со мной расстаться.

Ричард был так счастлив от встречи с нею, что у Екатерины пропали всякие опасения, что он помнит обиду, нанесенную ему ею в прошлом. Она снова позволила ему увлечь ее своей любовью и наполнить радостью часы их общения в день их примирения. Снимая в спальне сапоги с уставшего с дороги мужа, Екатерина наслаждалась ощущением принадлежности ей Ричарда не меньше, чем их последующей телесной близостью, закончившейся только с восходом солнца.

Обычно влюбленные не любят появление разлучавшего их солнечного светила, но для Ричарда эта яркая звезда стала самым лучшим в мире живописцем и величайшим художником мягко, но верно очерчивающим в светлеющем воздухе неповторимые черты лица Екатерины.

- Если бы ты знала, как ты хороша, любовь моя, - в восхищении сказал: Ричард жене. - Ты много потеряла от того, что не можешь сейчас видеть саму себя. Слава милосердному богу за то, что он не позволил глупцу Томасу, уверенному, что мне грозит тюремное заключение, сбить меня с тол­ку и увести меня от тебя.

-- На самом деле это я, Ричард, попала в плен любви к тебе, - призналась Екатерина. - Его мир настолько прекрасен, что мне не хочется выходить из этого заточения до конца моих дней.

-- Обещаю тебе, Кэти, что я буду самым снисходительным тюремщиком в мире, - с нежностью произнес Ричард. - Своей узнице я буду предоставлять гораздо больше свободы, чем самому себе.

Для них обоих время волшебным образом словно повернулось вспять. Именно этими признаниями во взаимной любви должно было отмечено их воссоединение после злосчастного отъезда Ричарда в Ирландию. Он и Екатерина словно наверстывали упущенное тогда счастье, потерянное из-за происков недоброжелателей.

Они прожили, не расставаясь, несколько дней с убеждением, что больше ничто не может их разлучить. Но вскоре пришло известие о ссоре лорда Джаспера Тюдора с его давним соратником лордом Эдуардом Чейни. Она достигла таких размеров, что только присутствие и суд королевы смогли бы их примирить. Екатерине предстояло самой ехать в Уэльс, - приезд Ричарда Глостера не способствовал бы успокоению ее дяди лорда Джаспера.

-- Я еще полностью не возместила те обиды, Ричард, которые причинила тебе нежеланием загладить нашу ссору, теперь же я снова вынуждена огорчать тебя своим отъездом, - с печальным сожалением проговорила Екатерина, прощаясь с мужем во дворе своего дома в Чизвелл. Грин.

-- Для меня так драгоценно наше настоящее, наш разговор, Кэти, что я почти не помню прошлого, и даже не слишком переживаю из-за будущего, - признался Ричард в ответ, и все же предупредил ее: - Но ты постарайся поскорее вернуться из Уэльса, любовь моя. Если ты там задержишься, боюсь, мне подобно тайному любовнику придется приехать в Уэльс под видом простого слуги, и встречаться с тобою, избегая глаз твоего грозного дяди.

-- Тогда я точно постараюсь поскорее вернуться, чтобы ты не нанес урона моей репутации, - засмеялась Екатерина. Ричард помог ей сесть в дорожную карету, и через минуту кортеж королевы начал свое далекое путешествие на запад страны.

Герцог Глостер еще полчаса простоял на том же месте где он простился с женой, не желая принимать факт ее отъезда. В глубине души он надеялся, что какое-нибудь чудо вернет ее обратно к нему. Затем, смиряясь с неизбежностью, он взял себя в руки, и напомнил себе о необходимости самому заняться государственными делами.

Сначала Ричард ознакомился с новыми административными законами, предложенными кардиналом Мортоном, желая приспособить их к особенностям условий жизни подвластных ему северных областей Англии. Одновременно он, передумав ехать в Бургундию, решил пригласить любимую сестру в Англию и занялся подготовкой ее приезда.

Покончив с наиболее важными и неотложными делами, Ричард навестил свою мать и дочь Маргарет.

После знакомства с Екатериной герцогиня Сесилия обратила свое внимание на внучку, которую прежде не признавала. Маленькая принцесса Уэльская воспитывалась у своей крестной, и герцогиня нашла, что леди Стэнли чересчур избаловала ребенка. Она решила сама взяться за воспитание нас­ледницы престола и перевезла ее в свой дом Бейнардз-касл. Ричард понял, что его матери не слишком удается это дело, с первых же минут встречи.

-- Леди Стэнли так испортила принцессу, что теперь вряд ли можно исправить ее поведение, - устало пожаловалась герцогиня сыну, который проводил ее к креслу возле резного камина парадного зала Бейнардз-касл. - Маргарет знает только свои желания, и не знает никаких запретов.

-- Не слишком ли вы строги к ребенку? В конце концов, Маргарет всего лишь малое дитя, - усомнился Ричард, глядя на свою маленькую дочь, окруженную толпою придворных дам. Но, похоже, его мать была права - девочка не слушалась наставлений фрейлин, и отворачивалась от них.

-- Детей нужно любить так, чтобы они об этом не знали, иначе они сядут старшим на голову, - назидательно заметила герцогиня. - Ты, Ричард, потакал своему старшему сыну, и из него вырос шалопай. До сих пор я жду, когда из этого бездельника Джона получится что-нибудь путное.

-- Когда ко мне приедет крестная? - вдруг обратилась к ним с вопросом крошка Маргарет, держащая в руках какого-то облезлого котенка.

-- Баловство крестной тебя не доведет до добра, - вместо ответа сказала ей бабушка, желая продолжать свои обличительные речи. - Когда, ты Маргарет, станешь старше, я расскажу тебе как пороки стали причиной преждевременной смерти твоего дяди Эдуарда. Надеюсь, ты извлечешь нужный урок из этого печального примера.

-- Крестная меня балует, потому что я люблю ее больше всех на свете, - заявила девочка, - А вы, бабушка, конечно, сердитесь, что я вас не так сильно люблю как мою милую крестную.

-- А маму свою ты любишь, Мэг? - спросил задетый за Екатерину Ричард.

-- Королеву я люблю только по праздникам, когда она приходит ко мне с подарками, - простодушно ответила девочка. - Крестная говорит, у мамы важные дела, ее нельзя отвлекать.

-- Маргарет такая упрямая, что ее нельзя переубедить, - пожаловалась мать Ричарду. - Во дворце много красивых благородных животных, а она нашла где-то это облезлое чудовище, и ни за что не желает с ним расставаться, сладу с нею нет.

-- Ричард решил внести свою лепту в воспитание дочери.

-- Такой красивой девочке вовсе не подходит некрасивый котенок, его нужно отдать слугам, - сказал он, надеясь улестить дочь. Но Маргарет никак не отреагировала на его слова, разве только теснее прижала к себе безобразного котенка. Да и котенок, чувствуя в Маргарет свою единственную защитницу и покровительницу, готовую отстаивать его до последнего, тянулся к ней.

-- Маргарет, ты слышала, что тебе сказал отец? - сурово окликнула внучку герцогиня Йоркская.

-- Слышала, он назвал меня красавицей, - невозмутимо ответила крошка, признавая только то, что она желала признавать.

-- Ну и характер, что из нее будет, когда она вырастет?! - простонала герцогиня Йоркская.

Ричард еле удержался от смеха; в первый раз его грозная матушка спасовала, и перед кем - перед крошечным ребенком. Правда, девочка была необычной, уже сейчас она вела себя как настоящая властительница, ничуть не сомневаясь, что окружающие должны подчиняться ее воле. Ричард подумал, что возможно именно с нею сбудется древнее предсказание о том, что в Англии будет править великая королева, при которой страна достигнет своего наивысшего расцвета. Его тронула необычная взаимная привязанность маленькой девчушки и беспомощного звереныша, отвергнутого всем остальным миром, и он, с нежной осторожностью подняв на руки дочь, предложил ей:

- Мэг, давай поедем в гости к твоей старшей сестрице Кэтрин, графине Хартингтон. Она тоже очень любит животных, и будет рада принять и тебя, и твоего котенка.

- Я бы поехала с вами, отец, если бы не ждала крестную, - ответила девочка. - Пусть Кэтрин приедет к нам.

Леди Стэнли была легка на помине, - она была так привязана к крестнице, что навещала ее в Бейнардз-касл каждый день, несмотря на нелюбовь к ней герцогини Йоркской. На этот раз Маргарет Бифорт привезла в подарок девочке куклу, сделанную собственными руками.

Принцесса при появлении своей крестной матери заметно оживилась, сразу подбежала к ней и показала облезлого котенка. Леди Стэнли не дрогнувшим голосом объявила, что это самый замечательный котенок в мире, поскольку он принадлежит принцессе Маргарет, и, похоже, сама графиня в это верила. Морщинки на лбу Маргарет разгладились, и она довольно начала рассказывать что-то своей любимой крестной. Они решили, что котенок, найденный девочкой, не простой, а волшебный, и назвали его Мерлин в честь легендарного мага времен короля Артура.

В леди Стэнли Ричард ощутил странную беспощадность, не ту беспощадность, с которой он встречал врага на поле битвы, ярко вспыхивающую и скоро проходящую, а особую, упорную материнскую беспощадность к самой себе ради блага любимого ребенка, которая только крепла со временем. К своему удивлению, герцог Глостер обнаружил в себе к этой женщине, бывшей его давним непримиримым врагом, чьи опасные коварные интриги, приведшие к гибели многих его соратников, до сих пор возбуждали в нем жажду мести, чувства похожие на уважение и почтение. Леди Стэнли не принимала на себя перед ним невинного вида: ее осознание собственной вины проявляло себя в том достоинстве, с каким она встречала неприязнь герцогини Сесилии, и в ее стараниях быть полезной королевской семье Англии. Искупая свою прошлую вину, Маргарет Бифорт стремилась стать в будущем поистине безупречной в нравственном отношении леди. Ричард возблагодарил судьбу за то, что она послала его дочери эту вторую мать, потому что Екатерина, при всем своем желании, не могла заниматься дочерью, поглощенная делами английского королевства.

На следующий день в Бейнардз-касл приехала Екатерина, удрученная ссорой между своим дядей и его давним соратником. Она не могла удержаться от того, чтобы не поделиться с мужем и со свекровью своим удивлением парадоксам человеческого поведения.

- Мои дядя и лорд Чейни были давними боевыми товарищами, они были готовы жизнь друг за друга отдать, и теперь они стали враждовать из-за какой-то старой покосившейся мельницы, - изумлялась она.

- Дело в том, что герцог Бедфорд и его друг слишком привыкли к военным походам, обычная мирная жизнь кажется им скучной, вот они и вносят в нее разнообразие, на которое они способны, - объяснил ей Ричард, вправляя крыло своего раненного охотничьего сокола, которому требовалось срочное лечение. - Не беспокойся, Кэти, мы найдем им занятие, достойное их воинственного пыла, и они помирятся.

-- У нас для вас есть хорошая новость, Екатерина, - поведала герцогиня Йоркская. - Уорик и моя внучка Анна решили заключить свою помолвку.

-- Прекрасно, - Екатерина обрадовалась и новости, и тому, что ее, наконец, признали членом семьи Йорков. - Давайте отпразднуем помолвку в Чизвелл Грин, это необычайно красивое место.

Герцогиня кивком головы выразила свое согласие с ее предложением, и Екатерина тут же распорядилась приготовить свою любимую резиденцию к радостной церемонии. Заботливо взлелеянный ею сад Чизвелл Грина восхищал обилием роскошных цветов, которые росли на ее родине Провансе; его красота, цветущая под тенистыми сводами южных деревьев, заставляла забыть обо всех горестях и трудностях земного мира. На одной земле с английскими яблонями, орехами и ясенями благодаря заботливому уходу росли ладанник, дикая фисташка, карликовая пальма, лимонное дерево; и юной королеве хотелось, чтобы Уорик и принцесса Анна начали свой счастливый жизненный путь в ее саду, напоминающем потерянный Эдем.

-- Кэти, я хотел бы поговорить с тобой об еще одной помолвке, - сказал муж.

-- Кто же жених и невеста? - с любопытством спросила Екатерина.

-- Мне кажется, что можно обручить нашу дочь Маргарет с моим младшим племянником Ричардом, герцогом Йоркским.

-- Не слишком ли рано об этом говорить? - усомнилась герцогиня Йоркская. - Маргарет еще совсем крошка, а юному Ричарду придется слишком долго ждать невесту, пока она достигнет брачного возраста.

-- Пусть мой племянник покажет, что он достоин руки моей дочери и высокого жребия, который я ему уготовил. Высокая цель - самое лучшее средство воспитания в юноше безупречных черт характера, - заявил Ричард, все время стремящийся к возвышению Йоркского дома. Благодаря Екатерине в его руках снова сосредоточилась все исполнительная власть в стране, и он не упускал случая воспользоваться ею для благополучия членов своей семьи. - Конечно, эта помолвка будет возможна, если на нее согласятся королева Елизавета и герцог Йоркский.

Искушенной в житейских делах герцогине Сесилии замысел сына, не соответствующий обстоятельствам, казался неверным. Она понадеялась, что Екатерине он тоже покажется несвоевременным. Но ее невестка, как всегда, поторопилась выразить полное согласие с намерениями мужа. Она любила его до самозабвения, и никогда не говорила "нет", если он сказал "да".

- Мне по душе ваш выбор зятя, Ричард. Я помню герцога Йоркского как доброго учтивого мальчика, - высказалась Екатерина, глядя на мужа взглядом полным обожания.

Королева Елизавета Вудвилл была в восторге от предложения герцога Глостера, - сбывалась ее заветная мечта видеть одного из своих сыновей на английском троне, и, конечно же, она хотела, чтобы ее самый младший сын, любимец Ричард, стал английским королем. Юный герцог Йоркский тоже с готовностью дал свое согласие: королева Екатерина была в его глазах образцом женской прелести, и он надеялся, что ее дочь будет на нее похожа.

После церемонии инвеституры, делающей юного герцога Йоркского принцем Уэльским, Ричард, потрепав младшего племянника по золотоволосой макушке, заметил:

- Ну, сорвиголова, если дело так дальше пойдет, то скоро у тебя окажется больше титулов, чем у меня.

- Даже когда я присвою себе все почетные звания в нашей стране, дядя, никто не будет подчиняться мне в ущерб вам. Все знают, кто у нас в семье главный, - со свойственным ему остроумием ответил мальчик.

Герцог Глостер изумленно посмотрел не по годам развитого младшего тезку и произнес:

- Однако, Дик, ты становишься похожим на своего озорного кузена Джона Глостера.

- Это Джон-то образец озорства? - от души развеселился новоявленный принц Уэльский.- Да это сама строгость и благопристойность, цербер нравственности и огнедышащий дракон морали, истинный внук нашей достопочтенной бабушки Сесилии Йоркской. Когда нас с Маргарет сговорили, Джон подошел ко мне, поджал губы и сказал, предварительно поклявшись всеми святыми, что не даст свою бесценную сестричку Маргарет в обиду. Он будет за мной следить, и если узнает, что я изменил невесте, то подвергнет меня страшной каре - сначала выпорет как следует розгами, затем вываляет в смоле и напялит на меня шкуру осла. Маргарет идея Джона пришлась по вкусу. Она в восторге захлопала в ладошки, сказала, что очень хочет увидеть меня в ослиной шкуре и стала требовать от меня, чтобы я ей изменил. Я ответил ей, что ее желание для меня закон. Джон рассердился на нас и ушел, а мы с Маргарет долго над ним смеялись.

- Ну и ну, Дик, я думал, что в проделках с Джоном никто не сравнится, но похоже ты и Маргарет превзойдете даже его, - удивляясь легкомыслию младших отпрысков Йоркского дома, покачал головой Ричард. Да, именно дети могут преподносить самые неожиданные сюрпризы.

- Вы же сами говорили, дядя, что я и Маргарет теперь во всем должны быть первыми, - скромно потупив глаза, с юмором напомнил ему его питомец.

- Хорошо, иди проказник, - не найдя чем возразить на эти слова отпустил его Ричард, и всерьез задумался над тем, что, пожалуй, его мать была права, отговаривая его от поспешного заключения брачного контракта юного герцога Йоркского и престолонаследницы Маргарет. Его племянник и младшая дочь, в которых он видел будущих монархов Англии, явно не были готовы по возрасту брать на себя брачные обязательства, и видели в них своего рода игру. Герцог Глостер решил с помощью строгого воспитания сделать их более ответственными, но сразу почувствовал, что его любовь к младшим детям не даст ему силой подавлять их волю. Ему представилось более правильным развивать их добрые природные наклонности, и, тем самым, мягко направлять их в нужную сторону. Озорная выходка малолетних жениха и невесты в ответ на угрозу Джона, была естественной реакцией на то искусственное положение брачной пары, в которое их поставили, и их поведение вполне соответствовало традициям карнавальной смеховой культуры, широко распространенной в средневековой Европе. Веселые карнавалы средневекового общества, берущие начало от древнеримских сатурналий, были неотъемлемой частью этого общества, где царили многочисленные табу и строгое религиозное благочестие. Карнавалы, во время которых было многое позволено, в определенной мере смягчали давление запретов на человеческую психику, и, таким образом, укрепляли ее. Ричард, осознав необходимость праздничного веселья для близких ему людей и своих подданных, постарался сделать празднование помолвки Уорика и принцессы Анны как можно более пышным и веселым.

Через месяц в Чизвелл Грин состоялась помолвка графа Уорика и третьей дочери Эдуарда Четвертого и Елизаветы Вудвилл принцессы Анны. На семейный праздник приехали все Йорки, включая герцогиню Маргариту Бургундскую, Елизавету Йоркскую с мужем и короля Ирландии Эдуар­да с супругой Бриджит. Общее число гостей из-за присутствия всех важных вельмож английского королевства с семьями приблизилось к тысяче, прислуживающих им слуг было еще больше.

Стояла прекрасная августовская погода, возле яблоневых деревьев со спелыми плодами весело передвигались под музыку нарядные радостные люди. Маленькие красивые дети осыпали цветами принцессу Анну, когда она прошла к своему месту под руку с Уориком под звуки фанфар. Счастливая невеста, щедро залитая солнечным светом, очень напоминала юную богиню весны, и привлекала к себе взоры всех присутствующих. Ричард в первый раз за долгое время с одобрением смотрел на своего племянника Уорика: он переменил свое прежде нелестное мнение о нем, поняв, что некоторая слабость характера юноши все же не помешает ему стать достойным человеком. Уорик так сильно старался следовать советам людей, уважаемых в обществе, и заслужить их одобрение, что было ясно, - став постарше, Уорик принесет немалую пользу своей семье и своей стране. Теперь герцог Глостер радовался тому, что юный Уорик его родной племянник, и он вернул ему свое расположение, которым щедро одаривал всех своих родных.

Остальные молодые супружеские пары из царствующего дома - Джон Глостер и Сесиль, Эдуард и Бриджит-Элейн, Елизавета и ее муж, Мануэль, всем своим видом говорили о возможности счастья в земном мире.

Всех удивил, в том числе и свою жену, старший сын Ричарда, легкомысленный граф Вустер, решивший проявить свою артистическую натуру во всем блеске. Он неожиданно принял участие в религиозном представлении в честь святого Петра, сопровождаемого пением придворного хора мальчиков 0x08 graphic

вестминстерской капеллы, и проявил незаурядные актерские способности.

После представления для молодежи начались танцы. Группа менестрелей услаждала слух гостей постарше любимыми балладами о воинской доблести английских рыцарей и их верности своим дамам. Разыгранная мистерия и царившее вокруг радостное предсвадебное возбуждение вызывали предвкушение нового счастья, служили своеобразной прелюдией будущим свадебным торжествам в Лондоне. Гости не очень охотно покидали летний сад, в котором узнали много удовольствий, когда настало время идти в пиршественный зал дворца королевы, украшенный цветами, лентами и эмблемами знатнейших родов английского королевства.

Королева Екатерина в этот момент стояла возле балюстрады центральной смотровой площадки дома и улыбалась кланяющимся ей гостям. Она ласкала любимца своей маленькой дочери Мерлина, который из полудохлого котенка превратился в упитанного кота потрясающей красоты. Ее руки гладили пушистое животное, а любящий взгляд был часто обращен на мужа, оживленно разговаривающего со своими родственниками. Каждый человек загадка, - загадка не только для окружающих его людей, но и для себя самого, поскольку никто до конца не знает, кем он является на самом деле, и что с ним случится в будущем. Екатерина чувствовала, что тайну своего мужа Ричарда Глостера она готова разгадывать без конца, и она будет оберегать его от всех бед и несчастий насколько это будет в ее силах. Благодаря ее чувствам к нему он снова правил Англией, и правил ею по праву любви, а англичане продолжали почитать его как своего короля.

Ее радостное настроение поддерживалось сознанием того, что все гости выглядели довольными и счастливыми, она нигде не замечала негодующего или скорбного лица. Ее любимая подруга Скай, не смотря на свое низкое социальное происхождение, держалась очень достойно в кругу знатных дам, ничем не отличаясь от них по изысканности манер. Молодая королева от всей души пожелала, чтобы свет, исходящий от этого праздника, воссиял бы по всей Англии и осчастливил ее население. У Екатерины были основания предполагать, что ее надежды не напрасны. До ее царствования в Англии делали не больше нескольких тысяч метров сукна, при ней эта цифра достигла двадцати тысяч в год, и продолжала расти. Соответственно производству сукна росли обороты торговли с другими странами. Этот путь развития страны не сулил такого быстрого обогащения как военная добыча, но зато он был более надежным и верным. Благодаря усовершенствованному порядку налогообложения, из-за которого недобросовестные чиновники больше не могли наживаться, государственная казна существенно пополнилась, и Екатерина смогла построить несколько новых приютов для нуждающихся бедняков, а также расширить учебное заведение Итона - детища своего покойного отца Генриха Шестого. Для Екатерины подлинное богатство страны заключалось не в накоплении золотых слитков, а в наличии умных образованных людей, способных успешно справляться с проявлениями животных инстинктов человеческой натуры и уверенно возводить стра­ну на новую высоту. В достижении этих целей с роскошью можно и подождать. Эти размышления позволяли Екатерине с надеждой смотреть в будущее, тем более что ее духовный отец, аббат Пьер Ланже, в своем последнем письме выразил удовлетворение ее усилиями, и благословил ее на новые труды на благо подвластных ей людей. Он уже не сомневался в том, что его воспитаннице удастся превратить Англию в цветущий сад.

Ричард постоянно ощущал на себе взгляд жены, и в свою очередь все больше желал присоединиться к ней. Он ревновал даже к коту, которого держала Екатерина, и сам внутренне смеясь над своей нелепой завистью к пушистому животному, удобно расположившемуся на руках его любимой, подошел к ним и передал кота слуге с приказом отнести его взявшей над ним опеку леди Стэнли.

-- Я, кажется, не виделся с тобою целую вечность, любовь моя, - пожаловался Ричард, когда они остались наедине.

-- Всего только полдня, мой господин, но я согласна с тобою - это очень долго, - улыбнулась ему Екатерина.

- Ты довольна тем как я устроил праздник, Кэти? - стал допытываться Ричард, окрыленный расположением к нему жены, за которой он всегда оставлял последнее, решающее слово.

- О да, я увидела, что наша любовь не только не обездолила остальных людей, но помогла и им найти путь к своему счастью, - призналась Екатерина. - Обычно люди стараются преуспеть ценой горя и лишения других, мы же неповинны в этом грехе. И наш долг, Ричард, быть счастливыми, чтобы мы могли поделиться своим счастьем с остальными людьми, которым меньше, чем нам, повезло в радости, надежде и любви. Тогда и Бог будет хранить нас и никогда не разлучит.

-- Твои желания легко становятся моими желаниями, моя королева, только поделись со мною твоим благородством, - проговорил Ричард, увлеченный образом мыслей жены.

-- Поверь, мой дорогой, тебе вполне хватает собственного благородства, и тебе нет нужды занимать его у других, - ответила Екатерина, нежно глядя на мужа.

Их любовь, являясь не чувственным увлечением или удовлетворением эстетического вкуса, имела характер обоюдного непрерывного совершенствования души, и обещала быть вечной и неизменной. В полном согласии, рука об руку, они поспешили к гостям, которые уже заждались их на пиру, и появление королевской четы было встречено всеобщими искренними приветствиями.

Этот праздник навсегда похоронил все прошлые обиды и размолвки в семье Йорков, и обеспечил Англии долгожданный прочный мир.

КОНЕЦ

Художник: Данте Габриэль Россетти.

PS. Для читателей, желающих новой встречи с любимым королем-героем, готовится новый роман "Кариад". Если повесть "Ричард Глостер, король английский" написана в жанре "альтернативной истории", то роман представляет собой образец традиционной исторической прозы. События в нем представлены глазами единственной дочери Ричарда Третьего Кэтрин.