Рикимару

Часть 32 «2012»

Если кто то скажет вам что не в деньгах счастье, то смело плюньте ему в лицо. Ну или хотя бы снисходительно рассмейтесь.

Обратно к Руфусу мы вернулись на чартерном самолете одного из друзей Шаммы. Мягкий кожаный салон, длинноногая стюардесса и виски двадцатилетней выдержки — вот то немногое что осталось в моей памяти когда мы вывалились на пышущий жаром асфальт бразильского аэропорта.

Вчерашняя ночь не выходила у меня из головы. Объятья Калипсо оказались столь сладостными, что я раз за разом вспоминал пролетевшие так быстро часы. Рыжеволосая девченка оказалась умной, не по годам рассудительной и с прекрасным чувством юмора. Она не брала с меня глупых обещаний позвонить или встретиться, а просто прошептала «мне было хорошо». И покинув дом Шаммы мне вдруг нестерпимо захотело вернутся сюда навсегда.

«После хоошего секса всегда так, — вернул меня на землю.

— А вот скажи мне, почтенный, — Маззи осоловело глядел на подъехавший лимузин, — такая жизнь разве не приведет к краху личности?

— Может и приведет, — согласился Шамма стягивая галстук и глядя в чистое небо, — Плотоугодие грех убивающий душу, но не смертельный.

— А что за жизнь без души тогда?

Оба моих соратника были в стельку пьяны и увлечены друг другом так словно два физика ядерщика на саммите десятилетия.

И честно говоря, меня такой расклад устраивал. Ведь чем меньше на меня обращает внимания тридижжин тем меньше шансов у него узнать как и с кем я провел новогоднее утро. А выяснять насколько терпим в этом вопросе почтенный Шамма мне вовсе не «улыбалось».

Однако, как только наш лимузин подъехал к гостинице, взгляд Шаммы стал чистым и осмысленным. Он несколькими ловкими движениями привел в порядок галстук, поправил пиджак и бодро выскочил из машины.

— Он уже тысячу лет пьет, — я хитро подмигнул Гошке, — а тебе только предстоит все узнать. Меня лично раксшас вытрезвлял, спроси у своего может поможет.

Не дожидаясь друга я поспешил вслед за тридижжином в просторное файе. Здесь по обыкновению было людно, все вокруг смеялись и улыбались даже черноокая девушка с ресепшена радостно помахала мне рукой.

Руфуса мы нашли в ресторане на заднем дворе, где он листал местную газету попивая кофе.

— И смрад, и боль, и кровь невинных, весь мир упал к его ногам, — я не знал на каком языке продекламировал Шамма, но благодаря ракшасу я разобрал не только смысл но и высокий слог.

— И я рад видеть тебя почтенный, Гаруда, — пернатый змей вежливо кивнул и отложил газету, — не желаешь чашечку кофе.

— Желаю, — грозно пробасил Шамма и тяжело рухнув на соседний стул, обратился к официанту, — Американ эспрессо.

Напряжение между этими двумя было настолько явственно, что улыбчивый бразилец пустился выполнять заказ так, что только пятки засверкали.

— А чем бразильский кофе плох? — я решил хоть как то разрядить обстановку, — разве не здесь родина кофе?

— И откуда ты такого олуха взял, пернатый? — Шамма взглянул на меня снисходительно, — родина кофе мой друг находится в бывших владениях Глааза. Даже было поверье что это слезы бога ночи. Отведавший их будет наделен частью силы темной гиены. Может ты еще считаешь что колыбель цивилизации была в Египте, а американцы высадились на луну?

Я потупился и заерзал на стуле, утешая себя тем что основной цели я все же достиг — почтенный разговаривает с пернатым без напряжения.

— Всем привет, — на оставшийся стул плюхнулся Маззи, и без разрешения стащил у Руфуса с блюдца эклер, он был все еще пьян, но уже много слабее, — а где Куст?

— Куст? — Руфус нервно хохотнул, пристально глядя на меня, — а Куст больше не с нами. Давайте лучше поднимемся в номер.

Темнота накатила быстро и неотвратимо, заставляя прибрежный город ощетиниться тысячами лампочек. Из окна нашего номера, расположенного на двадцать третьем этаже эти огоньки сливались в затейливые рисунки отдаленно похожие на разных зверей.

Куст ушел.

В наше отсутствие Руфус решился на серьезный шаг и перенес таки Владьку в Хьердугаар. Как и следовало ожидать, в Хьердугааре наш друг стал сильнее. Настолько сильнее что не захотел слушать увещеваний пернатого змея, и отказался вернуться на Терру.

— О чем ты думал, пернатый змей? — Шамма налил себе еще один стакан рома, — Ты думал что мальчишка получивший невероятную мощь, скажет тебе спасибо и даст клятву верности? Или может ты надеялся обуздать его силы?

— Куда уж там, — фыркнул Руфус и подойдя ко мне взглянул в окно, — в нем силы оказалось столько что я еле ушел. Меня спасло только его неумение пользоваться этой силой.

— Нужно было дождаться нас, — Гошка все это время просидел на диване нервно теребя подушку, — при нас бы Владька не стал так себя вести.

— Может быть и не стал, — пернатый змей тяжело выдохнул, — а может бы и вас покалечил. Чего уж сейчас думать.

— А думать сейчас нужно о том, что делать, — тридижжин вновь наливал стакан, — думаеться мне нужно форсировать события, а не то светлоликий Равана, все наши козыри разжалует.

— Если уже не… — начал было Руфус но прервался, и поднес палец к губам призывая к тишине.

Несколько мгновений ничего не происходило, а затем пол под нашими ногами дрогнул. Свет пропал, и откуда-то с улицы, на пределе слышимости раздался скрежет.

— Игорек, хватай Маззи и за мной.

С такими словами Шамма схватил за руку пернатого змея и выпрыгнул вместе с ним в окно на лету преображаясь в черта с огромными крыльями.

— Чего это он? — Маззи вскочил с дивана ошалело глядя на разбитое стекло, — куда это за ним?

И вновь мне на помощь пришел мой ракшас. Я еще не успел как следует оценить ситуацию, а он игнорируя тот факт что это мое тело, преобразившись схватил в охапку Маззи и переместился в направлении разбитого окна.

«Срочная эвакуация. Пристегните ремни. Табор уходит в небо».

Как и следовало ожидать от ситуации когда мы оба с ракшасем пытаемся управлять одним телом, наше приземление оказалось крайне неудачным. Точнее не приземление, а падение с пятиметровой высоты. Мне повезло, что подо мной оказался песок, а не голые камни.

Гошке повезло больше — под ним оказался я.

В темноте абсолютно нельзя было разобрать где что находиться. Обычно яркая и нереально близкая луна пропала. Все пляжные огоньки исчезли и нас с Маззи окутала пугающая темнота.

«Сейчас включу ночное виденье».

Глаза зачесались изнутри, а через секунду я уже мог видеть очертания друга и нескольких пластмассовых шезлогов. Невдалеке так же валялся мой рюкзак, по непонятным причинам оказавшийся здесь.

«По вполне понятным».

— Что такое, Игорян?

Маззи уже преобразился в огромного монстра с драконьими крыльями и головой тигра. Даже сейчас мне было жутковато смотреть на него, хорошо что вокруг тьма такая — иначе не избежать местному населению паники и легенд в духе Йети.

— Не знаю Маззи. Но доходов у Руфуса поубавилось.

Гостиница из которой мы так поспешно эвакуировались, оседала, медленно заваливаясь на левый бок. Жуткий скрежет, наконец то добрался до нас и заставил медленно пятиться глядя на поднимающиеся клубы пыли.

— Игорь, Гоша — позади нас раздался хриплый голос почтенного карателя, — вы в порядке?

Убедившись в том, что мы в безопасности, Шамма нервно начал оборачивался, и что-то бубнить себе под нос касательно окутавшей нас тьмы.

Пернатый змей же, как ни в чем не бывало, достал из сумки мобильный телефон. Крохотный гаджет весьма нелепо смотрелся в его огромной лапе.

— Ривальдо, — Руфус не стал испытывать удачу с кнопками, а воспользовался голосовым набором, чтобы дозвонится до своего правнука.

Я напрягая глаза до боли посмотрел на клубы пыли вдалеке и тяжело вздохнул. Жаль улыбчивого бразильца, паренек душевный был.

«И черноокую красавицу с ресепшена тоже жаль».

— Мы на пляже, — секундижжин отвернулся к нам спиной, держа трубку у уха, — в желтом секторе, где шезлонги пластиковые, давай быстро.

Мне стало чуть легче, от осознания того что Ривальдо жив, но в то же время у меня возник вопрос для чего Руфус позвал его к нам.

Похоже, аналогичный вопрос появился и у почтенного карателя, потому что он вопросительно взглянул на пернатого змея.

Но ответ мы получили совсем не от него.

— Как удачно, — знакомый голос заставил нас всех обернуться и пристально вглядеться в темноту, — два отступника и их выкормыши.

Окружающая тьма быстро рассеивалась, открывая взору двенадцать гротескных фигур.

В одной из них, разительно выделявшейся размерами среди остальных, я опознал воротаря. В огромных волчих глазах читалась усмешка, а длинный язык дергался в такт дыханию хозяина. Бледная, полная луна за его спиной дополняла образ, сошедшего со страниц книг, оборотня.

— Ониксия, Гильгамешь, Кукутанк, — почтенный Шамма с легкой улыбкой здоровался и кивал головой окружившим нас дижжинам, — Столько чести для почтенного карателя в отставке. Даже жалко вас всех разом кончать, может отпустить парочку из вас? Для будущей охоты?

— Тридижжин, Шамма — Серж сделал пару шагов нам на встречу, — за сговор с отступниками и утрату доверия, с тебя снимается звание карателя и аннулируются все заслуги перед дожами. Но Равна, милостив, и предлагает тебе тихо удалиться, не тревожа больше Кваноквиум и его жителей.

— Удалиться? — толстый черт картинно почесал подбородок, обдумывая предложение, — Сейчас? Ты в своем уме, воротарь?

Во время этого разговора я внимательно всматривался в тех, кого привел с собой Серж. Здесь действительно была Оникисия — гарпия с пастью крокодила, так же я узнал хранителя арены Глааза и его кротоподобного прихвостня из совета первого круга. А вот молодой джинии Кристины я не обнаружил.

«И слава богу».

Всего я насчитал двенадцать дижжинов. По три на каждого из нас — многовато.

— Как же ты можешь называть себя слугой закона, если твой отряд сплошь состоит из дэвов подлежащих уничтожению? — почтенный каратель хитро прищурился, — Или Равана не хозяин своим словам? И делам?

Пожалуй, последнюю фразу Шамме не следовало произносить, потому что воротарь дернулся, зарычал и припал на четыре лапы, явно готовясь к атаке. Его примеру последовали дижжины окружавшие нас. Со всех сторон навалилось шипение, рычание и завывание. Тело огромной гиены Глааза обволокла непроглядная тьма, а в руках у тоненького, незнакомого мне дижинна, похожего на сурка, заплясали радужные искры.

«Сейчас молнией жахнет, — не то шутил, не то остерегал мой Ракшас, — может, свалим по быстрому? Мы же это умеем».

Я мельком глянул на Маззи, но не увидел в глазах тиммейта ничего кроме решимости почесать кулаки.

— Дал же бог друзей, — я тяжело выдохнул, явственно ощущая приближение кровавой битвы, — ну хоть умру как истинный викинг.

Первой не выдержала Ониксия. Не скрывая лютой ненависти, она резко метнулась в мою сторону, яростно вереща. Визг издаваемый ею перешел в ультразвук заставивший меня упасть на колено и закрыть уши ладонями. Сердце бешено заколотилось, а тело предательски перестало повиноваться.

Однако прежде чем, крокодиловая пасть сомкнулась на моей голове, раздался выстрел.

Крик крокодилоголовой девы оборвался, а её птичье тельце, разбрасывая в стороны лохмотья перьев и плоти, мотнуло в сторону.

Мгновение спустя, от черного пятна Глааза во все стороны, словно клубы едкого дыма, начала расползаться тьма. Однако, прежде чем она успела нас окутать, еще два отступника из отряда воротаря повалились на желтый песок, разрываемые пулями. В том числе и молниеносный хорек.

«Четверо против девяти, расклад меняется».

Мимо промелькнула чья-то тень, затем раздался визг и звук рвущейся ткани. Через секунду визг перешел в стон, а сквозь тьму со всех сторон обрушились автоматные очереди и человеческие крики.

— Вставай, мерцающий демон, — налетевший сверху Шамма поднял меня хватая за локти, и отбросил словно пушинку — Успеешь еще поунывать от женских воплей.

Кинул меня каратель прилично, метров на пять. По жутко зачесавшимся глазам, я понял что мой ракшас вновь помогает мне увидеть окружающее пространство, сквозь тьму насланную Глаазом.

Где-то совсем рядом, раздались душераздирающий мужской крик, а следом последовал взрыв. Поток горячего воздуха опрокинул меня на спину, а в лицо больно ударили крупинки песка вперемешку с какой-то жидкостью.

«Кровь».

Вот теперь меня проняло. Теперь я понял, что если не начну действовать, потом может быть поздно. А умирать от шальной гранаты или пули мне совсем не улыбалось.

Я рванулся в сторону прогремевшего взрыва, только для того чтобы с размаху налететь, на пирующего дэва с сущностью вепря.

В момент нашего столкновения, он пожирал человеческую руку. Его морда, была жутко обожжена, а из левой глазницы сочилась слизь. Не давая опомниться, я начал нещадно полосовать унодэва когтями обеих лап. Вот только удары мои.

Тот, сначала, ошалело отступил под натиском, а затем яростно рыча бросился мне в ноги. Потеряв равновесие, я завалился вперед продолжая молотить руками что есть сил.

В правое бедро вонзились острые клыки принося с собой адскую боль.

«Я не могу блокировать ощущения, — в голосе моего ракшаса проступила паника, — в его слюне яд усиливающий боль в стократ, сделай что-нибудь».

Принцип «Щелк — зажужжало» заложен в нас природой. Кричат берегись — мы пригибаемся. В нестандартных ситуациях ведем себя, увы, стандартно. (психолог криминалист Антон Выдрин).

В битве с дэвом я прибегнул к испробованной уже тактике — бой в воздушном пространстве. Превозмогая накатившее головокружение, я приказал себе переместиться, сквозь темное покрывало.

Как и следовало ожидать, дэв разжал хватку, и жуткая боль отступила. Переместился я далеко в сторону, где темное облако Глааза не успело распространиться. Здесь под лунным светом мирно располагалась зона шизлонгов второго класса. Переместился я далеко, но не достаточно высоко, поэтому дэв приземлившись на песок перекувырнулся и вновь встал на лапы, напротив. Его единственный глаз внимательно следил за мной, а вот в бой унодэв не рвался.

«Обдумывает тактику — предположил ракшас».

Несколько пуль вырвавшись из непроглядной тьмы и взметнули вверх песок невдалеке от меня.

— Нам бы тоже не мешало, — я тяжело дыша глянул на укус оставленный мне противником, и поморщился, — Есть предложения?

Прежде чем получить ответ от своего лохматого друга, из тьмы на одноглазого волка полился огонь. Не полыхнул, а именно полился. Дэв было вильнул в сторону, но пламя словно живое обволокло его превращая в несущийся факел.

Я переместился чуть в сторону, пропуская жутко вопящего унодэва, а сам присмотрелся в поисках источника так удачно исторгнутого огня. Какой джинн решил примкнуть к нашим рядам?

— Буенос ночес, сеньоро Игор — Ривальдо поднял защитную маску и расплылся в добродушной улыбке, — жаркая выдалась ночка.

Сейчас молодой бразилец походил на крупного медвежонка. Его костюм больше всего напоминал форму сапера при разминировании бомбы. Из-за спины торчал небольшой баллон, а в руках он держал длинную трубку с зажженным пламенем на конце.

Я улыбнулся в ответ, и театрально отдал честь.

Ай да Руфус, ай да сукин сын. Натаскал правнука для борьбы с себе подобными. И судя по выстрелам не одного Ривальдо.

Со стороны темного облака, вдруг послышался леденящий душу вой, а затем тьма, словно витражное стекло, разлетелась на осколки, пропуская яркое свечение луны к земле.

Зрелище, следует отметить, открывалось нелицеприятное На мертвенно бледном песке, тут и там валялись исковерканные тела. Притом количество людей в «саперских» костюмах оказалось намного больше чем мне представлялось. Тут и там на песке дымились или горели непонятные лохмотья. В самой середине побоища, стоял здоровенный черт держа в руках голову гиены.

Однако, казавшаяся олицетворением мощи и победы, фигура карателя, дрогнула, и нелепо завалилась на песок.

Мы с Ривальдо, не сговариваясь, легким бегом направились к Шамме. По пути я внимательно смотрел по сторонам в поисках Маззи и Руфуса.

Проходя мимо каждого из своих бойцов, Ривальдо целовал свои пальцы и прикладывая ко лбу умершего бубнил какую-то молитву. Не смотря на мое ярое желание воспринимать окружающее — как должное, я все же не выдержал и перестал всматриваться в лица. Уж больно близко тошнота подкатила к горлу.

Гошку заметил Ривальдо, в середине самой большой кучи человеческих тел. Его сиплое дыхание вперемешку с булькающими звуками, говорило отнюдь не о хорошем самочувствии.

Маззи оказался придавленным, тушей незнакомого мне рогатого дэва с копной жестких волос вдоль хребта. Огромные узловатые руки сомкнулись на шее друга, вдавив голову глубоко в песок. Видно, было, что в спину противника Гоши выпустили автоматную очередь, которая на излете зацепила пулей мозжечок, и возможно только это помешало Маззи встретиться с повелителем валгаллы.

Мы с Ривальдо навалились, сбрасывая огромного дэва с раненого друга, а Маззи не открывая глаз, зашипел как стая лесных кошек.

— До фонтана дотянешь? — я еле сдерживая слезы, зашептал в изрядно потрепанное тигриное ухо, — или может френдли кил?

Новый сиплый звук донесся из горла Гошки, а на уголках губ обозначилась улыбка. Копошащийся рядом Ривальдо, достал шприц с прозрачной жидкостью и попытался сделать инъекцию.

— Оставь, внук, — позади нас раздался голос Руфуса, — здесь нужна другая терапия.

Мы разом обернулись на пернатого змея, и ужаснулись.

Клюв секундижжина был почти вырван, а неестественно вывернутая лапа, пугала одним своим видом..

Отпихнув бразильца в сторону, Руфус склонился над Маззи и несколько секунд слушал его дыхание. Затем отстранился и повертев головой подтянул поближе труп одного из бойцов Ривальдо.

— Пища за блага, жизнь за смерть, — с этими словами пернатый змей оторвал несчастному руку и поднес к лицу мази чтобы хлынувшая кровь попадала прямо в рот.

— Пища за блага, жизнь за смерть, — забубнил рядом Ривальдо, опустив голову.

Меня передернуло, но я промолчал и лишь содрогнулся от воспоминания трехнедельной давности, когда в уральском лесу почтенный Шамма влил в меня пузырек с темно бордовой жидкостью. Только сейчас я осознал — что это была кровь.

Маззи захрипел и постарался повернуть голову чтобы избежать поподания жидкости, но Руфус крепко держал его здоровой рукой за подбородок.

— Терпи, стажер. Потом спасибо скажешь.

Неожиданно позади нас раздался хлюпающий звук, а развернувшийся первым Руфус отлетел в сторону от мощнейшего удара.

Прежде чем что либо осознать, мой ракшас перенес меня в сторону на пять метров.

— А ты и впрямь быстр, — над безвольно лежавшим Маззи возвышался незнакомый мне дижжин, — Вот только говорят что ты еще не определился с мировоззрением. Ну так что? Бросишь своего друга?

Словно невзначай он покрутил булавой перед лицом стонущего Гошки.

МОЕЙ БУЛАВОЙ.

«Сдается мне что она все же ЕГО».

Мой ракшас как всегда оказался прав. Новый противник совмещал в себе сразу три сущности. Волка, горностая и сокола.

«Вольга — Рики услужливо вспомнил слова Касиуса, — тридэв покоривший Индию, и не покорившийся дожам».

— А ты бы как поступил? — я першел на родной язык, надеясь что это поможет, — Русские на войне своих не бросают.

— Пф, — фыркнул Вольга, и покрутил булавой в воздухе, — похожие громкие фразы есть у всех народов, но мы то с тобой знаем что слова это лишь ветер.

«Твои слова это лишь ветер сорвавшийся с губ, неужели ты думаешь что я испугаюсь ветра?»

Я внимательно следил за движениями тридева. Не нужно быть семи пядей во лбу чтобы понять — мне не справится в чесном бою с древним дижжином. Я могу лишь убежать или лечь под ударами булавы своего далекого предка.

«И даже нет волшебного ковра под рукой, — сьязвил ракшас, боящийся не меньше моего».

Значит придеться опять импровизировать.

— Я все же сошлюсь на молодость и горячность, — в сои слова я вложил максимум пренебрежения, — и попробую спасти своих друзей.

— Тем лучше, — оскалился Вольга, — тем лучше.

Навершие палицы замерцало бледным светом, а дэв сильно отклонившись назад и размахнувшись, метнул ее в мою сторнону.

Опираясь на воспоминания боя с Касиусом и его темной пращой, я переместился в сторону еще до того как пальцы тридэва разжались.

Вернее я думал что они разжались, а на самом деле Вольга и не думал расставаться с вновь приобретенным оружием. В сторону где я только что стоял полетел сгусток белого света и не найдя цели умчался в сторону океана.

«Вот это да, — мой ракшас так же как и я был удивлен, — а булава то с патронами».

Мой соотечественник снова отклонился и тяжело ухнув выбросил в меня еще один мерцающий сгусток белого пламени. Я вновь переместился в сторону избегая столкновения с неизвестной магией не сулящей ничего хорошего.

«Может у него манна кончится, и он сам свалится?»

Древний дэв же и не думал останавливаться. Светящиеся шары начали соскальзывать с его булавы, словно мыльные пузыри из трубочки веселящегося ребенка. Вот только летели они уже не только в мою сторону, но еще и в те места куда я намеревался переместиться.

Один из таких сгустков, опалил мне шерсть на бедре как только я переместился в казавшееся безопасным для меня место. Яростно зарычав я свалился на песок, и уже из лежачего положения сменил позицию».

Тридэв Вольга захохотал, словно демон из преисподней, и удвоил натиск.

«Импровизировать не выходит, — констатировал Рики, — когда очередной светящийся шар пролетел у меня над головой выбивая искры из левого рога, — может все таки свалим».

— Фигас, два, — я поморщился заметив краем глаза распластанное тело Ривальдо с жутко вывернутой шеей, — меняем уровень сложности.

В надежде обмануть Вольгу я сделал ложный выпад в сторону, и переместился ближе к мертвому бразильцу подхватив на ходу красный балон с напалмом.

Как показала практика последних дней, самым действенным способом в драке для меня являеться возможность менять направление и угол атаки. Поэтому я напал сверху бросив баллон вниз.

Следует отдать должное реакции Вольги — не обнаружив меня в округе он не стал задирать голову теряя драгоценные мгновения, а перекувырнувшись откатился в сторону.

Однако древний дэв не угадал с направлением, или может это мне повезло, но так или иначе разорвавшийся балон окатил его с ног до головы масляной жидкостью, заставляя по кашачи фыркать.

— Неплохой ход, родич, — Вольга опустил булаву и посмотрел на меня с усмешкой, — Вот только, где ты возьмешь огня? Сердца полыхающего праведным гневом, боюсь, будет недостаточно.

А как насчет огня мести? — позади дэва скрестив катары и шатаясь возник Руфус, — пришло время платить по счетам, Прахаста.

Сноп искр вырвался с лезвий в сторону Вольги и тот заполыхал словно ворох сухого сена.

Вот только отступать и спастся тридэв не стал. Рыча словно вырваный из спячки медведь, он бросился на едва стоящего Руфуса, желая забрать его с собой.

Прежде чем я успел что-то сообразить, мой ракшас самовольно перенесся на линию движения Вольги, и встретил того ударом обеих копыт. Горящий дэв ухнул и отлетел назад, продолжая отчаянно кричать и чадить темными клубами дыма.

— Будь ты проклят, — черты лица древнего дэва медленно сползали под воздействием огромной темпратуры.

— Твои слова это всего лишь…

Мою напыщенную фразу оборвала вернувшаяся ко мне булава.

Она с треском влепилась мне в грудь и отбросила в сторону бесчувтвенного Маззи. Я жадно хватал ртом воздух, но он категорически отказывался поступать в легкие.

«Потому что у тебя каша вместо легких, — коротко констатировал Рики».

Следующие мгновенья, я смотрел в звездное небо, которое постепенно превращалось из искристо синего в темно бардовое.

«Слишком много кровоточим, некогда все останавливать, держись».

Я лишь усмехнулся про себя.

Держись, крепись, терпи, превознемогай — все эти слова должны отсутствовать в словаре Хомосапиенса. (Владька).

Надо мной появилось серьезное лицо Руфуса, и тут же в груди нестерпимо зажгло. Однако вместе с болью, я смог задышать полной грудью.

Через несколько секунд я нашел в себе силы и сел. Вместо волосатых мышц, на груди пузырилась красная масса. Сам Руфус выглядел не лучше меня, в нескольких местах у него не доставало плоти, а правая рука безвольно болталась вдоль тела.

— Ты обронил кое-что сказочник, — рядом на песок тяжело плюхнулся Шамма, — и я не про твоего другана.

Одной рукой он протягивал мне булаву, а другой поддерживал бесчувственного Маззи распластавшегося на песке.

— Стареешь каратель, — Руфус продолжал втирать заветную мазь в свои раны, — Сначала рог, теперь крыло, может легенды лгали насчет…

Пернаты змей, оборвал свою тираду, тревожно глядя в сторону океана.

Я посмотрел в ту же сторону, но ничего не увидел. Лишь над океаном кое где звезды затянуло облаками.

«Это не облака».

— Вот ведь, Равана, карамельная шлюха, перестраховался. Кракена подключил, — Шамма досадливо сплюнул кровью на песок.

— Какого Кракена, — я вскочил на ноги вглядываясь в линию берега, не веря в то что это может быть, — что это такое?

Огромная волна накатывалась медленно и неотвратимо. Айвазовский разрезал бы свою картину на куски увидев, то что сейчас открывалось перед нами.

— Точно так же в две тысячи четвертом, казнили Айкона вместе с тысячами малазийцев. Не смогли отыскать точного местоположения и жахнули наверняка. Теперь вот и бразильцам досталось.

— И уйти в Хьердугаар, не выйдет, — глухим голосом позади меня проговорил Руфус, — не успеть.

— Успеть, — я приказал ракшасу покинуть мое тело, и тут же закричал от боли в легких.

«Хозяин я не могу тебе помочь извне, — козлоногий Рики переживал пританцовывая рядом».

— Маззи помоги, — преозмогая боль, захрипел я, — перенеси его.

В следующее мгновение мой ракшас рассыпался на цветные искры вместе с так и не пришедшим в себя Гошкой.

— Сейчас, — толстый Шамма поковылял в сторону расплоставшегося тела воротаря, — я сейчас.

Встрепенувшийся Руфус засуетился собирая банки в сумку. Пернатый змей слишком ценил свою жизнь чтобы принебречь малейшим шансом.

Поэтому вновь появившийся Рики, забрал вторым именно его.

— Вот держи, серому это уже не понадобиться, — Шамма протянул мне кожаный ремешок с болтающемся на нем мешочке, — передай моей Калипсо.

Я тревожно взглянул на Шамму. Ну конечно же он все знал о нашей ночи. Знал и молчал.

— Скажи что я умер красиво, — тридижжин улыбался печально и устало, — мои последние слова придумай сам. Только не пересолянь.

— Переборщи, — на автомате поправил я, глядя на огромный, несущийся вал воды в десяти шагах, — переборщи.

Цветные огоньки окутали меня на мгновение опережая бушующую стихию.